Текст книги "Извращенная"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2 Меха, друзья и отдаленные смешки

– Пожалуйста, не используйте проволочные вешалки, – грубо сказала седая матрона, вылезая из тренча от Burberry и вручая его Эмили в руки.

Потом, даже не поблагодарив, женщина прошла к центру гостиной Хастингсов и взяла себе канапе.

Выскочка.

Эмили повесила на вешалку пальто, которое пахло смесью туалетной воды, сигарет и мокрой псины, прикрепила к нему ярлык и бережно определила его в большой дубовый шкаф в кабинете мистера Хастингса.

Два лабрадуделя Спенсер, Руфус и Беатрис, пыхтели за дверцей для собак, раздраженные тем, что их не пустили на вечеринку.

Эмили потрепала их по головам, и они завиляли хвостами.

По крайней мере, они были рады ее видеть.

Вернувшись на свой насест возле гардероба, она с любопытством оглядела комнату.

Спенсер проскользнула в кухню и больше не показывалась.

Эмили была не уверена, относится к этому с облегчением или разочарованием.

Дом Хастингсов был такой же, как всегда. в фойе висели старые портреты родственников, в гостиной стояли вычурные французские кресла и кушетки, а на окнах висели тяжелые золоченые шторы.

В шестом-седьмом классах Эмили, Спенсер, Эли и остальные притворялись, что эта комната была залом в Версале.

Эли и Спенсер дрались из-за того, кто будет Марией Антуанеттой; Эмили обычно определяли в придворные дамы.

Однажды, будучи Марией, Эли заставила Эмили делать ей массаж ног.

– Ты же любишь это, – дразнилась она.

Отчаяние охватило Эмили, как сильная океанская волна.

Было больно думать о прошлом.

Если бы только она могла сложить эти воспоминания в коробочку, послать ее на Южный полюс и стать свободной от них.

– Ты сутулишься, – прошипел голос.

Эмили подняла взгляд.

Ее мать стояла перед ней, нахмурив брови, а уголки ее губ грозно наморщились.

На ней было голубое платье, которое непривлекательно скомкалось между коленей и лодыжек, а сама она держала под рукой сумку из искусственной змеиной кожи, будто это была буханка французского хлеба.

– И улыбайся, – добавила миссис Филдс.

– Ты выглядишь несчастной.

Эмили пожала плечами.

Что ей полагалось делать, улыбаться, как маньячке? Загорланить песню?

– Эта работа не особо веселая, – заметила она.

Миссис Филдс расширила ноздри.

– Со стороны миссис Хастингс было очень любезно предоставить тебе эту возможность.

Пожалуйста, не бросай это, как ты бросаешь все остальное.

Ауч.

Эмили скрылась за завесой рыжевато-белых волос.

– Я не собираюсь бросать.

– Тогда делай свою работу.

Зарабатывай деньги.

Видит Бог, каждая копейка на счету.

Миссис Филдс ушла, надев дружелюбное лицо для соседей.

Эмили плюхнулась в кресло, борясь со слезами.

Не бросай это, как ты бросаешь все остальное.

Ее мать была в бешенстве, когда Эмили без объяснений ушла из команды по плаванию в прошлом Июне, проведя вместо этого лето в Филадельфии.

Осенью Эмили также не вернулась в команду.

В мире соревнований по плаванию пара месяцев отсутствия уже вызывали трудности, особенно во время присвоения стипендии.

Пропуск пары сезонов означал провал.

Ее родители были подавлены.

Разве ты не понимаешь, что мы не сможем заплатить за колледж, если ты не получишь стипендию? Разве ты не понимаешь, что портишь свое будущее?

Эмили не знала, как ответить им.

Для нее не было никакого способа сказать им, почему она ушла из команды.

Пока она жива, по крайней мере.

Она наконец вернулась через пару недель в клубную команду и надеялась, что университетский скаут пожалеет ее и даст ей в последнюю минуту место.

Рекрутер из университета Аризоны интересовался ею в прошлом году, и Эмили ухватилась за убеждение, что он все еще хочет, чтобы она была в команде.

Но сегодня днем ей пришлось отпустить и эту мечту.

Доставая телефон из сумки, она еще раз проверила письмо с отказом, который пришел от скаута.

Очень жаль... просто нет мест... удачи.

Желудок Эмили скрутило, когда она прочитала эти слова.

Внезапно в комнату проник едкий запах жареного чеснока и корицы Altoids.

Струнный квартет, пилящий смычками в углу, зазвучал угрожающе фальшиво.

Стены двинулись со всех сторон на Эмили.

Что ей делать в следующем году? Найти работу и жить дома? Пойти в государственный колледж? Она должна была выбраться из Розвуда. Если она останется здесь, ужасные воспоминания поглотят ее, и от нее ничего не останется.

Высокая черноволосая девочка возле китайского кабинета встретилась с ней взглядом.

Ария.

Сердце Эмили забилось сильнее.

Спенсер вела себя так, будто увидела призрака, когда они закрывали глаза, но, возможно, с Арией дела пойдут иначе.

Когда она смотрела, как Ария пялится на безделушки в шкафу, – ведя себя так, будто вещи в комнате имели большее значение, чем люди, что она всегда делала, когда оставалась одна на вечеринках, – Эмили внезапно одолела ностальгия.

Она вышла из-за гардероба и подошла к старой подруге.

Вот бы она могла подлететь к Арии и спросить ее, как она.

Скажи ей, что случилось со стипендией.

Выпроси такое отчаянно необходимое объятие.

Если бы только они вчетвером не поехали на Ямайку, она могла бы.

К ее удивлению, Ария подняла взгляд и посмотрела на нее.

Ее глаза расширились.

Губы сжались.

Эмили выпрямилась и слегка улыбнулась.

– П-привет.

Ария вдрогнула.

– Привет.

– Я могу это взять, если хочешь.

Эмили показала на фиолетовый тренч Арии, который был туго завязан на ее талии.

Эмили была с Арией, когда она купила его в комиссионке в Филадельфии в прошлом году, незадолго до того, как они вместе поехали на весенние каникулы.

Спенсер и Ханна сказали Арии, что пальто пахло старой дамой, но она все равно его купила.

Ария сунула руки в карманы.

– Все нормально.

– Пальто хорошо смотрится на тебе, – добавила Эмили.

– Фиолетовый всегда тебе шел.

У Арии дернулась мышца на подбородке.

Она выглядела так, будто хотела что-то сказать, но плотно закрыла рот.

Тут ее глаза загорелись, глядя на что-то в другом конце комнаты.

Ноэль Канн, ее парень, подлетел к ней и обвил ее руками.

– Я тебя искал.

Ария приветливо поцеловала его и ушла, не сказав Эмили ни слова.

В середине комнаты группа людей громко засмеялась.

Мистер Канн, которого слегка пошатывало, как если бы он слишком много выпил, заиграл правой рукой партию вальса “Blue Danube" на пианино Хастингсов.

В этот момент Эмили поняла, что больше не может наблюдать эту вечеринку.

Она вылетела через парадный вход за секунду до того, как слезы полились из ее глаз.

Воздух снаружи был не по-февральски теплый.

Она устало обошла дом до заднего двора Хастингсов, пока слезы тихо бежали по ее щекам.

Сейчас задний двор Спенсер выглядел совсем иначе.

Легендарного сарайчика, который стоял в дальнем конце участка, больше не было, – Настоящая Эли спалила его в прошлом году.

Осталась только выжженная черная грязь.

Эмили сомневалась, что на этом месте еще когда-нибудь что-нибудь вырастет.

По соседству стоял старый дом ДиЛаурентис.

Майя Сент-Джерман, с которой у Эмили были шуры-муры в средней школе, все еще жила там, хотя Эмили больше ее почти не видела.

Алтаря Эли, который так долго стоял на переднем дворе после того, как Кортни, – ее Эли, – умерла в старой траншее ДиЛаурентис, тоже не было.

Общество все еще было одержимо, – газеты уже освещали подробности Пламенной Годовщины Элисон ДиЛаурентис, появился "Милый Маленький Убийца", этот отвратительный биографический фильм про Элисон, – но никто не хотел превозносить убийцу.

Думая об этом, Эмили засунула руку в карман джинсов и нащупала шелковую ленту, которую носила с собой последний год.

Одно только осознание того, что она была там, успокаивало.

Раздался тихий плач, и Эмили повернулась.

Всего в нескольких метрах от нее, практически смешавшись со стволами гигантских дубов Хастингсов, стояла девушка-подросток и укачивала укутанного младенца.

– Шшш, – ворковала девушка.

Потом она, смущенно улыбаясь, посмотрела на Эмили.

– Извини.

Я вышла, чтобы успокоить ее, но у меня не получается.

– Все нормально.

Эмили украдкой вытерла глаза.

Она взглянула на крошечного младенца.

– Как ее зовут?

– Грейс.

Девушка приподняла ребенка на руках.

– Скажи привет, Грейс.

– Она... твоя?

Девушка выглядела не старше Эмили.

– Боже, нет.

Девушка рассмеялась.

– Моей матери.

Но она внутри болтает, так что я вместо няньки.

Она покопалась в большой узорчатой сумке, висевшей на ее плече.

– Ты не могла бы подержать ее секундочку? Надо дать ей бутылочку, но она на самом дне.

Эмили моргнула.

Она очень давно не держала ребенка.

– Ну, ладно...

Девушка протянула Эмили младенца, завернутого в розовое одеяльце и пахнущего пудрой.

Его маленький красный ротик широко открылся, и глаза наполнились слезами.

– Все нормально – сказала ей Эмили. – Ты можешь поплакать.

Я не возражаю.

Крошечные брови Грейс нахмурились.

Она захлопнула рот и с любопытством посмотрела на Эмили.

Эмили охватило волнение.

Ее воспоминания пульсировали совсем рядом, готовые вырваться на свободу, но она быстро затолкала их обратно в глубину.

Девушка подняла голову от узорчатой сумки.

– Э, а ты прирожденная няня. У тебя есть младшие братья или сестры?

Эмили прикусила губу.

– Нет, только старшие.

Но я часто присматривала за детьми.

– Оно и видно.

Она улыбнулась.

– Я Хлоя Роланд.

Моя семья только что переехала из Шарлотты.

Эмили представилась.

– В какую школу ты ходишь?

– В Розвуд Дей.

Я в выпускном классе.

Эмили улыбнулась.

– Я тоже туда хожу!

– Тебе там нравится? – спросила Хлоя, пряча бутылочку.

Эмили вернула ей Грейс.

Нравилось ли ей в Розвуд Дей? В школе столько всего напоминало ей об Эли, – и об Э.

Каждый уголок, каждый класс хранил воспоминание, которое ей хотелось бы забыть.

– Не знаю, – сказала она, а потом случайно громко шмыгнула носом.

Хлоя украдкой посмотрела на заплаканное лицо Эмили.

– Все в порядке?

Эмили вытерла глаза.

В ее мозгу крутились слова "Я в порядке" и "Не важно", но она не могла их произнести.

– Я только что узнала, что не получила университетскую стипендию по плаванию, – выпалила она.

– Без нее мои родители не могут позволить себе отправить меня в колледж.

Хотя это моя вина. Я... этим летом я бросила заниматься плаванием.

Ни одна команда теперь не хочет взять меня к себе.

И я не знаю, что мне теперь делать.

Новые слезы потекли по ее лицу.

С каких это пор она ходит и плачется о своих проблемах незнакомым девочкам?

– Извини. Уверена, ты не хотела это выслушивать.

Хлоя фыркнула.

– Умоляю тебя. Это самое большее, что мне кто-либо сказал на этой вечеринке.

Так ты плаваешь, да?

 – Ага.

Хлоя улыбнулась.

– Мой отец финансирует университет Северной Каролины, его альма-матер.

Он мог бы помочь тебе.

Эмили подняла взгляд.

– Университет Северной Каролины – потрясающий плавательный колледж.

– Возможно, я могла бы с ним поговорить о тебе.

Эмили посмотрела на нее.

– Но ты меня даже не знаешь!

Хлоя взяла Грейс поудобнее.

– Ты кажешься милой.

Эмили более внимательно пригляделась к Хлое.

У нее было симпатичное круглое лицо, искрящиеся карие глаза и длинные блестящие каштановые волосы цвета шоколадного пудинга.

Ее брови выглядели так, будто их целую вечность не выщипывали, на ней было совсем мало косметики, и Эмили была практически уверена, что видела платье Хлои в The Gap.

Она сразу понравилась ей за то, что не сильно напрягалась.

Передняя дверь Хастингсов открылась, и несколько гостей вышли на террасу.

Резкое чувство страха промелькнуло в груди Эмили.

Гардероб!

– М-мне надо идти, – крикнула она, разворачиваясь.

Я должна была работать на гардеробе.

Видимо, теперь меня уволят.

– Было приятно познакомиться! – Хлоя помахала рукой, а потом заставила и Грейс помахать.

– И кстати, если тебе так нужны деньги, хочешь побыть нянькой в понедельник вечером? Мои родители еще никого не знают, а у меня интервью в колледже.

Эмили застыла в покрытой инеем траве.

– Где ты живешь?

Хлоя засмеялась.

– Точно. Это было бы полезно, да? – она указала через дорогу. – Там.

Эмили посмотрела на большой викторианский дом и тяжело сглотнула.

Семья Хлои переехала в старый дом Кавано.

– Ээ, конечно. Да.

Эмили помахала на прощание и полетела обратно в дом.

Когда она проходила мимо густой изгороди, которая отделяла участок Хастингсов от ДиЛаурентис, она услышала писклявое хихиканье.

Она внезапно остановилась.

Кто-то наблюдал за ней? Смеялся?

Хихиканье стихло среди деревьев.

Эмили побрела по дорожке к дому, пытаясь вытрясти этот звук из своей головы.

Это ей просто показалось.

Никто больше не наблюдал за ней.

К счастью, те дни давным-давно прошли.

Верно?

Глава 3 Просто еще одна идеальная политическая семья

В тот же самый субботний вечер Ханна Мэрин приехала со своим парнем, Майком Монтгомери, на старый стеклянный склад, переоборудованный в фотостудию в центре Холлиса.

Промышленная зона с высокими потолками была заполнена горячими лампами, многочисленными камерами и несколькими декорациями, – голубой тканью, осенним пейзажем и экраном, накрытым большим, развивающимся американским флагом, который показался Ханне невыносимо безвкусным.

Отец Ханны, Том Мэрин, стоял посреди толпы политических советников, поправляя галстук и повторяя реплики.

В следующем ноябре он баллотировался в сенат США, а сегодня он снимал его самый первый политический ролик, который представит Пенсильвании, каким сенаторским он был.

Его новая жена, Изабель, стояла рядом с ним, взбивая каштановые волосы до подбородка, приглаживая свой красный костюм жены политика, – с подплечниками, фуу, – и изучая свою апельсиноподобную кожу в карманное зеркальце от Chanel.

– Серьезно, – прошептала Ханна Майку, который поглощал очередной сендвич с тележки с едой.

– Почему никто не скажет Изабель, чтобы она выбросила свой крем для загара? Она похожа на Умпу-Лумпу.

Майк фыркнул, сжимая руку Ханне, когда ее сестра, Кейт, проплыла мимо.

К несчастью, Кейт не была маминым клоном, – она выглядела так, будто провела целый день в салоне, приглаживая свои каштановые волосы, приклеивая накладные ресницы и отбеливая зубы, – в смысле, она выглядела абсолютно идеально для большой рекламы своего отца.

Отчима, хотя не то, чтобы для Кейт была какая-то разница.

И для отца Ханны тоже.

Тут, будто чувствуя дрянные мысли Ханны в свой адрес, Кейт прискакала обратно.

– Вы должны помогать, вы в курсе?

Нам еще кучу дел надо сделать.

Ханна сделала флегматичный глоток из банки диетической колы, которую она стянула из холодильника.

Кейт взяла на себя роль папочкиной мини-ассистенткой, как какой-то настырный интерн в телешоу "Западное Крыло".

– Например?

– Например, ты можешь помочь мне повторить мои слова, – властно предложила Кейт.

От нее несло ее любимым Jo Malone Fig и лосьоном для тела Cassis body, который, по мнению Ханны, пах как заплесневелый чернослив, оставленный надолго в лесу.

– У меня в рекламе три предложения, и я хочу, чтобы они были идеальны.

– У тебя есть слова? – выпалила Ханна и тут же пожалела об этом.

Это именно то, что Кейт хотела от нее услышать.

Как и предсказывала Ханна, глаза Кейт расширились с фальшивым сочувствием.

– Оу, Ханна, ты имеешь ввиду, что у тебя нет? Интересно, почему так?

Она развернулась и неторопливо пошагала к сцене.

Ее бедра покачивались.

Ее блестящие волосы пружинили.

Несомненно на ее лице была широкая улыбка.

Трясясь от злости, Ханна схватила горсть картофельных чипсов из миски рядом с собой и сунула себе в рот.

Они были со сметаной и луком, не ее любимые, но ей было все равно.

Ханна воевала со своей сводной сестрой еще с тех пор, как Кейт вошла в ее жизнь в прошлом году и стала одной из самых популярных девушек в Розвуд Дей.

Кейт все еще была лучшей подругой с Наоми Зиглер и Райли Вулф, двумя сучками, которые имели зуб на Ханну со времен, когда Эли (она же Кортни), кинула их в начале шестого класса.

После того, как Ханна воссоединилась со своими старыми подругами, пост популярности Кейт ее не особо волновал, но теперь, когда они со Спенсер, Арией и Эмили больше не разговаривали, Ханна позволила Кейт достать ее.

– Забудь о ней.

Майк дотронулся до ее руки.

– Она выглядит так, будто у ей американский флаг в задницу засунули.

– Спасибо, – кисло сказала Ханна, но это не сильно помогло.

Сегодня она просто чувствовала себя... униженной. Ненужной.

Здесь было место только для одной блистательной дочери, и это была девушка, которая получила три целых предложения для съемки.

Тут зажужжал телефон Майка.

– Это от Арии, – пробормотал он, отвечая на сообщение.

– Передать ей привет от тебя?

Низкий парень в толстых идиотских очках, розовой рубашке в тонкую полоску и серых брюках похлопал в ладоши, напугав Ханну и Майка.

– Ладно, Том, мы готовы.

Это был Джеремая, первый советник кампании мистера Мэрина, – или, как Ханне больше нравилось, его шестерка.

Джеремая был рядом с ее отцом круглые сутки, делая все, что бы ни потребовалось.

Ханне боролась с желанием издать звук бьющего хлыста, когда он был рядом.

Джеремая суетился, располагая отца Ханны перед голубым экраном.

– Мы сделаем несколько ваших комментариев о том, что вы будущее Пенсильвании, – сказал он гнусавым девчачьим голосом.

Когда он наклонил голову, Ханна увидела прогрессирующую лысину на его макушке.

– Расскажите обо всей полезной общественной деятельности, которой вы занимались в прошлом.

И определенно упомяните ваше обещание прекратить подростковое пьянство.

– Безусловно, – сказал мистер Мэрин президентским тоном.

Ханна и Майк обменялись взглядами, пытаясь не засмеяться.

По иронии судьбы, громким делом мистера Мэрина было прекращение подросткового пьянства.

Он не мог сосредоточиться на чем-нибудь, что не имело непосредственного воздействия на жизнь Ханны? Дарфур, например? Лучшие условия для работников Уолмарта? Что прикольного в вечеринке без выпивки?

Мистер Мэрин пробежался по своим репликам, звучащим разумно, доверительно и бодро в духе выбором.

Изабель и Кейн улыбнулись и гордо пихнули друг друга локтями, от чего Ханну затошнило.

Майк выразил свое мнение, громко отрыгнув во время одного из дублей.

Ханна обожала его за это.

Потом Джеремая провел мистера Мэрина к фону с американским флагом.

– Теперь давайте сделаем семейную часть.

Мы вставим это в конец рекламы, все увидят, какой вы хороший семьянин.

И какая у вас великолепная семья.

Он сделал паузу, чтобы подмигнуть Изабель и Кейт, которые притворно смущенно захихикали.

"Черта с два он семьянин", – подумала Ханна.

Забавно, что никто не упомянул, что Том Мэрин развелся, переехал в Мэриленд и забыл свою бывшую жену и дочь на долгих три года.

Интересно также, что никто не вспомнил, что ее отец переехал с Кейт и Изабель в дом к Ханне в прошлом году, пока ее мать работала заграницей, практически разрушив ее жизнь.

К счастью, их вышвырнули после того, как ее мать вернулась из Сингапура, найдя претенциозный и безвкусный особняк в Девоне, который и наполовину не был таким клевым, как дом Ханны на вершине горы Кале.

Но их присутствие все еще оставалось: Ханна чувствовала запах Fig и Cassis perfume Кейт, когда шла по коридору или садилась в кресло.

– Ладно, семья! – режиссер, длинноволосый испанец по имени Серхио, щелкнул выключателем.

– Все встали напротив флага! Приготовьтесь со своими репликами!

Кейт и Изабель послушно встали на жаркое пятно света и встали в позу возле мистера Мэрина.

Майк пихнул Ханну в бок.

– Иди!

Ханна замешкалась.

Не то, чтобы ей не хотелось стоять перед камерами, – она всегда фантазировала о том, как станет знаменитым диктором или моделью подиума, – но она не хотела быть в рекламе со сводной сестрой, будто они были одной большой счастливой семьей.

Майк снова ее пихнул.

– Ханна, иди.

– Ладно, – простонала Ханна, съезжая со стола и топая к сцене.

Несколько ассистентов режиссера повернулись и в замешательстве посмотрели на нее.

– Вы кто? – спросил Серхио, звуча как курящая гусеница из Алисы в стране чудес.

Ханна неловко засмеялась.

– Эмм, я Ханна Мэрин.

Биологическая дочь Тома.

Серхио почесал копну длинных кудряшек.

– Единственные члены семьи в моем списке Изабель и Кейт Ренделл.

Последовала длинная пауза.

Несколько ассистентов обменялись неловкими взглядами.

Кейт улыбнулась еще шире.

– Пап? – Ханна повернулась к отцу. – Что происходит?

Мистер Мэрин подергал микрофон, который один из ассистентов приделал к его пиджаку.

– Ну, Ханна, просто это...

Он вытянул шею и поискал глазами своего ассистента.

Джеремая поспешно подбежал к сцене и раздраженно посмотрел на Ханну.

– Ханна, мы бы предпочли, если бы ты просто наблюдала.

Мы?

– Почему? – пропищала Ханна.

– Мы просто пытаемся оградить тебя от излишне настырных журналистов, Ханна, – мягко сказал мистер Мэрин.

– В прошлом году ты и так была в центре внимания.

Я не знал, захочешь ли ты привлекать к себе еще больше внимания.

Или, возможно, он не хотел снова привлечь к ней внимание.

Ханна прищурила глаза, понимая, что ее отец волновался из-за ошибок, которые она наделала в прошлом.

Ее поймали за воровство в Tiffany, а потом она украла и разбила машину своего парня, Шона Эккарда.

Потом вторая Э, – настоящая Эли, – послала Ханну в Заповедник, психиатрическую клинику для проблемных подростков.

И, в довершение всего, некоторые люди верили, что Ханна с подругами убили Эли, – их Эли, девочку, которая пропала в седьмом классе.

Был еще случай на Ямайке, но об этом мистер Мэрин не знал.

Никто об этом не узнает, никогда.

Ханна сделала большой шаг назад, чувствуя, как пол уходит у нее из-под ног.

Ее отец не хотел, чтобы она была связана с его кампанией.

Она не подходила к его благонравному семейному портрету.

Она была его старой дочерью, его обносками, охваченной скандалом девочкой, которую он больше не хотел знать.

Внезапно в ее памяти всплыло старое сообщение от Э: "Даже папочка не любит тебя!". Ханна развернулась на каблуках и пошла обратно к Майку.

Да пошли они.

Она все равно не хотела быть в глупой отцовской рекламе.

У политиков плохие волосы, наклеенные улыбки и ужасное чувство стиля, – кроме Кеннеди, конечно, но они были исключением, которое подтверждает правило.

– Пошли, – прорычала она, хватая сумочку с пустого стула.

– Но Ханна... – Майк посмотрел на нее круглыми голубыми глазами.

– Идем.

– Ханна, подожди, – позвал ее отец.

"Продолжай идти", – сказала себе Ханна.

"Пусть он увидит, что теряет.

Никогда больше с ним не разговаривай".

Отец еще раз позвал ее.

– Вернись, – сказал он пропитанным виной голосом.

– Здесь есть место для всех нас.

Ты можешь даже сказать несколько слов, если хочешь.

Мы можем дать тебе несколько реплик Кейт.

– Чего? – взвизгнула Кейт, но кто-то шикнул на нее.

Ханна обернулась и увидела молящие глаза отца.

После минуты отчаяния она протянула Майку сумочку и устало потащилась к сцене.

– Том, не думаю, что это хорошая идея, – предупредил Джеремая, но мистер Мэрин просто отмахнулся от него.

Когда Ханна вышла на свет, он широко улыбнулся ей, но она не ответила.

Она чувствовала себя, как малыш-неудачник, с которым учитель заставляет всех играть на перемене.

Отец только потому попросил ее вернуться, что он выглядел бы козлом, если бы исключил ее.

Серхио пробежался с семьей по репликам, деля слова Кейт между двумя дочерьми.

Когда камера повернулась к Ханне, она сделала глубокий вдох, отбросила все негативные ощущения и вошла в роль.

– Пенсильвании нужен сильный лидер, который работает на вас, – сказала она, пытаясь выглядеть естественно, подавляя свои увядшие надежды.

Серхио делал дубль за дублем, пока щеки Ханны не заболели от постояннй улыбки.

Через час все закончилось.

Как только свет погасили, и Серхио объявил конец, Ханна побежала к Майку.

– Давай выбираться отсюда.

– Ты была прекрасна, Хан, – сказал Майк, спрыгивая со стола.

– Он прав, – сказал второй голос.

Ханна обернулась.

Один из ассистентов Серхио стоял в нескольких метрах, держа два больших черных ящика с оборудованием.

Кажется, он был всего на несколько лет старше Ханны.

Его стрижка была беспорядочна, но искусно уложена, на нем были обтягивающие джинсы, видавший виды кожаный пиджак и авиаторские очки, держащиеся на макушке.

Его желтовато-карие глаза оглядели Ханну с ног до головы, будто одобряя то, что он видел.

– Абсолютно уравновешена, – добавил он.

– С тонной харизмы.

Ты надрала той другой девчонке задницу.

– Эм, спасибо, – Ханна обменялась с Майком подозрительным взглядом.

Делать комплименты клиентам было частью работы этого парня? Он порылся в кармане и протянул ей визитку.

– Ты действительно великолепна.

Ты могла бы стать моделью высокой моды, если бы захотела.

Он указал на карточку.

– Я бы хотел снять тебя для своего портфолио.

Я мог бы даже помочь тебе выбрать снимки для агентов.

Позвони мне, если заинтересуешься.

Он поднял ящики повыше и вышел из студии, мягко шлепая кроссовками по пыльному деревянному полу.

Ханна посмотрела на визитку, которую он ей дал.

Патрик Лейк, фотограф.

На обратной стороне был его номер, сайт и страница в Facebook.

Дверь в студию хлопнула.

Остальная команда закруглялась.

Джеремая открыл маленькую серую сумку с малой кассой кампании мистера Мэрина и протянул Серхио пачку банкнот.

Ханна повертела в руках визитку Патрика Лейка, неожиданно почувствовав себя немного лучше.

Когда она подняла взгляд, Кейт смотрела на нее, нахмурив брови и поджав губы.

Ясно, что она слышала разговор Ханны и Патрика.

"Как тебе это, сучка?" – легкомысленно подумала Ханна, сунув визитку в карман.

Она может и не выиграла битву за папочку, но все еще могла победить в войне за красоту.