Текст книги "«Вся правда о слове «Навсегда» (ЛП) "

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

со своим желанием спросить у тебя: “Неужели ты, действительно,

думаешь…»

Нет.

«Дорогой Джейсон, я получила твой e-mail, и я поверить не могу, что

ты так со мной поступил после того, как я сказала, что люблю тебя, ведь

большинство людей считают нормальным говорить это, находясь в

отношениях! Я…»

Определенно нет.

Я откинулась на спинку стула, глядя на мигающий на экране курсор.

Вот уже два дня я безуспешно пыталась составить ответ для своего временно

взявшего паузу парня, но наступил понедельник, а я так ничего и не могла

придумать. Я хотела использовать в своем письме его же тон, но у меня не

получалось, и все заканчивалось тем, что между написанными мною

строчками читалась грусть и даже отчаяние. В итоге я решила, что лучший

ответ – это его отсутствие. Новых писем от Джейсона не приходило, и я

успокоилась на этом. Думаю, он правильно поймет мое молчание. В конце

концов, он ведь этого и добивался, разве не так?

Добираясь на работу, я застряла в пробке, остановившись как раз возле

машины скорой помощи, что натолкнуло меня на мысли о работе в выездном

ресторане. Я уже поговорила об этом с мамой (на самом деле, мне пришлось

это сделать, когда она обнаружила мою футболку с пятном от каберне).

– Но, милая, – начала она скорее вопросительным, чем недовольным

или убеждающим тоном, – у тебя ведь уже есть работа.

– Да, мам, – отозвалась я, а она снова покосилась на пятно, – но я

случайно наткнулась на Делию в магазине, и ей не хватало рук, чтобы все

донести, так что я помогла, ну а потом просто осталась с ними. Так уж

вышло.

По крайней мере, последнее предложение было правдой. Так,

действительно, просто вышло – и маме вовсе необязательно знать о том, что

случилось на самом деле.

Мама захлопнула крышку стиральной машины и скрестила руки на

груди.

–Мне кажется, это будет не так уж легко, – заметила она. – Работа в

библиотеке – это слово, которое ты дала Джейсону, и она требует большой

ответственности. Джейсон доверяет тебе и рассчитывает, что ты не будешь

отвлекаться.

В каком-нибудь другом мире этот момент был бы идеальным для

откровенного диалога между матерью и дочерью о расставаниях, паузах и

отношениях, но я жила не в этом, «другом», мире. В маминых глазах я –

примерная девочка, которая хорошо учится, занимается важным делом и

встречается с умным примерным мальчиком. Разрыв с Джейсоном, даже

временный, мог бы испортить ее впечатление обо мне и разочаровать,

поэтому я не хотела, чтобы она знала о наших проблемах.

– Но ресторан не будет отвлекать меня, – покачала я головой. – Я,

может быть, помогу там пару раз, а потом завяжу с этим. Это просто… для

развлечения.

– Для развлечения? – переспросила мама. – Мне казалось, это ужасно,

когда все идет вверх дном, а люди еще и проливают на тебя вино, – она

кивнула в сторону стиральной машины.

– Ой, да вовсе нет! – воскликнула я. – В пятницу все было совершенно

иначе. Это просто на нашей вечеринке все пошло не совсем так, как

планировалось, а обычно у них все в порядке.

– Правда?

Я кивнула. Еще одна ложь. Но мама все равно не поймет, чем

сумасшедшая работа Делии оказалась привлекательной для меня, я и сама-то

не была уверена, что понимаю это. Зато я была уверена в другом: все

выходные я прокручивала в памяти каждый момент того пятничного вечера и

понимала, что никогда еще не проводила время так хорошо. Эта суматоха и

постоянные нервы словно бы служили доказательством, что я все еще жива.

– Ну хорошо, – согласилась она, наконец. – Посмотрим, как все пойдет,

но работа в библиотеке все же твоя главный приоритет, так?

– Конечно, – согласилась я, и все было решено.

Вторая библиотечная неделя началась для меня с восьми часов

пятидесяти минут, когда я обнаружила, что Аманда и Бетани уже сидят на

своих стульях, хотя рабочий день начинается в девять. На звук

открывающейся двери Аманда подняла голову.

– О, Мейси, – поприветствовала она меня прохладным тоном. – А мы

как раз узнали…

Безусловно. Джейсон сболтнул кому-то в лагере, кто-то из лагеря

передал друзьям – неважно, как, но за выходные информация о нашем с ним

временном расставании просочилась повсюду. Великолепно.

–…о том, что случилось у вас с Джейсоном, – закончила Бетани.

Аманда состроила сочувствующее выражение лица. Теперь у них с Бетани

появилась еще одна вещь, в которой они были экспертами, в отличие от

меня, разумеется.

– Мы просто подумали, что это может, хм, повлиять на твою работу, -

Аманда закусила губу. Я покачала головой.

– Нет. Не повлияет.

И я села на свое место и повернулась к компьютеру, как раз чтобы

увидеть в отражении, как Аманда качает головой с выражением, говорящим

«Какая же она жалкая». Вот так и начался очередной длинный день.

Ничего особенного мне делать сегодня не пришлось, если не считать

ответов на вопросы от пожилого мужчины, который интересовался, есть ли у

нас газеты с объявлениями о работе, и от шестилетнего мальчика, который

хотел узнать адрес Микки Мауса. Очевидно, Бетани и Аманда сочли эти

вопросы вполне подходящими для моего уровня развития и даже не делали

попыток потратить на них свое бесценное время, зато время бросить на меня

насмешливые взгляды у них нашлось. В конце рабочего дня мне вообще не

хотелось разговаривать ни с одной из них, так что я молча взяла сумку и

ушла, едва минутная стрелка перескочила на три часа ноль секунд.

– Мейси? Это тебя.

Я взяла у мамы телефонную трубку, гадая, кто мог позвонить мне, если

Джейсон в отъезде. Поднеся ее к уху, я услышала странный шум, шуршание,

а затем умоляющий голос где-то вдалеке:

– Люси, милая, пожалуйста! Ты делаешь это каждый раз, когда мне

нужен телефон. Что? Почему…

– Алло? – позвала я.

– Мейси, привет, это Делия, – затараторил голос по-деловому. На

заднем фоне раздался плач, Делия вздохнула. – Ох, Люси, солнышко, ради

бога, умоляю тебя, позволь мамочке поговорить, хорошо? Вот твой кролик,

видишь? – плач прекратился. – Мейси, – сказала Делия в трубку, – ты еще

здесь? Боже, я так извиняюсь!

– Ничего страшного, – заверила я ее.

– Я звоню, чтобы пожаловаться. Мне нужно приготовить почти двести

штук бутербродов, а помочь совершенно некому. Не могу ли я обратиться к

тебе?

– Сегодня? – я посмотрела на часы. 7:05, в это время я обычно сажусь за

свои книги, чтобы заниматься подготовкой к экзаменам.

– Я понимаю, что это звучит глупо, просто все заняты. Конечно, у нас

же выходной, – перебила Делия сама себя. – Ничего страшного, если ты

откажешься, это просто выстрел в темноту, знаешь ли.

– Ну, – начала я, уже готовая сказать: «Нет, прости пожалуйста, у меня

тоже уже есть планы на вечер», но слова почему-то так и не сорвались с

языка. Делия тем временем продолжала говорить:

– Не знаю, почему я вообще решила, что ты захочешь потратить вечер

на хлеб и масло, но, вдруг у тебя нет других дел и…

– Нет, – перебила я ее. – У меня нет других дел, правда.

– Честно? – удивленно переспросила она. – Это же замечательно! О

господи, ты просто спасаешь меня, Мейси! Тогда слушай…

И Делия дала мне необходимые указания: куда ехать, к какому времени

и что с собой взять. Я слушала ее, рассеянно глядя на часы и понимала, что

ни капли не жалею о том, что книги подождут сегодня вечером.

Путь я держала куда-то в незнакомое мне место на окраине города.

Первая половина дороги была легкой – я ехала по главной улице, но затем

свернула куда-то, куда сказала Делия, и оказалась на слабо освещенной

улице. Проехав по ней еще некоторое расстояние, я поняла, что потерялась –

или застряла, зависит от того, как на это смотреть. Где-то здесь должен был

быть поворот в сторону дома Делии, но как бы я ни всматривалась в темноту,

разглядеть его не могла. Его просто не было, ну или это я свернула не туда. В

итоге я проехала вперед и остановилась у дома, ярко освещенного изнутри.

На крыльце в кресле сидела пожилая леди с книгой в руках, а вокруг дома

был разбит чудесный сад.

– Ты потерялась, милая? – ласково спросила женщина, взглянув на

меня. «Дорога темная, моргни – и пропустишь поворот» – сокрушалась Делия

в телефонном разговоре, и теперь я поняла, насколько она была права. Тем

временем пожилая леди встала и подошла к моей машине. Ей было чуть

больше пятидесяти, но она выглядела очень достойно в своем брючном

костюме и с элегантно уложенными локонами. В руках у нее была книга

«Выбор» Барбары Старр. Я опустила водительское окно.

– Да, извините. Я ищу Свитвуд Драйв, здесь где-то должен быть

поворот, но…

– Он прямо тут, – улыбнулась она и махнула рукой вперед. – Не твоя

вина, что ты не заметила, дорогая узкая, а фонарей нет. Да еще кто-то украл

знак поворота, глупые шутники, – она передернула плечами. – Четвертый раз

в этом году, представляешь? Но никому нет дела, так вот мы и живем. А ведь

в этом сумасшедшем мире, – усмехнулась она, – у нас должна быть

возможность хотя бы следовать знакам! – она покачала головой. – Свернешь,

проезжай прямо, но будь осторожна – в асфальте есть выбоина, можно

застрять, если не заметишь. Она неподалеку от скульптуры, уж ее-то ты

точно не пропустишь.

– Спасибо большое, – с признательностью поблагодарила я.

Выехав на Свитвуд Драйв, я изо всех сил вглядывалась в темноту,

чтобы не пропустить ни скульптуру, ни выбоину. Скульптуру я заметила

первой.

Это была конструкция из поржавевшего металла, напоминавшая по

форме руку. В центре, словно в ладони, лежало контурное сердце, тоже

сделанное из металла, но покрашенного красной краской. Внутри контура

сердца было прикреплено сердце поменьше, также металлическое, но

закреплено оно было как-то так, что при малейшем дуновении ветерка

начинало вращаться то в одну, то в другую сторону.

Засмотревшись на необычное сооружение, я забыла следить за дорогой,

а спустя мгновение машину тряхнуло. Я все же застряла.

– Прекра-асно, – устало протянула я вслух. Вот и выбоина нашлась.

Я сидела в машине, не зная, что делать, и разглядывала скульптуру.

Тем временем, в свете моих фар появилась фигура какого-то человека. Когда

она приблизилась, я с удивлением поняла, что это – Уэс.

– Что бы вы ни делали, – прокричал он, – не нужно пытаться выбраться

оттуда самостоятельно. Будет только хуже.

Подойдя ближе, он разглядел меня за рулем. Не знаю, кого он ожидал

увидеть, но мое появление, определенно, стало для него сюрпризом.

– Я, хм… – начала я.

– Застряла, – закончил он за меня. На секунду он исчез из моего поля

зрения, опустившись на корточки и разглядывая колеса моего автомобиля.

Затем снова поднялся, и я в очередной раз поразилась, как же хорошо он

выглядит. Просто потрясающе!

– Да, нехорошая ситуация, – протянул он.

– И ведь меня предупредили! – сокрушенно покачала головой я. –

Просто загляделась на эту скульптуру, и…

– На скульптуру? Ну да, ты ведь знаешь ее.

– Что?

Уэс заморгал, смущенный, затем потряс головой.

– Нет, ничего. Я просто подумал, может, ты видела ее раньше или еще

что-то. В городе таких несколько.

– Не видела, – честно призналась я. Подул ветер, и тут в доме

неподалеку открылась дверь, на порог вышла Делия.

– Мейси? – позвала она. – Это ты? О господи! – она всплеснула руками.

– Я совсем забыла предупредить тебя насчет этой ямы! Оставайся там, я

позову Уэса.

– Я уже тут, – отозвался он. Для меня он добавил, – Держись крепко,

сейчас мы тебя вытащим. Секундочку.

Через пару минут он вернулся ко мне уже за рулем пикапа, вышел

наружу и прикрепил к бамперу моей машины трос.

– Этот пикап – просто находка для тех, кто застрял в яме, – пояснил он,

затем вернулся за руль и поехал вперед. Я завела мотор, и минутой позже

пикап Уэса вытащил мою машину из ямы под аккомпанемент каких-то

стуков, напоминавший стук камней. Я вышла из машины.

– Громадное тебе спасибо!

Уэс пожал плечами.

– Не за что. Я постоянно этим занимаюсь. Тут как-то раз парень на

Феррари застрял. И как его сюда занесло?

– Яма просто огромная, – оглянулась я на выбоину. – Настоящий

монстр!

Уэс провел рукой по волосам.

– Нам надо бы заделать ее, вот только вряд ли это когда-нибудь

случится.

– Почему?

Он оглянулся на дом Делии, где она стояла на крыльце, босиком, в

домашней одежде и с растрепанными волосами. Она спустилась к нам,

грустно улыбаясь.

– Да так, семейный традиции, – хмыкнул Уэс. – Некоторые, – с нажимом

произнес он, – уверены, что все имеет свои причины. Даже монстрообразные

ямы.

– Ты так не считаешь, верно?

– Разумеется. Ладно, увидимся позже, – он махнул рукой и направился в

дом. – Кстати, – обернулся он, – поедешь обратно – держись левой стороны.

– Хорошо, еще раз спасибо!

– Насчет Уэса, – говорила Делия, разворачивая индейку, – он уверен,

что может справиться со всем. А если до конца справиться не получается, он

пытается хотя бы собрать то, что разбито, по частям.

– Разве это плохо? – поинтересовалась я, выдавливая майонез из

огромной упаковки на бутерброды, разложенные передо мной. Делия

покачала головой.

– Нет. Просто это… по-другому.

Мы стояли в гараже Делии, оборудованном под кухню для ресторана.

У стен стояли две громадные духовки, посередине – стол, а к потолку были

прикреплены вытяжки. Был здесь и большой холодильник, забитый

различными продуктами, был и шкафчик с разделочными досками и

столовыми приборами.

– Я смотрю на вещи иначе, – продолжала Делия. – Мне кажется, что все

должно идти так, как идет, и оставаться на своих местах.

– Например, яма, – подсказала я, вспомнив, как Уэс покосился на

Делию, прежде чем сказать, что «кое-кто верит в причины».

– Ох, представляю, что он тебе наговорил, – улыбнулась она. – Из-за

меня эта яма до сих пор там, и это я не позволяю ему ничего сделать с ней, а

в итоге ему приходится вытаскивать из нее машины, – она стала нарезать

хлеб, все еще улыбаясь.

– Нет, – медленно ответила я, – он сказал, что некоторые люди уверены,

что у всего есть свои причины. Ну, а другие, наоборот, так не считают.

Делия задумалась.

– Дело не в том, чтобы думать, что все происходит по каким-то

причинам, а в том, что… – она остановилась. – Ну, я думаю, что некоторые

вещи просто должны быть в беспорядке. Не быть идеальными. Хаос тоже

нужен, чтобы в мире был контраст, понимаешь? На дороге должны быть

ямы, так уж устроена жизнь.

Мы замолчали на минутку. Я обдумывала ее слова.

– Но это все еще большая яма, – заметила я.

– Громадная, – кивнула Делия. – Но для меня она просто является

символом того, что мир не совершенен, что дороги могут быть трудными, но

это же не значит, что нужно игнорировать препятствия, надо учиться

преодолевать их.

– Это немного странно, но в этом есть свой смысл.

– Да, пожалуй, – согласилась она. – И, наверное, именно поэтому я и

работаю так, как я работаю – ведь «Wish» в постоянном хаосе, как ты

заметила.

– Разве тебе не хочется спокойствия и легкости? – удивилась я,

передавая ей майонез и выкладывая бутерброды на тарелку.

– Иногда хочется, – она отвинтила крышечку и внимательно посмотрела

на меня, – но от того, что все вокруг тебя идеально, упорядоченно и

приглажено тоже устаешь. Идеал быстро надоедает, а вот несовершенство

прекрасно тем, что оно вносит разнообразие, – Делия пожала плечами. –

Знаю, ты сейчас думаешь, что я странная, но так уж я смотрю на вещи.

– Вовсе нет, – покачала головой я. Она действительно была права –

разве от того, что в библиотеке все шло размеренно и спокойно, я не

оказалась здесь? Разве изредка мне не хотелось каких-нибудь безумств,

встречаясь с Джейсоном, который всегда следует правилам?

Делия улыбнулась.

– Что ж, я рада, что ты не считаешь меня чокнутой в этом, потому что

мальчишки давно махнули на меня рукой. Кстати, как и мой муж, Пит, он

тоже не раз вызывал бригаду, чтобы они заделали эту яму, но всякий раз я

говорила, что мы отказываемся от их услуг. А этот бизнес… Ну, наверное, я

занялась им для того, чтобы всегда быть в движении и бороться с

трудностями. Потому что таким было мое желание (*игра слов – wish

переводится как «желание, мечта»)

– «Wish», – кивнула я, – это отличное название.

– И имя моей сестры.

– Правда? – вот тут я удивилась. – Ну, оно необычное.

Делия усмехнулась.

– Это семейное имя, скорее. Ее звали Мелисса, но в детстве я почему-то

придумала ей прозвище, так оно к ней и приклеилось. Она была самым

организованным человеком из всех, кого я знала, между прочим. Горькая

ирония, – Делия обвела глазами импровизированную кухню. – Кстати, это

дело тоже начала она, когда развелась с мужем и переехала с мальчиками

сюда. Для нее это был новый старт, и все шло замечательно, как по маслу. Но

потом она заболела… Ей было всего тридцать девять, когда она скончалась.

Говорить о смерти незнакомого человека было так странно, и мне

хотелось сказать, что я понимаю ее, как никто, но слова застряли в горле.

Взглянув на Делию, я поймала ее взгляд и молча кивнула, зная, что она

поймет. Она коснулась моего плеча, давая понять, что все в порядке.

– Мне очень жаль. Правда.

– Да, – она посмотрела на хлеб. – И мне. Спасибо.

Повисло молчание, в котором мы обе думали о тех, кого больше нет

рядом, затем Делия снова заговорила.

– Знаешь, что случается, когда кто-то уходит? – я вздрогнула – вопрос

оказался неожиданным. Затем я напомнила себе, что она могла не знать мою

историю. – У каждого на это своя реакция.

Я продолжала выкладывать бутерброды, не зная, что сказать.

– Например, мы с Уэсом. Когда Мелисса была здорова, он вел себя вон

из рук плохо. Пропадал где-то целыми днями, связался с какой-то дурной

компанией, его арестовывали… Никто не знал, что с ним делать. Но, когда

сестра заболела, он изменился, а после ее смерти и вовсе забыл своих старых

друзей и углубился в творчество, его привлекла работа сварщика.

– Сварщика? – переспросила я.

– Да, и он справляется отлично, верно? – улыбнулась мне Делия.

Шестеренки в моей голове закрутились.

– Так то сердце в руке…

– Его творение, – закончила Делия за меня. – Впечатляет, да?

– Еще как. А я и понятия не имела! Мы говорили с ним о статуе, но он

ни словом не обмолвился.

– В этом весь он, – пожала плечами Делия, нарезая колбасу, – тихий – но

невероятный.

– Действительно. Но уж если кто невероятен, но это ты. В смысле,

следишь за двумя мальчишками-подростками да еще и ведешь бизнес, – я

уважительно дотронулась до ее руки. – Это же должно быть очень сложно!

– Ну, не так уж и сложно, – рассмеялась она. – Тем более, что мои

подростки помогают мне. И мне нужна была часть сестры после того, как она

ушла – а здесь я нашла именно то, что хотела.

Для Делии я не была девушкой, которая видела, как умирает ее отец, и

вряд ли я должна говорить ей об этом. Она и так знает, что я понимаю ее, а,

если понадобится, я всегда могу поддержать ее, ведь ей это нужно больше,

чем мне.

– Иногда нужно просто двигаться дальше, – тихо сказала я. Делия

сглотнула.

– Никто этого не ожидал. Игру «Попался!» придумала Мелисса, -

произнесла она, – и именно она стала в ней безоговорочной победительницей.

Мы все попались. Но я не хочу забывать о ней, не хочу двигаться дальше,

как все вокруг говорят. Я чувствую, что она все еще живет в моем сердце, и

не хочу выпускать ее оттуда. Я думаю о ней – и становится легче.

В тот момент я позавидовала Делии. Она тоже потеряла важного

человека, но не притворялась в том, что ей стало лучше – так действительно

было.

Глава 6

– Ладно, – прошептал Уэс. – Смотри и учись.

Мы находились в главном отеле Лейквью, готовили вечеринку «Для

тех, кому за…», а прямо сейчас я и Уэс сидели в гардеробе, ожидая, пока

жертва «Попался!» пройдет мимо. Я оказалась здесь случайно – одна

пожилая леди отправила меня сюда с ее накидкой, и, открыв дверцу шкафа, я

обнаружила там Уэса.

– Что…? – начала я, но он прижал палец к губам, а другой рукой

втащил меня в шкаф и закрыл дверь. Не раздумывая, я позволила ему это

сделать, и, лишь оказавшись в темноте посреди плащей и пальто, подумала:

«О боже!». Из соседней комнаты был слышен звон бокалов и чьи-то

разговоры и смех, а еще та же музыка, под которую собирались гости на

свадьбе моей сестры.

– Так, – деловым голосом сказал Уэс так тихо, что мне пришлось

наклониться к нему, чтобы расслышать, что он говорит. – Мы ждем…

Ждем…

Я прислушалась. Снаружи не доносилось ничего подозрительного, но

вскоре раздались шаги.

– Сейчас, сейчас… – бормотал Уэс себе под нос. Шаги приблизились, к

ним добавилось бормотание. Должно быть, это Берт. – Итак… ПОПАЛСЯ! –

Уэс распахнул дверь шкафа и выскочил наружу. Берт подпрыгнул на месте,

взвизгнул от неожиданности тоненьким голосом , попятился назад да так и

сел на пол.

– О господи! – закричал он, а его лицо залилось краской, когда он

увидел, что из шкафа выхожу еще и я. Вряд ли его можно было винить за это:

никому не покажется приятным быть обнаруженным сидящим на полу после

того, как на тебя выскочил из шкафа собственный брат.

– Это было…

– В шестой раз, – закончил за него Уэс. – По моим подсчетам.

Берт, все еще красный, поднялся на ноги.

– Я тебе еще покажу, – он указал на Уэса, затем перевел взгляд на меня.

– И ты свое получишь.

– Ну ее-то не трогай, – покачал головой брат. – Я всего лишь показал ей,

как это делается.

– О, нет, – зловеще протянул Берт. – Она теперь в игре, стала одной из

нас. Все, никаких поблажек, Мейси.

– Берт, ты уже однажды напугал ее, – напомнил Уэс. – Считай это

расплатой.

Мальчик вскинул голову, игнорируя это замечание, и устремился

дальше по коридору, снова бормоча себе что-то под нос. Брат наблюдал за

ним, едва ли смутившись. На самом деле, на его лице вообще сияла широкая

улыбка.

– Хорошая работа, – заметила я, когда мы шли обратно на кухню.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Немного практики, и ты тоже сможешь

сделать так, чтобы тебе кто-нибудь попался.

– Ну, честно говоря, мне больше интересно происхождение этой игры.

– Происхождение?

– Как она началась, – подсказала я.

– Я в курсе, что это значит, – на секунду я испугалась, что нечаянно

бросила ему вызов, но все было в порядке, он улыбался. – Просто это такое

слово, которое обычно используется в словарях или книгах, но не в

разговорах.

– А я как раз работаю над словарным запасом, – я усмехнулась. –

Готовлюсь к экзаменам.

– Летом? – он покачал головой, но не стал ждать ответа. – Ладно,

происхождение. Это началось очень давно, мама придумала. Мы поджидали,

чтобы кто-то подошел к дверям, а потом выпрыгивали на него с криком

«Попался!». Потом уже стали ловить друг друга в разных местах. Выросли –

и забыли, но чуть позже в доме стало слишком тихо и спокойно, прятаться

было легко. Прекрасная возможность, знаешь ли.

Я кивнула, зная, о чем он говорит.

– Понятно.

– Плюс к тому, – продолжал Уэс, – нам нужно было немного веселья,

когда все пошло кувырком. Понимаешь?

Я не стала кивать в знак согласия, но я действительно понимала.

– Наверное, это больше для мальчиков, – сказала я, наконец. Он пожал

плечами и открыл дверь для меня.

– Возможно.

Когда мы вошли, то обнаружили Делию, стоящую посреди кухни с

руками, скрещенными на груди. По выражению ее лица я поняла, что что-то

не так.

– Минуточку, – произнесла она. – Все замерли.

Мы послушались. Даже Кристи, которая обычно пропускала мимо

ушей большую часть указаний, перестала нарезать чизкейк и отложила нож.

– Где, – Делия медленно обвела взглядом собравшихся, – нарезка из

ветчины?

Молчание.

– Ооо, – протянула Кристи тихим голосом.

– Не смей! – оборвала ее Делия, перебирая коробки, лежащие тут же на

столе. – Нарезка должна быть здесь! У нас теперь есть система!

Это было правдой. Чтобы обезопасить себя от бесконечных проблем,

Делия придумала новые правила, согласно которым каждый из нас отвечал за

что-то, что он должен был привезти. Нам были выданы списки, в которых

было указано то, за отсутствие чего не сносить нам головы. Я отвечала за

посуду, и, если у нас вдруг не оказывалось тарелок, ругать нужно было меня.

– Мы не могли ее оставить, – говорила Делия, открывая и закрывая

коробки, снимая обертки и снова возвращая их на место. – Я же помню, она

была в гараже, я приготовила ее, упаковала в пищевую пленку. Я видела ее!

По ту сторону двери были слышны голоса наших гостей, все они ждали

закусок, и у нас оставалось не так много времени. В начале мы планировали

выносить чизкейк и козий сыр, затем – рулеты с бобами, рисовые хлебцы,

булочки с розмарином и укропом и ветчину. Последняя была специальной

заявкой.

– Ладно, хорошо, надо просто успокоиться, – Делия нервно перебирала

подносы с выражением паники на лице. – Давайте еще раз. У кого что?

– Сыр и чизкейк, – подала голос Кристи. – Они здесь, – в комнату вошел

Берт. – О, ветчина не у тебя в списке?

– Нет, – он вытащил из кармана листок. – Бумажные салфетки и

пластиковые тарелки, – он поднял свой список в доказательство. – А что? Мы

забыли что-то?

– Мы не забыли,– твердо заявила Делия. – Не могли забыть.

– У Моники лед, – Кристи заглянула в список подруги через ее плечо. –

У Мейси – посуда, а у Уэса – бокалы и бутылки с шампанским. И это значит,

что ветчина была у… – она замолчала. – Ох, Делия.

– Что? – переспросила Делия, слушая ее вполуха. – Нет, подожди, я так

не думаю. В моем списке было…

Мы все ждали. В конце концов, это ведь ее система.

– Главное блюдо, – сказала она, наконец, достав собственный листок. –

Специальный заказ.

– Ого, – округлил глаза Берт.

– О господи! – Делия шлепнула себя по затылку. – Я ведь ставила эти

подносы на стол! Помню, как я беспокоилась, чтобы не забыть забрать их. И

я забрала их! Положила в свой багажник…

Мы все ждали. Делия провела рукой по волосам. Она приехала сюда с

Уэсом.

– О боже мой, – снова пробормотала она, на этот раз так тихо, что я едва

услышала. – Я оставила их в своей машине дома!

– Катастрофа, – по слогам пробормотал Берт. Он был прав: до дома

Делии от отеля ехать добрых полчаса, а подавать угощение нужно через

десять минут. Делия прислонилась к холодильнику.

– Это ужасно, – сказала она, прикрыв глаза. Никто из нас не ответил. На

кухне повисло молчание, какое, как я уже знала, заполняло все пространство

всякий раз в кризисных ситуациях. На этот же раз мы вообще были

одурачены собственными придуманными правилами. Затем, как и обычно,

Делия открыла глаза:

– Ну что же, – спокойно сказала она, – вот, как мы поступим…

К этому моменту я уже трижды работала с рестораном «Wish»,

включая самый первый день, когда помогала Делии на коктейльной

вечеринке. После нее были еще детский утренник и юбилей по случаю

пятидесятилетия. В каждый из этих дней была какая-нибудь неловкая

ситуация: то пожилой мужчина ущипнул чуть ниже спины, когда я

проходила мимо с подносом булочек, то Кристи опрокинула на меня поднос,

заляпав лососем и маслом мою юбку, то Берт выскочил из-за угла, напугав

меня так, что я чуть ли не выронила тарелку с салатом; и всякий раз я

спрашивала себя: чем же я думала, подписываясь на это? Но в то же самое

время я чувствовала и странную умиротворенность, когда нужно было

справляться с навалившимся на меня хаосом. Кроме того, помимо

беспорядка тут было еще и веселье – и я очень ценила это. Кристи постоянно

возвещала: «Вхожу!», когда открывала дверь, а затем торжественно вносила

то, что было у нее в руках – поднос, салфетки или собственную косметичку.

Берт поджидал у дверей Уэса, надеясь поймать его (что никогда ему не

удавалось, потому что брат открывал дверь и констатировал: «Берт, я тебя

вижу»). Я также узнала, что, когда Делия нервничает, она начинает

мурлыкать что-то себе под нос, обычно это была мелодия из «Американского

пирога», а вот Моника никогда не переживала, да и выражение на ее лице

менялось довольно редко. А еще я узнала, что всегда могу рассчитывать на

одобрительно приподнятую бровь Уэса и тихий саркастичный комментарий,

ну или просто на дружелюбный взгляд, когда я чувствовала, что все валится

из рук. Вообще, что бы ни происходило, в «Wish» всегда был кто-то готовый

встать на твою сторону, и это ощущение плеча было полной

противоположностью тому, что я видела и чувствовала в библиотеке или где

бы то ни было. Наверное, именно поэтому мне так нравилось работать здесь,

и неважно, какая катастрофа случалась в следующий раз. Здесь я понимала,

что живу, что я – счастлива.

Но, когда праздник заканчивался, мы все стояли возле машины, смеясь

и рассказывая истории об индюках и милых гостях, а организаторы

рассчитывались с Делией, я чувствовала, как шаг за шагом возвращается та

моя жизнь, из которой я вырывалась на последние несколько часов. Я

вспоминала, что на следующее утро должна быть в библиотеке – и все снова

становилось на свои места.

– Мейси, – окликала Кристи, когда мы помогали Делии убирать посуду

и остатки угощения на ее импровизированной кухне и готовились уже

расходиться, – ты едешь с нами сегодня?

Она каждый раз повторяла свое приглашение, хотя я всякий раз

отказывалась от него. Я ценила это. Приятно знать, что у тебя есть выбор,

даже если на самом деле ты не можешь выбирать.

– Нет, не могу, – говорила тогда я. – Я занята.

– Ну ладно, – пожимала она плечами. – Тогда в следующий раз,

хорошо?

Вот так все и происходило, наш маленький рутинный ритуал. Однажды

Кристи с любопытством поинтересовалась, чем же я так занята каждый

вечер.

– Да так, знаешь, кое-что для учебы, – ответила я.

– Даже не начинай, – пробормотала Моника, покачав головой.

– Готовлюсь к экзаменам, – пояснила я. – А по утрам работаю в еще

одном месте.

Кристи округлила глаза.

– Это же лето! – воскликнула она. – В смысле, я знаю, что ты – вся

такая умница-разумница, но разве тебе не нужен перерыв? Жизнь, знаешь ли,

длинная!

Может, и так, подумала я. А может быть, и нет. Но вслух я сказала:

– Мне просто, правда, многое нужно успеть сделать.

– Ладно, – улыбнулась она, – наслаждайся. Учись за меня, раз уж есть

такая возможность. Видит бог, мне это нужно, – она в притворном сожалении

возвела глаза к небу.

Таким образом, выходило, что дома я была Мейси, у которой «все в

порядке», которая гладила одежду и решала тест за тестом, но по вечерам я

становилась той Мейси, что возвращалась из ресторана счастливая,

растрепанная и непременно с каким-нибудь пятном на блузке. Я как будто

стала Золушкой наоборот: днем я была аккуратной принцессой, а по вечерам

отпускала всякую утонченность и позволяла себе веселиться с новыми

друзьями, но лишь до полуночи – тогда я снова превращалась в принцессу с

обязательным набором правил.

Катастрофа с ветчиной, как и все прочие, была успешно преодолена:

Уэс побежал в элитный продуктовый магазин, где Делию уже знали и делали

ей скидку, а мы с Кристи подавали остальные закуски, отвечая на все

вопросы о специальном блюде улыбками и хлопаньем ресниц. Когда вынесли

ветчину (сорок пять минут спустя), гости были вполне довольны и разошлись

по домам вполне счастливые.