Текст книги "Эта прекрасная смерть (ЛП)"
Автор книги: Сара Шмитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Твоя бабушка такая классная, – Мадлен наклоняется и шепчет мне в ухо.
Немного выпрямляюсь на стуле, гордость придаёт мне необходимый подъём. Не могу поверить, что бабуля противостоит такому ангелу.
Азбаух прочищает горло.
– Не могла бы ты, пожалуйста, описать события, предшествовавшие тому моменту, как ЭрДжей отправилась на испытание?
– Думаю, – медленно начинает бабуля, – это было событие, которое случилось несколькими днями ранее. ЭрДжей и её друзья досаждали Дэниелу, дразнили его, говорили, что он не достоин жизни.
Моя улыбка тает. Даже теперь, после всего, через что я прошла, её видение ситуации унизительно. Как я стала таким жалким человеком? Что-то в моей натуре делает меня такой, или я просто слабая?
– Как отличаются две линии? – спешит перебить Сал.
– Ну, они абсолютно разные. Последующий разговор между ЭрДжей и Дэниелом никогда не случался в первой линии. Когда они встретились, я увидела в ней стремление не просто постоять за то, что верно, а, что более важно, она стремилась постоять за своих друзей. Я люблю свою внучку, но она слишком сильно заботилась о своём общественном положении даже тогда, когда была маленькой. Иногда она делала выбор, основываясь на том, чтобы понравиться, а не на том, чтобы поступить правильно.
– И ты думаешь, это показатель того, что она изменила самую суть своего существа? – подталкивает Сал.
– Сначала я не была уверена, – признаёт бабуля. – Но потом мне выпал шанс поговорить с ней, и я поняла, что теперь она другая. Поговорить с Дэниелом, узнать его – это одно, но когда она вернулась, выражение её глаз сказало мне всё, что нужно знать. Она начала понимать, как из-за её поступков чувствовали себя другие. Когда она вернулась, то первое, что сделала – позвала его; она беспокоилась, он не узнает, как ей жаль.
– Это удивило тебя?
На этот раз бабушка смотрит куда угодно, но только не на меня.
– Впервые за много лет, я почувствовала, что она добрая, – наконец заключает она.
Бабуля всегда была немного жёсткой.
– Спасибо, – говорит Сал. – Если больше нет вопросов…
– Я бы хотела кое-что сказать, если вы не возражаете, – объявляет бабуля и продолжает до того, как кто-то успевает возразить. – Не могу сказать, что всегда гордилась теми решениями, которые принимала моя внучка в первой линии. Она вела себя неразумно и использовала людей, чтобы получить желаемое.
Я сказала немного жёсткой? Я имела в виду, весьма жёсткой.
– Я всегда списывала это на то, что она пытается понять, где её место, – продолжает она, всё ещё избегая смотреть мне в глаза. – Но я никогда не переставала надеяться, что она найдёт свой путь. Преждевременная смерть дала ей возможность исправить то, что она совершила. Думаю, она изменилась до мозга костей благодаря встречам, через которые прошла в новой линии. Лишить её шанса изменить что-то во второй раз – это уже не просто несправедливо. Это значит лишить её надежды на спасение. Это жестоко.
– Что-то ещё? – осведомляется Сал, выглядя при этом довольным её пылкой речью.
– Да, – отвечает бабуля и смотрит наконец на меня, – я люблю тебя.
Если бы это был юридический суд, Азбаух уже давно призвал бы бабулю к порядку, но это не имеет значения. Чувствую, как её любовь льётся ко мне через всю комнату.
– Я люблю тебя, – шепчу, тайно подмигивая.
Она подмигивает в ответ, когда Сал отпускает её. Вместо того, чтобы пройти на своё место, она направляется ко мне и стискивает меня в объятиях.
– Меня не волнует, что происходит здесь, ты уже изменила будущее, – произносит она прямо в моё ухо. – Помни об этом. Сиди прямо. Не важно, кто что говорит, помни, что ты лучше. Никто не может забрать у тебя этого. Ты слышишь меня?
Я киваю, слёзы струятся по моим щекам.
– Спасибо, бабуля. Обещаю, я не подведу тебя.
– Я знаю, родная.
– Хоть эта сцена и невероятно трогательная, можем мы двигаться к следующему свидетелю? – интересуется Азбаух со скукой в голосе. – Полагаю, ты собирался позвать ангела Йетса, верно, Салатил?
Замечательно. Надеюсь, новая я не такая заноза в заднице, как предыдущая.
ГЛАВА 25
Йетс спускается с балкона. Широкими шагами он приближается к передней части зала, белое одеяние касается его лодыжек. Он игнорирует стул и поворачивается прямо к Салу.
– Я расскажу всё, что знаю, – заявляет Йетс.
– Брат, ты являешься хранителем многих людей, как хороших, так и не очень. Ты согласен?
– Да.
– Какие отношения связывают тебя с ЭрДжей?
Что за глупый вопрос. Все знают, что он мой хранитель.
– ЭрДжей моя подопечная. Я один из её ангелов-хранителей, – со всей серьёзностью отвечает Йетс.
– При каких ещё обстоятельствах ты взаимодействовал со своей подопечной? – перебивает Азбаух.
Вопрос выбивает почву у меня из-под ног. Какой ещё опыт мог у него быть, кроме, знаете ли, всей моей жизни?
И снова Йетс отвечает серьёзно.
– Пока ЭрДжей была жива, ещё до её поступков, приведших к этому суду, я консультировал другого подопечного – мальчика, чья смерть, согласно Хроникам Акаши, была прямым результатом действий ЭрДжей.
– Что? – кричу, прежде чем успеваю остановить себя. Уголком глаза вижу, как Йетс поворачивается ко мне, глядя неодобрительно и предупреждающе. Не могу поверить, что у него хватает смелости смотреть на меня обвиняюще, когда он только что предал меня на глазах у всего суда. Дэниел не мёртв. Он жив. Почему я должна нести ответственность за то, что никогда не происходило?
– Ровена Джой Джонс! – гремит голос Азбауха, его ладони с громким хлопком обрушиваются на стойку. Ненавижу, когда он произносит моё полное имя. – Ты участник суда. До тех пор, пока тебе не дадут слова, не произноси ни звука.
Не могу молчать дольше, когда меня обвиняют в убийстве. И вообще, технически, Азбаух обращается ко мне. Решаю попытать удачу.
– Но он сказал, что я убила кого-то. Абсолютно уверена, я бы это запомнила. В любой линии.
– Довольно, мисс Джонс, – повторяет Азбаух, его глаза смотрят на меня сверху вниз. – Мне придётся удалить тебя, и ты будешь дожидаться нашего решения в изоляции.
Откидываюсь на стуле, сжимаю кулаки и ногтями впиваюсь в ладони. И в этот момент вспоминаю, что не могу чувствовать физическую боль. Всё, что мне осталось – эмоциональная боль. Может быть, вот почему души плачут. Слёзы – продукт наших эмоций, не так ли? Сжимаю губы и дожидаюсь, когда Сал продолжит.
– Пожалуйста, брат, объясни вторую связь ЭрДжей.
Йетс медленно поворачивается от меня к Салу.
– Не так давно один из моих подопечных отнял у себя собственную жизнь.
Сал одобрительно кивает.
– Как звали этого подопечного?
– Дэниел Тревор Вик.
В то время как по залу разносится удивлённое бормотание, Сал остаётся спокойным.
– Какие у него были отношения с ЭрДжей?
Йетс снова смотрит на меня, и пока он говорит, я не в силах отвести взгляд.
– Согласно Дэниелу, он считал, что она была одним из его мучителей, чьи жестокие шутки и издевательства привели его к решению прекратить своё существование.
– Но ты согласишься с тем, что в результате перемены ЭрДжей, он на самом деле не сделал такой выбор, – говорит Сал, оглядывая комнату, словно ищет кого-то или что-то. – На самом деле, разве он не находится сейчас в мире смертных?
Самое время отметить этот маленький факт.
Йетс торжественно кивает.
– Ему приходится нелегко, но да. Он не только жив и здоров, но ещё и имеет цель.
Сал обходит стол и облокачивается на перила, отделяющие нас от зрителей.
– И какую роль в новой линии играет ЭрДжей?
– Сложно сказать.
– Почему?
Наклоняюсь вперёд, тоже желая услышать ответ. Что я теперь сделала?
– Дэниелу предстоят великие дела. Влияние ЭрДжей на его будущее неоценимо, – продолжает Йетс.
– Правда? – переспрашивает Сал с деланным удивлением, и я подавляю смешок над его плохой игрой. Он поворачивается ко мне и заговорщически подмигивает. – Тогда почему же сложно объяснить её роль в его жизни?
– Прежде всего, – начинает Йетс, – речь идёт о том моменте, когда она протянула руку к нему, моменте, когда началась их подлинная дружба. Благодаря этой дружбе он познакомился с Мадлен, которая стала его девушкой. В конце концов, её борьба с раком привела к тому, что он выбрал медицину.
– Согласно Хроникам Акаши, какое его теперь ждёт будущее? – спрашивает Сал.
Йетс широко улыбается.
– Сразу после второго испытания ЭрДжей, я сверился с Хрониками. Согласно записям, он войдёт в команду, которая найдёт лекарство от трёх разных видов рака. Их результаты, если ими поделиться с другими исследователями, приведут к значительному увеличению процента вылечившихся от онкологии. Наконец, когда Дэниел завершит свой путь на Земле, его труды лягут в основу исследований, которые приведут к раннему обнаружению и излечению от большинства видов онкологии.
– Итак, – подводит итог Сал, – работа Дэниела в прямом смысле спасёт жизни миллионов мужчин, женщин и детей.
Йетс кивает.
– И не только. Его работа улучшит и качество жизни тех, кто любит и забоится о больных.
– Прости, – с ухмылкой перебивает Азбаух. – Ты подводишь к тому, что рак излечили благодаря ЭрДжей?
Сал качает головой.
– Я не делаю такого заявления. Я просто даю ответ на вопрос, поставленный судом. Если ЭрДжей вернётся к жизни, мир станет лучше, чем если она останется в Послежизни.
– А Дэниел единственный, кто способен найти это чудодейственное лекарство? – скептически уточняет Азбаух.
– Уверен, кто-то в какой-то момент истории сможет сделать те же открытия, что и команда Дэниела, – Азбаух выглядит довольным, пока Сал не добавляет, – но пока мир ждёт открытий, сколько людей должны страдать и умирать от заболеваний, которым мальчик способен положить конец?
Азбаух пристально смотрит на Сала. Не думаю, что он купится на это.
– Но изменения уже сделаны. Если мы отправим её назад, будущее больше не изменится. Её влияние уже подействовало.
Откидываюсь назад в удивлении. Не думала, что они возьмут и используют изменения, которые я совершила, против меня. Словно кого-то попросили выполнить работу, пообещали деньги, а затем отменили сделку. Если бы не предупреждение Азбауха, которое до сих пор витает в воздухе, я бы высказалась. Так или иначе, Сал подходит к вопросу по-другому.
По лицу Сала медленно расплывается почти ликующая улыбка.
– Хм, да. Я как раз к этому подходил, – он поворачивается к Йетсу. – Брат мой, Азбаух поднял очень важный вопрос. Будущее Дэниела уже определено?
На лице моего хранителя появляется странное выражение.
– Нет.
Шепард и Мармарот поднимают головы и смотрят вниз поверх помоста. Глаза Азбауха сужаются как у хищника. Но именно Сал, собирающийся нанести последний удар, заставляет меня улыбнуться.
– Похоже, что будущее всё ещё остаётся неопределённым и полностью зависит от этого решения. Но как такое возможно? – спрашивает Сал, улыбаясь от уха до уха. – Хроники Акаши конкретны. Это факты, не так ли?
Йетс прочищает горло.
– За всё время моей работы хранителем, будущее подопечного всегда было предопределено. Однако я не думаю, что ЭрДжей уже сыграла свою роль в решении Дэниела.
– Пожалуйста, – произносит Сал, махнув рукой в сторону толпы. Мне кажется, или он действительно всё больше актёрствует? – Просвети нас.
Йетс кивает.
– Именно ЭрДжей убедила Дэниела осуществить мечту стать доктором, хотя остальные говорили, что он не справится. Её вера в него и его жажда найти лекарство – именно то сочетание, которое сделало открытие возможным.
Гул голосов становится громче с каждой секундой.
– Тишина! – орёт Азбаух, заглушая толпу. – Тишина, я сказал!
Когда никто не реагирует, он открывает рот, и раздаётся оглушительный вопль, напоминающий разорвавшуюся звуковую бомбу. Все, и ангелы в том числе, опускаются на пол. Что касается меня, я сворачиваюсь под столом в позу эмбриона, руками крепко зажимая уши. Наконец, шум стихает, я поднимаю глаза и вижу, что дедушка протягивает мне руку, чтобы помочь подняться. Я принимаю её, поднимаюсь и смотрю, как люди в тишине занимают свои места. Все, кроме одного.
– Ненавижу, когда он так делает, – бормочет Смерть, поправляя ярко-оранжевую гавайскую рубашку.
– Я всё слышал, – скрипучим голосом произносит Азбаух, и несколько душ вздрагивают. Он в последний раз смотрит в сторону Смерти и поворачивается к Йетсу. – Давай проясним. Ты говоришь, согласно Хроникам Акаши будущее условно?
Йетс кивает.
– Никогда не видел ничего подобного. После обсуждения с несколькими хранителями записей, мы пришли к выводу, что единственное разумное объяснение – будущее ЭрДжей ещё не определено.
– Жизнь Дэниела единственная, как говорит Азбаух, с условным будущим? – перебивает Сал. Он победно смотрит на судей, его лицо выглядит настолько довольным, насколько лицо Азбауха выглядит спокойным. Теперь я понимаю, почему Гидеон выбрал его защищать меня.
– Нет. Такое встречается практически в каждой записи, – качает головой Йетс.
– Есть такие, в которых всё нормально? – настаивает Сал.
– Да, но практически все рассматриваемые Хроники заканчиваются к тому моменту, когда Дэниел должен принять решение о поступлении в медицинский колледж, – кивает Йетс.
– Но не все в мире имеют отношение к лечению онкологии, – перебивает Азбаух, прежде чем Сал успевает задать больше вопросов.
– Верно, – отвечает Йетс, – но хранители предполагают, что раз рак влияет не только на жизнь самих пациентов, но и на тех, кто с ними знаком, то влияние имеет эффект домино. До тех пор, пока судьба ЭрДжей не определена, их судьбы также остаются неясными. Помни, брат, люди – существа сентиментальные.
– Смертные, – качая головой, презрительно произносит Азбаух.
Итак, Азбаух не любит не только меня. Он ненавидит весь мой вид.
– Почему люди вообще имеют будущее, если они так тесно связаны с решением по делу ЭрДжей? – задумчиво протягивает Сал.
Йетс выглядит менее уверенным, и мой живот скручивает от страха.
– Они не знают ответа на этот вопрос. Всё, что им остаётся – лишь строить теории.
– То есть догадки? – уточняет Мармарот.
Йетс в ответ напряжённо кивает.
Видя, что Азбаух собирается заговорить, Сал поднимается, чтобы задать следующий вопрос.
– И какова их теория?
– Они полагают, что будущее основано на лучшем решении.
– На каком именно? – подгоняет Сал.
– Поскольку ЭрДжей – решающий фактор в судьбе Дэниела, они считают, что для того, чтобы будущее большинства пришло в норму, прошение ЭрДжей должно быть одобрено. Как только она вернётся на Землю, чтобы завершить своё путешествие в мире живых, они ожидают, что Хроники восстановятся сами собой.
– Есть какие-то другие возможности? – спрашивает Сал.
– Это единственная теория, с которой хранители смогли согласиться, – пожимая плечами, отвечает Йетс.
Сал поворачивается к судьям.
– У меня больше нет вопросов, братья.
Азбаух переводит взгляд с Шепарда на Мармарота. Когда никто не заговаривает, он взмахивает рукой. Йетс поднимается, проходит через всю комнату и выходит через заднюю дверь. Ни разу он не посмотрел на меня.
– И кто следующий свидетель? – интересуется Азбаух, скука звучит в каждом его слове. – Пожалуйста, скажите мне, что вы уже заканчиваете этот парад чирлидеров.
– Остался всего один, – заверяет Сал. Он поворачивается, чтобы посмотреть на передний ряд. – Мадлен Квин – наш последний свидетель.
Наконец-то выступает кто-то, с кем я могу не беспокоится о том, что меня бросят под колеса проезжающего автобуса.
ГЛАВА 26
Мадлен проходит в переднюю часть зала и садится, поправляя юбку. Юбка ложится вокруг неё, словно лепестки жёлтых цветов.
– Я готова, – произносит Мадлен, поднимая взгляд на Сала.
Даже Азбаух не может смотреть на неё с презрением. Сал украдкой смотрит на зрителей, потом начинает говорить.
– Мадлен, расскажи нам, пожалуйста, о твоих отношениях с ЭрДжей.
– Вы имеете в виду отношения на Земле или здесь? – уточняет Мадлен.
– Начни со смертной жизни, – подсказывает Азбаух с непривычной теплотой в голосе.
Мадлен широко улыбается.
– Хорошо, – она поворачивается к Салу. – Рассорившись с Фелисити, ЭрДжей осталась без друзей. Мне было жаль её. В прямом смысле, с ней никто не хотел общаться.
– Почему? – осведомляется Сал, но я уже знаю ответ.
Мадлен пожимает плечами.
– Полагаю, это могло навредить репутации. То есть многие пытались попасть в компанию ЭрДжей и её друзей, но когда ЭрДжей ушла, Фелисити неистовствовала. Она изо всех сил портила жизнь тем, кто проявлял хоть малейшее сочувствие к ЭрДжей, – Мадлен прерывается.
– Мадлен, – мягко произносит Сал, – есть другая причина, почему у неё больше не было друзей?
Некоторое время она молчит.
– Да, – наконец говорит она.
– Что ты скрываешь от суда, Мадлен? – спрашивает Азбаух.
– У ЭрДжей на самом деле не было друзей, после того как она порвала с популярными ребятами, – со вздохом отвечает Мадлен. – Три года она была причиной страданий. Немало человек радовалось её падению.
Комната погружается в полную тишину. Значит, вот какой звук, когда тебя сбивает автобус.
– Что изменилось? – продолжает Сал.
– Дэниел. Его некоторое время не было в школе. Никто этого не знает, но он лечился от депрессии. Он вернулся на четыре дюйма выше и на двадцать фунтов легче. Его кожа стала чистой, и он сменил очки на линзы, – она краснеет, пока описывает его, и я её хорошо понимаю. Она описывает Тревора. – Когда он вернулся в школу, то знал, что ЭрДжей стала изгоем отчасти потому, что заступилась за него. Так что он начал с ней общаться.
Сал облокачивается о стол и скрещивает ноги перед собой
– Что сделала Фелисити, когда он вернулся?
Мадлен издаёт смешок.
– Она была в ярости. Она обзывала его, пыталась опозорить и всё в таком духе. Но Дэниелу было плевать. Он продолжал ходить к психологу, так что если бы всё стало слишком плохо, ему было с кем поговорить. В конце концов, её насмешки и подколы перестали действовать. Через некоторое время люди начали тянуться к ним.
– Почему?
Мадлен смотрит на меня.
– Потому что им было весело. Во время обеда они постоянно смеялись, абсолютно безразличные к злобным взглядам её бывших друзей. Должна отметить, я им завидовала.
– Почему? – спрашивает Сал.
Мадлен выглядит грустной, словно вспомнила что-то болезненное из своего прошлого.
– Из-за рака я провела так много времени в больницах, что все мои друзья, которые у меня были до диагноза, со временем окончательно исчезли. И когда я видела бывшую королеву школы в обществе симпатичного парня, и выглядела она так, словно у неё в жизни никаких забот, то я знала, что хочу быть частью их маленькой компании. Но я боялась, что они не захотят дружить со мной.
В жизни никаких забот? Ух ты. Да мне удалось её провести.
– Что ты сделала? – мягко интересуется Сал.
Она оживляется.
– Однажды, примерно за неделю до начала подготовки к трансплантации костного мозга, у меня случился приступ храбрости. Я подумала, что есть вероятность войти в больницу и никогда больше не выйти, так что спросить пару человек, могу ли я обедать с ними, стало проще простого.
– И так и было?
Мадлен кивает.
– Да, и ЭрДжей, даже на секунду не задумавшись, скинула со стула свой рюкзак и освободила место для меня. Через несколько дней ещё несколько человек присоединились к нам. К тому моменту, как я отправилась в больницу, у меня уже была компания замечательных людей, готовых поддержать меня.
Замечаю, что Сал пытается тщательно сформулировать следующий вопрос.
– Насколько хорошим другом была ЭрДжей? Она когда-нибудь отказывалась обедать с вами?
Живот скручивает. Я уже и забыла, что у меня была веская причина переживать, что Мадлен нападёт на меня, когда мы только встретились. Сейчас мне предстоит услышать историю от её лица.
– Вскоре после того, как я присоединилась к ним, Дэниел сообщил, что ЭрДжей общается с ним меньше, чем раньше. Он очень переживал из-за этого. Когда он сказал, что она обедает со старыми приятелями, я ушам своим не поверила. Он сказал, она выглядит несчастной, но всё равно видится с ними каждый день.
– Это стало открытием для тебя? – настаивает Сал.
Мадлен смотрит на меня.
– Не совсем. Я не сказала Дэниелу, но каждый вечер в семь тридцать ЭрДжей приходит ко мне и проводит со мной час. Она не пропустила ни одного вечера. Но я знала, что она скрывает что-то.
– Ты когда-нибудь спрашивала её об этом? – осведомляется Азбаух.
Замечаю, как от звука его голоса по телу Мадлен пробегает дрожь. Взгляд Азбауха смягчается, но он ждёт ответа на свой вопрос.
– Да. Сначала она пыталась отвертеться от моих вопросов. Она говорила что-то о том, что Дэниел слишком сентиментальный, но я видела, что она лжёт. Наконец, она призналась, что Фелисити шантажом заставила её вернуться к ним. В конце концов, она рассказала всю историю, – она прерывается и бросает на меня извиняющийся взгляд. Ей не за что извиняться, но я всё равно готовлюсь к тому, что она собирается сказать дальше. – У мамы ЭрДжей был роман, и Фелисити угрожала, что расскажет об этом всей школе, если ЭрДжей не начнёт общаться с ними снова.
Оглядываюсь через плечо на бабулю. Она уже знала о маме? Сердилась? Она смотрит прямо перед собой, её лицо ничего не выражает.
– Зачем Фелисити проводить время с тем, кто ей не нравится? – спрашивает Сал. Поворачиваюсь обратно и наблюдаю, как моя подруга делится моими самыми сокровенными секретами со всеми в Послежизни. Я понимаю, в этом нет её вины. Она просто отвечает на вопросы. Но тем не менее происходящее ощущается как предательство.
– В мире людей есть поговорка: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Невосприимчивость к нападкам Фелисити сделала ЭрДжей угрозой. Кроме того, ЭрДжей была нужна Фелисити.
– Зачем? – интересуется Шепард.
Мадлен делает глубокий вдох.
– ЭрДжей призналась, что Фелисити использовала свою силу, чтобы заставить делать её грязную работу за них. ЭрДжей этого терпеть не могла, но она должна была защитить свою маму. Мне было так жаль её. В смысле, для нашего возраста ей приходилось терпеть слишком многое.
– Что ещё ЭрДжей рассказала о Фелисити и её друзьях?
– Она сказала, что предложила Фелисити и её компании помочь моей семье, помочь им заплатить за лечение и расплатиться по счетам. Я сказала, что не стоит, но ЭрДжей настаивала. Она умоляла меня позволить ей использовать своё положение в благих целях. Я думаю, ей казалось, так она сможет искупить вину за то, что делала, уровнять баланс.
Сал обходит вокруг стола и садится рядом со мной.
– И ты разрешила ей?
Мадлен сглатывает.
– Да. Может, мне следовало настоять на своём, но я поступила эгоистично. Я знала, что мои родители смогут воспользоваться деньгами. Фирма папы дала ему столько времени, сколько ему нужно, но отпуск не оплачивался. Они уже давно просрочили выплату по ипотеке. Я подумала, что помощь ЭрДжей станет ответом на их молитвы.
– Когда ты узнала о плане обвинить ЭрДжей в краже денег? – осведомляется Сал.
– После того, как она пошла к директору. Меня уже несколько недель как выписали из больницы, но иммунитет был ослаблен, и врачи переживали, что я могу подхватить инфекцию. Планировалось, что на мне испытают экспериментальное лечение, но наша страховка не могла покрыть расходы. ЭрДжей пришла ко мне и сообщила, что её компания собрала достаточно денег для процедуры, и что школа отправит чек моим родителям буквально через пару дней.
– Что ты почувствовала в тот момент? – спрашивает Сал.
Слёзы набегают на глаза Мадлен.
– Облегчение. Я не сказала ЭрДжей, но мы упускали последний шанс. Если бы это лечение не сработало, я готова была остановиться. Я устала сражаться против того, что я не могла победить. У меня были друзья. У меня был парень, – она смотрит на присутствующих. – Мы с Дэниелом стали близки за столь короткое время. Знаете, я должна поблагодарить Фелисити за то, что приняла ЭрДжей обратно. В отсутствие ЭрДжей Дэниел начал проводить больше времени со мной. И однажды он поцеловал меня.
Клянусь, я услышала как все вместе – и ангелы, и души – вздохнули. Мадлен пленит их и даже не догадывается об этом.
Рассматриваю Мадлен. Я понимаю, что восхищаюсь ей, но что в ней такого, что завораживает каждого, кто с ней встречается? Внезапно я чувствую прилив грусти. Даже если я и получу то, что хочу, она всё равно больше не будет частью моей жизни. Её будущее не изменить.
Азбаух смотрит прямо на меня, когда задаёт следующий вопрос.
– Какой была ЭрДжей в первой линии?
Мадлен складывает руки на коленях и опускает на них взгляд, её подбородок дрожит.
– Она была злой.
ГЛАВА 27
Вся комната замирает. Абсолютно уверена, они никогда не слышали, чтобы Мадлен говорила о ком-то плохо. Я, в свою очередь, пытаюсь сдержаться. Отчасти потому, что это смешно, отчасти – из-за выражения абсолютного ужаса на лице Мадлен. Интересно, каково это – быть такой милашкой?
– У меня не было выбора, – бормочет она. – Всё из-за этого места, – она смотрит на меня со слезами на глазах. – Я не могу лгать. Но я бы соврала, если бы могла. Если бы я могла помочь тебе. Это не честно, – она поворачивается к Азбауху. – Вы не знаете её. Вы не знаете, насколько она сильнее, чем остальные из них. Она заслуживает второй шанс.
Пока она просит за меня, в голове проносятся две мысли. Первая: как я могла быть такой идиоткой и проводить время с фальшивыми друзьями, в то время как настоящие всё время были рядом? И вторая: наверняка выступление Мадлен будет темой для разговоров ещё долгие и долгие века.
– Мадлен Квин, – произносит Азбаух, в его голосе нет той резкости, которая присутствует, когда он обращается ко мне.
Подождите-ка. Почему, когда он произносит её имя, стены не рушатся? Смотрю на Мадлен и вижу её, я имею в виду, на самом деле вижу её в первый раз. Слабое свечение исходит от каждой клеточки её тела, словно она сделана из абсолютной доброты.
– Нет, – говорит Мадлен. – Вы должны послушать меня.
– Мадлен, – повторяет Азбаух. На этот раз его голос становится чуть жёстче. – Пожалуйста, успокойся.
Она сердито откидывается на стуле. Когда она встречается со мной глазами, мне хочется протянуть руку и успокоить её. Но она полна сюрпризов.
– Мне так жаль, – одними губами произносит она. Мне кажется, она на грани нервного срыва.
Качаю головой и улыбаюсь.
– Не надо, – всё, что я успеваю прошептать, до того как слёзы заглушают остальные слова. Чем я заслужила такую лучшую подругу, как она? Да, конечно, я заставила многих людей понервничать и стала всеобщим изгоем, но тем не менее, в итоге я осталась в выигрыше. – Что бы ни произошло, я буду в порядке. В любом случае, я не чилийский шахтёр.
Мадлен выпускает смешок.
– Ты никогда не дашь мне забыть мою одержимость обвалом шахты, да? Напомнить, что я была прикована к своей кровати после пересадки костного мозга, и по телевизору больше нечего было смотреть? Вдобавок, было приятно знать, что кому-то сейчас хуже, чем мне. Так здорово. Тебе стоит придумать что-то своё и прекратить пользоваться моим.
Меня переполняет чувство, что у нас есть общая шутка. В первой жизни, общие шутки всегда были за чей-то счёт. Но с Мадлен нет ничего неудобного, есть только комфорт.
Очевидно, Азбаух не в восторге от нашей болтовни. Он поворачивается к Салу.
– Ты закончил с этим свидетелем? – холодно спрашивает он.
Сал кивает и поворачивается к Мадлен.
– Спасибо за показания. Ты можешь идти.
Она медленно соскальзывает со стула и переводит взгляд с Азбауха на меня. Уверена, она что-то задумала, но не знает, как отреагируют судьи. Наконец, она принимает решение и кидается ко мне. Мадлен крепко обнимает меня.
Смотрю на Азбауха, мои глаза широко раскрыты от страха и удивления. И затем заслонка срывается. Я поднимаюсь и обнимаю её в ответ. В очередной раз меня удивляет, какой умиротворённой я чувствую себя рядом с ней. Как бы мне хотелось чувствовать это постоянно. Но вдруг она с неохотой отрывается от меня. Поднимаю глаза и вижу, как Йетс тащит её в зал. Его взгляд говорит о том, что ему жаль, и лёгким кивком он показывает на Азбауха, который выглядит не слишком тронутым моей эмоциональной вспышкой. Полагаю, Ангел Правосудия не слишком любит, когда чувства затмевают факты.
Сал обходит вокруг стола и знаком показывает мне сесть. Убираю волосы за уши и делаю, как мне велено. Я слишком измотана, чтобы сопротивляться. Мадлен была моим последним шансом. И если её пылкое свидетельство не в состоянии убедить этих трёх ангелов, что моя жизнь заслуживает второго шанса, то я сомневаюсь, что вообще хоть что-то сможет. Я готова к своему выступлению
– Захрил, – произносит Азбаух, когда голоса стихают, – ты готов?
– Что происходит? – шёпотом спрашиваю, наклоняясь к Салу.
Он слегка наклоняет голову, не отрывая взгляда от судей.
– Захрил собирается изучить твои воспоминания, чтобы понять, есть ли доказательства, что твоя душа изменилась после всего, через что ты прошла
– Стоп, так мне не нужно ничего говорить?
– Какие-то проблемы? – раздражённо перебивает Азбаух.
Сал одаривает меня многозначительным взглядом и поднимается.
– Если суд позволит, мне бы хотелось обсудить некоторые моменты следующего этапа заседания с ЭрДжей. Уверен, братья, вы не станете возражать.
Азбаух кивает и делает движение рукой. Уголком глаза вижу, что стена справа начинает дрожать, и в ней появляется дверь. Схватив меня за руку, Сал тащит меня из комнаты.
Когда дверь захлопывается, он резко разворачивается ко мне, раздражение так и исходит от него.
– Господи, ЭрДжей, неужели ты не можешь просто тихо посидеть и позволить мне выполнять мою работу? Чем меньше Азбаух слышит твой голос, тем лучше. Ты не нравишься ему.
– Да ладно? А я и не заметила, – огрызаюсь я. – Это мою жизнь они обсуждают. Полагаю, у меня есть право голоса. Как минимум, я должна знать, когда кто-то собирается копаться в моей голове.
– Нет. Веришь или нет, Захрил может стать твоим лучшим шансом выбраться отсюда.
– Ты о чём?
– Захрил знает, какой была твоя жизнь, когда ты только оказалась здесь. Он использует это в качестве отправной точки и выяснит, чему ты научилась. Он со всей тщательностью предскажет, что произойдёт, когда твоё сознание и подсознание воссоединятся. Захрил единственный может засвидетельствовать твой рост.
– Если всё, что их волнует – это предсказания Захрила, тогда в чём был смысл свидетелей?
– Это то, что волнует Азбауха, – соглашается Сал. – Но Мармарота и Шепарда интересуют другие переменные.
– Какие?
– Ну, для начала, большую часть времени души пассивны. Они предпочитают сбросить оковы смертного мира и наслаждаться жизнью после смерти. Но некоторые временно нарушили свой покой и присоединились к этому балагану.
Он умоляюще смотрит на меня. Хочу возразить, но не могу. Я знаю, в его словах есть смысл. Запускаю руки в волосы. В конце концов, теребя пряди, произношу:
– Каковы мои шансы?
