Текст книги "Второй шанс"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Честно, я думала, ей интересно! – возмутилась я.

– Сомневаюсь, что Белисса Норвуд горела желанием узнать о жизни современного поэта, известного стихами о политике, природе и безответной любви, – хихикнула Мэгги.

– Ты знаешь о поэте Одене?

Я с любопытством повернулась к ней.

– Моя курсовая работа по литературе посвящена теме отчуждения личности, распада духовности, отчаяния и одиночества в поэзии Одена, – ответила Мэгги. – Благодаря этой работе я прошла в Дефрис. Эй, Лиа, у тебя еще остались драже «Тик-так»?

Я оцепенела, пораженная до глубины души, и не сумела выдавить ни слова, пока Лиа вынимала коробку драже и передавала Мэгги. Столько сюрпризов, и все в один день! Неожиданно приехала мама, на вечеринке мне чуть задницу не надрали, выяснила кое-что о прошлом Илая. Но все меркнет перед тем, что я узнала о Мэгги. Она поступает в Дефрис! Так же, как и я.

– Черт! – воскликнула раздраженно Эстер, посмотрев на часы. – Уже за полночь. Мне пора домой. Кого подвезти?

– Пожалуй, меня. – Лиа встала на ноги, отряхивая джинсы руками. – Ведь мне так и не удалось познакомиться на вечеринке с парнем моей мечты, который с радостью отвез бы меня домой.

– Извини, – смешалась я.

– Ой, да перебьется как-нибудь! – быстро отозвалась Эстер. Она обняла Лиа за плечи, когда мы направились к берегу, и, желая утешить, пообещала: – Завтра обязательно поедем в Бентли петь караоке. Может, там ты и найдешь своего ненаглядного принца с прилизанной прической и ранимой душой художника.

– Еще как найду, – фыркнула Лиа, – назло тебе.

– А ты как, Оден? – поинтересовалась Мэгги. – Тебя подвезти до дома Хайди?

Я оглядела с пирса набережную и стелющуюся за ней дорогу, мерцающие уличные огоньки в темноте и ответила:

– Не надо. Прежде чем ехать домой, куплю себе еще кофе.

– Еще кофе? – Эстер удивленно взглянула на кружку внушительного размера у меня в руках. – Он тебя не слишком бодрит перед сном?

– Нет, – помотала я головой.

Сойдя с пирса, мы попрощались, и девочки направились к автомобилю. Ветер доносил отрывки их беседы, а потом только голоса, пока я шла к «Газ энд Гроу». В магазине я оказалась единственной покупательницей: наполнила кружку свежезаваренным кофе, добавила сливки, взяла пластмассовую ложечку и – после недолгих размышлений – плитку шоколада. Кассирша, пожилая блондинка с табличкой «Ванда», разгадывала кроссворд, который тут же отложила в сторону при моем приближении, и выбила чек, с трудом сдерживая зевок.

– Долгая ночь? – спросила она, когда я рассчиталась.

– Бессонные ночи всегда долгие. – Не задумываясь, я повторила слова Илая.

На парковке дул сильный, но очень теплый ветер. На мгновение я закрыла глаза, чтобы ощутить, как он ласкает разрумянившееся лицо.

Странный выдался вечер! Там, на пляже, мне больше всего хотелось в гордом одиночестве зализать раны, и вдруг, к своему великому удивлению, я поняла, что на самом деле мне не хватает надежной компании и общения с ровесниками. Для Мэгги, наверное, тоже стоило немалых усилий подойти ко мне на берегу, ведь она не знала, как я отреагирую на попытку вмешаться в мою жизнь. Куда проще пройти мимо и не заметить чужой беды, но Мэгги не из тех, кто выбирает путь наименьшего сопротивления.

Я тоже не из таких. По крайней мере, считаю себя сильной духом и способной держать удары судьбы, поэтому пойду и разыщу Илая!

По улицам города медленно ехала патрульная полицейская машина, в салоне тихо потрескивала рация. По дороге мне навстречу попались две девушки, одна шла спотыкаясь, а другая почти тащила ее на себе. До закрытия баров еще оставался целый час, и из них то и дело на свежий воздух выглядывали припозднившиеся завсегдатаи, доносилась громкая, зажигательная музыка. В торговом квартале витрины павильонов утопали в темноте, и только в глубине магазина велосипедов, наверное в подсобке, до сих пор горел свет.

Я собралась постучать в дверь, но в последнюю секунду засомневалась. Подумаешь, провела вечер в компании девчонок! Что это меняет? Особенно для меня? Или во мне? Пока я стояла и ломала голову над неразрешимыми вопросами, в подсобке магазина чья-то тень прошла через зал и открыла заднюю дверь – в тусклом освещении мелькнула знакомая синяя рубашка, темные волосы… Не успела я сообразить, что к чему, а рука уже решительно стучалась в стеклянную дверь.

Илай оглянулся с настороженным видом, подошел ближе и, узнав позднюю гостью, все равно не стер с лица настороженного выражения. Кажется, он даже не удивился. Молча открыл засов и распахнул дверь.

– Дай-ка догадаюсь, – вместо приветствия сказал он. – Все-таки решила поучиться езде на велосипеде и не можешь подождать до утра?

– Вовсе нет.

Илай отпустил дверь и выжидающе смотрел на меня. Наверное, хотел услышать объяснения. Что ж, его право!

– Просто шла мимо, смотрю, в витрине горит свет… – В доказательство своих добрых намерений я приподняла стакан с кофе. – Сам понимаешь, долгая ночь…

Около секунды он придирчиво всматривался в мое лицо, потом пожал плечами:

– Ладно, входи.

Я перешагнула порог, а Илай снова запер дверь на замок. Мы – впереди Илай, а я вслед за ним – прошли по темному магазину в подсобку, которая больше напоминала мастерскую. Во всех углах кучей валялись запасные части от велосипедов, возле верстака притулились колеса, на столе высилась гора звездочек, и повсюду валились инструменты.

В углу, где стоял почти собранный велосипед, висел рисунок с изображением черепа и перекрещенных костей, а под ними надпись от руки: «Рабочее место Адама, только сядь, убью – не помилую!»

– Присаживайся, – предложил Илай, указывая на табурет под устрашающим предостережением.

– Здоровью не навредит?

Он закатил глаза, покосившись на записку:

– Нет.

Сам Илай сел за ближайший стол, на котором царил такой же, как и во всей подсобке, беспорядок: мелкие запчасти лежали вперемешку с бумагами, с краю выстроились пустые бутылки из-под содовой, повсюду валялись обертки от шоколадок.

– Итак, – произнес он, с отрешенным видом поднимая и изучая какой-то конверт, – ты пришла не потому, что хочешь купить велосипед.

– Нет.

– Тогда зачем? Мало верится, что можно прогуливаться по набережной после полуночи.

«Илай не разговаривает, – сказала Лиа. – Никогда и ни с кем!» Но со мной-то говорит, правда, пока по не известным мне причинам.

– Не знаю, – смутилась я. – Просто подумала… вдруг тебе захочется поговорить…

Он медленно задвинул ящик стола, захлопнув со щелчком, прозвучавшим в тишине сродни грому среди ясного дня, и подозрительно взглянул на меня.

– Поговорить? – сухо переспросил он.

– Ну да! – Илай выжидающе смотрел на меня, ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице, а мне вдруг почудилось, что опять стою под строгим взглядом мамы и начинаю изворачиваться: – Ты еще не спишь, я – тоже. Вот и решила, что…

– Понятно! – кивнул он. – Теперь ты все знаешь.

– Знаю?

– Надо было еще у двери догадаться, не говоря уже о вечеринке. – Илай сокрушенно покачал головой. – Мэгги никогда не умела держать язык за зубами.

Я растерялась и не знала, что делать.

– Послушай, извини. Я подумала…

– Знаю, что ты подумала. – Он схватил стопку бумаг и стал старательно перекладывать ее. – Я ценю твое желание помочь, или что ты там хотела. Только мне не нужна помощь, понятно?

Я ошеломленно кивнула. Неожиданно свет в подсобке, став нестерпимо ярким, ослепил глаза и напомнил обо всех неудачах в моей короткой жизни. Поднимаясь со стула, я пролепетала:

– Мне пора идти, уже поздно.

Илай не сводил с меня настороженных глаз. Еще в первую встречу он показался именно таким, настороженным, хотя тогда я не знала, что на то были особые причины. Вдруг он спросил:

– Хочешь узнать, почему я разговаривал с тобой?

– Да. – Что мне теперь терять?!

– Потому что с первого дня нашего знакомства ты отличалась от других: не ходила вокруг на цыпочках, не жалела и не смотрела таким взглядом.

– Каким взглядом?

– Вот таким, как сейчас. – Илай махнул рукой, указывая на мое лицо. Кровь тут же прилила к щекам. – Ты вела себя… непринужденно. До сегодняшнего вечера.

А ведь часом ранее Мэгги и Эстер тоже говорили о сегодняшнем вечере, ставшем роковым для меня. И раз он изменил меня, то, возможно, поможет измениться и Илаю?

Низко склонив голову, Илай с сосредоточенным видом перебирал на столе бумаги и детали от велосипедов. А я вспомнила, как легко в тот день на пирсе он подхватил Фисбу из коляски и успокоил ее с помощью «лифта». «Лифт» – не единственный из непредсказуемых способов утешения, поверьте.

– Если честно, – как можно непринужденнее заявила я, прислонившись к дверному косяку, – мне полегчало от твоих слов, потому что я вовсе не собираюсь жалеть тебя.

– Да? – протянул он, не поднимая головы.

– И вообще я на тебя рассержена.

– Рассержена? – Он с удивлением уставился на меня. Ага, вон как взвился! – С чего бы это?

– Потому что из-за тебя мне сегодня чуть не намылили шею!

– Из-за меня?

Я закатила глаза:

– Будто не знаешь, что я говорю о твоей подружке. А еще имел наглость глазеть на нее, словно впервые в жизни видишь.

– Погоди! Она же…

– Нет, ты просто стоял рядом и слушал мои бредни, – перебила я, – а потом, когда твоя подружка догнала меня…

– Что?!

– …она толкала меня в грудь и называла уродиной! – Илай удивлено поднял брови. – А ты в этот момент спокойно доедал кексы.

– Нет уж, погоди! – Он с шумом захлопнул другой ящик стола. – Ты же сама уговорила меня попробовать кексы.

– Я ведь не знала, что моя жизнь в опасности! – вздохнула я. – Короче, ты бросил меня на произвол судьбы и заставил разбираться с твоей подружкой. Думаешь, было весело?

– Послушай, Белисса не моя девушка.

– Может, ты скажешь об этом ей? – парировала я. – Конечно, если выкроишь время между парочкой кексов.

Илай снова уставился на меня с непроницаемым выражением лица – пойди пойми, что у него на уме. Опять стало не по себе, правда, теперь подругой причине.

– Почему ты до сих пор не дома? Время-то уже позднее, – наконец поинтересовался он.

– Я не сплю ночами.

– Почему?

– Раньше не спала, потому что родители скандалили допоздна, – призналась я, не задумываясь ни на секунду. – А сейчас… не знаю.

Илай понимающе кивнул:

– А как ты проводишь время? Ну, что не катаешься на велосипедах – это мы уже выяснили.

– За книжками или за рулем, – пожала я плечами. – Дома часто оставалась до утра в круглосуточной забегаловке, а здесь нашла только одно более или менее подходящее заведение – «Уилхаус-Дайнер», которому до идеала как до луны.

– Ты ездила в «Уилхаус»? – Илай потрясенно покачал головой. – Они подают не кофе, а настоящие помои.

– Знаю, а еще там официантки злющие-презлющие.

– И не похоже, что заведение ломится от посетителей, правда? – Он вздохнул. – Надо показать тебе стоящее местечко. Открыто круглосуточно, угощают классным кофе и вдобавок пирогом.

– Ух ты! Тройной перевес перед «Уилхаусом»! – воскликнула я.

– Точно!

– Погоди-ка. Я объехала всю округу в радиусе пятидесяти миль и не нашла ничего стоящего, кроме «Уилхауса». Так где же твое заветное местечко находится?

– Про него не многие знают.

– Ну конечно. – Я опять прислонилась к дверному косяку. – Опять ваши местные секреты!

– Ага! – Илай дотянулся до сумки, повесил на плечо и успокоил: – Не волнуйся! Я покажу дорогу.

– Это же не ресторан! – огорчилась я.

Да и можно ли назвать рестораном помещение, в котором вдоль одной стены выстроились стиральные машины, а вдоль другой – машинки-сушилки. Посреди зала стоят столы, несколько пластмассовых стульев и аппарат для продажи дозированных стиральных порошков с кондиционерами для белья, на котором висит записка с надписью «Не работает».

– А я и не говорил, что пойдем в ресторан, – усмехнулся Илай, подходя к одной из стиральных машинок и бросая сверху сумку.

– Но и что пойдем в прачечную, тоже не говорил.

– Верно! – Вытащив из сумки небольшую бутыль жидкого «Тайда», он загрузил остальное содержимое в барабан машинки, закинул несколько монет в монетоприемник и запустил стирку. За стеклянным окошечком тут же запенилась вода, после чего Илай вполголоса позвал: – Пойдем.

Я поспешила за ним, хотя и с долей неуверенности. Из зала со стиральными машинками и сушилками мы прошли в узкий коридор, в конце которого оказалась обычная белая дверь. Постучавшись дважды, Илай распахнул ее и жестом пригласил войти первой. Сначала я заколебалась, но изнутри повеяло ароматом свежезаваренного кофе. Он-то и подтолкнул меня смелее перешагнуть через порог.

И я словно перенеслась в другой мир. Если в зале прачечной на полу лежит непримечательный линолеум, а вокруг стоят белоснежные аппараты, за белой дверью начинается сумеречный мир в темно-бордовых цветах. Единственное окно занавешено разноцветной гирляндой, всего лишь несколько столиков расставлено кружком. Задняя дверь открыта, и через нее задувает теплый океанский бриз. Рядом вытянулась невысокая стойка, за которой читал журнал пожилой брюнет с тронутой сединой шевелюрой. Он поднял голову и, увидев Илая, широко улыбнулся.

– Привет! – обрадованно воскликнул он. – Так и думал, что сегодня заглянешь.

– У меня не осталось чистых рубашек, – признался Илай.

– Ну что ж! – Брюнет отложил журнал, встал за стойку и, потирая руки в предвкушении, поинтересовался: – Что будете заказывать?

– Зависит от того, что сегодня в меню.

Илай подошел к стойке и выдвинул стул для меня. Я удивилась проявлению джентльменских манер, но присела без колебаний.

– Итак, – тем временем произнес брюнет, отходя на шаг и заглядывая под столешницу стойки, – давайте посмотрим… Есть с ревенем, яблоком и ягодным миксом.

– Миксом?

– С малиной и черникой, – объяснил он. – Немного кислинки, смешанной с сочной сладкой мякотью ягод, придает необычный вкус. Попробуйте – не пожалеете!

– Уже слюнки текут! – Илай обернулся ко мне: – А что ты будешь?

– Хорошо бы кофе, – решила я.

– Только кофе? – удивился брюнет за стойкой.

– Она не из наших мест, – пояснил Илай, а мне сказал: – Конечно же, ты хочешь пирога.

– А! Ну да! – Оба не спускали с меня глаз. – Тогда, пожалуй, выберу яблочный.

– Вот и правильно! – похвалил Илай.

Брюнет взял две кружки с полки за спиной и налил кофе из кофеварки. Потом вынул из стойки два блюда с пирогами, отрезал по приличному куску от каждого, переложил аккуратно на две тарелочки и подал нам вилки, придвинув угощение поближе.

Сначала я отпила кофе из предложенной кружки. А ведь Илай не покривил душой, утверждая, что здесь подают восхитительный кофе. Но выше всех похвал оказался пирог! Боже милостивый, такую вкуснотищу я ела впервые в жизни!

– А что я говорил! – весело воскликнул Илай. – Какой тут «Уилхаус»!

– «Уилхаус»? Кто ест в этом мерзком заведении? – ахнул брюнет, а Илай кивнул на меня. – Боже! Только не говори, что это правда!

– Клайд очень трепетно относится к вопросам кулинарии, – объяснил Илай.

– Ну, – произнес польщенный Клайд, – я пытаюсь печь пироги с душой. Правда, пристрастился к домашней выпечке совсем недавно и еще новичок в этом непростом деле.

– Клайду принадлежит магазин велосипедов, – пояснил Илай, – прачечная и еще четыре магазина в Колби. Короче, познакомься, Клайд – местный магнат.

– Предпочитаю называться меценатом, – поправил брюнет, снова беря в руки журнал. Кстати, им оказался один из номеров «Гурмана». – Однако везение в бизнесе не гарантирует идеальной корочки на пирогах. Но я все время стремлюсь к совершенству и тружусь не покладая рук.

Я снова откусила кусочек неповторимого на вкус пирога – что тут доводить до совершенства?! – и снова оглядела небольшой зал.

– Признайся, – стал выпытывать Илай, в то время как Клайд перевернул страницу журнала, изучая рецепт картофельной запеканки, – это лучше, чем чтение и бездумное кружение по улицам города?

– Намного лучше, – согласилась я.

– Она тоже не спит ночами, – объяснил Илай Клайду, который в ответ понимающе кивнул, а мне сообщил: – Клайд купил эту прачечную, только чтобы найти занятие по ночам.

– Верно, – отозвался Клайд. – Кстати, устроить небольшую кофейню в подсобке предложил Илай.

– Нет, – покачал головой тот.

– Да-да! Не скромничай. – Клайд перевернул страничку. – Помнится, мы кружили по окрестностям, не щадя колес и покрышек, пили кофе из термоса и закусывали тем, что я напек за день. Потом Илай предположил, что мы наверняка не единственные, кто ищет приличное пристанище на ночь и при этом является противником тупого просиживания штанов в баре.

Илай с задумчивым видом проткнул корочку пирога вилкой и произнес:

– Колеса и покрышки. Неплохо звучит.

– Гм, – задумался Клайд. – А ты прав. Ну-ка запиши.

Вынув портмоне, Илай достал из него сложенный желтый листочек с длиннющим списком, потом взял протянутую Клайдом ручку и записал в самом конце: «Колеса и покрышки».

– Мы подбираем новое название для магазина, – объяснил Клайд. – Да только никак ни на чем не остановимся.

Я тут же вспомнила первый день в Колби и услышанный на набережной спор между Джейком, Уоллисом и Адамом.

– А как магазин называется сейчас? – поинтересовалась я.

– Просто магазин велосипедов, – ответил Илай бесстрастным тоном, а я от удивления приподняла брови. – Классно, да?

– Вообще-то он называется «Велосипеды Клайда». – Клайд забрал мою кружку, чтобы долить кофе. – Но в прошлом году вывеску унес ураган «Беатриса», а когда я решил обновить ее, подумал, не пора ли подобрать новое название…

– …чем мы с тех пор и занимаемся, – подхватил Илай. – Клайд никак не решится выбрать окончательный вариант.

– Сразу выберу, как только почувствую, что нашли самое подходящее название, – с беззаботным видом продолжил Клайд. – А до этого пусть называют просто магазином велосипедов. Ведь так оно и есть, верно?

Неожиданно зазвонил сотовый телефон, и Клайд ответил на звонок. Потом с трубкой, прижатой к уху, он вышел на улицу, а Илай повернулся ко мне:

– Что я тебе говорил? Классное местечко?

– Точно, – снова согласилась я. – Ты прав, я бы и за миллион лет не нашла его в одиночку.

– Еще бы, – хмыкнул он.

Около минуты мы молча доедали пирог. Из-за стенки доносились глухие звуки вращающегося барабана в стиральной машине. Часы показывали четверть третьего.

– Чем еще займемся? – спросила я.

Честно говоря, я думала, что мне нет равных в продуктивном использовании бессонных ночей. Однако Илай продемонстрировал высший пилотаж.

После прачечной мы вернулись к его грузовику, старенькой «тойоте» с закрытым кузовом, загруженным под завязку велосипедными запчастями. Они звякали и грохотали на каждом повороте, пока мы ехали до круглосуточного гипермаркета в пятнадцати милях к западу от Колби. Там, при желании, в три часа ночи можно не только купить продукты, одежду и бытовую технику, но и воспользоваться услугами шиномонтажа.

В огромном торговом центре мы бродили между рядами, толкая перед собой тележку, и разговаривали обо всем на свете. Только, разумеется, не об Эйбе.

– Значит, Дефрис, – повторил Илай, сравнивая пакеты попкорна разных марок. – А разве не там же собирается учиться и Мэгги?

– Да, – ответила я, пока он изучал этикетки.

– Наверное, хороший университет. Мэгги у нас настоящая умница! – А когда я промолчала в ответ, добавил: – Значит, ты тоже умничка?

– Еще какая!

Наконец Илай выбрал упаковку воздушной кукурузы и бросил в тележку.

– Если ты такая умная, – он с показным удивлением приподнял бровь, – почему тогда не знаешь, что нехорошо флиртовать с чужим парнем на кухне у его подружки?

– Наверное, потому, что много читаю, – попыталась объяснить я, – и совсем не гуляю с подругами допоздна.

– Не сказал бы, что Белисса много гуляет. – Илай скорчил забавную гримасу. – Скажу по секрету, для нее до сих пор установлен комендантский час.

– Шутишь?!

Он покачал головой.

– Вот это да!

– А ты думала.

Мы прошли дальше по проходу. Странно, у Илая вроде нет заготовленного списка, но он точно помнит обо всех необходимых покупках.

– Если серьезно, – не выдержала я. – Ты прав, я не из тех…

Я резко оборвала фразу, но он не стал торопить меня с признаниями. Тактичен и предельно вежлив! Илай начинает нравиться мне все больше и больше!

– Понимаешь, в старших классах я не участвовала в школьных развлечениях и забавах. Ну, почти не общалась с ровесниками…

– И ты в это веришь? – перебил он, останавливаясь, чтобы бросить в тележку рулон бумажных полотенец. – Иногда роль общения искусственно завышают.

– Тебе легко говорить, ведь ты в старших классах пользовался популярностью!

Илай покосился на меня с недоумением, поворачивая к рядам с консервированными супами. Впереди стоял парень в длинном черном плаще и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. В огромный супермаркет так поздно или рано (как больше нравится) ходят не только страдающие бессонницей, но иногда и сумасшедшие. При встрече с ними нужно придерживаться трех правил: не глазеть, держаться подальше и вести себя как ни в чем не бывало. По лицу Илая я поняла, что у него мелькнула та же мысль.

– С чего ты взяла, что я был в школе популярным? – продолжил он прерванный разговор.

– Ой, да ладно! Ты лихачил на велосипеде, а значит, девчонки сходили по тебе с ума.

– Чтобы ты знала, я ездил на байках, но при этом считался «ботаником».

Я с иронией поглядела на него, после чего Илай признался:

– Хорошо, согласен, на танцах стенки не подпирал. – Он взял с полки сначала одну банку томатного супа с рисом, потом другую. – Подумаешь, большое дело! Но в конце концов, это совершенно не меняет сути дела.

– По мне – так меняет. – Я склонилась над тележкой, чтобы скрыть смущение. – Учеба всегда стояла для меня на первом месте, и времени на друзей совсем не оставалось. Так что я многого не знаю.

– Например?

– Например, что не стоит разговаривать с чужим парнем на кухне его подружки.

Наконец мы покинули ряды с супами, где странный парень до сих пор что-то бурчал под нос, и перешли в молочную секцию, пройдя мимо сонного продавца, обновляющего нарезку в мясном отделе.

– Зато запомнишь на всю жизнь. Любой урок лучше всего заучивается под угрозой потенциальной взбучки.

– Точно, – усмехнулась я. – Только как насчет остального?

– Чего, например?

Я растерянно пожала плечами и снова склонилась над тележкой, а рядом стоял как обычно невозмутимый Илай и выбирал молоко, изучая срок годности. Не в первый раз за эту ночь я поймала себя на мысли, что наше блуждание по гипермаркету должно вызывать недоумение или хотя бы странные ощущения, но в действительности подобных чувств не возникало. Наверное, все дело в темном времени суток. Порой события, вызывающие удивление при свете дня, выглядят совершенно естественно после полуночи. Словно темнота уравновешивает чашу весов в свою пользу.

– Кажется, – наконец произнесла я, – уже слишком поздно для безумных выходок, которые совершаешь в первые восемнадцать лет жизни. Ну, например, для пижамных вечеринок, нарушения комендантского часа в пятницу вечером или…

– Катания на велосипедах? – предположил Илай.

Я резко остановилась, перестав толкать тележку.

– Чего вы все так привязались к велосипедам, а?

– Эй, во-первых, я продаю велосипеды. Во-вторых, они являются неотъемлемой частью детства, – объяснил Илай, проходя к секции с сырами. – Кстати, еще не поздно.

Я промолчала, так как мы подошли к одной-единственной работающей кассе. Усталая кассирша делала подсчеты по пробитым чекам.

– Конечно, пижамные вечеринки и все остальное еще не поздно наверстать, – продолжил Илай, выкладывая покупки на ленту перед кассой. – Но вот нарушение комендантского часа смело вычеркивай из списка.

– Почему?

– Потому что уже четыре часа утра, а ты еще в гипермаркете, – объяснил он, пока кассирша пробивала чек. – По мне, это нарушение всех мыслимых запретов.

Я обдумывала его слова, наблюдая за покатившимися по ленте яблоками.

– А что? Возможно, ты прав. Может, действительно роль развлечений, что я пропустила, завышена? Тогда нечего и переживать. Какой в этом смысл?

Немного поразмыслив, Илай сказал:

– Почему обязательно должен присутствовать некий смысл? Или нужно искать причину? Почему не сделать просто потому, что хочется?

Илай начал складывать купленные продукты в пакеты, а я замерла на месте, размышляя над его словами. Поступать как хочется, не задумываясь о причинах и следствиях, – заманчивая идея. А что? Мне нравится.

Из гипермаркета мы отправились в огромный хозяйственный магазин «Ламбер энд Стоун». Илай рассказал, что обычно рано утром здесь закупаются только оптовики. И хотя мы никоим образом не напоминали эту категорию покупателей, нас пропустили внутрь, – наверное, персоналу было все равно, кого обслуживать. В магазине я уныло тащилась за Илаем, пока он выбирал новый набор инструментов, коробку гвоздей и целую упаковку электрических лампочек. Пока он расплачивался, я ждала его на скамейке возле магазина, наблюдая за светлеющим небом и первыми лучами солнца, озарившими парковку. На часах было почти шесть утра, и окружающий мир наконец-то начал пробуждаться ото сна.

– Я все вижу, – прокомментировал Илай мою попытку скрыть зевок, садясь за руль.

– Обычно в это время отправляюсь на боковую, – призналась я.

– Ладно, заедем еще в одно местечко, а потом по домам, – пообещал он.

Догадайтесь, куда мы направились? Конечно, в «Газ энд Гроу»! За стойкой стояла та же самая пожилая продавщица, только теперь она читала газету и одновременно разговаривала по сотовому телефону.

– Тебе что-нибудь купить? – спросил Илай.

Я покачала головой, удобнее устраиваясь на сиденье.

Когда Илай вышел из грузовичка и почти скрылся в недрах магазина, рядом остановилась новенькая «хонда» синего цвета. Во время очередного зевка я краем глаза заметила мужчину – он вышел из автомобиля, оставив пассажира в салоне. На высоком водителе были мятые брюки, рубашка в клеточку и… очки в темной оправе.

Я внимательней пригляделась к его профилю, когда он проходил мимо, а потом осторожно оглянулась на «хонду». На пассажирском сиденье, как и следовало ожидать, сидела мама. С собранными в высокий хвост волосами, в любимом черном пуловере, накинутом на плечи, она выглядела как всегда элегантной, но немного уставшей. Через витрину магазина было видно, что ее аспирант налил себе кофе, затем выбрал упаковку жевательной резинки и яблочный пирог, после чего подошел к кассе. Возле кассы уже стоял Илай и болтал с кассиршей, пробивавшей чек.

Надо же! Только представьте себе: мама сама встречается с обычным шопоголиком!

Когда Илай наконец вышел из магазина, неся под мышкой бутылку минеральной воды и пакет чипсов в руке, мама окинула его знакомым оценивающим взглядом. От ее прищуренных глаз вряд ли ускользнут длинные растрепанные волосы, поношенная футболка и ключи с брелками, небрежно зажатые в ладони. С первого взгляда мама определит его социальную принадлежность: недавно окончил школу, в университет не собирается, наукой не интересуется, соответственно относится к рабочему классу. Если честно, раньше я и сама бы не чуралась подобных выводов, но теперь между мной и мамой раскинулась целая пропасть шириной в одну долгую ночь и пару несчастных часов. И это несмотря на то, что сейчас нас разделяют всего лишь несколько метров.

Наверняка мама будет провожать Илая пренебрежительным взглядом до старенького грузовика, пока он не захлопнет за собой дверцу. Мне этого уже не узнать, потому что я повернулась лицом к Илаю, а к маме спиной, чтобы остаться неузнанной. Просто обычная девчонка сидит на пассажирском сиденье и кивает парню, намекая, что пора домой.