Текст книги "Приключения либроманта 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

Соавторы: Игорь Митрофанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

По-моему, тот разом всё вспомнил. И то, что деньги за вход в ресторан нехорошо брать, и то, что "Арагви" всегда был любимым рестораном незабвенного Лаврентия Павловича Берии.

Как говорили в моём времени – шалость удалась. По крайней мере в этом ресторане мою фамилию, на которую был заказан столик, теперь точно запомнили.

Под конец вечера Николай Степанович, разомлевший от коньяка и деликатесов, дал мне крайне дельный совет, и даже пообещал с утра перезвонить своему знакомому эстонцу, который там в заместителях директора подвизается.

Таллин.

В Таллине есть завод музыкальных кассет, где преимущественно корпуса кассет наши и очень хорошего качества, а вот плёнка в них была в основном BASF. Продаются они с записью.

Так что, для Городского романса ещё не всё потеряно. Одна беда. В Таллин придётся ехать самому.

В Эстонию мне пришлось вылетать вечером следующего дня. На страну неумолимо надвигались майские праздники, и надо было успевать или до них, или откладывать всё на конец мая, потому что в середине мая у меня концерты.

Таллин меня порадовал. Город живёт полнокровной жизнью. Напряжённо работает морской порт. Спешат люди на работу. В городе много промышленных предприятий и целые микрорайоны новостроек.

В моём времени эстонцы с чего-то вдруг стали считать себя жителями Европы, и как по мне, тем самым попытались приравнять и своих девушек к европейкам. Так вот нет. Эстонки намного красивее. По крайней мере Германия, Польша и Франция, страны, в которых я успел в той жизни побывать, такого количества красивых девушек просто не имеют. Там если за день увидишь две-три симпатичные особи, с которыми хотелось бы замутить – это праздник.

А в Таллине у меня глаза разбегаются порой. Тут очень часто такие эльфийки встречаются…

Ну, не будем о грустном. Так-то я по делу прилетел. С моими девушками, одна из которых вместо рентгена, а вторая лучше детектора лжи, замутить с эльфийками не светит.

– Тоо-статочно вам пуу-тет, если мы выы-платим гонорар на-а счёт вашей стуудии? – задал мне свой главный вопрос тот эстонец, с которым мы встретились в баре гостиницы «Виру», где я остановился.

До этого он добрых полчаса изучал привезённые мной документы, а сделав пару глотков пива, порой впадал в прострацию, по целой минуте глядя в потолок бессмысленным взором.

Человеком он оказался очень своеобразным, но в конце концов телефон их юриста мне записал, а на одной из бумаг накорябал непонятные закорючки на эстонском.

Что-то вроде того, что тираж Городского романса к выпуску согласован, как он попытался объяснить.

Выдохнув, я понял, что песни спасены, и решил взглянуть на город.

Таллин готовится к Олимпийским Играм, и это заметно. Олимпиада-80 нагрянула не только в Москву, но и в другие союзные города. Минск, Киев и Ленинград готовятся принимать футболистов, а Таллин – полноценный парусный турнир. Первая и последняя Олимпиада в странах Прибалтики. После распада СССР они все потеряют промышленность и свою экономическую значимость. Зато легко вольются в Европу, став Меккой европейского секс – туризма. Тут ничего не поделаешь. Каждый сам кузнец своего счастья.

Глава 7

Ура! Соседский дом горит.

Ух, как он весело полыхает!

Мы с домовым даже специально в огород лавочку вынесли, чтобы сидя любоваться на пожар, и на то, как бравые пожарные борются с огнём.

– Гоша, ты уверен, что ни у кого не возникнут мысли о преднамеренном поджоге? – беспечно пускал я кольца табачного дыма глядя, как огнеборцы пытаются потушить Верин дом.

Ну, да, дом уже два дня на законных основаниях принадлежит Вере Серебряковой. Не без помощи Гоши цена его составила чуть больше четырёх тысяч, которые моя "троюродная сестрёнка" вручила бывшим хозяевам в нотариальной конторе. Не зря Гоша в соседском доме при потенциальных покупателях гремел посудой да вещи ронял – всех клиентов отвадил.

Думаю, что желая побыстрее съехать из-за творящегося в их жилище хаоса, бывшие соседи задействовали весь доступный им аппаратный ресурс, и домик на Веру был переоформлен в течение одного дня.

– Все соседи знают, в каком состоянии была проводка в доме у коммунистов, – фыркнул Гоша, – К тому же точки возгорания рассчитывала Ганя. Не-е, никто на поджог не подумает. Разве, что какой-нибудь Маг Огня на пепелище покопается. У тебя случайно нет знакомых стихийников на примете? – склонив голову, хитро посмотрел на меня домовёнок.

– Ты бы завязывал со своим инсинуациями, – чуть не подавился я дымом, – Настя обычная девушка. Я специально с ней Веру познакомил, чтобы она на танцовщицу своим магическим зрением посмотрела. Нет у Насти задатков магии.

– А с Алисой и Линой Вера встречалась? – не унимался Гоша.

– Пока ещё нет, – на миг задумался я, – Хотя, судя по тому, как Лина быстро охмурила Николаева, не удивлюсь, если она окажется какой-нибудь ведьмой.

– Та-а-а-к! – раздался голос Веры, появившейся в огороде, – Я, значит, на ТЭЦ работаю не покладая рук, мой дом полыхает, а эти два лоботряса смотрят на то, как он горит и лясы точат. Вам для полноты картины осталось только по кульку семечек в руки взять.

Собственно говоря, запалить дом почти перед самым приходом Веры с работы была её собственная идея, а нам с Гошей досталась только роль поджигателей. Галя в нашей акции участвовать наотрез отказалась, сославшись на подготовку к сессии. Она у нас теперь то в институте, то в пузыре пропадает, а дома появляется только для того, что бы покушать да поспать.

Кто-то спросит, что за сессия в конце апреля? Через час, после того как я занёс пакет с парой бутылок ликёра "Старый Таллин" в кабинет Галиного завкафедрой и объяснил Главному Композитору Чувашии, что девушке предстоят концерты в Москве, в пединституте появился приказ о досрочной летней сессии для студентки Тимофеевой. Казалось бы, и бутылка у ликёра невзрачная, да и содержимое стоит меньше червонца, а какие чудеса творит бальзам – любой волшебник позавидует.

– В моём времени семечки в полиэтиленовых пакетиках продают, – не нашёл я ничего лучшего, отвечая на Верину подколку, – А в кинотеатрах так и вовсе поп-корном хрустят. Кстати, хорошая идея. Гоша, – повернулся я к домовому, – Ты поп-корн будешь? А то впереди ещё вторая часть Марлезонского балета. Сейчас наша Вера пойдёт к руинам своего дома, и будет перед соседями и пожарными изображать несчастного погорельца.

– Ты бы сапоги резиновые надела, – посоветовал Вере домовой, тяжко вздохнув и не отводя глаз от горящего дома, у которого уже рухнула крыша, – Сыро там. Пожарные уже вторую автоцистерну пригнали.

Оказывается, даже при пожарах жизнь продолжается. Не успели огнеборцы разломать то, что не сгорело в Верином доме, как позвонила Наталья Федоровна с жалобой на свою "Ниву".

Щелкает, видите ли, что-то в задней части машины. Я прикинул про себя, что щелкать кроме крестовин в её автомобиле больше нечему, пообещал помочь женщине и велел приезжать либо сейчас, либо через месяц.

К моему удивлению примчалась Наталья Фёдоровна меньше, чем через час и не одна, а с Наполеоном. Мол, девушки в прошлый раз её пирогом потчевали, и директрисе теперь неудобно с пустыми руками ко мне приезжать. Нетрудно догадаться, что "Наполеон" – это торт, который директриса купила в кулинарии. Конечно же, по блату.

Нужно заметить, что не маленький тортик лежал на пассажирском сидении "Нивы". По моим прикидкам весил он никак не меньше трёх килограмм. Если Гоша наглеть не будет, то нам всем ещё и на завтрак останется.

Как я и думал, причиной посторонних звуков в машине директрисы были неисправные крестовины карданного вала. Пока Наталья Фёдоровна общалась в доме с Верой, я, недолго думая, материализовал новый кардан и поставил его на машину. Ну не возиться же мне с этими самыми крестовинами. Всё равно лучше, чем на заводе не сделаю, а подмены кардана, кроме меня, никто не заметит.

Не успел я выгнать "Ниву" из гаража, как на улицу выскочила директриса и со словами: "Дождись завтра архитектора", запрыгнула в машину. Я хотел было спросить, о чём речь, но явно чем-то озабоченная Наталья Фёдоровна, молча отсчитала мне деньги за ремонт своей машины и с пробуксовкой стартанула от моего дома.

Тоже мне, Шумахер в юбке. Чувствует моё сердце, что скоро кому-то придётся на "Ниве" сцепление менять. Хотя, почему кому-то? Мне же и придётся. Чтобы это знать, вовсе не нужен дар провидца, как у Веры.

– Ты чем так тётку загрузила, что она, как угорелая от нас умчалась? – попытался я выяснить у Веры столь странное поведение директрисы, – Чуть грязью меня всего не заляпала.

– Сказала ей, что она скоро бабушкой станет, – девушка подцепила с блюдца кусочек торта и отправила его себе в рот, – Куфай тортик. Вкуфный. Гофа вон тебе и чай уве приготовил.

– Как бабушкой, если её пацану от силы семнадцать? – принял я от домового бокал с чаем и блюдечко под торт, – Да и подружка у него сопля ещё зелёная.

Вера посмаковала торт, запила его чаем, потянулась к следующему куску и, с зависшей над лакомством ложкой, объяснила:

– У Натальи Фёдоровны старшая дочь после ВУЗа по распределению в Калугу попала. В прошлом году замуж вышла за местного парня. Ближе к октябрю в их семье появится двойня.

Ну, Предсказательница, ну, УЗИ ходячее. И когда роды будут, знает и кто на свет появится, ведает. Теперь-то мне понятно столь поспешное бегство директрисы из моего дома. Скорее всего помчалась либо делиться новостью, либо пытаться связаться с дочерью, чтобы убедиться в правдивости Вериного предсказания.

– Директриса перед отъездом что-то про архитектора ляпнула, – задумчиво произнёс я, глядя на торт, от которого Гоша щедрым жестом отчекрыжил чуть ли не целую четвертину. Наверняка ближе к ночи собрался в гараже свое общество домовых сладким угостить. Ну а что такого? Пусть полакомятся. Мне не жалко, да и вреда от Гошиных друзей нет – сидят себе в гараже, да чаи гоняют. Я и сам порой для них то пряники, то печенье достаю. А уж какие сорта чая у нас в гостях домовые пьют. Такие не каждый богатей в этом мире пробовал, не говоря уже про нашу страну.

–Так она как только в дом вошла, так сразу учуяла запах кострища. От меня ведь, как от пожарного воняет, – Вера делано схватила локон своих волос и принюхалась к нему, – Я ей про дом и про пожар вкратце рассказала. Она при мне начала названивать знакомым и договорилась, что завтра утром к нам приедет архитектор из местного райисполкома. Как мне объяснила Наталья Фёдоровна, он за двести рублей составит проект нового дома и через неделю принесёт нам его со всеми нужными подписями и печатями. Слушай, а правда, что тысяча силикатного кирпича стоит двадцать восемь рублей? Мне об этом директриса сказала, когда я её про цены на стройматериалы спросила.

– Про кирпич точно не скажу, – попытался я вспомнить, какую сумму мне выставили строители за белый кирпич на гараж в прошлом году, – Нужно накладные в шкафу смотреть, если интересно. А вот то, что тонна цемента тридцать шесть рублей стоит – это я хорошо запомнил.

– Это ж сколько денег на стройку нужно, – подперев щеку кулаком, задумалась девушка.

– Если нормальный дом строить, то на материалы по моим прикидкам тысяч пять – шесть уйдёт, – пожал я плечами, – И это не считая отделки. Просто стены, крыша, пол и окна. Прибавь расходы на шабашников. Так что думаю, тысяч в десять уложимся.

– Блин, может, не нужно было поджигать дом? – с грустью в глазах посмотрела на меня Вера, – Подлатали бы старый, да жила бы я себе спокойно.

– Поздно пить боржоми, когда почки отказали, – выдал я народный афоризм и тут же попытался успокоить девушку, – Не переживай, построим мы тебе новый дом. А пока у меня живи. Да и вход в пузырь в огороде. Кстати, директриса про твои предыдущие предсказания что-нибудь сказала?

– Угу, – всё ещё печалясь кивнула девушка, – Ей знакомые из ГОВД сводку происшествий по Новчику предоставили за тот день, когда её сына должны были избить. Ничего интересного, кроме одного эпизода. Поздним вечером около продовольственного магазина номер двадцать пять были задержаны двое нетрезвых мужчин, устроившие между собой драку. А про ОБХСС я толком не поняла. Со слов Натальи Федоровны телегу на неё накатала заведующая одного из отделов мебельного магазина, мол, к ней с базы не доехало два румынских спальных гарнитура. Только вот на базу эти гарнитуры тоже не поступали. Вагон с ними вообще в Канаше на узловой станции почти на месяц застрял. Так что Наталья Фёдоровна к этой злосчастной мебели вообще никакого отношения не имеет, но за предупреждение всё равно поблагодарила.

Вот даже как. Два хулигана не нашли на ком оторваться и решили отмутузить друг друга. Надо же, как интересно. По большому счёту Вера спасла не только сына директора, ведь если не её предвидение, то те двое за нанесение тяжких телесных повреждений тоже надолго присели бы. Уж кто-кто, а Наталья Фёдоровна со своим аппаратным ресурсом устроила бы пьяницам показательную порку за то, что они её сына инвалидом сделали.

* * *

Незаметно подкрались майские праздники, а потом прошлись по всей стране колоннами демонстрантов, и чуть позже, бухнули в городах залпами победных салютов.

Каким-то чудом весь этот майский калейдоскоп событий пролетел мимо меня, о чём я ни разу не пожалел. У меня праздники, кроме чувства досады, никаких других эмоций не вызвали. Если честно, то я даже не знаю, что люди на первомайских демонстрациях демонстрируют. Зато транспаранты, увиденные по телевизору, меня повергли в шок. Что думали те, кто их рисовал и утверждал, для меня загадка. Например, как вам такой шедевр: – "Вся власть Советам трудящихся"? Ага, прямо сейчас у КПСС её отнимем, и трудящимся отдадим.

Или вот такое: – "Товарищи, включайтесь в борьбу за достойную жизнь, за социализм". Во, это уже прямо про меня. Я, можно сказать, очень яркий пример такого борца. Уж я так борюсь за достойную жизнь, так стараюсь, что уже сил никаких нет, а сказать, что живу сейчас достойно пока язык не поворачивается. Бедненько живу по моим прошлым меркам. И таких благоглупостей, нарисованных на кумаче, полным-полно. Транспарантов столько несут, что если на город посмотреть с высоты птичьего полёта, то покажется, что его засыпали горами томатов.

В мои хлопоты, связанные со строительством, майские праздники вмешались самым бесцеремонным образом. Я знаю, что в СССР быстро ничего не делается, но каждый раз сталкиваясь с советской реальностью поражаюсь ей заново. Допустим, вчера мы с Верой отстояли полуторачасовую очередь на лесоторговой базе, чтобы узнать, что нас могут поставить в очередь на стройматериалы. Когда я поинтересовался сроками, то услышал очень неопределённый ответ, что скорее всего это произойдёт где-то ближе к концу лета.

Да, такой вот парадокс. В нашем городе нет магазина Стройматериалов. Что-то по мелочам можно купить в "Хозтоварах", но именно, что по мелочам. До них пока далеко. Мне бы коробку под крышу за лето завести, а мелочи потом пойдут.

Представили себе? Ни кирпича, ни арматуры, ни плит перекрытий в свободной продаже нет, равно, как и ещё десятков позиций, без которых дом не построить.

Ошалев от открывшихся перспектив, а точнее, от их отсутствия, я впал в прострацию. Деньги есть, строителей найду, а вот строить мне не из чего. Для меня, человека из будущего, это показалось театром абсурда.

Выручил кофе. В минуту просветления я осознал, что каждый должен заниматься своим делом, и с лёгкой душой переложил решение задачи на Кракошу с Ганей.

На поиск решения им потребовалось времени меньше, чем мне на то, чтобы расправиться со второй чашкой кофе, которую я решил совместить с выкуренной на улице сигаретой.

Оказалось, что частному лицу купить несколько поддонов того же кирпича просто так не удастся. Его выделяют согласно фондам и лимитам, но никак не частникам. Что-то можно попробовать выписать через своё предприятие, на котором ты работаешь, а лучше всего сразу обратиться в строительную организацию. Одна беда, там частника никто не встретит с распростёртыми объятиями. Для строительного треста или СМУ индивидуальное строительство слишком хлопотное и экономически малоинтересное занятие. Им куда интереснее какой-нибудь цех воздвигнуть, а то и обычную пятиэтажку построить, отжав при этом под себя несколько квартир.

Лишний раз подосадовал на собственную тупость. Нет бы мне подробно обо всём архитектора расспросить. Там обстановка, правда, разговору не благоприятствовала. Мы с ним, как партизаны в курилку ушли, где и совершили обмен утверждённого проекта на денежные знаки, но хотя бы две – три минуты поговорить-то можно было.

– Как выкручиваться будем? – спросила у меня Вера, когда я рассказал ей про суровые советские правила добычи стройматериалов.

– Вариантов у нас не так-то и много. Можно попробовать закупить что-то через твою работу. Не факт, что этого будет достаточно. Могу я переговорить с теми строителями, что гараж мне строили, но тогда у нас не будет никаких документов, и местный Анискин легко вынесет нам мозг, а то и любознательность начнёт проявлять. Или к Наталье Фёдоровне, нашей палочке-выручалочке нужно на поклон идти. У неё всё что нужно схвачено, – вслух выдал я квинтэссенцию своих размышлений.

– С этого бы и начинал, – без лишних разговоров устремилась Вера к телефону, – Сейчас мы с ней по-женски быстренько всё решим.

– Ты думаешь? – не поверил я, что начальнице ОРСа больше не чем заняться, как решать Верины проблемы.

– Она уже раза три меня просила, чтобы я на её подругу посмотрела. Так что, взаимопонимание мы быстренько найдём, – загадочно улыбнулась провидица, уже осознавшая ту власть, которую даёт её магия.

– Ты не поверишь, как всё удачно складывается, – вернулась обратно улыбающаяся Вера спустя минут сорок, – Но тебе придётся магнитолу в Волгу одному начальнику устанавливать.

– Ой, можно подумать, ты заранее не знала результат, – хмыкнул я, и в меня тут же прилетела диванная подушка.

– Мог бы и подыграть девушке. Порадоваться, расспросить, как ей это удалось, и похвалить. Эх, ты, – скорчила она обиженную гримасу.

– Всё, сдаюсь. Ты самая умная и талантливая из всех метательниц подушек, которых я знаю, – замахал я перед собой руками.

– Да ну тебя, – отмахнулась Вера, – Ты же вечером на репетиции будешь?

– Да, у меня концерт в Театре Эстрады скоро, а у нас ещё не всё готово.

– Тогда сегодня их и приглашу, – кивнула провидица, чему-то едва заметно улыбаясь.

Никак опять вперёд глянула…

Можно сказать, что репетиция в ДК прошла буднично, и это меня радует. Заматерели парни. Прилично добавили в игре. Как по мне, до профессионалов им ещё далеко, но и музыка, которую мы играем, не требует особой виртуозности. Официальная советская эстрада этого времени не блещет техничными гитарными соло или сногсшибательными партиями клавишных. Намётки для этого уже есть, но пока они едва заметны, и скорее составляют исключение из правил.

Удивила Галка. Она сейчас слушает очень много музыки из моего времени. Музыкальная память у неё и так была отличная, а теперь, когда она добавила в своих магических способностях, иногда проводя в пузыре по половине дня, прогресс налицо. Она понемногу меняет не только голос, но и манеру исполнения. У неё теперь почти не заметно переходных нот, а в музыкальных фразах появились искусные мелизмы, поставленные очень талантливо.

– Как я сегодня пела? – спросила Галина, когда мы поехали домой.

– Божественно, – на полном серьёзе ответил я, – Больше всего мне нравиться, что ты тонко чувствуешь ту грань, дальше которой техника пения пойдёт во вред самому исполнению, его красоте.

– С голосом мне ещё работать и работать, – вздохнула Галка.

– Дома напомни мне про голос, – попросил я, хитро улыбаясь, – Смотришь, чего и придумаем.

На самом деле, это когда я себе голос улучшал, то сильно поскромничал. Галке нужно будет добавить побольше возможностей. По сути, её голос, это её инструмент, и даже оружие.

– А что ты собираешься сделать? – тут же уцепилась за меня девушка, распираемая любопытством.

– Маги мы с тобой, или погулять вышли… – не стал я раскрывать свою маленькую тайну раньше времени.

Больно уж мне нравится, когда у неё глаза блестят и кончик носа подрагивает от нетерпения.

Глава 8

– Валера, да возьми ты уже эту чёртову трубку, – наглым образом растолкала меня Галка и отняв мою подушку, водрузила её себе на голову.

Да уж, номер в Мосфильмовской гостинице это тебе не домик в Чебоксарах. Здесь заботливого Гоши нет, и телефон в кровать никто не принесёт. Всё самому приходится делать.

Толком ещё не проснувшись, я прошаркал к журнальному столику и плюхнулся в кресло.

– Слушаю, – не переставая зевать, ответил я в трубку телефона.

– Ну, ты, парень, даёшь! – вместо приветствия услышал я задорный голос помрежа с Мосфильма, – Тебе где такой шикарный видеоролик сняли?

– Какой ещё видеоролик? – ничего не понял я спросонья.

Нет, то, что звонит Сергей, до меня уже дошло – всё-таки он входит в тот малочисленный круг людей, которые знают мой телефонный номер в гостинице. А вот о чём идёт речь, я спросонья не врубаюсь.

– Как какой? – судя по голосу, опешили на том конце провода, – Там, где ты медляк исполняешь, а весь зал тебе фонариками светит. Вчера по Московскому телевидению твой номер показали.

О, как интересно! Сумел-таки Александр Павлович протолкнуть наш ролик на телевидение. Готов аплодировать ему стоя. Всё-таки директор Государственного Театра Эстрады – это вам не хрен с горы.

– Мы перед отъездом в Москву в нашем ДК пару концертов дали, а Чувашское телевидение по заказу обкома ВЛКСМ их снимало. Кроме видеоверсии самого концерта, на телецентре по моей просьбе смонтировали ролик на одну из моих песен, – объяснил я Сергею историю создания клипа, в котором я исполняю рок-балладу, – Номер, который ты видел, был во втором отделении и контролёрши, всем входящим после антракта зрителям, вручали маленькие фонарики-брелоки. Ну, а я попросил их зажечь во время песни.

– Это сколько же вы фонариков-то раздали?

– Точно не помню, но что-то около семисот штук, – я хоть и не обладаю Галиными талантами саунд-мага, но отчётливо услышал в трубке, как помреж поперхнулся и закашлялся. Я решил его добить, и ляпнул, – А чего считать-то? Зал на семьсот двадцать мест, значит, примерно столько и раздали.

Собственно говоря, огоньки в зале в моей эпохе используются на многих выступлениях. Наверняка многие видели видео концертных номеров, где зрители в зале или на стадионе раскачивают над головой светящимися телефонами. Вот и мне захотелось в этом мире снять нечто похожее.

Вполне понятно, что сотовых здесь ещё нет, а зажигалки и спички жечь в зале никто не позволит. Недолго думая я материализовал несколько мешков с небольшими белыми брелоками-фонариками и привез их в ДК. Ну, да, прямо в мешках и доставал – не по одному же фонарику вынимать, если их нужно почти семь с половиной сотен. Сначала я и вовсе хотел достать светящиеся брелоки с олимпийской символикой, но когда посмотрел на цену, решил, что никто не поймёт, если я начну дарить каждому зрителю фонарик стоимостью около четырёх рублей. Пришлось значительно "урезать" бюджет и вытаскивать фонарики по цене рубль десять.

– Ладно, Серёга, мне собираться уже пора. У нас репетиция в одиннадцать. Контрамарка у тебя есть, так что на концерте, возможно, увидимся, – поспешил я свернуть разговор, – Да и в Москве я ещё до вторника точно пробуду. Так что заскочу к тебе на Мосфильм. Поболтаем.

Четыре концерта в Театре Эстрады. Обалдеть можно. Да, изначально речь шла всего об одном выступлении, за которое я выложил четыре тысячи. Однако с тех пор, как я заявился в гости домой к директору этой концертной площадки, кое-что изменилось.

Зачем я попёрся к директору Театра Эстрады, если наш концерт уже был проплачен? Так Вера предсказала множество плюшек от моего знакомства с ним, а на работе он в связи с болезнью давно не появляется. Вот я, распихав по карманам всякие оздоровительные да ментальные амулеты, положил в салон Хорьха видак, видеокассету с записью нашего концерта и поехал в Грохольский переулок, где в одной из многоэтажек и проживал Александр Павлович.

Ясно дело, Вера не сказала, что конкретно меня ждёт после встречи с директором и как добиться, обещанных предсказатильнецей ништяков. Мне вообще её предсказания порой напоминают колонку гороскопа в газете – всё размыто, ничего не понятно, зато звучит эпически.

В общем, встретил меня тучный темноволосый человек в очках с толстыми линзами, перенёсший инсульт. Тот, кто знаком с последствиями этой болезни, легко может представить себе внешний вид мужчины, открывшего мне входную дверь. Через полчаса благодаря двум амулетам выздоровления, которые я незаметно активировал в карманах брюк, мы уже пили кофе и Александр Павлович, забыв про свои очки, не отрывая взгляда от экрана своего телевизора, смотрел запись с нашего Новочебоксарского концерта.

– Едем, – бодро вскочил с кресла Александр Павлович, когда на экране пошли титры. Он выудил из шифоньера костюм с белоснежной сорочкой и скрылся в соседней комнате.

Кто бы сказал, глядя на этого скачущего дядьку, что всего несколько часов назад у него правая рука висела как плеть и половина лица была неподвижна, словно маска из папье-маше. Хорошие амулеты мне Гоша подсказал. Главное – можно лечить незаметно и нет необходимости незаметно подливать в питьё капли и настойки.

– Конечно, едем, – отключил я видака от сети и телевизора, – А куда?

– В театр, Валера. В театр, – послышалось в ответ, – На месте всё объясню.

Все те полчаса, пока мы ехали с Грохольского переулка до "Дома на Набережной", где располагается Театр Эстрады, Александр Павлович задавал уточняющие вопросы. Интересовало его многое – начиная с того, как долго мы готовили программу, заканчивая тем, насколько мобильна наша концертная аппаратура.

Меня же интересовало только одно – не создаст ли выздоровевший директор проблем? Кто его знает, что у него сейчас в голове творится. Вдруг я его сейчас в Театр привезу, а он всё переиграет и скажет: " А вали-ка ты на фиг, Валерий Батькович, вместе со своим "Монолитом". Хотя нет, не должно быть подлянок – Вера просто так меня не послала бы знакомиться с Александром Павловичем. Посмотрим, во что наше знакомство выльется. А то, что мужик выздоровел и я к этому причастен… Честное слово ни грамма не жалею. Хотя бы, потому что в квартире у директора театра успел в распахнутом шифоньере увидеть офицерский китель с майорскими погонами и боевыми орденами на левой груди и красными да золотистыми галунами на правой.

Появление директора в театре встретили двояко – кто-то начал аплодировать возвращению Хозяина, а кто-то креститься, словно увидел покойника. Кивком приветствуя встречающихся по пути, Александр Павлович привёл меня в свой кабинет, предложил место в удобном мягком кресле у стены и тут же уселся в соседнее:

– Валера, хоть я и был не у дел пару лет, но о многом происходящем в театре мне известно. Я краем уха слышал, что ты проплатил один концерт. Если честно, то ничего нового для меня в этом нет – сам несколько лет был главным режиссёром Мосэстрады и знаю эту кухню от и до. Сегодня ты мне показал готовую программу, и я приятно удивлён. Есть, конечно, пара моментов, которые вызывают вопросы, но в целом программа на высоком уровне. Это я тебе не как зритель, а как профессионал говорю. В общем, я предлагаю тебе не один, а четыре концерта.

– А как же плотный график выступлений? – не нашёлся я, что ответить от неожиданности, – У театра же наверняка есть свой план концертов и спектаклей.

– Так уж вышло, что объявленный ранее Ленинградский сатирик решил перенести свои выступления в столице ближе к Олимпиаде. Не знаю, чем он руководствуется, – хмыкнул директор, – Но это его дело. Суть в том, что появилось три незапланированных "окна" в графике, и я предлагаю тебе их занять. Два концерта в субботу и два в воскресенье. Как тебе?

– Согласен. Сколько?

– Вы сейчас по какой категории работаете? По второй? – моментально подобрался Александр Павлович, – Пригласим на генеральную репетицию представителей Росконцерта и получите первую. И потом, сам понимаешь, если вашу программу Росконцерт примет, то вы сможете "катать" её по всей стране.

Вообще-то, директор правильно говорит, что без гастрольного удостоверения от Росконцерта мы можем только по Чувашии разъезжать. Самое большее, на что мы можем рассчитывать – это концерты в местных ДК по договорённости с соседскими республиканскими филармониями, как мы это и сделали зимой.

Ну и первая категория имеет свои плюсы. Например, сейчас мы с "Монолитом" со своей второй категорией даже не можем давать "сольники" на два отделения. А потому хитрим и, разбавляя программу Настиным ансамблем танца, заявляем сборный концерт. Да и гонорары с первой категорией естественно чуть больше, чем со второй.

Как бы то ни было, а из спича директора я так и не понял, сколько ещё мне придётся забашлять за описанные перспективы. Не бывает, чтобы "ноунейм" вот так запросто мог стартануть практически с главной концертной площадки страны. Конечно, не столь прямо, но примерно такой вопрос я снова задал Александру Павловичу.

– Мой интерес в том, что я открываю таланты в вашем лице накануне Олимпиады и предлагаю в дальнейшем ставить программы с вашим участием в Театре Эстрады, – после небольшой паузы ответил директор, – Сразу говорю, что патриотических песен в вашем исполнении мне не нужно. Их на нашей эстраде и без вас десятки ансамблей готовы петь. У нас дефицит с лёгкой развлекательной музыкой.

Олимпиада. Кажется, теперь я догадываюсь, как можно претворить в жизнь Верину вспышку, в которой она видела меня на Олимпийском стадионе.

– Как-то с трудом я себе представляю наше сотрудничество, – честно признался я, – Двум коллективам придётся перебираться в Москву?

– Зачем же так радикально? – откровенно изумился директор, – Подыщем вам какой-нибудь дом отдыха в Подмосковье, и будете там наскоками жить. Просто пойми одну вещь – в преддверии и во время Олимпиады в Москве найдётся место для сотен коллективов. Только и знай, что переезжай с одной площадки на другую. Я ведь не просто так спросил о том, насколько мобильна ваша аппаратура. Ну, да ладно. Сейчас у нас стоит задача наполнить зал на четыре ваших концерта, которые состоятся уже в следующие выходные. Нужна какая-то реклама. В ту же самую "Комсомолку" с хвалебным откликом у меня влезть не получится, а вот на Московскую область небольшой ролик с вашего выступления пару раз за неделю запустить в моих силах. Ты, случайно, не можешь у себя на Чувашском телевидении попросить копию вашего концерта? Не ту, что у тебя на кассете, а чтобы можно было в телеэфир пустить.