Текст книги "Договор с демоном"

Автор книги: Сара Риз Бреннан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– А чего бы тебе хотелось?

Она протянула ему руку, а он накрыл ее своей, проведя большим пальцем по запястью, и благосклонно поднялся девушке навстречу. Син, ни секунды не медля, шагнула вперед и поцеловала его в смеющиеся губы.

– Удиви меня, – ответила она и изящно села рядом с Джеми, улыбнувшись ему. Джеми посмотрел на нее с неподдельным восхищением.

– Вот кого ты должен нарисовать, – посоветовал он Себу, в конце концов, найдя тому применение.

– Если хочешь, – предложила Син и убрала волосы с лица. Они засияли на солнце, и сразу стало ясно, что цвет у них темный, каштановый, а не черный.

Себ был рад проявить способности художника. Он поправил блокнот на колене и принялся рисовать, шурша грифелем по гладкой бумаге. Мэй заметила, что появление Син не ошеломило его как остальных, что было довольно приятно, если учесть первую реакцию Ника и Алана.

Пока Себ рисовал, Син отошла подальше и села на капот «Астон-Мартина», после чего поманила к себе Мэй – заплести ее волосы в тоненькие розовые косички. Ник вовсю удивлялся, на них глядя.

– А мне ты запрещал трогать машину, – пробубнил Джеми.

– Станешь таким же красивым – и делай что хочешь, – ответил Ник. – Да, и прекрати ныть, а то я вспомню, что хотел устроить тебе тренировочный бой на мечах.

– На мечах? – переспросила Син. – Я бы не прочь на это посмотреть.

– Ник занимается фехтованием, – сообщила Мэй Себу. – Может, видел – там носят такие белые костюмы и шлемы, похожие на яйцо? У него они есть.

Себ как будто поразился.

– А с тобой он, наверное, на балет ходит? – полюбопытствовал он у Син.

– Э-э…Что?

Мэй не считала себя хорошей актрисой, но знала, как уладить ситуацию, если потребуется.

– Я видела, как Син танцует, – тактично вставила она. – Это что-то потрясающее.

– Да, и трико мне ужасно идет, – подхватила Син. – Правда, с Ником не сравнить.

– Еще бы, – протянул Ник. – Ну, так я схожу за мечами.

– Перестань, – бросил Алан из недр шезлонга, где сидел с книжкой, а когда Ник напрягся, многозначительно посмотрел на Себа. – Сейчас не время.

Сказано это было немного резко. Ник прищурился.

– А тебе не приходило в голову, – тихо сказал он, – что я устал быть пай-мальчиком?

Между ними вдруг словно пронеслось что-то мрачное.

Мэй с тревогой оглянулась на Себа и заметила, как тот побледнел.

– Приходило, – парировал Алан. – И что теперь?

– А вот что!

Ник с разворота обрушился на брата. Тот отбросил книгу и в секунду выхватил пистолет. Зачарованный кинжал Ника сверкнул на солнце; тонкая сияющая полоса в один миг ослепила Мэй, а в другой – оцарапала Алану руку. Пистолет с глухим стуком упал на траву. На его блестящем боку алели три капли крови.

Ник подступил к Алану, кинжал описал широкую дугу и вдруг замер: Алан прижал к горлу Ника запасной нож из рукава, вынуждая запрокинуть голову. Мало-помалу Ник сдался и опустил руку. Алан тепло улыбнулся.

– Да, братец, – произнес он. – Немножко не успел.

Он отточенным движением спрятал нож под рукавом. Ник попятился.

– Видали? – спросил он, трогая царапину на шее. Его кольцо сверкнуло на солнце, как до того кинжал. – Нам не надо быть паиньками.

Он метнул на Себа взгляд-вызов, который словно говорил: «Слабо превзойти наш фокус с оружием на пикнике?»

– Хотите подраться – давайте, – произнесла Син, заплетя последнюю косичку. Мэй отошла от машины и успела заметить, как гостья потянулась к рукоятке кинжала у себя за спину.

– А мне вот не терпится посмотреть, как вы танцуете, – бодро сказала Мэй.

Син со вздохом убрала руку.

– Тоже можно.

Ник всучил Алану старую гитару, потом подошел к Син и, положив руку ей на талию, качнул так, что волосы девушки задели траву. Она рассмеялась, а Алан запел.

Мэй и раньше знала, что у него прекрасный голос, но до сих пор она не слышала его в такой обстановке, как этим жарким летним днем. Приятный баритон перекликался с мелодией отвыкшей от звуков гитары, и под ее аккомпанемент создавал живую музыку.

Ник и Син танцевали так близко друг к другу, что между их телами проскакивал лишь тончайший луч света, похожий на лезвие. От жжения в метке Мэй едва не затошнило.

Она обняла Себа за талию и зажмурилась, уткнувшись ему в плечо.

– На минутку выйдем на кухню, – прошептала она.

Себ неторопливо поднялся и пошел за ней. Теплая трава щекотала лодыжки, руки переплетались. Когда он закрыл за собой дверь кухни, Мэй шагнула ему навстречу в прохладном полумраке и поцеловала. Себ застыл, и она попятилась, рассматривая его во внезапном замешательстве.

– Ты не… – начала она.

– Нет, – поспешил перебить Себ. – Прости. Иди сюда.

Он осторожно, чуть ли не боязливо, обнял ее за плечи. Его глаза казались темнее, чем обычно, – зеленые искорки погасли в тени. Мэй на миг почудилось, что перед ней совершенно другой парень.

Снаружи фальшиво распевал Джеми, и этот веселый гам мешался с чистым, приятным голосом Алана. Босые ступни липли к пробковым плиткам. Лицо Себа было так близко…

Он легонько поддел ее подбородок, провел по нему пальцем. Его руки немного дрожали.

– Твои глаза – они прямо как… – произнес он, путаясь в словах и прерывисто дыша Мэй в щеку. – Прямо как звезды. – Себ наклонился ближе. – Я сто лет мечтал тебе это сказать.

Он зажмурился, подался к ней и чуть нерешительно, но с чувством поцеловал. Мэй уже встречались вопросительные поцелуи, а в этом чувствовалась какая-то мольба, на которую она очень хотела ответить.

– Ой, прошу прощения. Я только льда возьму из морозилки, – раздался голос Джеми.

Себ и Мэй разошлись.

– Кажется, я блокнот в траву уронил, – спохватился Себ и убежал.

– Спасибо тебе большое, – съязвила Мэй.

– Я же извинился, – отозвался брат без тени сожаления. – Знаешь, а этой девчонке с Ярмарки, похоже, нравится Ник, – воодушевленно продолжил он. – По-моему, ему не помешает взбодриться. Ну, может быть, немного. По нему вообще ничего толком не скажешь.

Мэй улыбнулась, кивнула и предусмотрительно накрыла ладонью метку, которая побуждала исполнять любую прихоть Ника, быть с ним рядом в каждую минуту. Вот, значит, как демоны проникают в тело, подумала Мэй. Они делают так, что ты сам хочешь их впустить.

Если у нее и был какой-то шанс остаться с Ником – совершенно нереальный, о чем Ник заявил в открытую, – то теперь он исчез. Отныне ей никогда не узнать, сама ли она мечтает о нем или метка внушает эти мечты. Как можно было согласиться стать куклой в его руках?

Пока Мэй и Джеми были на кухне, все словно решили воспользоваться их отсутствием и затеяли мелкую свару.

– С таким талантом ты мог бы петь на Ярмарке. Так почему ни разу не пел? – наседала Син.

Алан следил по книге пальцем.

– Для танцовщиков? – холодно спросил он. – Нет уж, увольте.

– Просто ты мне не нравишься, вот и все, – отрезал Себ. Они с Ником стояли рядом с машиной. «Лишь бы Себ ненароком к ней не притронулся!» – подумала Мэй.

– У меня другое мнение, – возразил Ник. – По-моему, ты так ревнуешь ко мне, что не можешь сдержаться.

Мэй бросилась на защиту своего парня.

– У Себа нет поводов ревновать, – сказала она, и, взяв его за руку, потащила к Алану. – Эй, может, еще что-нибудь споешь?

Алан послушно заиграл очень размеренную балладу, под какие не танцуют. Мэй легла на траву, предоставила солнцу омывать себя теплом с ног до головы, а сама включилась в беседу и начала заполнять долгие паузы.

В какой-то миг она приподнялась на локтях и увидела, что Ник сидит на земле рядом с Аланом и, вытянув длинные ноги, смеется тому, что брат говорит. Алан протягивает руку и гладит – нет, не волосы, а воздух у Ника над головой, и оба считают это допустимым компромиссом. Алан выглядит счастливым. Несомненно, он любит Ника и ни за что не предаст.

Солнце повисло над горизонтом, и кромки облаков в его низких лучах пожелтели, словно политые растаявшим маслом, когда Син поднялась и отряхнула джинсы.

– Мне уже пора, – сказала она. – Не могу бросить Триш с детьми на весь день.

– Приходи в любое время, – лениво проговорил Ник, пристроив голову к Алану на подлокотник.

– А что, и приду, – улыбнулась ему Син и посмотрела на Алана, подняв бровь. – Годится?

– Не то слово, – ответил он.

Син пожала плечами и пошла на кухню за сумочкой. Мэй вскочила и, промямлив что-то насчет льда, бросилась ее догонять.

Син стояла у кухонного шкафа, задумчиво глядя в расстегнутую сумку. Внутри виднелись табличка и лист с переводом, а рука Син словно зависла над ними. Потом танцовщица тряхнула головой и застегнула замок.

– Думала, оставить – не оставить? – спросила Мэй, стоя в дверях.

Син вздрогнула от ее голоса.

– Вот еще. Надо детей кормить.

– Главное, ты сомневалась, – заметила Мэй.

– Какая разница? Он даже не узнает.

– Зато мы обе будем знать, – ответила Мэй. – Кстати, что ты теперь скажешь о Нике и Алане?

– В каком плане?

– В плане альтернативы власти колдунов. Ты говорила, что Ярмарка – твоя жизнь. Мы могли бы дружить, потому что я тоже ее полюбила. Неужели ты позволишь колдунам все разрушить?

– А у тебя есть план, как это предотвратить?

– Да, – ответила Мэй. – Вообще-то есть. Алан выманит Ника в пустынное место якобы на ярмарочную ночь и заключит в колдовской круг, чтобы лишить силы. Как думаешь, что сделает в ответ Ник?

Син втянула воздух сквозь зубы.

– Убьет Алана.

Мэй даже в голову такое не приходило – она думала о том, что Ник никогда его не простит. Поэтому от прямой уверенности Син ее бросило в холод.

– Этого мы допустить не можем.

Син замялась.

– Ну, и каков твой план?

– На Ярмарке есть люди, которые последуют за тобой без оглядки на Меррис?

Судя по лицу Син, сама идея такой оппозиции была ей чужда.

– Попробуй начать с Маттиаса-крысолова, – предложила Мэй, и Син вдруг призадумалась. – А я предупрежу Ника. Тогда вместо того, чтобы пойти в западню, он встанет на сторону Ярмарки. Вместе мы сможем разделаться с колдунами.

– То есть поубивать их?

Мэй набрала воздуха в грудь и вспомнила о колдуне, которого убила ради Джеми, об окровавленном ноже, вымытом и лежащем в ящике стола, который она больше не открывала. Потом задумалась: стоило ли оно того, чтобы вскакивать по ночам от кошмаров?

– Да, – твердо ответила Мэй. – Именно так.

В этом случае Ник и Джеми спасутся, а Меррис и Алану больше не надо будет принимать самоубийственные решения.

Син отрывисто кивнула.

– Хотела убедиться, что ты это понимаешь.

Она постучала пальцами по кухонному столу, достала из кармана телефон и швырнула Мэй, которая сразу его поймала.

– Вбей туда свой номер, – пояснила Син. – Я поспрашиваю людей. Если что-то придумается, дам знать.

Мэй вспомнилась посланница Джессика, которая как-то узнала об ее успехах на Ярмарке. Может, турист проболтался, а может, у колдунов и там есть уши.

– Осторожнее с разговорами.

Син кивнула – мол, это и так ясно.

Ее телефон оказался простым и дешевым. Мэй подумала о своем – крошечном блестящем слайдере со множеством наклеек в виде замков, пирожных и значков с надписями.

«А ведь Син любит Меррис, – пронеслось у Мэй в голове. – И матери у нее нет. Ей больше терять, чем мне».

– Спасибо, – сказала она вслух.

Мэй набрала свой номер и кинула телефон хозяйке, которая тоже поймала его без усилий и улыбнулась ослепительной театральной улыбкой, словно бросила красный цветок.

– Не благодари, – сказала она. – Постарайся сдержать уговор.

Вернувшись во двор, Мэй нашла Джеми лежащим на траве – он свернулся калачиком по-кошачьи и пытался заснуть.

– Пойдем, – сказал Себ, спрятав в карман блокнот и протянув Джеми руку. – Я отвезу вас домой.

Обратная дорога прошла в той особой тишине, когда все понимают друг друга без слов, – только двигатель ревел, и солнце светило в стекла. Воздух принял янтарный оттенок и как будто загустел наподобие меда, Себ что-то напевал себе под нос. Джеми лежал на заднем сиденье, спокойно и размеренно дыша, и Мэй полуприкрыла глаза от солнца – ресницы делили все вокруг на черно-золотые секторы.

Наконец Себ подъехал к их дому, захрустев колесами по гравию. Он отпустил руль и взял Мэй за руку.

– Знаешь, – сказал Себ, – хотел бы я, чтобы каждый день был таким.

Мэй бросила взгляд на его загорелые руки с засученными до плеч рукавами и застыла.

– Погодите целоваться, я еще из машины не вышел, – бросил Джеми и нырнул в открытую дверь.

Поцелуя не состоялось. Мэй не двигалась с места, глядя на Себа в упор.

«Ходят слухи, что Джеральд изобрел совершенно новый тип метки, – совсем недавно говорила ей Джессика, – шипастые змеи, кусающие себя за хвост». «Отыщи ее у мальчишки, которого хорошо знаешь», – смеялась Лианнан.

Теперь Мэй поняла, почему Себ ходил с длинными рукавами. Метка колдуна, и к тому же питомца Джеральда, была выжжена черным на бледном сгибе локтя Себа.

Глава восемнадцатая
БОЙЦОВСКОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ ДЕВОЧЕК

Себ с ужасом посмотрел на Мэй и в следующий миг выпихнул ее из машины. Мэй упала на дорожку и вскочила на ноги, но за Себом было уже не угнаться – только гравий из-под колес брызнул в лицо.

Она развернулась и помчалась в дом, потом по лестнице в музыкальный зал.

– Джеми! – крикнула Мэй с порога. Брат вздрогнул и виновато посмотрел на нее с дивана. – Ты знал, что Себ тоже колдун?

– Да.

– И не сказал мне! Почему?

Мэй слышала собственный жесткий, безапелляционный тон, видела, как съежился Джеми, но она так устала от собственного дурацкого положения, что не могла ничего с собой поделать. Ведь он почти обманул ее! Снова!

– Потому же, почему не сказал о себе.

– Думаешь, все объяснил? – вскипела Мэй. – Когда ты понял, что тебя тянет к парням, то не стал этого скрывать. Я думала, у нас нет друг от друга секретов!

– Это другое! – Джеми чуть не кричал. – Если ты голубой, никто от этого не страдает. Тут все иначе! – Он под ее пристальным взглядом сделал глубокий вдох, сглотнул и сказал нетвердым голосом: – Я жутко боялся, что ты узнаешь обо мне правду. Сделаю что-нибудь необычное – и сразу прячусь. Мне было так страшно… Я думал, кроме меня, никто в мире на это не способен, и знал, что могу сделать людям больно, если захочу. А потом, когда мне стукнуло четырнадцать, в школу пришел Себ, и я сразу понял, что не один такой. Мы можем чувствовать магию в других – это все равно, что дышать воздухом, когда все вокруг дышат водой. Магия – воздух для нас. Я был так рад этой встрече… А он обошелся со мной просто ужасно. Я его ненавидел. Он вел себя как последний козел. Потом начали попадаться и другие колдуны, и все они как будто хотели меня убить – даже с Себом было не так плохо. А еще позже мы встретили Джеральда. Он показал мне, что я способен делать чудеса, сказал, что у меня замечательные способности, единственный настоящий мой дар. Себ начал меня пилить – мол, ты колдун и гордись этим, брось вести себя как плакса. Джеральд сказал, что если обычные люди узнают, то нас будут ненавидеть.

– Это не так! – сказала Мэй. – Я тебя люблю!

– Знаю, что любишь, – сказал брат с мольбой в глазах. – Но Себа ты невзлюбила. Я очень хорошо помню, как сам боялся оказаться рассекреченным. Я не мог тебе рассказать – не имел права.

Мэй резко выдохнула и подошла к дивану, где сидел Джеми. И она-то считала себя самой умной, следила, чтобы Себ ни о чем не догадался… А он с самого начала все знал.

Вот тебе и нормальный парень.

– Ты знал, что Себ – колдун? – спросила Мэй Ника за обедом в школе.

Ник поднял голову.

– Нет, – ответил он ровным тоном. – Но колдует он наверняка неважно, иначе я бы почувствовал.

– Неважно, – поддакнул Джеми. – У меня гораздо лучше выходит.

Сказал он так, словно испытывал не гордость, а беспокойство.

В школе Себа не было. У Мэй на душе заскребли кошки.

Он, может, и врал ей, даже смеялся за спиной, но она слишком хорошо помнила его разговор с «приемными родителями» – то есть наверняка с Кругом Обсидиана. Себ тогда умолял простить его, не отсылать обратно. Перед глазами Мэй встало белое, как мел лицо Джеми, когда тот признался в умении колдовать.

Джеми было, к кому пойти, а Себ остался совсем один.

Может, он решил, что у него нет выхода. Хотя это глупо: выбор есть всегда.

Если Себ проболтался Кругу Обсидиана, что его вычислили, парню несдобровать.

На следующий день он опять не пришел в школу.

Значит, он уже давно состоял в круге и при этом ходил учиться. Мэй была почти уверена, что ему хотелось казаться нормальным, болтать с друзьями. Когда-то они часто встречались у велосипедного гаража.

Ник, наверное, был бы рад, случись с Себом что-нибудь страшное. Джеми его ненавидел. Из тех, кто знал, что происходит, никого, кроме нее, не волновала судьба Себа.

Он как-то упомянул, что его приемная семья живет на Леннокс-стрит. Можно будет пройти мимо и заглянуть. Подумать только – колдуны обитают в какой-то паре улиц от них с Джеми!

Мэй увидела машину Себа на стоянке рядом с частной больницей. Лужайка у него перед домом была ровной, как стол; с яркой, ухоженной клумбы поднимали восковые головки красные тюльпаны. Сам дом сиял белизной – три этажа, на верхнем балкон по центру, цветы на подоконниках – торт, да и только. Он казался кукольным, будто нарочно задумывался веселым и безукоризненно чистым, как мечта человека, с рождения лишенного дома.

Ни в одном из окон Мэй не заметила движения.

«Ну, – сказала она себе, – я нашла, что искала. Встретиться с Себом не вышло, а рисковать собой и лезть на рожон я не собираюсь».

В эту самую минуту по дороге проплыл черный лимузин, и Мэй нырнула за изгородь как раз тогда, когда он остановился перед домом. Из него вышли две дамы: Джессика-посланница с серьгами-кинжалами в ушах… и Селеста Дрейк.

Они скрылись за входной дверью, а Мэй направилась к калитке двора. По дороге ее оцарапала шпалера для вьющихся роз, на плечо упал белый лепесток. Мэй смахнула его и порадовалась тому, что в нее не полетели заклятия. Обошлось и без сторожевых псов или, с учетом характера обитателей, сторожевых зомби.

Дверь черного хода была приоткрыта, словно затем, чтобы по кухне гулял теплый ветерок. Заглянув туда, Мэй увидела красную плитку на полу и деревянную мебель. Откуда-то из глубины дома доносился рассерженный голос Джеральда. Мэй опасливо прокралась внутрь, готовясь сбежать в любой момент.

– Мы прекрасно справлялись без вашей помощи! – сорвался Джеральд.

– Неужели? – спросила Селеста. – Вы живете у демона под прицелом и, насколько я знаю, до сих пор не можете завербовать одного способного молодого мага.

– Я слышал, ты сама успела пообщаться с ним и нашим знакомым демоном, – заметил Джеральд, восстанавливая прежний, мягкий тон. – Джеми не интересен Круг Авантюрина. И мне, честно говоря, тоже.

– Думаю, вы оба измените свое мнение, – сказала Селеста. – И у нас Джеми примут с распростертыми объятиями. А вот насчет тебя и твоей шайки не уверена. Как только вы приползете к нам за помощью, мои условия будут далеко не так заманчивы, как сейчас.

– Ничего, потерплю.

– Ты лишишься всего, что имеешь, – пропела Селеста.

– Я вас провожу, – произнес третий голос. «Помощница Джеральда, Лора», – догадалась Мэй.

Она навострила уши, готовясь убежать при первом же звуке шагов.

Себ, видимо, стоял слишком близко от двери. Мэй ничего не услышала, когда он вышел прямо в коридор, где столкнулся с ней лицом к лицу.

В следующий миг Себ бросился на нее, а Мэй метнулась к двери и дальше, по ступенькам в подвал. Так, убегая от него, она очутилась в западне сводчатого подземелья. Ее окружало кольцо гигантских, мерцающих холодным светом камней, а Себ загородил собой единственный выход.

– Ты что тут делаешь? – спросил он. – Беги отсюда!

Все у него было в порядке. Судя по виду, его даже никто не ругал.

С другой стороны, тревогу он тоже не поднял.

– Что это такое?

– Настоящий Обсидиановый Круг, – ответил Себ. – Все наши круги вызова – его отражение. Это источник нашей силы. Так что поверь, ничего хорошего тебя здесь не ждет. Беги скорее!

– Вашей силы, говоришь? А что, если кто-то возьмет больше других?

– Не выйдет, – ответил Себ. – Круг действует так, что каждый получает равную долю, а остальное зависит от способностей.

– От способностей? – переспросила Мэй. – Я слышала, у тебя с этим туговато. Говорят, ты не самый крутой колдун, а, Себ? Но все же один из них.

Даже в полумраке подземелья было видно, что Себ густо покраснел.

– Да, – ответил он. – Это правда. Прости. Но я не хочу, чтобы ты пострадала. Прошу тебя, Мэй. Они тебя убьют, если увидят здесь.

Себ шагнул ей навстречу. Мэй на него замахнулась. В следующий миг он схватил ее за руку и бегом поволок по ступенькам наверх, в коридор.

– Себ! – раздался резкий голос Джеральда. – Ты что там делаешь?

Они переглянулись. Мэй увидела отражение собственного страха у Себа на лице. И тут он пропихнул ее в ближайшую дверь.

– Сиди тут, – шепотом приказал Себ и вышел, тихо заперев ее за собой.

Мэй осталась одна в комнате – его комнате, судя по обстановке.

Обстановка была простой: деревянные полы, бежевый коврик, темно-коричневый письменный стол. На столе лежал блокнот для рисования, который Себ вечно таскал с собой – зеленая обложка покоробилась с краев.

«Дом, что надо» – говорил Себ. Да уж, просторная комната в милом особнячке, а платить за нее приходится, убивая людей.

Мэй подошла к столу и взяла в руки блокнот. Вдруг там нарисована метка, которую изобрел Джеральд? Если знать, как она выглядит, может, его будет легче одолеть?

Мэй отвернула обложку и наткнулась на портрет брата. У нее даже дрожь в пальцах прошла от удивления. Карандаш Себа легко схватил все детали – мягкий ежик волос, четкую линию подбородка, зарождающуюся кривоватую улыбку… даже руки выглядели словно живые.

Мэй опять начала закипать от ярости. Рисунок был очень хорош. Если Себ мог творить такую красоту, зачем понадобилось ввязываться во все это?

Все, что он говорил, было ложью.

Мэй перевернула страницу, и у нее опять затряслись руки.

Снова Джеми. Только здесь он сидел за партой, пытаясь удержать карандаш на ребре учебника. Вид у него был серьезный и сосредоточенный: лицо повернуто прочь от Себа, над воротничком блестит серьга.

Мэй заглянула дальше.

На обороте Джеми сидел, откинувшись на стуле, и с кем-то болтал. У собеседника были темные волосы и резкие контуры лица. «Должно быть, Ник», – предположила Мэй. Когда она снова перевернула страницу, Джеми говорил с кем-то еще, маленькой плавно очерченной фигуркой, в которой Мэй заподозрила себя. Все прочие люди с ним рядом были похожи на призраков – один Джеми, сияющий и жизнерадостный, стоял как живой.

Дверь с тихим скрипом отворилась – по одному этому звуку чувствовалось, как робко ее открывают. Мэй подняла глаза. Там стоял мрачный, рослый и притихший Себ, которому она страшно захотела врезать со всей силой.

Что тут же и сделала: подошла и швырнула ему в грудь злополучным блокнотом.

– Будь ты хоть честным человеком, а не колдуном-убийцей, – сказала она, – после этого между нами все кончено.

– Нет! – машинально выпалил Себ, словно охнул от удара. – Нет, постой! Ты все не так поняла!

Он схватил ее за локоть и рывком подтянул к себе, а потом влепил поцелуй, словно пощечину. Он держал ее как куклу, как марионетку, которой ему не удавалось управлять. Мэй плотно сжала губы, но все же почувствовала вкус его поцелуя, почти горький от отчаяния.

Она открыла глаза, когда Себ отпустил ее и попятился.

– Как будто это что-то меняет, – скривилась Мэй. – Ты все такой же…

– Я не убийца! – взревел Себ.

– Да? Как думаешь, до чего ты докатишься с такой меткой? Или мне спросить через неделю?

– Слушай, – сказал он, – мы не такие, как ты думаешь. Этот демон все врет! Не слушай его!

Мэй рассмеялась ему в лицо.

– Вот дурак! Ты что – вообще ничего не знаешь? Демоны не умеют врать!

Себ разинул рот и словно осекся, хотя ничего не говорил.

Мэй поймала взгляд его прозрачных зеленых глаз.

– В апреле твои друзья поставили метку на Джеми.

– Джеми? – повторил Себ. У него это имя прозвучало совсем иначе.

– Ага, – передразнила Мэй. Жестоко, конечно, но ей было плевать. – Джеми. А демон с предателем его спасли. С моей помощью. Я убила колдуна. Тебе это когда-нибудь говорили?

Себ молча выпучил на нее глаза.

– Я бы сказала, как его звали – если б знала.

– Мэй, ты мне нравишься, – произнес Себ с неожиданным напором. – Вот почему я… я думал, что смогу…

Мэй горько усмехнулась.

– Кажется, мы оба знаем, почему ты со мной гулял. И кто тебе нравится на самом деле.

– Нет, – тряхнул он головой. – Ты не в себе, Мэй.

– А может, ты просто меня не знаешь, – ответила она и пошла прочь, швырнув блокнот ему под ноги. – Да и не только меня. Думаешь, круг – это твое спасение? Думаешь, он доведет до добра?

– Мне больше некуда было идти, – сдавленно ответил Себ.

Мэй глубоко вздохнула.

– Что ж, теперь есть. Бежим со мной. Вместе что-нибудь придумаем.

Себ только снова вытаращился в ответ.

– Я знаю, что ты во всем мне врал, – продолжила она. – В целом мире нет двоих людей, у которых так мало общего, но это не важно. Важно то, что тебе надо отсюда смываться.

Джеми, Ник, а теперь он. Спасать парней вошло у нее в нехорошую привычку.

– Себ! – позвала Лора. – А ну живо сюда!

Он опять с мольбой посмотрел на Мэй. Потом снова прошептал: «Сиди тут» – и выбежал из комнаты.

Мэй села на кровать и попыталась разработать план. Она ни секунды не обманывалась, что кроличья беготня Себа прошла незамеченной. Очень скоро кто-нибудь сюда войдет, и тогда… Надо было срочно придумать, что делать в таком случае.

Дверь медленно открылась. На пороге стояла Джессика Уокер.

– Ну и ну, – произнесла она. – Кто это тут у нас?

Мэй задорно улыбнулась.

– Здрасьте, – сказала она. – А я как раз думала насчет вашего предложения.

Пять минут спустя она на глазах у всех вышла из дома Обсидианового Круга в сопровождении колдуньи-конкурентки. Себ побледнел, а Джеральд впал в ярость, но оба они видели серьги Мэй – два сверкающих кинжала в круге.

Селеста шла рядом, положив руку в перчатке ей на талию, не слишком прикрытую футболкой – бархат покалывал голую кожу.

– Надеюсь, ты не забудешь нашу помощь и передашь брату самые искренние извинения за тот инцидент на мосту, – прошептала колдунья Мэй на ухо, прежде чем сесть в лимузин. – Кстати, мое предложение остается в силе.

«Будешь готова начать свою жизнь, – сказала она, – разыщи меня».

– Я запомню, – ответила Мэй и посмотрела на Джессику. – Вам вернуть серьги?

Джессика ослепительно улыбнулась.

– Не надо. Они тебе идут.

Мэй не знала, куда еще пойти, и сама не заметила, как очутилась у Райвзов на чердаке.

Тени тонкими пальцами тянулись в окно и по полу – туда, где она сидела с дневником на коленях, а под окном стоял и смотрел на нее демон, едва различимый в наступающих сумерках.

Мэй откашлялась, чтобы четко зачитать послание умершего.

«– Ты научишь меня пользоваться оружием? По-моему, мне уже пора, – сказал сегодня Алан.

Ему всего девять. Когда мы в последний раз отбивались от колдунов, я чуть не лишился глаза, а ему пришлось ударить одного из них подставкой для зонтов.

Не сделай он этого, их сейчас было бы трое: Алан, Ник и Оливия. Трое беззащитных.

Пора-то оно пора, но когда я вижу, как он деловито вертит в руках пистолет – словно карандаш над кроссвордом, у меня все внутри обрывается. Я должен был сам всех спасать.

Пистолет у Алана под присмотром, Нику в руки он его не дает.

– Это не игрушки, – сказал он как-то раз.

– Знаю, – ответил Ник, не отрывая глаз от оружия. – В игрушках нет толку.

Когда я спросил Ника, что ему подарить на день рождения, он ответил: «Нож». Я сказал, что ножи не дарят. Он замолчал, глядя на меня в упор. Не знаю, смогу ли ему объяснить, что такое примета.

– Вот подрастешь – тогда куплю.

– А долго мне еще расти?

– До семи лет.

Порой мне кажется, что у него нет никаких сил. А может, и есть, только он не видит нужды ими пользоваться, защищать нашу семью. Обычно я твержу себе, что это из-за талисмана, который Алан заставляет его носить. Нику от этого больно. Я раз увидел, что кости и кристаллы оставляют у него след на коже, и велел их снять, но Алан, как непреклонная мамаша, вливающая лекарство в рот плачущему младенцу, сказал «нет».

Ник, правда, никогда не плачет.

Ему нравится наблюдать, как я чиню вещи. Когда трубы начинают течь так, что тянуть нельзя, когда машина ломается, я принимаюсь за ремонт. Вскоре меня охватывает ощущение смертельной угрозы, волосы встают дыбом и я, поворачиваясь, ловлю на себе взгляд его черных глаз.

В этот раз я специально подыскал нам такой старый дом, где что-нибудь постоянно ломается. Думаю, Нику будет полезно поучиться какому-нибудь простому ремеслу.

Когда мы заняты ремонтом, Алан смотрит на нас, словно на шаманов, и уходит учить арамейский.

– Только мы с тобой, да, Никки? – спросил я как-то раз, и он улыбнулся одним краем губ, спрятав руки в карманы.

– Наверное.

Когда мы идем в магазин «Сделай сам» и оставляем Алана дома, Ник машинально берет меня за руку, переходя дорогу, а на другой стороне улицы сразу отпускает. Но на несколько секунд его пальчики стискивают мою ладонь. И в магазине я иногда беру его на руки – показать отвертки и гаечные ключи.

– Мой парень любит мастерить, – сказал я в прошлый раз продавцу, без всякой задней мысли. Бывают такие моменты.

А бывают и другие – как в прошлом месяце на Ярмарке Гоблинов. Мы боялись, что кто-нибудь заметит глаза Ника. Алан так крепко держал его за руку, что оставил царапины от ногтей.

Никто так и не заметил. Людям в голову не приходило, что демон может быть ребенком. Его просто считали странным, под стать Оливии, но тут же начинали улыбаться, когда видели их с Аланом рука в руке.

– Присматриваешь за братиком? – спросила Филлис.

Алан застенчиво улыбнулся (обычно при этом все улыбались в ответ) и сказал:

– Как могу.

Филлис дала им обоим конфет, и Ник даже сказал «спасибо» – правда, Алану пришлось пихнуть его в бок.

Когда мы шли мимо танцовщиков, он вдруг застыл, как громом пораженный.

В одном круге был демон в обличье женщины с кроваво-красными губами. Она стояла, одетая в огонь, словно в платье, и оранжевые языки взбегали по ее белым плечам.

Ник смотрел на нее, а она – на него.

– Пойдем, Никки! – Я схватил его за руку и потащил за собой – ему пришлось бежать вприпрыжку, чтобы догнать нас с Аланом. Но вот он оглянулся и чуть не упал.

Наш Ник, от которого редко дождешься самостоятельных действий, а тем более – суждений, вдруг произнес:

– Она красивая.

Я обернулся вслед за ним. Демоница смотрела ему вслед, вслед Нику. Языки пламени обвивали ее руки подобно цепям, а пальцы были похожи на ледяные сосульки, острые, как иглы.

До того, как написать это, я укладывал Ника спать. Алан остался с Меррис и ее танцовщицами, а Ник допоздна ждал его перед окном. Я решил ему почитать две сказки, чтобы не было одиноко, и к концу он как будто задремал – глаза стали сонными, голова склонилась к подушке. Почти ребенок, подумал я, и почти родной.