Текст книги "Потрясающая (ЛП)"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

26
ПЕРЕДОЗ-НЕТ

– Спенсер.

Псс! Спенсер! – Спенсер открыла глаза.

Она лежала на маленькой кроватке посреди комнаты в которой остро пахло антисептиком.

Её конечности были привязаны к матрацу, и она была уверена, что кто-то засунул ей факел в горло.

Когда её зрение прояснилось, о на увидела симпатичную девушку блондинку с большими глазами, стоящую в ногах у кровати.

Она была одета в знакомое желтое платье и у нее была знающая улыбка на лице.

Спенсер подалась вперед, мгновенно её узнавая.

– Табита? – Табита развела руками.

– Рада увидеть тебя вновь.

Как ты себя чувствуешь? Спенсер коснулась лба.

Он был влажным, покрыт потом – или кровью.

– Не очень.

– Где я? – Табита хихикнула.

– Ты не помнишь, что случилось? – Спенсер старалась думать, однако её разум был глубокой, черной дырой.

– Я ничего не помню.

Каблуки Табиты простучали по холодному твёрдому полу, словно она подошла ближе к Спенсер.

Её кожа пахла ванильным мылом таким же как пользовалась Эли.

– Ты здесь из-за того, что ты сделала, – сказала она, Спенсер почувствовала её горячее дыхание на своем лице.

– Из-за всего того, что ты сделала.

Она сказала ты заплатишь за это, и она была права.

– Что ьы имеешь ввиду под словом она? Кто? – Табита сделала вид, что закрыла рот на замок, а ключ выкинула.

– Я поклялась, что не расскажу.

– Что со мной случилось? – Спенсер попыталась пошевелить ногами под покрывалом, но они были стянуты толстыми кожаными ремнями. – Где я?

Табита закатила глаза.

– Я должна разложить всё по полочкам? Я думала, ты – умная.

Ты поступила в Принстон, в конце концов.

Не то чтобы ты пойдёшь туда теперь.

Глаза Спенсер расширились.

– П-почему нет?

Табита криво и странно улыбнулась.

– Потому что ты мертва.

Затем она наклонилась и прикоснулась к глазам Спенсер, словно желая закрыть их.

– Попрощайся!

Спенсер вскрикнула, стараясь держать глаза открытыми и пытаясь освободиться от кожаных ремней.

Когда Спенсер вновь открыла глаза, она находилась в другой комнате.

Стены были зелёными, не розовыми.

Штатив капельницы и несколько жужжащих аппаратов стояли рядом с кроватью, измеряя её давление и пульс.

В пределах досягаемости был лишь столик для подносов с жёлтым пластиковым кувшином, её мобильный и 3 круглых белых таблетки.

На её хлопковой ночнушке была надпись СОБСТВЕННОСТЬ БОЛЬНИЦЫ ОБЩЕГО ТИПА ПРИНСТОНА.

Голос Табиты отразился в сознании Спенсер.

"Это из-за того, что ты сделала.

Что вы все сделали.

Она сказала, что ты поплатишься, и оказалась права".

Табита говорила о Гейл? Но откуда она и Гейл знали друг друга? Или она имела в виду Настоящую Эли?

Что ещё важнее, какого чёрта она делает в больнице? Всё, что она помнила – как блуждала по заднему дворику Плюща, слыша что-то из рощи.

Шаги... кто-то схватил её... а что потом?

Монитор запищал.

Как по заказу, в палату вошла медсестра в голубой униформе и махровой повязке на голове.

– А, Вы очнулись.

Медсестра посмотрела на аппараты, потом посветила в глаза Спенсер.

– Вас зовут Спенсер Хастингс, верно? Судя по водительскому удостоверению, Вы из Пенсильвании.

Знаете, какой сейчас день?

Спенсер моргнула.

Всё развивалось слишком быстро.

– Хм, воскресенье?

– Правильно.

Медсестра записала что-то в планшет с зажимом для бумаги.

– Ч-что со мной случилось? – пропищала Спенсер.

Медсестра положила манжету для измерения давления на руку Спенсер.

– Передозировка опасной смесью наркотиков.

Нам пришлось промыть тебе желудок, примерно час назад.

– Что? – Спенсер приподнялась на кровати. – Это невозможно!

Медсестра вздохнула.

– Анализ крови был положителен на наличие марихуаны, риталина и ЛСД.

Анализ на токсины остальных 26 молодых людей с вечеринки оказался таким же, но они тоже продолжают говорить, что не имеют отношения к наркотикам.

Она закатила глаза.

– Жаль, что один из вас просто не признался, когда вас доставили.

Это бы сильно облегчило нам жизнь.

Спенсер облизала губы, они были настолько сухими, что болели.

Остальные с вечеринки тоже здесь?

– Все в порядке?

– Да, но вы все серьёзно перепугались.

Медсестра снова что-то записала, потом похлопала Спенсер по ноге.

– А теперь отдыхай, ладно? Твой организм через многое прошёл.

Дверь со щелчком закрылась, Спенсер снова осталась одна.

Она покрутилась в постели, чтобы удостовериться в том, что ноги не привязаны к кровати, как во сне.

Как все те другие наркотики попали в её организм? Не только в её, но и в тела других 26 ребят?

Спенсер закрыла глаза и подумала о странной распущенности, которая имела место быть на потлаке.

Как так много ребят разбились на пары и скрылись наверху.

Отличники стягивали с себя одежду и бегали голыми по дому.

Харпер стала безжалостно рушить то место, и остальные последовали её примеру.

Даже Спенсер делала то, что ей было несвойственно.

Всё пережитое было таким... ненормальным.

Странным.

– О, Боже, – выпалила Спенсер, сознание внезапно с треском прояснилось.

Это могло быть из-за пирожных? Ничего другого она не ела.

Она представила себе Рифера, предлагающего ей огромный пучок марихуаны и утверждающего, что это она очень мягкая и идеально подходит для выпечки.

Он улыбался ей, якобы совершенно добродушно и искренне, а потом сказал всю эту фигню про Плющ.

Может, в этом была его идея гражданского неповиновения.

Он придерживался атрибутов тех старых пердунов – был таким уравновешенным и скучным ограничителем.

Спенсер вывернула тело так, чтобы достать до мобильного на столике и набрала номер Рифера.

Через несколько гудков Рифер взял трубку, осторожно поздоровавшись.

– Ты чуть не убил нас, – зарычала Спенсер.

– Хм, прости, что? – сказал Рифер.

– Мы всё в больнице из-за тебя! Ты действительно так сильно ненавидишь Плющ?

Пауза.

– О чём ты говоришь? – Рифер, казалось, был в замешательстве.

– Я говорю об ЛСД и риталине, которые были в твоей мягкой травке, – сказала Спенсер сквозь зубы, ничего, что её пульс на мониторе повысился.

Ты добавил их, чтобы подставить нас, так?

– Погоди, погоди! – прервал её Рифер.

Я не делал этой фигни.

И я конечно не добавляю подобное в свою травку.

Я дал тебе наиболее окультуренную марихуану, которая у меня только есть, Спенсер.

Клянусь.

Спенсер нахмурилась.

Рифер, казалось, был ошеломлён обвинением.

Он говорил правду? Кто-то ещё мог испортить пирожные? Всё же еда на вечеринке была у всех на виду—было не трудно посыпать какой-нибудь отравой блюдо с пирожными.

И Спенсер не упускала из виду ни травку, ни пирожные с тех пор, как испекла их прошлой ночью.

Её глаза расширились.

На самом деле, она упустила их из виду—когда уснула, пока они пеклись.

Мог ли кто-то прокрасться в мотель в тот самый момент и просаботировать её блюдо? А ещё она вспомнила, что на вечеринка было больше мисок, чем она приносила—какие-то пирожные тайно пронесли и подсунули к её?

– Спенсер? – на линии раздался голос Рифера.

– Эм-м, я перезвоню, – прохрипела Спенсер и отключилась.

Внезапно в палате стало так холодно, что у неё мурашки побежали по коже.

Мобильный, который она всё ещё держала в руке, издал воющий звук.

Она посмотрела на экран.

Показатели состояния организма на мониторе снова подскочили.

Новое сообщение от Анонима.

Поговорим о незадавшемся улёте, а? Вот почему не стоит оставлять без присмотра сладости на потлаке.

–Э.

27
ФАЙЛЫ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ

– Ты уверен, что мы больше ничем не можем помочь? – спросила Ханна отца, когда он поправлял галстук в вестибюле Геммологического музея Холлис, места проведения бала по сбору денежных средств.

Это было большое, красивое место с мраморными полами, мозаичными стенами и бесчисленным количеством витрин, заполненных бесценными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами, метеоритных камней и жеод.

Это место было безупречным и великолепным с парой дюжин столов, накрытых белыми скатертями, огромными букетами цветов повсюду, и тишиной территории аукциона, где были расположены яйцо Фаберже, винтажное соболиное пальто Louis Vuitton и парусная шлюпка, обошедшая мир за три месяца.

– Да, Том, позволь нам сделать что-нибудь.

Кейт, одетая в платье баклажанового цвета и чёрные бархатные, с ремешками босоножки на каблуках, тоже начала прихорашиваться перед зеркалом.

Мистер Мэрин улыбнулся девочкам.

Вы двое сделали так много.

Он задумался на секунду, а затем поднял палец.

– Ты могла бы составить хорошую компанию для Мисс Риггс.

Ты ведь раньше постоянно приходила в этот музей, не так ли, Ханна? Ты могла бы показать выставки.

Ханна подавила гримасу.

Это была правда, она имела обыкновение приходить сюда с Эли в шестом классе, но играть гида с Гейл – было самой последней вещью, которой она хотела бы заняться.

Но это могло дать ей больше возможности стащить телефон Гейл и подтвердить, что она Э.

Сейчас было даже больше причин, чтобы сделать это: Спенсер позвонила по пути сюда и сказала, что она была в больнице, потому что Э накачал её наркотиками и еще некоторых студентов Принстона, и если они смогут подтвердить, что Э – это Гейл, тогда это точно Гейл, кто добавил наркотики в ореховые пирожные, таким образом они смогут забыть о неё на долгое время.

– Так она идет? – Ханна старалась говорить беспечно.

–Конечно.

Мистер Мэриан провил свои Ролекс.

– На самом деле, я удивлена, что ее еще нет здесь.

Я знаю, что она хочет поговорить с тобой, Ханна, перед тем, как начнется праздник.

– О-о чём? – прохрипела Ханна.

Сама идея того, что ей придется провести время наедине с Гейл, звучала устрашающе

– Я тоже удивился.

Мистер Мэрин поднял бровь.

– Одна из её благотворительных организаций помогает подросткам стать вовлеченными в общественную деятельность.

Она сказала что-то насчет того, как она впечатлена твоим вкладом в эту кампанию, особенно организацией этого флэшмоба.

Я думаю, она хочет позаимствовать некоторые идеи у тебя.

Желудок Ханны встрепенулся.

Она была уверена, что Гейл хотела совсем не её идеи.

Она встретила Лиама на флэшмобе, и Э, в лице Гейл, знала об этом.

Она распрямила плечи, сделала глубокий вздох и еще раз глянула на свой телефон.

План нападения, который Ария написала по электронной почте ей и Эмили.

"Ханна, ты отвлекаешь Гейл, разговаривая с ней насчет кампании.

Если это не работает, Эмили, ты проходишь мимо Гейл и смотришь ей прямо в глаза.

Когда она отвлечена, появляюсь я и хватаю её телефон.

Мы встречаемся в моей машине, проверяем сообщения и скачиваем все на свои телефоны."

Ханна могла только надеяться, что все будет так легко.

Двери распахнулись, и люди начали прибывать.

Ханна надела её я-дочка-политика улыбку и приветствовала особо важных гостей.

Руперт Миллингтон, который всегда был в списках, потому что его прародители одно время владели половиной Розвуда, вошел внутрь и пожал руку Мистеру Мэрину.

Флэтч Хаксли, мэр Розвуда, поцеловал Ханну в щеку.

Некоторые дамы из местных благотворительных организаций и клубов по верховой езде целовали воздух и наигранно обнимались.

Она поискала глазами Гейл, но её по-прежнему не было.

Равно как и Арии с Эмили.

Затем из-за двойных дверей, будто член королевской семьи, появился знакомый темноволосый молодой человек в прекрасно сидящем смокинге и девушка в раздражающе милом розовом, как кожа младенца, платье, которое нисколечко не выглядело непристойным.

Это были Майк и Коллин, погрузившиеся в бурное обсуждение.

У Ханны застучало сердце.

Сегодня она должна сделать ещё кое-что.

Она нырнула за колонну, чтобы подслушать.

– Не знаю, что произошло с теми фотографиями, – говорила Коллин.

Фотограф сказал, что кто-то забрал их от моего имени, но это невозможно! – Ханна закусила щёку.

Она очень не хотела признаваться в том, что украла фотки Коллин.

Может быть, она могла бы анонимно отправить их обратно и отдать деньги, что она заплатила за них, как цена того, чтобы вернуть Майка.

Как по команде Майк повернул голову и заметил Ханну за колонной.

Ханна отвела взгляд, но затем Коллин, тоже увидев её, издала счастливый визг.

– Чмоки-чмоки! – восторгалась она, подбежав и поцеловав Ханну в обе щёки прежде, чем она смогла это предотвратить.

Здесь так замечательно.

Большое спасибо за приглашение!

Ханна фыркнула.

– Я не приглашала тебя, – сказала она, слова, как желчь, вылились из рта.

Лицо Коллин вытянулось.

Майк испепеляюще посмотрел на Ханну, затем пожал плечами и отошёл к группе футболистов, которые несомненно разбавили свой имбирный эль водкой из чьей-нибудь фляжки.

Коллин посмотрела на отдаляющегося Майка, а потом повернулась к Ханне.

Её глаза слегка расширились.

– Эм-м, Ханна? – она наклонилась вперёд.

– Что-то прилипло к твоей туфле.

Ханна опустила голову.

Длинный моток туалетной бумаги прицепился к её каблуку.

Жар пронзил её тело.

Как давно она так ходит? Действительно ли она приветствовала мэра Розвуда в таком виде? Заметил ли это Майк? Ханна наклонилась и убрала бумагу, которая была отвратительно мокрая, от ноги.

Когда она распрямилась, Коллин уже присоединилась к Майку за столом с его друзьями.

Она была более разъярённой, чем когда бы то ни было.

Как только зал заполнился и стало шумно, Ханна вышла в прихожую, облицованную агатом из Бразилии, и достала свой сотовый.

Она включила рекламу йогурта и просмотрела его еще раз, ухмыляясь над вызывающим запор выражением лица Коллин, Бесценно.

Затем она скопировала его, вставила ссылку в новом сообщении и выбрала всех студентов школы Розвуда, кто был у нее в адресной книге как получателей письма.

Как только она закончила, палец Ханны застыл над кнопкой ОТПРАВИТЬ.

Она оглядела зал, наблюдая, как готовится группа и сплетничают завсегдатаи вечеринок.

Коллин и Майк сидели за одним столом с его приятелями по лакроссу.

Майк увлечённо беседовал с вратарём, которого Ханна всегда называла Франкенштейном из-за его квадратной головы.

Коллин сидела рядом, потягивая газировку, она выглядела немного потерянной.

"Маленькая идеальная актриса не знает, как общаться, – удовлетворённо подумала Ханна. – Видимо, неустойчивая популярность чуть сложнее, чем кажется, а?"

"Что-то мне подсказывает что ужиться со сверх популярностью чуть сложнее, чем это выглядит, ха, не правда ли?"

Но внезапно, абсолютно безэмоциональное выражение лица Коллин напомнило кое-что Ханне.

Ханна вспомнила себя и Мону, сидящих за лучшим столиком в кафетерии.

Коллин подошла к ним и спросила, может ли она присоединиться, они вдвоем рассмеялись.

– Мы не сидим с девчонками, которые носят обувь Хоббита, – сказала Мона, указывая на ботинки с квадратным мысом от Mary Janes на ногах Коллин.

И Ханна пропела, – Круг жиз-ни", – потому что Коллин носила в школу сумку для ланча с Королем Львом вплоть до восьмого класса.

На долю секунды, на её лице можно было прочитать боль, но затем она пожала плечами и прощебетала, – Хорошо! Приятного ланча, девчонки!

Мона и Ханна не смогли удержать смешки, когда она ушла.

Но дело было в том, что не так давно до этого момента, Ханна также смеялась над Моной, когда она была в лиге Эли.

И не так давно перед этим, Настоящая Эли смеялась над Ханной.

Над тем, как ее складки жира показываются сверху джинс.

Над тем, что она не могла делать кувырки в спортзале.

Ханна вспомнила, какой оскорбленной и пристыженной она себя чувствовала.

И сейчас, когда было её время носить корону Королевы Пчел, она унижала людей с таким усилием, будто бы она сама не была на их месте.

Популярность превратила Эли, Мону и Ханну в беспощадных сучек.

А на Коллин не повлияла вовсе: даже встречаясь с Майком, она осталась в точности прежней.

И сейчас Ханну мучила худшая из всех популярных сучек – Э.

Ханна действительно хочет сделать то же самое с кем-то ещё?

Внезапно её телефон просигналил, резко и громко в тихом холле.

Конвертик нового сообщения появился на экране.

Нахмурившись, Ханна вышла из сообщения, которое планировала написать, и открыла новое.

В отправителе – беспорядочная смесь букв и цифр.

"Давай, Ханна.

Отправь то видео.

Сама знаешь, что хочешь этого".

Казалось, у Ханны загорелся желудок.

А она хотела? Ханна отчаянно скучала по Майку.

Она хотела, чтобы он был здесь с ней, а не с Коллин, и вместе бегать и пробираться на фильмы, и часами играть в Gran Turismo, как это было раньше.

Могла ли она жить в мире сама с собой, если все, до чего она додумалась – это разослать видео? Это напомнило ей то время, когда она носила украденные туфли и браслет: это было потрясающе иметь браслет от Тиффани на запястье, но что-то насчет этого заставляло её чувствовать себя грязной.

Коллин может быть надоедливой, но она не заслужила персональной Э.

Ханна вернулась к сообщению со ссылкой на видео, глубоко вдохнула и нажала УДАЛИТЬ.

Она почувствовала, что искупила вину. Почувствовала себя почти... хорошо.

Как будто победила Э в его игре.

Звонкое хихиканье послышалось из-за угла, и она обернулась.

Чьи-то шаги послышались сзади нее.

Внезапно, Наоми Зиглер и Райли Вулф подошли к Ханне с телефонами в руках.

– На этот раз ты превзошла себя, Ханна, – усмехнулась Наоми.

– Класс, – добавила Райли, заводя локон ярко-рыжих волос за ухо.

– О чём вы? – резко сказала Ханна.

– О том видео.

Наоми помахала телефоном.

– Это бесценно.

Желудок Ханны рухнул к ногам.

Видео? Имела ли Наоми в виду именно то, о чем подумала Ханна? Но она же удалила сообщение! Послал ли его Э, просто подписав что оно от Ханны?

– Это сделала не я, – взболтнула Ханна.

Райли смерила её сумасшедшим взглядом.

– О, это точно выглядит как ты.

Она повернула телефон к лицу Ханны.

Ханна уставилась на него, ожидая увидеть Коллин Латвийской рекламе йогурта, но вместо этого увидела свое изображение.

Первая часть видео показывало Ханну на занятиях по танцам у шеста.

Её тесный топ закатался наверх, а шорты съехали вниз, открывая полоску её кружевного белья.

Её грудь выглядела очень большой, когда она вращалась и крутилась, и когда она попыталась залезть на шест, она выглядела как сумасшедшая обезьяна.

Камера поймала неудачный кадр между её ног, когда она упала на пол.

– Что? – прошептала Ханна.

Видео продолжалось.

Следующая часть видео показывала, как Ханна спряталась за кустами у торгового центра King James и уставилась на магазин Victoria’s Secret с биноклем.

Камуфляж заставлял её кожу выглядеть красной и пятнистой, а её талия казалась в несколько раз больше, чем на самом деле.

И когда она выбралась из кустов, у неё были листья на попе.

Камера приблизилась на этом моменте, также как делала она, когда следила за Майком и Коллин на площадке.

Ханна уставилась на девочек, её сердце ускоряло свой глухой стук.

– Я не понимаю.

– Шпионила, не так ли, Ханна? – захихикала Наоми.

Видео продолжилось.

Следующим было видео, где Коллин шла в студию фотографии, а Ханна кралась за ней, выглядя одержимой и нелепой.

Затем на видео появились кадры двухчасовой давности, когда Ханна нашла фото Коллин, смотря на них со злостью и бросая их в коробку из-под перчаток.

В финальной рамке жирными красными буквами значилось: "Ханна Мэрин – отчаянный преследователь!"

– О, Боже.

У Ханны опустился желудок.

Наоми хихикнула.

– Я всегда думала, что ты – неудачница, встречающаяся с парнем младше тебя, но шпионить за ним, после того, как он тебя кинул? Как никогда низко, даже для тебя.

Теперь все это знают.

– Все? – прохрипела Ханна.

Она посмотрела на танцевальный зал и получила ответ.

Группка детей из Розвудской школы с изумлением уставились в свои телефоны, затем подняли свои головы, таращя глаза на Ханну.

– Выглядишь сексуально в камуфляже, Ханна! – сказал Сет Кардифф.

– Хей, Майк, у тебя есть тайный поклонник! – хихикнул Мэйсон Байерс.

Майк.

Ханна нашла его и Коллин рядом с окном, смотрящих в телефон.

Ханна смогла определить точный момент, когда Коллин досмотрела до той части видео, где Ханна крадет её фотографии.

Она прикрыла рот рукой, а затем повернулась к Ханне, не веря, что её предали.

Голова Майка подняла и он тоже уставился на неё горящими глазами.

Коллин развернулась и побежала в вестибюль.

Майк последовал за ней.

Ханна сделала несколько шажков назад, практически задевая длинную занавеску, что отделяла главный зал от вестибюля.

Как это случилось? Кто следил за ней? Кто разослал всем это видео?

Конечно: Э.

Вот для чего Э было нужно вдохновить её на шпионаж за Коллин: чтобы опустить её в глазах других и убедиться, что она потеряла Майка навсегда.

28
ВРЕМЯ ПОДХОДИТ К КОНЦУ

– Они все ушли, ха? – сказал Исаак, как только он и Эмили зашли в Геологический Музей Холлиса.

– Серьезно, – прошептала Эмили, оглядываясь.

Она никогда не была на политическом благотворительном бале до этого, но он был потрясающим – явно лучше, чем выпускной.

Огромное количество белых шаров висело на арочном потолке.

Группа в живую играла джазовые песни, и несколько пар в смокингах и платьях танцевали медленный танец.

Эмили никогда не видела так много бриллиантов – и она говорила не только о тех, что были за стеклом.

Вор драгоценностей имел бы головокружительный успех, просто стаскивая кольца с пальцев богатеньких женщин на этой вечеринке.

Эли приводила Эмили, Спенсер и Ханну сюда.

Иногда они проводили целые дни в музее, фантазируя, как это должно было быть – носить огромные бриллианты на модных вечеринках.

– Когда я буду старше, у меня будет обручальное кольцо такое же большое, как это, – говорила Эли, указывая на камень десяти карат на витрине.

– Меня никто не остановит.

Эмили стало интересно, имела ли она в виду Настоящую Эли.

Возможно, она предполагала, что займет место своей близняшки навсегда.

– Это место великолепно, – тихо сказала Эмили.

– Но ты великолепнее всех здесь, – сказал Исаак, сжимая руку Эмили.

Эмили одарила Исаака неуверенной улыбкой, пытаясь восхититься его красивым смокингом, зачесанными назад волосами и ботинками, вычищенными до блеска.

Но она не могла получить настоящее удовольствие, находясь здесь.

Черное длинное платье с расшитым бисером лифом плотно сжимал её ребра, и её ноги пошатывались на высоких каблуках, что она нашла в глубине своего шкафа.

Она практически прочертила на лице темно-красную линию, когда наносила помаду, потому что её руки настолько сильно тряслись Идея столкнуться с Гейл лицом к лицу пугала её.

Гейл расскажет всем о ее беременности...и тогда Исаак узнает.

Он спросит, почему они встречались уже три раза, а Эмили ничего так ему и не сказала.

Он возненавидит её и расскажет своей матери, её родителям, всем.

Она знала, что пойти на эту вечеринку было частью плана, чтобы раздобыть телефон Гейл и определить была ли она Э, но как только Исаак появился в дверях Эмили, она почувствовала, что это было большой ошибкой.

Но, если бы она заперлась дома, Исаак стал бы задавать вопросы, на которые она не знала как отвечать.

Она вгляделась в толпу, выискивая друзей – это было важно, чтобы Ария и Ханна были здесь, иначе план не сработает.

Группка детей смеялась над чем-то в их телефонах.

Мэйсон Байерс и Лани Ллер хохотали над тарелкой с пастой.

Шон Аккард оживленно разговаривал с Наннет Ульстер из школы Квакер.

Высокая блондинка в дорогостоящем красном платье появилась из ванной комнаты.

Эмили напряглась. сразу же почувствовав тревогу.

Гейл?

Она схватила Исаака за рукав его мантии и потащила его обратно в вестибюль.

Они остановились под гигантским куском розового кварца, который был подвешен к потолку, и Эмили затаила дыхание.

Насколько она подготовлена к этому моменту, столкновение с ним ужасало её.

– Что происходит? – спросил Исаак недоумевающе.

– Эм, я просто хотела.

Эмили посмотрела на женщину в красном снова – она взяла коктейль у проходящего мимо официанта и повернулась в их сторону.

Ее лицо было морщинистым, и нос ее был тонкий и острый, а не маленький и круглый, как у Гейл.

Упс.

Конечно, это могло значить, что прямо в этот момент она входит сюда – и они могли бы быть первыми, кого она увидит.

– Я передумала.

Давай потанцуем.

Эмили потащила Исаака обратно в главный зал, практически расталкивая толпу нахальных женщин, стоящих в линию с табличками ГОЛОСУЙТЕ ЗА ТОМА.

Исаак нервно усмехнулся, останавливаясь позади неё.

– Ты в порядке?

– Конечно! – Эмили знала, что она может казаться безумной.

Она обхватила Исаака и начала танцевать медленный вальс под песню Синатры, которую исполняла группа.

Площадка для танцев позволяла осматривать каждый стол, бар и бесшумную аукционную кабину.

Многие люди, которых она узнала на вечеринках Мэрин, стояли вокруг, болтая.

Несколько фотографов ходили по залу, делая фотографии.

Исаак повернул Эмили.

– Это здорово, находиться здесь как гость, а не как поставщик еды.

– Как ты убедил свою мать разрешить тебе пойти сюда со мной? – праздно спросила Эмили.

– На самом деле, я сказал ей правду.

Веришь ты или нет, но она смирилась с идеей, что мы будем вместе снова.

Эмили не могла поверить в сказанное, но у неё не было времени, чтобы остановиться на этом.

Ее взгляд метнулся от главного входа к аварийному выходу в маленький уголок рядом с ванными комнатами.

В поле её зрения попала мать Ноэля Канна, одевшая тиару.

Отец Ханны стоял в углу, разговаривая с группой богатых бизнесменов.

– Я очень скучал по тебе, – продолжил Исаак.

Эмили отстранилась, чувствуя себя нехорошо.

Исаак заслужил её полного внимания.

Это было прекрасно, находиться в его руках, но она также была напугана, что в любую минуту хрупкий карточный домик, что был её жизнью, разрушится.

Она не могла остановиться вглядываться в толпу.

Мистер Мэрин встал и прошел через комнату к кому-то, кто только что вошел через боковой вход.

Эмили вытянула шею, чтобы посмотреть, но её взгляд был перекрыт.

– Так что ты скажешь? – спросил Исаак.

Эмили глупо моргнула.

Исаак говорил все это время, а она не слышала ни слова.

– Насчет чего?

Исаак облизнул свои губы.

– Я хотел знать, встречаемся ли мы снова?

Рот Эмили приоткрылся, но она не сказала ни слова.

Несмотря на свою рассеянность, несмотря на то, что она скрывала нечто огромное от Исаака, эти слова чувствовались долгожданными.

– Есть только одна вещь, – сказал Исаак, прежде чем Эмили смогла что-то ответить.

– Что-то беспокоит тебя.

Что-то, о чем ты считаешь, ты не можешь рассказать.

Но ты можешь, Эмили.

Не важно, что это, я здесь для тебя.

Если это что-то, что связано с тем парнем, что мы видели в Холлис, не бойся рассказать мне.

Эмили закрыла глаза.

– Это не имеет ничего общего с Дерриком.

– Но ведь что-то есть?

Трубы затрубили на сцене, заставляя голову Эмили болеть.

– Это ничего.

– Но ты кажешься такой напряженной.

Голос Исаака был умоляющим.

– Я просто хотел помочь.

Эмили сконцентрировалась на танцевальных шагах, откладывая свой ответ.

Исаак заботился и хотел сделать все лучше, что заставляло её чувствовать себя освобожденно и ужасно одновременно.

Она хотела, чтобы он любил её.

Она хотела, чтобы он снова был с ней.

Но что она хотела для себя?

– Наше расставание было огромной ошибкой, Эмили, – сказал Исаак, внимательно вглядываясь в глаза Эмили.

– Я хочу начать сначала.

Что ты думаешь об этом?

– Я...

Начала Эмили, но затем она заметила еще одну блондинку с краю танцевальной площадки.

Она была нужного роста и телосложения.

И Мистер Мэрин разговаривал с ней радостно и любезно.

Эмили пригнулась, и её сердце стало снова работать как отбойный молоток.

– О, Боже мой, – прошептала она.

Она снова схватила Исаака, выталкивая его с танцевальной площадки, скрываясь за углом в небольшой нише, где за стеклом было огромное количество метеоритов.

Исаак скрестил руки на груди, выглядя уставшим.

– Ты собираешься посвятить меня в то, что происходит с тобой сегодня?

Женщина, разговаривавшая с Мистером Мэрином немного повернулась.

Еще немного градусов, и она сможет увидеть Эмили и Исаака.

Быстро думая, она положила руки с обоих сторон лица Исаака, и прикоснулась своими губами прямо к его.

Глаза Исаака расширились на мгновение, но затем они трепетно приблизились друг к другу, и он страстно поцеловал её в ответ.

Эмили почувствовала биение пульса на кончиках пальцев и на своих губах.

Поцелуй был потрясающим, но она знала, что он был только средством для достижения цели.

Она почувствовала себя худшим человеком в мире.

Исаак отстранился на секунду и косо улыбнулся.

– Насколько я понимаю, это значит "да"?

Эмили тяжело сглотнула, чувствуя, что она только что сделала то, что не сможет уничтожить.

Она не была сама собой.

Она снова глянула в танцзал.

Женщина, разговаривавшая с Мистером Мэрином ушла.

Бип.

Её телефон засветился через тонкую сетчатую ткань её серебряного клатча.

Эмили в ужасе уставилась на него.

– Похоже, тебе пришло сообщение, – сказал Исаак, звуча расслабленно и счастливо.

В горле Эмили образовался комок.

Она вытащила телефон и посмотрела на экран.

Ее кровь похолодела.

– Исаак, я должна идти, – прошептала она.

– Идти? – довольное выражение на его лице испарилось.

– О чем ты говоришь?

Эмили сделала несколько огромных шагов обратно в танцзал.

Мистер Мэрин все еще разговаривал с женщиной, хотя Эмили была почти уверена, что это Гейл, её лицо все еще оставалось отвернутым.

Эмили осмотрела оставшуюся часть зала.

Он был еще больше заполнен, чем пару секунд назад.

Где, черт возьми, была Ханна? Почему она не видела Арию? Они больше не могут тратить время.

– Эмили? – она почувствовала чью-то руку на своем рукаве.

Исаак смотрел прямо на нее, его губы были прямой линией.

– Кто только что написал тебе?

Группа закончила играть свою песню, и все на танцевальной площадке захлопали.

Эмили всмотрелась в открытое, заботливое лицо Исаака.

Она прекрасно знала, как выглядит уход без единого объяснения.

Но она не знала, что еще делать.

– Прости, – прошептала она, а затем повернулась и пересекла танцевальную площадку.

– Эмили! – крикнул Исаак, но Эмили продолжила идти, лавируя между толпами людей, пока она не вышла в вестибюль.

Она покопалась в своем клатче, достала свой сотовый и прочитала ужасное сообщение еще раз.

Просто смотреть на слова заставляло её желудок скручиваться.

Это не могло случиться.

У меня твой ребенок.

Если ты хочешь ее спасти, приходи на Мокинберд Драйв 56.

Тик-так! -Э