Текст книги "Договор с демоном"

Автор книги: Сара Риз Бреннан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава тринадцатая
СДЕЛКИ ПОД ВИСЕЛИЦЕЙ

Утро понедельника скрасило появление на лестнице Джеми в лиловой футболке с надписью «Прячьте ваших сыновей», которой Мэй с ним поделилась, и которую он раньше надевал только вместо пижамы.

– Супер, – сказала Мэй, в то время как Джеми шарил по чулану в поисках вязаной шапки того же тона. Никто не помнил, откуда у них взялась лиловая шапка. Это была тайна, покрытая мраком. Кстати, тоже лиловым.

– Хочешь, я тебе глаза подведу?

– Нет, Мэй. Мы, помнится, это уже обсуждали. – Говорил он легко и непринужденно, как будто между ними все было по-старому. Хотя, если так, Джеми не вырядился бы в ее футболку.

Мэй заверила его, что Себ будет с ним вежлив, но Джеми, видимо, решил устроить ему испытание.

– Погоди секунду, – сказала Мэй, сбегала наверх и поменяла черную майку «Хитклиф сам виноват» на такую же, как у Джеми. В отличие от него, она свою носила часто и на людях. Пусть будет чем-то вроде командной формы, решила Мэй, вроде транспаранта с надписью «Мы заодно» или «Я не дам тебя в обиду». Джеми довольно усмехнулся, когда заметил это, и Мэй поняла: ее лилово-тряпичная трубка мира благосклонно принята.

Они отправились в школу, вслух предвкушая каникулы.

– У меня наполеоновские планы на это лето, – сказал Джеми. – Хочу выступать с группой.

– Ты же бросил гитару после двух занятий!

– Ну тогда я буду на подтанцовке.

– Они носят майки до пупка и мажутся блеском, – заметила Мэй. – Разве я могу этого не одобрить?

– Наш ответ блеску тот же, что и подводке глаз, – возразил Джеми. – Вообще всему макияжу – одно решительное «нет».

– С таким настроем в подтанцовке тебе не плясать.

– Ну, – отозвался Джеми, – а вдруг разучу какой-нибудь новый финт?

Они подошли к школе, как вдруг Джеми сделал нечто удивительное: он улыбнулся. Эта улыбка была особенной, неторопливой и согревающей, как рассвет.

Обычно он встречал ею Мэй, мать, парней, с которыми отчаянно хотел подружиться, и приятелей, которых у него не осталось.

– Привет, – сказал Джеми кому-то за ее спиной, чуточку стесняясь. – А ты здесь откуда?

Мэй обернулась. У дверей, привалившись к косяку, стоял Ник, а на плече у него болталась сумка.

– В школу иду, – ответил он. – Вон туда. Видишь коробку?

– Вижу, – сказал Джеми. – Но зачем тебе это, если ты… – он огляделся по сторонам, – …ммм… тайный агент?

Ник секунду-другую его разглядывал. В его черных глазах читалось подозрение. «Что это за странный человечишко мне докучает?» – словно говорили они.

– Сам не понимаю, – произнес Ник. – Алан заставил.

– Ух. Так это же здорово!

– Здорово – не то слово, – протянул Ник.

Он заглянул сквозь стекло в темные школьные коридоры. По чьей-то извращенной воле их недавно выкрасили в бирюзовый цвет. Немудрено, что Ник не испытывал ученического рвения.

– Как я угадал-то, – заметил Джеми.

– Возьми с полки пряник.

– Я тут подумал, – добавил он, слегка морща лоб, – может, как-нибудь… Эээ, у тебя ведь были трудности по части чтения?

Ник выпрямился, а Мэй, глядя на него, осознала, насколько спокоен он был секунду назад. Видимо, только при них он позволял себе расслабиться.

– Ты это к чему?

Джеми скривился и свел вместе брови, как если бы отчаянно обдумывал следующие слова.

– Дело в том… Алан очень умный, так?

Ник немного опустил плечи.

– Да.

– Поэтому ему легче дается учеба, – продолжил Джеми. Он хоть и мог сморозить чепуху насчет тайных агентов, но в отношениях разбирался. – Могу поспорить, Алан вполовину быстрее усваивает то, над чем обычный человек сидит по неделе. А тому, кому что-то дается труднее обычного – скажем, тайному агенту, приходится еще хуже. Но я-то не особенно умный.

– Удивил.

– Поэтому мы могли бы учиться вместе, – вывел Джеми. – Класс у нас один, и домашку будут задавать одну и ту же. Всем приходится ее делать. А навыки слушания помогают тем, у кого проблемы с чтением. Да и мне так будет проще запоминать…

Джеми поднял голову – оценить эффект рекламы – и только сильнее наморщил лоб.

– А если я буду помогать тебе с уроками, – смущенно, нехотя продолжил он, – может, ты взамен еще поучишь меня… самообороне?

– В смысле, драться ножом? – спросил Ник. На «ноже» он сделал небольшой акцент.

Джеми вздрогнул.

– Точно. Орудием смертоубийства. Очень хочу этому научиться.

– Оно и видно, – произнес Ник. Через школьные ворота потекли другие ученики, готовые слиться в мрачно бубнящую понедельничную толпу. Ник оглянулся на них и тут же принял позу боеготовности – рядом с незнакомцами он всегда держался настороже. Потом Ник снова повернулся к Джеми.

– О'кей.

– О'кей? – Джеми захлопал ресницами и снова просиял. – О'кей!

Он продолжал улыбаться в очевидной попытке вызвать встречную улыбку, скрепляющую договор, но Ник молча смотрел на него с каменным лицом. Наконец он слегка приподнял краешек губ и отвернулся, словно большего Джеми не стоил.

Тот прямо-таки засветился.

С Мэй они не обменялись ни словом. Она считала, что после вчерашнего Ник не заслужил даже привета. С другой стороны, он не отказался принять помощь Джеми. Пришлось сменить гнев на милость.

– В прошлом году у меня в школе дела шли неплохо, – сказала она. – Так что, если вам, дети, понадобится помощь, забегайте в любое время.

Ник возвел глаза к небу. Джеми ухмыльнулся. На миг все между ними встало на свои места.

Однако утренняя толпа вела себя необычно. Как правило, ученики устремлялись к дверям главного входа, а сегодня рассыпались кучками по двору. Каждый, повинуясь какому-то загадочному импульсу, старался держаться подальше от демона.

Ход мыслей Мэй прервался: чья-то рука порывисто обняла ее за плечи и отпустила.

– Привет, – шепнул ей на ухо Себ. – Привет, Джеми.

Джеми сместился поближе к Нику.

Ник проследил за ним глазами, словно не был уверен, как поступить, и вдруг нашел ответ. Он тоже немного подвинулся и заслонил Джеми собой. Вот только раньше Ник исполнял это с оружием в руках, а потому не носил сзади школьную сумку, которая сейчас больно ударила Джеми в грудь.

– Ой! – воскликнул тот. – У тебя там что? Хм… ладно, не обращай внимания. Отвечать необязательно.

– Шпионские штучки, – буркнул Ник.

Себ как-то притих и застыл.

– Райвз, – сказал он, – не знал, что ты вернулся.

Ник молча уставился на него. Весь его вид словно говорил: «Что с того? Раз я здесь, то какой смысл это говорить?»

– Твой друг? – спросил Себ у Мэй странным тоном. Она не раз видела их вместе рядом с прежним домом Ника и посчитала приятелями. Видимо, снова ошиблась.

– Ага, – бросил Джеми и ощетинился, как разъяренный кот.

– Кстати о друзьях, – произнес Ник, – к Джеми ты больше не лезешь.

Это был не вопрос, а утверждение, что всякий понял бы по тону – вескому и немного скучающему.

– Ты мне не командир, Райвз, – сообщил Себ. – Хотя я и сам так решил.

– Добро, – отозвался Ник.

Теперь Себ глазел на него с явным вызовом. Ник не отвечал, но держался еще более угрожающе, чем обычно.

– Встречи друзей так умиляют, – нарушила Мэй напряженную тишину. – Как погулял на выходных, Себ?

Она почему-то считала их с Ником очень похожими – может, потому что оба воплощали в себе образ высокого красавца-брюнета. У Себа тоже была репутация бунтаря: он участвовал в драках, не ночевал дома и полдня угрюмо шатался по округе – достаточно для ярлыка «хулиган».

Однако рядом с Ником Себ выглядел, как спаниель при ротвейлере – ниже ростом, тщедушнее, уже в плечах. Мэй помнила, на что Ник способен даже без помощи магии. Он мог запросто порвать Себа на лоскуты. Тот не был ни колдуном, ни демоном, ни преступником и такого обращения не заслужил. Мэй вдруг захотелось за него вступиться.

– На выходных – неплохо, – ответил Себ и улыбнулся ей. В его улыбке, самих контурах губ сквозило что-то очень душевное, некий намек на тепло, которого Ник был начисто лишен.

Мэй обвила рукой его плечо. Он не вздрогнул и не напрягся от ее прикосновения – только удивился, но удивился приятно. Тут в школьных дверях изнутри заскрежетал ключ.

– Пошли, Ник, – неожиданно твердо сказал Джеми. Мэй только сейчас поняла, как ее жест выглядел со стороны, и попыталась перехватить взгляд брата, но Джеми нарочно сосредоточил внимание на Нике. Казалось, он страшно рад, что ему есть с кем уйти.

И как они дожили до такого?

Мэй до сих пор не замечала, насколько Джеми презирает Себа.

И когда ему начал нравиться Ник? Хотя, если подумать, брат что-то давно уже ни в кого не втюривался.

Ник, прежде чем отправиться за Джеми по коридору, оглянулся на Мэй своим коронным нечитаемым взглядом. По пути он наклонился к Джеми и что-то сказал ему. Мэй, стоя с Себом в дверях, услышала смех брата.

– Вроде обошлось, – сказала она как можно беззаботнее.

– Не вини себя, – сказал Себ, присматриваясь к теням в коридоре. – Ему с самого начала хотелось психануть. Неспроста же он нацепил эту лиловую шапку.

– Ты серьезно?

– Мм… да, – ответил Себ, словно сообщил нечто само собой разумеющееся. – Он вечно так одевается, когда злится.

Себ и это подметил! А еще он знал, что Джеми скрывает какую-то тайну. Подобная наблюдательность не вязалась с манерами задиры. Не иначе как сказалась любовь к рисованию.

Им лучше держать ухо востро. Хорошо хоть, что Себ ничего не знает о магии.

Мэй не хотелось расстраивать Джеми, не хотелось и рвать отношения с Себом. Здорово, когда у тебя есть за что ухватиться: парень, которому ты нравишься, и место в нормальном мире – в пространстве, где от тебя что-то зависит.

– Не совсем угадал, но близко, – сказала она, а Себ кивнул, словно понял ее без слов. Мэй улыбнулась ему, и они вместе отправились внутрь. За руки не держались, но шли чуть ближе друг к другу.

– А ты где была на выходных? – спросил он. – Я тебя нигде не видел. Все здешние места обошел.

Мэй улыбнулась ему – как-никак он ее разыскивал – и вдруг вспомнила мост «Миллениум», дуэль, Ярмарку на корнуольских скалах и демонов во дворе.

– Я была в нездешних местах.

В обед Тим и Себ подсели к Мэй за стол: Тим – со стороны Эрики, полуобняв ее за талию.

– Эй! – одернула Эрика. Она вечно разрывалась между парнем и подругами – хотела всем угодить и никого от себя не отпускать, а когда увидела нависшего над столом Себа, то сразу успокоилась и многозначительно улыбнулась Мэй.

Та подняла бровь и кивком пригласила Себа сесть рядом.

Оторвав взгляд от тарелки, она вдруг заметила у дверей Джеми – видимо, он забыл упаковать бутерброды. Брат стоял у буфета с потерянным видом, словно так редко туда заходил, что запамятовал, где брать еду. Мэй подняла руку и помахала.

Брат ее не увидел – с ним рядом появился Ник: подошел и повелительно дернул головой в сторону – мол, следуй за мной. Джеми уже года два как ел в одиночестве.

– Глядите-ка, это Ник Райвз или мне кажется? – спросила Рэйчел. – Я думала, он переехал. Или в тюрьму попал.

– Рэйчел, никто его не сажал, – ответила Мэй и выразительно на нее посмотрела.

– А могли бы, – не унималась подруга. – Хэйзел как-то раз видела у него в сумке ножи.

– Сильно сомневаюсь, – сказала Мэй и засмеялась. Вышло вроде бы убедительно. По крайней мере, она так надеялась.

– А я – нет, – тихо вставила Эрика. – У него правда бандитский вид.

– Но все равно он довольно клевый, – заметила Рэйчел.

– Ну, мне трудно судить, – сказал Тим и кашлянул. – По-моему, парень как парень. Правда, не слишком разговорчивый, – заключил он.

Потом мельком посмотрел на Себа, ища поддержки – видно, ему уже передали распоряжение насчет Джеми, – и сказал:

– Может, сюда их позвать?

Мэй снова поглядела на брата. Тот, без сомнения, успел ее заметить, потому что нарочно повернулся к ней спиной, выпрямил плечи и надулся как еж – только иголок не хватало.

– Джеми вряд ли захочет с нами сидеть, – сказала она. – Ничего, где-нибудь приткнется.

– Зря он тусуется с Ником Райвзом, – произнес Себ впервые за весь обед. Он сидел, обхватив рукой колено и буравил взглядом яблоко на столе. – Опасный тип.

– Эй! – одернула Мэй самым властным тоном. Рэйчел и Эрика тут же выпрямились по стойке «смирно», если б ее можно было исполнить сидя. – Ник – наш друг.

Она взяла бутерброд и принялась жевать при общем внезапном молчании. Джеми и Ник тоже ели в другом конце столовой. Джеми без умолку болтал. Один раз он, увлеченно жестикулируя, сбил яблоко со стола, а Ник поймал его на лету.

Рано или поздно – Мэй не сомневалась – он перестанет злиться и охладеет к новому увлечению. И все-таки она притихла, оперлась плечом на Себа, который сам немного притих, и оставила беседу течь как текла, не вмешиваясь в ее ход.

Когда Мэй пошла покупать колу, у автомата ее перехватил Ник: подошел сзади и придавил к стальному красному коробу. Мэй не могла даже голову поднять, чтобы поговорить лицом к лицу, – пришлось бы удариться затылком об автомат. В ее поле зрения попадали только рукав серо-черной вылинявшей футболки Ника на мускулистом плече и ключица, выглядывающая из-за растянутого ворота.

Мэй стиснула металлическую, запотевшую банку колы.

– Насчет вчерашнего, – произнес Ник и замолчал.

– Проехали, – сказала Мэй.

Ник оперся другой ладонью на автомат у нее над головой.

– Отлично. – Он отстранился с ее банкой колы в руке. – Алан сегодня идет на лекции. Приходи ко мне почитать дневник.

Мэй оттолкнулась от автомата и, проходя, выхватила банку у Ника из рук.

– Я подумаю, – ответила она через плечо. – Если мне не предложат чего-нибудь получше.

Лучшее предложение, как оказалось, поступило от Алана, хотя он по сути ничего не предлагал.

Себ взялся подвезти ее до дома в удивительно приличной машине: полуспортивной, песочного цвета. Единственная загвоздка состояла в том, что ему не полагалось водить автомобиль.

– О чем это ты? – спросил он с невинным видом. – Мне уже восемнадцать. Так написано на половине моих удостоверений!

Мэй фыркнула.

– Я бы ни в жизнь не нарушил закон, – заверил Себ с той самой улыбкой, из-за которой она положила на него глаз.

Не успели они выехать за ворота школы, как поравнялись с Джеми, который шел и радостно мотал головой в такт музыке из наушников «айпода». Мэй улыбнулась при одном его виде. Себ ее приятно удивил: без лишних просьб замедлил ход и высунулся из окна.

– Эй, Джеми, – окликнул он, – тебя подвезти?

– Эй, Себ, – отозвался Джеми, не сбиваясь с ритма, – отвали!

– Уже, – сказал Себ и свернул с обочины, стиснув руль до белизны в пальцах.

– Одного дня мало, – попыталась утешить Мэй.

– Но не для Ника Райвза, – угрюмо заметил Себ, глядя в зеркало. Мэй вслед за ним увидела, как Джеми садится в машину Ника и тут же тянется к магнитоле. Она усмехнулась про себя, надеясь, что Ник переживет поездку под кантри.

– Я же тебе говорила: мы давно знакомы.

– Мы тоже, – возразил Себ. – Вместе месяц ошивались на стоянке для велосипедов, и я с первого дня понял: с ним что-то неладно. И не говори мне, что они с Кроуф… с Джеми еще тогда дружили. Твой брат шарахался от него как от чумы!

– Мы как-то ездили в Лондон оторваться, – повторила Мэй припасенную для матери ложь, – и там познакомились с Ником и его братом. С тех пор и дружим.

– Его зовут Алан, – произнес Себ другим тоном.

– Ты тоже с ним знаком?

– Не особенно, – проговорил Себ. – Просто бывал у него в магазине, когда искал альбомы по искусству – здоровые такие, с журнальный столик, с кучей иллюстраций. У меня, конечно, нет таких де… в смысле, не хотелось их покупать. Так вот, и там был этот рыжий парень. Когда выходили новые книги, он ставил их при мне в секции по искусству. До меня только с третьего раза доперло, что он это специально.

«Скорее всего, – подумала Мэй, вспомнив его наблюдательность, – Алан очень старался делать это незаметно. Интересно, скольким еще людям он вот так, тайком, помогал, стремясь хоть в чем-то искупить вину за выпущенного в мир демона?»

– Потом кое-кто пустил о нем мерзкие слухи, – продолжил Себ, держа руку на рычаге переключения передач, – но я им не очень-то верю.

У Мэй зазвонил телефон. Она достала его из кармана и чуть не засмеялась: на зеленом экране высветилось «Алан».

– Мэй, ты? – раздался голос из трубки. – Очень не хотел просить, но без тебя мне не справиться.

Ее сердце вдруг пустилось вскачь, обстановка нормального разговора с Себом расползалась по швам. Этакая глянцевая обложка реальности, которую Мэй себе создала: сорвешь, а под ней…

– Конечно, само собой, – ответила она. – А что случилось?

– Нужна твоя помощь. Только это опасно, – предостерег Алан. Тон его был серьезен, голос – неласков.

Значит, не шутит, сказала себе Мэй.

– Пора бы тебе уяснить: раз согласилась, пользуйся, – ответила она в трубку. – Ты где?

Алан замялся.

– Сначала пообещай ничего не рассказывать Нику.

Теперь уже Мэй одолели сомнения. Впрочем, желание разобраться пересилило.

– Обещаю.

– Встречаемся у виноградника Мэнстри, – сообщил Алан и отключился.

Мэй еще секунду разглядывала телефон, потом сложила его и задумчиво прижала к подбородку. Потом посмотрела на Себа, а он – на нее. У него всегда был пытливый вид, а сейчас – особенно.

– Можешь меня где-нибудь высадить?

* * *

Мэй нашла Алана на Мэнстри-филд, поскольку ворота виноградника после пяти закрывали. Себ ссадил ее неохотно, а перед этим долго набивался проводить, куда бы она ни шла. «Будем надеяться, он не подумал, что я покупаю здесь наркоту», – сказала себе Мэй, шагая по дорожке. Местность вокруг была знакомая – их уже несколько раз посылали собирать виноград. У Мэй при этом неизменно обгорал и облезал до ярко-розового цвета нос – в тон волосам. А вообще было весело: стоишь в прохладе среди лоз, любуешься зеленью, дышишь запахом винограда, перекликаешься с подругами…

Сегодня все вокруг было как тогда: яркое солнце освещало ряды сочно-зеленой листвы вдоль холмов, а по другую их сторону тянулись поля, ныряя в низины и поднимаясь вверх до самой опушки Хэлдонского леса – словно кто заполнил столбец в тетради и подвел черту. А в траве полей Мэнстри-филда сидел Алан, склонившись над книгой, и солнце искрилось медью с золотом в его волосах.

Когда Мэй подошла, он поднял голову, приложив ладонь козырьком.

– Что читаешь?

– «Он так и знал» Троллопа, – ответил Алан.

– Ясно, – сказала Мэй. – Я вообще не фанатею от того, что написали сто лет назад всякие покойники – те, у которых бакенбарды и обморочные дамы на кушетках. Не вижу смысла.

– Смысл в том, что это – гениальная классика, а она бессмертна, – ответил Алан. – Будешь так рассуждать – побежишь за нюхательной солью, потому что мне станет дурно.

Мэй села перед ним по-турецки. Алан прочел надпись на ее футболке и усмехнулся.

– Да, и все равно не люблю покойников, – сказала Мэй. – Они свое слово сказали, теперь – моя очередь.

– Мне нужно вызвать демона. С твоей помощью.

На этом Алан замолчал, потянулся за сумкой и спрятал книгу. Вместо нее на свет появились амулеты, камни со странной насечкой, деревянные женские фигурки, блестящие ожерелья из самоцветов, перемежающихся незнакомыми подвесками-символами, и знакомый зачарованный кинжал.

Вся эта магическая дребедень легла на траву и засияла в солнечном свете. Самый денек для пикника, а Алану подавай демона!

– Они иногда являются, даже если танцуешь в одиночку. Но без партнера и жар-плода тебе, считай, малой жертвой не откупиться. Демон способен просить что угодно в обмен на ответы. Цена будет высока. Можно умереть за одну только попытку, а ты всего дважды танцевала в круге. Если оступишься – хотя и это необязательно – лишишься самого дорогого. Демон вселится в тебя, и через час – ты труп.

Мэй посмотрела на него в упор. Он серьезно смотрел на нее голубыми глазами, сжав губы в нитку. Она с запинкой кивнула и потянулась за кинжалом, который Алан купил на майской Ярмарке.

Алан перехватил ее запястье, придавил к земле. Под ладонью Мэй была прохладная трава, пальцы Алана сжимали руку как тиски.

– Если ты думаешь рассчитаться за Джеми, то брось! – прошептал он. – Это – мои проблемы. Я не вправе тебя просить!

Мэй вдруг осознала, что голос у Алана звучит словно чужой – настолько тот не привык к правде. Теперь он говорил почти как Ник, глухо и резко.

Мэй спокойно посмотрела на демонова брата.

– И все-таки попросил.

Алан улыбнулся. От этой улыбки бросало в дрожь.

– Да.

– Потому что тебе больше не к кому обратиться. И потому что Ник не должен знать. Ну, и какого демона вызываем?

Алан напрягся, услышав, как она объявила вопрос решенным, и стиснул ей руку до боли.

– Лианнан.

– Отлично, – ответила Мэй. – Целые сутки не видела этой акульей улыбочки. Успела соскучиться.

Она снова потянулась к кинжалу, вырываясь из Алановой хватки. Он разжал пальцы, чтобы не сделать ей еще больнее, а в следующую секунду взял кинжал сам.

– Я вырежу круг. Меня в первый раз привели на Ярмарку в четыре года. Я и Ника научил это делать – водил его рукой, и ошибок не допущу.

– А я? – возмутилась Мэй.

– Послушай, – сказал Алан вполголоса, – ты и так будешь рисковать жизнью только потому, что я попросил. Позволь помочь хотя бы в этом.

Он посмотрел на нее с ужасающей решимостью, и Мэй в конце концов сдалась. Махнула рукой – мол, поступай как знаешь, – откинулась на согретую солнцем траву. Пока Алан вспарывал дерн, выводил символы, раскладывал амулеты внутри круга, Мэй, зажмурившись, лежала под небом и вдыхала запах земли, срезанной травы, листьев и винограда, а еще – запах хлопка и стали от Алана.

– Я закончил, – сказал он через некоторое время.

Мэй села в траве. Ее слегка штормило. Круг лежал перед ней, но ни Ярмарки, ни Ника, ни Син рядом не было, как не было волшебства. Предстояло все сделать самой.

– У меня есть амулет переговорщика, – сказал Алан.

– Не надо. Говорить буду я.

Алан нервно кивнул и медленно встал на ноги. Мэй тоже поднялась, чувствуя на себе его взгляд, и зашла в круг. Алан больше ничем не мог ей помочь – с этого мига ее нельзя было касаться.

Она зажмурилась и вызвала в памяти образ круга. Потом, руководствуясь воспоминанием, приступила к делу. Мэй воздевала руки и плясала, требуя права прохода в мир демонов, стараясь, чтобы каждый шаг был верным и скорым – не хотелось думать, чем грозит преткновение.

Солнце палило ей голову, ветерок колыхал одежду и обдувал шею. Мэй оставила тревоги и сосредоточилась на этом летнем дне у виноградника, на недавнем сближении с Ником, когда они стояли, держась за руки, и его кольцо теплело у них между пальцами, на поцелуе Алана в тихом полумраке кухни. Ей, конечно, было далеко до Син, чей танец напоминал поэзию в движении, так что она решила не копировать чужое. Пусть ее танец будет дипломатией в движении.

Мэй представила мир радужным пузырьком на ладони и мысленно протянула приманку туда, где Лианнан не достала бы. А потом подставила лицо солнцу с улыбкой или скорее усмешкой.

«Давай, ты не сможешь устоять».

– Я призываю ночную соблазнительницу, – возвестила она и почувствовала, как в летнем воздухе разлился холод. Круг словно опрокидывался куда-то, как крышка люка. Мэй поняла, что ей совсем не хочется соскальзывать вниз: ее волосы вдруг затрепетали на ледяном ветру. – Я призываю ту, что ждет падения танцовщиков. Я призываю ту, что вчера взяла меня в плен и потеряла. Приди и достань меня, Лианнан, – если сможешь!

Круг затрясло, словно Мэй угодила внутрь шара со снежинками, и мир погрузился в хаос. Летний пейзаж исчез; опустилась кромешная тьма, в которой слышались крики – не то истязаемых, не то истязателей, жуткий низкий хохот, победные вопли – и все без слов. Ледяные пальцы трогали ее за руки, тянули за одежду. Мэй смотрела вниз и ничего не видела. Потом она невольно вздрогнула и подняла голову. В тот же миг Лианнан прыгнула на нее, как тигрица, – только острые зубы сверкнули и дикие глаза.

– Мэй! – раздался издалека крик Алана. – Стой, замри!

Она еле сдержалась, чтобы не побежать. Этот круг – ее территория, а талисман – страж. Лианнан не может ей навредить.

Однако без партнера разделить тяжесть объединения двух миров, поддержать Мэй в присутствии демонов было некому. Лианнан дышала холодом ей в лицо, словно ледяное горнило.

Шнур талисмана тоже заиндевел и покрылся льдом. Мэй отчаянно захотелось сорвать его с себя – до того нестерпимо жгло шею. Однако она не любила, когда кто-то пытался ее запугать, а потому замерла, в то время как невидимые пальцы-сосульки касались ее кожи, талисман примерзал к груди, а сама она покрывалась испариной, которая мгновенно замерзала ледяной коркой. Стужа пробирала до костей. Мэй затрясло. Их с Лианнан разделяли считанные миллиметры. От ее дыхания сводило зубы.

– Умеешь демонов вызывать, да, детка? – спросила Лианнан. Голос у нее был грудной, почти бархатистый, и проникал Мэй в душу, как заразная хворь. – Конечно, умеешь. Все люди на это способны. А вот явимся ли мы на твой зов – как знать, как знать.

Мэй глубоко вдохнула.

– Но ты-то явилась.

Во мраке стеклянистые глаза Лианнан зияли черными дырами – озера, полные теней, куда не заглядывает свет. Она улыбнулась.

– Тут как тут – точнее не скажешь.

Тьма словно моргнула, и они очутились в полях Мэнстри-филда. В глазах Лианнан играли солнечные лучи.

– Ну, – скомандовала она, все еще улыбаясь, – говори, чего желаешь!

– Это я хотел с тобой поговорить, – произнес Алан севшим голосом, будто долго кричал перед этим.

Интересно, что он видел, когда перед Мэй открылся мир демонов? Она хотела заглянуть ему в глаза, но не посмела оставить Лианнан без внимания. Слишком было опасно.

Демоница, смеясь, подняла руки, словно радовалась солнцу. Теперь они выглядели почти как человеческие: будто их отлили изо льда, подкрасив воду парой капель крови. Даже ногти на них были, хотя и сверкали неживым, стальным блеском.

– К чему столько сложностей, Алан? – спросила Лианнан, наградив его долгим взглядом. – Тебе надо было лишь снять талисман, назвать мое имя – и я пришла бы к тебе ночью сладкой грезой.

– Было бы немного неловко, – ответил он самым душевным тоном. – Мы с братом спим в одной комнате.

Лианнан пожала плечом. Ее словно укутывал водопад; вода была чуть зеленоватой, полупрозрачной, так что тело еле-еле просвечивало. Даже с волос, казалось, стекали тонкие струйки, вплетаясь в огненные локоны, как ленточки. И белое мокрое плечо высунулось из-под этого жидкого покрывала.

– Значит, ты предпочел рискнуть жизнью подружки, чтобы со мной повидаться, – произнесла Лианнан. Тут-то Мэй не удержалась и посмотрела на Алана. У него на щеках расползались алые пятна румянца, как от пощечин. Демоница рассмеялась.

– Ничего, такое часто случается, – «утешила» она. – Тот, кого вздернули на этом поле, как-то поклялся женщине в вечной любви, а в следующем году отдал ее мне ради нескольких встреч. Он успел пожалеть об этой сделке. Они все успевают горько, горько пожалеть.

«Тот, кого вздернули», – мысленно повторила Мэй. Она, конечно, знала, почему поле назвали Мэнстри, «висельничьим», как и прилегающий виноградник, но только сейчас представила во всей ясности вековые деревья, которые когда-то здесь росли, и повешенных, качающихся в ветвях.

– Пришел ради сделки со мной? – осведомилась Лианнан.

– Да, – ответил с запинкой Алан. Женщина-демон как будто оттаяла, словно перед ней было дитя или давняя любовь; однако Мэй ощущала ее грызущий, ледяной голод.

– А пожалеть не придется ли?

– Еще как, – выдохнул Алан.

Лианнан отвернулась прочь. Ее водяной покров, стекая под ноги, искрился и бурлил, да и сама она ослепительно сияла – ни дать ни взять солнечная дорожка на океанской глади.

– Что ж, заинтриговал. Спрашивай, и я отвечу.

– Подожди, – сказал Алан. – Сперва отпусти Мэй.

– Что?! – вскричала девушка.

– Нам нужно побыть наедине, – пояснил Алан. – И пока ты в опасности, я не могу сосредоточиться. Лианнан, позволь Мэй выйти из круга.

– Пусть идет, – ответила Лианнан, – за свою плату.

– Я сам расплачусь.

Женщина-демон приподняла бровь.

– Я еще не сказала, чего хочу.

– Знаю.

– И что же такого у тебя есть, Алан Райвз, чтобы заставить меня дать ответ и отпустить танцовщицу? Она в моей власти!

Алан посмотрел на нее спокойно и твердо, как на всех остальных демонов, – словно они были посетителями в его книжной лавке, простыми смертными.

– У меня есть козырь, – ответил он. – Мне так кажется.

– Смотри, не ошибись, – пропела Лианнан, – или вернешься к брату с черными глазами и моей улыбкой. Ты свободна, Мэй, можешь идти.

Мэй вгляделась в ледяные глаза демона. В них, словно в кривых зеркалах, искажающих все и вся, отражался зеленый виноградник из ее детских воспоминаний.

– А что, если я не уйду?

Лианнан рассмеялась.

– Буду счастлива, хотя это не освободит Алана от договора. Видишь ли, договор – это нечто очень личное. Возможно, самое личное, что происходит между двумя людьми.

Мэй нахмурилась.

– Не для нас.

Она вдруг почувствовала, что черная душа Лианнан покидает ее, – словно с тела спали оковы. Весь мир демонов вокруг таял, растворялся в дым. Как будто дверь, на которую приходилось налегать, чтобы не впустить чудищ, вдруг поддалась и закрылась, стало отрадно дышать.

Мэй не хотела, чтобы Алан расплачивался за ее свободу, но не принять этот дар было бы глупо. Она вышла из круга, и солнце снова начало пригревать ее руки, шею и спину, а одеревеневшие от страха мышцы расслабились. Тепло погожего летнего дня пролилось горячим душем на ее ноющее тело и наполнило душу удивительной благодатью.

Алан подхватил Мэй на руки – выйдя из круга, она оступилась. Ей удалось лишь мельком перехватить взгляд его почти черных глаз с расширенными зрачками, испуганный и немного безумный, потому что в следующий миг Алан ее поцеловал. Стремительно и крепко, стиснув в объятиях, словно они стояли на пристани перед отходящим кораблем и прощались.

– Эй, – выдохнула Мэй, совсем оттаяв. Она перестала виснуть на Алане и оттолкнула его, хотя и без особого успеха. – Ты это брось!

– Прости, – сказал Алан. – Другой парень, знаю. Ты права: так нечестно.

Его глаза были все так же черны – синева осталась только на кромке.

– Точно. – Мэй дважды глубоко вздохнула и замолчала. Ей на миг показалось, что Алан еще раз ее поцелует, однако он только наклонил голову и тихонько прижался к ней лоб в лоб.

– Я на секунду решил, что ты умерла, – прошептал он. – И все по моей вине.

Голос Лианнан всполошил Мэй, как гром посреди ясного неба, как ледяной вихрь в потеплевшем, крошечном мирке.

– Вы меня утомили. Либо переходи к делу, либо предлагай стать третьей.

Алан взял Мэй за руки, как бы приглашая на танец, а через секунду сказал:

– Мэй, посиди в машине.

– Ты что, шутишь? – вскинулась она. – Тоже мне, папаша! Забыл – это я вызвала демона!

– Да, но по моей просьбе, – сказал Алан. – Потому что тебе одной я мог довериться, зная, что ты дашь мне узнать то, что нужно. Наедине с ней. Прошу тебя.