Текст книги "Приключения либроманта 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

Соавторы: Игорь Митрофанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

– Ух, как вкусно пахнет, – забавно повела носом Вера, стоило ей только переступить порог нашей кухни, – Гоша, ты покормишь свою будущую тёщу?

В принципе, последнюю фразу Вера могла и не говорить. Гоша и так в последнее время ей чуть ли не в рот смотрит и готов выполнить любое, даже ещё не сформировавшееся её желание. Ещё бы ему не ублажать девушку и не ходить перед ней на цырлах, если книга, в которой фигурирует будущая подруга домового, стала во Франции настоящим бестселлером. Так что скоро у Гоши появится девушка – домовушка, хотя я даже боюсь себе представить, к чему это в конечном счёте приведёт.

Что интересно – несмотря на то, что в Австрии, Германии, Италии, Штатах и Англии Верин роман был хорошо принят, но он не взлетел там так, как всем нам бы этого хотелось. Зато во Франции, в их издательстве уже дополнительный тираж печатают.

Трудно сказать, в чём причина столь разной популярности одной и той же книги в, казалось бы, соседних европейских государствах. Может разница в менталитете, а может всё дело в том, что Гоша с Ганей устроили массированную атаку на французские окололитературные печатные издания и сливали им по телетайпу положительные отзывы литературоведов, опубликованные в других странах. Одним словом, спамили они по-чёрному, и это принесло результат.

– Ты мою должность в кооперативе помнишь? – пальцами тарабанила Вера по столу в ожидании своей порции грибного супа, приготовленного на ужин домовым в качестве основного блюда.

– Угу, – беззаботно работал я ложкой, поедая Гошино варево, – Ты снабженец. И что?

– А то, что моему кооперативу нужен аппарат на стадион.

– Вы решили на зиму перепрофилироваться и открыть частный каток? – решил я подшутить над Верой.

А что такого?

Вера наверняка просчитала наш разговор.

Вот я и разрываю сформировавшийся в её голове шаблон своего поведения. Когда ещё доведётся поиздеваться над Прорицательницей. Насколько я понимаю, чем более не логичны мои реплики, тем Вере труднее предугадывать наш дальнейший диалог. Так что, выгода обоюдная – девушка качает свои магические способности, тренируется, а я учусь быть более непредсказуемым в общении.

– Какой ещё каток? – послышался ожидаемый вопрос.

– Обычный каток, где люди на коньках катаются. Никогда не пробовала?

– Ничего не поняла, – помотала головой Вера, – При чём здесь каток и как его можно открыть?

– Что тут непонятного и сложного? – облизал я ложку и отставил пустую тарелку в сторону, – Договариваешься с администрацией пустующего зимой стадиона. Заливаешь его водой и в дальнейшем следишь за льдом. Устанавливаешь символическую цену за вход. Ставишь будку по прокату коньков, а рядом киоск, где продаётся горячий чай с выпечкой. Включаешь музыку, чтобы людям не скучно было, и вот тебе точка для массового отдыха населения. Стадион желательно чтобы был в центре города. Лучше всего "Спартак", на улице Калинина. А ещё помимо чая неплохо бы горячительные напитки на разлив продавать. К примеру, глинтвейн, или хотя бы кофе с коньяком. Но это уже утопия.

– И какая, по-твоему, должна быть символическая цена за вход?

– Откуда я знаю, – фыркнул я в ответ, – Существуют же какие-то государственные расценки на такой вид деятельности. Вот их за основу и возьмите, чтобы на вас косо не смотрели, и рвачами не считали. В моём времени цена входного билета была равна стоимости пачки сигарет. Ну, и прокат коньков столько же, если не больше. В принципе, суть не в прибыли, а в том, что вы выступите организаторами активного отдыха для населения. Ты в погожий выходной день хоть раз в Ельниковской роще бывала? Там ведь проходу нет от лыжников. А около входа в рощу, да и в ней самой есть пункты проката лыж. Ну, а вы массовые катания на коньках устраивайте. Будет где молодёжи собираться и знакомиться.

– Очень интересная идея. Особенно, если учесть, что почти в каждой второй школе на зиму стадионы водой заливают и делают бесплатные катки, – скривилась Вера, поняв, что я её троллю, – Обязательно подкину твою мысль нашим. Думаю, что твоё предложение будет оценено по достоинству. Вот только у нашего кооператива немного другие запросы. Мы готовы купить аппаратуру на целый стадион, чтобы потом звёзд приглашать.

– И на какой стадион вы их зимой приглашать собираетесь? – всерьёз заинтриговал меня интерес Вериной организации, – У нас в республике нет большой крытой площадки, а строительство объектов культурно-социального назначения заморожено, насколько мне известно.

– Поделюсь с тобой новостью, – потянулась Вера над столом ко мне, заставив податься ей навстречу, и заговорщицким тоном продолжила, – Новочебоксарский спорткомплекс к Новому Году полностью сдадут в эксплуатацию. Председатель горисполкома ездил в Москву на приём к Костандову, который ещё недавно был Министром Химической промышленности, а сейчас он стал первым замом предсовмина. Тот разрешил достраивать и спорткомплекс, и дворец пионеров.

– Что значит "съездил"? – ошарашила меня эта новость, – Приехал, как к старому знакомому? Так что ли? Посидели, поболтали, пива в баньке с девушками с низкой социальной ответственностью попили, и сразу разрешение появилось?

– На счёт пива и шлюх история умалчивает, – прыснула Вера, впервые услышав речевой оборот, доставшийся мне из моего времени, – Может, и было что-то такое. Я знаю только то, что Матросов взял с собой видеорепортаж о строительстве спорткомплекса, куда, кстати, и отрывки вашего клипа вставили. Он показал его в Москве и получил разрешение на завершение строительства.

– Не понял. А так разве можно было? Я, понимаешь, чуть ли не целую революцию в стране устраиваю. За судьбу родного края, так сказать, радею, а оказывается, мэру города нужно было, всего лишь навсего набрать бухла, завалиться в приёмную Совета Министров, показать там своему знакомому видео, и все дела "мирно" решить.

Сколько я уже нахожусь в социализме, а до сих пор не могу привыкнуть к некоторым его вывертам. Получается, что приказы и указы того же самого Совета Министров можно спокойно обходить, если знаешь к кому обратиться.

Я не умаляю роль Матросова в жизни Новочебоксарска – о нём жители города помнили и тепло отзывались даже в моём времени. Человек реально многое сделал для Новчика. Даже когда Советский Союз уже не на шутку трещал по швам, Иван Александрович смог добиться завершения строительства и ввод в эксплуатацию нового двухэтажного кинотеатра, музыкальной школы, школы искусств и многоэтажного дома быта.

Кто-то усмехнётся, мол, это такие мелочи на фоне всей страны. Соглашусь, для кого-то это может и мелочь, но не для городка с населением чуть больше ста тысяч. Понятно, что Матросов не сам всё это строил, и даже не на свои деньги, но окунувшись в социализм, я теперь понимаю, чего стоило председателю горисполкома переть против указов и законов, проталкивая ту или иную стройку. А как быть тем городам, где нет такой бойкой и пробивной администрации? Вымирать подобно заброшенным и неперспективным деревням, коих по всей стране многие тысячи?

Взять, к примеру, городок, рядом с которым имел честь родиться мой папа и в который я заезжал, когда ездил к тётке отца.

Город по площади раза в два больше моего Новчика, а населения во столько же раз меньше.

С количеством жителей всё более-менее понятно – городок старый, в основном частный сектор, за исключением нескольких кирпичных трёхэтажек. Интересно другое. Вроде бы районный центр. Крупная узловая станция. Училище гражданской авиации. Даже серьёзный элеватор имеется, а по улицам не то, что на машине не проехать. По ним идти-то страшно, потому что если ноги не сломаешь, то утонешь в болотах, которые образовались по всей территории города.

Что самое смешное – родной край отца считается зоной опасного земледелия из-за частых засух и отсутствия воды, а город в буквальном смысле тонет. А ведь, как и в Новочебоксарске, там имеется и свой горисполком, и его председатель, и даже представители той самой партии, которая согласно конституции является руководящей и направляющей силой советского общества.

– Ладно, это всё лирика, – отмахнулся я от своих грустных мыслей, – Когда вам аппарат нужен, и как вы его оплачивать будете? Насколько я знаю, вам требуется три киловатта звука, но ты хоть догадываешься, сколько это будет стоить?

– Примерно представляю. А можно как-нибудь по безналу? – состряпала Вера забавную жалобную мордочку, как у кота из мультика "Шрек", – Нам ведь под аппаратуру кредит придётся брать. Да и расходы потом было бы проще списать.

–Ты ведь у нас гражданка Австрии. Вот и организуй в Австрии какое-нибудь малое предприятие, типа "Рога и копыта лимитед". Открой в Дойче-Банке счёт и вези сюда всё, что захочешь из Австрии. А я тебе за границей что угодно материализую.

Ничего себе меня занесло. Сам от себя такого полёта мысли не ожидал. Нужно будет уточнить у Гоши, из каких грибов он суп варил. С этого мелкого станется, он для Хозяина и мухоморов не пожалеет. А впрочем, если уж издеваться над Верой, так надо делать это до конца и со вкусом.

– Кто ж Австрийской фирме в Союзе торговать позволит? – оторопела Вера, знакомая с Советскими законами на порядок лучше меня, – А если и разрешат что-то ввозить, то откуда у кооператива валюта?

– Так ты за рубли аппаратуру своему кооперативу продай, а не за дойч-марки или шиллинги. Просто открой в Дойче-Банке рублёвый счёт, а у него в Москве своё представительство есть. Вот и веди через него дела. Зато после того, как ты уплатишь таможенную пошлину, товар станет абсолютно легальным, а не каким-то там контрабандным, – несло меня на волнах собственной фантазии, – Гоша, какая нынче таможенная ставка на аппаратуру?

– Если колонки, усилители и микшерский пульт на таможне пропустят, как электротехническое оборудование, то самое большее заплатишь семь процентов, – пощёлкав по клавиатуре своего ноутбука, выдал домовой, – А так, ввоз беспошлинный. Да в Союз вообще большинство оборудования ввозится беспошлинно.

– А если под шумок гитары и синтезаторы завезти? – зацепило меня волшебное слово "беспошлинно".

– Музыкальные инструменты – это уже другая категория, – прыснул домовёнок, поняв, к чему я клоню, – Там ставка от десяти до двадцати процентов. Всё зависит от того, чью гитару ты ввозишь. Вполне понятно, что Чехословацкая Кремона будет обложена по минимуму, в отличие от Американского Стратокастера.

– И что я своим скажу? – всерьёз приняла мою игру Вера, – Где я такую австрийскую фирму нашла, которая готова в Союзе аппаратуру за рубли продавать?

– Вали всё на меня, – беззаботно махнул я рукой, – Мол, я для себя так покупал. Или ссылайся на Санта-Клауса, если со мной не пролезет.

– Ну тебя нафиг, с твоей внешней торговлей, – вскипела Вера, сообразив, что я над ней просто подтруниваю, – Не знаю, как у вас, а в Союзе на внешнюю торговлю существует монополия государства. Так что, вернись в суровую советскую реальность и обрати свой творческий взор на комиссионные магазины.

– Эх, такую мысль, словно утку на взлёте сбила, – мечтательно протянул я, – Значит, будем проводить аппаратуру через советскую комиссионку. Слушай, а ты точно уверена, что ваш кооператив её по безналу сможет купить?

– Конечно, – уверено заявила девушка, – Это такой же магазин, как и все остальные. У них, правда, лимиты есть на безналичную торговлю, но мои комсомольцы этот вопрос решат. Они и посложнее задачи решали, так что выкрутимся.

Озадачившись вопросом комиссионных продаж, я нырнул в недра Интернета и понял, что уже больше года не замечаю под носом настоящее Эльдорадо. Как минимум две сотни крупных комиссионных магазинов Советского Союза готовы распахнуть для меня свои объятья, и поиметь с меня свои семь процентов комиссионного сбора за выставленные в них товары.

Естественно у меня возник резонный вопрос: какого чёрта я вошкаюсь с перекупами и хожу под реальной статьей УК РСФСР, если можно, к примеру, сдавать на комиссию японские двухкассетники и в ус не дуть?

* * *

Чрезвычайное заседание Политбюро проходило почти в полном составе, отсутствовал только Брежнев, решивший притвориться больным. Впрочем, ему для этого даже напрягаться не пришлось. В СССР только ленивый не знает, что Леонид Ильич уже давно не в себе, и живёт на весьма своеобразных лекарствах.

– По имеющимся у меня сведениям все вы вчера получили письма, – многозначительно произнёс Андропов, занявший место председательствующего, обводя взглядом всех собравшихся.

Под пристальным взором председателя КГБ многие терялись и отводили глаза в сторону.

– Надо же, как хорошо у нас работает Комитет, – раздался язвительный голос Черненко, – А я и без него минут через пятнадцать после прилёта писем знал, что многие из наших товарищей такие же послания получили. Представьте себе, все они мне попросту по телефону позвонили.

Недовольство Черненко легко было понять. Про то, что на непонятно кем собранном заседании Политбюро Брежнева не будет, он узнал почти что в последний момент и всю дорогу подгонял своего водителя, чтобы первым попасть в зал заседаний, но не преуспел. Кресло Брежнева уже занимал Андропов, а четверо крепких охранников в зале однозначно были его людьми. Свою неудачу в этом моменте член Политбюро тут же признал, но на этом не успокоился.

– Раз уж вы самостоятельно взяли слово, то может и поделитесь с нами своими мыслями относительно этих писем, – не стал с ним вступать с ним в дискуссию гораздо более гибкий политик, жестом давая понять, что он даёт ему возможность высказаться первым.

– Не могу поверить, что собравшиеся здесь коммунисты – атеисты готовы всерьёз относится к каким-то призракам и непонятно откуда взявшимся подмётным письмам. Товарищи – это провокация! Пока я не знаю чья, – с очевидным намёком повернул голову оратор в сторону председателя заседания, – Но думаю, этот вопрос так или иначе мы вскоре выясним.

– Какие-то предложения по существу вопроса вы готовы выразить? – ничем не обозначил Андропов своё отношение к намёку Черненко.

– Конечно. Предлагаю всем позавтракать в буфете и разойтись по рабочим местам. Не станем же мы менять политику Коммунистической Партии из-за каких-то жалких миражей непонятного происхождения? Нам надо решения XXV Партсъезда в жизнь претворять!

– Полноте вам, – с едва заметной усмешкой ответил Андропов, – Вы же на заседании Политбюро, а не на заводском митинге. Тут у нас можно и без лозунгов, своими словами, а Материалы Партсъезда вам любой из присутствующих здесь в состоянии процитировать. Некоторые, так в полном объёме и с указанием номера страницы. Правильно ли я понял, что вы предлагаете сделать вид, что ничего необычного за последнее время не произошло?

Признаюсь, наблюдая за заседанием Политбюро со стороны, я даже почувствовал к этому интерес. Забавное кино получается, и артисты достоверны и реалистичны.

Поневоле начав изучать ключевые фигуры этого времени я буквально недавно понял, что не только Андропов изрядно подчистил себе биографию, но и Черненко этим отметился, благо работа в Секретариате ЦК давала ему доступ к любым архивным документам. То-то историки голову себе ломают, когда пробуют писать биографию этих двух представителей номенклатурной элиты, в моей истории отметившихся ненадолго на постах генсеков.

– А что произошло? Массовая галлюцинация на параде? – сморщился Черненко так, словно он только что лимон попробовал.

– Галлюцинацию не снять на телекамеру, – возразил ему Андропов.

– Хорошо. Пусть это будет мираж или какой-то другой вид мистификации. Но мы материалисты, а дух бесплотный к делу не привяжешь.

– Как же тогда насчёт ракеты "Стингер" и писем? Они материальны. Их можно пощупать руками, а ракету разобрать на мельчайшие детали, – Антропов окинул взглядом сидящих за столом, пытаясь по их виду понять, на чью поддержку ему можно рассчитывать в этом споре, – Что, собственно, мы и сделали. Заодно и узнали, что такие ракеты в США действительно существуют.

– Вот видите! – взревел Черненко, словно марал во время весеннего гона, но вдруг закашлялся от своего собственного крика, – Никаких материальных вещей из будущего нет. Это всё проделки американцев! – хриплым голосом закончил он своё высказывание.

– А что, вполне может быть, – поддержал его всемогущий министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков, давний противник Андропова.

Примерно через полгода после назначения Щелокова министром МВД Брежнев пошёл на риск и назначил главой КГБ Юрия Андропова. Риск заключался в том, что одну из ключевых должностей Брежнев отдал не человеку из своей команды, а постороннему Андропову, которого в своё время выдвинул Отто Куусинен, просидевший в партийных верхах "от Ильича до Ильича".

С этого момента началась самая знаменитая война силовиков в СССР. Разумеется, никаких перестрелок и прочих глупостей не было, но натянутые отношения, как между ведомствами, так и между их руководством длились всё время правления Брежнева.

И Юрий Андропов, и Николай Щёлоков хорошо понимали, что после ухода Брежнева их конфликт так или иначе будет разрешён – должен будет остаться кто-то один из них. При этом противоборство долгое время протекало в скрытой форме, поскольку та сторона, которая начала конфронтацию первой, неизбежно оказывалась бы в проигрышном положении, рискуя нарваться на обвинения в вопиющей дестабилизации советского общества.

Никому из них и в голову не могло прийти, что этот нарыв вскроется из-за происшествия, которое случится в конце декабря 1980 года на юго-восточной окраине Москвы…

26 декабря 1980 года заместителю начальника секретариата КГБ СССР майору Вячеславу Афанасьеву исполнилось 40 лет.

В свой день рождения майор домой вёз полученный к празднику продовольственный заказ – палку копчёной колбасы, банку горбуши, банку болгарских помидоров и бутылку водки. К этому коллеги по работе добавили бутылку коньяка в качестве подарка ко дню его рождения. Ещё у майора была коробка с обувью – югославские босоножки, удачно купленные дочке в магазине "Белград". Там, в конце месяца или квартала "выкидывали" дефицит, а тут, и вовсе конец года. Повезло.

Однако в тот вечер майор КГБ Афанасьев домой не вернулся. Его нашли в крайне тяжёлом состоянии недалеко от шоссе, ведущем в аэропорт Быково.

Первого января 1981 года он скончался, не приходя в сознание.

В тот вечер сотрудники милиции на станции метро "Ждановская" успели, что называется, "принять на грудь" и очень хотели продолжения банкета. Задержанный мужчина с пухлым портфелем показался им отличной добычей. Милиционеры затолкали Афанасьева в служебное помещение, где, к радости своей, нашли в портфеле его праздничный продовольственный заказ, а главное, водку и коньяк. Задержанный кричал, что он сотрудник КГБ, но пьяные милиционеры не обращали на это внимания. Наткнувшись на сопротивление, они просто избили Афанасьева, выпившего с коллегами двести грамм водки, после чего вытолкали его в коридор.

Нет бы уйти майору и отложить свою месть на завтра. Но он вернулся. Его избили ещё раз, уже жестоко, и дважды крепко приложили затылком об бетонную стену. Затем милиционеры вывезли умирающего чекиста на служебной машине в лес, и там выбросили, чтобы имитировать ограбление.

Преступление раскрыли быстро. И в МВД начались чистки.

Так вот запросто в одночасье лопнула легенда и про "дядю Стёпу", и про лозунг – жупел, о том, что "моя милиция меня бережёт".

Но это всё в недалёком будущем, хотя от двух присутствующих сейчас на заседании Политбюро силовиков разве только что искры не летят.

– Есть такое мнение, что стоит посылать всех сомневающихся коммунистов – ревизионистов или ко мне, или в недалёкое, но крайне насыщенное эротическое путешествие, – внезапно услышали взъерошенные соперники на удивление знакомый и характерный говор.

Иосиф Виссарионович стоял у окна, и казалось, вовсе не обращал никакого внимания на толпу видных политических деятелей, усевшихся за длинным столом.

Не дождавшись ответа от коллег по партии, Сталин вытащил трубку, но похлопав себя по карманам, с видимым огорчением убрал её обратно.

– Вы что же, сучье племя, совесть совсем потеряли? Что, кроме Китая и Албании ленинизм – сталинизм больше нигде не в почёте? Вы куда страну отправили? Ладно, на меня вам насрать. Но вы на всё, что мы для страны сделали, большой хрен положили. На всю ту теорию социализма, которую мы с Лениным вам на блюдечке выложили. Если бы не китайские товарищи, которые в семидесятом настояли, чтобы мне на могилу хотя бы бюст поставили, чую, вы бы вообще про меня с Ильичём предпочли забыть. Что, совесть партийную напрочь пропили, таблетками закусывая? Ну, погодите у меня. Потомки пока немного против, но я с ними договорюсь. Чрезвычайной тройкой к вам явимся. С товарищами Берией и Мехлисом, если вы нас на то вынудите. Разговор с вами короткий будет. Это сейчас вы считаете, что у вас всё шито-крыто, а из будущего вы все видны, как тараканы на зеркале.

– А точно из будущего? – просипел со своего места Черненко.

– Вот тля-я-я – невнятно пробормотал вождь всех народов, – Ладно, убогие. Через пять дней, двадцать третьего ноября, Неаполь землетрясение разрушит. Сейчас потомки вам фотографии пришлют, как он будет разрушенный выглядеть. Но после того, как вы в этом убедитесь, чтобы к первому декабря ни одного старше семидесяти лет я в руководстве страной не видел и кандидатуры потомков уже на местах работали. Развели тут геронтократию, а кто из вас за неё ответить готов? Так, чтобы к стенке встать, если что…

Пакет с тремя десятками фотографий тяжело шлёпнулся об столешницу, отвлекая взгляды членов Политбюро от исчезнувшего Сталина.