Текст книги "Эта прекрасная смерть (ЛП)"

Автор книги: Сара Шмитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

В его словах есть смысл, и я понимаю, что готова задать следующий вопрос, который продолжит нашу философскую дискуссию. Почему так сложно сконцентрироваться на своём возвращении к жизни? Я здесь не для того, чтобы обсуждать существование Бога. Я здесь для того, чтобы найти того, кто сможет вернуть меня к жизни.

– Послушай. Я просто хочу найти того, кто сможет мне помочь. Неважно, что там дальше, я хочу уже просто пройти это. Итак, что дальше?

– Не понимаю. Ты уже должна была смириться со своей смертью. Ты прошла через Зал Ожидания, посмотрела свою жизнь, увидела похороны…

– Я не видела свои похороны, – перебиваю я.

Мои слова привлекают его внимание.

– Разумеется, видела.

Качаю головой.

– Нет, не видела. На диске не было похорон.

– Странно. Похороны – это часть окончания, – на его лице ясно читается замешательство.

Где-то в отдалении раздаётся женский голос, зовущий его по имени.

– Йетс.

Сначала он его не слышит. На самом деле, мне приходится коснуться его, чтобы привлечь внимание.

– Что? – спрашивает он, вздрогнув.

– Тебя кто-то ищет.

Голос снова зовёт:

– Йетс.

На этот раз слышится паника.

Он подпрыгивает.

– Это Хейзел. Что-то не так.

Он отвечает ей на каком-то странном ангельском языке, и в следующий миг перед нами появляется рыжеволосая красотка. На её лице читается непередаваемый ужас.

– Слава Богу, ты ответил, – говорит она. – Йетс, у нас проблема.

– Успокойся, – отвечает он, кладя руки на её плечи и пытаясь успокоить. – Ещё ни разу не было проблемы, которую мы бы не смогли решить. Что случилось?

Хейзел дрожит как осиновый лист. И это Хранитель моего тела? Не удивительно, что я умерла.

– Мы потеряли одного нашего подопечного, – всхлипывает она, опуская голову ему на грудь. – Я нигде не могу её найти. Я только вернулась с Земли, чтобы проверить Хроники Акаши. Она не должна появиться здесь ещё целые десятилетия.

Йетс сдавленно отвечает:

– Кто она?

Хейзел бормочет что-то ему в грудь, он отталкивает её, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Что ты сказала?

– Она называет себя ЭрДжей. Она самовлюблённая принцесса, которая, не задумываясь, ставит себя на первое место. Но она ещё может исправиться. Я знаю. Но она исчезла. Что нам делать?

Я прочищаю горло. Хейзел поворачивается и смотрит на меня, её глаза становятся широкими как блюдца.

– Привет, – произношу я так злобно, как только могу. – Можешь перестать искать. Я твоя самовлюблённая принцесса.

ГЛАВА 7

Страх на лице Хейзел мгновенно сменяется ликованием. Она бросается ко мне и сжимает меня в крепких объятиях. Я не обнимаю её в ответ. Вообще, я настолько холодна с ней, насколько могу, но она, похоже, этого не замечает.

Она отступает, берёт меня за руки и быстро осматривает

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашивает она. – Я ужасно беспокоилась.

Её тон только сильнее разжигает во мне злость, которую я к ней чувствую.

– Не думала, что ты будешь так переживать об избалованной принцессе, – говорю я, посылая убийственный взгляд.

– Я также сказала, что ты ещё можешь исправиться, – её лицо омрачается, когда она шёпотом добавляет, – могла исправиться.

Она поворачивается к Йетсу и добавляет:

– Всё неправильно.

– Расскажи всё, что знаешь, – просит он, даже не потрудившись обозначить тот факт, что, возможно, не я причина всех бед.

Она направляется к выходу и говорит:

– Как я уже сказала, когда я не смогла найти её, то пошла смотреть Хроники Акаши.

– Что такое Хроники Акаши? – перебиваю я.

– Это записи обо всех людях, которые когда-либо жили или будут жить. История, настоящего и будущего, каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребёнка, – отвечает Йетс, не глядя на меня.

– Ох, – всё, что могу сказать.

Хейзел продолжает игнорировать меня.

– Это не ответ на вопрос, почему она здесь. Согласно Хронике, у неё ещё…

– Не говори, – перебивает он, строго глядя на неё. – Она не должна ничего знать из Хроники. Не до Суда.

– Она прямо перед тобой, – мрачно произношу я, поворачиваясь к Хейзел. – Не хочешь услышать, что со мной произошло?

– Нет, – отвечает она, отмахиваясь, словно отгоняя муху от своей прекрасной головки. – Ты умерла. Это всё, что мне нужно знать.

– Но я не должна была умирать. Произошла ошибка, – даже я уже начинаю переживать, что повторяюсь, как заезженная пластинка.

Йетс вмешивается:

– Говоришь, что ЭрДжей просто исчезла с твоего радара? Без предупреждения или объяснения?

Хейзел кивает.

– Я чувствовала колющую боль и сосущую пустоту после. Затем её свет исчез.

– Когда ты в последний раз проверяла её?

– Вечеринка, – всё, что она говорит.

Йетс кивает.

– Да, авария.

– Подождите, – произношу я, проталкиваясь к ним ближе. – Я не попадала в аварию.

Хейзел смотрит на меня.

– Нет. Ты ещё можешь сказать «спасибо».

– За что? – спрашиваю я, но теперь они говорят на этом жутком ангельском языке. Всё, что мне остаётся – сесть и наблюдать их словесный поединок. По тому, как Хейзел взмахивает руками, можно сказать, они спорят.

– Пошли, – произносит Йетс, поднимая меня.

– Куда мы? – спрашиваю я.

Хейзел берёт мою руку и располагает на своей мантии. Пытаюсь отвести руку, но она говорит:

– Отпустишь, упадёшь.

Разумеется, её слова не трогают меня до тех пор, пока я не понимаю, что это не имеет значения. Не похоже, что я могу умереть ещё раз.

Но уже поздно. Понимаю, что отрываюсь от земли и лечу. Сперва я так сильно держусь за Хейзел, что кольцо Сэнди впивается мне в кожу. Но потом я расслабляюсь. Её развевающиеся крылья мягко шуршат. Когда моё время по-настоящему придёт, я просто обязана обзавестись парой подобных! Жаль, что здесь не принимают кредитки. Я была бы горячим ангелом на Хэллоуин.

Мы прилетаем, и Хейзел мягко приземляется на траву. Долгожданный отдых от белых пушистых облаков.

– Где мы? – спрашиваю, когда она аккуратно сворачивает крылья за спиной.

– Зал Правосудия.

Я резко останавливаюсь.

– Что?

– Ты хочешь получить ответы, – говорит она, не потрудившись повернуться, – здесь ты их получишь. Только не говори никому, что мы провели тебя через задний ход.

Йетс толкает дверь такой высоты, что я не могу разглядеть её вершину. Когда Хейзел сказала, что мы идём в Зал Правосудия, я думала, он окажется мрачным местом с органом и тихими шепотками, но место оказывается потрясающим. В отличие от Зала Ожидания здесь шумно. Души тусуются вместе, смеясь и обнимаясь. Будто сотни – нет, тысячи – семей воссоединились в одном месте в одно время.

– Кто эти люди? – спрашиваю Йетса.

– Души, – отвечает он, оглядываясь. – Мы зовём их душами. Новоприбывшие встречаются с любимыми, которые ушли раньше них. Здесь последняя ступенька на пути в Послежизни.

Итак, это и есть семейное воссоединение.

– Как личная встречающая комиссия, – говорю я. – Миленько.

Оглядываюсь, пытаясь понять, есть ли здесь знакомые. Никого не нахожу. И хотя это хороший знак, означающий, что ещё не пришло моё время, было бы неплохо увидеть знакомое лицо.

Хейзел подводит нас к двери в самом конце тёмного коридора. Могу ошибаться, но мне кажется, что она делает глубокий вдох, словно ей нужно время, чтобы собраться с силами, прежде чем постучать.

– Входите, – рявкает голос. Может быть, я только воображаю, но мне кажется, я вижу, как Йетс съёживается. Мне становится любопытно, что же там за стеной такое, что может заставить ангела нервничать.

– Здравствуй, Азраил, – произносит Хейзел, входя и наклоняя голову.

– Не смотри прямо на него, – шипит Йетс, следуя за ней.

– Хейзел, почему твоя подопечная стоит передо мной? – спрашивает голос, и я поддаюсь искушению подсмотреть.

Большая ошибка. Вместо прекрасного создания с крыльями, идеальными волосами и идеальной кожей я вижу фигуру с четырьмя лицами и с невообразимо огромными крыльями с золотом на концах. Его тело покрыто глазами разных форм и размеров. Один смотрит прямо на меня, моргает и исчезает. Приходится прикусить щёку, чтобы не вскрикнуть.

– Прошу прощения, Азраил, но случилось кое-что необычное, – говорит Хейзел.

Квартет голов Азраила поворачивается в нашу сторону, и я отвожу взгляд.

– И что же? – спрашивает он.

Теперь отвечает Йетс:

– ЭрДжей, наша подопечная, появилась сегодня в Зале Ожидания. Она посмотрела диск со своей жизнью, и я встретился с ней, чтобы отвести её дальше.

– Не похоже, что что-то из этого стоит того, чтобы отнимать моё время, – отвечает Азраил, отворачивая все лица, кроме одного.

– По дороге на Суд, я встретил Хейзел, которая искала меня. Она была в истерике, потому что ЭрДжей исчезла с радара.

– Я не была в истерике, – говорит Хейзел, защищаясь. Прячу усмешку. Она определённо была.

– Ближе к делу, – рычит Азраил, и земля трясётся под ногами.

– Её дата прибытия в Хрониках Акаши отличается от фактической даты, – выпаливает Хейзел.

Я чувствую жар от четырёх лиц, уставившихся на меня. Плотнее прижимаю подбородок к груди.

– Что ты сказала? – ревёт Азраил.

Хейзел прочищает горло, краешком глаза смотрю на неё.

– Когда исчез её свет, я просканировала Землю, но не смогла её найти. Моим следующим шагом стал Зал Записей. Я не думала, что могла пропустить сообщение о прибытии подопечного, но не знала, что ещё делать. Когда я нашла её файл, то дата была другой.

Собираю всю свою смелость, молясь, чтобы этот Азраил не превратил меня в кучку пепла из-за того, что я собираюсь сделать. Со всей храбростью, какой только могу, спрашиваю:

– Пожалуйста, можно я кое-что скажу?

На комнату обрушивается тишина. Хейзел и Йетс в ужасе замерли. Уголком глаза замечаю, как комната озаряется красным сиянием. Слышу звук шагов Азраила, когда он подходит ко мне ближе. Когда его рука поднимает мой подбородок, я крепко сжимаю глаза, боясь увидеть мириады глаз, смотрящих на меня.

– Посмотри на меня, дитя, – говорит Азраил. В его голосе слышится нежность, которой я не ожидала, и я медленно открываю сначала один глаз, затем другой. Исчез его гротескный облик. Вместо него я смотрю на высокого загорелого мужчину с широкими плечами и безмятежным взглядом на единственном лице.

– Теперь ты понимаешь, почему они сказали тебе не смотреть на меня, – произносит он со смехом, что говорит мне о том, что он знает, что я видела его истинную сущность.

– ЭрДжей, – шипит Хейзел. Если бы Азраил не сделал ей знак замолчать, уверена, она бы прочитала целую лекцию.

Снова поворачиваясь ко мне, он говорит:

– Почему бы тебе не рассказать, что произошло. Начни с самого начала.

Что я и делаю. Я рассказываю ему о цыганке на школьном карнавале, случайном вмешательстве Гидеона, встрече с Сэнди, Йетсом и Хейзел. Он слушает молча, вникая в каждую деталь, задав лишь несколько уточняющих вопросов. Впервые, как я попала сюда, чувствую, что кому-то действительно есть дело до моих слов. Когда я заканчиваю, он задумчиво кивает.

– Что ж, интересно, – произносит он.

Йетс прочищает горло.

– Что нам делать? Хроники Акаши никогда не ошибаются.

Азраил жестом указывает ему замолчать.

– Я прекрасно осведомлён о непогрешимость Хроник Акаши, которые сопровождают каждую душу от рождения до самой смерти, – он скрещивает руки на груди, его длинные пальцы барабанят по выраженным бицепсам. Наконец, он прекращает и поворачивается к ангелам. – Свертись с хранителями Записей в Зале Правосудия. Если там есть упоминание об ЭрДжей, то мы поймём, что она там, где ей положено быть.

– А если нет? – спрашивает Йетс.

Азраил замолкает.

– Тогда у нас серьёзная, но деликатная проблема, к которой мы должны подойти со всей ответственностью. В таком случае надо призвать Гидеона, созвать Суд и, во имя всего святого, попытаться пригласить Смерть дать комментарий.

– Под твою ответственность? – спрашивает Йетс.

– Разумеется.

Йетс и Хейзел кивают.

– До тех пор, – продолжает Азраил, – возможно, ей будет лучше в Приёмном Зале.

Ещё один зал? Кстати, какие размеры у Послежизни?

Мои хранители обмениваются беспокойными взглядами.

– В чём проблема? – спрашивает Азраил.

Хейзел качает головой, но начинает говорить Йетс.

– Приёмный зал может быть подходящим для неё местом, но он за Вратами Рая. Так как пока её будущее не решено, то мы нарушим процедуру.

– Мы не может этого допустить, да? – спрашивает Азраил с усмешкой. – Похоже, что вся эта ситуация – одно сплошное нарушение протокола.

– Мне кажется, – быстро добавляет Хейзел, – будет жестоко отправить её в рай только затем, чтобы потом отправить обратно, если таково её будущее.

– Эй, – говорю я, махая руками над головой. – Я слышу всё, что вы говорите. Вы знаете, правда? Я может и мёртвая, но не глухая.

– У тебя есть другая идея? – спрашивает Азраил, игнорируя меня.

Йетс смотрит на меня, вероятно пытаясь решить, стою ли я того, чтобы из-за меня высовываться перед начальством.

– Возможно, лучшим вариантом будет вход перед Вратами. Питер присмотрит за ней, пока всё не уляжется.

Азраил задумчиво кивает.

– Пожалуй, ты прав. Думаю, будет наименьшим ущербом.

Когда решение принято, я следую за Йетсом на выход, Хейзел позади. Когда дверь закрывается, оба облегчённо выдыхают.

– Не могу поверить, что ты смотрела на него, после того как мы сказали тебе не смотреть, – резко произносит Хейзел.

Собираюсь сказать, что она не моя мама, но в последний момент сдерживаюсь. Хейзел – это тот, кто мне нужен, даже если она и помогает мне лишь для того, чтобы спасти свою задницу.

– Что за Питер? – спрашиваю, меняя тему.

Оба смотрят на меня как на ребёнка. Начинаю ненавидеть этот взгляд. Наконец, Хейзел отвечает:

– Питер. Апостол. Из Нового Завета. Тусовался с Христом.

Останавливаюсь на полпути.

– Вы говорите о святом Питере? О человеке, который встречает людей перед входом в Рай?

Потрясающе. Моей нянькой будет один из самых известных в Библии людей. Это точно не закончится хорошо.

ГЛАВА 8

– Итак, Святой Питер, – говорю я, пока Йетс и Хейзел спешно ведут меня по лабиринтам коридоров от Азраила. – Какой он?

Они обмениваются озорными взглядами.

– Его сложно описать, – отвечает Хейзел, пытаясь сдержать смешок.

Интересно, все ангелы-хранители туманно изъясняются или только мои?

– Он приятный? – нащупываю я. – Должно быть, он очень серьёзный. Он был лучшим другом Сына Бога, должно быть, он очень праведный, да?

Йетс смеётся.

– Что? – требовательно спрашиваю. – Что смешного я сказала?

Вместо ответа он открывает дверь. Ожидаю увидеть нечто торжественное, но вижу абсолютно противоположное.

Мало сравнимые по сравнению с Приёмным Залом, Врата – место разгула. Ну, по большей части. В небе взрываются фейерверки, а ангелы лениво летают в воздухе, бросая конфетти на новоприбывших. Если бы в воскресной школе нам рассказывали о таком, то я была бы более благочестивой.

Однако кое-что выглядит примерно так, как я ожидала. Врата Рая сверкают золотом, и они невероятно высокие. С равными интервалами вход открывается, и звучит труба, когда входят души.

– Приветствуют новеньких, – объясняет Хейзел.

– Каждый раз? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Здесь место праздника. По крайней мере…, – она бросает быстрый взгляд в противоположную сторону.

Прослеживаю её взгляд. Прямо напротив Жемчужных Врат находится что-то, похожее на пещеру.

– Что там? – интересуюсь я.

Она закатывает глаза.

– Врата Ада, – отвечает она.

– Да ладно? Врата Ада находятся прям напротив Врат Рая?

– Именно, – подтверждает Йетс. – Очень рационально. Не ты ли говорила, что мы должны упрощать?

– Да, но не слишком жестоко отправлять бедных тупиц вниз? То есть, каково чувствовать, что тебя отправляют на вечные муки, в то время как большинство веселится перед Раем? – смотрю в другую сторону. – Это он?

– Кто? – спрашивает Йетс?

– Там. Рядом с Вратами. Это Святой Питер?

Йетс смотрит в сторону очереди к Раю.

– Скорее всего.

Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть получше.

– Кто рядом с ним?

– Только не говори, что не знаешь, кто такой Будда, – с усмешкой произносит Йетс.

Пытаюсь скрыть удивление возмущением.

– Я знаю, кто это. Что он здесь делает?

– Я думала, мы уже всё обсудили, – со вздохом отвечает Хейзел. – Проблемы с религиями не у Бога. А у человечества. Буддисты имеют такое же право на вечное счастье, как и все остальные.

Я ухмыляюсь.

– А что с сайентологами?

Лицо Хейзел становится красными, когда она собирается ответить, но Йетс опережает её.

– Почему бы нам не пойти к Питеру?

Он берёт меня за локоть и ведёт через толпу, оставляя Хейзел кипеть.

– Что с ней? – спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы посмотреть, идёт ли она за нами. Идёт. Но медленно.

– О, у Хейзел своё мнение о некоторых религиях, появившихся в последние годы, – по его лицу видно, что это не та тема, которую стоит развивать. Позади слышу собачий лай.

– Стой, здесь что, есть собаки? – интересуюсь, вспоминая гончую, которая была у нас, когда я ходила в начальную школу.

– Видишь здесь собак? – спрашивает Йетс.

Качаю головой.

– Слышала.

– Нет, ты слышала Цербера.

– Кого?

– Цербер. Охраняет Врата Ада.

Снова качаю головой.

– Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Вам там больше не преподают классику?

– Типа Шекспира?

Йетс хлопает себя по лбу и стонет.

– Я о греческой и римской мифологии.

– Всем плевать на мифы, – отвечаю я. – Мы изучаем математику и естествознание. Можешь винить мировую экономику, но в моей школе литература где-то на втором плане.

– Об этом я бы тоже не упоминал при Хейзел, – говорит он, меняя направление и ведя меня к Вратам Ада.

Я отступаю.

– Только не говори, что ведёшь меня туда.

– Расслабься, – говорит он, слегка подталкивая меня. – Позволь добавить немного культурного просвещения в твоё жалкое образование, – он резко останавливается и смотрит вверх. – Знакомься, Цербер.

Передо мной четыре лапы. Поднимаю голову и вижу грудь огромную, как внедорожник моей мамы. Наверху не одна, а сразу три головы, каждая с огромной пастью. Слюна капает на пол, и я делаю шаг назад, чтобы не запачкать обувь. Три комплекта зубов выглядят острыми как бритва, я вздрагиваю.

– О, он не кусается, – со смехом произносит грузная женщина с кудрявыми каштановыми волосами.

– Откуда вам знать? – спрашиваю, прячась за Йетса.

Она звонко смеётся. Примерно как Санта Клаус, но без «хо-хо-хо».

– Ты не пытаешься сбежать, – пристальнее вглядывается в меня. – Так ведь?

Цербер рычит, мои глаза расширяются от страха, что он собирается сожрать меня. Йетс качает головой, и я понимаю, что вцепилась слишком сильно в его рукав. Женщина смеётся ещё громче, кладя руки на бёдра.

Что с ней не так? Затем Цербер снова рычит и, клянусь, эта тварь смеётся надо мной.

– Простите, – произносит женщина, вытирая слёзы. – Это было слишком просто.

Йетс шагает вперёд.

– ЭрДжей, это Александра, смотритель Цербера. Ал, ЭрДжей.

Она протягивает руку.

– Рада знакомству.

Смотрю на собаку, но она не обращает на меня никакого внимания. Я медленно протягиваю руку и коротко отвечаю на рукопожатие.

– Итак, Йетс, чем обязаны твоему визиту? Думала, вы, с белоснежными крылышками, слишком боитесь запачкаться.

Не могу поверить, что она так разговаривает с Йетсом. Но что более невероятно – его усмешка.

– Теперь, Ал, ты знаешь, если бы не моя доброта, твоя работа была бы намного тяжелее.

– Как скажешь, – она оглядывает меня с головы до ног. – Что с твоей плюс один? Почему она здесь? Готова поклясться, она ещё не прошла через Суд.

Откуда она знает? У меня что, на лбу написано?

– Пытаемся разобраться, – честно отвечает Йетс.

Словно услышав неслышимый звук, Ал и Цербер одновременно поворачиваются.

– Эй, – кричит Ал на душу, пытающуюся выскользнуть из очереди. – Ты убил восемь человек, не проявил никакого раскаяния. Тебе туда. Попытаешься снова удрать, Пушок твои кости выгрызет.

Она отворачивается, не дожидаясь, пока душа вернётся в строй.

– Стоп, – говорю я. – У душ есть кости?

Ал коротко смеётся.

– Фигура речи. Очевидно, Цербер никого не съест.

– Ох, – с облегчением произношу я.

– Они проведут вечность в его желудке.

– Отстой.

Снова смешок.

– Что, Йетс, она и есть та самая душа, о которой все говорят? – спрашивает она, вытирая слезу с уголка глаза.

– Да, – отвечает Йетс, когда к нам подходит Хейзел.

Коротко кивнув Ал, она спрашивает:

– Что вы здесь делаете? Предполагалось, что мы оставим её с Питером и поговорим с Хранителем Врат.

– Она не знала, кто такой Цербер, – отвечает Йетс.

Хейзел смотрит на него, не веря.

– Как это связано с нами?

– Эй, ангел, расслабься, – говорит Ал. – Мы просто беседовали.

Хейзел смотрит на неё, не пытаясь скрыть отвращение.

– Убедись, чтобы дворняга не оставила следов на моей одежде.

Цербер предупреждающе рычит, но Хейзел игнорирует его.

– Нужно идти к Питеру, – говорит она Йетсу.

– Хорошо, идём, – отвечает он.

Когда Хейзел отходит, Ал свистит. Хейзел мгновенно останавливается, руки сжаты в кулаки, затем начинает идти.

– Не надо её заводить, – произносит Йетс, качая головой. – Когда вы двое наконец поладите?

– Эй, – отзывается Ал, – я пыталась, но когда Её Высочество получила повышение до хранителя, то не могла дождаться момента, когда свалит отсюда.

– Не каждый создан для Врат, – говорит Йетс, похлопывая её по плечу. – Особенно для тех, что ведут вниз. – Посмотрев на меня, он добавляет, – нам лучше уже пойти.

– Передавай привет Бишопу, – произносит Ал и добавляет, глядя на меня, – добро пожаловать сюда, когда устанешь тусоваться с хорошенькими.

Её голова снова поворачивается к очереди людей, собирающихся спуститься в пещеру.

– Не заставляйте меня спустить собачку, – гремит её голос. – Поверьте, вы будете мечтать об адском пламени, когда он доберётся до вас.

– Похоже, у тебя полно дел, – комментирует Йетс происходящее.

Ал с отвращением качает головой.

– Почему, когда люди развязывают войну во имя религии, мне приходится иметь дело с кучкой идиотов?

Она поворачивается, не попрощавшись, и пропускает души.

– Она мне нравится, – признаюсь я Йетсу, пока мы идём к поджидающей Хейзел. – Собака не очень, но Ал классная.

Он смеётся, и я понимаю, что сейчас звук не действует на меня, как прежде.

– Александра присматривает за Цербером с начала времён. Она видит всё, поэтому у неё своеобразное чувство юмора. Однако есть ещё те, кто может видеть в человеке лучшее и худшее, как она. Пока не появился Питер, она управлялась со всеми приходящими душами. Конечно, тогда на Земле было не так много людей.

Смотрю на множество душ, говорящих на разнообразных языках и носящих одежду, которую я видела только в передачах по National Geographic.

– Когда появился Питер, её урезали, и теперь она зависает перед входом в Ад?

Йетс кивает.

– У Цербера есть работа и без неё. В общем, скажем, хаос был бы другим.

Мы идём по невидимой линии в центре между Раем и Адом. Ощущается мгновенная смена энергии. Во-первых, люди не пытаются выбиться из очереди. Напротив, я словно оказалась в толпе на концерте, где люди толкают тебя ближе и ближе к сцене. У Йетса не возникает сложностей вести нас через толпу.

– Наконец-то, – фыркает Хейзел, когда мы останавливаемся. Она поворачивается и пытается перекричать шум толпы. – Питер, она здесь.

– Почему я чувствую себя так, словно мама с папой привели меня к няньке? – бормочу я, ощущая, как все поворачиваются, что посмотреть на меня.

– Кто она? – кто-то шепчет.

Другой голос спрашивает:

– Почему с ней обращаются по-другому?

– Она актриса? – стонет ещё одна душа. – Умоляю, только не говорите, что они особенные и в Послежизни.

– В конец очереди, – кричит кто-то, и раздаётся взрыв аплодисментов. Знали бы они мою историю, не завидовали бы.

– Мои дорогие усопшие, – раздаётся авторитетный голос впереди. – Вы ещё не в Вечности. Пожалуйста, не заставляйте отправлять вас обратно на Суд.

Мужчина делает нам знак следовать за ним в комнату рядом с Вратами. Когда проходим мимо писаря, он добавляет:

– Впусти их. Слишком они буйные. Чем скорее пройдут акклиматизацию, тем лучше.

– Да, Питер, – отвечает парень.

Значит, это и есть святой Питер. Больше похож на двойника Райана Рейнольдса. Как только дверь захлопывается, выпаливаю:

– Вы действительно можете отправить их назад?

Его светло-карие глаза моргают, у меня перехватывает дыхание.

– Технически, да, но я никогда этого не делал. Просто нравится пугать скандалистов перед тем, как впустить. Вдобавок, – заговорщически произносит он, – видела их лица? Это бесценно.

То, что святой Питер милашка, я могу вынести, но шутник? Невероятно. Заливаюсь краской. О нет. Только не это. Я просто не могу запасть на парня, который умер почти две тысячи лет назад.

– Хм, да, – наконец выдавливаю. – Здорово.

– Питер, – резко произносит Хейзел. – Азраил хочет, чтобы ЭрДжей оставалась здесь, пока мы всё не разрешим.

– Круто.

Она смотрит на него с удивлением. Наверно, ожидала споров или чего-то ещё.

– В общем, постараемся вернуться как можно скорее.

Они с Йетсом взлетают, оставляя меня с Питером, не сказав ничего напоследок.

Он внимательно изучает меня. Когда мне это надоедает, я выпаливаю:

– Что?

Как я уже говорила, мне не хватает остроумия.

– Просто пытаюсь понять, из-за чего весь шум.

Смотрю на свои ноги.

– О чём вы?

Смотрит на меня с любопытством, прежде чем ответить.

– Суд не созывали. Даже разговоров не было.

– В смысле недавно? – тихо спрашиваю.

– В смысле никогда, – он открывает дверь и ждёт, пока я выйду. – Надеюсь, ты стоишь того, – добавляет он, направляясь к Вратам, где теперь никого нет.

– Куда все делись? – спрашиваю, удивлённо оглядываясь.

– Они внутри, – коротко отвечает он, после чего пронзительно свистит.

С другой стороны к нам мчится Цербер, все три языка свисают из трёх ртов. Пёс тормозит перед нами, и Питер чешет каждый подбородок.

– Привет, мальчик. Как ты? – собака валится на землю, перекатываясь на спину и подставляя живот. – Не сейчас, приятель. У меня есть дело к твоей хозяйке.

– Хозяйка? Скорее, смотритель, – произносит Ал, держа две деревянные доски. Она вручает одну Питеру, который отсчитывает сорок шагов и кидает доску.

– Точно, – говорит Питер. По щелчку пальцев у его ног появляются восемь небольших мешков. Он ухмыляется мне.

– Не знала, что я так могу, верно?

– Хватит морочить голову бедному ребёнку, – строго говорит Ал. Она размещает свою доску напротив его.

Я смотрю на ближайшую доску и выдыхаю. Хранители Рая и Ада собираются играть.

ГЛАВА 9

Изумлённо наблюдаю, как представитель Рая и представитель Ада кидают мешки с зерном в небольшие отверстия в деревянных ящиках, в то время как трёхглавая псина умиротворённо посапывает во сне. Должно быть, это шутка. Прочищаю горло.

– Так вот чем вы занимаетесь, когда рядом никого?

– Раньше мы играли в шахматы, – отвечает Ал, поднимая четвёртый мешок. – Но затем студенты показали нам это, и мы попались.

Питер смеётся, когда один из мешков улетает дальше цели.

– Шахматы, к тому же, занимали вечность. Можно умереть от скуки, пока она сделает ход.

Собираюсь спросить, когда мои хранители могут вернуться, но Питер поднимает руку.

– Подожди. Я целюсь.

– ЭрДжей, расскажи свою историю, – просит Ал, когда наступает её очередь. Мешок улетает вбок, и Питеру приходится уворачиваться.

Он бросает на неё предупреждающий взгляд.

– Не начинай снова.

– Мне жаль, – извиняется она, но даже я могу сказать, что звучит фальшиво. – Давай, ЭрДжей. Расскажи свою историю.

Отхожу подальше на случай, если их мирная игра превратится в войнушку и выкладываю им всё, начиная цыганкой и заканчивая тем моментом, когда оказалась с ними.

– Отстой, – комментирует Ал, наклоняясь после броска Питера. Определённо, бросок не был случайностью. – Эй! – кричит она. – Если делаешь это специально, то проиграл. Ты знаешь правила. – Он делает вид, что ему всё равно, однако следующий мешок летит прямо в цель. – В следующий раз удвоим расстояние, – бормочет она и поворачивается ко мне. – Что сказал жнец?

– Что он ничего не может сделать.

– Верно, – соглашается Питер. – Кому-то намного более сильному придётся разбираться с этим дерьмом. Даже представить не могу, кто захочет.

– Почему нет? – раздражённо отвечаю. – Думала, это то место, где случаются чудеса.

– Это так, но ты не можешь просто взять и свалиться в прежнюю жизнь. Если не забыла, ты мертва. Скорее всего, сейчас твоё тело готовят к похоронам, если, конечно, тебя не кремируют.

От этой мысли живот скручивает, и я борюсь с подступающей тошнотой, но Питер продолжает.

– Чтобы осуществилось твоё желание, Судьбе придётся отмотать целый мир.

– Но я не прошу отматывать весь мир. Только мою жизнь. Я заслуживаю второй шанс.

– Это ты так думаешь, – произносит Ал, прицеливаясь. – Из того, что я слышала, решение о твоей жизни не является однозначным. На твоём месте я бы зависала тут, пока счёт не вырастет в твою пользу. Ты ещё можешь выйти победителем.

Чувствую, как с лица сходит вся краска. Она только что сказала, что я могу отправиться в Ад? Я, конечно, понимаю, что не всегда была милой, но тем не менее. Ад? Ни за что не позволю этому случиться.

– Но я же не сделала ничего плохого, – говорю я, заикаясь.

– В самом деле? – интересуется она, возвращаясь к игре.

– Да, в самом деле, – спорю, однако страшусь, куда может завести этот разговор. – Я никого не убила.

На этот раз отвечает Питер.

– Как насчёт того мальчика в старших классах?

– О чём вы? – произношу, переводя взгляд с одного на другого.

Никто их них теперь не играет.

– Мальчик из твой школы. Тот, который убил себя.

– Вы о том парне в туалете? Причём здесь я? Он сделал это сам.

Взгляд Питера выражает строгость.

– Но почему он это сделал?

– Откуда я знаю? – отказываюсь понимать я, злясь, что они пытаются свалить чей-то выбор на меня. – Мы не были друзьями.

– Не были, – соглашается Ал.

Лишаюсь дара речи. Она действительно пытается обвинить меня в доведении до самоубийства?

– Справедливости ради, – добавляет Питер, – это не только её вина.

– Верно, – отвечает Ал, отчётливо выговаривая каждое слово. – Её друзья. Разница в том, что все они эгоцентричные люди.

– О, и почему же у них есть оправдание, а у меня нет? – спрашиваю сквозь зубы.

– Потому что ты лучше, чем они, – отвечает Питер. – Ты была предназначена для много большего, чем стала.

Так, я уже начинаю уставать от загадок и нравоучений.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю, скрещивая руки на груди. Очень хочу, чтобы Йетс и Хейзел поспешили.

Вздохнув, Питер садится и жестом показывает мне сделать то же самое.

– У каждого есть предназначение. Цель. Каждый выбор, который совершает человек, ведёт к цели или сбивает с пути.

– Ясно, – говорю я, всё ещё не понимая, что он пытается сказать.

– В общем, ты ушла далеко со своего пути. На самом деле, ты оказалась совсем не в том лесу, в котором начинала.

Мои плечи опускаются.

– У меня вся жизнь впереди. Может быть, я могу измениться.

– Может быть, – соглашается он. – Но первые семнадцать лет ты ставила себя выше других. Тебя гораздо больше волновало быть популярной, а не хорошей.