Текст книги "Милые Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

3

Вечерок выдался ничего себе.

К еде пришлось какое-то время привыкать, потому что обычно их кормили тушеным мясом с картошкой и пригорелым рисовым пудингом. Но еда оказалась хорошей, с разнообразными ароматами, в особенности – пицца с ананасами, мятой и тунцом. А ещё лучше было есть её в гостиной, сидя на мягких медвежьих шкурах (папа Крошки застрелил много медведей, большей частью с вертолета) возле огня и плевать в газово-дровяной камин «Массив Уют-Инферно».

Маргаритка задала няне Питу множество вопросов. В отличие от других нянь, придерживавшихся мнения, что от любопытства кошка сдохла, няня Пит отвечала весьма охотно. Хотя в целом ответы её были малопонятны. Из её слов можно было заключить, что она имела весьма большой опыт в обращении с детьми, скаковыми лошадьми, а также игральными картами. Помимо этого, Кассиан всё время встревал с расспросами о том, как устроена игра в карты, а Примула то и дело интересовалась, чем это красным покрыт запечённый цыпленок – кетчупом, лаком или и тем и другим вместе. Но в целом ужин прошел чудесно. И у Маргаритки сложилось смутное впечатление, что няня Пит отнеслась к юным Крошкам примерно так же, как юные Крошки отнеслись к ней. Что для няни было странно, если не сказать дико.

Но особенно раздумывать об этом диве было некогда. После окончания ужина няня Пит коротко, но ярко продемонстрировала детям матросский танец хорнпайп. Затем она очертила правила игры в покер – юные Крошки усвоили их довольно быстро, а няня объявила об окончании игры, проиграв 11 фунтов 50 пенсов, и сказала, что их ждёт большое будущее. Потом они ещё разок станцевали хорнпайп. Короче говоря, большая гостиная с чёрным мраморным полом и крайне дорогими портретами раздетых толстых дам на стенах никогда не видела подобной сцены. После танцев они болтали и смеялись. Няня Пит с пивной серебряной кружкой, полной папиного Редкого Дорогого Портвейна, в руках развалилась в кресле, обитом золотой парчой, и курила крепчайшую «гавану». Потом она показала на рояль:

– Сбацайте что-нибудь.

– Не умеем, – сказала Маргаритка. – И всё равно, он расстроен.

– Расстроен?

– С тех пор, как мама уехала. Настоящая мама. Давным-давно. Мы не помним. Она на нём играла. Её любимая песня, папа говорит, была «Останься со мной». Они её хором пели. Потом мама уехала, а папа сошелся с мамой-секретаршей, и теперь папа никого не подпускает к роялю.

– Не дело это, что связался с такой бабёнкой, – заметила няня Пит. – Ну ладно, ребятки, а когда вы привыкли яблочки собирать?

– А?

– За садиком ухаживать? Грушки-яблочки… По лесенке. По деревянной горочке. Наверх. На боковую. Бай-бай.

– Да часов в двенадцать, – сказал Кассиан.

– Если не позже, – поспешила вставить Маргаритка.

– Вообще, когда нам захочется, – добавила Примула.

Похоже, эта няня намного лучше других, но всё равно надо быть начеку. Крошки довольно давно имели дело с нянями и хорошо усвоили: доброта – первый шаг на пути к слабости.

Няня Пит одним глотком допила портвейн, смачно рыгнула и шикарным щелчком отправила окурок в камин.

– Жаль, – сказала она. – Новый режим. Отбой. Шагом марш.

– У-у, няня, – хором заныли дети. Маргаритка переглянулась с Кассианом. Кассиан пихнул локтем Примулу. Все трое повисли на няне Пите, приговаривая: «Няня, нянечка», «Пожа-а-луйста» и «Ты же обещала».

Няня Пит зарделась, как будто не привыкла к таким нежностям.

– Дю-дю-дю-дю-дю, – приговаривая так, Маргаритка защекотала ей ребра.

– Хи-хи-хи, – захихикала няня Пит, бедная, простодушная женщина.

А Маргаритка подала сигнал, и пока Примула с Кассианом щекотали няню, ловкими ручонками обшарила её карманы. Такой приём они всегда применяли к няням, выказавшим хоть малейшие признаки слабости.

Тут няня Пит рывком поднялась, сбросив юных Крошек, как гора сбрасывает камни.

– Ап! – вскричала она. – Марш!

И с радостным детским криком все трое устремились наверх.

– Няня будет у вас через десять минут! – раздался снизу нянин голос.

Дверь детской захлопнулась.

– Так, – сказал Кассиан, сгоняя с лица последние следы слащавости. – Всё сделаем. Пять минут.

– Засекаю, – сказала Примула.

– Что засекаешь? – спросила Маргаритка. – Ой, только не это! Опять Набор Юного Угонщика…

Но Кассиан уже приступил к делу. Он открыл коробку с «Десантником», стоявшую в углу детской. В коробке вместо пластмассового идиота в камуфляже лежал копировщик ключей, умело собранный Кассианом из детского конструктора и деталей миксера, выброшенного поварихой. Кассиан зажал в тисках ключ, который Маргаритка извлекла из кармана няни, – ключ, если Кассиан не ошибался, был от великолепного няниного «ягуара».

Большинство няниных автомобилей, которые ему доводилось угонять, были маленькие и слабосильные, до противности опрятные и в основном отвратительного бежевого цвета. Кассиану очень хотелось покататься на «ягуаре».

Он сделал две копии ключа и уже убирал свой станок, когда на лестнице заскрипели тяжёлые нянины башмаки.

– Идёт! – прошипела Маргаритка. Они с Примулой уже лежали в своих постельках.

Кассиан быстро влез в пижаму и юркнул под одеяло.

– А ну, по койкам! – гаркнула няня Пит.

– Мы уже, нянечка, – отозвалась Маргаритка. – Правда, дети? И зубы почистили.

– И волосы щёткой, два раза по сто раз, – подхватила Примула.

– И туфли, – с отвращением добавил Кассиан.

Все трое лежали, как паиньки, до подбородков укрывшись одеялами.

– Поцелуй нас, няня! – потребовала Маргаритка.

Няня Пит пробормотала что-то, очень похожее на «Тьфу», набрала в грудь воздуху и поцеловала Маргаритку. Потом поцеловала Примулу. Потом наклонилась поцеловать Кассиана, но Кассиан сказал: «Вя-я», – и оттолкнул няню. При этом он незаметно уронил ключ от «ягуара» к ней в карман.

– Стеснительный мальчик! – заметила няня Пит с явным облегчением в голосе.

– Расскажи нам сказку! – потребовала Примула.

– Сказок не знаю.

– Тогда спой песенку!

– А! – сказала няня Пит. – Песенку! Ладно. Ми-ми-ми-ми-до-до-ре-ре. Хе. – И на удивление грубым голосом запела:

 
Si la nuit l′enfant ne dort pas,
Le bandit sévère donc viendra.
Et l′enfant alors —
Quel malheur, quel malheur! —
Pour toujour s′endormira!
 

И дальше в том же духе.

– И что это значит? – спросила Примула.

– По-французски, – объяснила няня Пит. – Перевод прочтёте потом.

– Красивая песня, – сказала Маргаритка, не привыкшая, чтобы ей пели на ночь.

Но няня Пит была уже за дверью. Крошки услышали её тяжёлые шаги в детской. Услышали, как лязгнуло что-то о позолоченную каминную решетку. Потом звук льющейся воды и мелодичное звяканье: по-видимому, няня отмывала в умывальнике вилку после голубя. Потом опять шаги, невнятное восклицание и грохот передвигаемого стула.

– Что это она делает? – удивилась Примула.

– Поправляет картины, – предположила Маргаритка.

Няни обожают, чтобы вещи стояли и висели прямо и ровно. Всё тут же встало на свои места. Дети, обрадованные и успокоенные, полежали ещё немножко, пока нянины шаги не стихли внизу.

Тогда Кассиан поднялся, за ним Примула, а потом и Маргаритка. Картины в детской висели очень прямо, каминная решетка блестела как полированная – никаких следов голубиного жира. Впрочем, Кассиан и Примула не стали терять времени и любоваться этой красотой – сжав зубы и прищурив глаза, как и полагается людям, собравшимся угнать «ягуар», они устремились к двери.

– Стойте, – сказала Маргаритка.

Брат и сестра остановились. Маргаритка смотрела на стену, задумчиво приложив к подбородку наманикюренный палец.

– Что-то не так, – сообщила она.

Примула сказала:

– Всегда что-то не так, когда они поправляют картины.

– Нет, – отозвалась Маргаритка – Королевский Зад.

– А?

– Его нет. – Она показала на пустое место. – Он висел там. А теперь его нет.

– Наверное, чистит, – предположила Примула. – Пыльная дрянь.

– Они всегда что-нибудь чистят, – сказал Кассиан.

Однако Маргаритке это показалось странным. Никто не знал, для чего нужен Королевский Медвежий Зад. Он считался очень дорогим – чёрт его знает, почему. В доме номер один по авеню маршала Маммона множество вещей на стенах висело просто потому, что они были дорогие. Со временем ты прекращал задавать вопросы, потому что одни няни говорили тебе, что От Любопытства Кошка Сдохла, а другие, если и отвечали, то так скучно, что всё равно ничего не поймешь. Вот только у Королевского Зада была одна особенность. Он появился на стене детской аккурат после того, как исчезла настоящая Крошкина мама…

Я вам не говорил? Извините…

Первая миссис Крошки была женщиной доброй – как раз такой, какой и положено быть настоящей маме; только вот няни никогда не пускали её в детскую. В один прекрасный день, никому не сказав ни слова, она исчезла. А вскоре после того, как она исчезла, на стене появился Королевский Зад.

С тех пор, как он появился (когда именно это случилось, сказать затруднительно: милые Крошки были ещё совсем маленькие), детей воспитывали няни. Капризничать им не полагалось, потому что если они Капризничали, то Отправлялись Спать Без Ужина, туфли их были начищены самым дорогим гуталином и блестели. Так что они выросли Воспитанными Детьми: они были Видны и Не Слышны, они Следили За Своими Манерами, и они были Наверху, в Детской. Безмолвные, вежливые и невидимые, они жестоко мстили своим няням. Вот и теперь они бесшумно спускались по лестнице. Пока они крались по холлу, из столовой доносилось разнообразное позвякивание. Они открыли дверь и, держась в тени каких-то баснословно дорогих кустов, подкрались к «ягуару».

Красивый длинный автомобиль блестел чёрным лаком под уличными фонарями и остро подванивал горелой касторкой.

– С форсированным двигателем! – сказал Кассиан.

– Много ты понимаешь, – сказала Маргаритка.

– Машина как машина, – сказала Примула. – И воняет.

– Ждите, – сказал Кассиан и вставил дубликат ключа в дверь. Замок поддался с тяжёлым нутряным щелчком. – Индивидуальная сборка, – сообщил Кассиан. – Запрыгивайте, девочки.

Теперь для девочек начиналось самое неприятное: Кассиан, быть может, и первоклассный механик, но водитель никудышный. Кроме того, он не доставал ногами до педалей.

– Меня тошнит, – сказала Примула.

– И душа в пятках, – сказал Кассиан, захлопывая дверь.

Все трое сидели спереди, бок о бок; Кассиан нагнулся и вставил ключ в замок зажигания.

– Я пошла спать, – заявила Маргаритка. – Плевать на твой дурацкий «ягуар»… Чёрт!

Дверь дома отворилась.

На пороге стояла няня Пит. Её как будто слегка пошатывало. Быть может, от виски и портвейна. А может быть, из-за громадного мешка, который она несла на плече.

– Что это? – удивился Кассиан.

– Ложись, – скомандовала Маргаритка. Она соображала быстрее брата.

Все трое проворно перебрались назад и улеглись на полу.

– Не дышите, – шепнула Маргаритка.

Снаружи брякнули ключи. Голос, приглушённый стеклом и сталью, напевал какой-то мотивчик.

Открылся багажник.

Послышалось громкое лязганье и кряхтение, как будто кто-то пытался упихнуть очень большую вещь в очень тесное пространство. Кассиан тут же догадался, в чем дело.

– «Ягуар, Марк 2», машина идеальная почти во всех отношениях, обладает, однако, тем недостатком, что его багажник подходит скорее для субботней поездки в магазин, чем для долгих путешествий, – процитировал он статью из автомобильного журнала. Этих журналов у него скопилась огромная кипа. – Но задняя часть салона…

Кто-то выругался. Задняя дверь распахнулась. Детей погребло под собой что-то вроде металлической лавины. Маргаритке в рёбра уперся чей-то локоть.

– Что это? – прошипела она.

– У меня фто-то фо фту, – сообщила Примула. – Фу, фонюфее, противное и пыльное. По-моему… – она замолчала, потому что водительская дверца открылась, и кто-то тяжёлый плюхнулся на переднее сиденье. Закашлял стартер. Взревел мотор. Взвизгнув шинами, «ягуар» сорвался с места. Коричневый котелок няни Пита склонился к самому рулю. Сквозь рычание шестицилиндрового двигателя девочки расслышали голос Кассиана:

– Что происходит?

Маргаритка уже успела подумать над этим:

– Значит, так: эта няня – никакая не няня. Она притворилась няней, чтобы проникнуть в дом, всё украла и думает, что мы лежим себе в кроватках, но из-за твоих дурацких выдумок, Кассиан, мы сейчас едем в это… как у них там это называется, у грабителей?..

Дети задумались и умолкли; некоторое время слышался только мерный рокот мощного двигателя. Наконец Примула вытащила то, что было у неё во рту. Пальцы её нащупали плюш, полированную доску и медную табличку на ней. Это была Часть Королевского Михаила, иначе Медвежий Зад.

– Притон, – сказала она.

– Малина, – уточнил Кассиан.

– Мама-секретарша и папа будут в ужасе, – сказала Маргаритка.

Дети снова погрузились в молчание. Потом, придавленные громадным мешком столового серебра, они прошептали в один голос:

– Круто!

Однако мысли Кассиана были заняты не только этим.

Когда они вылетели на улицу, он выглянул из окна и увидел нечто удивительное.

На дороге под деревьями остановилась большая машина. Она была похожа на огромный фургон, белый с ржавыми крыльями. Когда «ягуар» выехал на дорогу, боковые стенки фургона распахнулись и превратились в пандус. По этому пандусу на землю съехали три большие машины: по виду экскаватор, самосвал и бульдозер. Миновав сторожку, они направились к дому номер один по авеню маршала Маммона. Няня Пит оглянулась через плечо и сказала: «Хе-хе!» Кассиан увидел, как она оскалила зубы.

Потом «ягуар» свернул за угол, и дом скрылся из виду.

Всё это было очень странно.

4

У леди Гроб д′Артур было довольно мило. Оглядевшись, мистер Крошки пришел к выводу, что он богаче всех в этой комнате, полной богатых людей.

А это всегда приятно. При виде элегантной комбинации золотого люрекса, бриллиантов, рубинов и сапфиров на миссис Крошки леди Альфонсина де Люкс надела тёмные очки. И это тоже было приятно.

– О-о, папочка. О, если бы этот вечер никогда не кончался! – воскликнула миссис Крошки по дороге домой.

– Ему несложно придать регулярный характер, – ответствовал мистер Крошки и выхватил мобильник. Закончив разговор, он подул в переговорную трубку и рявкнул:

– Шофёр!

– Слушаю, сэр, – сказал шофёр, промокая платком заплеванное ухо.

– В аэропорт! – гаркнул мистер Крошки. – Карибский терминал, вылеты, первый класс!

– Карибский?

– Завтрак на Антигуа, – сказал мистер Крошки. – Солнце, песок, проект бетонирования пляжа. Мы это заслужили.

– О да, и я смогу купить себе всё, что надо… – миссис Крошки погрузилась в розовые мечты о покупках. Немного погодя она спросила: – А как же дети?

– За ними присмотрит няня. Приятная женщина, – мистер Крошки приосанился. – Я, как тебе известно, неплохо разбираюсь в человеческом материале. Мгновенно оцениваю возможности персонала.

– Да, дорогой, – согласилась миссис Крошки. Однако в голосе её звучала некоторая неуверенность.

– И вот что я тебе ещё скажу, – продолжил мистер Крошки. – Когда мы прилетим на Антигуа, мы пошлем им открытку с видами.

Миссис Крошки просияла. Никто не посмеет сказать, что она не позаботилась о детях, неважно, как их там зовут.

– Какой ты умный, – сказала она, прильнув к его плечу. – Папа Крошки, ты самый лучший папочка на всём белом свете!

* * *

Не так-то легко увидеть, куда едешь, когда лежишь ничком на полу «ягуара», придавленный пятьюдесятью килограммами драгоценного металла и Медвежьим Задом в придачу. Самое большее – ты можешь слушать.

Впрочем, звуки тоже мало что объясняли. Во-первых, конечно, мотор – мощное утробное рычание. Потом – как бы город, гудки машин, железнодорожный мост, частые остановки, вероятно, перед светофорами. После этого множество поворотов и выкрики на иностранных языках. Наконец, стук и тряска, как будто колеса загрохотали по булыжнику.

«Ягуар» остановился. Открылась и захлопнулась водительская дверь. С хрустом удалились шаги няни Пита. Кассиан обнаружил, что, осторожно шевеля плечами, может освободить небольшое пространство под мешком серебра и золота, который вдобавок, похоже, лопнул. Он просунул голову между дверью и Кубком Федерации Строителей, присужденным папе Крошки за истребление трех редких видов животных, и наконец-то смог выглянуть.

– Ёлки, – сказал Кассиан и, пораженный, умолк.

– Что там? – спросила Маргаритка, ущипнув его за ногу.

Но Кассиан от изумления не мог говорить.

«Ягуар» стоял на мощенной булыжником набережной. С тёмного безоблачного неба светила полная луна Под её холодными поцелуями поблескивала чернильно-чёрная бухта, окружённая мертвенно-серыми зданиями. Ничто не двигалось на её поверхности, кроме мелких волн, суетливых и одинаковых.

Няня Пит вперевалочку шла вдоль ржавых железнодорожных путей по направлению к высокой стене. Стена являлась частью колоссального здания и была утыкана башенками и маленькими шпилями. Возможно, это была просто причудливая игра теней, но Кассиану показалось, что когда-то на стене была надпись – громадная надпись на широкой полосе кладки, между рядом осевших эркеров с разбитыми стеклами (как нарывы, подумал он) и контрфорсами (как корни какого-то жуткого каменного дерева).

Няня Пит подошла к гигантской двухстворчатой двери, усаженной заклепками.

– Что там? – прошептала Маргаритка, снова ущипнув брата.

Кассиан вкратце описал увиденное.

Маргаритка сказала:

– Ничего не понимаю.

– А я понимаю, – сказала Примула.

– Это потому, что ты ещё мала и мало знаешь.

– О-о-о! – в один голос протянули Примула и Кассиан. – Как наша няня заговорила!

Маргаритка почувствовала, что от стыда её бросило в краску. Конечно, они были правы. Она ведь старшая и может иногда забыться и начать рассуждать совсем как няня.

– Простите, пожалуйста, – смущенно пробормотала она.

– Не расстраивайся, – утешил её Кассиан.

– Бывает, – согласилась Примула.

– Вот в чём дело, – сказал Кассиан. – Тут негде спрятаться. Если побежим, она погонится за нами на машине.

Маргаритка фыркнула, как всегда фыркали старшие сёстры с тех пор, как их младшие братья принялись высказывать мнение, что из шкуры саблезубого тигра получится отличный ковёр для пещеры.

– А если не убежим, и она вытащит нас через эту дверь?

– Тогда мы попадём в малину, – сказал Кассиан.

– С награбленными вещами, – добавила Примула. – Целой горой.

– И с Медвежьим Задом.

– Всё это, право, немного таинственно.

– И даже малость жутковато…

Крошки умолкли: их мысли вращались вокруг Королевского Зада, его таинственного появления в туманном прошлом и нынешнего почти что похищения.

– Хм, – сказала Маргаритка после долгой паузы, – значит, мы отправляемся за Задом?

– А что ещё делать? – сказала Примула.

– Тсс, – сказал Кассиан.

Няня Пит повернула громадный ключ в замке. И стала откатывать дверь в сторону. За дверью открылась арка – чёрный зев. Няня направилась к машине.

Кассиан охнул и надел на голову серебряное ведерко для льда, чтобы больше не смотреть. Ибо при лунном свете он увидел нечто страшное.

Няня Пит сняла котелок.

У нянь обычно красивые тёмно-каштановые волосы, они их аккуратно расчёсывают и убирают под сетку, чтобы они стали похожи на конский навоз.

Но голова няни Пита сверкала под луной, словно яйцо.

Няня Пит была абсолютно лысая.

Хлопнула водительская дверца. Заурчал мотор. Няня Пит въехала в дверь, задвинула её и заперла. «Ягуар» тронулся дальше, потом засигналил: би-би-би. Раздался противный металлический скрежет.

– Становится немного страшновато, – послышался из-под груды серебра приглушённый голос Маргаритки.

– Не немного, – прошипела Примула.

– Совсем страшновато, – отозвался Кассиан.

– Но интересно, – пробормотала Маргаритка.

– Всё-таки что-то новенькое, – шепнула Примула.

– Куда уж, к чёрту, интересней, – сказал Кассиан.

– Кассиан! – зашипели сёстры.

– Прошу прощения, – ответил он шёпотом. – Волнуюсь.

– Мы тоже, – шепнули Маргаритка и Примула.

Раздался громкий и очень интересный скрежет механизмов.

– Теперь что? – спросил Кассиан.

Маргаритка пришла к решению:

– Вылезаем!

Все трое разом выбрались из-под горы драгоценного металла.

– Ой, – сказала няня Пит и так быстро повернула голову, что дети явственно услышали щелчок у неё в шее. На макушке у няни Пита была татуировка. Маргаритка разглядела: орел.

– Ты мужчина! – воскликнула Примула.

– А кто же ещё?! – несколько ошарашенно ответил няня Пит. – А вы кто такие?

– Мы Крошки, няня, – ответили они хором.

– Провалиться мне. Это я и сам вижу.

Тут они затараторили сладко-елейными голосами: единственный выход – прикинуться маленькими деточками:

– Разве ты не помнишь? Ты пришёл к нам домой, увернулся от Атаки, купил нам чудную еду, уложил нас спать и спел песенку…

– И свистнул ложки, – холодно добавил Кассиан.

– И Королевский Зад, – уточнила Маргаритка.

До сих пор няня Пит сидел, развалясь на водительском кресле, и чистил ногти выкидным ножиком. Теперь он закрыл нож устрашающе сноровистым поворотом кисти и ловко убрал его под крахмальную манжету блузки.

– Что ещё за зад? – удивился он.

Может, няня Пит и был мужчиной с наколкой в виде орла на лысой макушке, но одет он был как няня, и потому являлся Законной Мишенью.

– Королевский Зад? – хором переспросили Крошки, применив испытанный приём под условным названием «Упомяни, Выслушай Вопрос и Изобрази Полное Неведение» – приём, с помощью которого они довели няню д′Ад до психиатрической лечебницы всего за две недели.

Няня Пит озадаченно помотал головой.

– Надо бы вас прямиком домой отправить, – сказал он. – Только теперь это не так-то просто.

– Всё равно, – сказала Маргаритка – Ты нас привез, и мы хотим тут побыть.

– Вот так кренделёк, – угрюмо произнес няня Пит. – То есть приятно слышать.

– Спасибо, няня! – взволнованно закричали Крошки.

– Хватит нянькать, – сказал Пит.

Дети закивали. Каждый понимал, что положение немного тревожное, но каждый был занят своими мыслями. Примулу занимал вопрос: очень ли больно, когда тебе накалывают орла на макушку, потому что самой ей до смерти надоели розовые ленты на голове. Кассиан восхищался гигантским краном, спускавшим сверху грузовую сеть, и недоумевал, что это за здание, рядом с которым они остановились. А Маргаритка, как всегда, обдумывала Ситуацию и придумывала, как бы ей получить ответы хотя бы на некоторые из тысячи вопросов, теснившихся в её премудрой голове.

– Ты, наверное, думаешь, как с нами поступить, – сказала она.

– Вот именно, – подтвердил няня Пит.

– Ты, конечно, должен быть добрым с нами, – сказала Маргаритка.

– Вы не у себя дома, – сказал Пит. – Я могу дать тебе по башке и спустить со шканцев.

– Со шканцев? – не поняла Маргаритка.

– Это значит, в море скинуть.

– Э, нет, не можешь, – сказала Маргаритка, хотя не была уверена в этом на сто процентов. Они сидели в чужом автомобиле за тяжеленной клепаной дверью, и грузовая сеть уже нависала над их головой.

Она мысленно поцокала языком. Ищи во всем светлую сторону. Они, наконец-то, сами себе хозяева. Няни нет, если не считать Пита, – а его можно не считать, – и родителей тоже нет. О таком положении дел они мечтали долгие годы.

– Так что же мне помешает тебя утопить?

– Ну, вот ещё, – сказала Маргаритка, на этот раз действительно цокнув языком. – Ты же грабитель, а не убийца. Где твоя профессиональная гордость?

– Хороший довод, – согласился Пит. – А может, я ещё и убийца. По совместительству…

– Ну уж нет, – возразила Маргаритка, хотя во рту у неё, по правде говоря, немножко пересохло.

– Извините меня на минутку, – сказал няня Пит.

Грузовая сеть уже совсем опустилась. Крошки увидели, что за неё цепляются два человека. Один был с метр ростом. У обоих были бритые головы и татуировки. Спустившись, они начали закреплять сеть вокруг машины.

– Закрепляйте и вира помалу, – скомандовал Пит.

– Жаложники? – заглянув в окно «ягуара», спросил метровый человечек, у которого вдобавок не было зубов.

– Заложники. – Пит кровожадно хихикнул, хотя Маргаритке показалось, что кровожадность его слегка наигранная.

– Он выдумывает, – сказала она. – Мы гости. Почетные гости. Поднимайте нас, ребята.

– Ага! – сказал Пит, и у Маргаритки возникло сильное ощущение, что она права и что под этой татуированной внешностью скрывается золотая душа.

«Ягуар», тихонько раскачиваясь, повис в сети, и земля начала уходить у них из-под ног.

– Слушайте, – прошептал Пит. – Это была не моя идея. Я хочу только тихой, спокойной жизни. Отвезу вас домой, ладно?

– Как бы не так, – сказала Примула. – Мы не хотим домой. Если отвезешь нас назад, мы тебя заложим. И сядешь, как миленький.

Стало тихо, только поскрипывал кран. Маргаритка пыталась сообразить, что ожидает их наверху, но её отвлекали разные посторонние вещи.

Стена, вдоль которой они поднимались, вышиной была, наверное, метров в тридцать. Добравшись до самого верха, они поплыли мимо длинного ряда иллюминаторов. В некоторых горел свет. Через один иллюминатор Примула увидела огромную, уходящую куда-то в бесконечность кухню. Через другой Кассиан разглядел блестящие медные генераторы.

– Ого! – воскликнула Маргаритка, когда они, мерно покачиваясь, проплывали мимо бального зала.

– Это корабль, – сказал Кассиан.

Это действительно был корабль; невообразимо огромный корабль. «Ягуар» поднимался мимо прогулочных палуб, галерей, спасательных шлюпок. Мелькнули в облаках пара громадные дымовые трубы. Далеко внизу, сузившись в ленточку, лежала набережная. Маргаритка взглянула на Пита: на лице грабителя застыла самодовольная ухмылка. Маргаритка решила к нему подлизаться:

– В жизни не видала такой потрясающей штуки.

– Правда ведь? – слегка зардевшись, откликнулся Пит. – Винтовой пароход «Клептоман». Мы находимся в частных доках Трансокеанской Пароходной Компании. Некогда гордость нашего флота. Ныне – собственность ООО «Оцелот, Воспитание и Охрана Детей».

– А как вы раздобыли это судно?

– Типа угнали.

– Что значит «типа»?

Пит покраснел.

– Просто угнали.

– Но ведь оно ещё здесь.

– Ага, – сказал Пит. – Наше достижение.

– Блестящее, – не без сарказма заметила Маргаритка.

– Попрошу не иронизировать, – обиженно сказал Пит. – Мы растём. Объясню, когда прибудем на место.

В окне появилось лицо.

– Жнаете, он прав, – сказал метровый беззубый человечек, прицепившийся к грузовой сети. – Дело маштера боитша. Ижвините меня – невольно подшлушал. Шнифер Брякнулл, к вашим ушлугам. Прижемляемся череж минуту.

И в самом деле, сеть с «ягуаром» уже раскачивалась над площадками для шафл-борда, над глубоким бассейном, наполненным чем-то вроде угля, медленно плывя к зелёной палубе с большой белой буквой «Я» посредине.

А потом опустилась.

Откуда ни возьмись появились пять человек с тачками. Они проворно перегрузили драгоценный металл из автомобиля и со странной почтительностью унесли Королевский Зад. Золота и серебра набралось на три с половиной тачки.

– И это вшё? – спросил Шнифер. Тон был несколько разочарованный.

– Конечно, всё, – с вызовом ответил няня Пит.

– Ага. Жамечательно. Только…

– Чего?

– Не больно-то много, а? Я хочу шкажать, тут должен быть турешский ковер, штерео, пара теликов, коштюм-тройка и вшё оштальное. А где же шейф?

Няня Пит страшно нахмурился.

– Слушай, – сказал он. – Я в коричневом котелке и в незнакомом доме. Сделал, что мог. Взял Медвежий Зад.

– Што ты вжял? – сказал Шнифер. – Невероятно. Он был…

– Ш-ш. – Пит показал головой на пассажиров. – Короче, я вошел и прикинул, что у меня есть часа три на всю работу, потому что, во-первых, хозяева вернутся, а во-вторых, хоть я с ними и по-доброму, ребята непростые, сам убедишься. Шустрые, можно сказать. И, в-третьих, весь вечер за мной ездил белый фургон…

– Белый фургон?

– Да.

– Плохой белый фургон?

– Да.

– А что жа ребята? – спросил Шнифер.

– Те, что в машине.

– А, – сказал Шнифер. Соображал он не то, чтобы очень. – Жначит, не те ребята, которые только что вышкочили и череж вон тот люк нырнули в хрюм?

Пит повернулся кругом. Он увидел, что машина пуста, палуба тоже, а люк открыт.

– Трюм, – сказал он.

– Не понял?

– Не хрюм. Трюм. Теперь мы их не найдём.

– Некогда, – сказал Шнифер. – Капитан хочет тебя видеть.

– Час от часу не легче, – сказал няня Пит.

Это был очень долгий вечер.