Текст книги "Ночной звонок"
Автор книги: Семен Самсонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Пушин подробно рассказал об Олеге Казакове, о его срочном увольнении с работы и отъезде из города, о показаниях Клары Денисовой.
Майор внимательно выслушал и сказал:
– Правильно, Афанасий, надо срочно поехать на вокзал, подежурить. Надо задержать. Действуй. Я тоже подъеду.
Закончив разговор, майор поднялся и вышел. В коридоре он увидел девушку. Она шла, рассматривая таблички на дверях.
– Вам кого, девушка? – спросил у нее майор.
– Мне? – казалось, удивилась она. – Мне Аркадия.
– Варламова?
– Да, – и торопливо объяснила: – Его в милицию увезли, а он ни в чем не виноват. Я докажу.
– Да кто же вы такая?
– Даша я. Даша Казакова.
– Сестра Олега Казакова?
– Да, – испуганно вскинула глаза девушка. – Его уже поймали? Он сегодня уезжает с друзьями. Надо его отнять у них. Они его спаивают, делают из него хулигана. Спасите брата!
– Спасем, Даша, – серьезно пообещал майор. – Пойдемте со мной, – Варламов, открыв дверь, спросил: – Разрешите, товарищ подполковник? Срочное дело. Пришла к нам с просьбой Даша Казакова, прошу выслушать ее. Она сестра Олега Казакова и... знакомая моего сына.
– Аркаша! – крикнула девушка, увидев Аркадия.
– Даша!
Они кинулись друг к другу. Даша сразу же загородила собой Аркадия и с комичным вызовом воскликнула:
– Он не виноват. Я все расскажу. Вы не имеете права арестовывать без...
Даша не договорила, увидев улыбку на лице подполковника.
– А мы и не думали его арестовывать – Аркадий Варламов наш гость. И вы тоже. Прошу, присаживайтесь, поговорим, раз уж волею случая собрались вместе.
XXIV
Мартынов старался быть хладнокровным. Он узнал, что милиция заинтересовалась плотниками. Флор боялся, что Олег Казаков не выдержит первого же следовательского нажима, расскажет обо всем. В нем сейчас – главная опасность. Его надо убрать. Воспользоваться отъездом к дяде.
Флор быстро нашел общий язык со своим старым дружком по темным делам шофером Рудольфом Уткиным. Жадный на деньги, Уткин готов был исполнить любое поручение Мартынова, который совместно с прорабом обеспечивал шоферу твердый заработок по крайней мере по триста рублей в месяц за счет приписок фиктивных работ.
Вот и сейчас только одному ему ведомыми путями Мартынов раздобыл для Уткина командировку в Сарапул, вручил тугую пачку денег, сказал, что он поедет вместе с Олегом Казаковым.
– Этого щенка надо прибить и сбросить с поезда.
Уткин опешил, когда Флор подал ему завернутые в тряпицу свинцовый кастет и финский нож, но ослушаться не посмел.
– Сделаю, – пообещал он, дрожа от внезапно охватившего его озноба.
У Флора слова не расходятся с делом, видимо, он давно уже все обдумал, даже успел купить билеты на поезд, которые тут же и отдал Уткину. Билеты в мягкий вагон. Оказывается, и Олег Казаков уже находится у Мартынова, ждет его. Не мешкая, Флор и Рудольф поспешили в общежитие, а через час мчались на такси к вокзалу.
Мартынов на вокзал не зашел, попросил остановить такси метрах в пятистах не доезжая. Сославшись на занятость, высадил друзей, тепло попрощался с ними и приказал гнать такси обратно. На самом деле Флор отъехал лишь за угол первого дома, рассчитался с таксистом и, укрывшись в пустом подъезде, вытащил из чемодана пиджак, надел, на голову нахлобучил кепку, приклеил под нос усики и заторопился к поезду. Он решил проследить за отъездом друзей. Какая-то тревога давила его сердце, предчувствие беды не отпускало вот уже третий день.
Остановившись у киоска, купив газеты, Флор издали наблюдал за шестым вагоном, к которому подошли Олег и Рудольф. Еще минута – и друзья сядут в вагон... Но нет, что это такое?.. Флор не верит своим глазам: у самых дверей вагона дорогу Рудольфу и Олегу преградил военный моряк. Другой моряк остановился позади парней, рядом с ним девушки. Одна из них очень знакома Флору... Да это же Клара Денисова! Вот проклятая. Она была у Светланы и допытывалась об Олеге и Флоре, это к ней повадился оперативник из милиции.
Флор, сам не понимая зачем, метнулся было к вагону, но тут увидел, как дурак Уткин кинулся с испуга бежать и наткнулся на другого моряка, в руках у которого оказался пистолет. Видимо, в страхе перед выстрелом прямо в грудь Уткин с диким визгом ухватился обеими руками за ствол оружия и поднял его вверх. Раздался выстрел, началась суматоха. Казаков бросил чемоданчик, прыгнул в сторону и попытался улизнуть. Но Клара Денисова с неожиданной ловкостью схватила парнишку за рукав, дернула к себе с такой силой, что он штопором закрутился на месте. И в тот же миг парней окружили кольцом милиционеры.
Флор в ярости скомкал газету, швырнул ее и пошел к остановке такси. Сев на заднее сиденье, сказал шоферу:
– Приехал к умирающей матери, гони, друг, боюсь не застать старушку в живых. За скорость плачу вдвойне.
И таксист постарался от души.
XXV
Олега поместили в камеру предварительного заключения. Буквально часа через два после ареста он через незнакомого пария, задержанного за драку, получил известие, явно исходящее от Флора: «Молчать о других. Так лучше. Возьмешь все на себя. В обиду не дадим. Все обойдется. А предашь – убью, где бы ни был. Никуда не скроешься». Все это парень успел прошептать ему в короткий миг, проходя по коридору КПЗ.
И Олег испугался. Его ошеломило то, с какой быстротой Флор успел узнать об их аресте и передать сообщение. Он начинал догадываться, что Мартынов не просто бригадир, что он сумеет выйти из воды сухим, что не помедлит с исполнением угрозы.
Об Уткине Олег ничего не знал, познакомился с ним только на дне рождения у Флора в тот памятный день. Больше его не видел ни разу. Олег не врал на допросах, отказываясь от Уткина. Но о Мартынове решил не говорить ни слова.
Олег назвал имя соучастника драки у магазина – Андрей. Имя это подвернулось на язык, но врезалось в память. Казаков изворачивался, рассказывая следователю Морозову, что встретились они с Андреем случайно, решили выпить в складчину, так как денег на пол-литру не хватало ни у него, ни у нового знакомца. Ну, выпили, а потом вот полезли к девушке. Подрались. Андрей ударил мужчину велосипедным насосом по голове и убежал, бросив велосипед. Где живет? Где работает? Олег об этом ничего сказать не может, не знает: ведь случайно познакомились, не успели даже поговорить толком.
Но уже на следующем допросе на стол следователя лег носовой платок. Олег узнал его. Этот платок попросил у него Флор, сказал, что свой забыл дома.
Следователь спросил, кивая на платок:
– Узнаете? Это ваш носовой платок?
У Олега все внутри задрожало, но внешне он остался спокойным. Он вдруг обнаружил в себе способность к выдержке и находчивости в сложной обстановке.
– Платков похожих много, – проворчал. Он смотрел на следователя взбычившись, ожидая от него новых и неожиданных разоблачений. Нет, Олег будет держаться одной линии, не пойдет на предательство, не спасует перед милицией.
– Много похожих платков, верно, – согласился Морозов, – но этот ваш, на нем обнаружены следы ваших пальцев. Платок найден около убитой девушки – Зои Ермаковой. Расскажите о встречах с Зоей.
– С Зоей? – переспросил Олег и даже сам удивился спокойствию, с каким смотрел прямо в глаза следователю. Он вырос в собственных глазах, обрел уверенность. – С Зоей Ермаковой?
Казаков задумался. Следователь не торопил. Олег невольно отдался воспоминанию.
...Зоя согласилась пойти в кино. Они с Флором встретили девушку на пути из школы. Ну, встретили. А потом... Потом произошло такое неожиданное, что смяло Олега.
Когда он, Зоя и Флор проходили мимо строящегося здания, Мартынов вдруг похвастался:
– Этот дом строили мы. Это наш труд. В особенности, Олега. Хочешь, Зоя, посмотреть, как строится дом? Весь нижний этаж – магазин. В подвале – холодильник. Опалубку для бетонирования делал Олег с друзьями. Никогда не видела, как делается опалубка? Пойдем, я покажу. Это очень интересно.
Зоя пожала плечами. А Флор, не дав ей минуты на раздумье, взял за руку, увлек вниз, бросив на ходу: «Подожди, мы сейчас».
Олег ждал-ждал, не выдержал и сошел в подвал. А немного спустя выбежал оттуда испуганный. Ноги набрякли и будто вросли в землю, голова пошла кругом. Олег постоял и, качаясь и подавляя внезапно подступившую тошноту, побежал от этого страшного подвала. Он кружил по стройплощадке, словно по лабиринту, из которого не мог найти выхода к свету, на простор.
В таком состоянии и нашел его Флор, затащил в буфет, затем в ресторан.
– Зою надо было... того... – как во сне, слышал Олег пьяное бормотание Флора...
Олег не сразу понимал смысл того, что говорил ему следователь. На все вопросы отвечал одно и то же:
– Это я. Я во всем виноват. Я убил Зою. Никого больше не знаю. Я убил.
Морозов на время оставил в покое Олега, дал ему возможность прийти в себя, встретиться и поговорить с сестрой, с матерью. Он долго и много думал о поведении Казакова на допросах. Фактически материал не давал оснований для обвинения его в убийстве девушки, в крайнем случае, Олег мог быть сообщником. Но почему он так упорно оговаривает себя?
Морозов еще и еще раз прочитал протоколы допросов, прослушал магнитофонные записи. И тут обнаружил, что до сих пор он не предъявлял подследственному обвинения в насилии над девушкой. Морозову даже и в голову не приходило, что это мог сделать Казаков.
На следующем же допросе Морозов после обычных вопросов вдруг замолчал и, в упор глядя на Олега, со злобой проговорил:
– Никогда бы не подумал, что ты мог так поступить... изнасиловать девушку, надругаться над ней!
Олега точно электрическим током ударило, он вскочил, тут же сел на стул.
– Я?! Я?! Я не насиловал!.. Я...
Морозову стало ясно: Казаков не убийца. Будь он убийцей, он воспринял бы это сообщение совсем иначе. Значит, он явился жертвой какого-то обмана. Следователь продолжал:
– Значит, ты убил, а изнасиловал ее кто-то другой, так?
Казаков молчал, безумными глазами глядя куда-то в пространство, казалось, что-то вспоминал. Вдруг он вздрогнул и посмотрел на следователя так, будто впервые увидел его, провел ладонью по лицу, как бы смахивая посетившее его странное видение. Голос Морозова окончательно вернул его к действительности.
– Зою, как показало медицинское обследование, изнасиловали в бессознательном состоянии, а затем добили и оттащили в тупик подвала, завалили толью и мусором. Именно там ты, Олег, выронил из кармана носовой платок. Затем...
– Не насиловал я Зою! – закричал Олег. – И не убивал. Это не я. Это, это...
Ему стало нестерпимо душно, он порывался встать и снова опускался на стул, не в силах справиться со слабостью, разлившейся по телу.
– Рассказывай, Олег, – участливо попросил Морозов и включил магнитофон.
XXVI
Мартынов понял – настала пора задать лататы. Пока не было прямой опасности разоблачения, он и не думал бросать все и бежать куда-то. Скрыться он всегда сумеет, только сделать это надо с умом. Но когда Флор случайно обнаружил слежку за собой, он запаниковал. За убийство Зои ему не избежать высшей меры наказания – расстрела. Нет, Мартынов не поставит себя под пулю.
Когда на стройучастке появились комиссии, подняли старые наряды и платежные ведомости, прораб позвал к себе Мартынова, чтобы упрятать кое-какие драгоценности, упаковать и отправить контейнером нахапанное различными путями добро. Две ночи проработали.
Но кольцо вокруг преступников сжималось. С помощью косвенных и прямых улик, свидетельских показаний Мартынов был уличен. Опознала его и Рита Ившина. Угрозыск не спускал с преступника глаз, зорко следя за последними его приготовлениями к отъезду.
Выяснилось, что Мартынов появился в Удмуртии под чужой фамилией. Он исчез из Кустанайской области после трагической и во многом неясной гибели своей сожительницы, у которой имелся от Флора ребенок. Мартынов легко втирался в доверие к людям, в особенности – молодым ребятам, умел подкатиться к девушкам, очаровывать их своей внешностью, широтой души, мягким баритоном, обходительностью и нежностью, а слабых и робких мог запугивать и держать в страхе перед расплатой в случае измены, болтливости.
Вскоре, припертый уликами и фактами, признался во всем Уткин. Морозов нарочно заставил его повторить свои показания в присутствии Олега. Услышав, что Рудольф должен был по заданию Флора убить и сбросить его с поезда, Казаков окончательно понял, в какую сеть он попал, в какой трясине увяз.
Наступило время брать Мартынова. В общежитии он теперь не появлялся. За два часа до отхода поезда приехал с прорабом на стройучасток, чтобы захватить деньги и драгоценности, упрятанные в тайнике, сработанном в подвале строящегося жилого дома.
Едва преступники спустились в подвал, дом был блокирован оперативными работниками и дружинниками.
Мартынов оказался хитрее своего товарища, не захотел делиться с ним деньгами и ценностями и стукнул его железным прутом по голове в тот самый момент, когда прораб вытянул из тайника туго набитый портфель, завернутый в полиэтиленовый куль. Прораб без звука свалился замертво. Для верности ударив его еще раз, Флор отбросил прут, снял с портфеля обертку и направился к выходу. Прежде чем выйти на улицу, осмотрелся через подвальное окно – тут и увидел стоящих на карауле людей.
Страх обнял душу лишь на секунду. Флор вспомнил, что в одном из боксов два дня назад рабочие, устраняя опущение в канализации, проделали брешь в кладке, которая прямехонько вела в траншею, тянувшуюся к подвалу соседнего дома. Флор кинулся в бокс, пролез в брешь, заткнул ее подвернувшимся под руку войлоком и побежал по трубам, уложенным по дну траншеи. И неожиданно натолкнулся на земляную перемычку, насыпанную совсем недавно, очевидно, для перехода. Чтобы перемахнуть через нее, надо вылезть наружу. Флор выглянул, осмотрелся. A-а, дом окружили, а его-то там уже нет! Как вовремя он вырвался из ловушки. Прижимаясь к земле, Мартынов пополз по-пластунски. И уже почти перевалился через перемычку, когда его заметили, закричали:
– Вот он! Стой!
Крики и топот погони, казалось, неслись со всех сторон.
Мартынов в отчаянии метнулся в гулкую и оголенную коробку секции, там бросился к проему, выводящему к штабелям панелей и перекрытий, кучам кирпича, но дорогу ему преградили. Оставался один путь – наверх. Мартынов взбежал по шаткой и крутой лестнице и уперся в перила. Под ногами – обрывистая стена. Флор вдруг завизжал, почувствовал слабость в ногах. Какая-то сила толкала его вперед, в пропасть, а он не хотел падать, не хотел умирать. Безумно прижав портфель к груди, он с протестующим тонким вскриком оттолкнулся от перил, но не смог сделать назад и шага. Мелко дрожа, повалился грудью на перила – перила заскрипели, прогнулись...
Люди, гнавшиеся за преступником, не успели схватить его, удержать на краю. Они оказались у сломанных перил в тот момент, когда Мартынов с истошным предсмертным криком скользнул вниз по стене.
XXVII
Белов все эти дни чувствовал себя не в своей тарелке. Отделение полно следователей из министерства, оперативников, и всеми ими, к сожалению, руководит майор Варламов, а сам начальник районного отделения милиции вроде наблюдателя. Но ведь он не обязан сам вести расследование, для этого есть подчиненные. Обязанность начальника – направлять дело, в то же время не мешать творческой инициативе людей. И он сделал все, чтобы не мешать расследованию. В особенности – на последнем этапе. Да, он не мешал. Подталкивал, да.
У Белова голова идет кругом. Дела Бушмакина и Ермаковой пришли к концу, но на свет вытянуты злоупотребления на стройучастке, в магазине, на автобазе. И все это в районе, подопечном Белову и его отделению. Следствия, ревизии, выводы.
На Белова начальство смотрит не очень ласково: до чего довел район, не вел профилактической работы, хлопал ушами. Даже подполковник Барабанов перестал называть Белова по имени и отчеству. Да, дела.
На бюро горкома партии нечем будет похвастаться. Преступники разоблачены, но каким образом оказались возможными все эти преступления? Куда смотрела милиция? От этих вопросов не уйти. За плохую постановку профилактической работы по предупреждению преступлений придется держать ответ. Значит, звание майора пока что тю-тю... Эх-х!
Белов вот уже несколько дней усердно корпел над составлением отчета. Курит беспрестанно, дымит во всю мочь. Ищет весомые и убедительные доводы, эффективные выводы, впечатляющие заверения. Да, в районе преступность возросла, но эта кривая роста кажущаяся, поскольку все или почти все преступления выявлены или находятся в стадии интенсивного расследования. Кривая роста преступности, таким образом, есть следствие активизации работы милиции по выявлению, разоблачению и наказанию антиобщественных элементов. Вот так!
Белов затянулся дымом и закинул руки за голову. «Жизнь – колесо, – философски думал он. – Вертится, крутится и так и этак. А счастье?.. Что такое счастье? Едва ли кто сможет исчерпывающе ответить на этот вопрос. Счастье, оно облаку подобно: было, но дунул ветер, и улетело облако, рассеялось. Невозвратен счастливый миг. Поэтому не надо отставать от счастья в его стремительном беге, надо скакать во весь опор за счастливыми мгновениями, сбрасывая с плеч вериги забот, не придавая важности огорчениям, временным неудачам».
Поток сумбурных раздумий Белова прервал телефонный звонок. Он поднял трубку, отозвался сухо:
– Капитан Белов слушает. Откуда? Из горкома партии? – он приподнялся, заговорил четче и мягче. – Не состоится? А я уже подготовил отчет на бюро. Понятно, не пропадет. А нельзя ли узнать, почему снимается наш вопрос? Где? Проведете собрание в нашем отделении? У нас уже было собрание. Совсем недавно. Внеочередное? Понял, понял. Что же, это даже полезнее для нашего отделения. Спасибо, что не забываете о нас. До свидания, до свидания. Понятно.
– По-ня-тно-о! – с силой передразнил он самого себя, едва положив трубку. – Надо подготовиться.
Он собрал бумаги, сунул их в стол и направился к выходу. Не успел дойти до двери, услышал стук.
– Да, да, – мгновенно упрятав возбужденное настроение, откликнулся Белов. – Входите, Константин Николаевич, входите. Я как раз к вам собирался. Звонили из горкома, собрание будем проводить в отделении о делах, о жизни нашей. Что ж, есть о чем поговорить, есть за что покритиковать друг друга.
– А я только что из горкома, – сказал Варламов. – Был на приеме у секретаря.
– По своей просьбе? – быстро спросил Белов.
– Нет, вызывал.
«Ага, его вызывал, а меня, начальника, нет», – кольнула Белова обида.
– По какому же вопросу, если не секрет?
– Какой же секрет, – ответил Варламов, со вздохом усаживаясь в кресло. – Горком готовится к пленуму о воспитательной работе с молодежью на предприятиях и в учреждениях города. Вот меня и попросили помочь инструкторам разобраться в делах строительного управления. Я Пушина привлек, он же бывал в комитете комсомола, рассказывал мне о комсомольской работе. Много, очень много упущений. В голове у руководителей стройки только план, а люди для них лишь средство выполнения плана. Воспитательная работа сведена к минимуму: выговор, снять с работы. Пьянки, прогулы, панибратство, мошенничество. Словом, есть о чем поговорить всерьез. Вот секретарь горкома и предложил мне выступить на пленуме по этому вопросу. Справлюсь ли?
– Справитесь, справитесь, – заверил его Белов, а про себя отметил не без грусти: «Обошли, обошли меня. Вот уж вроде бы не начальник я в своем отделении...»
– В горкоме считают, что и суд над преступниками надо сделать показательным, провести в Доме культуры строительного управления, перед всем народом. Я думаю, это правильно. Как у нас обычно бывает: не выполняется план – начинается беготня, звонки, сборы-разборы. А вот если рабочий напьется, совершит проступок – никто не бегает, не собирает совещаний. Пора нам каждый случай нарушения общественного порядка выносить на суд общественности, а не разбирать его скрытно. Гласности нам не хватает в деле борьбы с преступностью.
– Все правильно, Константин Николаевич, – пристрастно согласился Белов. – С хулиганами одной милиции не сладить, будь мы хоть семи пядей во лбу. Без народа мы – пустое место.
– Ну, не совсем пустое, – возразил Варламов. – Пустое-то место незачем бы напичкивать вами, мною и всеми остальными. Дело мы делаем большое. Только вот не всегда оказываемся на высоте.
– И то верно, – снова пришлось согласиться Белову.
Помолчали. Варламов первым нарушил затянувшуюся паузу.
– Я к вам с рапортом. Прошу на неделю отпуска в счет очередного.
– Устали, Константин Николаевич? Что ж, отдохните.
– Да нет. Не до отдыха, – майор широко улыбнулся. – Сын у меня женится. Аркадий. Надо бы помочь в устройстве гнезда. Он же у меня откололся от дома, живет и работает не здесь. Затем: звали друзья-однополчане на Днепр, где я воевал, где погибли многие товарищи.
– Да, да, я знаю.
– Вот и надумал съездить. Свадьбу сыграем. Отпуск у Аркадия скоро кончается, вот и спешит. Молодежь! Потом на Днепр. Может, возьму и его, Аркадия.
– А невеста...
– Даша, – опередил вопрос Белова майор. – Даша Казакова. Сестра Олега Казакова. Жаль, брата ее проглядели. Очень жаль. Будем теперь исправлять промах.
– Да-а... – поддакнул Белов и умолк, хотя про себя подумал многое другое. За последнее время он научился сдерживать себя, не высказывать всех своих мыслей.
Разговор начальника с заместителем опять прервал звонок. Капитан снял трубку, а Варламов, кивнув головой, направился к себе в кабинет. По пути заглянул в комнату Морозова.
Следователь заканчивал оформление материалов по делу убийства Бушмакина и Ермаковой, чтобы передать их прокурору и в суд.
Около стола Морозова сидел Олег Казаков, осунувшийся, печальный.
Майор поздоровался с Морозовым, присел напротив парня.
– Ну, вот, Олег, придется тебе отвечать за все, что наделал. Эх, дружочек-пирожочек, не туда ты попер, не с той компанией связался. Надо держаться истинно рабочих людей. Идти бы тебе путем отца, а ты...
На глазах Олега появились слезы. Глубокое горе, стыд изменили лицо юноши до неузнаваемости.
– Ну, ладно, ладно, – заторопился майор, сам чувствуя стеснение в груди и влажность в глазах. – Еще не все потеряно. Еще много хорошего можно сделать на земле для людей. А пока – что заслужил, то и получи. Будь мужественным в беде, коль сам же накликал ее на свою голову.
Майор подошел к окну, раскрыл створки. Свежий воздух хлынул в комнату. В небе собирались тучи, торопливый ветерок пробежал по запыленным кронам деревьев напротив окон. «Хорошего дождичка бы, – подумал майор. – Пыли собралось много, смыть пора. Вот так бы и грязь в жизни смывать одним махом. Только не получается пока – нужна работа. Большая и вдумчивая работа многих людей».
Варламов повернулся к Казакову, сказал с сожалением:
– Ты сам искал дорогу в милицию. Не случись этого, встретились бы с тобой как родственники, за свадебным столом. Даша-то с Аркадием решили расписаться, свадьбу готовим.
– Я знаю, – тихо вымолвил Олег. – Даша мне говорила.
Голова Олега клонилась все ниже и ниже. И вдруг он захлебнулся солеными слезами: если б начать все сначала. Если б вернуть время...
