Текст книги "Милые Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

8

– Как вы сами имели возможность убедиться, – начала Капитан, – наш корабль полон честных грабителей, которые пытаются наскрести себе на жизнь в нашем жестоком и беспокойном мире. А это нелегко, можете мне поверить. Грабители с мечтой…

– Кхм, – перебила её Маргаритка.

– Извините, – сказала Капитан. – На чём я остановилась?

– На грабителях, – напомнила Маргаритка. – О мечтах не надо. Ближе к делу.

– Ах, да. Мы отказались от насилия, по большей части. Но в характере у нас – воровать чужое добро. Мы проникаем в дома и уносим ложки и другие ценности. Одевшись нянями. – Капитан странно взглянула на Крошек: чуть искоса и как бы даже с хитрецой.

– Не очень благородно, – заметила Маргаритка.

– Не скажи, – возразила Капитан. – Мы крадем у богатых и отдаем бедным, то есть себе. И задумайся: только богатые семьи держат нянь. И только паршивые богатые позвонят в агентство, о котором никогда не слышали, и вызовут совершенно чужого человека присматривать за своими детьми, а сами отправятся на званый ужин.

– Или на Антигуа, – угрюмо добавила Маргаритка.

– Или, как ты говоришь, на Антигуа. Но есть одно затруднение. – Капитан грустно вздохнула. – В жизни их вообще много. Мои грабители – простодушные парни, они по-доброму относятся к маленьким детям и животным. Большинство из них хорошо владеют приёмами самообороны, и, не буду скромничать, есть среди нас и довольно способные разбойники. Но глупость и жестокость нянь и злобное хитроумие детей, воспитанных нянями, просто выше их разумения. Они были по-настоящему шокированы твоей лекцией, Маргаритка.

– Это им только на пользу, – сказала Маргаритка.

– Желторотые, – сказала Примула.

– Грудные младенцы, да и только, – сказал Кассиан.

– Лучше быть наивной няней, чем вообще никакой, – сказала Капитан. – Мои люди дарят детям вечер нежности и света, одновременно грабя их родителей. По-вашему, это нехорошо?

– Да, нехорошо, – сказала Маргаритка. – Потому что необученные няни непременно пострадают. Но оставим это на минутку – что там за история с плюшевыми медведями?

Умело накрашенное лицо Капитана странно застыло.

– С медведями? – переспросила она.

– С одним конкретным Медведем, – сказала Маргаритка. – Известным под именем, если не ошибаюсь, Королевский Михаил.

– Королевский Михаил?

– Его зад был украден няней Питом из нашей детской. А его левую ногу няня Памперс спер из особняка Дорогоценни не далее как несколько часов назад.

– А, – сказала Капитан, и вид у неё сделался до крайности уклончивым. – Да. Этот Королевский Михаил. Серьёзный трофей.

– В каком смысле?

– Классика. Замечательная классика. Шедевр легендарного баварского медвежатника Густава Барбауэра, с плюшевой головой, агатовыми глазами и голосовым аппаратом, сконструированным по образцу гортани великого русского баса Шаляпина. Барбауэр изготовлял медведей для всех коронованных особ Европы, и было это в Медвежьем Золотом Веке, то есть в начале двадцатого столетия, до появления таких выскочек, как Винни-Пух и Тедди Ракспин. Семья русского царя отправилась в изгнание, обнимая своего Густава. Королева Виктория не расставалась со своим до самой смерти. Единственная ссора Эдуарда VIII с миссис Симпсон произошла вовсе не из-за его отречения от английского трона, а из-за того, кто из них поцелует Густава и нажмет ему на пузико, чтобы тот сказал: «Гут нахт, ваше королевское высочество». Лишь один Густав попал на открытый рынок – это был Королевский Михаил, и попал он туда весьма сомнительными путями, после отмены исландской монархии. Революционный заговор: по имеющимся у нас сведениям, Медведь был украден, продан неразборчивому посреднику за три судовых груза вяленой трески и всплыл на лотерее ЛИБОЛЮ в Счастливой долине…

– Что это значит? – спросила Маргаритка.

– Прости? А-а. ЛИБОЛЮ – организация взаимопомощи, она помогает богатым людям приноровиться к своему большому богатству. Сокращенно от Лиги Богатых Людей. Ну, а лотерея – это лотерея.

– А почему Медведь по частям?

Капитан посмотрела на Крошек с красивой грустной улыбкой на накрашенных устах.

– Потому что богатые люди не умеют проигрывать. Когда объявили победителя, завязалась безобразная схватка. А когда улеглась пыль, Королевский Михаил был разорван на семь кусков, и захватившие их люди повыпрыгивали из окон и убежали в ночь, а вернее, к поджидавшим их лимузинам.

– Невообразимая глупость, – сказала Маргаритка.

– Согласна, – сказала Капитан. – Но я давно уже заметила, что глупее последнего встреченного тобою богача есть только один человек – богач, которого ты встретишь следующим. Так или иначе, я считаю это большой трагедией. И поставила себе задачей всей жизни – украсть все части Медведя и вернуть их законному владельцу.

– Этому исландскому дядьке, – уточнила Маргаритка.

– Его Безмятежному Королевскому Высочеству, кронпринцу Рудольфу Исландскому, кавалеру Ордена Трески и Вулкана Первой Степени, Доктору Морских Наук, Рейкьявик 101.

– Понятно, – сказали трое Крошек, хотя, по правде говоря, ни фига понятно не было. – Яснее ясного. Не для себя стараетесь.

– Ну-у… – протянула Капитан.

– Что «ну»,?

– Это, конечно, самый ценный Медведь на свете. За обладание им аукционеры Скотсби отдали бы коренной зуб. А собравший все части… был бы щедро вознаграждён.

– Ага, – сказала Маргаритка. – И вы единственная, кто хочет его собрать?

Капитан смущённо помолчала.

– Не совсем, – наконец сказала она.

– Значит, белый фургон, – сказала Маргаритка.

Это подействовало волшебным образом. Капитан раскрыла рот.

– Что вы знаете о белом фургоне? – спросила она.

– То, что вы нам сейчас расскажете.

Капитан устало покачала головой.

– Ладно, – сказала она. – Вижу, вы не из тех, от кого можно что-то скрыть. Дело в том, что они тоже хотят Михаила.

– Кто они?

– Белый Ван Дал, – сказала Капитан. – И Гильдия-Строительница. И фирма.

– Кто-кто?

– Это началось примерно год назад. Мы были счастливы. Мы только что основали ООО «Оцелот». Мальчики и девочки обожали наряжаться, и мы… так сказать, пупырили антиквариат. А потом вдруг слышим, что после того, как мы… кхм, поработали в доме, является кто-то ещё, сносит на фиг стену, въезжает в дом с экскаватором и не пупырит ценности, а курочит весь дом. Камня на камне не оставляет… – Капитан вздохнула. – По-видимому, они занимались строительством и одновременно воровали серебро. Потом начали сносить дома огромными машинами и добычу выгребать из-под обломков, после чего брать подряд на восстановление домов. Но всё это у них получается тяп-ляп, потому что машины ломаются, а починить их они не умеют. И вот, как назло, они прослышали про Михаила и стали ездить за нами – добывать его части. Со дня на день нас начнут обвинять в кражах со взломом…

Примула уточнила:

– То есть что, они ломают дом, чтобы добраться до вещей?

– Сходите посмотрите на то, что осталось от дома один по авеню маршала Маммона.

– Нет, спасибо, – сказал Кассиан. – Нам здесь гораздо больше нравится.

– Милое дитя, – сказала Капитан. – Сигару? Нет? Ну что ж… Словом, наше имя смешано с грязью.

– А что полиция? – спросила Маргаритка.

– Извините, кто?

– Болвашки, – сказал Кассиан.

– Легавые, сычи, мухоловы, – сказала Примула. – Длинная рука закона. Синенькие.

– Ах, эти! – сказала Капитан. – Ну что вы: эти не углядят крутого яйца на бильярдном столе. Но дела идут ужасно, вы себе даже представить не можете.

– Хм, – протянула Маргаритка. – Так. И сколько частей Михаила они добыли?

– Одну. Правую переднюю лапу.

– Так у вас три? А нельзя одну скопировать?

– Нет, – сказала Капитан. – Будет не так пахнуть.

– Пахнуть?

– Специалисты есть специалисты, – сказала Капитан, и на красивом лице её отразилось такое отчаяние, что даже Маргаритка не решилась расспрашивать дальше.

– Значит, вам надо добыть одну лапу и украсть остальные части.

– Да. Ещё три.

– И вы знаете, у кого они?

– Знаем.

– А банда Белого Ван Дала?

– Нет, насколько мне известно, нет. Мы думаем, это происходит примерно так. Когда «ягуар» выезжает с дежурной няней, строитель замечает его и сообщает им…

– Л юбойстроитель?

– Они все в этом замешаны. Слышали о масонах? Это такое тайное общество. Масоны, строители – никакой разницы. И выезжает белый фургон колоссального размера, как бы передвижной гараж, с экскаватором, самосвалом и бульдозером. И рушит дом. Как правило, они, конечно, запаздывают – вы когда-нибудь слышали, чтобы строители явились вовремя? И фургон у них всё время ломается. Но это их не останавливает.

– Как же тогда они добыли лапу? – спросила Маргаритка.

– У нас была няня – бывший моряк. Очаровательный малый, в прошлом пират, но слегка неповоротливый. Во время задания его задавил белый фургон. В ходе беспорядочных раскопок строители наткнулись на лапу.

Маргаритка встала.

– Спасибо, Капитан, – сказала она – Теперь нам есть над чем подумать.

–  Il n′y a pas de quoi, – ответила Капитан со старомодной учтивостью. – Маргаритка, не провести ли нам тесты для нянь – проверить, так сказать, на должной ли они высоте? Где-нибудь через полчасика?

– Охотно, – сказала Маргаритка.

Капитан ушла.

Наступило молчание. Первой, естественно, заговорила Маргаритка:

– Нам навешали лапши.

– Заливает, – сказала Примула.

– Стопроцентная брехня, – сказал Кассиан.

– По крайней мере, большая часть, – сказала Маргаритка. – У нас здесь Капитан грабителей, которые воруют части Королевского Медведя, чтобы собрать их и типа доставить удовольствие бывшей коронованной особе, довольно незначительной особе, осмелюсь заметить, от которой награды ждать как от козла молока. Ну?

– Бабушкины сказки! – сказала Примула.

– Тьфу! – сказал Кассиан.

– И этот Белый Ван Дал со строителями, – сказала Маргаритка. – Может, они и существуют, но на что им Медведь?

– Ерунда какая-то, – сказала Примула.

– До неправдоподобности причудливая выдумка, – нахмурясь, сказал Кассиан.

– И медвежья лапа…

– Которую нельзя подделать, потому что не тот аромат…

– Крепковат? – сказал Кассиан. – В смысле, не всё ли равно, как от неё пахнет?

– Точно. И наконец, – сказала Маргаритка, – откуда Капитан знает про эту лотерею ЛИБОЛЮ? Если её там не было?

– Она же профессиональная грабительница, – напомнила Примула.

– Крайне маловероятно, – сказал Кассиан. И так нахмурился, что ни в сказке сказать, ни пером описать. – А всё-таки…

– Что? – сказала Маргаритка.

– Выкладывай, – сказала Примула.

– Понимаю, это прозвучит глупо. Но знаете, я вроде как… ей верю.

Снова молчание, смущённое и даже в некоторой степени потрясённое. Наконец Примула сказала:

– Я тебя понимаю.

А Маргаритка шмыгнула носом и поджала губы. Она тоже понимала Кассиана. В Капитане однозначно что-то есть…

– И ещё, – сказал Кассиан. – У Старшего Механика в кабинке – голова медведя.

Крошки опять замолчали, пытаясь уложить всё это в своих головах.

Наконец Маргаритка раздраженно вздёрнула подбородок.

– Не могу я больше разбираться с этой ерундой, думать и так далее, – заявила она. – Будем ждать, будем говорить, только когда к нам обратятся, будем немножко видны и совсем не слышны.

Остальные двое, успокоенные этой Первостепенной Няниной Заповедью, кивнули.

– А когда наступит подходящий момент, – сказала Маргаритка, – мы ударим.

– По чему? – спросила Примула.

– Перестань задавать глупые вопросы, – сказала Маргаритка. – Так. Пора тестировать нянь. Соберитесь с мыслями и давайте спасём нескольким людям жизнь.

* * *

Тесты закончились часам к пяти. Пришла Капитан.

– Ты изумительно поработала, – сказала она. – Не сомневаюсь, это было утомительное дело. Кто-нибудь справился?

– Двое, – сказала Маргаритка. – Довольно много полупригодных и небезнадежных. Но готовы только двое, а именно, Пит Фраер и Большой Багаж. Хотя Большой Багаж немного того…

– Ясно, – сказала Капитан.

– Ручка, – сказала Маргаритка. – И размер. Из-за ручки шляпа сидит неправильно. Слишком большой размер.

– Яснее не выразишься, – сказала Капитан.

Маргаритка поджала губы.

– Я всегда говорю: вещи надо называть своими именами, – сказала она.

Капитан нахмурилась.

– Маргаритка, позволь бестактный вопрос. Тебе иногда не кажется… что ты немножко превращаешься… в няню?

– Боже упаси! – воскликнула Маргаритка.

– Да, – сказала Примула. – Нам кажется. Все признаки налицо.

– Да как ты смеешь! – крикнула Маргаритка. – Оба отправитесь спать без…

– Видите? – сказал Кассиан.

На Маргаритку вдруг навалилась усталость. Она прислонилась к Капитану, и та погладила её по голове.

– Ничего, ничего, – сказала Капитан. – Сие есть могучие силы, и мы беспечно прибегаем к ним с опасностью для себя.

В эту секунду меж лучей закатного солнца зазвучал серебристый звонок контактного телефона ООО «Оцелот».

Изящным движением наманикюренной руки Капитан показала в ту сторону. Маргаритка взлетела на мостик. Там стоял Пит Фраер с телефонной трубкой в руке.

– Один момент, мадам, – сказал он и передал трубку Маргаритке.

– Чем могу служить? – сказала та.

Человек на том конце провода чихнул.

– Извините, – сказал мужской голос. – Гитарная струна в носу.

– Как неприятно, – произнесла Маргаритка со Стопроцентно Няниной Холодностью. – Чем могу помочь?

– Нужна няня. Алло? С кем я говорю?

– С теми, кому вы звоните. ООО «Оцелот, Воспитание и Охрана Детей».

– Прелестно, – сказал голос. – Слушай, подруга, никого не могу найти. Я подумал, может, вы сюда приедете и… ну, что ли, найдёте кого-нибудь?

– Кого-нибудь?

– Ну да – детей.

– Они потерялись?

– Подевались. Ну да, потерялись.

– Адрес?

– Гитар-Холл, гольф-клуб «Разукушен».

– А имя?

– Эрик Трэшметалл. Наверное, слыхали обо мне. Слушайте, мне надо бежать. Ключ под ковриком, ага?

– Ага, – сказала Маргаритка, сделав пометку в блокноте. – Я сейчас проверю.

– Трэшметалл? – жарко зашептала ей на ухо Капитан. – Эрик? Он был на медвежьей лотерее. Принимай заказ.

– Рада сообщить, – сказала Маргаритка, – что мы будем на месте через пятнадцать минут.

– Кто это?

– Всё те же – ООО «Оцелот».

– А. Ну да. Слишком много…

Телефон умолк.

И началась обычная суматоха. Звенели звонки, по стальным лестницам топали башмаки, и ровный металлический голос Капитана объявлял по судовой трансляции: «Дежурную няню на посадочную площадку». На самом деле весь этот кавардак был излишним, потому что дежурных нянь осталось всего две. Но (как заметила Капитан) грабителям по душе небольшой переполох – иначе с чего бы им стать грабителями?

– Что скажете? – спросила Маргаритка брата и сестру, ставя на подзарядку электрошокер.

– Чудн о, – сказал Кассиан.

– Что-то здесь нечисто, – сказала Примула.

– Значит, будем присматриваться, долго и внимательно, – сказала Маргаритка. – И доложим.

– Позже, – сказала Примула.

– Позже, – сказал Кассиан.

– Позже, – согласилась Маргаритка.

И вот «ягуар» с Маргариткой и няней Питом за рулем, повизгивая шинами, устремился к Гитар-Холлу.

* * *

Кончились ковры, деревянные лестницы сменились железными, и, по мере того, как Кассиан всё дальше углублялся в нутро «Клептомана», на сердце у него становилось всё легче и легче. Конечно, исходя из предположения, что у него было сердце. Сам он в этом уверен не был. То есть что-то в груди у него, конечно, стучало и в неприятные минуты казалось сделанным из свинца, а в менее неприятные – из чего-то более легкого, может, из алюминия. Сердце это или нет – он толком не знал, да и, по правде говоря, ему это было до…

Впрочем, прошу прощения. Так уж принято, что новую часть книги надо начинать художественно, изображать обстановку и сообщать читателям о настроении героя, чьи действия ты собираешься описывать. Сказанное выше не имеет никакого отношения к внутренностям или шариковым подшипникам. Суть в том, что чем ближе подходил Кассиан к машинному отделению, тем больше веселел, поскольку больше всего на свете он любил машины.

Ясно?

Вот и хорошо.

Тогда продолжаю.

Большой Багаж стоял в кочегарке. На нём была форма няни, сильно запачканная угольной пылью, и он швырял уголь в топку. Кассиан уже почти разобрался, от каких котлов питаются какие машины. Успел он полазить и по самим машинам и нашёл, что они в превосходном рабочем состоянии. Кассиан не выносил вида бездействующих машин. Он сказал Большому Багажу:

– Может, запустим эту?

Большой Багаж, как всегда, ограничился коротким: «Хур-хур», – но тут что-то зашуршало на куче угля, и оттуда появился Шнифер Брякнулл.

– Нельжя жапушкать, – сказал он.

– Но ведь…

– Переключатели в кабине управления у Штаршого, – сказал Шнифер. – Он баштует.

– Зарплата? – спросил Кассиан. – Условия труда? Что его не устраивает?

– Нешчаштный человек, – сказал Шнифер. – Ш тех пор, как потерял швоего…

– А-ЙЙЙ! – раздался оглушительный вопль в стеклянной кабинке. Дверь распахнулась. В ней, дико вращая глазами, стоял Старший Механик собственной персоной. На нём был мундир, оплетенный золотыми шнурами, и островерхий шлем. Он сосал большой палец.

– Видали? – сказал Шнифер.

– Ничего не трогать, – сказал Старшой, не вынимая палец изо рта. – Ничего!

У Кассиана на миг возникло сильное желание хорошенько шлепнуть Старшого по заду и отправить обратно в кабинку, на чёрствый хлеб и воду. Но тут он сообразил, что, кажется, слегка заразился от Маргаритки. Кроме того, Старшой был втрое больше его. Поэтому он решил разыграть обычно безотказную роль Любознательного Ребёнка.

– Ого, – сказал он. – Классный мундир. Я очень интересуюсь паровыми машинами с конденсатором тройного расширения. У меня потрясающая коллекция Кораблей Мира на вкладышах от жвачки, и я всю жизнь мечтал увидеть в действии «Кромби и Уичболд 5.01».

Старшой вынул палец изо рта и остановил взор своих безумных карих глаз на любознательном маленьком Кассиане.

– Насекомое, – сказал он.

– Нет, правда, на самом деле, – сказал Кассиан. – Если не ошибаюсь, это 5.01 с модуляторным клапаном, и…

– Молчать! – страшно закричал Старшой – НИКОМУ, КРОМЕ МЕНЯ, НЕ ТРОГАТЬ МАШИНЫ, ДАЖЕ ГЛАЗАМИ, А ЕСЛИ ПУДЕШЬ ГОФОРИТЬ ДАЛЬШЕ, Я ЗАДЕРЖУ ДЫХАНИЕ И НЕ ПУДУ ДЫШАТЬ, ПОКА НЕ УМРУ. И ТОГДА ФЫ ФСЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!

– Ох, – сказал Кассиан. В этом большом человеке явно что-то разладилось, но что именно, понять он не мог. Если бы Старшой был машиной, тогда, конечно, дело другое. Может, Примула сделает какую-нибудь свою специальную смесь, чтобы его успокоить… А ещё лучше, если бы пришла Маргаритка и как следует с ним потолковала.

Но Примула была на кухне, разрабатывала рецепт Идеальной Пиццы, а Маргаритка – та вообще далеко, с дежурной няней на задании…

Попозже, подумал Кассиан. А пока что можно продолжить знакомство с механизмами. Вероятно, и есть на свете такие переключатели, которые Кассиан не смог бы замкнуть накоротко, но они ему пока что не встречались. Исследования, вот что сейчас требовалось. Исследования и приготовления…

Заметно повеселев, Кассиан вскарабкался по железной лестнице и исчез в утробе машины.

9

«Ягуар» мчался сквозь ночь. Пассажир и водитель, оба в коричневых котелках, не заметили человека, который сидел высоко на лесах, пил чай и болтал ногами. Человек засунул свою газету «Морнинг компост» в карман комбинезона, забрался в фургон и поехал за «ягуаром». Потом взял микрофон.

– Вижу объект, – сказал он.

Молчание.

– Я сказал: «Вижу объект».

– Кого это ты назвал объедком? – раздался злой голос.

– Объект. Ну, в чёрном «ягуаре».

– Так бы и сказал.

– Я и сказал.

– Не сказал.

– Сказал!

– Заткнись и езжай за ними, – велел голос. – Заметь, куда едут. Мы пришлём запасную команду.

– Ну, давайте, – сказал человек в фургоне, продолжая преследование. Строители всегда обещают подъехать, но чёрта с два их дождёшься. Он поверит, когда их увидит.

* * *

Гитар-Холл находился в пригороде. Дома попадались всё реже и реже, в лучах фар то и дело застывали испуганные кролики и совы. Маргаритка на пассажирском месте недовольно шмыгала носом.

– Красивый гарнир, – сказал Пит.

– Не поняла.

– Гарнир, сувенир, животный мир, – сказал Пит Фраер. Его коричневый котелок склонился к самому рулю.

– Дикие животные непослушны и неопрятны. Просто безобразие.

– А я их, можно сказать, люблю, – отозвался няня Пит.

– Надлежащие животные для детей – черепашки и морские свинки, – отрезала Маргаритка.

– Учтём, – сказал няня Пит, искоса глянув на решительный профиль спутницы.

– Да, кстати, – Маргаритка перешла к вопросу, которого Капитан предпочла не касаться. – Что у вас там со Старш им?

– Со Старш им? Очень нервный, как многие механики. Человек с добрым сердцем, сильно обижен жизнью. Глубоко уязвлен предательством.

– Ты это о чём? – с Раздражёнными Интонациями Няни произнесла Маргаритка.

– Он понёс тяжёлую утрату, – сказал Пит. – Сильно, очень сильно страдает. Считает, что мир очень плохо с ним обошёлся… Всё, приехали!

Он резко затормозил. Юзом проехав меж двух мраморных колонн со статуями, «ягуар» остановился. Лучи фар выхватили из темноты бронзовую табличку с надписью: «Частное Владение и Гольф-клуб „Разукушен“ – Только для Богатых и Знаменитых – торговцам, агентам и проходимцам вход строго воспрещён». Охранник отвесил им глубокий поклон. Длинная белая дорога вилась между рощ с удивительно редко стоящими деревьями. Несколько в стороне от дороги виднелись большие особняки, утопавшие в зарослях дорогих кустарников.

За «ягуаром» в ворота въехал маленький фургон. Оттуда крикнули: «Строители!» – показали охраннику два пальца, и фургон медленно двинулся вслед за хвостовыми красными огоньками «ягуара».

– Заповедник рок-н-ролла, – сообщил няня Пит. – И чудн ой диктатор в придачу. Ого, а это ещё кто?

Из-за деревьев показалась странная сутулая фигура. У человека были очень длинные волосы и лицо цвета несвежего сала. На нём была фуфайка, брюки клёш, пояс с огромной кельтской пряжкой, сапоги из змеиной кожи и тёмные очки. Выйдя на дорогу, он резко повернул направо, наткнулся на дерево и извинился перед ним. Потом пошел прямо на «ягуар». Няня Пит нажал на тормоза. «Ягуар» замер, едва не коснувшись клёшей длинноволосого.

– Боже мой, – сказала Маргаритка. – Это же Смертельный Эрик.

– Смертельный кто? – спросил няня Пит.

– Эрик Трэшметалл, – сказала Маргаритка. – Кумир моего брата Кассиана, хотя он и слов-то таких, наверное, не знает. – Она опустила стекло. – Мистер Трэшметалл! – произнесла она Суровым Няниным Голосом. – Мы приехали, чтобы заняться вашими детьми.

– Какими детьми? – спросил Смертельный Эрик.

– Вашими.

– А, – сказала звезда рок-н-ролла. – Да, я их типа потерял.

– Нам очень горько слышать это.

– А, ну да, – сказал Смертельный Эрик. – Мы… это… смотрели телик, а когда передача кончилась, я как бы… куда они, к лешему? А я, как бы, не знаю, а? Ну, и позвонил в агентство.

– И вот мы здесь! – бодро сообщила Маргаритка – Так давайте же найдём ваших детей! И снимем напряжение!

– Сюда, – сказал волосатый и наткнулся на рододендрон.

– Снимите тёмные очки, зачем они вам? – посоветовала Маргаритка.

– Чего?..

– Темновизоры выключи, – сказал няня Пит.

– А, – Смертельный Эрик снял очки и, моргая, остановился под уличным фонарём – Да.

– Ну?

– Оставьте тачку, – сказал Смертельный Эрик. – Пошли. – По усыпанной гравием дорожке он подвёл их к фасаду большого неосвещённого особняка и подёргал дверную ручку. – Заперто.

– А где ваши ключи?

– Не знаю.

Няня Пит вежливо кашлянул.

– Если позволите… – он немного поковырялся в замке.

Дверь открылась. Завопила сигнализация.

– Круто! – восхитился Смертельный Эрик, постукивая своим змеиным сапогом в такт заразительному ритму тревожного сигнала.

Няня Пит повозился в сигнализации, и она смолкла. Смертельный Эрик кивнул и улыбнулся.

– Зд орово, – сказал он. – Найдите ребят, ладно? А я телик посмотрю…

Он плюхнулся в кресло и нашарил пульт. «Блям, блям, блям», – заблямкал телевизор. Эрик отвесил челюсть. Глаза у него выпучились. Он весь ушел Туда.

Няни обыскали дом.

На придирчивый взгляд Маргаритки, это был странный дом для рок-звезды. Повсюду множество военных мундиров и фотографий пушек и бомб. Разные золотые штучки и несколько драгоценных камней: няня Пит заботливо убрал их в свою сумку. Но детской как будто не было вовсе. И детей не было. И никаких признаков конечности Королевского Михаила. Всё это очень странно (фыркая, подумала Маргаритка).

И они пошли вниз. Телевизор в холле всё ещё блямкал, и Смертельный Эрик, развалясь в тяжёлом кресле, шевелил губами, безмолвно вторя Телепузикам. Няня Пит сказал:

– Ни черта не понимаю.

– И я не врубаюсь, – сказала Маргаритка с великолепным пренебрежением к Изяществу Речи. Няня Пит между тем разглядывал картину на стене. – Что-то не так?

Это была большая картина в тяжёлой золотой раме. Она изображала человека в военном мундире, богато расшитом золотом. Он стоял на скале, подняв правую руку с тремя вытянутыми пальцами – странный салют, что-то среднее между нацистским приветствием и бойскаутским. Под скалой простиралось широкое поле, до самого горизонта заполненное курами. Куры как будто слушали речь человека в мундире.

– Домашняя птица, – задумчиво произнес няня Пит. И помолчал. Потом рявкнул: – Мистер Трэшметалл!

– У? – рассеянно откликнулся тот.

– Вы уверены, что вы у себя дома?

– Это как? – сказал Смертельный Эрик, не отрывая глаз от экрана.

Маргаритка живо выдернула штепсель из розетки.

– Ой! – вскрикнул Смертельный Эрик, дико озираясь. – Что мы тут делаем?

– Хороший вопрос, – сказала Маргаритка.

– В доме Аугусто Бьен-Карцера, старого диктатора, – уточнил няня Пит. – А мистер Трэшметалл живет…

– Я живу в соседнем доме! – сказал Смертельный Эрик. – Что за дела?

Они вывалились на крыльцо.

– Туда вроде, – сказал Смертельный Эрик и двинулся напролом сквозь кусты.

Маргаритка нахмурилась. Сквозь душераздирающий треск рододендронов вроде бы слышался далёкий скрежет очень больших машин.

* * *

Смертельный Эрик похлопал себя по карманам.

– Нет ключей, – сказал он.

– Они под ковриком, – сказала Маргаритка.

– Откуда вы знаете?

– Вы сами сказали.

Но мысли Смертельного Эрика были уже далеко. Он распахнул дверь, прошёл по мраморному полу холла в комнату с толстым кроваво-красным ковром и оттуда, спустившись на одну ступеньку, в Каминную Комнату для Бесед, где беседы вести было невозможно, потому что телевизор работал на предельной громкости.

– Они были здесь! – прокричал Смертельный Эрик.

– Кто?

– Дети.

– Вы про тех, которые на диване?

– Да. – На лице у Смертельного Эрика появилась смутная улыбка облегчения.

Маргаритка нашла пульт и выключила телевизор. Оба ребёнка обернулись и стали кричать, чтобы она включила его обратно.

– МОЛЧАТЬ! – рявкнула Маргаритка.

Дети раскрыли свои маленькие ротики и выпучили маленькие глазики. Никто никогда с ними такне разговаривал.

– Ваш бедный папочка потерял вас, – сказала Маргаритка.

Далеко на верхнем этаже раздавались какие-то таинственные стуки: то Пит Фраер искал часть Королевского Михаила.

– Конечно, потерял, – сказал старший ребёнок, маленький свирепого вида толстяк, курносый и косоглазый, – он забыл посмотреть.

– Куда посмотреть?

– Налево.

– Вы что, были слева? – удивился Смертельный Эрик. – Обычно вы сидите справа.

– Не в этот раз, – сказал толстяк. – Глупый старый хиппи. – Высунув язык, он стал бренчать на воображаемой электрогитаре.

– Всё оттого, что воспитывался на гастролях, – устало покачав головой, сказал большой Смертельный Эрик.

– Где же их мать, скажите ради бога?

– В Калифорнии. А может, в Риме. Кто её знает?

– Боже мой, – сказала Маргаритка.

Шум наверху продолжался. А ещё к нему прибавился новый шум: сильный, механический, снаружи.

– Так, дети. Сейчас няня сделает вам вкусный заварной крем, а потом в постель и без разго…

Шум снаружи стал таким сильным, что Маргаритка не смогла закончить фразу. И заново начать не смогла, потому что в эту самую секунду стена вспучилась, рухнула, и в Каминную Комнату для Бесед въехал бульдозер. Он остановился, рыча и содрогаясь.

– Ни хрена себе, – сказал Смертельный Эрик.

– Боже мой! – сказала Маргаритка.

В дверях появилась голова няни Пита.

– Линяем! – сказал он.

Вмиг комната наполнилась пылью, обломками и шумом. И строителями: десятками строителей. Маргаритка схватила в обе руки по ребёнку и через пролом в стене дернула в темноту.

– Сюда! – крикнул няня Пит.

Ночной двор, казалось, был забит машинами. Маргаритка начала задавать первый из шестидесяти вопросов, теснившихся в её голове, но помешала одышка, и вдобавок все её силы уходили на то, чтобы удерживать липкие ручонки детей. Дети норовили вырваться, и она держала их мёртвой хваткой.

– Давай! – крикнул няня Пит.

– Идём, идём! – откликнулась она, волоча своих маленьких подопечных во тьму, оглашаемую рёвом машин.

– А-ах! – вскрикнул Смертельный Эрик, судя по всему, ломившийся сквозь рододендроны. Раздался стук тела, ударившегося о дерево, и Эрик произнес: – Извини, мэн.

Сзади послышался громкий треск, и оглушительное ДЗЫНЬ!

– Моя коллекция гитар! – вскричал Смертельный Эрик.

БУМ – ещё один удар о дерево.

– Извини, мэн, – сказал Смертельный Эрик.

Потом что-то заблестело в свете уличных фонарей, запахло горелой касторкой – перед ними стоял «ягуар».

– Лезьте! – крикнул Пит.

Они влезли. Взвизгнув шинами, «ягуар» сорвался с места. Что-то огромное и белое замаячило в свете фар: что-то большое, как трейлер, больше трейлера.

– Проклятый Белый Фургон, – сказал Пит.

И в самом деле, это был белый фургон. Огромный белый фургон – двери нараспашку, пандус спущен, капот поднят, к нему приставлены две лесенки.

– Он сломался! – крикнула Маргаритка.

– Похоже на то, – сказал Пит. – Ну, Смертельный, куда теперь?

– Они снесли дом, – сказала ошеломлённая Маргаритка.

– У нас ещё много, – сказал Смертельный Эрик.

– До фига, – сказали дети.

Няни отвезли Эрика с детьми в центр города, где у них был пентхаус, а сами вернулись на «Клептоман».

– Взял? – спросила Маргаритка, когда их поднимали на палубу.

– Камушки, – ответил Пит. – Красивую маленькую мандолину, запонки, носовые кольца..

– Ногу взял?

Короткое, но многозначительное молчание.

– Ногу – нет, – сказал няня Пит.

– Значит, взяли эти, из белого фургона…

Пит вздохнул.

– Похоже на то.

– Но это ещё не катастрофа, – сказала Маргаритка.

– Это ты так думаешь, – сказал Пит.

Наступило молчание, долгое-предолгое. Наконец Маргаритка сказала:

– А что это за Королевский Михаил?

– Ценный медведь.

Старая песня…

* * *

Примула занималась увлекательнейшими Кулинарными Исследованиями на кухне. Вторую половину дня она провела в обществе добрейшей дамы по имени София Спёрла, совершенствуя рецепт Сонного Теста. София смешивала в огромной миске успокоительную голубую смесь и безостановочно болтала за работой. Она вообще была большая болтунья.

– Да, дорогая, – говорила она, хлопая огромными ресницами. – Я была куртизанкой и мойщицей.