Текст книги "Приключения либроманта 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

Соавторы: Игорь Митрофанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Я сходил в комнату, достал из ящика всё необходимое и вручил Вере:

– Франков тебе на поездку в метро не хватит, поэтому возьми доллары, – протянул я девушке баксы, – Парижские таксисты их спокойно берут вместо местной валюты. Если что, вызывай меня – я сразу телепортируюсь к тебе.

– А Высоцкому что скажешь, если он спросит, куда я делась на ночь глядя?

– Вызвала такси и уехала в Новочебоксарск. Завтра пятница и тебе на работу нужно. Как ты в дом планируешь попасть? – поинтересовался я, – Или где там родственница Высоцкого находится.

– Спроси у Гоши, какие чудеса я умею творить с помощью обычной заколки для волос, – ухмыльнулась Вера, – Я с детства у бабушки по её буфету лазила в поисках конфет, а он у неё старинный и там каждая дверца была на замке. К тому же сейчас у меня есть небольшой набор отмычек и дар Прорицателя.

В принципе, я верил, что девушке по силам любой замок. Просто раньше почему-то всегда думал, что когда в кино показывают, как кто-то открывает замок с помощью скрепки или заколки, то это не более чем сюжетный ход. Скрепки, отмычки… Это всё ерунда. Видел бы кто, как Вера с десяти шагов кидает в дерево канцелярское шило, которым в конторах документы при сшивании прокалывают. Ни один метатель ножей так не умеет. Не Прорицательница, а ниндзя какой-то. Нужно будет при случае расспросить, какие ещё она фокусы знает.

Утром Кракоша передала мне голосовое сообщение от Веры, мол, всё прошло нормально, бабка неожиданно выздоровела, а сама девушка переночевала в пузыре и уже уехала на работу.

Работа… Работа… Нужно что-то делать с этой Вериной работой.

В принципе, а что тут думать? Напишут Гоша с Ганей книжку, и если та станет бестселлером, то попробовать протолкнуть Веру в какой-нибудь местный Союз Писателей.

Глава 12

Сколько я ни старался, но у меня так и не получилось убедить Владимира Семёновича, что трёх дублей для каждой песни будет более чем достаточно. Ну, что поделать, если он такой перфекционист? Не объяснять же ему, что я могу его голос по слогам склеить и поставить на место каждую неправильно спетую им нотку и букву.

В общем, проторчав почти до обеда на студии и сведя начерно все три трека, мы с ним решили устроить набег на местный буфет.

По привычке я ожидал, что в этом пункте общепита ничего существенного, кроме вчерашней выпечки да компота из сухофруктов не увижу. Как же я был удивлён, когда местная буфетчица, кокетливо подмигнув Высоцкому, предложила нам борщ, шницель с отварной картошкой и пару мясных салатов, на выбор. Мне даже интересно стало, с каких это пор в нашем буфете начали готовить горячие блюда. Не иначе директор ДК подсуетился и выдал соответствующее распоряжение, дабы не ударить лицом в грязь перед столь именитым гостем, как Высоцкий, о присутствии которого его уже наверняка уведомили бдительные вахтёры.

Кстати, эта добродушная тётка бальзаковского возраста предлагала нам и аперитивы с местного разлива, как бы даже не собственного приготовления, но Владимир Семёнович решительно от них отказался, к моему глубочайшему удовлетворению. Выходит, не зря я его лечил. Сработало.

– Приятного аппетита, – раздался голос директора ДК, когда мы с Высоцким запивали всё съеденное уже успевшим остыть чаем, – Разрешите составить вам компанию?

Оставив выбор за Высоцким, я только пожал плечами, поскольку с директором мне разговаривать было не о чем. Обиделся я на него. Хоть он и был в своём праве, но всё-таки зажал нам аппаратуру для работы в Москве. Хорошо ещё, что памятуя о моей "комсомольской крыше", и близком знакомстве с космонавтом, не попытался нас выгнать из помещения студии.

Что интересно, но директор ДК оказался не один, а с высоким худощавым конопатым парнем примерно моего возраста.

Массовик-затейник, как порой в шутку называл себя Глеб, был мне знаком по отделу культуры местного Обкома ВЛКСМ. Именно он в своё время помог мне литовать тексты "Городского романса". Мне даже интересно стало, что привело его в ДК. Нет, то, что причиной его появления в буфете стал Высоцкий, было вполне понятно. Не ясно было только, что хочет представитель ВЛКСМ от поэта. Ну, не за автографом же Владимира Семёновича парень приехал из Чебоксар.

Высоцкий вопрошающе посмотрел на меня и, дождавшись моего едва уловимого кивка, буркнул:

– Присаживайтесь товарищи.

– Владимир Семёнович, – начал директор, – Как Вы смотрите на то, чтобы выступить в нашем ДК?

– Вообще-то я в вашем городе с частным визитом, – подобрался Высоцкий, – К тому же всем в стране известно, что я не "концертный". Проблема у меня с выходом на площадки. Так что, боюсь, что вы обратились не по адресу.

– Я представляю местный кооператив "Орфей", – взял слово Глеб, достав из своего дипломата кожаную папку и протягивая её Владимиру Семёновичу, – Это Устав нашего кооператива. Согласно ему мы проводим культурно-массовые мероприятия по всей территории Чувашии. Если Вы откроете последнюю страницу, то увидите, что Минкульт Республики наделил нас полномочиями заключать договора практически с любым коллективом или исполнителем, готовым выступить на местных площадках в пределах нашей Республики.

Ух ты!

Молодцы комсомольцы!

Вот такое кооперативное движение я категорически приветствую. Это вам не голимая спекуляция. Я о подобном ещё даже и не думал, а они уже сообразили, что могут привозить в Чувашию любых артистов и платить им нормальные деньги, а не те крохи, которые им положены согласно неведомо кем придуманной тарификации.

Насколько я знаю, такое в моей истории началось только во времена перестройки. Интересно только, когда и как местные комсомольцы успели кооператив организовать, и почему я об этом ничего не знаю? Скорее всего, это произошло после того, как мы с парнями отправились в Москву. По крайней мере, другого объяснения я не нахожу.

– Валера, может, ты мне переведёшь на русский язык то, что хотел сказать твой земляк? – попросил Высоцкий, погрузившись в чтение бумаг.

– Володя, насколько я понимаю, наши комсомольцы, перекинувшиеся в кооператоров, тебе предлагают выступить и официально получить причитающиеся деньги, а не "жечь билеты", – объяснил я поэту двумя словами спич комсомольца-кооператора, ухмыльнувшись при виде немного вытянувшихся лиц подсевших к нам товарищей.

Ох, как зыркнул директор, когда я на "ты" начал разговаривать с Высоцким.

Завидует он, что ли? А может его задело то, что я известную всему Союзу уловку с "левыми" билетами упомянул, или комсомольцев кооператорами обозвал? Как бы этот дядька меня в диссиденты не записал на почве близкого знакомства с опальным поэтом, да из ДК не турнул. С него станется. Он ведь по простоте душевной может и не посмотреть на то, что по бумагам арендатором помещения под студию является Обком ВЛКСМ. Не дай Бог схлестнутся Профком с комсомолом, а я в итоге крайним останусь.

Да и фиг с ним, с этим директором. Если что, то комсомольцы давно агитировали за переезд студии в Чебоксары, и на Мосфильме мне намёки не раз уже делали. Даже несколько вариантов помещений предлагали на выбор.

Ну, а раз теперь наши комсомольцы сумели создать кооператив, заточенный на концертную деятельность, то они и закупить аппаратуру для любого зала смогут. Более того, я думаю, что именно с аппаратов для зала они и начнут. Уж больно они облизывались, когда в зале ДК "Химик" играли приезжавшие на запись в студию ВИА. Потом, скорее всего, закажут свет, благо связи с "Приборкой" есть, а там, глядишь, и транспортом соответствующим обзаведутся.

Нужно будет у Веры на всякий случай спросить, не видит ли она меня в каком-нибудь Чебоксарском ДК или какие там помещения Обком ВЛКСМ предлагал. Может мне уже пора потихоньку из Новчика студийную аппаратуру вывозить, а я об этом ни сном, ни духом.

– Неужели такое возможно? – выставил Высоцкий локти на стол и упёрся лбом в ладони, – Буквально недавно в Ижевске осудили администратора, который платил артистам левые деньги, а сегодня я могу легально отработать концерт и, не таясь получить то, что заслуживаю. Ну, и дела. И много артистов с вами успело поработать?

– "Орфей" организовался всего лишь на прошлой неделе, – подтвердил мою догадку Глеб, – Надеюсь, что Вы станете первым.

Ну, комсомольцы! Ну, пройдохи!

Меня чуть на ха-ха не пробило.

Тырить – так миллион, иметь – так королеву, а начинать свой бизнес, так сразу с Высоцкого. Нормально же?

С другой стороны – в каждом серьёзном деле кто-то обязан быть первым.

Если Владимир Семёнович сейчас согласится дать концерт, то комсомольцы в свой актив запишут целый килограмм очков. Уж они-то найдут, перед кем похвастаться таким успехом, как выступление Высоцкого. К тому же артистический мирок в Союзе невелик и новости по нему разносятся быстро. Когда люди узнают, что Высоцкий отыграл в Чувашии, да ещё и получил за это хороший официальный гонорар, кооперативы, подобные "Орфею", как грибы после дождя начнут расти.

На какое-то время за столом повисла тишина. Наконец-то Владимир Семёнович поднял голову и посмотрел на Глеба:

– Я понимаю, что время уже обеденное, но сколько зрителей за сегодня вы сможете собрать, если я соглашусь?

– Один мой телефонный звонок и даже в этом ДК у Вас сегодня вечером будет два полных зала, – невозмутимо ответил комсомолец так, словно к этому вопросу он был готов.

– Мужики, – затравленно посмотрел Высоцкий на директора и Глеба, – У меня ведь с собой ничего нет. Даже простеньких афиш – и тех нет. Что я, как подпольщик какой-то буду выступать что ли?

– У нас в загашнике большая афиша от фильма "Опасные гастроли" имеется, – встрял в разговор директор, – На ней как раз Вы с гитарой изображены. Сейчас же распоряжусь, чтобы художник закрасил на ней всё лишнее и указал время выступления. Думаю, что через час на здание ДК мы афишу уже повесим. А звук у нас самый лучший во всей Республике. Валерий Борисович не даст соврать.

– Ну, про звук я уже наслышан, – улыбнулся мне Владимир Семёнович, – Валера, одолжишь на вечер гитару, которая в моих новых песнях звучала.

–Да не вопрос, – отразил я улыбку, – Только за ней съездить нужно. Я её сам взаймы брал.

Уф, вроде отмазался. Осталось только до квартиры сгонять. Признаюсь, вытащил я для записи шикарную семиструнную гитару ручной работы от известного в моём времени мастера. Поиграл, и понял, что обратно в каталог её вернуть у меня рука не поднимется. Вздохнул, и на стену повесил. И вот надо же, выстрелила она. Не совсем так, как я думал, но впустую не пропала.

А-а, была не была. Подарю её Семёнычу после концерта. Его инструмент меня в корне не устраивает.

* * *

Всему когда-то приходит конец. И терпению тоже. В какой-то момент мы почувствовали себя выжатыми, и нам срочно потребовался отдых.

Жизнь артиста только со стороны кажется радостной и безоблачной. Может быть у тех, кто годами выступает на сцене и имеет громадный опыт, так оно и есть. Но это не про нас.

На самом деле все мы очень сильно волнуемся, и наша усталость вовсе не физическая, а скорее психологическая. Ребята выдохлись, да и я не лучше выгляжу. Я волнуюсь за всех сразу. За "Монолит", за Галину, и чего уж скрывать, за себя, любимого.

Каждый день, каждый концерт и каждую песню.

Когда мне совсем уже было показалось, что мы со своими выступлениями не по разу в день и на разных площадках всё-таки вытянем до конца олимпийского марафона, произошел досадный случай.

На концерте в ДК им. Горбунова сработал человеческий фактор. Да, в той самой легендарной "Горбушке", когда-то ставшей известной на весь Союз. Сколько на этой "Горбушке" было в девяностые продано контрафакта, один Бог ведает. Лазерные диски грузовыми фурами подвозили.

Один из новеньких пожарных, работающий в ДК без году неделя, вдруг с чего-то вздумал отключить лишний, по его мнению, кабель от сети. По закону подлости, отключил он именно тот кабель, от которого была запитан вся наша аппаратура на сцене.

Представляете, нам начинать новую песню, а как?

Вышедший конферансье выразительно постучал по микрофону, повернувшись к кулисам, отчего там началось оживлённое шевеление и паника.

– Вокализ из "Пятого элемента", во весь голос, – шепнул я растерявшейся Галке почти что на ухо.

Не, так-то наверное все знают, что вокальная партия Дивы Плавалагуны была скомпилирована на компьютере из сэмплированных звуков. Вообще-то, в фильме звучит чистая синтетика…

Все, да не все.

Кроме Галки. Та точно не знает, а я не стал ей ничего объяснять, когда включил эту запись однажды у себя дома, чтобы у неё эйфории лишней не возникало от её новых способностей. Пусть она думает, что в моём времени все певицы так поют.

Мучилась она тогда ровно полтора часа, а потом выдала мне всю партию от ноты до ноты, да ещё на такой громкости, что уши закладывало. Мысленно, я погладил Гошу по шерсти. Если б не его пузырь, к нам тогда кто только бы не сбежался со всего нашего посёлка.

Больше двух минут Галке пришлось упираться на том концерте, пока за кулисами не решили проблему со светом.

Так то всё бы ничего, но отходняк потом у неё случился жёсткий. Её полчаса после концерта трясло, как Каштанку, искупавшуюся в ледяной воде. Горячий чай ей не помог, и коньяк тоже.

Самое смешное в том, что зрители, похоже, так и не поняли, что Галка блажила на весь зал без помощи аппаратуры.

Зато это осознал Марк Захарович, и проникся безграничным уважением к нашей звезде. Так что, требуя у него выходной, я больше на Галку напирал и на её ухудшившееся самочувствие. Тут-то и выяснилась одна крайне любопытная подробность.

Оказывается, на организацию наших концертов работает целая банда столичных администраторов.

А как ещё назвать группу беспринципных товарищей, которые лично нам ни разу не товарищи, сходу сообразивших, какой подарок судьбу в наших лицах им в руки перепал.

Не капризные провинциальные ребята, со своим транспортом, аппаратурой и готовой программой. Мало того, что выступают достойно, так ещё и аппаратуру сами таскают, и в склоки не вступают насчёт того, кому в каком отделении петь.

В Москве из очереди на выступления сделали целый культ. Отчего-то считается, что в начале концерта всегда выступают самые слабые артисты.

Ха-ха три раза! Если что, то мы своим выступлением так высоко задираем планку в первом отделении, что люди иногда уходят из зала, не дослушав второе. Особенно, если "солянка" так себе подобрана, и особых "звёзд" под конец концерта не предполагается.

Пришлось мне взять Марка Захаровича под уздцы, и усадив его в Хорьх, прокатить по Москве до Театра Эстрады. А то начал он мне было распинаться, что сам он вопрос с выходным для нас решить не может. Я не стал спорить, и повёз его к директору Театра Эстрады.

Там вопрос решился полюбовно. Пятнадцать минут и три звонка потребовалось, чтобы у нас послезавтра появился выходной.

– Валера, мне нравиться с вами работать. Нормальные вы люди. Без "звёздной болезни" и без барских заморочек. Ни "Волг", ни "Чаек" себе не требуете. Опять же, живёте скромно, не в "люксах", а в обычном Доме отдыха, – ворковал Александр Павлович, перебирая какие-то бумаги в ящике стола, – Да куда же я его дел? А вот, держи. Заслужил, – протянул он мне конверт.

– Что это? – не стал я торопиться с получением подарка.

С него станется. Вручит мне билет в Большой театр, на какое-нибудь "Лебединое озеро", и у меня сразу море проблем возникнет. Во-первых, скукотища. А потом, с одеждой и прочим сплошная морока. Не о таком отдыхе мне сейчас мечтается.

– Знакомый из Дома Правительства презентовал. Пригласительный билет на две персоны в правительственную ложу на финал по боксу.

– Что, прямо таки рядом с Брежневым? – не смог удержать я вопрос.

– Эк ты хватил, – рассмеялся директор, – Нет, эта ложа попроще будет. Скажем так, для руководящих работников рангом пониже и почётных гостей.

– А вы как же?

– Да не люблю я мордобой. К тому же у меня в это время очень ответственное мероприятие в Театре. Могут не понять, если я лично министра культуры не встречу. Любишь бокс?

– Любительский не очень, – ляпнул я не подумав.

– Это где же ты профессиональный видел? – засмеялся Александр Павлович, приняв мои слова за шутку.

– Знакомому как-то видеокассету привозили. Качество изображения, правда, так себе, но всё равно интересно, – выкрутился я после неловкой оговорки.

– Ну, сходишь, вживую посмотришь, – демонстративно глянул директор на часы, намекая, что лишнего времени на пустую болтовню у него нет, и нам пора на выход.

Вот скажите мне, для чего девушке, у которой в загашнике есть камушки для телепорта в Париж, а под боком парень – либромант, который ей ни в чём не отказывает, ходить по магазинам?

– Фу-у, – наморщила Галка носик, когда я показал ей пригласительные на бокс, – Я лучше по столичным магазинам прошвырнусь. Денег у меня теперь много. Может, себе что-то присмотрю, а заодно и своим подарки куплю.

Шоппинг, как отдых.

Убейте, не понимаю.

Нет, это всё-таки чуть лучше, чем "Лебединое озеро", хотя, как сказать. Так-то Танец маленьких лебедей, который обычно исполняют молодые балеринки… Мда-а… Короче, так себе эти развлечения. А бокс стоит посмотреть, пусть даже и любительский, в три раунда по три минуты. Интриги в нём намного меньше, чем в профессиональном, и большинство побед по очкам присуждают, но всё таки это не балет или шоппинг.

Смотреть финал мы собрались вместе с Сашкой Кругловым.

– Я фотоаппарат с собой взял, – заявил он мне, как только мы уселись в машину.

Если что, я не перестаю удивлять своего друга. Видели бы вы его первую реакцию на мой Хорьх.

Лично я получил истинное наслаждение от выражения его лица и напрочь отвалившейся челюсти. Жутко тогда пожалел, что не догадался запустить "мошек" и теперь эта функция у меня возложена на Кракошу. Простенькое решение, но как-то до этого мне в голову не приходило, что так давно нужно было сделать, дав возможность Кракоше стать зрячим.

– Решил спортивным фотокорром заделаться? – ухмыльнулся я, разворачивая свой немаленький автомобиль на узеньком асфальтовом пятачке перед Домом Отдыха.

– Ты же сказал, что мы в правительственной ложе будем сидеть? – недовольный моим непониманием, бросил Санчес, как бы поясняя мне нечто очевидное.

– И что с того?

– Как это что? Отец меня не по разу каждую неделю шпыняет, что я не тем делом занимаюсь. Очень ему моя музыка не нравится. А я ему фотки покажу. Пусть посмотрит, рядом с какими людьми я теперь сижу, а заодно и подумает, правильно ли он рассуждает или нет, – задиристо сказал Сашка, – Слушай, а ты не в курсе, там какие-нибудь знаменитости будут или нет?

Ага. Знакомое дело. Извечная проблема отцов и детей.

Родители всегда желают видеть своих детей успешными и уповают на свой жизненный опыт. Беда в том, что жизнь не стоит на месте. Это сейчас директор комиссионного магазина фигура чуть ли не районного значения, а в моём времени – это просто наёмный работник, получающий достаточно скромную зарплату.

– Сань, а ты зри в корень. Если что, то это мы с тобой знаменитости. Попроси Галку, чтобы она тебе свою тетрадку показала. Она же каждый день скупает чуть ли ни все газеты и журналы в "Союзпечати" и любое найденное о нас упоминание вырезает и туда вклеивает. Вот такенская тетрадка у неё уже получилась, – показал я предполагаемую толщину Галкиного увлечения, оторвав руку от руля.

– Знаменитость у нас ты, ну, и Галина, наверное, – засомневался Круглов.

Хорошо, что он сомневается. Творческим личностям это полезно.

– Ага, а руководитель и солист ансамбля "Монолит" – это так, типа ни о чём? – озадачил я его не столько смыслом мной сказанного, сколько словесным оборотом из будущего.

Глава 13

На финальные бои в спорткомплексе «Олимпийский» мы добирались на такси.

Московские таксисты – это нечто…

Помню, как я удивился однажды, когда авиаперелёт до столицы обошёлся мне дешевле, чем поездка на такси от аэропорта до "Мосфильма".

Сегодня пройдут финальные бои и на них будет разыграно одиннадцать комплектов наград. Благодаря Кракоше я знаю, что лишь в пяти случаях в финал вышли те же самые боксёры, что и в моей Истории. На этот раз Олимпийские Игры в СССР никто не бойкотировал, и состав спортсменов оказался куда как серьёзнее, чем на такой же Олимпиаде моего времени. Так что перемены меня не удивили.

Не успели мы толком усесться, как на трибунах началось оживление. Люди вставали с мест и аплодисментами провожали высокого темнокожего мужчину, шедшего в нашу сторону.

– Кассиус Клей, смотри! – подскочил Круглов со своего места, – Теперь его, правда, Мохаммед Али зовут, но какая разница. Ух ты, да он прямо к нам идёт.

К дичайшему восторгу Сани, Мохаммед не только зашёл к нам в ложу, а ещё и сел всего лишь на ряд ближе к рингу, чем мы и почти что перед нами.

Признаюсь, я слегка ошалел от вспрыснутой Кракошей мне дозы информации.

Нет, вовсе не от того, что сидящий недалеко от меня, легендарный боксёр, в моём прошлом времени был ярым противником Олимпиады-80.

Мохаммед тогда кучу стран объехал, чтобы своим авторитетом надавить на тех, кто сомневается, стоит им или нет выступать в стране, начавшей захватническую войну с мусульманским государством. А теперь он ни о чём подобном и не помышляет. Сидит себе и радуется большому спортивному празднику.

Да, отсутствие Афганской войны многое поменяло, если разобраться. Сейчас абсолютно иная политическая обстановка, и что-то мне подсказывает, что даже злополучная Аль-Каида может не появиться. В истории моего времени Аль-Каида как раз и возникла во время войны в Афганистане, чтобы оказывать сопротивление СССР. Для чего была тщательно и заботливо выращена американцами. В итоге, вырастили, что называется, на свою голову.

– Валера, как думаешь, наши сколько золотых медалей выиграют? – затеребил меня Сашка, отвлекая от размышлений.

– Одну, – меланхолично ответил я, – У "мухачей".

– А Теофило Стивенсон снова золото возьмёт? – не унимался мой неугомонный спутник.

– Да, и станет единственным в мире боксёром, трижды победившим на Олимпиадах.

– И что, наш Заев никак у него не выиграет?

– Был бы это профессиональный бокс, в десять раундов, то вполне смог бы. У Стивенсона возраст уже немалый, вполне мог выдохнуться, – ответил я Сашке, краем глаза подметив, как переводчик что-то толкует на ухо знаменитому боксёру, то и дело поглядывая в мою сторону.

А вот и сам Мохаммед ко мне развернулся и кивнув головой, показал большой палец. Видимо, понравились ему мои рассуждения, подслушанные переводчиком. Я даже непроизвольно ответил кивком боксёру, давая понять, что оценил его жест.

Можете себе представить, что в это время с Кругловым творилось. Но самое интересное даже не это, а то, что нас частенько снимали самые разнообразные репортёры, и одного из них я запомнил. По-моему, он когда надо вспышкой сверкнул. Если кадр у него получился, то будет нам с Сашкой память на всю жизнь. А уж если папа у Сани любитель бокса, то он в прямом эфире на нас сейчас может посмотреть. Я одних только телекамер штук десять насчитал, и две из них совсем от нас недалеко.

Мысль про то, что фотография с Мохаммедом Али может мне пригодится, не давала покоя, и я, дождавшись небольшой паузы диктора, рассказывающего зрителям о предстоящих поединках, направился к фоторепортёру.

– Извините пожалуйста, можно мне вас одной просьбой озадачить, – перевесился я через край ложи, наклоняясь к мужчине.

– Слушаю, – отвлёкся он от разглядывания трибун и поисков подходящего кадра, поворачиваясь ко мне.

Однако. Я не очень большой специалист в фотоаппаратах, но тут и не нужно особо разбираться, чтобы понять, насколько серьёзная техника у человека в руках.

– Я видел, что вы успели снять Али, когда он мне большой палец показывал.

– Надеюсь, что успел, – довольно усмехнулся дядька, – Нам, кто по спорту работает, иначе нельзя.

– Тогда мне нужны четыре больших фотографии этого момента. С меня бутылка "Двина", – сразу подавил я возможные возражения предложением крайне статусного напитка, – Вот вам моя визитка. Буду рад услышать ваш звонок по любому из указанных в ней телефонов.

Да, я завёл себе визитные карточки, и признаюсь, это вышло очень удачно. Вполне серьёзные люди в ступор впадают, когда я им кусочек красивого картона протягиваю, вместо того, чтобы диктовать свои телефоны для их записной книжки. Хоть кооператив в столице открывай. Ажиотаж немереный возникнет.

Должен сразу сказать, что фотографии я получил на следующий день. Не знаю, кто из нас принял что бережнее, я пакет с фотографиями, или фоторепортёр бутылку статусного коньяка.

Заключительные дни Олимпиады мы провели в работе.

Да, Вера была права в своих предсказаниях. Было у меня то выступление с песней Тухманова, и не где-нибудь, а в самих Лужниках.

Не поверите, но в какие-то секунды я даже прослезился, глядя на улетающего в небо Мишку. Хотя, как мне кажется, медведь здесь не при чём. Это меня отпустило.

Олимпийский марафон, да ещё вместе с не слишком опытным "Монолитом" и начинающей магессой звука – это, скажу я вам, то ещё испытание на крепость нервов. Так что улетающий Мишка для меня значил очень и очень многое.

Самое главное, что мы все концерты отработали без единого сбоя, и даже сами почувствовали, что среди банды администраторов пользуемся вполне заслуженным авторитетом. Были даже моменты, когда мы реально спасали некоторые концерты, мчась на нашем автобусе чуть ли не в режиме пожарной машины.

Водила, вполне себе адекватный парень лет тридцати, после первых же концертов стал нашим фанатом, а на Галку заглядывался так, что я не всегда был уверен, доедем ли мы до места, не врезавшись в столб.

А теперь, всё!

Столичные концерты закончены.

Мы буквально выжаты, как лососи после нереста.

Самое смешное, что денег мы все прилично заработали, но отчего-то никто им особо не рад.

Даже Галка, побегавшая в наш единственный выходной по магазинам, и умудрившаяся купить там в подарок родне трикотаж Чебоксарской фабрики, над чем мы долго с ней ржали, и та притихла.

Чую, торжественного возвращения у нас не предвидится. Случайно подслушал я тут пару разговоров. Ребята тупо хотят напиться и обо всём забыть.

* * *

– Я же говорил, что всё получится, а ты сомневался, – выдал вердикт Гоша, спрыгнув на пол гаража после недолгого обследования подкапотного пространства только что вытащенного мной из «ниоткуда» Мерседеса, – Номера двигателя и кузова совпадают с указанными в документах.

– Диски и резина какие-то стрёмные, – упав от перенапряжения на колени, внимательно изучал я надписи на правом переднем колесе машины, держась за него руками, чтобы совсем не грохнуться, – Да ещё и четырнадцатидюймовые. Неужели нельзя было сразу нормальные колёса пририсовать? Гоша, это косяк.

– Какие были на оригинале, такие и нарисовали, – обойдя меня, проворчал домовёнок, и открыв правую дверь, по-хозяйски забрался в машину, – Достань нужные тебе колёса и поменяй, делов-то на полчаса. Ты лучше посмотри, какая красота у нас в салоне!

В интернете можно найти несколько фотографий, где Высоцкий сфотографирован на фоне своего серебристо-синего Мерседеса и ни одной рядом с "купешкой". Пока я был в Москве, Гоша в нашем гараже с разных ракурсов сфотографировал разбитую машину Владимира Семёновича и с помощью Гани сделал для меня трёхмерное изображение целого автомобиля, умудрившись каким-то образом отфотошопить номерные знаки на двигателе и кузове.

Одним словом, я достал точную копию Мерседеса, купленного поэтом в Германии у своего друга Бабека Серуша.

Ну, как точную. Естественно она была не разбитая – Высоцкий же её в рабочем состоянии приобрёл. А ещё по моей просьбе Ганя "нарисовала" передние фары от другой модели, изменила цвет отделки салона и, самое главное, рычаг управления коробкой-автоматом из положения "паркинг" перевела в "нейтраль". К сожалению, на диски и шины я внимания при осмотре не обратил. Так и достались моему Мерседесу колёса от его прототипа. Придётся теперь их отдельно материализовать, но это уже мелочи по сравнению с целым автомобилем.

Кто-нибудь видел, как узкоглазые монголы, роняя от удивления челюсти, превращаются в персонажей японских анимэ с огромными, как блюдце глазами?

Я видел.

Более того, на железнодорожном вокзале подобную группу товарищей, медленно выползающую на перрон из поезда Москва – Чебоксары, я с Верой лично встречал.

Мы-то с Галей, сославшись на неотложные дела, накануне утром якобы улетели из Москвы на самолёте, а вот ребятам пришлось задержаться, чтобы сдать в Театр Эстрады на хранение нашу концертную аппаратуру, а потом добираться до дома на поезде.

На время концертов в Москве мы с "Монолитовцами" сами для себя установили "сухой" закон и я догадывался, что по пути в родные пенаты парни в поезде явно не в шахматы будут играть. Кто ж мог подумать, что они прибудут в Чебоксары с настолько опухшими и помятыми лицами, словно две недели ехали на паровозе с Владивостока и всё это время беспробудно бухали.

– Такси на Дубровку заказывали? – буркнул я, схватив стоящий на земле кейс с синтезатором, и повёл музыкантов на привокзальную площадь, где были припаркованы наши с Верой машины.

Вот там-то, на площади, я и увидел, как происходит трансформация узкоглазых.

Круглов от избытка эмоций не то, что челюсть – он чуть кофр с гитарой не уронил. Ну, а глаза… А что глаза? У Саньки они и правда, стали как чайные блюдца. Разве что правый начал нервно дёргаться, чего я ранее у своего приятеля не замечал.

В принципе, к подобной реакции я был готов и заранее попросил Кракошу запечатлеть на видео этот момент для истории.

– Твой? – мотнул головой в сторону Мерина и судорожно сглотнул Саня, – Тот, что ты у Высоцкого купил?

– Мерседес. Ну, надо же на чём-то ездить, – разведя руками, процитировал я шутку Николая Фоменко, которую в моём мире когда-то можно было услышать на "Русском радио", – Со мной поедешь или с Верой на своей бывшей "тройке"?

– С тобой, конечно, – не задумываясь, ответил приятель, – Только давай в ближайший гастроном заскочим. Трубы горят. Пива хочу.

– У меня в багажнике пол-ящика холодного "Жигулёвского" лежит. Специально для вас вчера вечером купил, – успокоил я Саню и мысленно поблагодарил Веру, которая накануне подала идею с пивом для парней, а сейчас помогала музыкантам загрузить в свою машину инструменты и сумки с личными вещами.

Угу, такая вот судьба у "трёшки". Де-юре она вроде как моя, а де-факто её уже у Веры не отнять. Я теперь боюсь представить себе, что будет, если Галка надумает на права выучиться и положит глаз на Мерседес. Раритет "от Высоцкого" я не отдам. Костьми лягу, но сам буду на нём ездить.

Как ни странно, но кроме Славика пассажиром в мою машину больше никто из ребят не напросился. Да и ладно, нашим легче.