Текст книги "Милые Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Сэм Левеллин
Милые Крошки

Действующие лица

Познакомьтесь с Семьей.

И другими людьми тоже.

Маргаритка Крошки

12 лет

Любит: наряды

Не любит: нянь, глупых людей

Кассиан Крошки

11 лет

Любит: машины, моторы, взрывы

Не любит: розовые предметы, цветы

Примула Крошки

10 лет

Любит: стряпать с выдумкой

Выглядит: милой и покладистой

На самом деле: очень опасна

Папа Крошки

Профессия: международный бизнесмен

Таланты: стратегическое управление домашними делами

Как:командует людьми

Миссис Крошки 2

Возраст: ? лет

Любит: красивое. Особенно украшения и праздники

Не любит: грязное, вонючее, неопрятное – например, детей

Капитан

Возраст: без возраста

Профессия: капитан корабля

Внешность: небрежный шик

Совершенно секретный факт: вы же, право, не думаете, что я его сообщу? Прочтите книгу!

Няня Пит

Профессия: няня

Любимое занятие: излучать доброту при виде детей

Водит: большой «ягуар»

Шнифер Брякнулл

Профессия: взломщик

Любимое занятие: очутиться не в том месте не в то время

Внешность: мелкий, тощий, в татуировках

1

Дорогим Ориоль Фан, Конни и всем няням

В великолепном холле великолепного дома № 1 по авеню маршала Маммона няня Доджсон расстегнула крахмальные манжеты форменной блузки и засучила рукава.

С первой площадки огромной закругленной лестницы доносилось деловитое жужжание фена. Парикмахер-лауреат синьор Тезивези завивал щипцами соломенную копну на голове миссис Крошки. Папа и миссис Крошки собирались на Званый Ужин.

Из-за громадной двери кабинета доносились рычание и лай папы Крошки, Президента и Председателя компании «Гиганты Крошки» – он распоряжался насчёт строительства ещё одного промышленного объекта на территории заповедника.

А наверху, на детском этаже, где держали взаперти юных Крошек, стояла мёртвая, совсеммёртвая тишина.

Няня Доджсон засучила рукава и в заключение аккуратно поддернула их, как её учили в Королевской Академии Нянь. Подбородок у неё был квадратный. Из-под полей коричневого котелка спокойно смотрели блестящие глаза. Но стая бабочек под снежно-белым накрахмаленным фартуком взволнованно трепетала и вздымалась. Наверху было тихо. Слишком тихо. И няне Доджсон это не нравилось. Оченьне нравилось.

Но в Королевской Академии её готовили и к этому.

Она вздохнула, поставила начищенный до блеска башмак на первую ступеньку лестницы и стала подниматься, успокаивая себя вполголоса:

– Дети должны быть видны и не слышны, праздным бес работу ищет, невежа Бога гневит, терпение и труд всё перетрут…

– Няня, – раздался пронзительный голос.

Тут няня Доджсон обнаружила, что с Благими Мыслями добралась уже до первой площадки. Она остановилась и с вежливой улыбкой сложила руки на фартуке, ожидая распоряжений.

– Да, миссис Крошки?

Синьор Тезивези продолжал трудиться над соломенной головой.

– Вечером мы уходим, – прощебетала миссис Крошки. – Вы управитесь с детьми?

– Конечно, мадам. Такие славные человечки.

Напомаженная улыбка миссис Крошки слегка потускнела. Сколько мороки с этими зваными ужинами, просто с ног сбиваешься, а у бедного Колина дела днём и ночью, иногда дажена Багамах. Люди просто представить себе не могут, какой это адский труд – воспитывать детей, особенно чужих…

Кстати, она вспомнила то, о чём давно хотела спросить:

– Няня, как вы думаете, сколько имтеперь лет?

– Кому, мадам?

– Детям.

– Маргаритка – старшая…

– Я так и знала, – удовлетворенно кивнув, сказала миссис Крошки. Она гордилась тем, что находится в курсе домашних дел.

– Матерь божья, не вертите голову, – прошипел синьор Тезивези.

– …во вторник ей двенадцать с половиной, озорной ласточке, – продолжила няня Доджсон. – Кассиану одиннадцать с четвертью в следующую среду, маленькому разбойнику.

– Сегодня мы у леди Гроб д′Артур, – сказала миссис Крошки. – Вы знаете, они были на Карибах.

– Кассиан у нас инженер, – сообщила няня Доджсон, принюхиваясь. – А Примуле десять, сладкой баловнице. День рождения был две недели назад. Вы ужинали у Тигарденов…

– Нет, у де Барпа, – возразила миссис Крошки. – Какие там цветы! А скажите мне, дети дома?

– Да, мадам.

– Как мило. Ох, мне надо бежать.

– Только когда докручу голову, – сказал синьор Тезивези.

А няня Доджсон затопала вверх, на безмолвствующий этаж. Не будь она няней, она бы побожилась, что там пахнет дымом.

Но няням божиться не положено.

* * *

В детской перед горящим камином сидели трое детей. Камин был облицован бесценным итальянским мрамором. Уголь в нём горел самого высшего сорта. Вилка, на которой дети поджаривали аккуратно связанного городского голубя, была из золота и платины.

Стены комнаты украшали портреты Хороших Детей, написанные Ренуаром, а в золоченых рамках под стеклом были выставлены кукольные платьица с ярлыками «Ив Сен-Лоран», «Джорджо Армани» и «Баленсиага». Свободное пространство между этими произведениями искусства занимали красного дерева дощечки с головами мышей, пойманных в детской Кассианом и искусно превращённых в чучела Примулой. И одна доска побольше с кругловатой вещью из потертого коричневого плюша. На доске красовалась медная табличка с надписью: «Часть Королевского Михаила». Под табличкой скверный ребёнок (а других в этой комнате не было) вырезал печатными буквами: «Медвежий зад». И в самом деле, дорогой читатель, это была задняя часть медведя, самого ценного, самого редкого Медведя, из-за которого некогда разгорелась самая настоящая война.

Впрочем, мы забегаем вперёд. Всему своё время. Вы удобно устроились?

Вот и отлично!

На стене детской звякнул колокольчик.

– Идёт, – сказала Маргаритка. Маргаритка была конопатая, с задумчивыми ядовито-зелёными глазами и роскошными кроваво-красными ногтями – сейчас она как раз сушила их перед камином.

– Иди, няня, оторвёмся, – процедила сквозь зубы Примула. У Примулы были прямые светлые волосы, перехваченные лентой, и добрые голубые глаза – сейчас они задумчиво щурились, глядя на тихонько скворчащего голубя. Примула была азартной и умелой поварихой.

– Замыкаю первый и второй контур, – объявил Кассиан, плотный черноволосый мальчик с низким, запачканным машинным маслом лбом. Из-за этого казалось, что он сосредоточенно хмурится, – впрочем, так чаще всего и было на самом деле. – Готовы? Три, два, один. Пуск!

* * *

Возмутительно! – подумала няня Доджсон, увидев на площадке верхнего этажа игрушечный автомобильчик. В доме Крошек она работала уже довольно давно – целых восемнадцать дней, – но до сих пор не добилась мало-мальски значительных результатов. Родители были – лучше и пожелать нельзя: никакого вмешательства. Папа – занятой человек, сам себе не принадлежит. Мама… ну, как бы не совсем мама. Скорее, как бы папина секретарша, проводившая с папой больше времени, чем мама, покуда маму не отослали с глаз долой, из сердца вон и мама-секретарша не заняла её место. И, конечно, миссис Мама-секретарша знала, что требуется детям – а именно, няня, строгая, но справедливая.

О да, – подумала няня Доджсон мозгом величиной с горошину, надежно запертым в черепной коробке с тридцатисантиметровыми стенками и сверху защищенным особо прочным коричневым котелком. – Идеальное место. Никакого вмешательства!

Хотя дети были трудные, что и говорить. Например, – подумала няня Доджсон, – игрушечный автомобильчик на лестнице. Разве воспитанный ребёнок бросит здесь игрушечный автомобильчик, если няня учила его класть вещи на место?! Нет, это уж слишком!

Слегка пыхтя, няня Доджсон наклонилась, чтобы подобрать автомобильчик Это была плотная увесистая женщина – отличного телосложения для няни, но не для того, чтобы карабкаться по лестницам.

Может быть, именно поэтому она не заметила проводов, тянувшихся под ковром от автомобильчика и через аккуратную дырочку в красивой резной двери уходящих в детскую.

Нянины пальцы сомкнулись на автомобильчике. Двести сорок вольт электричества пронзили её дородное тело. Коричневый котелок взвился в воздух и прилип к потолку. Серо-стальные волосы её встали дыбом, и няня Доджсон зашипела, как бутылка папиного «Боллинжера» – это, как вы сами понимаете, такой сорт шампанского, поразительно шипучего и изумительно дорогого.

Автомобильчик выпал из её дымящихся пальцев. Няня Доджсон потянулась к дверной ручке, но, вовремя вспомнив, что случилось в прошлый раз, когда она дотронулась до металлического предмета в этомдоме, передумала и с криком: «Я иду, нехорошие дети!» – плечом вперед ринулась на дверь.

Читатель, ты, наверное, скажешь, что обычно няни не бросаются на дверь всем телом, словно игроки в регби. Ты ошибаешься, читатель, – и в этот роковой вечер Маргаритка оказалась догадливей тебя. «Ага», – прошептала она, дуя на кроваво-красный ноготок.

Кассиан распахнул дверь.

– Добрый вечер, няня, – вежливо пропели дети.

В комнату со скоростью сорок восемь миль в час влетела няня Доджсон. Врезавшись в спинку дивана, она отрекошетила и, не сбавляя скорости, понеслась направо к двери ванной, услужливо открытой для неё Примулой.

Там она заскользила, как на коньках. В голове её металась одна-единственная мысль, и вот какая: в комнате определённо пахнет горелым. Потом думать стало некогда, потому что мир вокруг внезапно сделался жёлтым.

Жёлтым?!

Трое Крошек стояли в дверях ванной комнаты и с интересом наблюдали, как начищенные до блеска башмаки няни Доджсон несут свою хозяйку по намыленному полу к ванне. Когда няня Доджсон перекувырнулась через бортик, взметнув огромный фонтан заварного крема, они торжествующе затрясли кулаками.

Заварного крема?!

Малолетние Крошки прекрасно знали, что они любят – и это определённо не былзаварной крем, особенно подгоревший. О чём они и не преминули сообщить няне Доджсон едва ли не раньше всего прочего. Однако следующие две недели няня Доджсон упорно кормила их подгоревшим заварным кремом на завтрак, на обед и на ужин и не позволяла встать из-за стола, пока весь не съедят.

– Как думаете, утонет? – спросила Маргаритка. Её интересовал не процесс, а результат.

– Посмотрим, – ответил Кассиан фразой, часто употреблявшейся бывшими нянями Крошек (пока что их сменилось семнадцать).

– Раньше сварится, чем утонет, – предположила Примула, которой было поручено развести небольшой костер под ванной. – Атас!

Няня Доджсон, вся в желтоватом саване заварного крема, поднималась из ванны. Она издавала бульканье, сквозь которое с трудом просачивался бессвязный лепет: «Никогда в жизни… бедные родители… никакой управы… отправитесь спать без ужина». Наконец кремовая гора выбралась из ванны и, пятная пол, двинулась к двери.

– Третья фаза, – сказал Кассиан, крутя рукоятку маленькой лебедки.

Няня Доджсон вышла на лестничную площадку. Маленькие глазки её застилала кровавая с примесью жёлтого пелена.

Поэтому она не увидела шпагата.

Начищенный до блеска башмак зацепился за Кассианову растяжку. Издав приглушённый вопль, няня Доджсон покатилась по лестнице, как кремовый валун.

* * *

Миссис Крошки наложила последние мазки грима на лоб, взбила тюлевую оборку на лифе и послала себе в большое позолоченное зеркало липкий помадный поцелуй. Леди Гроб д′Артур позеленеет от зависти. Синьор Тезивези настоящий волшебник.

Но что это за шум?!

Она вышла на лестничную площадку. Сто с лишним килограммов няни Доджсон, помноженные на квадрат её скорости, сбили миссис Крошки, как кеглю. Запутавшись друг в дружке, цельной кремовой глыбой они скатились в холл.

Из кабинета выглянул папа Крошки.

– Мы в состоянии полной готовности, дорогая? – спросил он.

– Мое платье! – вскричала миссис Крошки. – Мои бусы! Мои волосы!

– По моему впечатлению, твоя внешность в высшей степени приемлема, – сказал папа Крошки, вяло стряхивая с себя лепёшку заварного крема. Он посмотрел на часы и нахмурился. – Мы в ситуации негативной пунктуальности.

– Варвар! – закричала миссис Крошки.

Папа Крошки помог ей подняться. Он сообразил, что высказался несколько невпопад, и решил на ком-нибудь отыграться. Он перевел взгляд на няню Доджсон, стонущую, оглушённую, наэлектризованную, насквозь пропитанную кремом:

– В порядке сокращения вы выводитесь за штат временно исполняющих обязанности по уходу за детьми.

– Не поняла? – простонала няня Доджсон.

– Вы уволены.

– Не-ет! – вскричала миссис Крошки. – Ты соображаешь, что делаешь?! Ты что, не слышал, что сказало агентство? Она наша последняя надежда. Они больше не…

– Замолчи, моя маленькая, – сказал папа Крошки тем же начальственным тоном, каким вызвал миссис Крошки из машбюро в то памятное утро, когда произошло их знакомство. – Как тебе известно, подбор кадров – одна из сильнейших моих сторон как руководителя. Положись на мой опыт, я найду новую. Вон из моего дома, зловредная няня Доджсон! Немедленно, сию же секунду!

* * *

Сверху, из окна детской, Маргаритка увидела, как няня Доджсон стремглав выбежала из дома.

– Вижу цель, – сообщила она. – Сбросить бомбы!

Кассиан выпустил из рук буханку особо плотного хлеба, специально испечённого для этого случая Примулой. Со свистом прорезав пятнадцатиметровую пустоту, буханка упала точнехонько на заляпанный заварным кремом коричневый котелок няни Доджсон. Колени у няни подогнулись. Её форменная юбка распласталась в водостоке. Дети отошли от окна, довольно отряхивая ладони.

Пятью минутами позже вечернюю тишину разорвал вой сирены скорой помощи. Дети взяли свои учебники Трудной Арифметики и, невинно поглядывая друг на друга, стали прислушиваться: не раздадутся ли шаги на лестнице.

– Когда же они наконец поумнеют? – вздохнула Маргаритка.

2

– Пойдём, – сказал папа Крошки. – Мы опоздаем.

– Ты что, не понимаешь? – простонала миссис Крошки. – Эти агентства больше не будут… В прошлый раз меня предупредили…

– Ошибаешься, моя голубка, – сказал папа Крошки, полагавший, что всё можно уладить, если улаживать будет они с помощью денег. – Иди и скорректируй свой личный макияж. А я, между тем, приступлю к решению нашей кадровой проблемы.

– Но…

– Замолчи, маленькая! – воскликнул папа Крошки.

И миссис Крошки замолчала, возмущенно тряся соломенной головой и что-то бормоча себе под нос. Ей не нравилось, когда её называли маленькой и велели замолчать. В бытность свою секретаршей папы Крошки, она управляла всей его жизнью. Кем он себя возомнил?! Ничего, пусть сам это выяснит, и тогда уж она позлорадствует. На вечер к леди Гроб д′Артур они опоздают, что ж: тем эффектнее будет их появление. Все увидят её сапфиры.

Папа Крошки набрал номер.

– Королевская Академия Нянь, – ответил очень официальный женский голос.

– Добрый вечер, – вежливо сказал папа Крошки. – Мне требуется оператор по уходу за детьми, разумеется, с опытом, потенциалом служебного роста и не лодырь. – Перед его мысленным взором возникли дети, правда, несколько смутно, потому что последние несколько месяцев он их не видел. – Присылайте любого, кто есть. Желательно, через десять минут. Авеню маршала Маммона, один – это самый большой дом в городе, на дворе золотой «роллс-ройс», не заметить нельзя.

– Э-э-э, – ответил голос, звучавший так, словно принадлежал айсбергу. – Если не ошибаюсь, я разговариваю с мистером Крошки?

– Да, вы ведете диалог именно с этим лицом. Но можете называть меня просто Колином.

– Не имею ни малейшего желания называть вас вообще как бы то ни было, мистер Крошки. Должна сообщить вам, что няню Доджсон только что привезли сюда в бессознательном состоянии, и, когда её выпишут из больницы, она будет нуждаться в программе обширной реабилитации. Так же, позволю себе заметить, как и семнадцать её предшественниц в вашем доме.

– Послушайте, – терпеливо сказал папа Крошки. – Сумма денежной компенсации будет весьма привлекательной. Мы говорим о двойном жаловании, для ровного счёта – о тройном. Плюс премия, свободный доступ к винному погребу, шкафчику с шоколадом, «Хонда Аэродек» последней модели…

Но в Королевской Академии уже повесили трубку.

– Ц-ц! – сказал папа Крошки – Неквалифицированная работа с клиентами. Ничего, мир на них клином не сошелся. – Глядя в телефонный справочник, он набрал следующий номер.

И следующий.

И ещё один, а потом ещё.

Агентство «Зефир» сообщило, что, к сожалению, все его няни внезапно заболели таинственным вирусом. «Друзья Детей с Неограниченной Ответственностью», услышав его фамилию, внезапно притворились автоответчиком. «Специалисты по Уходу за Детьми» просто повесили трубку. А «Недрёманные Няни», кажется, заразились тем же вирусом, что и «Зефир».

Папа Крошки подергал себя за нижнюю губу. Несмотря на многолетний опыт управления, он не был готов к такому повороту событий. Он позвонил в Центральную Детскую Диспетчерскую. ЦДД ответила не менее холодно. Он сказал очередной ледяной барышне на том конце провода:

– Я затрудняюсь истолковать эту ситуацию постоянных отказов.

– Простите, не поняла?

– Почему я не могу нанять няню для моих отпрысков, едрёна вошь? Извините за плохой французский…

На том конце провода шмыгнули носом.

– Не могу сказать, – послышался ответ.

– Ладно, – сказал папа Крошки. – Мы что, в чёрном списке?

Молчание. Затем голос, скользкий, как угорь:

– Скажем так, мистер… э-э, Крошки. Вы действительно в списке Детской Диспетчерской, и вы справедливо предположили, что это отнюдь не белый список. Всего наилучшего.

В телефоне щёлкнуло, и раздались частые гудки.

– Коли-и-ин, – донесся с лестничной площадки второго этажа подозрительно ласковый голос папиной малышки. – Разрешил нашу маленькую проблему? Ты готов, папочка?

* * *

Маргаритка, хмурясь, смотрела в камин. Кассиан сидел в углу и деловито приваривал к мышеловке острые зубцы. Примула колдовала у Кукольной Кухонной Плиты: сыпала в тесто коричневый порошок из баночки с надписью «ОПИУМ».

– Интересно, какая будет следующая, – угрюмо сказала Маргаритка.

– Какая-никакая, мы с ней разберёмся, – отозвалась Примула, меся тесто нежными ручками.

– Странно, что до сих пор не могут никого найти, – сказал Кассиан, сдвигая на макушку маску сварщика. – Не мне же за вами присматривать?

– Боже упаси, – ответила Маргаритка. – Найдут кого-нибудь. Должны найти! Представляете, чтобы они каждый вечер не уходили в гости? Представляете, чтобы они с нами разговаривали?

Молчание было ей ответом.

Никто этого представить не мог.

* * *

Папа Крошки стал чудовищно, безумно, непристойно богатым отнюдь не благодаря тому, что легко сдавался. Голос его жены, сладкий, надтреснутый и жесткий, как пережаренная коврижка, напомнил ему, что в деле поиска новой няни он потерпел фиаско. Папа Крошки ощутил паническую дрожь в животе. Я?! – с ужасом подумал он. – Главный Администратор «Гигантов Крошки», крупнейший игрок на поле застройки и асфальтирования заповедников, – чтобы я встал в тупик из-за какой-то старой курицы в мужских башмаках и шерстяных чулках?Да никогда в жизни!

Но что делать? Он, конечно, мог позвонить мисс Идеал, своей преданной, уродливой, специально подобранной новой секретарше, и потребовать, чтобы она посидела с детьми. Но потом он представил себе терпеливое лицо мисс Идеал в горизонтальном положении, а саму её – привязанной к электрическому рашперу, представил, как Кассиан шунтирует предохранители, Маргаритка точит разделочный нож, а Примула карандашиком отмечает в поваренной книге соусы к мясу. Маленькие негодяи, – подумал он с тёплым (но не то чтобы очень) чувством. К тому же, хороших секретарш трудно найти и ещё труднее удержать.

Тут его взгляд упал на объявление, такое крупное, что сперва он его даже не заметил. Оно занимало целую страницу в начале списка детских агентств. «ООО „Оцелот, Воспитание и Охрана Детей“. Независимое. Мы понимаем проблемы богатых. Пикантные тарифы. Забудьте всех, наймите лучших. Предоставляем Королевские Реляции…»

Впрочем, папа Крошки перестал читать уже на слове «Независимое». Независимоеозначало, что, если он правильно понял, ООО «Оцелот» не связано с Центральной Детской Диспетчерской. А нет в Детской Диспетчерской – нет и в чёрном списке.

Он набрал номер.

К телефону долго не подходили. Наконец мужской голос произнес:

– Да.

– Это ООО «Оцелот»?

– Допустим, – и долго, мокро сопел.

Совсем не такого тона ожидал мистер Крошки от агентства по уходу за детьми, пускай и независимого. Но они уже на целых две минуты опаздывали к ужину. Поэтому он сказал:

– У меня некомплект домашней обслуги.

– Не понял?

– Мне… нам… нужна няня.

– Когда?

– В кратчайший или средний срок.

– Ещё раз?

– Через десять минут максимум.

На том конце цыкнули зубом.

– Не знаю, – сказал голос. – Няня Большая Георгина у королевы Тонга, со сковородочками.

– Что?

– Сковородочными крышками. Детишками. Няня Доберман в Хокстоне, у Безумного Дейва, художника, – кусачие огольцы, но мы надеемся, что на этот раз прививка от бешенства подействует. Пожалуй, можем прислать к вам во вторник.

– Любопытная точка зрения, – сказал папа Крошки. – Если мы несколько сократим требования, уверен, что сможем достигнуть разумного компромисса…

– Ась? – произнес голос.

– Послушайте, солнышко, – тихим, угрожающим голосом сказал папа Крошки. – Я и моя дама едем на ужин к людям, с какими вы можете только мечтать познакомиться, и мы хотим, чтобы ваш человечек явился сюда вчера или чуть раньше. Улавливаете?

С голосом на том конце провода что-то произошло.

– О-о, – проворковал он на манер лондонского голубя.

– Едете на ужин, сэр, – или, вероятно, милорд? Вы бы сразу сказали… Три О «Оцелот» с безграничным удовольствием предоставит вам… кхм, экстренную услугу в лице няни Пита, иначе говоря, мисс Петронеллы Фраер. По какому адресу будет угодно, ваше превосходительство?

Внезапно папа Крошки почувствовал расположение к этому несколько странному, но почтительному человеку.

– Авеню маршала Маммона, дом номер один.

Наступила пауза, в которой папа Крошки услышал неподдельное восхищение. Голос стал ещё более приторным.

– Вот как? – сказал он. – Очень мило, если позволите мне такое смелое замечание. Няня Фраер прибудет к вам, как только сунет в свою полевую сумку электрошокер, фигурально выражаясь, хе-хе.

– Давайте, – сказал весьма довольный собой папа Крошки и повесил трубку. Странно, ничего не сказали о деньгах…

– Ну? – поинтересовалась миссис Секретарша Крошки уже не коврижкиным голосом, а голосом разбитого стакана. – Ты никого не нашел, и ужин летит ко всем чертям. Я же сказала тебе, няню днем с огнем не сыскать. Мужчины, вы просто не понимаете…

– Дорогая. – Папа Крошки хотел сказать, что её стратегия роскошного личного украшения придает ему жизненных сил, но миссис Крошки сияла так ослепительно, что он подумал: уж не эпилептический ли это припадок? А в таких случаях надо обходиться простым языком. – Лопни мои глаза, – сказал он, заслоняя их ладонью. – Ты прям сверкаешь, моя любимая. Я всегда говорил, что сапфиры прелестно сочетаются с бриллиантами, а рубины-кабошоны – это просто завершающий штрих. Няня Фраер будет через пять минут.

* * *

Дети сидели на подоконнике, колотили пятками о кирпичную стену и хмуро смотрели на чёрную, пустую авеню маршала Маммона – всё это, разумеется, было против правил, но напомнить им эти правила было некому, поскольку до сих пор не было няни. Тут из-за угла вылетел огромный чёрный лимузин и с визгом затормозил у ворот.

– Занятная машина, – сказала Маргаритка.

– «Ягуар», – пояснил Кассиан. – Классическая машина банковских налетчиков. Кольца пора сменить.

Дверца «ягуара» распахнулась. Из машины выбрался человек и, пригибаясь под яростными порывами ветра, остановился на тротуаре. На нём был коричневый котелок. Отсюда, с высоты третьего этажа, все люди казались коренастыми. Но не такими коренастыми, как этот.

– Похоже, нервничает, – сказал Кассиан, наводя на человека бинокль ночного видения.

– Будем надеяться, – отозвалась Примула.

Няня вынула из сумки какой-то предмет, и он блеснул при свете, падавшем из огромных, высоких окон. Потом она поднесла этот предмет ко рту и запрокинула голову.

– Виски, – прокомментировал Кассиан. – «Ред лейбл».

– Бедная, некультурная женщина, – вздохнула Маргаритка. – Всё, идёт.

Няня утерла рот тыльной стороной ладони, расправила широкие плечи и решительно зашагала к мраморному крыльцу. Внизу брякнул дверной колокольчик.

– Уходят! – воскликнула Примула.

И в самом деле, входная дверь отворилась, и миссис Секретарша Крошки, чудесное видение в золотом люрексе, поплыла к «роллс-ройсу». За ней вышел папа Крошки, как всегда озабоченно поглядывая на часы.

– Няня! – радостно закричали дети и, схватив по подушке, распахнули дверь детской.

У детей Крошек был выработан ритуал встречи новой няни.

Происходило это так.

Перила лестницы великолепной блестящей спиралью спускались с верхнего этажа в холл.

– Седлайте! – скомандовала Маргаритка. Она видела фильм «Атака легкой бригады», одобряемый нянями.

Дети шлепнули подушки на полированное дерево перил.

– По порядку номеров! В седло, шагом, рысью. Первый!

Первым по традиции был Кассиан. Везя по перилам подушку, он взял разбег, перед первой ступенькой вскочил на подушку верхом и, постепенно набирая скорость, устремился вниз. За спиной у него Маргаритка крикнула: «Второй!» – Примула тоже оседлала подушку, – «Третий!» – и вскочила на свою. С бодрым криком: «В атаку!» – все трое понеслись вниз.

По приблизительным расчётам Кассиана, его конечная скорость по достижению площадки первого этажа составляла 31,03 мили в час. Так или иначе, но нянь это сильно огорчало. Няня Данверс поспешно выскочила за дверь, даже не успев поставить чемодан. Няня Страхан сделала вид, что ничего особенного не происходит; ботинки Кассиана врезались ей чуть выше ватерлинии, и её увезли в специальный Санаторий для нянь на двух отдельных каретах скорой помощи. Няни с хорошими рефлексами обычно ныряли под тяжёлый, мраморный с позолотой стол. Авторитет их после этого уже не восстанавливался.

На этот раз всё было по-другому.

С привычным воплем «Банзай!» – тяжёлый таран из трех разогнавшихся до скорости 31,03 мили в час детей съехал с перил и ногами вперед вылетел туда, где по идее должна была стоять новая няня в своих тяжёлых башмаках и с улыбкой, какая бывает только у нянь, говорить: «Здравствуйте, детки».

Но няни там не было. Зато Кассиан заметил необычную гору подушек, сложенную на том самом месте, где ему предстояло войти в соприкосновение с полом. На неё-то он и приземлился с мягким звуком.

Выпростав ноги из-под девочек, Кассиан услышал их разговор.

– Интересно, – говорила Маргаритка, явно пытаясь осознать происшедшее. – Очень интересно.

Примула поправляла ленту на голове и мило улыбалась.

– С этой минуты, – пробормотала она, – никаких церемоний.

А Кассиан смотрел на няню.

Такой приземистой и широкой няни он ещё никогда не видел. Она стояла за дверью в столовой. Один из ящиков буфета был выдвинут. В глазу у няни был стаканчик с лупой, и она внимательно рассматривала столовое серебро. Почувствовав на себе взгляд Кассиана, няня обернулась.

– Здор ово, – сказала она. – Ты кто такой?

– Занимайтесь своим делом, – ответил Кассиан, желая восстановить свой авторитет, несколько пошатнувшийся после неудачной атаки.

– Что это вы там делаете? – спросила Примула.

– Так, осматриваюсь, – ответила няня. – Выясняю, так сказать, диспозицию. Ложка неплохого класса, если позволите мне такое смелое замечание…

– Не позволим, – отрезала Маргаритка.

Дети устремили на няню Безмолвный Взгляд.

Няня, слегка раскрасневшаяся, расстегнула тугой крахмальный воротничок.

Маргаритка сказала:

– Как вас зовут?

– Няня Первого класса Петронелла Фраер. Можно просто Пит.

– Нам пора вкусно поужинать, няня Фраер, – ледяным тоном сообщила Маргаритка.

– О, а, – сказала няня Фраер. – В таком случае, что вы любите?

Ответом ей было недоумённое молчание. Обычно няни не спрашивают, чего вы любите, – они говорят.Маргаритка пихнула Примулу и Кассиана локтями. Здесь, возможно, какой-то подвох. Сейчас они попросят курицу, чипсы и клубнику со сливками, а няня всё равно даст им овсянку с комками и подгоревший заварной крем.

– Мы не знаем, – сказала Маргаритка с идиотской улыбкой. – Понимаете, мы застенчивые.

Няня Фраер, тихонько насвистывая, озирала статуи и люстры в холле. Потом она взялась двумя пальцами за подбородок, и детям явственно послышалось шуршание щетины, что было несколько странно, потому что няни, как правило, не бреются, даже такие, как няня Пресс, которая в этом явно нуждалась.

– Скажу вам так. – Няня вынула мобильный телефон. – Можем заказать индийскую, китайскую еду или пиццу.

Снова молчание, совсем обескураженное. Наконец Маргаритка сказала:

– Мы никогда не ели индийскую еду.

– И китайскую, – добавил Кассиан.

– А что такое пицца? – спросила Примула.

Няня Фраер сдвинула брови, такие густые и огромные, каких не бывало даже у прежних нянь. Она подошла к подносу с напитками и налила себе основательную порцию виски. Потом взяла, телефон, позвонила к «Хану», «Ли Хо Фуку» и в «Антонио» и с каждым поговорила по пять минут. Закончив, повернулась с весёлым блеском в глазах и сказала:

– Ребята, сегодняшний вечер – первый вечер остальной вашей жизни. Сегодня начинается будущее.

Дети сидели как громом поражённые. Они собирались разделаться с няней, как обычно. Но почему-то не знали, что подумать и что сказать.

И в конце концов произнесли нечто неслыханное.

– Да, няня, – сказали они.