Текст книги "Военное искусство и военная культура Евразии"

Автор книги: Сергей Нефедов

Соавторы: Игорь Ковшов,Юрий Зайцев,Георгий Скипский,Станислав Мокроусов,Юрий Костылев,Алексей Коробейников,Андрей Заец,Дмитрий Суворов,Александр Самович,Николай Митюков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Как и ожидалось, Россия имеет самую большую территорию, а потому и мобилизационные мероприятия у нее затянуты как ни у кого другого. Кроме того, из таблицы видно несоответствие: 27 дивизий из 103,5 на 15-й день мобилизации соответствует 26% мобилизованным, или 1424 тыс. чел. (вместо 2500 тыс., как было на самом деле). Вероятно, это несовпадение объясняется наличием войск второй линии.

Литература

1. Строков А.А. История военного искусства. СПб.: Полигон, 1994. Т. 4-5.

2. Пещеров Г.И. Мобилизация войск: чему учит исторический опыт // Военная мысль. 2003. № 2. С. 69-72.

3. Федоров В.Ф., Погорелое А.В., Кобызев О.Ю., Байбородин В.А. Проблемы подготовки и накопления мобилизационных ресурсов // Военная мысль. 2003. № 7. С. 6-15.

4. Крайг Г Дж. Психология развития. СПб.: Питер. 2000. 992 с.

5. Новицкий В.Ф. Мировая война 1914-18 гг. Кампания 1914 года в Бельгии и Франции. М.: Воениздат, 1938. Т. 1. 337 с.

6. Урланис Б.Ц. История военных потерь. СПб.: Полигон. 1994.560 с.

7. Митюков Н.В. Способ оценки количества военных, участвующих в вооруженном конфликте // Конфликтология: междисциплинарные исследования: Статьи и сообщения междунар. научн. практич. конф. «Конфликт и личность в изменяющемся мире» (2-5 октября 2000 г.). Ижевск: Изд-во УдГУ, 2000. С. 70-75.

8. Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. М.: Голос, 1992-94.

9. Залесский К.А. Первая мировая война. М.: Вече. 2000. 576 с.

Другие работы автора по данному вопросу:

1. Митюков Н.В. Выбор функции для аппроксимации мобилизационного развертывания войск // Вестник ИжГТУ. 2000. № 2. С. 14-16.

2. Митюков Н.В. Методика количественной и качественной оценки военнообученных резервов // Клио: Журнал для ученых. №2(5). СПб.: Нестор, 1998. С. 198-202.

3. Митюков Н.В. Моделирование военных операций // Информационные технологии в инновационных проектах: Труды III междунар. научн.-техн. конф. (Ижевск, 23-24 мая 2001 г.). Ижевск: Изд-во Ижевского радиозавода, 2001. С. 57-59.

4. Митюков Н.В. Моделирование процесса мобилизационного развертывания // Вестник ИжГТУ. 2001. № 1. С. 47-49.

С.А.Мокроусов[197]197
  Станислав Александрович Мокроусов – магистр техники и технологий, аспирант Ижевского государственного технического университета (г. Ижевск).


[Закрыть], Н.В.Митюков[198]198
  Николай Витальевич Митюков – канд. тех. наук, доц., проректор по научной работе Камского института гуманитарных и инженерных технологий (г. Ижевск).


[Закрыть]
Оценка эффективности применения ракетно-артиллерийского вооружения по опыту арабо-израильского конфликта

Широкое распространение разнообразных противотанковых методов привело к тому, что в настоящее время появилась насущная необходимость строгого структурирования того оптимального круга задач, для которого наиболее эффективно то или другое средство. С одной стороны, это позволяет повысить возможности противотанковой обороны, а с другой – снизить затраты по эксплуатации. К сожалению, к настоящему времени сравнительная оценка эффективности проводилась исключительно эмпирически, на основании чего потом разрабатывались наставления, рекомендации и даже имитационные модели, в первую очередь обучающей направленности. Между тем, имитационные модели позволяют не только пользоваться базами данных по боевому опыту , но самим генерировать эти базы, когда боевой опыт казалось бы дает абсолютно невнятные результаты.

Так например, широкое применение ракетного оружия во время арабо-израильских войн и продемонстрированные им возможности дали ряду военных специалистов повод для явно волюнтаристского вывода о смерти ствольной артиллерии. Попытаемся при помощи имитационных моделей проанализировать сильные и слабые стороны бронебойного снаряда и противотанковой ракеты.

В качестве объекта борьбы был выбран основной танк израильских сухопутных сил «Центурион», схема бронирования которого приводится в работе [1] (рис. 1). Сведения о противотанковой пушке МТ-12, 35-мм подкалиберном противотанковом снаряде для нее и противотанковой ракете 9М117 «Кастет» можно почерпнуть из работы Р. Д. Ангельского [2], а также из глобальной сети Интернет.

Рис. 1. Схема бронирования танка Центурион Mk IX

Методика проведения исследований следующая. Танк «Центурион» виртуально обстреливался с разных дистанций противотанковым снарядом и ракетой, после чего замерялись дистанции пробивания его брони и строилась диаграмма безопасности для данного танка, подвергшегося обстрелом данным видом боеприпаса. Для проведения расчетов использовалась разработанная авторами программа внешнебаллистического расчета «Artillery» [3], идентификация которой осуществлялась по таблицам стрельбы 122-мм гаубицы образца 1938 г. [4].

По тактико-техническим характеристикам бронепробиваемость противотанковой ракеты комплекса «Кастет» составляет 660 мм на дальности от 100 до 4000 м. Для определения пробиваемой продкалиберным снарядом брони была выбрана эмпирическая формула Круппа. Поскольку в классическом виде она обычно цитируется по работе Н. Окуна [5], т.е. в американской системе мер и весов, после преобразования в систему Си, и учета того факта, что для бронирования танка «Центурион» Mk IX коэффициент качества брони составляет примерно 660, а также подстановки данных по калибру и массе снаряда пушки МТ-12, получается следующая полуэмпирическая формула для определения толщины пробиваемой брони В (мм):

В = sina*sinb (v / 0,305)^1,25/109,41,

где а и b – угол между осью снаряда и поверхностью брони соответственно в вертикальной плоскости (угол падения) и в горизонтальной плоскости (курсовой угол встречи); v – скорость снаряда при ударе о броню, м/с.

Результаты расчетов сведены в нижеследующую таблицу.

Следует заметить, что для расчета предельных дальностей поражения боковой брони корпуса необходимо рассчитать эквивалентную толщину боковой брони корпуса, состоящую из навесного бронелиста толщиной 6 мм, и бронелиста корпуса танка, толщиной 51 мм, наклоненного под углом 12° к вертикальной плоскости.

Предельные дальности поражения (м) при разных углах встречи с бронебойным снарядом

Угол	Правый и кормовой бронелисты башни	Левый бронелист башни	Лобовой бронелист корпуса	Кормовой бронелист корпуса	Бортовой бронелист корпуса
0°	2490	2465	1260	5020	3480
5°	2485	2460	1250	4980	3460
10°	2465	2445	1228	4935	3450
15°	2435	2415	1185	4893	3410
20°	2385	2365	1130	4780	3375
25°	2325	2308	1050	4670	3320
30°	2250	2230	955	4510	3250
35°	2158	2135	834	4310	3175
40°	2038	2010	693	4090	3080
45°	1890	1860	522	3810	2955
50°	1715	1692	-	3560	2810
55°	1492	1472	-	3370	2635
60°	1227	1195	-	3175	2418
65°	875	845	-	2930	2145
70°	-	-	-	2615	1760
75°	-	-	-	2160	1210

По данным таблиц можно построить зоны поражения брони танка «Центурион» подкалиберным бронебойным снарядом (рис. 2).

Стрелкой показано направление движения танка вперед, а сам танк представлен в виде точки в центре диапазонов поражения. Постольку поскольку для кумулятивной головной части ракеты 9М117 толщина пробиваемой брони не зависит от дальности, на графике это сектора окружности. Диапазоны поражения бронебойным снарядом имеют лепесткообразный вид, поскольку при стрельбе с острых курсовых углов возможно рикошетирование. Для лучшего различия на диаграмме зоны поражения снарядом и ракетой имеют разное направление штриховки. Также для простоты вычислений из рассмотрения были сняты лобовые сектора обстрела для башни ввиду довольно сложного характера защиты в этой области. Кроме того, при поражении корпуса танка ракетой выпало ряд диапазонов из-за наличия на танке навесных бронелистов, так что кумулятивная струя рассеется в пространстве между ними и внутренним бронированием корпуса. Кроме того, в этом пространстве в 657 мм располагаются катки танка, являющиеся дополнительным рассеивающим фактором.

Рис. 2. Зоны поражения танка «Центурион» подкалиберным противотанковым снарядом и ракетой 9М117: а – башня; б – корпус

По приведенным рисункам видно, что бронебойный снаряд имеет преимущество перед противотанковой ракетой только в трех случаях: при стрельбе с дистанции менее 100 м., при стрельбе в борт танка и при стрельбе с больших дистанций по кормовому бронелисту корпуса танка. Однако при стрельбе по бортовым бронелистам танка, бронебойный снаряд также с довольно большой вероятностью после пробивания тонкого навесного бронелиста может попасть в каток и не пробить внутренней бортовой брони, кроме того, попадание в каток сильно повышает вероятность рикошета. Поэтому, стрельба по бортам корпуса танка даже из боковых зон не обеспечивает стопроцентной вероятности поражения танка, что нивелирует преимущество снаряда перед ракетой даже в «непростреливаемой» ракетой 24-х градусной зоне. Преимущество снаряда при стрельбе по корме танка с больших дистанций не является существенным плюсом, т.к. на дальностях от 4000 м до 5020 м даже под прямым углом к корме, т.е. на недосягаемых для ракеты дистанциях требуется очень тщательное прицеливание и вероятность попадания невысока. Кроме того, лазерное наведение обеспечивает превосходство в точности ракеты над снарядом и на меньших дистанциях.

В остальном же видно полное превосходство противотанковой ракеты над бронебойным снарядом: при стрельбе по башне танка максимальная дальность поражения у снаряда в среднем ниже в 1,5-2 раза, а при стрельбе по лобовой броне корпуса – в 3-4 раза. Примерно сопоставимы зоны поражения кормового бронелиста, но, как было сказано выше, система наведения ракеты и здесь дает ей преимущество. Из всего этого можно заключить, что у ракеты 9М117 противотанкового комплекса «Кастет» есть только один существенный недостаток – ее высокая цена по сравнению с подкалиберным бронебойным снарядом пушки МТ-12. По опубликованным американским данным разница в цене составляет примерно в десять раз.

Таким образом, опыт противотанковой борьбы арабо-израильских войн можно интерпретировать следующим образом: ракета с ее высокой ценой и превосходной системой наведения имеет преимущество перед снарядом при условиях хорошей и далекой видимости, так характерной для пустынь Ближнего Востока. В то время, как для небольших дистанций боя (как это имело место, например, на европейском театре) наиболее целесообразна стрельба противотанковым снарядом.

Литература

1. Средний танк «Центурион» // Бронеколлекция, 2003. № 2. 32 с.

2. Ангельский Р. Д. Отечественные противотанковые комплексы. М.: Изд-во Астрель, 2002. 192 с.

3. Мокроусов С.А., Митюков Н.В. Программа определения баллистических характеристик снаряда // Информационные технологии в инновационных проектах. Труды 4-й международной научно-технической конференции. Ижевск: Изд-во ИжГТУ 2003. Ч. 2. С. 57-59.

4. Мокроусов С.А., Митюков Н.В. К вопросу об идентификации внешнебаллистических поправок // Молодежь, студенчество и наука XXI века. III электронная заочная конференция с международным участием. Ижевск: Изд-во ИжГТУ. 2003. С. 111-113.

5. Okun N. Major Historical Nayal Armor Penetration Formulae. Режим доступа: [http//www.warships1.com].

С.А.Нефедов[199]199
  Сергей Александрович Нефедов – канд. ист. наук, доцент, ст. науч. сотрудник Института истории и археологии УрО РАН (Екатеринбург).


[Закрыть]
Монгольское оружие победы

Одним из новых направлений, изучающих исторический процесс в контексте взаимовлияния внешних и внутренних факторов, является так называемая «технологическая интерпретации истории». Технологической интерпретации истории России был посвящен ряд работ В.В. Алексеева, В.В. Запария, Б.В. Личмана, С.А. Нефедова, И.В. Побережникова[200]200
  Алексеев В.В., Нефедов С.А, Побережников И.В. Модернизация до модернизации: средневековая история России в контексте теории диффузии // Уральский исторический вестник. № 5-6. Екатеринбург. 2000. С. 152-184; Нефедов С.А. Реформы Ивана III и Ивана IV: османское влияние // Вопросы истории. 2002. № 11. С. 30—53; Алексеев В.В., Нефедов С.А. Технологическая интерпретация истории Второй мировой войны // Урал индустриальный: Четвертая регион. науч. конф. Ноябрь 2000 г. Екатеринбург, 2001. С. 15-23; Запарий В.В., Личман Б.В. Нефедов С.А. Технологическая интерпретация новой истории России // Наука и образование в стратегии национальной безопасности и регионального развития. Екатеринбург. 1999. С. 143-150; Nevedov S. Eski Rusia’da Os-manli sistemi: Тйпаг-Тимар: османская система в Древней Руси //DA -divalog avrasya. Istambul. 2003. № 8. P. 34-40. (На турецком и русском языках).


[Закрыть].

В основе технологической интерпретации истории лежит теория культурных кругов – историко-этнологическая концепция, весьма популярная в 20 и 30-х годах нашего столетия. Как известно, создатель этой концепции Фриц Гребнер считал, что сходные явления в культуре различных народов объясняются происхождением этих явлений из одного центра[201]201
  Graebner F. Methode der Ethnologie. Heidelberg. 1911.


[Закрыть]. Последователи Гребнера полагают, что важнейшие элементы человеческой культуры появляются лишь однажды и лишь в одном месте в результате великих, фундаментальных открытий. Фундаментальные открытия – это открытия, позволяющие расширить экологическую нишу этноса. Это могут быть открытия в области производства пищи, например, доместикация растений, позволяющая увеличить плотность населения в десятки и сотни раз. Это может быть новое оружие, позволяющее раздвинуть границы обитания за счет соседей. Эффект этих открытий таков, что они дают народу-первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами. Используя эти преимущества, народ, избранный богом, начинает расселяться из мест своего обитания, захватывать и осваивать новые территории. Из центра новой цивилизации распространяется волна завоеваний. Прежние обитатели завоеванных территорий либо истребляются, либо вытесняются пришельцами, либо подчиняются им и перенимают их культуру. Народы, находящиеся перед фронтом наступления, в свою очередь, стремятся перенять оружие пришельцев – происходит диффузия фундаментальных элементов культуры, они распространяются во все стороны, очерчивая культурный круг, область распространения того или иного фундаментального открытия.

Однако открытия, подобные доместикации растений, носят уникальный характер, поэтому технологическая интерпретация истории рассматривает в основном культурные круги, порожденные открытиями в области военной технологии. В этой связи большой интерес представляет анализ такого глобального феномена, как монгольские завоевания: что лежало в их основе, какое фундаментальное открытие играло в этом определяющую роль?

Нет сомнения, что монголы обладали военным превосходством над своими противниками, но каковы были масштабы этого превосходства? Приведем один пример. В марте 1211 года монголы встретились в битве у крепости Хуйхэпху с армией могущественной китайской империи Цзинь. Это была регулярная армия, состоявшая из профессиональных воинов-латников. «В авангарде выставляют копьеносцев, которых называют «ин», «стойкими», – писал о цзиньцах сунский историк Сюй Мэн-синь. – Солдаты и их лошади одеты в латы». За копьеносцами, которые составляли около половины армии, следовали лучники, одетые в легкие панцири. Копьеносцы таранили строй противника, а лучники производили залп, ворвавшись в него на глубину ста шагов. Численность цзиньской армии составляла около 400 тысяч всадников – это были лучшие войска, собранные со всей огромной империи[202]202
  Воробьев М.В. Чжурчжени и государство Цзинь (X в. – 1234 г.). М., 1975. С. 126, 196, 198; Кычынов Е.И. Чжурчжени в XI веке // Сибирский археологический сборник. Новосибирск, 277-278; «Мэн-да бэй-лу» (Полное описание монголо-татар). М., 1975. С. 72.


[Закрыть].

Монголов было не более 100 тысяч – тем не менее, цзиньская армия была наголову разбита и практически уничтожена. «Пошло такое истребление, что кости трещали, словно сухие сучья», – говорит «Сокровенное сказание». Убитых было столько, что «степи стали издавать зловоние»[203]203
  Цит. по: Кычанов Е.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. М.. 1973. С. 102.


[Закрыть].

Военное превосходство монголов было колоссальным – но чем оно объяснялось? Историки по-разному объясняют причины монгольских побед; одни говорят о талантах монгольских полководцев, другие – о четкой военной организации, о маневренной тактике. Однако известно, что монголы заимствовали свою тактику и организацию у Цзинь и побежденной ею империи Ляо[204]204
  Ларичев В. Е, Тюмина Л. В. Военное дело у киданей (по сведениям из «Ляоши») // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Новосибирск. 1975. С. 112; Кычанов Е.И. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть], что в сотнях битв на протяжении XIII века монголами командовали разные (и не всегда талантливые) полководцы – тем не менее, они почти всегда побеждали. Так в чем же заключалась причина этих побед? Ответ на этот вопрос был одной из задач посольства, направленного римским папой ко двору монгольского хана. Возглавлявший это посольство ученый монах Плано Карпини оставил подробное описание оружия и тактики монголов.

«Оружие же все по меньшей мере должны иметь такое, – писал Плано Карпини, – два или три лука, или по меньшей мере один хороший, и три больших колчана, полных стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые... Некоторые имеют латы... Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча... Надо знать, что всякий раз как они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы; и если они видят, что не могут их победит, то отступают вспять к своим; и они это делают ради обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду...» Плано Карпини акцентирует внимание на стрелковом вооружении и стрелковой тактике монголов: «...Надо знать, что если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, но ранят или убивают людей и лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены стрелами, тогда они вступают с ними в бой». В заключение посол дает рекомендации о том, как противостоять татарам: нужно иметь хорошие луки и закаливать стрелы, как это делают монголы, а чтобы уберечься от монгольских стрел, нужно иметь двойные латы[205]205
  Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М..1957. С. 50-53,62.


[Закрыть].

С выводами Плано Карпини перекликается свидетельство армянского царевичи Гайтона. «С ними очень опасно начинать бой, – рассказывал Гайтон в 1307 году, – так как даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают все виды защитных средств и панцирей... В сражениях в случае неудачи отступают они в организованном порядке, преследовать их, однако, очень опасно, так как они поворачиваются назад и умело стреляют во время бегства и ранят бойцов и лошадей. Как только видят они, что противник при преследовании рассеян и его ряды пришли в беспорядок, поворачивают они опять против него и таким образом достигают победы»[206]206
  Цит. по: Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие: Вып. 3. Л. 1971. С. 78.


[Закрыть].

«В битвах с врагом берут они верх вот как, – свидетельствует Марко Поло, – убегать о врагов не стыдятся; убегая, поворачиваются и стреляют из лука. Коней своих приучили, как собак, ворочаться во все стороны. Когда их гонят, на бегу дерутся славно да сильно, так же точно, как бы стояли лицом к лицу с врагом; бежит и назад поворачивается, стреляет метко, бьет и вражеских коней и людей, а враг думает, что они расстроены и побеждены, а сам проигрывает, оттого что и кони у него перестреляны, да и людей изрядно перебито. Татары, как увидят, что перебили и вражьих коней и людей много, поворачивают назад и бьются славно, храбро, разоряют и побеждают врага. Вот так-то они побеждали во многих битвах и покоряли многие народы»[207]207
  Марко Поло. Путешествие. Л. 1940. С. 65.


[Закрыть].

Приведем еще одно свидетельство такого рода: «При первом столкновении на войне стрелы у них стрелы, как говорят не летят, а ливнем льются, – писал венгерский монах Юлиан. – мечами и копьями, они, по слухам, бьются менее искусно»[208]208
  Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII-XIV веков о татарах в Восточной Европе. M.-Л. 1940. С. 87.


[Закрыть].

Таким образом, свидетельства источников сходятся на том, что монголы уклонялись от ближнего боя, что они были сильны главным образом в стрелковом бою. Монголы были прекрасными лучниками, они выпускали тучи стрел, которые были необыкновенно острыми, и ударяли с такой силой, что убивали лошадей и пробивали доспехи всадников. Монголы обладали необыкновенными стрелами и необычно мощными луками, которые к тому же позволяли поддерживать высокий темп стрельбы – такой вывод следует из свидетельств современников.

Обратимся теперь к свидетельствам археологии. Вторая половина XX века ознаменовалась рядом выдающихся открытий российских археологов; благодаря исследованиям А.П. Окладникова, Г.В. Киселева, В.Е. Медведева, Н.Я. Мерперта, Д.Г. Савинова, Л.Р. Кызласова, Е.М. Хамзиной, Ю.С. Худякова и ряда других специалистов была воссоздана картина развития средневековых культур кочевников Центральной Азии и Дальнего Востока. Одним из результатов этих исследований было получение данных о появлении в период, непосредственно предшествующий началу монгольских завоеваний, нового типа лука. В основе луков, распространенных в Великой Степи ранее, в I тыс. до. н. э., лежал лук, некогда созданный племенами хунну. Это были луки с боковыми костяными накладками, которые фиксировали жесткие зоны деревянной основы лука (кибити). Поскольку эти зоны не участвовали в создании рефлекторного усилия, то лук хуннского типа имел большие размеры – порядка 160 см. В I-V веках однотипные хуннские луки господствовали на широких просторах степей от Амура до Дуная, но затем на основе этой конструкции появилось множество новых вариантов. В степи начался процесс поиска новых технических решений, и к началу I тысячелетия многие народы имели несколько разных типов лука – так что луки разных типов иногда можно было встретить в одном захоронении. Среди этого многообразия встречались и отдельные, еще несовершенные, прототипы позднейшего монгольского лука, однако, как доказывает Д.Г. Савинов, «лука универсального типа, обычно называемого монгольским, в то время еще не было». Отбор новых конструкций продолжался вплоть до XIII века, когда вместе с монголами на арену истории вышел монгольский лук. Этот лук отличался от хуннского лука тем, что имел не боковые, а одну фронтальную костяную накладку, игравшую принципиально иную роль: она не лишала участок кибити упругости, а наоборот, увеличивала упругость, добавляя к рефлекторному усилию деревянной основы усилие расположенной по центру лука костяной пластины. Костяная пластина имеет максимальный предел прочности примерно вдвое больше, чем древесина (около 13 кг/мм²), и, соответственно, распрямляясь, создает вдвое большее усилие. Луки такого типа называют «рефлексирующими»; при небольших размерах (около 120 см) монгольский лук обладал большой мощью, и эту мощь можно было при желании увеличить, добавляя костяные накладки на плечи лука. Кроме того, по сравнению с другими луками, монгольский лук был более гибким и тетива оттягивалась на большее расстояние, поэтому она оказывала на стрелу более длительное воздействие и сообщала ей больший импульс[209]209
  Савинов Д.Г. Новые материалы по истории сложного лука и некоторые вопросы его эволюции в Южной Сибири // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 155,161; Худяков Ю.С. Эволюция сложносоставного лука у кочевников Центральной Азии//Военное дело населения юга Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1993. С. 121, 140, 142; Немеров В.Ф. Воинское снаряжение и оружие монгольского воина XIII-XIV вв. // Советская археология. 1987. № 2. С. 214-215; Макьюэн Э., Миллер, Бергман А. Конструкция и изготовление древних луков // В мире науки. Scientific Amercan. 1991. №8. С. 46; Chambers J. The Devil's Horsemen: The Mongol Invasion of Europe. N. Y. 1974. P. 55-57.


[Закрыть].

Небольшие размеры монгольского лука делали его удобным для конного лучника; это позволяло точнее прицеливаться и вести стрельбу в высоком темпе – до 10-12 выстрелов в минуту. По данным китайских источников, сила натяжения монгольского лука составляла не менее 10 доу (66 кг), что по крайней мере в полтора раза превышало мощность цзиньских луков (7 доу или 46 кг)[210]210
  «Мэн-да бэй лу»... С. 7; Кычанов Е.И. Чжурчжени в XI в... С. 277; Шавкунов В.Э. К вопросу о луке чжурчженей // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск, 1987. С. 200.


[Закрыть]. X.Мартин определяет силу монгольских луков в 166 фунтов (75 кг) и отмечает, что они не уступали знаменитым английских лукам, погубившим французское рыцарство в битвах при Креси и Пуатье[211]211
  Martin H.D. The Rise of Chingis Khan and His Conquest of North China. Baltimore. 1950. P 195; Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие (лук. стрелы и самострел) VIII—XIV вв. // Археология СССР. Свод археологических источников. Н1—36. М., 1968. С. 34.


[Закрыть]. Ю.Чамберс оценивает силу монгольских луков в 46-73 кг, а английских – в 34 кг;[212]212
  Chambers J. Op. zit. P. 51.


[Закрыть]. После английских луков самыми мощными в Европе были венгерские – их натяжение оценивается в 32 кг[213]213
  Szaby С. A Brief Historical Overview of Hungarian Archery//http:// www.atam.org/magyar/magyar_l .htm


[Закрыть]; напомним, что эти луки противостояли монгольским в битве при Шайо, которая закончилась страшным разгромом венгров.

Возвращаясь к первой, самой большой и самой неожиданной победе монголов, к битве при Хуйхэпху, приходится признать, что источники не сохранили подробного описания – но аналогия с Креси и Шайо напрашивается сама собой: очевидно, что цзиньская тяжелая конница не смогла нанести таранный удар и погибла под ливнем пробивавших доспехи стрел.

Новому луку соответствовал новый господствующий тип стрел. В монгольское время получили преобладание стрелы с плоскими наконечниками в форме лопатки или трилистника – так называемые «срезни». Плоские наконечники имели лучшую аэродинамику и летели с большей скоростью, чем трехлопастные. Большинство таких стрел имело ширину пера до 25 мм и вес до 15 граммов, они не очень отличались по весу от наконечников, применявшихся прежде. Однако наряду с обычными «срезнями» довольно часто встречались огромные наконечники длиной до 15 см, шириной пера в 5 см и весом до 40 граммов. При обычном соотношении веса наконечника и стрелы (1:5, 1:7), стрела с таким наконечником должна была весить 200-280 граммов. Тяжелые стрелы были еще одним свидетельством мощи монгольского лука; они обладали огромной убойной силой и предназначались для поражения лошадей[214]214
  Медведев А.Ф. Татаро-монгольские наконечники стрел в Восточной Европе // Советская археология. 1966. № 2. С. 55; Киселев Г.В., Мерперт Н.Я. Железные и чугунные изделия из Кара-Корума // Древнемонгольские города. М. 1965. С. 192-93; Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие... С. 52, 73, 75; Худяков Ю.С. Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья. Новосибирск, 1991. С. 122-123.


[Закрыть].

Согласно Ю. Чамберсу, дальность стрельбы из монгольского лука достигала 320 метров, а дальность английского лука – 230 метров[215]215
  Chambers J. Op. zit. P. 55-57.


[Закрыть]. В Эрмитаже хранится каменная стела, найденная в 1818 г. близ Нерчинска; надпись на этой стеле говорит, что когда в 1226 году Чингисхан устроил праздник по поводу одной из своих побед, победитель в соревновании стрелков Есугей Мерген пустил стрелу на 335 алда (538 м)[216]216
  Lhagvasuren G. The stele of Chingis Khan// http:// wwv.atarn.org/ mongolian/ mongol_l.htm


[Закрыть]. Однако на таком расстоянии было практически невозможно попасть в цель, и прицельная дальность стрельбы из лука монгольского типа была гораздо меньше; она составляла около 150 метров. Стрела татарского лука XVI века на расстоянии 200 метров убивала лошадь или пробивала кольчугу навылет. По мощи лук не уступал аркебузам, а по скорострельности намного превосходил их – однако научиться стрелять из лука было намного сложнее, чем научиться стрелять из аркебузы. Современные спортивные луки имеют силу натяжения «всего лишь» 23 кг, но стрельба из них требует хорошей физической подготовки, и даже спортсмену непросто выпустить за день соревнований около сотни стрел. Луки монгольского типа требовали необычайно сильных рук и особой сноровки: монгольские лучники использовали для захвата тетивы специальное кольцо с крючком, которое играло роль спускового механизма. Монголы с детства учили своих детей стрелять из лука, постепенно увеличивая его размеры, наращивая мускулатуру рук и отрабатывая механизм стрельбы на уровне условных рефлексов. Воинам других народов было непросто научиться хорошо стрелять из монгольского лука – даже если бы он достался им в качестве трофея. Писавший в XV веке арабский автор наставления по стрельбе из лука отмечал, что в его время (спустя столетие после падения монгольского владычества в Персии) многие секреты стрельбы были уже утеряны[217]217
  Пастухов H.П., Плотников C.E. Рассказы о стрелковом оружии. М., 1983. С. 7-8; Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие... С. 14. 31, 32; Измайлов И. В блеске мисюрок и бехтерцов // Родина. 1997. № 3-4. С. 106; Путешествие в восточные страны... С. 36; Chambers J. Op. zit. P. 55-57.


[Закрыть]. Еще сложнее было наладить производство луков монгольского типа. Изготовление сложносоставных луков требовало большого мастерства. Слои дерева, костяные накладки и сухожилия склеивали под сильным прессом, после чего лук подвергался просушке иногда в течение нескольких лет. Окончание изготовления лука сопровождалось специальными церемониями. Мастера по изготовлению луков пользовались большим уважением, и даже великий хан оказывал им почести. Высоко ценя (и даже почитая) свои луки, монголы, естественно, стремились уберечь их от непогоды; для этого использовалось налучье, которое вместе с колчаном называлось «сагайдак»[218]218
  Ермолов Л.Б. Сложносоставной монгольский лук // Сборник музея антропологии и этнографии. 1987. Вып. XLI. С. 153. 154; Маркевич В.Е. Ручное огнестрельное оружие. СПБ., 1994. С. 22.


[Закрыть].

Новое оружие требовало применения тактики, которая обеспечила бы использование всех его преимуществ. Как отмечалось выше, это была тактика уклонения от ближнего боя, обстрел противника из луков, который мог продолжаться несколько дней. Монгольская легкая кавалерия мчалась вдоль фронта противника, поливая его дождем стрел; если же противник переходил в атаку, то она обращалась в мнимое бегство, но во время этого «бегства» лучники, обернувшись назад, расстреливали своих преследователей и их лошадей. Мощный лук и массивные стрелы позволяли убивать лошадей – и, действительно, цитированные выше источники свидетельствуют, что поражение лошадей было едва ли не главным элементом этой тактики. Если же противник упорно держался на своей укрепленной позиции, то в атаку шел полк «мэнгэдэй» – это название означает «принадлежащие богу», то есть «смертники». Задача «мэнгэдэй» состояла в том, чтобы (возможно, ценой больших потерь) завязать ближний бой, а затем симулировать бегство и все-таки вынудить противника преследовать лучников. Когда в ходе длительного преследования противник оказывался ослаблен потерями и расстраивал свои ряды, он подвергался внезапному фланговому удару тяжелой монгольской конницы («засадного полка»). Нужно отметить, однако, что сама по себе тактика «мэнгэдэй» была не новой, ее использовали гунны, скифы и многие другие степные народы[219]219
  Chambers J. Op. zit. P. 64-66; Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1986. С. 225.


[Закрыть]. Преимущество монголов заключался лишь в том, что новые луки позволили им применять эту старую тактику с большим успехом.

При археологических раскопках в Каракоруме было обнаружено лишь несколько бронебойных стрел, и это дает специалистам основание утверждать, что основную часть монгольского войска составляли легковооруженные лучники. Вооружение лучника (помимо лука и саадака) составляли сабля или булава, иногда боевой топор. Защитное вооружение монгольских воинов было подробно изучено М.В. Гореликом[220]220
  Горелик М.В. Монголо-татарское оборонительное вооружение второй половины XIV-начала XV в. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М. 1983; Горелик М. В. Ранний монгольский доспех (IX – первая половина XIV в.) //Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск, 1987.


[Закрыть]. Лучники носили легкий стеганый панцирь из кожи, войлока или толстой ткани – такой панцирь по-монгольски назывался «хатангу дегель» – «твердый халат». Для удобства стрельбы монгольские лучники использовали короткие стремена: привстав в стременах, лучник мог отчасти стабилизировать качку и точнее целиться. Однако короткие стремена делали всадника неустойчивым в седле и затрудняли ведение ближнего боя. Монголы вступали в ближний бой лишь тогда, когда исход сражения был практически решен; эту последнюю атаку проводили отряды тяжелой конницы. Тяжеловооруженные всадники были облачены в пластинчатые панцири; металлические пластины крепились на ремешках, поэтому панцири назывались «худесуту хуяг» – «пронизанный, прошитый (ремнями) панцирь». Другой вид панцирей («бехтер») представлял из себя кольчугу усиленную на груди и на спине металлическими пластинами, иногда вместо нескольких пластин для усиления кольчуги использовалось круглое железное «зеркало» (такой доспех на Руси называли «зерцалом»)[221]221
  Горелик М. В. Монголо-татарское оборонительное вооружение... С. 248; Худяков Ю.С. Вооружение центрально-азиатских кочевников... С. 148; Octrowski D. Moskovy and the Mongols. Cambridge (Mass.). 1998. P. 51; Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 114.


[Закрыть].

По утверждению специалистов, металлические доспехи монгольских воинов лишь незначительно отличались от доспехов киданей и китайцев; то же самое относится и к металлическим конским доспехам. Одна из разновидностей конского доспеха – «мягкий доспех» – была заимствована монголами на Ближнем Востоке, где такие доспехи стали популярны в конце XII века. Таким образом, за исключением «бехтера» и «зерцала», в области тяжелого вооружения монголы не создали ничего нового. Характерно так же и то, что действия монгольской тяжелой конницы не обратили на себя внимания современников, и источники не сохранили их описания. Победы монголов приписывались мастерству конных лучников, а в ближнем бою, как свидетельствует Юлиан, монголы были «менее искусны»[222]222
  Горелик М.В. Ранний монгольский доспех... С. 200; Худяков Ю.С., Соловьев А.И. Из истории защитного доспеха в Северной и Центральной Азии // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск. 1987. С. 158-159; Бранденбург Н. О влиянии монгольского владычества на древнее русское вооружение // Оружейный сборник. 1871. №3. Отд. 2. С. 53.


[Закрыть].

Как отмечалось выше, главным доказательством фундаментального характера военной инновации является ее перенимание другими народами. «Повсеместное распространение и заимствование монгольского оружия в кочевом мире в XIII-XIV веках наглядно свидетельствует о его большой эффективности», – отмечает Ю.С. Худяков[223]223
  Худяков Ю. С. Вооружение центрально-азиатских кочевников... С. 154.


[Закрыть]. «Оружие всегда было более «международным», чем другие предметы материальной культуры, – писал А.Ф. Медведев. – Новые его виды, более совершенные и эффективные, появившиеся у того или иного народа, значительно быстрее заимствуются и распространяются, чем украшения или орудия труда. Отставание в военном деле... могло привести к потере независимости. Это и было причиной сравнительно быстрого распространения некоторых видов вооружения у соседних народов»[224]224
  Медведев А. Ф. Татаро-монгольские наконечники стрел... С. 51.


[Закрыть]. Процесс распространения нового оружия археологически прослеживается как ареал находок луков и стрел монгольского типа – эти находки служат главными маркерами нового культурного круга. А.Ф. Медведев детально изучил ареал распространения наконечников стрел монгольского типа в Восточной Европе. Эти наконечники в больших количествах найдены в курганах кочевников в Поволжье, на Днепре, на Кубани, а так же в развалинах осаждавшихся монголами русских и литовских городов. При этом важно, что наконечники монгольского типа, относящиеся к XIII-XIV векам, были найдены и там, где монголы не воевали – в Смоленске, Новгороде, Пскове[225]225
  Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие... С. 75-76, 78.


[Закрыть].