Текст книги "Страсть после наступления темноты (ЛП)"
Автор книги: Сэди Мэтьюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Ванесса возвращается с подносом, загруженным бутылкой вина, бокалами и вазочкой с соленым миндалем. Она наполняет и передает нам бокалы, после чего в свою очередь устраивается в элегантном коричневом замшевом кресле напротив. Она посматривает на меня, но сейчас в ее взгляде нет враждебности, а скорее настороженность. – Итак, Бет, Доминик сказал, что ты заинтересована стать членом клуба.
Я киваю.
– Что привело тебя в наш счастливый мир? – спрашивает она, приподняв брови. – Ты хочешь стать госпожой?
Я не совсем понимаю, что она имеет в виду, поэтому отвечаю:
– Не уверена.
– Не уверена? – ее взгляд скользит на Доминика. – Оу. Раз так, думаю, можно смело сказать, что «Нет». Госпожа обычно уверена в том, чего хочет.
Доминик включается в беседу:
– Бет более заинтересована быть сабмиссивом (покорной).
– Ах. Понимаю. Тогда мир госпожи не для тебя. В нем встречаются женщины-сабы, но все же основная тенденция, что доминанты – женщины, а сабы – мужчины. Как ты могла понять из игровых залов, которые я тебе показала, суть в том, что мужчина играет роль, в которой он подвергается наказанию и исправлению со стороны властной женщины. Роль, в которой им управляют, а он получает освобождение и удовлетворение от наказания. Не только непосредственно от наказания, но от актов сопротивления, страха наказаний, наконец, удовольствия от покорности и от осознания того, что он должен вытерпеть. – Ванесса вздыхает почти счастливо, словно вспоминает приятные моменты. Ее пальцы постукивают по бокалу. Я замечаю, что ногти на одной ее руке длинные, а на другой – короткие. Она снова обращает на меня взор и продолжает. – Госпожа же контролирует дисциплину и наказывает. На ней соответствующий костюм, и она играет с реквизитами согласно сценарию, но делает это сурово. Непослушных мальчиков наказывают так, что слезы навернутся только от одной мысли об этом. А непослушные девочки…
Ее глаза блестят, когда она наклоняется ко мне и тихо, ласково шепчет:
–Бет, по-твоему, какие наказания заслуживают непослушные девочки?
Чувствую себя странно, словно мир ускоряется, и я вращаюсь вместе с ним.
– Я… Я не знаю, – заикаюсь в ответ.
Она продолжает своим гипнотическим голосом:
– Думаю, есть девушки, которые хотят почувствовать на себе остроту гнева своего господина. Девушки, которые знают, что они настоящие, только когда подвергаются восхитительным «укусам» стека, приятному хрусту от шлепков «кошкой» (разновидность хлыста с несколькими хвостами на конце – прим. переводчика) по спине, от необыкновенного путешествия, в которое их отправит флоггер (или многохвостка – плеть с несколькими (как правило, от 10 до 50) гладкими хвостами – прим. переводчика). Есть девушки, которым необходимо чувствовать, как их запястья и лодыжки стянуты веревками, а их голодные киски заполнены озорными игрушками. Они хотят, чтобы их боль превратилась в самое интенсивное удовольствие, – она склоняет голову на бок и дарит мне невероятно ласковую улыбку. – Ты такая, Бет?
Мое сердце колотится, дыхание учащается, но я стараюсь скрыть это. Мой голос звучит надломлено:
– Не знаю. Возможно.
Ее улыбка исчезает, и она поворачивается к Доминику.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – говорит она ровным тоном. – Ты знаешь, что будет, когда…
Доминик торопливо отвечает:
– Все в порядке, Ванесса, правда.
Она задумывается на мгновение и снова обращает на меня взор.
– Хочу убедиться, что ты понимаешь, Бет. Есть вещи, которые взрослые люди хотят делать, но общество относится к этому с неприязнью или даже отвращением. Это не вяжется с принятым описанием сексуальности и открывает некоторые неловкие вещи о нас самих. Но я верю, что каждый человек имеет право жить так счастливо, как может. И если для этого нужна такая мелочь, как периодическая порка, то, думаю, вполне допустимо, чтобы он мог ее получить и насладиться… Я предлагаю это место, как рай для таких людей, – пространство, куда они приходят и безопасно проживают свои фантазии. Безопасность и согласие – это ключ ко всему, что происходит в этом доме, Бет. Как только ты поймешь это, ты почувствуешь себя более защищенной на выбранном тобой пути.
– Я понимаю, – отвечаю я и вдруг осознаю, что это своего рода привилегия – быть здесь, слушать такого опытного человека, практикующего такое искусство.
– Хорошо, – она делает глоток вина. – Мне надо идти, я очень занята этим вечером. Думаю, Доминик хочет показать тебе кое-что еще. – Она отставляет свой бокал и встает. Улыбаясь и почти дружелюбно, она произносит, – Прощай, Бет. Приятно было поговорить с тобой.
– До свидания. И спасибо.
– Доминик…мы однозначно поговорим с тобой позже, – после чего она покидает комнату.
Я поворачиваюсь к Доминику:
– Вау!
Он медленно кивает.
– Она знает свое дело. Пойдем, нужно посетить еще одно место.
Мы возвращаемся на цокольный этаж, проходим через вход в бар и заходим в толстую бронированную дверь. За ней еще находится еще одна. Мне совсем не нравится, как все это выглядит. Она вся шипованная, с ручками из грубо обработанного металла. Доминик идет первым и открывает ее. За дверью кромешная темень. Он включает свет, и потолочные светильники озаряют помещение.
Я не могу сдержаться и ахаю. Комната выглядит, как средневековая камера пыток. Передо мной большая штуковина, похожая на деревянный каркас с кандалами и цепями для фиксации рук и ног. Напротив стены большой Х-образный крест, также со специальными петлями для удержания. С потолка до пола свисают цепи. Не знаю, для чего они нужны. Во всяком случае в данный момент даже не догадываюсь. Тут есть и странные деформированные скамейки, на которых люди должны лежать в различных позах. В углу находится что-то, похожее на большую, стоящую вертикально коробку с проделанными в ней отверстиями. Все это итак достаточно жутко выглядит, но тут мой взгляд натыкается на стену, на которой в ряд на крючках висят различные инструменты. Каждый из них наводит на меня ужас. Там приспособления для порки. У некоторых – толстая рукоятка и большой пучок кожаных хвостов. У других – только несколько кожаных хвостов с узелками на концах, а рукоять толще и на вид тяжелее. Какие-то выглядят мягкими, почти пушистыми, с тонкими ручками и длинными кисточками из конского волоса. Другие на вид более устрашающие: с плетеными хвостами или одним с зигзагообразным плетением по всей длине и зловещего вида раздвоением на конце. Там же висят и предметы, похожие на ездовые стеки: тонкие хлысты из тугой, упругой кожи, прикосновения которых к обнаженной коже, кажется, вызовет адскую боль; кнуты с толстыми ручками, постепенно сужающимися, переходя в тонкий кончик. Имеются также жесткие и твердые трости; паддлы всех размеров, некоторые с двумя наконечниками, другие – с множеством отверстий, а третьи – совсем простые на вид. Именно последние испугали меня больше всего.
– Доминик, – хватаюсь я за него. – не знаю… Я не уверена...
– Шшш…Тише, – он обнимает меня и прижимает к себе, поглаживая по волосам. – Все только выглядит так устрашающе. Это место, где воображение заводит в области, которые обычно предстают твоим худшим кошмаром. Но все не так плохо, клянусь. Каждый приходит сюда добровольно, находится тут добровольно и не случится ничего, чего он не хочет.
Мне с трудом в это верится, но Доминик склоняет ко мне голову и мило улыбается.
– Обещаю, я не хочу причинить тебе боль – не так, как ты себе это представляешь. И не волнуйся, мы в любом случае не будем начинать тут.
Я напугана и дрожу. Меня охватывает беспокойство о том, что я делаю и на что соглашаюсь. Не знаю, смогу ли сделать это.
Доминик подносит мои руки к губам и целует их. Когда он произносит следующие слова, его голос звучит низко и гортанно:
– Доверься мне. Больше от тебя ничего не требуется. Просто, верь мне.
Глава 15
По дороге домой я практически не разговариваю. Чувствую себя странно и болезненно. Никак не удается стереть из памяти картинку того места или перестать думать о том, что там происходит. Перед взором встают обезумевшие глаза, пена вокруг ртов, слышатся крики и свист хлыста по мягкой плоти. Для меня это все бессмысленно. Как такое может быть связано с любовью – со стремлением любить и утешать, относиться к кому-то с нежностью и лаской?
Доминик ощущает мои страхи и позволяет мне взять таймаут, чтобы переварить увиденное. Но он ни на минуту не перестает обнимать меня за плечи одной рукой и не убирает склоненную ко мне голову. Я чувствую, словно могу зарядиться его силой и уверенностью, и это немного помогает.
– Хочу тебе кое-что показать, – говорит он, когда мы высаживаемся из такси перед домом на Рэндольф Гарденс. – Нечто только для нас.
Я в недоумении.
– Пойдем, – он выглядит довольным и взволнованным. Всю дорогу, пока мы поднимаемся по лестнице и едем в лифте в его крыле здания, он держит меня за руку. Однако в этот раз мы поднимаемся не на пятый, а на седьмой – самый верхний этаж.
– Куда мы идем? – удивляюсь я.
Он улыбается, его глаза горят.
– Увидишь.
На седьмом этаже он проводит меня по коридору и останавливается перед одной из дверей. Достает ключ и открывает ее.
Сегодня меня позабавило, удивило и ужаснуло то, что я обнаружила за закрытыми дверями, но это нечто совершенно иное. На этот раз, шагнув внутрь, меня охватывает недоумение. Я попала в квартиру, почти идентичную по планировке, но немного поменьше, чем квартира Селии или Доминика. Отделка довольно незамысловатая, а меблировка довольно простая.
– Вот, – Доминик пересекает небольшую прихожую и открывает дверь в спальню. Я иду за ним и заглядываю в комнату.
– Я сделал это для нас, – говорит он, когда я вхожу. – Закончил за выходные.
Передо мной красивый будуар, большую часть которого занимает огромное ложе: оформленная под старину железная кровать со свежими белоснежными простынями, горой подушек и сиреневым шелковым стеганым покрывалом. Все материалы и тона в комнате мягкие и чувственные, начиная с бархатного кресла, белого пушистого коврика и заканчивая набором чего-то, похожего на небольшие метелки для пыли, на столике рядом с кроватью. В комнате есть антикварный комод и шкаф из темно-золотистого дерева. Я вижу тот же странный стул, как в квартире Доминика, но больше и длиннее, с низкой подножкой, обитый мягкой белой кожей и чем-то, похожим на кожаные поводья, прикрепленные под сиденьем.
– Посмотри на это, – Доминик подходит к шкафу и показывает полку с изысканным кружевным бельем в основном черного цвета, а также другие предметы: длинные петли из шелка и кожи, которые больше похожи на конное снаряжение, чем на одежду. На полках кринолин, пряжки и маленькие стальные кольца, но это ничто по сравнению с тем, что висит на вешалках. Там жесткие корсеты с длинными шнурками, широкие кожаные пояса с пряжками и молниями. Шелковый пеньюар добавляет нотку мягкой роскоши.
Я смотрю на него в недоумении.
– Ты купил все это для меня?
– Конечно, а для кого же еще, – разводит он руками. – Это только для нас с тобой. Все новое и свежее, без намеков на чье-либо, чтобы мы могли с этим играть. – Он поворачивается ко мне с нетерпением. – Тебе нравится?
– Мне нравится это в миллион раз больше, чем подземелье, – задорно отвечаю я, и он смеется. – Неужели ты, правда, организовал это все за выходные?
Трудно поверить, сколько всего нужно было сделать и подготовить, не говоря уже о расходах на приобретение другой квартиры и ее обстановки.
Он кивает и подходит ко мне, в его глазах читается явный намек.
– Удивительно, что можно сделать, когда это важно, – Доминик придвигается ко мне вплотную и приподнимает вверх мой подбородок. Наши взгляды встречаются. – Я хочу, чтобы ты узнала, какое удовольствие мы можем доставить друг другу, каких высот можем достичь.
Меня начинает переполнять вожделение и картинки страха и боли исчезают. Все вновь прекрасно, игриво и нежно.
– Все это в новинку для меня, – говорю я сипло. – Но я хочу научиться.
– Уроки будут легче и приятнее, чем ты думаешь, – отвечает он, – и мы будем продвигаться вперед постепенно, медленными шажками.
Он прикасается к моим губам в поцелуе, легком как крыло бабочки. Но, после того как я понимаю, что не смогу больше сдерживаться, Доминик усиливает напор и приоткрывает языком мои губы, полностью овладевая моим ртом. Мы жадно целуемся, и нас все сильнее поглощает нарастающее желание. Я рада, что мы здесь – не в квартире Селии, или у Доминика – но в этом, только нашем месте.
Между поцелуями он быстро раздевает меня, а я помогаю. Вскоре я стою перед ним полностью обнаженная. Когда он пробегает благодарным взглядом по мне, мои соски уже твердые и чувствительные.
– Ты удивительная, – говорит он почти с удивлением. – И ты создана для удовольствия, – Доминик проводит ладонью по моей спине. – Восхитительно. У меня встает уже от одной мысли об этом. – Опускает мою руку к своей ширинке, и я чувствую его твердость. – Видишь?
О Боже, я хочу его. Хочу прямо сейчас. Я начинаю стягивать куртку с его плеч, и он мигом скидывает ее, потом также быстро избавляется от остальной одежды. Мы стоим оба обнаженные. Наше возбуждение заметно по учащенному дыханию, читается во взглядах, которые мы бросаем друг на друга.
– Тут все и начнется? – спрашиваю я с бешено колотящимся сердцем. Внизу живота все сводит. Никогда бы не подумала, что способна ощущать желание так болезненно на физическом уровне.
Он улыбается и, склонив голову, прижимается лицом к моей шее. Очень нежно пробегает языком вверх к мочке уха. Тянет и слегка прикусывает ее, прежде чем прошептать мне на ухо:
– Это просто возможность распробовать. Всего лишь малюсенькая проба.
Я чувствую его дыхание у моего уха. Это оттеняет другие, почти невыносимые ощущения, вынуждая меня практически извиваться от сдерживаемого восторга и стонов.
Он подносит мою руку к своим губам и берет кончик моего указательного пальца в рот. Я чувствую, как его окружила влажная теплота, когда он начал играть с ним языком, легонько проводя им по зубам. Мое тело пронизывает чувство опасности: он в любой момент может до боли прикусить его, и, хотя я уверена, что он этого не сделает, сама мысль об этой возможности приводит меня в трепет. Никогда не думала, что этот процесс может так возбуждать. Его язык пробегает по всем моим пальчикам, посасывая, он все глубже вбирает их в рот. В следующий момент я понимаю, что другая его рука пристроилась на моей киске, медленно и нежно двигаясь по треугольничку волос. Это настолько неожиданно, что я не сразу осознаю происходящее. Его поглаживания постепенно становятся немного более напористыми и интенсивными. Один из его пальцев проскальзывает внутрь меня, двигаясь в глубине все сильнее и быстрее. Ощущение великолепное, но мне этого недостаточно. Я однозначно хочу большего. Заигрывания его соблазнительного языка заводят меня. И бросают в жар. Моя голова откидывается назад и из груди вырывается протяжный стон. Похоже, Доминик это понимает. К первому пальцу добавляется второй. Я чувствую, как мои стеночки приятно растягиваются под напором «вновь прибывшего». Но этого по-прежнему не достаточно. Я знаю, чего жажду. Свободной рукой я стараюсь дотянуться до его твердого, возбужденного члена, но понимаю, что он не позволит мне притронуться к нему, всячески стараясь держаться вне моей досягаемости.
Он выпускает мои пальчики изо рта и направляет мою руку вниз. Обрадовавшись, я думаю, что он позволит мне прикоснуться к его члену и ощутить его великолепную гладкость и жар, но он тянет мою руку не туда. Я смотрю ему в глаза. Его уверенный и напряженный взгляд устремлен на меня, в то время как он опускает мою руку мне же между ног. Я чувствую повторяющиеся движения пальцев его другой руки, как они напористо проталкиваются в мою киску и как отступают, чтобы в следующий момент опять погрузиться в нее. Восхитительные ощущения от этого повторяющегося механического движения заводят меня еще сильнее. Но тут его пальцы покидают меня. Он проводит ими по моему животу, оставляя влажный след. После чего направляет мою руку занять освободившееся только что место.
– Прикоснись к себе, – шепчет он.
В голове всплывает, как он наблюдал за мной через окно, когда я доводила себя до оргазма. Как я могу сейчас смущаться? Я перемещаю пальцы к жарким мокрым губкам вдоль моей щелочки.
– Да, вот так, – он не отрывает глаз от моих пальцев, – скользни внутрь.
Завожу один пальчик себе между ног и начинаю водить туда-сюда.
– А теперь вытащи и попробуй на вкус.
Я медлю в нерешительности.
– Ну же, – в его голосе слышится первый намек на строгость. Это проверка?
Медленно подношу палец ко рту. Доминик внимательно наблюдает за тем, как я размыкаю губы и кладу палец в рот.
– Пососи его, – шепчет он, и я повинуюсь. Мои губы смыкаются, и вкус распространяется по языку. Он острый, почти сладкий, и больше всего напоминает секс. – У тебя восхитительный вкус, – говорит он. – А сейчас иди в кровать.
Я поворачиваюсь и подхожу к кровати.
– Что теперь? – спрашиваю я, но от его взгляда смолкаю.
– Молчи, говорить буду я.
О Боже, это действительно началось. Но он говорил, что мы лишь попробуем. Я не чувствую страха. Мой первый шаг к тому, чтобы передать над собой контроль достаточно легко мне дался – во всяком случае, пока.
– Ложись на кровать, на спину. Заведи руки за голову. Закрой глаза.
Я делаю, как он говорит. Обнаженную спину приятно обволакивает постельное белье из прохладного хлопка и покрывало из струящегося шелка. Удобно устроившись на подушке, прикрываю глаза и кладу руки за голову.
Я слышу, как он подходит ко мне, а затем звук открывающегося и закрывающегося ящика.
– Начнем с чего-нибудь простого, – говорит он. По моему лицу скользит полоска мягкой и гладкой ткани, и в следующий момент он опускает ее мне на глаза и приподнимает мою голову, чтобы потуже завязать. Все вокруг поглощает кромешная тьма, и я чувствую слабый укол паники. Я не могу видеть. Это не мой выбор!
– Расслабься. Это все для тебя, – шепчет Доминик, словно прочитав мои мысли. – Тебе ничего не угрожает, вот увидишь. Ты в безопасности.
Он приподнимает одно мое запястье, и я чувствую, как Доминик привязывает меня к одному из прутьев железной кровати какой-то мягкой плетеной тканью. А затем и второе запястье. Путы не вызывают дискомфорт или стеснение, но ощущать себя ограниченной в движениях очень странно. Я слегка дергаю руками и понимаю, что могу сдвинуть запястья лишь на пару сантиметров.
– Верь мне, – выдыхает он. – Это для твоего же удовольствия, обещаю. А сейчас…раздвинь ноги.
Теперь, когда я не могу его видеть, меня охватывает чувство неуверенности. Ведь я становлюсь уязвимой, раздвинув перед ним ноги и выставив самую сокровенную часть себя без малейшего понимания, где он и что делает. Но с другой стороны, лишившись зрения, все мои чувства обострились до предела. Лежу перед ним полностью раскрытой, и, кажется, даже воздух в помещении я ощущаю сейчас ярче. В комнате тихо, но сенсоры внутри меня говорят, что он где-то рядом. Я слышу чирканье о коробок, затем до меня доносится слабый запах горящей спички. А спустя мгновение распространяется упоительный и сладостный аромат жасмина и кедра.
Так вот оно что. Он зажег ароматическую свечу. Все в порядке. Это приятно.
Пока что мне все нравится в этом опыте: роскошная комната, прекрасные ткани и материалы, а теперь еще изумительный аромат. Но вместе с тем я озадачена. Медлительность и неспешность процесса слегка ослабляет мое возбуждение. Я прихожу в себя и, соответственно, мое желание «бездумно потеряться в ощущениях» спадает.
Вдруг он снова оказывается рядом. Кровать под ним прогибается. Он устраивается на коленях перед моими разведенными ногами.
– Ты готова? – спрашивает он низким голосом.
– Да, – меня вновь охватывает трепет, кровь начинает бурлить в венах. Я окружена темнотой, уязвима и раскрыта. Мои руки связаны.
– Отлично.
Пауза, а затем какое-то странное ощущение. Чувствую на одной груди горячую каплю, которая через мгновение превращается в приятное тепло. Тоже повторяется на другой груди. Еще одна уже на животе…и еще одна. Что это?
Его пальцы перемещаются по моей груди и начинают легонько скользить над точкой тепла. И меня озаряет – он накапал мне на кожу какое-то масло и сейчас втирает его. Ощущения того, как его пальцы в стремлении растереть масло медленно двигаются по моей коже, разглаживая и смягчая ее, очень мягкие и чувственные. Несколько капель он льет на мои соски, пощипывая их при этом кончиками пальцев. Из-за масла ему сложнее тянуть за них, поэтому он трет сильнее, щипает и сжимает. От этого желание внизу моего живота разрастается все сильнее.
Почему соски напрямую связаны с киской? Эта мысль успевает проскользнуть в голове, прежде чем я начинаю корчиться от интенсивности ощущений. Он сжимает их все сильнее и сильнее. Я чувствую, что мои соски распухли и затвердели. Чем сильнее они твердеют, тем более влажной и скользкой я становлюсь.
– Не дергайся, – говорит он, и я стараюсь перестать двигаться, но тяжело дышу, и мне трудно не реагировать на интенсивность получаемых ощущений. Доминик начинает массировать мою грудь, тискать и гладить, периодически то возвращаясь к соскам, то вновь уделяя внимание мягким холмикам. Через некоторое время, по-прежнему втирая масло и массируя кожу, он спускается к моей талии.
– Ты очень красива, Бет, – его большие, сильные руки гладят мой живот, все больше приближаясь к тому месту, которое безумно жаждет его прикосновения. – Мне нравится видеть тебя: вот так обездвиженной лишь для меня одного. Все твое прекрасное тело в моей власти.
От его слов я дрожу, но не могу ответить. Все, на чем я могу сконцентрироваться, это его пальцы, которые трут и двигаются по моей коже, постепенно приближаясь к моим раздвинутым ногам. К тому месту, в котором томление по нему становится все сильней и болезненней. Мне хочется, чтобы эти пальцы погрузились в меня снова. Более того, я хочу его член. Хочу прямо сейчас почувствовать его твердость в себе.
– Пожалуйста, – не могу сдержать стон, – Доминик, я этого не вынесу.
– Тебе надо научиться некоторой выдержке, – в голосе слышен сдерживаемый смех.
К моему легкому разочарованию, массируя меня, он обходит стороной мое лоно, а горячее масло капает теперь мне на бедра и ноги. Медленно и кропотливо он продолжает втирать масло мне в кожу, прокладывая путь вдоль моих ног к ступням. Он концентрируется сначала на одной ступне, затем на другой. Растирает каждый пальчик, каждую подушечку, постепенно перемещаясь к пяточке. Его действия прекрасно стимулируют. Никогда бы не догадалась, что мои стопы скрывают такие возможности. Но только я начинаю полностью расслабляться от удовольствия, получаемого от массажа ног, как Доминик поспешно и плавно возвращается вверх к моим бедрам.
Жаль, что я не могу видеть его лицо в этот момент. Однако я совершенно забываю об этом, как только ощущаю, как он льет масло мне на треугольничек волос. Его ладони устраиваются на моих бедрах, а большие пальцы, нежно выводя узоры, спускаются вниз, все ближе к моему клитору, сгорающему от желания. Горошина клитора ощущается такой же твердой и распухшей, как и мои соски. С волнением осознаю, что он начинает пульсировать в ожидании прикосновения. Мне хочется пошевелиться, повращать бедрами и выгнуть спину. Но я помню, как Доминик попросил не двигаться, и изо всех сил стараюсь подчиниться.
В миг, когда мне кажется, что я больше уже не выдержу без движения, подушечка его большого пальца попадает по вершинке моего клитора, от чего из меня вырывается крик, и по телу проходит непроизвольная судорога.
– Сегодня правила нестрогие, – говорит он гортанно. По его голосу я слышу, насколько он завелся от моего сильного возбуждения. – Так что сейчас ты можешь двигаться, если хочешь.
После чего он начинает гладить мой бутон все сильнее и сильнее. По всему моему телу расходятся волны удовольствия. Ощущения в моих глубинах становятся более яркими и насыщенными. Я дергаюсь на кровати и чувствую, как путы впиваются мне в запястья. Это усиливает мое возбуждение. Сама я не могу помочь себе. Мне нужно, чтобы он все сделал. Без него я не смогу довести себя до пика наслаждения, в котором сейчас так отчаянно нуждаюсь.
Но вот он отстраняется.
– Можно было бы продолжить, но я не могу больше сдерживаться.
Я чувствую, как Доминик приподнимается. Боже, как бы я хотела видеть его великолепный член! Он пристраивается между моих ног. Водит эрекцией по скользким от масла складочкам моей киски.
Я толкаюсь к нему в попытке принять его, но он задерживается у входа еще на некоторое время.
– Ты так возбуждена и готова, – шепчет он, после чего одним резким толчком врывается в меня.
С моих губ срывается крик. Боже, да, да.
Кажется, словно он проникает еще глубже, чем когда-либо. Медленно выходит и вновь резко, быстро и глубоко толкается в меня. Медленный отход и снова это великолепное вторжение. Он начинает подстраиваться под собственный ритм. Его движения уверенные и напористые, он полностью заполняет все пространство внутри меня и создает необходимое постоянное давление на мой клитор.
– Хочу, чтобы ты кончила…прямо сейчас, – рычит он. Его губы накрывают мой рот, наши языки сплетаются в сладострастном поцелуе.
От охвативших меня острых, невиданных ранее, ощущений, я издаю нечленораздельный звук. Он достигает сокровенного местечка в моих глубинах, и я растворяюсь в окружающей меня бархатной темноте и усиливающемся ожидании невероятного экстаза, который вскоре готов поглотить меня.
– Кончай, – командует он.
Меня подхватывает и накрывает огромная волна блаженной эйфории, кружа с невероятной силой. Кажется, это длится долгие минуты. Вместе с тем я чувствую, как Доминик напрягается и замирает во мне, а затем еще один раз сильно толкается. Его пенис будто еще больше набух и через мгновение Доминик присоединяется ко мне, изливаясь в оргазме с невероятной силой. Повязка на глазах не позволяет мне видеть, но это обостряет все прочие ощущения до нереальных пределов. Мне нравится чувствовать его пульсацию внутри меня. Он откидывается на кровать рядом со мной, тяжело дыша.
Я все еще задыхаюсь, пораженная силой испытанных только что ощущений. Доминик отвязывает мои запястья и снимает повязку с глаз.
Проморгавшись, я вижу на его лице улыбку. Он тянется к моим губам и целует.
– Ну, – ласково произносит он, – Как тебе первый урок?
– Это было нечто, – довольно выдыхаю я. – На самом деле… умопомрачительно.
– Именно так все звучало и ощущалось. Ты очень плотно охватила меня во время своего оргазма. Было потрясающе, – он снова целует меня, на этот раз в кончик носа. – Думаю, с уверенностью можно сказать, что кровать успешно прошла крещение.
– Ммм… – я счастливо киваю, – она чудесная.
– Рад, что тебе тут понравилось. Это место я подготовил специально для нас, чтобы мы могли делать все, что пожелаем, – Доминик смотрит на меня испытующим взглядом. – Завтра мы займемся этим вплотную.
