Текст книги "Восстание (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

По его оценкам, было потеряно более двух часов и не менее пятидесяти человек. И они преодолели лишь часть расстояния до Лондиниума. На сердце его было тяжело от беспокойства обо всех, кто мог находиться на пути к Боудикке и ее мятежным силам. Среди них были его сын и женщина, которую он любил.

*************

ГЛАВА V

Небольшая группа конных воинов на лохматых бриттских лошадях начала преследовать колонну, когда последняя вышла на прибрежную тропу, огибающую горы. Время от времени они нападали на отставших, и Катону приходилось брать на себя командование когортой и разворачиваться, чтобы преследовать их. Иногда они опаздывали, и декеанглии догоняли изолированного ауксиллария и приканчивали его, прежде чем он успевал догнать своих. Когда такие инциденты происходили, римлянам было трудно устоять перед желанием броситься вслед врагу и отомстить за своего товарища. Именно поэтому Катон взял на себя личное командование и приказал своим людям сдерживать свой гнев и отпустить врага, вместо того, чтобы рисковать попасть в засаду и понести ненужные потери. Тем не менее, он осознавал ущерб, нанесенный моральному духу его людей, и с нетерпением ждал возможности оставить горы позади.

В первую ночь колонна расположилась лагерем возле одного из фортов, построенных на пути снабжения, ведущем обратно к армейской базе в Деве. Погода оставалась хорошей, и они добились хороших успехов, преодолев около пятидесяти километров в первый день и более шестидесяти на следующий, следуя по маршруту, извивающемуся вдоль побережья. Раненых оставили у первого форта, чтобы не замедлять темп продвижения колонны.

В сумерках на третий день после достижения главного острова они увидели Деву. Катон почувствовал усталое облегчение, взглянув вниз на огромный прямоугольник рва и дернового вала, увенчанного прочным частоколом. Сияние жаровен освещало небольшие участки крепости, а дым клубился из отверстий в зданиях и рассеивался в сгущающемся мраке, доминировавшим над ландшафтом. Крошечные фигурки патрулировали парапет и пробирались через внутреннюю часть крепости. За ним, на расстоянии выстрела стрелы из внешнего рва, лежали разбросанные грубо построенные здания и палатки, которые обозначали неизбежное импровизированное гражданское поселение, где жили сопровождающие лагерь лица. Женщины и дети парней, служащих в армии, торговцы, гадалки, трактирщики, проститутки и артисты. Достаточно мирная обстановка, подумал он. Ему было интересно, знают ли они о судьбе Камулодунума и угрозе, исходящей от восставших. Единственное, что стояло между ними и уничтожением, – это широко рассредоточенная римская армия, отчаянно пытавшаяся сконцентрироваться в достаточном количестве, чтобы противостоять Боудикке и ее последователям.

Утомленная колонна вошла в крепость и была направлена к рядам пустых конных казарм. Пока его люди спешивались, снимали седла и попоны и протирали лошадей, Катон направился в помещения интенданта, чтобы захватить необходимые припасы, необходимые для оставшейся части марша на Лондиниум. Судя по его воспоминаниям о маршруте, расстояние, которое нужно было преодолеть, составляло почти добрые три сотни километров. Имперский посланник с регулярными сменами лошадей мог бы пройти путь за два дня, максимум за три. Для их колонны это заняло бы как минимум вдвое больше времени. Тогда запаса на четыре дня, решил он, взвешивая компромисс между весом еды для людей и кормом для лошадей и необходимостью двигаться как можно быстрее. Если припасы закончатся, им придется обойтись без них целый день, прежде чем они достигнут Лондиниума.

Когда он вошел во двор штаб-квартиры, он сразу почувствовал атмосферу безотлагательности. Свет фонарей светился из-за ставен главного здания, таблиниев и кладовых по обе стороны от двора, и там было много ординарцев и офицеров из гарнизона и конной колонны, переговаривавшихся небольшими группами или спешивших подготовиться к предстоящему долгому маршу. В тесной комнате, где интендант пытался удовлетворить их просьбы, уже находилось несколько офицеров. Как и ожидал Катон, он был старшим офицером и смог пробраться к столу, не встретив сопротивления центурионов и декурионов, посланных префектами других когорт. «Ранг действительно имеет свои привилегии», – с некоторым удовлетворением подумал он.

Интендант, худощавый центурион-ветеран, встал. – Могу я помочь вам, господин?

– Префект Катон, командующий Восьмой Иллирийской когортой. Мне нужны пайки для двухсот человек на четыре дня. И корм для лошадей. – Он сделал паузу, чтобы дать человеку возможность записать детали на вощеной табличке. – Найдутся и те, кому понадобится замена снаряжения и, возможно, седел. Они доложат тебе позже.

– Да, господин.

– А как насчет новых лошадей? Сколько их у вас в крепости?

Интендант сел на свой табурет и потянулся за табличкой побольше из сундука за столом. Он открыл его и просмотрел записи. – После того, как будет обеспечено сопровождение наместника, в наличии еще три сотни, господин. При условии, что у вас есть полномочия пропретора, чтобы я их высвободил от несения службы в Деве.

Некоторые офицеры из других когорт издали приглушенный стон, и Катон мог догадаться, почему. Без сомнения, они ожидали, что он первым заявит права на лошадей, оставив лишь сотню для остальных трех когорт. Другой префект мог бы поставить своих людей выше остальных, и Катона соблазнила такая перспектива, но поддержание боевого духа всей колонны имело первостепенное значение. Они знали, что идут вопреки невероятным шансам, и не было смысла добавлять к этому бремени такого рода негодование.

– Я вернусь с полномочиями командующего через час. Тем временем ты должен выделить сто лошадей Восьмой когорте, еще сотню Фортину и по пятьдесят каждой оставшейся когорте. Мой старший центурион Туберон сообщит о любых дальнейших требованиях.

– Да, господин. Тебе еще что-нибудь нужно?

– Есть еще новости с юга провинции?

– Последнее, что мы слышали, что повстанцы все еще праздновали взятие Камулодунума. Без сомнения, напиваются до бесчувствия, пока спорят о том, кому достанутся головы наших ребят, которых они отобрали в качестве призов.

Некоторые из этих голов могли принадлежать ближайшим друзьям Катона, и он поспешно отбросил эту мысль, прежде чем какие-либо ужасные образы представились его воображению.

– Значит, нет ни слова о том, что Боудикка захватила Лондиниум?

– Насколько мне известно, нет, господин.

«За это стоит быть благодарным», – подумал Катон. Это тоже было своего рода сюрпризом. Если бы он был на месте Боудикки, он бы действовал как можно быстрее, чтобы разрушить основные римские поселения, а затем выследить и разгромить разрозненные силы Империи, прежде чем они смогли бы сконцентрироваться и предложить бой на более равных условиях. Воины племен Британии доказали, что они могут быстро двигаться и наносить сильные удары, особенно под предводительством Каратака. Казалось, сейчас ситуация изменилась. Возможно, между Боудиккой и теми, кто следовал за ней, существовало разделение. Или, может быть, в восстании преобладали скорее выражения гнева и желания отомстить за уничижительное обращение с ними со стороны Рима, чем какой-либо последовательный и дальновидный план развязанного ими конфликта.

Катон считал, что знает Боудикку достаточно хорошо, чтобы понимать, что она понимает кардинальную важность нанесения быстрых и сильных ударов и сохранения темпа наступления, если мятежникам хотелось вытеснить римлян из Британии. Победа должна была быть достигнута, но каждый потерянный момент возвращал баланс в пользу Империи. Если повстанцы задержали наступление из-за взятия Камулодунума, то, скорее всего, это произошло потому, что в их рядах царили разногласия и смятение, а Боудикка изо всех сил пыталась применить свою власть над теми, кто склонялся к мысли, чтобы присоединиться к ее восстанию, движимые различными мотивами: месть, перспектива грабежа, стремление унизить Рим и восстановить честь кельтских народов. Такое разнообразие причин для борьбы может быть источником силы или слабости. Пока Боудикка могла кормить своих последователей плодами победы, повстанцы оставались силой, с которой нужно было считаться. Возможно, это сделало ее слишком осторожной, чтобы двигаться вперед. Это было невозможно узнать при имеющейся скудной информации. Возможно, когда колонна Светония достигнет Лондиниума, ситуация прояснится.

Он кивнул квартирмейстеру.

– Очень хорошо. У тебя теперь есть записи о том, что мне нужно. Теперь ты можешь разобраться с остальными. – Он развернулся на пятках и вышел из комнаты. В тот момент, когда он вышел в коридор снаружи, шум требований возобновился, поскольку офицеры колонны соперничали за получение льгот для своих подразделений.

Желая узнать, есть ли у кого-нибудь еще в штабе новости о восстании, Катон прошел через главный зал к скромному таблинию, отведенному командиру крепости. Именно там он ожидал найти Светония и его штаб этой ночью, и, конечно же, пропретор занял именно эти комнаты и был занят чтением отчетов, приходящих со всей провинции, отспуская одних и давая срочные ответы другим. Когда Катон вошел, он поднял глаза и указал на листы папируса и вощеные таблички, сложенные на столе.

– Как видишь, сам Плутон вырвался на свободу благодаря восстанию. Сенаты каждого города направили требования о подкреплении для их защиты, в то время как офицеры, командующие меньшими гарнизонами на юге провинции, просят разрешения отступить в безопасное место к основным легионным каструмам. Не могу дождаться, чтобы увидеть, какое новое замешательство будет посеяно, когда Рим услышит, что происходит, и даст свои инструкции. Он бросил стилус и откинулся назад, коротко зевнув. – Что еще хуже, я получил сообщение от Постума, исполняющего обязанности командира Второго легиона в Иске. Он все еще в лагере, ждет приказа двигаться. Дурак должен был отправиться в Лондиниум, как только получил известие о восстании. Я просто надеюсь, что Цериал и Девятый легион прибудут вовремя. Тогда мы сможем продержаться до тех пор, пока на место не прибудут Второй, Четырнадцатый, Двадцатый и остальная часть основной колонны. – Он покачал головой. – Какой хренов беспорядок развела эта Боудикка.

Утомленный ум Катона размышлял об опасном положении новейшей провинции Рима. Беспорядка, о котором идет речь, можно было бы избежать, если бы Светоний оставил позади более сильные гарнизоны, если бы он не требовал от Боудикки большей дани, чем могли себе позволить ицены, если бы он наказал Дециана за то, что он позволил своим людям избить Боудикку и изнасиловать ее дочерей. Но все это было лишь «кровью под мостом», по словам драматурга Альбея. Независимо от того, кто был виноват, римской армии в Британии придется уладить этот беспорядок, иначе она будет раздавлена и уничтожена при этой попытке. Позже будет время обдумать детали.

Светоний снова наклонился вперед и положил руки на край стола. – Мы выступим на рассвете. Убедись, что у твоих людей достаточно припасов на несколько дней. По пути мы сможем подобрать еще немного в фортах и поселениях. Это не ахти что, но придется довольствоваться тем, что есть. Мы не будем медлить ради отстающих. Они должны быть в состоянии постоять за себя, поскольку мы будем проходить через мирную территорию.

– Будем надеяться, что это все еще так, господин. В союзных Риму племенах найдутся элементы, которые будут симпатизировать мятежникам. В некоторых случаях их вполне достаточно, чтобы добавить определенные пополнения на сторону восставших.

– Ничего не поделаешь. И с ними разберутся после того, как мы разгромим Боудикку. Если они причинят вред кому-либо из отставших, будут последствия. Тем не менее, было бы желательно, чтобы люди знали об опасности.

– Да, господин.

Светоний пристально посмотрел на Катона и продолжил. – Мы не будем останавливаться ради кого-либо. Если кому-то из бриттов придет в голову попытаться преследовать колонну, мы смиримся с этими потерями и продолжим путь. Учитывая маловероятность того, что мы столкнемся со сколько-нибудь ощутимыми силами, попыток вступить с ними в бой не будет. Объезжаем их и продолжаем путь в Лондиниум. Да поможет нам Юпитер Наилучший Величайший добраться до города вовремя, чтобы защитить его и сохранить жизни наших людей.

– Да, господин.

– Тебе от меня что-нибудь нужно?

Катон передал требование интенданта о разрешении перераспределить лошадей, приписанных к Деве, и Светоний закатил глаза.

– Иногда я задаюсь вопросом, сгорит ли однажды Рим дотла из-за отсутствия документа интенданта, согласившегося предоставить ведра с водой.

– Да, господин. Вполне возможно, – Катон мрачно улыбнулся. – Но интенданты просто выполняют свои обязанности, по крайней мере, мне так говорили.

Полководец коротко усмехнулся и указал на дверь. – Осмелюсь предположить, что тебе необходимо принять меры для следующего этапа нашего продвижения, префект.

Это было вежливый, но четкий приказ оставить его, и Катон вскинул руку, повернулся, чтобы покинуть таблиний, и направился обратно в свою квартиру в конце казарм, отведенных его когорте. Люди уже устраивались на ночлег, и запах готовящейся еды донесся до него, заставив осознать, насколько он голоден. Он обнаружил, что Требоний ждет его, подготавливая себе постельное местечко. Катон расстегнул фибулу своего плаща и протянул его.

– Смой с этого грязь как можно лучше. То же самое касается калиг и доспехов.

– Да, господин.

– И я хочу что-нибудь поесть. Тушеное мясо со свежим хлебом.

– Слушаюсь, господин.

Он заметил, что Требоний колеблется. – Что такое?

– Это право на смерть, господин.

– Право на смерть?

– Да, господин. Двое парней, которых мы потеряли в Кановиуме. Ауксилларии Героман и Фаустин. Их товарищи попросили меня передать этот вопрос вам.

Это была достаточно рутинная просьба. Солдаты имели право составить завещание, и обязанностью их командира было его исполнение, если они пали в бою, умерли в результате несчастного случая или болезни. То скудное имущество, которое человек мог иметь при себе, он оставлял своим товарищам, а большая часть сбережений шла на его похороны или поминки, если тело не удавалось найти. Остальное передавалось семье, в случае наличия, которая могла проживать там, где находился гарнизон солдата. Иногда товарищи павшего человека выставляли на аукцион его оружие, доспехи и снаряжение, чтобы собрать деньги для его семьи. Именно на это они сейчас и просили разрешения.

Однако второе имя заставило Катона остановиться в своих мыслях. – Фаустин?

– Да, господин. Молодой парень. Тот, кого представили вам для наказания.

Молодой солдат, избежавший наказания за дезертирство ради спасения своей семьи в Лондиниуме, теперь никогда не получит шанса искупить свою вину. Всегда труднее смириться со смертью человека, если знаешь о нем что-то такое, что выделяло его из рядов. Катон вспомнил черты лица Фаустина и искренность его желания сражаться. Он не был трусом и доказал это на поле боя.

Не было и речи о том, чтобы разобраться с его завещанием, как это будет с остальными в административных сундуках когорты в обозном поезде основной колонны, вместе со сбережениями похоронного клуба. Его тело было найдено в Кановиуме и похоронено в тот же вечер в следующем форте, до которого доберется конная колонна. Катон вспомнил, что отдавал приказ, но тогда не спросил имена этих людей. Он почувствовал укол вины из-за такого невнимания, но у него не было времени уделять им много внимания. Меньшее, что он мог сейчас сделать, это дать товарищам Фаустина шанс поступить правильно по отношению к его семье.

– Скажи им, что у них есть мое разрешение.

– Да, господин.

– Тогда немедленно принеси мне еду.

Требоний отдал честь и подошел к двери.

– Подожди-ка, – крикнул ему вслед Катон. – Возьми десять сестерциев из моего сундука, чтобы добавить к аукциону.

– Очень любезно с вашей стороны, господин.

– Не говори, что деньги от меня. Просто используй их, чтобы купить несколько мелких предметов и заплатить больше, чем можно. Остальные в любом случае будут делать то же самое. Катон старался представить себя людям под его командованием суровым приверженцем дисциплины. Этот имидж был скомпрометирован его прежним обращением с Фаустином. Открытое пожертвование для его семьи лишь усугубило бы ситуацию.

Требоний нахмурился.

– Почему бы просто не позволить мне сказать им, что это ваше, господин? Они будут благодарны.

– Мне не нужна их Харонова благодарность, – Катон изобразил рычание. – Я хочу, чтобы они четко выполняли приказы, и я хочу, чтобы они делали то, чему их научили.

– Но господин…

– Просто делай, как я говорю, а потом, трахни тебя Марс, принеси мне еды! Иди!

Когда Требоний поспешил прочь, Катон почувствовал, как на него навалилась свинцовая усталость. Он развязал шнурки и снял калиги, затем на мгновение вытянул пальцы ног, прежде чем со вздохом лечь на койку. Он скрестил руки за головой и закрыл глаза, ожидая, пока ординарец вернется с едой. «Хорошо было бы немного отдохнуть», – решил он. Он сосредоточил свои мысли на предстоящем марше и на трудностях, с которыми ему и его людям придется столкнуться еще до того, как они достигнут Лондиниума. Одна мысль сменилась другой, а затем превратилась в бессвязную бессвязность, прежде чем он погрузился в глубокий сон.

Он не пошевелился, даже когда Требоний вернулся с едой, распахнул дверь и поставил поднос на маленький стол напротив кровати. Ординарец подождал немного, затем откашлялся.

– Господин?

Катон пробормотал несколько непонятных слов, прежде чем начать храпеть.

– Хорошо, господин, – тихо сказал Требоний. – Ты заслужил свой сон, да благословят тебя боги.

Колонна покинула Деву с первыми лучами солнца. Лошади были нагружены сетками для корма, вещевые сумы римлян были набиты дополнительными пайками, а на луках их седел свисали по две полные фляги. Восьмая когорта снова удостоилась чести возглавить колонну, и Катон, свежий после достаточно долгого сна и холодной еды, с облегчением возобновил продвижение.

Бледный рассвет вскоре сменился ясным лазурным небом с тонкими клубками белых облаков на севере. Сквозь деревья вдоль дороги весело доносилось пение птиц, и какое-то время Катон довольствовался наблюдением за птицами, перебиравшимися с дерева на дерево. Горы остались позади, а холмистый ландшафт по обе стороны состоял из древних лесов, перемежающихся обширными посевами, с небольшими группами хижин и редкими виллами, приютившимися среди сельскохозяйственных угодий. Время от времени они проезжали мимо путешественников, которые поспешно отступали в сторону, уступая дорогу армейской колонне. Катон остановился, чтобы допросить пришедших с юга на случай, если у них появятся какие-либо новости о восстании. Неоднократно ходили паникерские слухи о том, что повстанцы контролируют весь юг провинции и даже уже идут на север, уничтожая все на своем пути. Другие просто пожимали плечами и говорили, что ничего не слышали, или относились к событиям с тем же фатализмом, что и к конфликтам, охватывавшим остров с тех пор, как его жители себя помнили.

Наступил и прошел полдень, и Светоний позволил себе небольшой отдых, когда колонна подошла к реке. Люди напоили своих лошадей и с благодарностью размяли конечности, вдоволь напившись из фляжек и пополнив их перед лошадьми. Наступил жаркий летний день, и Катон почувствовал, как пот выступил у него на лбу, а льняная туника под его доспехами промокла по всей спине. Он почувствовал покалывание в предплечьях от воздействия солнца и переместился в тень ивы, растущей у реки, которая скользила вокруг тонкой завесы листьев. Однако наслаждаться мирной обстановкой было нелегко, поскольку его мысли снова были заняты серьезной опасностью, нависшей над провинцией.

При звуке буцины со стороны командующего люди закрыли фляги и вернулись к тем, кому было поручено придерживать лошадей, прежде чем повести своих скакунов обратно на сухую, пыльную дорогу. Собираясь залезть в седло, Катон заметил в полутора километрах или около того впереди колонны фигуру, которая ехала навстречу им, а копыта его лошади поднимали за ним тонкую завесу пыли.

Туберон, уже усевшийся верхом, указал на дорогу. – Интересно, кто это?

– Скоро узнаем, – ответил Катон, передав поводья Требонию, а затем пройдя немного вперед и ожидая.

Когда всадник приблизился, он замедлил ход, а затем остановился на небольшом расстоянии. Он носил военную тунику, но не имел доспехов и был вооружен только коротким мечом. Небольшие боковые сумы висели на задней части его седла. Его лицо было покрыто грязью, и он выглядел усталым и встревоженным.

– Назови себя! – приказал Катон.

– Опцион Рутилий, господин, – задыхаясь, произнес человек. – Из канцелярии прокуратора. Везу срочное донесение наместнику. Могу я проехать?

– Светонию? Тебе повезло, – Катон указал на дорогу. – Ты найдешь его во главе следующей когорты.

Опцион взглянул на шеренгу людей, садящихся на лошадей на некотором расстоянии. – Он здесь? Мне дали указания скакать к Моне. Где остальная армия, господин?

– На марше из Моны, в нескольких днях позади нас. Тебе лучше доставить депешу поскорее, – заключил Катон.

Рутилий пустил коня в галоп, а Катон вернулся на своего скакуна и вскочил в седло.

– Туберон! Собери когорту, готовой к маршу. – Он щелкнул поводьями и помчался вдоль колонны.

Подойдя к отряду сопровождения командующего, он увидел Светония, забирающего у всадника кожаный тубус. Он открыл конец и извлек свиток. Сломав печать, он развернул послание и молча прочитал его, пока Катон и остальные с нетерпением наблюдали. Наконец он покачал головой, а затем прочитал содержание вслух:

«Пропретору Гаю Светонию Паулину, наместнику провинции Британия от прокуратора Кация Дециана, очень срочно.

Господин, я обязан сообщить вам известие о великом несчастье, произошедшем после захвата Камулодунума силами предательницы, называющей себя царицей иценов. За несколько дней до захвата я принял меры предосторожности, отправив в колонию отряд из гарнизона Лондиниума, как только мне стало известно о восстании. В то же время я послал приказ командующему Девятого легиона выступить на помощь центуриону Макрону и его товарищам в Камулодунуме. В этом случае противник добрался до колонии первым. К сожалению, Макрон оказался неспособен справиться с задачей защиты Камулодунума, даже с дополнительными солдатами, которые я послал для помощи в обороне. Пока нет никаких новостей о выживших, и я могу только предположить, что они были убиты после того, как колония была захвачена.

Боюсь, господин, что теперь мне придется сообщить весть о еще большем бедствии. В соответствии с их приказом подразделения Девятого легиона двинулись на помощь ветеранам в Камулодунуме. Еще в двух днях пути от колонии легион попал в засаду и практически был уничтожен. Легату посчастливилось бежать вместе с людьми из конной алы легиона, и он укрепился в форте по дороге в Линдум, откуда сообщил мне известие о поражении. Уверен, что вам, как и мне, будет очевидно, что затем отважные мятежники, да сгинуть им всем до единого в водах Стикса, выступят на Лондиниум.

Я отдал приказ оставшемуся гарнизону усилить оборону города, и я уверен, что мои люди смогут сдержать вражеских разведчиков, если они прибудут к стенам. Тем не менее я решил отправиться в Галлию и попросить помощи у тамошнего наместника. Я не отношусь к своему временному отсутствию легкомысленно и твердо намерен вернуться, как только это будет разумно, и взять на себя ответственность за оборону, пока вы не сможете добраться до Лондиниума и принять командование. Однако, если мне не удастся вернуться из Галлии так скоро, как мне хотелось бы, я полностью уверен в доблести гарнизона и в вашем здравом руководстве. Мятежники будут изгнаны, и победа будет за нами! Слава императору!»

Светоний остановился и скомкал свиток. – И так далее, и так далее… Хренов трус. – Он поднял глаза. – Так вот оно что, римляне. Девятый легион потерян, и мы – единственная сила, способная достичь Лондиниума до того, как на место происшествия смогут прибыть мятежники или Второй легион.

Воцарилось ошеломленное молчание, пока другие офицеры переваривали слова пропретора, а затем заговорил один из самых молодых из младших трибунов.

– Это меняет все, господин. Нам следует подождать, пока основные силы армии не догонят нас, прежде чем идти на помощь Лондиниуму.

– Если мы подождём, – вмешался Катон, – Боудикка наверняка прибудет первой. Мы должны продолжать движение, господин. В конце концов, мы единственные солдаты, способные дать Лондиниуму шанс. Если мы подведем жителей города, они будут наверняка обречены.

Светоний мрачно улыбнулся. – Это именно мои мысли, префект Катон. – Он оглянулся на других офицеров. – Мы идем на Лондиниум, что бы ни случилось. Колонна немедленно продолжит наступление!

*************

ГЛАВА VI

Камулодунум, три дня спустя

От колонии, которую римляне намеревались сделать столицей новой провинции Британия, мало что осталось. Там, где между двумя реками простирались аккуратные ряды черепичных и гонтовых крыш, теперь остались лишь обугленные бревна и участки грязных оштукатуренных стен. Дым все еще шел от нескольких пожаров среди тлеющих руин. В самом сердце запустения над руинами возвышались колонны и фронтон недостроенного храма, посвященного императору Клавдию¹⁵. Здесь римский гарнизон держал свой последний бой.

Напротив места разрухи, за рекой, раскинулся лагерь мятежной армии во главе с Боудиккой. Большинство из них были выходцами из племени иценов и триновантов, но ряды восстания пополнялись все более свежими группами из более отдаленных племен. В фургонах и под навесами царила атмосфера веселья. Победа придала им смелости и стерла отчаяние, которое побудило их поднять оружие против Рима. Теперь их стремление изгнать римлян с их земель казалось вполне достижимым, и они с нетерпением ждали приказа Боудикки выступить на Лондиниум.

В центре лагеря находилась небольшая ферма. Ее владельцы бежали еще до того, как повстанцы достигли Камулодунума, и теперь главная хижина служила квартирой одному из вождей племени. Неподалеку стояло несколько загонов и хлев для скота, крытый соломенной крышей. Внутри не было никаких животных, единственными обитателями были горстка пленников, захваченных после падения храмового комплекса. Их охраняли четверо воинов-иценов, которые в данный момент делили кувшин с вином, украденным в колонии. Напиток поднял им хорошее настроение, и они были рады позволить прохожим остановиться у входа в коровник и ненадолго поглазеть на несчастные фигуры внутри. Некоторые оскорбляли заключенных, другие бросали в них комья грязи или навоза. Большинство из тех, кто находился внутри, поднимали связанные руки, чтобы защитить себя от импровизированных снарядов, но один был сделан из более прочного материала и отвечал тем же на оскорбления, выплескивая вызов своим мучителям.

– А ну попробуйте еще раз, и я заставлю вас, ублюдков, есть это дерьмо, когда выйду отсюда!

Заключенных держали связанными за лодыжки и запястья в течение двух дней. Центурион Макрон сидел в углу коровника, пытаясь ослабить путы, чтобы облегчить дискомфорт. Вокруг него толпились остальные двенадцать человек, которые попали в плен, когда храмовый комплекс был захвачен восставшими бриттами. Их доспехи, оружие и обувь были сняты, остались только набедренные повязки и туники, заляпанные грязью и разодранные повстанческой толпой, пока их вели к месту заточения. Заключенные были в крови и в синяках, а одному человеку ударила ножом в глаз разъяренная женщина, размахивающая маленьким кинжалом. Он сидел напротив Макрона и время от времени стонал от боли.

Им не давали ни воды, ни еды, поскольку их протащили через ворота и оставили под охраной. Помимо мучительного голода, Макрон отчаянно пытался утолить жажду, и он снова провел языком по пересохшим губам, думая о воде. Его мучения усугублялись ароматами костров, разносившимися по коровнику. Пленники слышали частые взрывы аплодисментов и смеха, когда мятежники праздновали свою победу, а едкий смрад от сгоревших руин наполнял воздух даже спустя два дня. Действительно, некоторые части города все еще горели, либо то там. То здесь занимались новые пожары, и столбы дыма были видны через вход в коровник.

– Что они собираются с нами сделать? – тихо прохрипел голос.

Макрон согнул руки и опустил их на колени, взглянув на трусоватого молодого человека, одного из гражданских лиц, которые остались сражаться вместе с ветеранами.

– Лучше не думать об этом, парень.

Макрону пришло в голову, что он не знает имени этого человека. Несмотря на то, что их держали взаперти в замкнутом пространстве в течение двух дней, большинство людей сидели в молчаливом отчаянии, и почти не разговаривали. В первые часы плена он подумывал попытаться поднять им настроение разговорами о побеге, но реальных шансов на это не было, а ложная надежда, когда она была разоблачена, наносила еще больший ущерб моральному духу. Даже если бы им удалось развязаться, им всё равно пришлось бы пробиваться через вражеский лагерь. Нет, на это не было никакой надежды, признал он.

– Что они с нами сделают? – снова спросил юноша. – Я должен знать.

– Правда? – Герминелл, один из ветеранов, повернулся к гражданскому. – Тогда слушай. Вероятно, они принесут нас в жертву одному из своих божков. Андрасте, скорее всего. Если это сделают друиды, они либо вырежут нам сердца, либо сожгут нас заживо, возможно, в одном из тех плетеных человечков, которых они время от времени используют. И мы вполне подходим под случай. Племена не могут каждый день приносить в жертву римлян. Они захотят сделать из этого незабываемое событие. Вот почему они нас еще не убили. Спасая нас для чего-то особенного. Какова бы ни была причина, живыми нам отсюда не выбраться. Счастлив теперь?

Молодой человек ничего не сказал, но опустил дрожащий подбородок и отвернулся лицом к известковой стене, чтобы скрыть слезы.

– Лучше примирись с богами, мальчик, – продолжил ветеран более мягким тоном. – Пока можешь.

Тишина возобновилась, и Макрон начал двигать ногами, чтобы предотвратить онемение ступней. Он смотрел в щель над воротами коровника, пытаясь сосредоточиться на более широком контексте. Падение Камулодунума продемонстрировало, что мятежники представляют собой силу, с которой нужно считаться. Многие другие бритты теперь собирались присоединиться к Боудикке, в то время как другие колебались, ожидая увидеть, существует ли реальная перспектива сокрушить захватчиков и изгнать римлян из Британии. Чтобы собрать войско, достаточно сильное для достижения этой цели, ей нужно было кормить своих последователей свежими победами и военными трофеями. Так почему же она еще не продвинулась к следующей наиболее очевидной цели – Лондиниуму? Не было никаких признаков того, что повстанцы готовятся продолжить наступление; только звуки веселья. Макрон не мог отделаться от мысли, что здесь имел место какой-то другой фактор. Возможно, Боудикка опасалась. Вполне возможно, что Девятый легион получил приказ подавить восстание и уже двинулся на Камулодунум. Возможно, они опоздали спасти колонию, но они обязательно отомстят. В этом можно было испытывать мрачное удовлетворение, подумал он, даже если его не будет рядом, чтобы стать свидетелем конечного результата восстания.