Текст книги "Изгой рода Орловых: Ликвидатор (СИ)"

Автор книги: Саша Фишер

Соавторы: Данил Коган
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– То есть, правда, что пилотом стать можно! – Глаза ее загорелись. Эээ, девочка. Вон ты куда нацелилась.

– Можно. – Ответил я. – А зачем? Нет, понятно, мехи – элита воинских частей. Хороший техномант на вес золота в мехподразделениях. Но пушечным мясом они от этого быть не перестают. Знаешь, какая выживаемость у пилотов, во время интенсивных боевых действий?

– Удиви меня, ска. – Она смотрела упрямо и как-то даже с отторжением.

– От десяти до двадцати процентов. – Я поморщился. – Каждый пятый выживает и сохраняет способность к пилотированию, и это в лучшем случае.

– Волков бояться в лесу не еб…ся. – Ответила она. Чуть подумав добавила. – Нам положены мехи по штату. Если ты думал, что я в императорскую армию иль гвардию боярскую хочу, то хер там плавал. Ликвидаторы – лучшие. Но мехи нам положены, а пилотов нет. Понял, че?

– Хочешь в училище? Тогда готовься заранее. Начинай физический гармониум прокачивать. Восприятие у тебя, судя по всему, и так высокое. А вот силы с ловкостью не хватает.

– Гармониум – хренониум. Я просто стреляю хорошо!

– Нет, Заноза. Не бывает: «просто хорошо что-то делаю». Практически любые таланты завязаны на развитом гармониуме.

– И у тех оглашенных, что на скрыпке пиликают? – она смотрела со сдержанным весельем.

– Конечно. А ты думала? Музыкальный слух – одно из направлений восприятия. То есть часть гармонимума. Ты, очевидно, без учителя интуитивно прокачала свой гармониум. Но криво. Надо выправлять. Восприятие для техноманта, конечно, главное. Но силу с ловкостью подтянуть необходимо. Хороший маг – живой маг. И, кстати, – я использовал понятный ей, по моему мнению, аргумент, – в училища для пилотов жесточайший отбор, в том числе по физухе. А главное – осознанное управление внутренней энергией.

– Да. Я в курсе. Просто думала… Что не всем дано магами стать. Во мне же нет ничего такого… ну особенного. Я только стреляю хорошо.

– Пффф. Заладила. Выучиться на пилота ты точно сможешь. Если поступишь. Я бы советовал, если по карману, алхимию кое-какую… Если ты всерьез решила пилотом стать. Да те же семена увеличивают потенциал гармониума. У вас, я так понимаю, доступ есть. А чего ты у Красавчика не спрашивала? Он вроде тоже разбирается.

– Он мне специально ничего не говорит, гавноед. Или врет. Я его трахнула, а потом кинула в игнор. А он к такому не привык. За ним вечно девки бегают, слезами умываясь. Короче, я ему хорошенько эрго евойное прищемила.

– Эго. – Не удержался я. И засмеялся. Заноза – девчонка с характером. Славная.

– Чего? – Она, сбитая с толку, глянула на меня.

– Ничего. – я не стал развивать тему. Ну говорят они, как говорят. – Я тебе помогу с подбором алхимии и упражнений, если ты серьезно настроена.

– Круто чо. А взамен? Надесь не какая-нибудь еба…ь

– Ну, будешь отвечать на мои вопросы по нашей работе. Не знаю. Обязательно взамен что-то надо?

– Бесплатно в нашем мире ничего не дается. Ты просто добренький такой, что помочь мне хочешь? С хера ли?

– А что в этом такого? – Я реально удивился. – Мне это ничего не стоит. Только немного личного времени. Мы коллеги. Одно дело делаем.

– Коллеги-хренеги, – она скривилась. – Ветер говорил, ты сюда просто пересидеть пришел. Какие-то у тебя планы там, громадные. Я понять не могу, с чего ты вдруг ко мне такой добрый «небоярин». Взять с меня нечего. На потрахаться развести можно было и попроще. Ты ничего такой, симпатичный. На пару раз хватит.

– Слушай, вот чего я точно делать не собираюсь, так это лечить твои детские психологические травмы. – Резче, чем собирался, ответил я. – Мне от тебя ничего не нужно. Захочешь помощи по развитию, обращайся. Просто так помогу. Безвозмездно. Не хочешь, дело твое. Я тебе в друзья не набиваюсь. По мне, так нормально помочь человеку, с которым вместе башкой рискуешь.

– Я подумаю. – Она вздернула нос и отвернулась. – Мы тобой всего день знакомы. Может, и впрямь ты долбанутый на голову «блахородный лыцарь». И нету у меня никаких детских травм нахер. Только, ска, взрослые!

– Чего здесь думать. Трясти надо. – Процитировал я известный анекдот.

Ответить она не успела. Послышалось завывание сирен и хрип плохо настроенных двигателей. На площадку перед бытовками приземлилось три милицейских аэровагона. Как эти развалюхи, окрашенные в желто-синие цвета, до сих пор держались в воздухе – загадка природы. По-моему эту модель уже давно сняли с производства. Впрочем, чего я хотел от милиции уровня. У Соколовых найдется, куда деньги потратить помимо обеспечения ментов новой техникой.

Из машин высыпали милицейские с автоматами коротышами на плечах. Рудницкий переговорил с начальником прибывших, аж целым лейтенантом. Рядовые начали споро устанавливать ограждения, а сержант передал указание по рации.

– Все. Сматываем удочки. Пока не прилетели хмыри из управы. Возвращаемся на маршрут.

– Что такие страшные «хмыри из управы»? – спросил я подскочившую Занозу.

– Душу вынут и мОзги трахнут. – Ответила она. – Они это в любом случае сделают, но с маршрута снять они нас не смогут. А значит, все эти объяснительные-хренительные и прочее хреноплетство будет завтра. А не вот прям щас, если останемся. А мож поленятся к нам ехать, тогда и вовсе Ветру с лейтенантом просто бумажки накалякать останется.

Мы успели сбежать на маршрут. Уже издали мы наблюдали, как к месту трагедии мчит серый зализанный аэровагон Управления. Но, к моменту прибытия «шишек из управы» мы уже снова «копытили землю», по меткому замечанию Кабана.

Оставшиеся часы патруля прошли в штатном режиме. Мы добрались до складов готовой продукции и тщательно их осмотрели. Никаких признаков Дряни. Фон слегка повышенный, но он, я так понял, на втором уровне везде такой. Все же близко земля, а там концентрация Дряни местами зашкаливает. Место, где держали тайную лабу, тоже было частью нашего маршрута. Но туда мы должны были попасть на обратном пути. Здраво рассудив, что теперь в этом нет надобности, сержант вызвал броневик, и мы сразу со складов поехали в участок.

Атмосфера в коллективе явственно потеплела после совместного боя. Даже Красавчик не отпускал саркастических замечаний в мою сторону, только слегка косился и лоб морщил.

В участок мы приехали, вымотавшись до предела. Скинув ликвидаторскую сбрую, я почувствовал невероятное облегчение. Без привычки таскать на себе всю эту амуницию было тяжело.

– Ну што. – Рудницкий выглядел благодушно. – Новичок себя неплохо показал. До конца смены всем написать рапорты. А я пойду трофеи Семенычу сдам, под опись. Чего еще? А стажор. Со мной к Семенычу пойдешь. Зелья получать. Тебе стартовый набор полагается. Всем «трубочиста» принять, кстати. Не морщись Кабан! Тебе особенно. Заноза, погляди его царапины, на всякий залей. А то знаю я его. Сам забьет на это дело, потом вырастет у него хер на лбу. К концу недели, как обычно, премии за ликвидацию гнезда получим. Пошли, стажор.

Вопрос с трофеями решился просто. Тот самый Лев Семенович, который жрец и жнец оказался еще и приемщиком. Посетовав на скудность добычи, он все занес в свой древний компьютер, после чего с намеком уставился на сержанта.

– Ничего сверху вам в руки не упало? Смотри Ветер, ты же знаешь, я могу по выгодной цене пристроить.

– Не. Ничо не было. Та там мелочевка же была какой с нее прибыток. – Не моргнув глазом соврал сержант. – Ты лучше Семеныч зелья стажору моему выдай.

– Не положено! Пусть сперва за гранату отчитается. – Насупился Лев Семенович.

– Жизнью, знач, ему рисковать положено. С Дрянью контактировать положено. А зелья, значит, не положены? – Рудницкий недобро прищурился. – Ты Семеныч, не зарывайся. Я щас отсюда прямо к Прохору Иванычу зайду, не поленюсь. И спрошу у него, кому чего положено. И выйдет так, что тебе положены звездюли от начальства.

– Ой, зачем сразу Плахина привлекать? – Всполошился Лев Семенович. – Выдам я Орлову зелья! Но ты, Ветер, неправильно себя ведешь. Как неродной, прямо.

– Ты Выгодовский, спасибо скажи, что я тебе шею не свернул за тогдашнее. Нет тебе больше моего доверия. Но то не тема для обсуждения при стажоре-то. Зелья давай, да пойдем мы.

Всплеснув руками и бормоча что-то про упертого барана, который, если в башку чего втемяшится, так колом не выбьешь, Лев Семенович выдал мне небольшую вакуумную упаковку.

– Цени! По максимуму выдаю! Последний элитный комплект, между прочим. Новые только в том квартале будут. А может, и не будут. – Сказал мне Выгодовский.

– Ты, стажор, сперва срок годности проверь. – Рудницкий хмуро смотрел на суетящегося Выгодовского. – А то энтот жук вечно некондицию подсунуть норовит.

– Да что ж ты перед новичком меня позоришь, Ветер! Не слушайте его, Алексей, это все навет и профанация. Никогда я некондицию своим не толкал!

– Акромя того раза. – Рудницкий ударил кулаком по стойке, преграждающей вход в кабинет Семеныча.

– Да достал ты уже, сержант! Иди в жопу! – Выгодовский аж подпрыгнул. – Забирайте зелья свои и уматывайте отсюда. Мне работать надо. Недосуг с вами трепаться.

Срок годности я все же проверил. С ним все нормально оказалось.

Мы зашли обратно в дежурку, и Рудницкий, плотно прикрыв дверь, заявил.

– Теперь поговорим сурьезно.

Глава 10

Репутация и ритуалы

– Алексей нормально себя показал. Как, по-вашему? – Эй, а куда делось это «стажор»?

– Не выпендривается. Дерется профессионально. Даже половину способностей не показал. Странный боярин. Не знаю, может, его за либеральные мысли из рода вытурили? – Красавчик ухмыльнулся. А я обалдел. Серьезно? Вот это перемены. А тот закончил, – по мне так неплохой новый член команды.

– Заноза, чего скажешь? – Рудницкий кинул взгляд на девушку.

– Норм. Держался нормально. Физуха на уровне. Тока он романтик. И, возможно, даже этот как его, лимберал. Но мне насрать. Боец четкий.

– У тебя то, с чего такие выводы? Про либерала? – усмехнулся Виталий. – Ты и слова-то такого не знаешь.

– Кто шибко грамотный, тому зубы жмут. – Ответила Заноза.

– Так, прекратили собачиться! Кабан. Твое слово?

– Боярин подойдет. Без гнилья он. – И Кабан, видимо, утомившись от длительного монолога, повел голыми плечами.

– Боярин? Ну пусть. Кажется, легло-на. Я тебе вот что скажу, Алексей. – обратился Рудницкий уже напрямую ко мне. – У нас новички нечасто бывают-то, потому как потерь мы стараемся не допускать. Но каждый раз, когда нам Плахин кого-то запихивает, мы на его смотрим. Обычно первый бой случается далеко не сразу. Человек успевает характер показать-на. Решение после боя принимаем. Так что вот. Мы не каждого к себе берем. Последнее слово за командой. Но, как видишь, мы не утайкой человека обсуждаем. Прямо как есть говорим все при тебе. Ты всем тут нормально глянулся. Редкость, кстати. Так что остаешься.

Я развел руками, и чувствуя, что надо что-то ответить, сказал:

– Благодарен за доверие, коллеги. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий. Позволите несколько вопросов?

– Эк ты говоришь-то. Как по писаному. – Сержант усмехнулся. – Спрашивай.

Речь, кстати, была проблемой. За полгода вне башни я нашел некий баланс между классической русской речью, мерзким жаргоном башен и малограмотным говорком уровней. Но своим в доску здесь так и не стал. И в первую очередь меня определяли по стилю разговора и манере держаться. Задачи мимикрировать полностью под «парня с уровня» я себе и не ставил. Просто убрал совсем искусственные препоны в общении. Ребят моя манера разговаривать вроде не напрягает. Прилепский вон сам говорит довольно грамотно. Чувствуется классическое образование. Хотя я, конечно, еле сдерживаюсь, чтобы их не поправлять.

Ладно. Пора задавать вопросы.

– Виталий прав. Прошедшие стычки не требовали особого напряжения. Я могу несколько больше, чем показал. Но ненамного. Все из области управления внутренней энергией. Соответственно, вопрос. И часто такое бывает? На сколько баллов из десяти оцените сегодняшних противников? Хотелось бы знать, чего ожидать.

– Эт уже два вопроса-то. – Ответил сержант. – Значит, на первый отвечаю – во время патруля такие происшествия – редкость. Последний раз помню склад купца Ефанова. Полгода уж прошло.

– Нет. – Вмешался Красавчик. – А как же беглец? Два месяца назад?

– Ну эт совсем мелочевка-то. Короче, редко бывает такое. Ну а твари. Восьминог тот был прям проблемным. Типа пять из десяти. Тама кислота внутри была. Снарягу бы точно покоцали, пока добивали. Не дай Святые, еще попал бы в кого, гондон мог и не спасти. А остальные все на троечку из десяти в большем разе. Слабаки. Гнездо просто молодое случилось.

– Ясно. – Мне твари тоже опасными не показались. Хотя кому как. Обычных солдат они бы растерзали, хоть целый взвод. Но здесь обычных нет. – Тогда вопрос третий, что мне с этим счастьем делать?

Я положил упаковку на стол и не теряя времени вскрыл ее. Моему взгляду предстали пластиковые мензурки с иглами на концах, аккуратно упакованные десятками по пластиковым же держателям. Отдельно лежал довольно массивный пузырек прозрачного стекла с нанесенными на него метками уровня жидкости. Этот препарат был мне знаком.

– Ого. Не соврал в этот раз Семеныч. – С легкой завистью в голосе прогудел Рудницкий. – Набор и впрямь офицерский. Откуда только выкопал, крыса канцелярская?

Я отодвинул стеклянный пузырек в сторону.

– Это зелье развития. Знакомая штука. А вот остальные маркировки я не опознаю. Просветите?

– Да, свезло тебе-то. – Рудницкий оторвал взгляд от зелья развития. – Смотри вот это противоядие. Регенератор, раны закрывать – его толстый палец касался каждой упаковки шприц-тюбиков по отдельности. – Это «трубочист». Дрянь из организма выводит. Его после каждого контакта с дрянью надо принимать. Вот эта штука против воспалений. Температуру сбивает, заразу всякую убивает. Стимулирует имму… иман, короч внутренние силы организму. – Я заметил, что губы у Красавчика шевелятся, выговаривая слово «иммунитет», но вслух он ничего не сказал. Правильно я сержанта не поправляю, похоже. А тот продолжил. – Это «ложный труп». Ежели кто, не дай Защитники, при смерти, то вгоняешь и он как мертвый. Сердце не бьется почти. Кровотечения замедляются. Короче, чисто до реанимации довезти. Но надолго человека нельзя так оставлять. Часа четыре и он реально трупешник.

– Ясно. – Сказал я. На секунду окинул внутренним взором свою энергосистему. Чисто. Уже чисто. – С дрянью я и так справляюсь. Могу «трубочиста» отдать на нужды отряда. Ну а «Развитие» для меня бесполезно.

Я взял в руки склянку и оценил цвет жидкости. Вроде нормально. Концентрация невысокая, но ни чужеродных вкраплений, ни осадка нет. После чего протянул Занозе.

– Возьмешь? Как раз силу или ловкость подкачаешь. Знаешь же как?

Красавчик присвистнул, Рудницкий поднял брови, Заноза слегка отшатнулась. И только Кабан был непробиваем. А нет. Он мне подмигнул.

– Ты, Боярин, с башкой не дружишь? Знаешь, за сколько его сдать можно? – Заноза – просто прелесть. Мастер коммуникации, почище Кабана. Даже ладонь перед собой выставила, отгораживаясь.

– Мне это зелье досталось бесплатно. Это имущество управления. Значит, должно пойти на усиление отряда. Мне оно уже не поможет. Остальные на физические кондиции не жалуются. Самый рациональный выбор – отдать тебе. Так что бери, не отказывайся.

– Срациональный! Я тебе сказала уже, развести бабу на потрахаться можно и попроще! Чего это тебе не нужно самому?

– Дают, бери, дуреха! – не выдержал Красавчик. – Ему не надо, потому что ему лет с восьми «развивашек» споили штук десять уже. И покруче качеством. Боярин же – в башне рос. Ему реально этот пузырь, как зайцу дробовик. А ты только одно выпила, наградное, как год отслужила. Я бы, кстати, не отказался от такого подгона!

– Слышь, я тебе сейчас такой подгон по яйцам организую, сучок… – однако разъяренную Занозу прервал Рудницкий.

– Бери. Я сказал. Все. Конец диску… диск… звездежу-то! «Я не такая, я жду трамвая»! Прав Алексей. Тут это никому, кроме тебя, не в масть. Разве что Кабану на ловкость. – Кабан отрицательно качнул головой. – А про «трахаться» разговоры в неслужебное время вести будете. Выполнять!

Заноза, затравленно глядя на Рудницкого, взяла зелье и сжала так, что кулак побелел. Ему она возражать не стала. Я смотрю, сержант здесь в большом авторитете.

Дрянская сила, всего-то зелье развития довольно низкой концентрации, а такие страсти. Хотя у ребят нормальная алхимия, наверное, редкость. Я до сих пор некоторые вещи мерками башни меряю. Интересно, все же, сколько такое зелье стоит на уровне?

Оказалось, последнюю фразу я произнес вслух.

– У нас на тройке такое без лицензии не достать. То бишь-то в открытой продаже их вовсе нет. Под удостоверение наше можно заказать. А стоит, как мое двухмесячное жалование. – Ответил сержант. – С наградными, ага. Ежели копить, за год можно себе парочку позволить. Так и покупаем. Крайний раз Кабану брали. Еще одно обычно выдают по концу года.

– Понятно. – Сказал я. – Неудивительно. Алхимия в Воронеже в основном привозная. В полисе ни один из родов ей серьезно не занимается. Удивительно другое. Ликвидаторов могли бы и получше снабжать. Все же государевы люди, не баран начихал.

– Вот ты боярин зажрался-то. – Рудницкий хохотнул. – Тока в Соколовском районе восемь участков. Энто тридцать четыре команды, типа нашей. Вот и прикинь, скока выходит – по зелью в год, на кажного оперативника-то. А на город? Нас, считай, по высшему разряду снабжают. Генерал Громов, начальник управления, сам не ворует и другим не дает. Доводилось мне видать, как в других полисах ликвидаторы снабжаются-то. Курям на смех.

Я кивнул. Да уж, мои стандарты сильно отличаются от местных. Если подумать, Рудницкий прав. Только стоимость зелий за год составляла непредставимую, по меркам бюджетников, сумму. А есть ведь еще снаряжение, вооружение, броневики, техобслуживание, боеприпасы… Содержание участка влетает государю в копеечку. А бюджет всей организации в масштабах страны, и вовсе исчисляется миллиардами рублей, наверное.

– А можно добычу посмотреть? – Спросил вдруг я. Что-то внутри толкнулось, нити вдруг натянулись и ослабли.

– Семена неочищенные же. – Ответил Рудницкий. – Хочешь себе руки Дрянью сжечь?

– Это не проблема. Я могу даже попробовать очистить, ритуал я знаю. Правда, никогда не использовал его.

Воцарилась тишина. Сослуживцы смотрели на меня настороженно. От Кабана пробился легкий интерес. Рудницкий демонстрировал признаки сильного возбуждения. Красавчик лучился завистью, но такой, не черной. А Заноза злилась. Впрочем, это была, кажется, ее стандартная реакция на нестандартные ситуации.

– Очистка до трети стоимости семени забирает. – медленно проговорил Рудницкий. – Если сможешь очистить… ну ты понял. Четверть твоя, от новой цены-то. Все же согласны?

Остальные закивали.

– Так… – здесь играть в рыцаря печального образа не стоило. Деньги мне нужны. – Давайте так. Мне пятой части хватит. Да и что-то вы раньше времени настроились. Я этот ритуал не проводил ни разу, говорил же.

Рудницкий достал контейнер с семенами.

– Чего тебе нужно-то? Вот так без лабы, типа, могешь очистить? – Сколько скепсиса в голосе. Но «лаба» мне не нужна.

– Мне нужен деревянный брусок толщиной сантиметров десять. И сантиметров по десять на остальные грани. Можно больше, но ненамного. И полчаса времени на подготовку.

– У Семеныча брус двухсотка имеется. – Внезапно вмешался Кабан. – Схожу. Мне не откажет.

Тяжело поднявшись, он накинул форменную куртку и потопал к выходу из дежурки. Я машинально отметил, что весь торс здоровяка был в свежих шрамах. Досталось ему во время драки. Так-то просто царапины, в основном. Но царапины, зараженные Дрянью. Насколько я знал, шрамы скоро превратятся в тонкие белые полоски, а большинство из них исчезнут вовсе. Если, конечно, очистка была проведена качественно. И если регулярно пить слабый раствор регенератора. Алхимия творит чудеса.

Кабан вернулся через десять минут, волоча за собой двухметровый в длину сосновый брус. В этот момент часы, висящие над входом в нашу дежурку, прозвенели окончание смены. Но никто, естественно, никуда не ушел. Все жадно смотрели на меня, как детки на фокусника, запустившего руку в шляпу. Щас достанет бензопилу! Чтобы ассистентку распилить.

Мы отрезали от бруса кусок в двадцать сантиметров длиной.

Я взял его в руки и повертел. Печать буду наносить на торец. Чтобы дрянь опускалась по волокнам и брусок не раскололся раньше времени.

Так-то ни инструментов толковых. Ни опыта именно очистки у меня не было. Но почему-то я решил действовать вот так. С ходу. Без подготовки. Возможно, в этом была толика тщеславия. Хотелось удивить новых коллег. Немного исследовательского зуда. Все же новое действие для меня. И капля практицизма. Я не собирался оспаривать авторитет сержанта. Но себя собирался поставить на второе место после него в группе. Или на особенное место. Гонять в качестве «перспективного молодого» или «нормального бойца» долго я не собирался.

Низшие ритуалы, типа того, что я собирался исполнить, работают сами по себе. Собственно, опыт в создании простейших ритуальных схем у меня был. Пока была возможность, я пытался практиковать все виды магии, доступные на моем уровне развития. Заодно руку набил в начертании. Навык, требующий изрядного терпения и усидчивости, а также хорошего глазомера. Для физика, с отличной координацией и восприятием, ничего сложного. Тысяча повторений, и ты все делаешь без малейшей ошибки.

Отсутствие инструментов я собирался компенсировать своей натренированной на ослаблении печати изгнанника внутренней энергией.

Печати следовало наложить с двух сторон. На остальные грани бруска достаточно нанести символы прочности. Чтобы не взорвался во время процедуры. Был бы я настоящий маг, я бы создал печать целиком – прямо в структуре дерева. Секундное дело. А мне придется вырезать ее. Линию за линией. Еще и используя только внутреннюю энергию.

На секунду я даже усомнился, не переоценил ли я себя? Не дав колебаниям расшатать мою уверенность и подточить концентрацию, приступил к простейшей части работы. Нанесения «прочности» на боковые стенки бруска. Сперва создаем каркас, как бы обвязку заготовки.

Я выпустил из кончика пальца внутреннюю энергию – «прану», уплотнив ее до состояния «шипа». Это была самая простая часть процедуры.

Как только я начал работу, все сомнения и колебания испарились. Осталась только концентрация на задаче.

Мне следовало вырезать в деревяшке соответствующие символы, при этом оставляя в канавках немного энергии. Шип как бы стачивался от использования. А деревяха напитывалась моей внутренней силой.

Я взял дерево, потому что это один из самых родственных материалов, хорошо воспринимающих энергию человека. Круче только животные материалы, кожа, кости. Минусы тоже понятны, все эти предметы весьма недолговечны, обычно. Но в этот раз мне долговечность и не нужна.

Завершив «обвязку», я немного передохнул, заодно оценив траты праны. Десятая часть ушла. Ничего себе. Конечно, большая часть тупо рассеялась в окружающем пространстве. Процентов семьдесят потери примерно при таком топорном методе. Потом надо будет инструмент ритуалиста прикупить. Но сейчас хватит и этого.

Линии получились ровные, «прогрев» равномерный. Красота, да и только. Пора приступить к нанесению печатей. Я снова склонился над заготовкой.

Через десять минут печати были готовы. Что ж. Проверим.

– Нужен контейнер, блокирующий. – Сказал я. – И можно приступать к чистке первого семени.

– А не попортишь семя-то? – Немного недоверчиво спросил Рудницкий. – Как-то ненадежно эта твоя тряхомудия выглядит. В серьезных лабах там процесс. Типа замачивают, фильтруют… А тута деревяха простая.

– В лабораториях, скорее всего, используют алхимическую очистку. – Ответил я, забирая, молча поданный Кабаном, контейнер. Вот уж кто, кажется, не сомневался во мне и моей волшебной деревяхе. – Я использую ритуал. Он действенней, очищает лучше. Но только по одному семечку. И основа портится быстро. А новую изготовить – полчаса. Алхимическая очистка – считай массовое производство. Жидкость залил в корыто, жидкость слил. Промыл. Короче, разный принцип.

– Да дай ему уже семя, Ветер! – не выдержал Красавчик. – Если испортит, с его доли вычтем. Это ж деньги всего лишь, а не артефакт ушедших эпох!

– Ушедших и пох. – не преминула прокомментировать Заноза. Милашка.

Я установил куб в открытый контейнер. Рудницкий, после краткого колебания все же протянул мне семя.

Небольшой корявый шипастый шарик, покрытый неприятного вида слизью. Коричнево-темнозеленый. От него ощутимо шибало Дрянью, и почему-то тухлой рыбой.

Я установил семя в центр ритуальной схемы. Поставил пальцы обеих рук в узловые точки.

Ну что? Сейчас и выяснится, кто я на словах, а кто на деле. Лев Толстой или второе. Есть риск крупно облажаться и уронить свой новообразовавшийся авторитет ниже уровня плинтуса.

С этими радужными мыслями я запустил энергию в узловые точки ритуальной схемы.

Глава 11

Новые возможности, новые знакомства

Грязь стекла с семени, впитываясь в дерево. Из небольшого шарика, больше похожего на какую-нибудь модель вируса для школьного кабинета биологии, семя начало превращаться в… Больше всего получившаяся штука была похожа на осколок жженого сахара, отколотый от основного куска. Неровная поверхность, структура как у прозрачной льдинки. «Леденец» – так называли этот тип содержимого семени.

– Охренеть! – Влезла Заноза. – Леденец. Крупный. И всего делов пять минут.

– Подготовка основы ритуала еще полчаса. – Педантично заметил Прилепских. – Но впечатляет. Ты точно не познающий (маг), Боярин?

– Точно. – Я убрал пальцы с рисунка, почувствовав, что ритуал перестал работать. – Я эту схему выучил почти случайно. Она входила в курс по простеньким рунам, доступным даже физикам. Никогда не думал, что пригодится.

– Научишь? – это Кабан. Поразительное простодушие. – Полезная штука.

– Схемам-то научу. – Осторожно ответил я. – Это не секрет рода, какой-нибудь. Но здесь масса нюансов. Чтобы использовать ритуалы, нужно освоить управление праной на уровне эксперта. Иначе они для физика бесполезны. Так-то считается, что эффективно использовать руны и начертательную магию можно только со ступени стихийника. Но, как видите, это не так.

– Тогда мне не надо. – Флегматично заявил здоровяк. – Тока время тратить. У нас Ветер вон стихийник.

– Сколько еще можешь очистить? – Спросил Красавчик. – Это же реально нормальная экономия получается. И времени, и денег. Обычно по три дня очистку ждем!

– На этой основе еще одну. Максимум. – Ответил я, разглядывая почерневшую деревяшку. – Точно не знаю. Интересная штука – этот леденец.

Интересная штука этот леденец

И я протянул руку, чтобы взять очищенный эфириум. Так, кажется, по научному называли эти штуки. Мои пальцы сомкнулись на «леденце», и тут же Красавчик схватил меня за запястье, с криком:

– Ты чего творишь, полоумный!

Я от неожиданности выпустил трофей, и тот брякнулся обратно в контейнер. Но в мгновение прикосновения сработало мое ви́денье.

В момент, когда я прикоснулся к леденцу, я увидел его внутреннюю суть. Вместо мутного куска стекла в энергетическом плане светилась сложная конструкция, состоящая из пересекающихся потоков энергии. Все это великолепие пульсировало. Жило собственной жизнью. Похоже это было на маленькое магическое сердце. И сразу пришло понимание. Леденец содержит способность, связанную с движением. Как такое может быть, я не знал, но ощущение было очень четкое.

И второе прозрение, когда Виталий схватил меня за руку, я увидел его энергетическую структуру и гармониум. Довольно развитый, хоть и несколько однобоко. И «леденец», которого я коснулся подходил его гармониуму идеально. Это опять же не экспертное знание, а вспышка уверенности. Внезапно всплывшая и укоренившаяся в голове информация.

Я аж головой помотал от неожиданности. Кажется, мне открылась новая грань моих способностей к ви́дению.

– Объяснись, Красавчик. – Спокойно сказал я, все еще приходя в себя после неожиданной вспышки способностей.

– Ты что, правда, не в курсе?

– Я же говорил. О трофеях с порождений Дряни я почти ничего не знаю. Эта информация не входила в круг моих интересов. Только в целом, то, что все пользователи Мирового Эфира знают.

– Так я поясню-то. – Вмешался Рудницкий. – Тут такое дело: эти штукенции по-разному используют. Но главное свойство – восполнение праны. Енергии по-вашему-то. Леденец неста. нистаб… короче непрочный, и начинает отдавать прану при контакте с телом. То бишь-то с чужой праной. Так, што брать их голыми руками такое себе. Начнет реагировать – потечет. Потеряет в ценности. Да и через руки он прану не передает, а больше рассеивает.

– Не очень понятно, как их тогда используют. – Задумчиво произнес я.

– В капсулу закатывают. Желатиновую. И под язык закидывают, када надо. Так интересней получается. Ну и мозг типа притягивает прану. Как-то так. Но эт пустышки так используют. Ещо из них делают зелья развития. В алхимку кладут, как усилитель эффекту. А самый смак, это если «леденец» содержит способность какую. Ее можно попробовать встроить в гармониум-то. Опасно оно, конечно. Но для таких, как мы – любое усиление в масть.

Я соорудил из двух карандашей подобие пинцета и переложил «леденец» в другой контейнер, устланный мягким слегка пружинящим материалом, с небольшими углублениями в три ряда.

– Давайте второй. Будем очищать, пока основа не развалилась.

Пока я проводил второй ритуал очищения, было время обдумать дальнейшие шаги. С одной стороны, проще всего – промолчать об открывшемся мне знании. Это поможет избежать лишних вопросов. Не привлекать к себе лишнего внимания – нормальная стратегия. Для земляного червяка, ага.

С другой стороны, мне с этими ребятами еще год вместе трубить. Их усиление – мне на пользу. Свое, особое место в отряде я уже, считай, получил. Но, если я покажу, что могу видеть свойства трофеев, а также определять совместимость их и членов пятерки, я из разряда «полезный чел» перейду в разряд «тренер». Как объяснить открывшуюся мне информацию? В крайнем случае скажу «секрет рода». И все. Всякий, смотрящий головидео гражданин знает: если такой секрет выдать, у боярина взорвется голова. Ну или там сердце встанет. Решено! Расскажу. Реально так пользы больше, с какой стороны ни посмотри.

Деревяшка под моими руками пошла трещинами и осыпалась черной жирной липкой сажей, едва ритуал закончил работать. Посреди хлопьев мерзкой субстанции, в которую превратилась древесина, лежала…

– Звезда. – С легким разочарованием сказала Заноза. – Дешевка. Невезуха.

Шар, растопыривший во все стороны тонкие иглы, отливающие голубоватым оттенком. Я слегка коснулся иголочек, убирая руку. Пальцы пронзил холод. И опять в голову, как будто подгрузилось понимание. Энергии мало. Но! Эту штуку тоже можно использовать без обработки. Это очень простой и эффективный стабилизатор гармониума. То есть немедленного эффекта от звезды не будет. Но вот тому, кто принимает зелье развития, этот колючий шарик будет весьма кстати. Не допустить перекосов в главном энергетическом органе при его трансформации, дорогого стоит. Я такие стабилизаторы использовал в молодости, пока не научился управлять гармониумом на уровне эксперта. Думал, их алхимики делают. А здесь вон чего, оказывается. А еще в нем чувствуется стихия холода. Значит, как катализатор в зелья заморозки пойдет, например. Или для зачарований, связанных со льдом. Короче недорогой, но полезный расходник.