Текст книги "Выживший Матео (ЛП)"

Автор книги: Сэм Мариано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава пятнадцатая

В моей жизни было несколько моментов чистой нежности – не много, но все же несколько.

Мой школьный парень взял меня с друзьями на озеро Мичиган одним запоминающимся вечером. Мы выпили пива, и в какой– то момент он позволил мне порулить. Когда остальная часть группы находилась в другой части лодки, он одарил меня по– настоящему любящей улыбкой и просто взял мою руку, чтобы сжать ее, и это был один из тех чистых, простых моментов, которые запоминаются навсегда. Даже после того, как я вышла замуж за Родни, с которым у меня не осталось ни одного из этих воспоминаний, я всегда считала это самым нежным моментом в моей жизни.

До сегодняшнего вечера, когда я возвращаюсь в спальню Матео после ванны и вижу его в постели, все еще в парадных брюках и белой рубашке, с закатанными рукавами, обе наши дочери прижимаются к нему, пока он читает им сказку на ночь.

Я никогда раньше не испытывала того момента, когда влюблялась – ни в того школьного парня, ни в Родни, ни в кого другого. Но я чувствую это прямо сейчас. Меня еще не заметили, и Лили указывает на маленькую девочку на последней фотографии, затем поднимает мизинец и произносит свою речь еще раз.

Он улыбается ей и закатывает глаза, но возвращается к началу книги со словами: – Хорошо, хорошо. Но только еще один. Изабелла дает ей пять, очевидно, никогда раньше об этом не задумываясь.

Я возвращаюсь в ванную и прислоняюсь к стене, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Мое сердце все еще колотится, и очень трудно удержаться, чтобы не вернуться туда, не вырвать у них книгу и не прогнать этих милых маленьких манчкинсов спать, чтобы я сама могла прыгнуть к ним в постель.

Очень тяжело.

Ох, чувак.

Я слушаю, как он снова заканчивает рассказ, – и восхищаюсь энтузиазмом, с которым он читает его второй раз подряд, потому что во второй раз мне всегда это не так нравится, – затем возвращаюсь туда, как раз вовремя, чтобы Лили снова попросила его прочитать это еще раз.

– Нет, нет, нет, – говорю я, с улыбкой забираясь на кровать. – Тебе пора спать, малышка.

– Я старше ее, – сообщает мне Изабелла.

– И тебе тоже нужно лечь спать, – сообщает ей Матео.

– Но Одри не хочет, – говорит она, поднимая куклу, чтобы показать ему. – Видишь, она говорит нет.

– Хорошо, что я не принимаю приказы от кукол, – заявляет он.

– Я думал, ее зовут… Марселла? Спрашиваю я.

– Это была Моничелла, но я ее сменила, – сообщает она мне. – Мы должны купить им пижамы, когда пойдем в следующий раз.

– Согласна, – говорю я, кивая.

– Мы должны отвезти туда папу.

Я смотрю на него, мои глаза насмешливо расширены. – Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть твоего папочку в магазине кукол American Girl. Я поддерживаю это.

– Меня полностью устраивает моя мужественность, я могу управиться с магазином кукол, – сообщает он мне. – Мы поедем в эти выходные, купим твоим куклам пижамы. Но прямо сейчас…

Я поднимаюсь с кровати, таща за собой хихикающую Лили. – Отправляюсь в постель к вам двоим.

Самое сложное – поднять их с кровати, а потом они шлепают по коридору своими босыми ножками и в одинаковых ночных рубашках Золушки. Как только я укладываю их обоих и целую на ночь, я спешу по коридору обратно в спальню Матео – мою теперь, я полагаю.

Он сидит там среди подушек, скрестив руки за головой, и выглядит таким самодовольным, как будто может читать мои мысли. Это даже не уменьшает того, как сильно я хочу попрыгать на его костях.

Захлопнув дверь пинком, я вскакиваю на кровать и набрасываюсь на него лицом.

Он смеется мне в губы, его руки обнимают меня за талию. – Для чего это?

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы бросить на него сухой взгляд. – Думаю, ты знаешь.

– Я настолько невежественен, насколько это возможно.

– Буквально нет ничего сексуальнее, чем мужчина, который является хорошим отцом. Смотрю на тебя в этих костюмах каждый день? Супер сексуально. Твои страшные, опасные пристрастия к боссам мафии? Ладно. Но ты прижимаешь к себе наших дочерей и читаешь им сказку на ночь? Срань господня. Засунь свой член в меня прямо сейчас, Морелли.

– Ты мой самый любимый человек на свете, – заявляет он, качая головой, когда тянет меня на кровать и забирается сверху.

– То же самое.

Меня охватывает трепет при виде того, как он парит надо мной, с очаровательной, игривой улыбкой на лице, прежде чем он опускается ниже, его губы перемещаются к своему любимому месту – моей шее. Мне нравится , что он умеет целоваться в шею. Он позволяет своим зубам ненадолго коснуться моей кожи, прежде чем запечатлеть поцелуй прямо в этом месте, как будто компенсирует даже намек на шероховатость.

Рука Матео проникает под красный атлас моей ночной рубашки, скользит между ног. Сегодня вечером я не стала надевать трусики, и он довольный улыбается, когда его палец легко перемещается внутри меня. Когда кончик его пальца касается моего клитора, я тихо стону, выгибая спину, отрываясь от кровати.

– Тебе нравятся мои руки на тебе, не так ли? шепчет он мне на ухо.

– О, да, – говорю я, моя хватка на его спине усиливается, когда он вводит второй палец внутрь меня.

– Скажи мне, насколько.

Его большой палец двигается кругами вокруг моего клитора, распространяя повсюду удовольствие. – Так сильно. Мне нравится ощущение твоих рук по всему моему телу. Ты заставляешь мое сердце биться чаще, Матео Морелли – и не по той причине, по которой сердца большинства людей, вероятно, бьются рядом с тобой, – добавляю я, ухмыляясь.

Свободной рукой он задирает мою ночнушку до талии, опускаясь, чтобы оставить жгучую дорожку поцелуев вниз по моему животу. Его пальцы разжимаются, и он откидывается назад, стаскивая рубашку и сбрасывая ее с кровати. Затем он оказывается у меня между ног, его горячее дыхание на внутренней стороне моего бедра. Я сжимаю подушку в предвкушении, и мгновение спустя его язык оказывается внутри меня, касаясь моего клитора и посылая толчки удовольствия по всему моему телу. Особенно ненасытный сегодня вечером, он заставляет меня выгибаться дугой на кровати, когда примерно через минуту меня сотрясает оргазм.

– Боже, – бормочу я, падая на кровать и наблюдая, как он расстегивает ремень, забрасывает его за спину и расстегивает молнию на брюках.

– Все еще хочешь мой член? Он дразнит.

– Так, так сильно.

– Я могу это устроить, – легко говорит он, опускаясь на меня, располагаясь между моих ног.

– Что ты не можешь воплотить в жизнь? В ответ я закатываю глаза.

– Наверное, дождь.

Я начинаю смеяться, но затем он входит в меня, и все следы веселья быстро вытесняются, освобождая место желанию. Он медленно заполняет меня, захватывая мои губы своими. Я обвиваю руками его шею, чтобы держать его ближе, пока он двигает бедрами, расслабляясь, прежде чем войти в меня. Иногда я люблю медленные мучения, но сегодня это убивает меня. Мне нужно больше. Сильнее. Быстрее.

К счастью, мне не приходится ждать слишком долго. Как только он убеждается, что не причинит мне боли, он поднимает мои ноги и входит глубоко. Его упругие бедра толкаются в мои снова и снова, подталкивая меня все ближе и ближе с каждым глубоким толчком. Он заявляет о своих правах на меня каждой частичкой своего тела – своим ртом, своими руками, своим членом.

Когда он доводит меня до предела, я разрываюсь на части в его объятиях, удовольствие взрывается внутри меня. Он продолжает в том же темпе, пока моя киска сжимает его, конвульсируя вокруг его члена.

– О, черт, Мэг, – бормочет он, закрывая глаза и делая последний толчок. Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он напрягается и стонет от собственного оргазма. Я напрягаю мышцы, пока он медленно двигается, пытаясь доставить ему все до последней капли удовольствия, на которое способна.

Наконец, со вздохом, он опускается на меня. Я крепко обнимаю его, оставляя пару рассеянных поцелуев на его плече.

Когда мы оба пришли в себя, но все еще расслаблены, он говорит мне: – Мы должны повторить это через несколько минут.

Я фыркаю, нежно поглаживая его спину. – Мы должны продолжать заниматься этим всю ночь напролет.

– Мне нравится ход твоих мыслей.

–

Мой второй воскресный ужин значительно лучше первого.

Мы с Мией разговариваем на кухне. Элиза не присоединяется, и я задаюсь вопросом, не стоит ли нам попытаться привлечь ее больше. Я все еще не совсем понимаю, что с ней происходит. Кажется, все понимают, что она принадлежит Адриану, и теперь она сидит справа от него за ужином, но они никогда не прикасаются друг к другу и не подают никаких признаков близости.

Когда она идет в ванную, я толкаю Мию локтем, чтобы привлечь ее внимание. – Что случилось с этими двумя?

– Какими двумя? Спрашивает она, заворачивая фольгу вокруг коржа пирога.

– Адриан и Элиза.

– О, я не знаю. Она качает головой, слегка закатывая глаза. – Это очень запутанно, но Винсу действительно нравится Адриан, поэтому он не будет сплетничать о нем, а также Винс вообще не силен в сплетнях. Теперь, когда я не живу в замке, я понятия не имею, что происходит при дворе.

Я фыркаю на это. – Двор Матео. Это делает меня королевой?

– Думаю, да, – подтверждает она улыбающимся кивком. – По крайней мере, я жена рыцаря.

– И ты пользуешься благосклонностью короля, – беспечно добавляю я.

– Что ж, рыцари лихие, но я не собираюсь отказываться от новых побрякушек.

– Я уверена, что когда– нибудь у Винса будут безделушки. Он молод.

– Я не жалуюсь, – говорит она. – Я шучу по поводу обуви, но жить без нее более чем стоит, чтобы обрести душевное спокойствие. Хотя я чувствую, что ты немного смягчила Матео. Приятно, что у него есть чем занять свое время, кроме как играть со всеми нашими жизнями.

– Мне нравится думать, что со мной играть гораздо веселее.

Миа усмехается. – Я в этом не сомневаюсь.

– Вам, ребята, стоит вернуться, – решаю я, бросая нож в раковину. – Тогда мы могли бы проводить вместе все время.

– Нет, – протягивает она, качая головой. – Нет, нет, нет, нет, нет, нет.

– Ты уверена, что тебе не нужно об этом думать? Я шучу. – Неужели здесь было так плохо жить?

– Я просто не хочу искушать Матео. Быстро взглянув в мою сторону, она добавляет: – Не таким образом. Ну, вроде того. Я не знаю. Я просто думаю, что для всех будет лучше оставить все как есть. Кроме того, у меня теперь есть машина, так что я могу приехать в любое время, когда мы захотим потусоваться.

Мне не нравится намек на то, что она думает, что он может сбиться с пути истинного, но я решаю, что это просто потому, что она не знает его так, как знаю я.

Мы обслуживаем наших мужчин и занимаем места рядом с ними. Матео не сбрасывает новых бомб, так что сегодня вечером мы все сможем насладиться едой.

Однако я не могу не задаться вопросом, были ли какие– нибудь обновления. Мне неудобно спрашивать Матео о деловой стороне дела, но я бы действительно хотела узнать последние новости о ситуации с Антонио Кастелланосом. Миа – мой единственный надежный союзник, и она тоже ничего об этом не знает. Адриан, конечно, знает, но это уже слишком – я не буду спрашивать его об этом.

Глава шестнадцатая

– Я знала, что ты плохой, но не знала, что настолько плохой.

Матео слизывает остатки ванильного мороженого с ложечки, затем кивает мне. – Я пойму, если для тебя это будет слишком тяжело.

Мне досталась гораздо большая порция мороженого, чем ему, поэтому я погружаю в него ложку и готовлюсь отправить в рот еще больше. – Ты даже не доел десерт за ужином. Я никогда не приглашала тебя на полуночную пробежку с мороженым.

– У меня есть страстное желание.

Шевеля бровями, я наклоняюсь к нему на большом удобном диване и говорю: – О, у меня тоже.

Он улыбается, наклоняясь вперед, чтобы поставить пустую тарелку из– под мороженого на кофейный столик в гостиной, затем опускается обратно на диван и снова обнимает меня.

– Почему французская ваниль такая вкусная? Спрашиваю я, качая головой и осуждающе глядя на ложку. – Ты не должен побуждать меня есть мороженое посреди ночи. У меня есть платья, в которые нужно влезть.

– Я подумал, что если я не могу заснуть, то и ты не должна, – отвечает он.

– Какой ты добрый и чуткий, – шучу я.

– Это первые слова, которые люди обычно используют, чтобы описать меня.

Отправляя в рот еще ложку замороженного лакомства, я спрашиваю: – Почему ты не мог уснуть?

Он пожимает плечами, и я чувствую это, потому что я заключена в его объятия. – У меня много чего на уме.

– Например?

– Адриан уходит, и я не хочу заменять его. Кто– то пытается убить меня, я действительно не хочу, чтобы это произошло. Пытаясь заснуть рядом с кем– то, я просто хочу просыпаться и трахаться всю ночь напролет, но я пытаюсь быть милым и дать ей поспать.

– Давай распакуем первые два, – говорю я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него. – Тогда, после того как я доем это мороженое, мы сможем приступить к третьему блюду.

– Я не привык, что с кем– то вроде тебя можно обсуждать подобные вещи, – заявляет он.

Это просто признать, но кажется важным. Вокруг такого человека, как Матео, постоянно много людей, но не так много настоящих друзей. Я помню, Миа говорила мне что – то подобное, когда я впервые спросила ее о нем – что на самом деле ему нужен кто– то, на кого он мог бы положиться.

Я беру его за руку, слегка сжимаю. – Ты никогда не говорил об этом с… Я замолкаю, на самом деле не уверенная, о ком мне следует спросить. Миа или Бет? Вероятно, Бет, поскольку Миа не была полноценной девушкой.

Не заставляя меня вникать в это, он говорит: – Я говорил кое о чем с Бет. Оказалось, что это не такая уж хорошая идея.

– Ну, здесь все не так, – уверяю я его. – Почему Адриан уезжает?

– Потому что его время вышло. Адриан никогда не хотел работать на меня; он просто отрабатывал долг. Теперь, когда он свободен уйти, именно это он и делает.

Странно думать о жизни без Адриана. Теперь, когда я думаю об этом, Адриан всегда где– то рядом, обычно с Матео, но иногда и со мной. В любом случае, он – институт в этой семье. – Ты не можешь уговорить его остаться? Я спрашиваю.

Он качает головой и начинает теребить медальон, висящий у меня на шее. – Я пыталсь. Никто из его потенциальных заменителей даже вполовину не так хорош, как он. Адриан улавливает то, чего не улавливает большинство людей – иногда даже я, а я замечаю практически все. Люди боятся меня, я тот, у кого есть власть, но я сохраняю ее, имея таких людей, как он. Я остаюсь в живых благодаря таким людям, как он.

– Тогда ты должен убедить его. Хочешь, я поговорю с ним? Я угощу его мороженым.

Выдавив улыбку, он накручивает цепочку на палец. – Не знаю, почему я об этом не подумал.

– Что тогда произойдет, когда он уйдет? Я имею в виду, люди будут стоять в очереди или…?

– Я не знаю. Было бы неплохо сделать шаг ко мне. Переходный период никогда не бывает гладким.

– Тебе следует оставаться дома, пока ты не разоблачишь кого– нибудь еще.

Матео закатывает глаза, но улыбается моему беспокойству. – Я не могу спрятаться. Совсем наоборот – когда они ищут слабость, именно тогда ты должен показать силу. Я не хочу большего, вот почему я так долго пытался сосуществовать с Кастелланос, но ты не можешь просто взять и отказаться. На данный момент речь идет скорее о сохранении того, что у меня уже есть. Но этот жадный ублюдок делает это невозможным. Я до сих пор не знаю, кто у меня сливает информацию. Прямо сейчас есть о чем беспокоиться.

Я откладываю мороженое в сторону и поднимаюсь с дивана, становясь на колени позади него, чтобы погладить его плечи. – Ну, я не знаю, как помочь, но если ты вспомнишь, что я могу что– то сделать, дай мне знать.

– Ты просто продолжай делать то, что делаешь, – говорит он. – Ты – единственная часть моей жизни, на которую у меня нет жалоб прямо сейчас.

– Ура! Говорю я, наклоняясь и целуя его в щеку. – Это делает меня счастливой.

Он ловит мою голову, поворачиваясь, чтобы поцеловать меня еще дольше.

Когда я отстраняюсь, я снова начинаю массировать ему плечо. – В любом случае, так что насчет этого парня, Кастелланоса? Почему ты просто не можешь попросить кого– нибудь убрать его, если проблема в нем?

– Ну, я могу, и мне, вероятно, придется это сделать. Проблема в том, что он глава семьи, и если я таким образом выступлю против них, это приведет к войне, которой никто из нас не хотел. И я проигрываю эту войну, как только начинаю ее, потому что если я проиграю – ну, это само собой разумеется, и если я выиграю, я получу контроль над территорией, которая меня не интересует. Я не беру это под контроль, это сделает кто– то другой, кто– то, кого я не могу контролировать, а потом в будущем у меня возникнет точно такая же проблема. Я хочу мира, а этого трудно достичь в нашем бизнесе.

– Да, я это вижу. Жаль, что у меня нет ничего большего, что я могла бы предложить. Это действительно звучит как реальная проблема, и опасная проблема. – Могу я спросить тебя кое о чем, не имеющем отношения к делу?

– Да.

– Что случилось с твоим отцом? Очевидно, что его больше нет, но я забрела наверх, когда мы жили в доме для прислуги, и, ну, твой отец, очевидно, там.

– Да, ублюдок не умрет.

Мои брови поднимаются, но я продолжаю массировать его плечи. – Значит, вы близки? Беспечно спрашиваю я.

– Он ублюдок. Я упомянул о нем – о твоем ожерелье.

– Да, я помню. Хотя у меня есть сокращенная версия. Ты сказал, что рассказал об этом Бет, когда отдавал ей ожерелье. Я просто вроде как поняла версию 'не предавай меня, есть история, возьми это ожерелье, давай займемся сексом'. Которая, не жалуюсь, но…-

Он откидывается назад и улыбается мне. – Это прямая цитата?

– Дословно.

Он вздыхает, но продолжает откидываться назад, глядя на меня. – Это темная история.

– Я возьму с собой фонарик.

Он берет меня за руку и обводит вокруг дивана, сажая к себе на колени и прижимая к себе. – Мой отец тоже Матео, но все зовут его Мэтт. В любом случае, он не хотел заниматься бизнесом. В этом отношении он был больше похож на Винса. Он пытался оставить прежнюю жизнь позади, а это не то, что можно просто взять и сделать, особенно если ты старший сын последнего босса и тебе суждено все взять в свои руки. Он все равно сбежал. Они нашли его. Эта девушка, Белль, была замешана в этом – я думаю, она была простой официанткой. Он пытался угнать ее машину, а она не хотела выходить, так что в итоге она оказалась замешанной в этом. Я всегда слышал, что тогда он ей немного нравился, кто знает, правда ли это? Несмотря на это, она этого не сделала, когда застряла с ним. Семья объединила их, связала с ним свою жизнь. В итоге они поженились. Моего отца это устраивало, а ее – нет. Вместо того, чтобы привыкнуть к нему, она активно отвергала его. Стало плохо.

– Похоже на то.

– Наша пекарня, которой управляет Франческа, она начала работать там, просто чтобы сбежать от него. Там был мужчина– пекарь…

– О– о– о.

Он кивает. – У них был роман. Она забеременела. Мой отец пытался убить ее, но вмешалась его сестра. Она была газетчиком, изготавливала поддельные документы и все такое, поэтому помогла Белль сбежать с моей старшей сестрой и этим пекарем. К тому моменту моя мама уже была у него на крючке. Он начал пытаться наказать Белль неверностью – что было плохой стратегией, поскольку она не хотела иметь с ним ничего общего, но, я думаю, за усилия. Так что они с моей мамой сошлись, и он годами мучил ее, пока она не покончила с собой, чтобы сбежать от него.

– Господи. Здесь так темно.

– Еще не все, – говорит он, слегка обнимая меня. – Итак, спустя годы после смерти моей мамы его ребята наконец нашли Белль.

– Опять – О– о– о.

– Да. Моя сестра Лучиана была в школе. Мой отец прислал за ней машину, поэтому она не поехала домой. Он убил всех остальных – Белль, пекаря, их близнецов. Это было… Тяжело вздыхая, он говорит: – Я в свое время натворил немало дерьма, но мой отец черпает жизненную силу в страданиях тех, кто его окружает.

– О боже мой, – говорю я, и у меня сводит живот от нарисованной им сцены.

– Я не говорю, что не был бы мстителен в подобной ситуации, но… Я угощаю тебя ночным мороженым и прогулками по магазинам.

Я откидываюсь назад, чтобы взглянуть на него. – Ты определенно не делаешь меня несчастной. Я добавлю это в другую открытку для тебя. Чувак, я так свободена с – О Боже, в тот первый раз я сказала, что не покончу с собой, чтобы сбежать от тебя, не так ли? Я помню, как повернулась и в ужасе уставилась на него. – Я не знала о твоей маме. Это была ужасная шутка. Мне так жаль.

– Не беспокойся об этом, – легко говорит он. – Итак, это первый том. Затем он натворил целую кучу другого отвратительного дерьма. Я скорее ментальный мучитель; он всегда предпочитал физический тип. Неудивительно, что он также не был отличным отцом.

– Ты не слишком мучил меня морально, – добавляю я, поскольку произошел тот ужасный инцидент с ящиком. Мы не будем говорить об этом.

– Дай этому время, – беспечно говорит он.

– Думаю, я предпочитаю мороженое и походы по магазинам душевным пыткам и манипуляциям. Давайте придерживаться того, что работает.

– Я подумаю над этим, – говорит он, глядя на мороженое. – Ты его доела? Нам нужно поработать над третьим делом, помнишь?

Я беру миску, зачерпывая почти растаявшую кашу. – Я готовилась к этому всю свою жизнь. Дай мне минутку.

Он смотрит на часы на запястье. – Я считаю.

– Мне нравится, что ты носишь настоящие часы, – говорю я ему, отправляя в рот ложки тающего мороженого. – Это так сексуально, и я не знаю почему.

– Ты такая сумасшедшая, – говорит он, качая головой, отказываясь от попытки засечь мой момент. – Почему я тебе так нравлюсь?

Я преувеличенно пожимаю плечами, доедая последнее, театрально швыряя его на стол. – Я сделала это! Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и сажусь на него верхом, прямо там, на диване в гостиной.

– Я думал, мы собираемся лечь в постель, – напоминает он мне, хотя его руки уже скользят мне под рубашку.

– Кровать немного далековата, – замечаю я, помогая ему стянуть рубашку через голову.

–

Я так хочу курицу кунг пао, как будто от ее поедания на законных основаниях зависит моя жизнь.

С рисом. И яичный рулет. Боже мой.

Я не знаю, подвозит ли меня Адриан, поскольку Матео не уточнил, когда на самом деле его последний рабочий день, поэтому я пишу Матео, чтобы спросить, кто отвечает за то, чтобы возить меня сегодня.

Последняя работа или нет, Адриан – тот, кто появляется, чтобы сопроводить меня.

Хотя я придирчива к своему китайскому языку. Разочаровывающая китайская кухня – одна из величайших трагедий в жизни, поэтому я заставляю Адриана отвезти меня в город, вместо того чтобы остановиться в заведении дальше по дороге.

– Матео любит пончики? Спрашиваю я, когда мы направляемся ко входу в ресторан. – Я собираюсь заказать пончики. Они простые, но такие вкусные.

– Матео не любит сладкое, – сообщает мне Адриан.

– Хотя они не такие сладкие. И он любит мороженое.

– Только когда он в настроении.

Меня не должно было так легко развеселить, но сейчас все, что я могу представить, это Матео и Адриан, которые сидят ложками в гостиной и едят полуночное мороженое.

– Когда у тебя последний день? Я спрашиваю его.

Выглядя несколько пораженным, он спрашивает: – Что?

– Матео сказал мне, что ты уезжаешь.

Чувствуя себя неловко, он говорит мне: – Я буду на семейном ужине в это воскресенье, потом меня больше не будет.

– Мне казалось, что ты был частью семьи. Не могу представить, что тебя не было рядом. Ты когда– нибудь заедешь в гости?

Как будто я спросила что– то совершенно нелепое, он качает головой. – Нет.

– Итак, прощаемся в воскресенье? Я не пытаюсь скрыть своего разочарования. Он должен знать, что нам будет его не хватать.

– Я не являюсь частью семьи Морелли, – заявляет он. – Никогда не был и никогда не буду,

– Я не согласна, – говорю я ему, позволяя открыть передо мной дверь.

– Что ж, это не первый и не последний раз, когда ты ошибаешься, – бормочет он.

– Я думала, вы с Матео друзья.

– Нет. Не друзья.

Мне кажется, он упрямится, но я не утруждаю себя спорами и направляюсь к очереди, чтобы оформить заказ. Я не учла, что сейчас время обеда, а у них есть специальный ланч, так что заведение кишит людьми. Требуется целая вечность, чтобы подойти к кассе только для того, чтобы оформить заказ, а потом нам говорят, что ждать все равно придется пятнадцать минут.

Адриан недоволен.

– Я понимаю, что твое время дорого, но я могла бы умереть без цыпленка кунг пао, – разумно объясняю я ему.

– Больше шансов, что ты умрешь с этим, – говорит он, обводя равнодушным взглядом ресторан – Маленькая дыра в стене.

– По крайней мере, я умру счастливой.

Проходит еще несколько минут, затем внимание официанта привлекает Адриан. – У вас здесь есть ванная?

Кивком она указывает на длинный зал в задней части ресторана, освещенный ярким мерцающим светом.

– Отлично, – бормочет он, оглядываясь на меня. – Я вернусь.

Адриан едва успевает пройти по коридору, когда парень позади меня наклоняется и шепчет: – Твой парень нетерпеливый.

Я удивленно оглядываюсь. В ресторане слишком много народу – мы сейчас стоим втроем в очереди, битком набитой, как банка сардин. – О, он не мой парень.

– Правда? Спрашивает он, подходя ко мне.

Понимая его интерес, я добавляю: – Это вышло неправильно. Он не мой парень, но он у меня есть.

– Слишком плохо для меня, – говорит он с очаровательной улыбкой.

Я бросаю на него еще один взгляд, слегка закатывая глаза, но с терпимой улыбкой. Он довольно привлекательный, не буду врать. Он не Матео Морелли, но если бы я встретила его раньше, то, вероятно, заинтересовалась бы немного больше. Высокий и худощавый, со скульптурным лицом, каким– то гладким и в то же время резким. У него пронзительные серые глаза и ухмылка, которая просто говорит вам, что он, должно быть, мудак.

Я также почти уверена, что сегодня утром он потратил больше времени на укладку своих коротких темных волос, чем я на свои.

Это напоминает мне, что мои волосы законно собраны в небрежный пучок на макушке, и он не должен надеяться, что я одинока.

– Тебе стоит взять пончики, – говорит он мне, кивая в сторону касс. – Они действительно вкусные.

Я снова смотрю на него. – Вообще– то, да.

– Хороший вкус, – говорит он, слегка подмигивая.

Слегка рассмеявшись, я говорю: – Хорошо.

– Что? Невинно спрашивает он.

– Ничего. Я медленно качаю головой, глядя на коридор, в котором исчез Адриан.

– Твой парень знает, что ты обедаешь с другим парнем?

– Почему ты так интересуешься моим парнем? Я отвечаю, приподнимая бровь.

– Я не интересуюсь, – говорит он, плавно опуская взгляд вниз по моему телу, позволяя мне наблюдать, как он это делает. – Ты мне интересна, и я думаю, что ты выдумываешь своего парня.

– Поверь мне, парень настоящий.

– Давно ты с ним? Может, тебе стоит его бросить.

Я фыркаю, жалея, что не могу сказать этому засранцу, кто мой парень на самом деле. – Нет, спасибо.

– Просто говорю, – говорит он, засунув руки в карманы и пожимая плечами. – Ты могла бы сменить.

– Поверь мне, я не могу. Отвечаю я ему, забавляясь.

– Эй, не могу сказать, что я не пытался, – заявляет он.

– Нет, никто никогда этого не скажет, – уверяю я его.

– Еще кое– что. Он наклоняется ко мне, слишком близко. Я немного отклоняюсь назад, даже не нарочно, просто интуитивно. – Я оставил свой телефон в машине, и я не знаю, сколько у меня времени, чтобы вернуться к работе.

– О. Мне требуется секунда, чтобы отреагировать, затем я, наконец, достаю свой из сумочки, касаюсь экрана и зажигаю его. Я поднимаю трубку, чтобы показать ему время.

– Спасибо, ты прелесть, – говорит он мне, не отрывая взгляда от экрана блокировки. – Милый ребенок. Твой?

Я бросаю взгляд на экран блокировки и вижу Лили в своей постели, "читающую" сказку на ночь своей кукле. – Да.

Наклоняясь еще раз, он говорит: – Спасибо, – и кладет руку мне на поясницу, прежде чем отстраниться и вернуться на свое место в толпе.

Я закатываю глаза, убирая телефон обратно в сумочку, надеясь, что он не будет так себя вести, когда Адриан вернется. Он обязательно получит по лицу.

Минуту спустя Адриан, хмурясь, протискивается мимо людей, чтобы вернуться ко мне.

– Я угощу тебя пончиком. Оно того стоит, обещаю.

– Ты в порядке? Спрашивает он.

Мои брови удивленно приподнимаются, затем я слегка хмурюсь. – Да. А ты?

Он кивает, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что ни на кого не натыкается, пока мы занимаем свои места. Я оглядываюсь назад, где стоял парень, который пытался поднять меня, но он, должно быть, отошел. Когда я снова смотрю на Адриана, он снова наблюдает за мной. Я не знаю почему, и мне от этого не по себе.

– Что? Спросила я

Не сводя с меня глаз, он спрашивает: – Ты когда– нибудь встречалась с Кастелланосом?

Я настолько поражена тем, что он вообще задает мне этот вопрос, не говоря уже о том, что на публике, в толпе, полной людей, что не могу сдержать выражение лица. Моя челюсть отвисает, глаза расширяются, и хотя через секунду я сдерживаюсь, я вижу, как что– то определенно неприятное промелькнуло в его взгляде в ту долю секунды реакции. Я чувствую, что мне нужно пойти на попятную, а я даже рта не открыла.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– А ты слышала?

Я не знаю, как на это ответить, и, к сожалению, выяснение правды не требует времени. – Я… Нет, я… Зачем мне это?

Сказать, что Адриан выглядит разочарованным, было бы преуменьшением.

– Почему?..

– Пойдем, – говорит Адриан, кладя руку мне на плечо и ведя меня обратно к двери.

– Но– еда еще не готова, – замечаю я, пытаясь повернуть назад.

– Мэг. Ты хочешь устроить сцену?

Я оглядываюсь и вижу женщину, которая смотрит на нас, на его руку, на мое лицо. Я заставляю себя сохранять спокойствие, но не поворачиваюсь, чтобы уйти. – Что случилось? Спрашиваю я.

– Ты знаешь, в чем дело, – заявляет он.

Из– за прилавка я слышу: – Заказ 138.

– Это мы, – тихо говорю я, хотя у меня сейчас болит живот, и я не думаю, что смогу есть, в конце концов.

Адриан раздраженно вздыхает, поворачивается и забирает сумку у леди, прежде чем снова повернуться ко мне. Схватив меня за руку, как будто боится, что я сбегу, он тащит меня к машине.

– Адриан, я не понимаю, – говорю я ему, когда он открывает дверь и ждет, пока я заберусь внутрь. – Почему ты злишься? Что это было? Почему?..

– Просто залезай, – устало прерывает он, роняя пакет с едой на пол.

Я оглядываю улицу, но не похоже, чтобы у меня действительно был какой– то выбор. Наконец, я забираюсь на заднее сиденье Escalade Матео, задаваясь вопросом, какого черта я натворила и что, черт возьми, происходит теперь?