Текст книги "Случайный свидетель (ЛП)"

Автор книги: Сэм Мариано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава Двадцать Пятая

Я не встаю с кровати, чтобы сделать что-то большее, чем принять душ или пописать, до воскресенья. Матео заставляет меня есть завтрак, хотя мне от этого становится плохо, и я бы осталась здесь в своей мертвой маленькой раковине намного дольше, только он мне не позволяет.

Положив новый чехол для одежды на кровать, он говорит: – Пора вставать.

– Почему?

– Сегодня день семейного ужина. Обязательно.

– Все еще?

Он просто улыбается.

Я не готова к этому аду, но заставляю себя принять душ и одеться. Новое платье белое и без рукавов, с высоким воротом, но облегающее. Глядя на себя в зеркало в ванной Матео, я размышляю об иронии того, что он одевает меня в белое теперь, когда я запятнана без возможности искупления.

Что касается обуви, он приказал принести мои «Лабутены». Я не думала, что что-то может заставить меня перестать любить эти чертовы туфли, но, боже, он умудрился найти способ.

Это первый раз, когда я действительно кого-то увидела за четыре дня, так что, думаю, неудивительно, что все, с кем я сталкиваюсь, сначала смотрят, а потом неловко здороваются. Несмотря на мое мрачное настроение, мне удалось взять себя в руки физически, и я не выгляжу так ужасно, как себя чувствую.

Я ожидаю, что Шери меня возненавидит, ведь она сестра Винса, поэтому я удивляюсь, когда она обнимает меня на кухне и спрашивает: – Ты в порядке?

Я пожимаю плечами. – Думаю, да.

Франческа избегает моего взгляда, и когда приходит время подавать еду, я понимаю, почему.

Я беру две тарелки, кладу клюкву Матео на его тарелку и ничего не кладу на салат Винсу.

Франческа так осторожно, как только может, берет тарелку Винса. – Я возьму эту.

Я закрываю глаза, опираясь на край стойки. Теперь я понимаю, почему Винс так злился из-за этого раньше. Я не только лишилась отношений, теперь я выйду отсюда, и вся его семья увидит доказательства.

Хуже того, теперь они увидят, что я обслуживаю только Матео.

Собравшись с духом для всего, что должно произойти, я хватаю салат Матео и направляюсь в столовую. Мои глаза немедленно находят Винса, ожидая, что он переместится, но он на том же месте, что и всегда, мое место свободно рядом с ним. Мое сердце пропускает удар, когда я понимаю, что они не переместили мое место, так что я все еще застряну между ними.

Идеально.

Винс поднимает взгляд, когда я вхожу, его черты лица преображаются от боли при виде меня. Его взгляд скользит по моему телу, к сожалению, заметно выставленному напоказ в этом обтягивающем платье, и останавливается на единственной салатной тарелке в моей руке.

Я чувствую, будто наступаю ему на сердце каблуком своей шпильки, когда останавливаюсь возле Матео и ставлю ее перед ним.

Руки Винса зажимаются в кулаки на столе, и я вижу, как он сжимает их, его челюсти сжаты так сильно, что это кажется болезненным.

Я возвращаюсь и беру свой салат, хотя нет никаких шансов, что я смогу его съесть.

Я сажусь на сиденье рядом с Винсом, подаюсь вперед, заставляя себя просто толкать еду так долго, как это будет необходимо.

Я не ожидаю, что Винс заговорит со мной, поэтому я более чем немного удивлена, когда он говорит: – Ты выглядишь красиво.

Я осмеливаюсь взглянуть в его сторону, но его взгляд прикован к стакану с алкоголем, стоящему перед ним на столе.

– Спасибо, – тихо говорю я.

Мой желудок качается и переворачивается, как корабль, попавший в шторм. После нескольких укусов я отказываюсь от салата и перехожу на вино. Я знаю, что сегодня вечером снова буду в постели Матео, и, возможно, мне станет немного легче, если я сначала напьюсь. Хотелось бы мне иметь смелость взять то, что есть у Винса, но эти сексистские засранцы дают женщинам за ужином только вино, никаких крепких напитков.

Я называю это чушь, потому что, чтобы с ними справиться, нам нужны крепкие напитки.

Как только Матео заканчивает есть салат, я отодвигаюсь и встаю, чтобы убрать с его тарелки.

Рука Винса выбрасывается вперед, хватая меня за запястье, прежде чем я успеваю подняться. Я замираю, не зная, чего ожидать.

– Я хочу, чтобы ты принесла мне ужин, – заявляет он.

Сглотнув, ненавидя этот порыв, я смотрю на Матео. Я замечаю легкое удивление на его лице, прежде чем оно проясняется, его взгляд устремляется на меня, ожидая, что я скажу.

– Хорошо, – неуверенно говорю я.

Матео, вероятно, недовольный моим ответом, встречается взглядом с Винсом. – Почему?

Взгляд Винса встречается с его взглядом, полным негодования. – Почему бы и нет?

Не тот, кого можно оспорить, Матео обманчиво небрежно пожимает плечами. – Ну, я тот, кто трахает ее каждую ночь, я тот, кто просыпается с ней, запутавшейся в моих объятиях каждое утро, мне не кажется, что есть много причин…

Стул Винса отлетает назад, и я подпрыгиваю, ахнув. Матео уже привлек внимание половины стола своим хвастливым мудачеством, но те немногие на дальнем конце, кто не смотрел, теперь обратили на него внимание.

– К черту это, – тихо говорит Винс. – К черту. Это.

– Винс, – говорю я, бросая взгляд на Матео. Я не спорю, но не думаю, что даже безопасно устраивать сцену, чтобы сказать Матео, чтобы он отвалил, на семейном ужине. Я представляю, как Матео достает свой пистолет, тот, что был внутри меня, и стреляет в Винса без угрызений совести, просто потому, что он, черт возьми, может это сделать. Я представляю себе потрясенные лица за обеденным столом, но все мы слишком напуганы, чтобы бросить вызов Матео, поэтому мы заканчиваем ужин, пока тело Винса остывает прямо там, на земле рядом с нами.

– Нет, – говорит Винс, тыча пальцем мне в лицо. – Ты заткнись.

Я делаю это не потому, что подчиняюсь, а потому, что я немного шокирована.

– К черту это, – снова говорит Винс. – Она моя. Я никогда не отказывался от нее; я никогда не говорил, что она мне не нужна… Нет.

Матео не отвечает, а Винс не дает никому другого шанса. Схватив меня за запястье, он тащит меня из столовой.

Мое сердце колотится, когда я спешу, чтобы не отстать от него, нервно оглядываясь. – А нам можно это сделать?

– Все остальные берут то, что хотят, какого черта мне должно быть до этого дело? – бормочет он.

– Я не думаю, что нам разрешено уходить с воскресного ужина, – замечаю я.

– К черту воскресный ужин.

Мне это кажется более чем безрассудным, но у меня не сложилось впечатления, что его интересует мое мнение. Я не знаю, что произойдет, ни сейчас, ни завтра, но, думаю, я готова к этому в любом случае с.

Когда мы добираемся до его комнаты, Винс захлопывает ее, затем подталкивает меня к кровати. Мое сердце колотится, я сомневаюсь во всем этом. Он сказал, что даже смотреть на меня не может, так как же это будет работать?

И он все еще выглядит сердитым. Вот он, со мной в его спальне, наши тела достаточно близко, чтобы соприкоснуться, но в его карих глазах горит огонь, сжигающий любую нежность, которую я надеялась там увидеть.

Он не разговаривает со мной. Я думаю, он собирался, но, похоже, он передумал. Вместо этого он хватает подол моего платья и задирает его, пугая меня.

Руки на моих бедрах, он позволяет своему взгляду скользить по моему телу. Я смотрю вниз, замечая синяки на бедрах – следы, оставленные Матео.

Кажется, в то же время это относится к Винсу. Его взгляд застыл на моих отметинах на бедрах, он сглатывает и делает шаг назад.

Я не хочу, чтобы он отступал, и мне тошно от того, что он это увидел, но я не хочу, чтобы он отстранялся, поэтому делаю шаг к нему.

– Не думай об этом, – тихо говорю я.

– Как? – спрашивает он. – Это все, о чем я могу думать.

– Я не хотела его. Разве это ничего не значит?

Его губы кривятся, его улыбка горькая. – Дело в том, Миа, что я тебе не верю.

– Ты не хочешь мне верить, – обвиняю я, не понимая почему. – Как так трудно поверить…?

– Ты сидела в его кабинете, навещая его, когда Адриан рассказал ему о встрече в эти выходные. Он позволил тебе там посидеть – и никто тебя там не заставлял.

– Я хотела поладить. Я просто хотела, чтобы все было по-дружески, я никогда не думала… Я никогда не думала, что он действительно навяжет мне себя, Винс.

– Матео никому не доверяет, Миа. И меньше всего тому, кому он дает повод его ненавидеть.

– Он не доверял мне, он подставлял меня, – говорю я немного раздраженно. – Для этого, прямо здесь. Ты был прав с самого начала, он никогда не собирался отпускать меня, потому что я видела, как ты вышел из этого чертового дома. Вместо того, чтобы сказать тебе «нет», по какой-то причине, он сказал «столько, сколько ты хочешь», а затем немедленно начал саботировать нас. Я должна была поверить тебе. Я не знаю… остановило бы это то, что произошло, но, может быть, тогда ты хотя бы поверил бы мне.

– Теперь ты знаешь, что я чувствовал, пытаясь рассказать тебе, какой он, а ты мне не веришь. Называя меня параноиком и сумасшедшим – обращаясь со мной так, будто я мудак, когда все, что я пытался сделать, это защитить тебя.

– Теперь я это понимаю. Тогда я не понимала. У меня нет системы отсчета для этого, Винс. Я никогда не знала таких людей. Я не знала, как ориентироваться в этом мире. Я должна делать тебя счастливым, я должна быть осторожна с ним – я так чертовски запуталась между вами двумя.

Его челюсть снова застывает, и я вижу, как его гнев снова вырывается наружу. – Я не могу выносить мысли о его руках на тебе. Ты спала в его постели последние три ночи – очевидно, ты просыпаешься каждое утро, запутавшись в его гребаных руках.

– Он сказал это только для того, чтобы причинить тебе боль.

– Ну, это, черт возьми, сработало, – говорит он, повышая голос. – Почему ты осталась, Миа? Если он причинил тебе боль, если он тебе не был нужен, если ты так чертовски боялась потерять меня, почему ты осталась с ним?

Покачав головой, я пытаюсь придумать адекватное объяснение. – Я не думала, что ты хочешь, чтобы я вернулась. Мне больше некуда было идти. Я не могу уйти отсюда, если ты меня отвергнешь, Винс. У меня нет выбора.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – раздраженно требует он. – Это давит на меня каждый чертов день. С тех пор, как он привез тебя сюда, но сейчас? Теперь я могу лежать в своей собственной чертовой кровати и представлять, как ты раздвигаешь для него ноги, как его рот на тебе – и ты наслаждаешься этим.

Я открываю рот, чтобы сказать, что я не делала этого, но не могу. Очевидно, что первые два раза мне это нравилось, я просто… не знала, что это был он.

Он снова приближается, слегка подталкивая меня. Я падаю на кровать, неуверенно отодвигаясь назад. – Прямо здесь, – говорит он, указывая на кровать. – Это то место, где ты позволяешь моему кузену трахать тебя?

– Ты несправедлив, – говорю я ему.

– А как насчет этого утра, а? Перед тем, как ты надела это красивое платье и спустилась подать ему ужин, он тебя трахнул?

Я закрываю глаза, не в силах смотреть на него, меня раздирают слишком разные чувства – и не в последнюю очередь стыд.

– Он сделал это, – медленно говорит он. – Он был внутри тебя сегодня , не так ли?

– Пожалуйста, прекрати, – говорю я, мне это не нравится.

– Тогда выкиньте это из моей головы!

– Я не знаю как! – кричу я, жалея, что не знаю. – Ты должен захотеть, Винс. Я не чёртов волшебник. Скажи мне, как сделать это лучше!

– Пообещай мне, что он больше тебя не тронет.

С горьким смехом я качаю головой. – Как? Как я могу это обещать? Я могу обещать, что если он это сделает, я буду бороться, но как я могу обещать тебе, что он не заставит меня? Ты ведешь себя так, будто это моя вина. Если бы я могла его остановить, я бы уже это сделала!

– Я убью его, – говорит он, стиснув зубы и оборачиваясь.

– Не говори так, – говорю я немедленно. – Ты же не это имеешь в виду…

Развернувшись, он уставился на меня в ярости и недоверии. – Ты что, издеваешься? Не смей, блядь, защищать его передо мной, Миа.

Желудок сжимается, я качаю головой в отрицании. – Нет, я не защищаю. Это не то, что я… это не то, что я имела в виду.

У меня на языке крутится мысль сказать, что Шери сказала, что камеры везде, кроме туалетов, и я думала об этом последние несколько дней, и мне кажется, что он их смотрит . Ужасное совпадение, что как только Винс говорит мне, что не хочет детей, Матео решает трахнуть меня без презерватива.

Но Винс не слушает – он в ярости, лезет по кровати в мою сторону. Я отшатываюсь, нервничая, и он хватает меня за ногу, дергая меня вниз к себе.

– Винс, подожди…

– Ты говоришь мне, что он, черт возьми, заставляет тебя, а потом у тебя хватает наглости защищать этого сукина сына?

– Нет, я не…

Он не дает мне закончить, задирает мое платье на талии и швыряет меня на кровать. Я паникую, пытаюсь подняться, но он прижимает меня к кровати так же, как Матео.

– Тебе это нравится? Я недостаточно опасен для тебя, Миа?

– Винс, остановись, – кричу я, и слезы текут из моих глаз. – Это было не то, что я хотела – я не защищаю Матео.

– Хватит, черт возьми, говорить о нем, – выдавливает он, хватая мои ушибленные бедра и раздвигая их в стороны.

– Пожалуйста, Винс, не так.

– Я знаю, что не тот Морелли, чей член в последний раз был внутри тебя в этой постели, или даже сегодня, но мне, черт возьми, придется это сделать.

Я рыдаю, роняя лицо на подушку, когда Винс вонзается в меня. Мне уже так больно от Матео, а он такой подлый, что каждый толчок жжет как в аду. Я не могу перестать плакать все это время, и когда он наконец кончает, я понимаю, что он тоже не надел презерватив. Не знаю, был ли он так зол, что забыл, или он решил, что если я действительно забеременею, то, по крайней мере, теперь будет хоть какой-то шанс, что он отец.

Закончив, он не сворачивается рядом со мной, а просто встает с кровати и идет в ванную, оставляя меня полуголую и одну.

Когда он возвращается, он все еще зол. Я не могу смотреть на него, но могу сказать это по тому, как он хлопает дверью.

Наконец, я двигаюсь, сжимаю ноги и сворачиваюсь калачиком на боку.

Винс перестает ходить по комнате через несколько минут и подходит к кровати, наблюдая за мной. Он садится на край кровати спиной ко мне, проводит рукой по лицу и по волосам.

– Мне не следовало этого делать, – наконец говорит он.

Я не знаю, имеет ли он в виду жестокое обращение со мной или отсутствие презерватива, и он не уточняет.

Теперь он достаточно близко, и мне не нужно говорить громко. – Камеры.

Винс хмурится, не понимая.

– Я просто не хотела, чтобы он услышал, как ты говоришь это на камерах. Не хотела, чтобы он воспринял это как угрозу. Он причинит тебе боль.

Он молчит, поэтому я поднимаю на него взгляд, наблюдая, как в нем просыпается понимание, а затем он превращается в тупой ужас, когда осознает свою ошибку. – Ты не…?

Я качаю головой, говоря «нет». Я вижу, что он вот-вот утонет под осознанием, а у меня сегодня не осталось умственных способностей, чтобы справиться с этим, поэтому я спрашиваю: – Ты обнимешь меня?

Понятное дело, он удивлённо спрашивает: – Ты хочешь, чтобы я это сделал?

– Неделя выдалась тяжелая, – замечаю я. Мне бы не помешало немного утешения, да и больше его получить негде.

Тяжело вздохнув, он откидывает одеяло и забирается на кровать. Сначала он накидывает одеяло на мое тело, словно оно может скрыть то, что он только что сделал, затем устраивается позади меня, притягивая меня в свои объятия. Я наклоняюсь к нему, закрываю глаза и удивляюсь, как, черт возьми, моя жизнь перевернулась так полностью за такой короткий промежуток времени.

Глава Двадцать Шестая

Винс держит меня всю оставшуюся ночь. Я почти ожидаю, что кто-то придет и позовет хотя бы одного из нас, но этого не происходит. Я засыпаю где-то до восхода солнца, но я все еще измотана, когда слышу будильник Винса.

Жду, пока он выключит его, но через минуту переворачиваюсь и вижу, что его нет. Я тянусь, чтобы выключить эту чертову штуку, потирая висок, пока голова пульсирует. Это будет долгий день.

Элиза приносит мне завтрак, чего она обычно не делает, поэтому я думаю, что кто-то из них, должно быть, сказал ей это сделать. Я не спрашиваю, кто именно. Мне все равно.

Я сегодня снова ничего не чувствую. Может, я вырвусь из этого состояния, когда проснусь, но сейчас? Нет.

Я не ищу никого, кто бы подвез меня в школу. Достаточно времени, чтобы погулять, и я могла бы подышать свежим воздухом.

Я на полпути в школу, когда слышу, как машина позади меня замедляет ход. Знака «стоп» не видно, поэтому мой желудок сжимается от страха, ожидая обернуться и увидеть Матео или, по крайней мере, Адриана.

Однако, когда я смотрю, там двое мужчин, которых я не узнаю. Мое сердцебиение учащается, гадая, не приспешники ли это Морелли, которые пришли меня прикончить.

В гладкой белой машине находятся двое мужчин, один в черной кожаной куртке и с цветом лица на тон темнее, чем у Шери, с густыми черными усами и пухлыми яблочными щеками. У другого мужчины румяные щеки, он одет в черную кожаную куртку, его живот свисает поверх пары крайне немодных синих джинсов.

– Миа Митчелл? – говорит пузатый.

Я бросил взгляд в их сторону, сжимая телефон в кармане.

– Мисс, вы Миа Митчелл?

– Нет, – отвечаю я.

Поджав губы, он говорит: – Мисс, мы вас знаем.

– Тогда зачем спрашивать? – отвечаю я, ускоряя темп.

Другой мужчина говорит: – Мисс Митчелл, нам просто нужно задать вам несколько вопросов.

Я наконец останавливаюсь, у меня сводит живот, когда пузатый показывает мне значок. – А теперь, пожалуйста, пройдемте с нами.

– Зачем? – спрашиваю я, хотя могу догадываться.

– У нас есть несколько вопросов, мисс. Это займет всего пару минут вашего времени.

Сглотнув, я оглянулась через плечо и сказала ему: – Я опоздаю в школу.

– Запрыгивайте, мы вас подвезем.

Мои глаза расширяются от ужаса. – Нет! Нет, нет… Я не могу.

– Позвольте мне облегчить вам задачу, мисс Митчелл. Вы можете сесть с нами в машину и ответить на несколько вопросов, а затем отправиться в школу, или мы можем отвезти вас в участок для допроса. Как вам будет удобнее.

Я остаюсь на тротуаре, мои глаза ищут дорогу позади меня, убеждаясь, что Матео не послал никого за мной. Страх пронзает вуаль оцепенения, разрывая дыру посередине и сбрасывая ее.

– Я не могу с вами говорить. Я ничего не знаю.

Припарковав машину, яблочные щечки ждет, пока пузатый откроет дверцу машины. – Ладно, значит едем в участок.

– Нет, – быстро говорю я, сердце колотится. – Нет, я сяду в машину.

Я смотрю в последний раз, прежде чем открыть заднюю дверь и забраться внутрь. Поправляя рюкзак на коленях, я пытаюсь успокоить колотящееся сердце, боясь, что они увидят, как я нервничаю.

– Я не сделала ничего плохого, – говорю я.

– Нет, мы так не думали, мисс Митчелл. Дело в том, что нам стало известно, что в последнее время вы проводите время с семьей Морелли.

– Это преступление? – спрашиваю я.

Пузатый тщательно подбирает слова. – Ну, нет. Но вас, возможно, не удивит, что их расследуют по нескольким случаям правонарушений. Мы изучали вас, мисс Митчелл, и так уж получилось, что вы живете прямо по соседству с одним из таких расследований.

Страх скручивает мне живот в узел, когда я думаю о Винсе. Думая о ночи пожара, потом о ночи, когда он ворвался, угрожая мне. Боже, что бы я отдала, чтобы вернуться к тому, что было самой страшной частью моего дня.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – говорю я им.

Он зачитывает адрес дома по соседству с моим. – Вы ничего не можете рассказать нам о пожаре, который случился по этому адресу?

– Это было трагично, – говорю я, не помогая. – Я слышала, они принимали наркотики или что-то в этом роде.

– На самом деле, они были наркоторговцами . Для, я полагаю, того, что вы бы назвали «конкурирующей» семьей. Странное совпадение, не правда ли?

– Я ничего не знаю», – заявляю я, прижимая к груди рюкзак. «Я не очень хорошо знал своих соседей и понятия не имела, что они были какими-то соперниками или кем-то еще… так что, боюсь, я не смогу быть особо полезна.

– Какие у вас отношения с Винсом Морелли? – спрашивает яблочные щечки.

– Он мой парень.

– И как ваш парень, я понимаю, как вам может быть неприятно говорить с нами о нем, но это важно, мисс Митчелл. Если вы не хотите нам помочь, все может обернуться для вас плохо.

– Я ничего плохого не сделал. Вы не можете мне угрожать.

– Это правда, – протягивает пузатый. – Однако, как оказалось, ваша мама довольно неожиданно разбогатела, и… ну, как бы мне ни не хотелось втягивать ее в это, возможно, стоит рассмотреть этот вопрос.

Прищурившись, я повторяю: – Я ничего не знаю о пожаре.

– Это очень плохо. А что насчет чего-то еще? Даже если вы не знаете о пожаре, может быть, вы знаете что-то еще, что могло бы нам помочь? Почему бы вам не подумать хорошенько? Что угодно.

Яблочные щечки вмешивается, немного мягче. – Мы можем обеспечить вашу безопасность, Миа. Если вы беспокоитесь, что будет возмездие, мы можем гарантировать вам, что этого не произойдет.

Покачав головой, я говорю: – Вы не можете этого гарантировать.

– Мы можем. Существуют программы, защищающие таких людей, как вы, мисс Митчелл. Мы могли бы обеспечить вашу безопасность вплоть до дачи показаний и навсегда после этого. С вашей помощью мы могли бы посадить Матео Морелли за решетку, и вы и ваша семья никогда не подверглись бы ни малейшей опасности из-за этого.

Откинувшись на сиденье, я обдумываю эти слова. А что, если это правда? Есть же защита свидетелей, верно? А что, если я действительно смогу дать им компромат на Матео, и вот так просто он исчезнет из моей жизни?

Винс, скорее всего, пойдет вместе с ним ко дну. Даже после вчерашнего вечера я этого не хочу.

Но Матео… Матео этого заслужил.

Они, вероятно, поступили бы с Винсом мягче, чем с ним, в любом случае – Винс – мелкая картошка. Матео – тот, кого они хотят. Может быть, они даже будут работать со мной, чтобы пощадить Винса в обмен на то, чтобы я отдал им Матео. И я, вероятно, смогу – с тем, что Адриан сказал при мне. Я мог бы напрямую связать с этим самого Матео.

«Я знаю, что ты сейчас зла, обижена, напугана, но ты должна знать, что это ничего не меняет. Нравлюсь я тебе или нет, ты останешься верна мне. Скажешь хоть слово о чем-то, о чем не следует, и я тебя прикончу».

Воспоминание об угрозе Матео, произнесенной им всего через несколько мгновений после того, как он изнасиловал меня, заставляет мои руки покрываться мурашками.

– Извините, – говорю я тихо. – Я не знаю ничего, что могло бы вам пригодиться.

– Мисс, ваша мать…

– Расследуйте ее, если вам это нужно, – прерываю я, толкая дверь. – Я не могу вам помочь.

Я надеюсь, что все закончится, когда выйду из машины, но пузатый протягивает мне визитку. – Ну, почему бы вам не взять это, на всякий случай, если вы что-то вспомните? Может, услышите что-то, что мы сможем использовать в будущем.

Я смотрю на карточку, но знаю, что не могу ее взять. Забудьте о возможности того, что кто-то ее найдет – если она у меня, а Матео снова нападет на меня, у меня может возникнуть соблазн позвонить.

Сглотнув, я качаю головой и ухожу.

–

Не ходить в булочную после школы. Приглашать тебя на ужин. Надевай, что хочешь.

Во время обеда я получаю сообщение от Винса.

Моя первая реакция – неуверенность – день уже выдался адский, а я еще даже не вышла из школы. Но мне не очень хочется встречаться с Матео, особенно после вчерашнего вечера, поэтому я не отклоняю его предложение.

Шери отвозит меня домой после школы, и поскольку знаю, что ужинаю с Винсом, я иду в нашу комнату, чтобы сделать домашнее задание.

Чуть позже четырех появляется Винс.

– Ты готова идти? – спрашивает он.

– Конечно, – говорю я, захлопывая учебник. Однако, когда я встаю и поворачиваюсь к нему лицом, я оказываюсь застигнутым врасплох. Глаз Винса, кажется, опух, а губа разбита. Подбежав к нему, я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, но останавливаюсь, думая, что это может быть больно. – О, Боже, Винс. Что случилось?

Он качает головой, как будто это не имеет значения. – Я в порядке.

– Тебя кто-то ударил?

– Я в порядке. Ничего страшного.

– Кто это сделал? Моя первая мысль, честно говоря, Адриан. Он, кажется, единственный порядочный человек здесь, и даже он недостаточно порядочен, чтобы остановить хоть что-то из этого. С другой стороны, я не знаю, ударил ли бы он Винса на самом деле. Он не так осторожно ходит вокруг людей Морелли, как все остальные, но это, возможно, заходит слишком далеко.

– Это был просто спарринг, – пренебрежительно говорит он.

– Спарринг? – спрашиваю я, скептически изогнув бровь.

– Я думаю, Матео просто хотел ударить меня по лицу. Это было в спортзале. Это нормально.

Я удивлена, что это был Матео, хотя, думаю, это, возможно, расплата за его маленькую сцену за столом вчера. Если так, то это достаточно легкое возмездие. Думаю, именно поэтому Винсу все равно.

– Мне кажется, на будущее было бы неплохой идеей не устраивать с ним спарринги, – советую я.

Закатив глаза, он говорит: – Он бы все равно ударил меня, если бы захотел. Матео делает то, что хочет, Миа. Не беспокойся об этом. В худшем случае, через пару дней все может стать ужасно. Кивнув в сторону двери, он говорит: – Давайте уйдем отсюда.

Подхватив сумочку с пола, я иду за ним. – Куда мы идем?

– Увидишь, – говорит он мне, удивляя меня тем, что наклоняется и берет меня за руку.

Я неуверенно улыбаюсь, когда он смотрит на меня, но я в замешательстве. Мы не были на настоящем свидании с тех пор, как я переехала, и, очевидно, вчера вечером он был не в настроении поить меня вином и ужинать.

Я думаю, он чувствует себя виноватым. Что… ну, я думаю, он должен.

Я смотрю в окно, пока он ведет, пытаясь угадать, куда мы едем, но понятия не имею. Когда он наконец въезжает на парковку, она оказывается снаружи жилого комплекса.

– Здесь мы будем есть? – спрашиваю я в замешательстве.

Вместо ответа он снова берет меня за руку и ведет внутрь.

Я снова удивляюсь, когда он останавливается возле номера 602 и использует ключ.

Затем он открывает дверь и жестом приглашает меня войти. Полностью сбитая с толку, я оглядываюсь. Она скудно обставлена, но как только замечаю кухню, я вижу кастрюли и банки с едой, мешок муки, специи и какую-то серебряную машину с заводной ручкой. В углу кухни стоит небольшой круглый стол с двумя стульями, в центре – незажженная свеча, уже накрытая на двоих.

Улыбка расплывается на моем лице, и я спрашиваю: – Что это?

– Я спросил Джоуи, могу ли я одолжить его квартиру на вечер. Кажется, я помню, что мы сильно опоздали на ужин со спагетти.

Вспоминая, как он купил мне продукты, а потом я попросила его уйти, я киваю головой. – Думаю, так и есть.

– И я знаю, что ты используешь готовую еду, но я не могу есть соус для спагетти из банки. Это просто неправильно.

Закатив глаза, я говорю: – Не будь снобом по поводу спагетти, они вкусные!

– Ну, я покажу тебе, как приготовить собственный соус для спагетти, и мы сделаем свою собственную пасту. Посмотрим, какая из них лучше.

– Это приятно, – говорю я ему, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последнее время.

Взяв мою руку, он поднимает ее и оставляет легкий поцелуй на костяшках моих пальцев. – Хорошо. После ужина гостиная в нашем распоряжении – любой фильм, который ты захочешь. По крайней мере, любой фильм, который есть у Джоуи , который ты захочешь.

– Я уверена, что буду поражен выбором, – уверяю я его.

– Надеюсь, тебе нравится Джейсон Стэтхэм.

Фыркнув, я отвечаю: – А кому не нравится?

Через несколько минут, помыв и рассортировав ингредиенты, мы с Винсом приступаем к ужину.

– Я никогда раньше не готовила с парнем, – говорю я ему, измельчая чеснок.

– Странно, я тоже.

Я закатываю глаза. – Это потому, что в вашей семье готовят только женщины.

Подняв бровь, словно признавая свою неспособность это утверждать, он говорит: – Ну, это рецепт моей мамы, поэтому я знаю, что он хорош.

– Ты никогда не рассказывал мне о своей маме.

Его манера поведения немного тускнеет, и я чувствую, что он хочет отступить. К его чести, он этого не делает. – Как и большинство женщин Морелли, она попала в ловушку отношений с одним из нас, ублюдков, и не смогла выбраться.

– А, – бормочу я, кивая. – Как она умерла?

– Таблетки. Покончила с собой.

Я резко поднимаю голову. – О, Иисусе. Я не знала, извини.

Он вываливает в кастрюлю банку нарезанных кубиками помидоров. – Я всегда говорил себе, что не буду таким, как он. Поклялся. Я не хотел стать тем, кого ненавижу.

Я не уверена, говорит ли он о Матео или о его отце, но я действительно не хочу поднимать тему Матео, если он не говорит о нем, поэтому говорю: – Твой отец?

Он кивает. – Я бы никогда не позволил ему встретиться с тобой. Он мусор.

– Ну, тогда я уверена, что ты не такой, как он, – легко говорю я, поднимая разделочную доску и поднося ее к кастрюле, соскребая туда чеснок.

– Я был таким вчера вечером, – тихо заявляет он.

Положив разделочную доску и нож на стойку, я обнимаю его и сжимаю. – Нет.

– Да. Восемнадцать лет назад он сделал с Марией то же, что я с тобой, и каждый день, когда я вижу Шери, это напоминание о том, каким человеком не хочу быть.

Это меня ошеломляет. Матео посвятил меня в их отношения, но он, конечно, не дал понять, что они были не по обоюдному согласию. Я просто подумала, что у него был роман с горничной – типично.

– Твой отец и Мария не были…?

– Она его ненавидела, – утверждает Винс. – Он все равно хотел ее. Мужчины Морелли берут то, что хотят.

Я не знаю, что на это сказать. Не то чтобы я не видела доказательств именно этого с тех пор, как присоединилась к их долбаной семье.

– Я не хочу быть таким, Миа.

– Тогда не будь, – просто говорю я.

– Мне очень жаль за вчерашнюю ночь, – говорит он, встречаясь со мной взглядом.

– Я знаю. Все в порядке. Нам не нужно… Все кончено. Я прощаю тебя. У нас все в порядке. Я просто хочу, чтобы мы все оставили в прошлом. Не хочу зацикливаться.

– Что бы ни случилось, ничего подобного больше не повторится с тобой по моей вине.

Я поддерживающе улыбаюсь и киваю. – Я знаю.

– И ты была права в том, что сказала. Матео не сможет встать между нами, если мы ему этого не позволим. Я больше ему этого не позволю.

– Я тоже, – заявляю я.

Наклонившись, чтобы коснуться с моим лбом, Винс спрашивает: – Могу ли я поцеловать тебя?

Слегка улыбнувшись, я говорю ему: – Всегда.