Текст книги "Кэтрин Эбдон и черный оборотень (СИ)"

Автор книги: Селина Танеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Роберт споткнулся и вскрикнул.

– Что?! – тут же услышала Кэти сдавленный голос Мери.

– Всё в порядке, – ответил Роберт.

Но все уже остановились и сгрудились вместе, оглядываясь по сторонам. Кэти поняла, что напряжение и беспокойство одолели не только её.

Мери откашлялась и предложила:

– Ну что, пошли дальше?

Роберт и Гестис переглянулись, и Гестис кивнул. Кэти не ответила, она вглядывалась в тёмные силуэты разлапистых ёлок. Виталина, вцепившись в руку Мери, тоже упорно пыталась что-то разглядеть в полумгле.

– Мне кажется… – прошептала она, – там кто-то есть.

– Тс-с… – Мери стряхнула руку подружки и прислушалась.

Кроме громкого пыхтения Виталины и собственного дыхания, Кэти услышала только какой-то глухой топот. Не сразу она сообразила, что это не топот, что это её собственное сердце бьётся так громко и неритмично.

– Не сопи мне в ухо! – громко зашипел МакМалус, отшатываясь от Виталины.

– Пошли! – Мери двинулась дальше.

Остальные тут же последовали за ней, чтобы находиться поближе друг к другу. Вместо легкомысленного веселья, царившего поначалу, ощущалась смутная тревога, и даже страх. Кэти было не по себе, она давно уже чувствовала на себе чужой взгляд, недобрый взгляд, хищный, от которого мурашки бегают по спине и волосы шевелятся на затылке.

А тропа бежала всё дальше, уводила в самую глубь Запретного леса.

Кэти посмотрела на часы и поразилась: они шли уже почти час. Так далеко в лес Кэти ещё не заходила. На занятиях Граббли-Планк их никогда не пускали дальше опушки. А оборотень, который нынешней осенью заманил её в лес, воспользовался другой тропинкой и не успел забраться в самую глушь.

Мери остановилась. Виталина ткнулась ей в спину и стала рядом. Оказалось, что тропинка раздваивается: один рукав забирает круто влево, кажется, к дороге на Хогсмид. А вот правая дорожка вела в чащу.

– Куда теперь? – шёпотом спросила Виталина.

– Ещё не поздно вернуться, – предложила Кэти, надеясь, что ещё и впрямь не поздно.

Мери поёжилась, но, не говоря ни слова, решительно свернула направо.

Скоро лес, как ни странно, поредел, подлесок почти исчез, стало светлее. По-прежнему было неестественно тихо. Кэти отчётливо ощущала чужое присутствие. Ей не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что за ними пристально наблюдают.

И вдруг деревья неожиданно расступились, и путники, уже порядком уставшие, очутились на большой поляне. Не сразу заметили они, что на поляне, кроме них, есть кто-то ещё. Палочки давно погасили и попрятали в карманы – глаза привыкли к полумраку. Только Кэти оставалась во всеоружии: в правой руке палочка, в левой – ветка осины. И она первая заметила чужого. Сердце ёкнуло: кажется, всё повторялось. На поляне, прямо на траве, удобно расположился незнакомый человек. На нём были надеты голубые потёртые джинсы и розовая, в полосочку, рубашка. Он приветливо улыбался, глядя на ребят из-под смоляной чёлки.

– Ну вот, – Мери постаралась, чтобы вздох облегчения показался разочарованным вздохом. – Шли-шли, забрели чёрт-те куда. И вот, полюбуйтесь: даже в сердце Запретного леса встречаются люди.

Кэти пристально глядела в глаза незнакомцу. Тот, не переставая улыбаться, поднялся, непринуждённо потянулся и сделал шаг навстречу.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался МакМалус.

– Добрый, добрый, – закивал незнакомец, неторопливо приближаясь к ним.

Кэти оглянулась на своих товарищей и вдруг заметила, что в руках у Роберта ничего нет.

– Где ветки?! – громким шёпотом спросила она.

– Что? – Роберт недоумённо посмотрел на неё.

– Где те ветки, которые я дала тебе? Осина, где?

Роберт пожал плечами:

– Выронил наверное где-то. Или выбросил, а что? – и опять, как зачарованный, уставился на незнакомца, который уже стоял прямо перед ним.

Кэти отметила, что никто из её спутников и не подозревает об опасности. Все расслабились, кое-кто даже заулыбался, глядя на симпатичного незнакомца.

– Ну, и где твои оборотни? – иронически поинтересовалась Виталина.

– Ландышей тоже нет, – равнодушно отметил Гестис.

– Ландыши? Вам нужны ландыши? – обрадовался незнакомец. – Так пойдём, я знаю, где много ландышей. Пошли?

Роберт машинально кивнул, и незнакомец тут же с улыбкой протянул ему руку:

– Пошли! – повторил он.

Роберт потянулся навстречу, тоже улыбаясь.

– Стой! Не двигайся! Не прикасайся к нему! – в отчаянии заорала Кэти, непонятно к кому обращаясь – к Роберту или к незнакомцу.

Её услышали оба, и оба посмотрели на нее: Роберт обиженно и удивлённо, незнакомец – с милой улыбкой.

– Ты чего? – шёпотом спросил Роберт.

А незнакомец опять протянул к нему руку, и уже почти коснулся его, когда Кэти, больше не раздумывая, взмахнула палочкой и заорала:

– Репелло!

Не зря твердила она это заклинание день за днём. Не зря тренировалась на тяжёлых предметах обстановки в кабинете Флитвика. Отталкивающее заклинание удалось как нельзя лучше, и незнакомец отлетел метров на семь.

– Ты что делаешь?! – возмущенный вопль Мери разорвал тишину.

Незнакомец между тем не торопился подниматься с земли. Гестис и Роберт ринулись было ему на помощь.

– Стоять! – опять закричала Кэти.

– Ты что, с ума… – окончание застряло в глотке Гестиса: незнакомец перевернулся на четвереньки, вытянул руки далеко вперёд, вцепившись пальцами в траву, и …завыл.

Мальчишки тут же встали как вкопанные, а Кэти, в свою очередь, бросилась на помощь к ним. Оказавшись рядом с Робертом, она сунула ему свою ветку и прошипела:

– Назад! Быстро!

Но было уже поздно. Из-за кустов справа послышалось рычание, а издалека донёсся ответный вой. Симпатичный незнакомец в голубых джинсах и розовой рубашке на глазах начал превращаться в громадного чёрного волка.

– Назад… – помертвевшими губами прошептала Кэти.

Сзади послышался удаляющийся топот. Оглянуться было некогда. Всё внимание сосредоточилось на оборотне. А тот не спешил, он присел и опять завыл, вытянув морду кверху. И опять ему ответили несколько голосов, откуда-то издалека.

– Осторожно… тихо… не оборачивайтесь… – Кэти, Гестис и Роберт стали отступать назад, к тропинке. – Осина… Нужно найти осину… Слышишь, Роберт? Ни в коем случае не бросай ветку.

Выбрались наконец на тропинку. И тут из-за огромного вывороченного корня показался ещё один волколак. Гестис тоненько вскрикнул и побежал.

Роберт прерывисто вздохнул.

– Знаешь что… – Кэти решилась. – Беги.

– Нет… – голос Роберта сорвался.

– Беги. Догоняй остальных, и постарайтесь поскорее выбраться из леса и позвать на помощь.

– Ты что, собираешься остаться?

– Неужели ты рассчитываешь убежать от волков? Если мы сейчас побежим вместе, нас догонят в два счета. Так что… – Кэти постаралась унять дрожь в голосе и во всем теле. – Я отвлеку их. Беги… И зови на помощь. Хагрида… найдите Хагрида. Я постараюсь продержаться некоторое время, но надолго меня не хватит – убивать я не умею. Так что поторопись… – Кэти говорила отрывисто, не отрывая взгляда от двух оборотней, которые, по-прежнему не торопясь, подбирались всё ближе и ближе. – И помни: оборотни не переносят осину, ни в каком виде. Ни в коем случае не выбрасывай ветку, если есть возможность, держись осинника… Да, ещё огонь. Магический огонь они тоже не переносят. Беги!

Оставшись одна, Кэти тут же пожалела, что отослала Роберта. Очень пожалела, что отдала чуть ли не единственную свою защиту – осиновую ветку. А о том, что потащилась вслед за Мери и Виталиной в лес, она не переставала жалеть с самого начала.

Оборотни на мгновение остановились, и Кэти испугалась, что они сейчас бросятся вслед за Робертом. Это было нелогично, потому что только что она боялась за себя. Но оборотни не бросились в погоню – зачем? Ведь перед ними уже была одна жертва, дрожащая, беззащитная и беспомощная.

Беспомощная? Как бы не так! Кэти вскинула палочку вверх и выкрикнула:

– Люмос! – это было самое простое и, вместе с тем, эффективное решение: оба оборотня тут же припали к земле, прикрыв лапами морды.

А Кэти между тем быстро огляделась вокруг и шмыгнула за толстое-претолстое дерево. И этот её поступок чуть было не стал фатальным: жертву-то свою оборотни потеряли из виду, но и магический свет, который их отпугивал, перестал их слепить. Да и Кэти не видела нападающих, поэтому, когда сразу с обеих сторон послышалось разъярённое рычание, она пожалела и об этом своем поступке тоже.

Однако переживать о содеянном было некогда. Кэти отпихнула отталкивающим заклинанием одного зверя и тут же ослепила люмосом другого. Получив секундную передышку, встала поудобнее, прижалась спиной к древесному стволу, подняла палочку и приготовилась отразить следующую атаку. О том, чтобы пробираться к выходу из леса, не было и речи. То, что получилось осенью с одним оборотнем – не получилось бы теперь, с двумя. Кроме того, на этот раз она оказалась слишком далеко от опушки, да и о тварях, подвывавших вдали, не стоило забывать.

Пока Кэти вполне справлялась с парой волков, беспорядочно кидающихся на неё. Она то отпихивала, то ослепляла их. Но это не могло продолжаться долго, потому что, судя по приближающимся завываниям, вокруг собиралась целая стая.

Тогда Кэти придумала кое-что ещё. Прицелившись, она превратила в камень одного зверя, почти сразу под заклинание попал и второй. Кэти протиснулась мимо двух чёрных валунов в форме изготовившихся к прыжку волков. Безуспешно поискав глазами осины, она отступила к другому дереву, старому дубу, прижалась к нему спиной, и очень вовремя, потому что окаменевшие фигуры заворочались, зарычали, и одновременно бросились на неё. Повторив этот манёвр трижды, Кэти убедилась, что оборотни преодолевают заклинание превращения очень быстро – окаменение длилось всего три-четыре секунды. Кроме того, трансфигурация таких больших объектов отнимала много сил. А перебраться удалось всего-то метров на двадцать. Такими темпами она выйдет из леса не раньше, чем к следующим рождественским каникулам.

К несчастью, осинник остался слишком далеко – они проходили через него, только-только войдя в лес, а здесь не было ни одной, даже самой захудалой осинки. Кэти отшвырнула одного волка, другого, ослепила третьего… Да, стая приближалась. К нападавшей паре присоединилась ещё одна тварь – ещё больше и ещё злее. Скоро прибегут и остальные, и тогда Кэти придётся ох, как нелегко!

– Репелло! Люмос!.. Репелло! Омнис ляпис!.. – короткая передышка. Что же делать? Что делать? – Репелло! Репелло! Люмос!.. Репелло!

Сколько же времени она уже продержалась? Взглянуть на часы не было никакой возможности, а самой ей то казалось, что пролетело всего мгновение, то – будто она провела вечность, видя перед собой две, а теперь три… уже четыре оскаленных пасти. Нужно что-то придумать – одними люмосами и отталкиваниями долго не протянешь. И Кэти придумала.

– Люмос!.. Репелло! Репелло! Омнис ляпис – омнис ляпис – омнис ляпис – омнис ляпис!!! – и, не переводя дыхания: – Акцио осина!

Именно так Кэти удалось переместить свой каштанчик с грядки профессора Спраут под окна гриффиндорской башни. А сейчас она надеялась, что её призыв донесётся до ближайшего осинового дерева.

Сколько же всё-таки прошло времени? Успели ребята добежать до опушки и позвать Хагрида? Может, пора позвать на помощь?

– Малыш, ко мне!!! Репелло! Хагрид, на помощь! Люмос! Акцио осина! – Кэти отвлеклась и пропустила очередную атаку. И новоприбывший громадный волчара дотянулся до неё громадной лапой с ужасающими когтями. Левая рука тут же окрасилась кровью и онемела.

А вокруг толклось уже штук десять волков чёрной масти. Время от времени кто-нибудь выбирался из своры, поднимался на задних лапах и принимал человеческий облик. Кэти увидела миловидную молодую женщину, застенчивого подростка, благообразного вида старушку и кряжистого старика. Узнала она и старого знакомца, светловолосого мужчину. Но всех этих симпатичных людей портила одна мелочь: налитые кровью звериные глаза. И голоса их нисколько не походили на человеческие:

– Иди сюда, девочка… – рычал мальчик, на вид сверстник Кэти.

– Иди, иди сюда… – полная леди в твидовом костюме тянулась к ней своими пухленькими ручками.

Кэти ещё осенью обратила внимание на скудость словарного запаса чёрных оборотней.

Безуспешно попытавшись дотянуться до Кэти руками, оборотни перекидывались обратно в волков. И снова хриплое рычание, смрадное дыхание, громадные когти, чудовищные челюсти со страшными клыками…

– Люмос!.. Репелло! Репелло! Омнис ляпис! Люмос! Акцио осина! Репелло! Хагрид! Репелло! Репелло! Люмос! Малыш! – кажется или на самом деле магический свет становится всё более тусклым, а отпихиваемые чудовища отскакивают уже не на семь метров, а, в лучшем случае, на два? Кэти чувствовала, что слабеет. Уже не раз и не два дотянулась до неё когтистая лапа, уже мантия разодрана в клочья и на правой руке остались следы жутких зубов.

Кэти чувствовала, как подгибаются коленки. И дело было не только в том, что она устала. Это было следствие присутствия чёрных оборотней. Каждое их прикосновение будто выкачивало силы. И сил осталось совсем чуть-чуть. В голове будто кто-то бил в барабан, перед глазами стоял чёрный туман – Кэти почти ничего не видела, она только слепо тыкала палочкой перед собой и из последних сил шептала:

– Люмос… Репелло… Репелло… Акцио осина… Репелло… – Внезапно до её слуха донесся визг. Что случилось? – непонятно, и посмотреть нет никаких сил. – Люмос… Акцио осина… – В ушах зашумело, в глазах зарябило и ещё больше потемнело. Под ногами что-то зашуршало, хлестнуло по ногам. – Люмос… – Перед ней стояла молоденькая осинка, а у ног была свалена куча осиновых веток – засохших и свежесорванных, наверное, брошенных по дороге Робертом. Оборотни замешкались, многие обернулись людьми, а Кэти получила небольшую, но такую нужную ей передышку.

К сожалению, преграда, непреодолимая для одного оборотня, сегодня оказалась не слишком эффективной – оборотней было слишком много. На них работала их многочисленность, задние подталкивали передних, передние, наткнувшись на осину, визжали, рычали, хрипели, но деваться им было некуда, они пытались свернуть, тыкались влево, вправо, вылезали вперёд и – получали пучком осиновых веток по оскаленным мордам. Но, прежде чем вывернуться и убраться подальше из осинового ада, многие успевали махнуть когтистой лапой и оставить свои отметины – длинные рваные раны.

Кэти давно потеряла представление о времени. Непонятно было, как она ещё держится на ногах. Шум, производимый сворой оборотней, стоял невообразимый: вой, рычание, хруст веток под их лапами, выкрики-стоны: «Иди сюда, девочка!», шелест осинового веника, – и всё это на фоне гулких толчков крови в голове.

Когда очередная волна нападавших схлынула, а следующая собиралась с духом, Кэти показалось, что она слышит далёкий собачий лай.

– Малыш!.. Репелло! Пош-шёл вон! Люмос! – из последних сил выкрикнула она.

Неужели послышалось? Кэти, почти в бессознательном состоянии, отразила ещё одну атаку, получила ещё несколько ужасных ран.

– Малыш… Хагрид… Помогите… Ре…

Следующую атаку Кэти отбить не смогла. Сразу два оборотня вцепились в остатки её мантии, подбираясь к горлу. Осиновые ветки выпали из ослабевшей руки, стукнулась о землю палочка, и чёрная тварь опрокинула обессиленное тело на землю.

В это мгновение из-за деревьев выскочила громадная собака, выбежали две фигуры с волшебными палочками наизготовку, просвистела арбалетная стрела, на кучу монстров обрушилось заклинание, разметало её и превратило оборотня, тянущегося к горлу Кэти, в кровавые ошмётки. Но этого Кэти уже не увидела и не услышала.

Глава 18

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

– …безобразие!

– …потребуется очень много…

Тум-тум… тум-тум…

– …я всегда знал…

Тум-тум… тум-тум… темно…

– …нужно вызвать…

Тум-тум… тум-тум… больно…

–…что от этой девчонки одни неприятности…

Тум-тум… тум-тум… неприятности…

– …иди сюда… помоги мне…

Тум-тум… тум-тум… иди сюда… нет… девочка, иди сюда… тум-тум… где моя палочка…

– Осторожно… Господи…

– Да её выкупать надо в этом зелье!

Тум-тум… тум-тум… как больно… не трогайте меня… репелло…

– Ничего-ничего… всё хорошо…

Тум-тум… тум-тум…

– Да она живуча, как кошка! Думаю, я вам тут больше не нужен…

Кто это рычит?.. Тум-тум… тум-тум… темно… ничего не видно…

– Люмос… – все равно темно…

– Тише-тише… Всё хорошо… Всё позади…

– Принёс? Хорошо!

Тум-тум… Опять дятел… опять в моей голове поселился дятел…

– Вчерашней мази едва хватило. И приготовь в следующий раз побольше отвара.

Почему так темно?! Люмос!..

– Да на меня уже вся школа работает…

Темно… тум-тум… Дятел – это уже было… но почему всё болит…

– Вот и хорошо.

…больно… темно… страшно… почему темно… а может быть, надо просто открыть глаза?..

Кэти разлепила веки и тут же зажмурилась – приглушённый свет свечи в дальнем углу комнаты больно резанул по глазам. Лучше уж пусть будет темно. Но в темноте оборотни! И Кэти опять открыла глаза.

– Смотрите – она очнулась?!

Оборотень?!.. репе… Нет, оборотни симпатичные… это не оборотень… это…

– Где она?! Пустите! Где моя дочь?!

– С ней всё будет хорошо. Самое страшное уже позади…

– Тогда почему меня не пускают к моей дочери?!

Опять темно… и громко…

– Поверьте мне, с Кэти всё будет хорошо. С ней уже всё хорошо. Нужно только…

Со мной всё хорошо… только темно… и громко… и голова… Почему же так темно?!.. Люмос! Люмос!

– Пустите! Я мать! Пустите меня к моей дочери! Я хочу увидеть свою дочь!

– Успокойтесь…

Я слышу, мама… Мама?!.. Да почему же так темно?! Ах да, нужно просто открыть глаза…

– Кэти!!!

– Мама… всё хорошо, мама…

Окончательно Кэти пришла в себя через три дня. Мадам Помфри тут же влила в неё какое-то зелье.

Когда Кэти проснулась в следующий раз, рядом никого не было. Она оглядела свои руки, замотанные в несколько слоёв бинтов, пропитанных снадобьями. На горло тоже была наложена толстая повязка. Саднили раны на ногах, на животе, на боках и груди. Толчки крови, отсчитывая пульс, больно отдавались в голове. С закрытыми глазами было легче – от света голова просто раскалывалась.

Но Кэти быстро поправлялась. Она целыми днями спала, а как только просыпалась, очередное зелье вновь погружало её в целительный сон. Наконец раны затянулись, голова стала ясной и непривычно пустой. И только тогда Кэти обратила внимание, что к ней никто не заходит. Обычно ведь заболевших товарищей навещают одноклассники, рассказывают новости, приносят разные лакомства, домашние задания…

В этот раз всё было по-другому. К Кэти так никто и не пришёл – то ли посетителей к ней не пускали, то ли… а вот об этом думать не хотелось. Она видела только мадам Помфри, знала, что профессор Снейп каждый день приносит свежую порцию противооборотневых снадобий. Да вопли профессора Реддла слышны были даже в самой дальней палате:

– Эта паршивка всю школу на уши подняла!

Как-то это всё было неправильно. Кэти наконец собралась с духом и поинтересовалась, когда же она сможет приступить к занятиям – времени до экзаменов осталось совсем мало. На это мадам Помфри долго молчала, потом сухо рассказала, что, как только Кэти принесли из леса, из Лондона вызвали миссис Эбдон, а из Калькутты – профессора Дамблдора. Правда, Дамблдор вынужден был вернуться, как только стало ясно, что жизнь его студентки вне опасности. А миссис Эбдон и сейчас поблизости, в Хогсмиде. И, как только Кэти станет лучше, мать заберёт её домой.

– Как – домой?

– После того, что ты натворила…

Всё вместе давало кое-какую пищу для размышлений. Кэти поняла, что её в чем-то винят. В чём? Единственная вина – её поход в Запретный лес. Вина серьёзная, ничего не скажешь. Только вот почему «эта паршивка»? А не «эти паршивцы»? Ведь она была не одна… Нет, информации маловато. Но делать всё равно было нечего, Кэти и так и эдак прикидывала, что же творится, почему она не видит никого, кроме заботливой, но нелюбезной мадам Помфри? Почему, кстати, и мадам Помфри, всегда такая приветливая, смотрит на неё зверем?

И Кэти пришла к выводу, что Мери Трэй со своей компанией как-то выкрутилась, и теперь именно Кэти обвиняют в том, о чём она сама пыталась предостеречь Мери.

Да, с закрытыми глазами было легче.

Наконец пришла миссис Эбдон.

– Ну, наконец-то. Ваша врачиха говорит, ты достаточно оправилась. Давай, собирайся, поедем домой. Я и так задержалась, хорошо, мистер Брикс вошёл в мое положение и дал отпуск.

– Мама, я не поеду домой!

– Если ты соберёшься за полчаса, мы успеем на этот ваш Хогвартский экспресс.

– Ма-ма! Я не поеду домой!

– Что значит – не поедешь? Ты больна…

– Я в порядке!

– Твой декан, этот симпатичный молодой человек, по секрету сказал мне, что лучше уж тебе уехать сейчас, пока ты больна, потому что иначе тебя просто-напросто исключат.

– Меня? За что?

– Раз декан говорит – значит есть за что! И, знаешь, я тебя даже ругать не буду – мне с самого начала не нравилась эта затея, эта ваша школа фокусников!

– Но декан не может исключить! Исключить может только директор, профессор Дамблдор!

– Ты что, хочешь дождаться Дабл… Дамл… директора, чтобы тебя исключили? – удивилась мать. – А по-моему, лучше уехать сейчас и не поднимать этот вопрос. А то знаю – наслушаешься столько гадостей, столько всякой грязи на тебя вывалят, вовек не оправдаешься!

– Мне не в чем оправдываться!

– Так-таки и не в чем?

– Я… – Кэти осеклась. Потому что виновата она всё-таки была, конечно… – Если виновата, то и отвечу! А оправдываться не собираюсь! Дамблдор разберётся, вот увидишь! А может, и не так сильно я виновата, чтоб сразу исключать! Может…

Анна долго пыталась образумить дочь, но Кэти упрямства было не занимать. В конце концов, мать плюнула и уехала одна. Одна осталась и Кэти. Когда мадам Помфри принесла очередную порцию зелья, Кэти прямо спросила:

– Мне ещё долго тут… оставаться? Я уже хорошо себя чувствую. Я столько пропустила, нужно заниматься…

Мадам Помфри с сожалением посмотрела на неё и покачала головой:

– Зря ты матери не послушалась… А теперь… Жди, когда Дамблдор вернётся. Он, конечно, добрейшей души человек, и многое может простить, но такое…

– Что?! – Кэти напряглась.

– А то сама не знаешь что?

Кэти помотала головой:

– Не знаю! В Запретный лес я уже забрела однажды, и что? Ругали, конечно, но…

– Эх! – мадам Помфри махнула рукой. – В том-то и дело, что не в первый раз! И ладно бы, сама забрела – сама виновата, сама и получила по заслугам. А ребятишек-то вести за собой зачем?! А ведь знала, куда идёшь, и чем это грозит! Это уже не просто шалость. Это серьёзно. За это и Дамблдор не простит. Тем более, Дамблдор!

– Ка-каких ребятишек?.. – растерялась Кэти. – Я не… Это что же получается… – Она умолка.

И всё стало на свои места. Неужели Мери Трэй, звезда квиддичного сезона, сумела перевернуть всё с ног на голову и обвинить в случившемся её, Кэти? Похоже, так и есть. Виталина, конечно, поддержала подружку. МакМалус? А что МакМалус – ему-то какое дело до Кэти? Наоборот, свалили вину на неё, а с них всех и взятки гладки… А Роберт? Неужели и Роберт испугался наказания и не осмелился рассказать правду? Как же так?!

Быстрее бы уж вернулся Дамблдор. Он-то разберётся, как дело было… А как разберётся-то? Ведь её-то никто не спрашивал, как всё произошло! И все: и Реддл, и Снейп, и даже добрейшая Поппи, – уверены, что это она такая злодейка! И теперь остаётся только показывать пальцем: это не я – это они такие нехорошие? То есть, оправдываться? Сваливать вину на других? То есть, поступать так, как поступили с ней? Но ведь она-то как раз и ни при чём! Как это ни при чём? В лес шла? – шла! Оборотней встретила? – а вот все воспоминания об оборотнях Кэти гнала от себя как дурной сон.

Эти терзания бодрости не прибавили. Наоборот, совсем было оправившись от страшных ран, Кэти вновь зачахла. И напрасно мадам Помфри давала ей двойные порции противооборотневой настойки – Кэти стала бледной, она целыми днями молчала, мысли, как поступить, не оставляли ни на минуту.

Наконец Кэти решила: будь что будет! Если Дамблдор или ещё кто спросит, что и как произошло – она расскажет правду: что зачинщицей похода была… не она. Что, напротив, зная о грозящей опасности, она всячески уговаривала… всех вернуться. А если версия Мери и её спутников сомнению не подлежит – ну и ладно! Ну и пусть! В Лондоне тоже люди живут! Только тоска-то какая в Лондоне… Ни тебе поколдовать, ни на метле полетать…

Кэти разрывалась между желанием остаться в Хогвартсе – а для этого нужно было назвать истинную виновницу, – и отвращением перед предательством, пусть даже Мери Трэй. На самом деле, справедливо было бы, чтобы расплачивались все: все вместе нарушили правила – всем и отвечать. И неважно, кто кого уговорил. Кто не захотел быть уговорённым, тот и не пошёл никуда. Кэти с тоской вспомнила тот разговор в библиотеке, когда близнецы Данн развернулись и ушли. Даже первоклашки Фанни и Джейн не соблазнились прогулкой по весеннему лесу. Эх, что теперь вспоминать…

Скорей бы вернулся Дамблдор.

И вдруг ужасная мысль пронзила Кэти: а что, если Дамблдор тоже уверен в её виновности и уехал, оставив распоряжение о её исключении? Неприветливость мадам Помфри, неистовство Реддла, даже то, что её изолировали от однокашников, – всё говорило в пользу такого предположения.

И всё же… скорей бы вернулся Дамблдор.

Дамблдор вернулся на следующий день. Кэти узнала об этом, когда в лазарет пришла профессор МакГонагал. Переговорив вполголоса с мадам Помфри, она вошла в палату и, не глядя на Кэти, скомандовала:

– Собирайтесь. Сейчас я провожу вас в вашу гостиную, а сразу после завтрака отведу к профессору Дамблдору. Одевайтесь, я подожду за дверью.

МакГонагал и всегда держалась чопорно и отстранённо, но сегодня она была сама сухость.

В самом мрачном расположении духа Кэти поднялась в спальню. Мрачное, почти враждебное молчание МакГонагал окончательно убедило, что всё решено, что её, Кэти, вина не подлежит сомнению. Она села в кресло, потянула было к себе подвернувшийся учебник, и тут же бросила – зачем? Всё равно сейчас её отведут к директору, объявят об исключении из школы – Кэти шмыгнула носом – и пойдёт она паковать чемоданы.

Как только эта мысль пришла в голову, Кэти встрепенулась: она не собирается лить слёзы и умолять оставить её! Исключат? Кэти разозлилась: ну что же, в Лондон, так в Лондон! Зато там не будет ни оборотней, ни Реддла, Мери Трэй и Снейпа, ни уроков трансфигурации и заклинаний, – Кэти опять всхлипнула, – и несправедливых исключений тоже не будет.

Она вскочила и бросилась собирать вещи, выгребла всё из тумбочки и с полки и заметалась по комнате, подбирая книжки, перья, носки, платки, какие-то давно забытые, но совершенно необходимые мелочи. Взгромоздив на постели огромную кучу, она вяло удивилась, что у неё скопилось, оказывается, столько вещей. Как же их теперь утрамбовать, чтобы всё влезло в небольшой чемодан и старую спортивную сумку? Хотя, пока она ещё в Хогвартсе:

– Диминуэндо! – пригодилось старое, испытанное заклинание.

Через несколько минут Кэти выволокла свой чемодан в гостиную, уселась в кресло, но тут же вскочила, стянула мантию, оставшись в стареньком вельветовом платье. Потом аккуратно свернула и уложила мантию поверх чемодана, пристроила тут же волшебную палочку и опять уселась, окинула прощальным взглядом уютную комнату. Она была готова к отъезду.

Ожидание затянулось. Кэти безучастно наблюдала в окно за облаками, постоянно меняющими свою форму. Наконец вошла МакГонагал:

– Вы готовы?

Кэти встала.

Профессор, всегда невозмутимая, на этот раз не смогла скрыть удивления:

– Почему вы не в форме? В чём дело?

Кэти пожала плечами и отвернулась.

– Вы же знаете, что появление на территории школы в таком виде недопустимо! Таковы правила!

Кэти молча смотрела в окно.

– Мисс Эбдон, вы меня слышите? – МакГонагал начала сердиться.

– А разве эти правила ещё относятся ко мне? Вы ведь ведёте меня к директору, чтобы… – Кэти искоса глянула на чемодан. – Меня ведь исключат, да?

МакГонагал нахмурилась:

– Разве вы этого хотите?

– А что, моё мнение кому-то интересно? – парировала Кэти.

МакГонагал нахмурилась ещё сильнее и даже покраснела, наверное, разозлилась или обиделась. Но Кэти было всё равно.

– Вы ещё студентка Гриффиндора, приведите себя в порядок.

Пришлось опять надеть мантию.

– И не забудьте волшебную палочку.

Пока Кэти одевалась, палочка скатилась с чемодана на ковёр. Кэти, уже стоя на пороге, обернулась и одним пальчиком поманила её к себе. Палочка послушно устремилась к хозяйке, и Кэти спрятала её в карман.

Подойдя к знакомой, серого мрамора, с царапинами и выщерблинами, горгулье, Кэти мрачно наблюдала, как МакГонагал совершает ритуал открывания дверей. Если хозяина кабинета каменный страж узнавал сразу же – тому достаточно было лишь прикоснуться к камню, – все остальные посетители должны были произнести пароль. Вот и сейчас профессор МакГонагал что-то шепнула в каменное ухо. Горгулья недоверчиво на неё покосилась, но повиновалась – проём за её спиной открылся, и Кэти, в сопровождении профессора, поднялась по винтовой лестнице.

Кабинет, залитый утренним светом, был полон народу. Во всяком случае, так показалось Кэти, когда она переступила порог. Это оказалось для неё неприятным сюрпризом. Она никак не ожидала увидеть деканов Гриффиндора и Слизерина; а за столом Дамблдора расположился незнакомый волшебник, сухощавый, с залысинами в рыжеватых волосах. Он вертел между пальцами золотой карандашик и вполголоса беседовал с хозяином кабинета. Кэти не сразу заметила ещё одну фигуру: вцепившись в спинку стула, в уголке между двумя стеллажами, приткнулся Роберт МакВерити.

Кэти шагнула в его сторону, но Роберт, дико глянув на неё, отшатнулся и забился в самый угол. Кэти отметила взъерошенные волосы, заплаканные глаза Роберта и в нерешительности остановилась.

В эту минуту дверь опять распахнулась, и в кабинет в сопровождении Филча вошли Мери и Виталина. Следом протиснулись Гестис и Хагрид.

– Все собрались, – Дамблдор обратился к незнакомцу с золотым карандашиком.

Тот кивнул и негромко сказал:

– Хорошо, Альбус. Начинайте. Я пока просто посижу и послушаю.

– Но решение принимать вам, мистер Брогг, – возразил Дамблдор.

«Знакомая фамилия, – подумала Кэти. – Где-то я её слышала?». Несмотря на подавленное настроение, она сейчас особо остро воспринимала всё, что происходило вокруг. Она не смотрела в сторону деканов, двумя столбами чернеющих возле окна, но сразу поняла, как сильно раздражён профессор Реддл и расстроен профессор Снейп. На своих недавних спутников Кэти тоже не взглянула, но настороженность и злость, источаемые Мери Трэй, были настолько очевидны, что не было необходимости смотреть на неё, чтобы убедиться в этом. Виталина, напротив, была подавлена и испугана. Перепуган был и Роберт – это Кэти заметила с первого взгляда, как только вошла. Гестис казался равнодушным, но равнодушие это было явно напускное, а под ним таились всё те же настороженность и готовность отпереться от любого обвинения.