Текст книги "Черная корона (ЛП)"

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глаза султана вспыхнули, он улыбнулся.

– Да ладно вам. Я и не собирался отказываться. Просто рассказал ценную историю, но всего лишь сказку, Хада-я. Конечно, у вас будут мои люди. Я так же, как и вы, хочу, чтобы короля Эгунлэнда сместили.

– И вы все еще утверждаете, что Угольного камня нет? – спросил Каз.

Султан нахмурился.

– Камень исчез с Королевой огня давным-давно.

– Но это условие союза, – сказал Каз. – Вы должны помочь Мей пройти пески Анади и найти Угольный камень.

Султан покрутил на пальце кольцо и пожал плечами.

– Если таково условие, так тому и быть. Я могу дать вам несколько людей, пока буду готовить солдат к войне. Но не обещаю, что вы хоть что-то найдете. Маленькая Хада-я сделала не тот выбор.

Я осталась и слушала, как султан, Муштан, Аллертон и Каз обсуждают политику, запоминая их слова и стратегии, узнавая о политике больше. Все это время, пока я слушала, я знала. Знала, что султан попытается украсть Угольный камень. Я знала, что о короле он не беспокоится. Он хотел получить черный бриллиант – Ансаринтанте – как он сам его назвал. Он пытался убедить нас, что камень уничтожен, но я видела правду. Он предаст меня, а я не могла этого позволить.

 

 

Глава пятнадцатая: Приготовления

Я встала до рассвета. Ноги привели меня на балкон поместья Муштана, где теплый ветер Джакани щекотал мою шею. Сегодня мы оставим безопасность Джакани и отправимся в неизведанные земли песков Анади. Почти всю ночь Аллертон рассказывал мне об опасностях и существах, что обитают там, – ядовитых скорпионах, пустынных змеях, стервятниках – а еще о жаре солнца, песчаных бурях и нехватке воды. А еще были пустынные народы, что жили вне города, бандиты, что убивали ради медной монеты.

Мы уйдем с десятком людей султана, десятком лучших Борганов Аллертона, а еще с моими друзьями – Сашей, Треовом, Эллен, Муштаном и Казом. Я закрыла глаза и сжала ладонь в кулак, подумав о Казе. Он должен быть на севере с генералом и бороться против отца. Но он остался со мной. Он отринул месть, чтобы остаться со мной. Других доказательств его любви и не нужно. Я прекрасно знала, как сложно отказаться от мести, как сложно двигаться дальше, потеряв родителя. Я знала, что он сделал ради меня.

И я этого никогда не забуду.

Я повернулась к комнате, остановившись между мягкими занавесками. Наши с Казом отношения чуть остыли после предложения. И по пути в Джакани нам не удавалось остаться наедине, хотя наши спальные мешки с каждой ночью оказывались все ближе, пока моя рука не нашла его во сне. Странно, что его сейчас нет рядом. Я хотела, чтобы мы лежали рядом, чтобы нас разделяла лишь одежда и тепло тел. Когда он спал рядом со мной, кошмары исчезали. Я хотела еще поцелуй. Я закрыла глаза и вспоминала их.

Уже поздно. У меня есть важные дела. Я умылась, оделась и начала собирать вещи. И спустила их в прихожую дома Муштана, проникнув по пути на кухню. Тут я услышала, как кто-то прокашлялся, и удивленно обернулась.

– Так и знал, – сказал Аллертон, скрестив руки поверх зеленой одежды. Он склонил голову. – Куда-то идем?

Я поставила вещи на пол и вздохнула.

– Это не то, о чем ты думаешь.

Аллертон двигался так быстро, что я отступила.

– Разве? Не собиралась сбежать в пустыню без группы? Не собиралась делать все сама?

– Султан хочет Угольный камень, – прошептала я. – Если мы пойдем с его людьми, они нас предадут.

Аллертон сузил глаза.

– Я, по-твоему, дурак? Я выгляжу идиотом? Думаешь, я не знаю, что ему нельзя доверять?

– Так ты отпустишь меня одну?

Аллертон шумно выдохнул.

– Не смеши меня. Как ты выживешь в пустыне одна? Что ты сможешь? – он схватил меня за руку и оттащил в тень. – Слушай, девочка. И слушай внимательно. Да, мы не можем доверять людям султана, но у вас одна цель. Ты хочешь найти Угольный камень. Ты сделаешь все для этого. Они будут помогать тебе, пока ваши цели совпадают. Так используй их, пока не доберетесь до храма Сихранов.

– А что потом? – спросила я.

– Я дал инструкции своим людям, – сказал он, не глядя на меня. – С людьми султана будет покончено.

Я застыла.

– Ты приказал им убить людей султана?

– Нет, защищать себя.

– У них тот же приказ. И будет кровавая бойня. Я не могу позволить столько смертей, – я повернулась, чтобы уйти, но Аллертон снова меня схватил.

– Мей, когда станешь королевой, будешь принимать и такие решения, и похуже. Есть необходимое зло в мире, и если с ним не смириться, ты не сможешь править. Как думаешь, что сделает султан, если ты вдруг исчезнешь? Думаешь, он забудет о мысли получить силу жить вечно? Не будь дурочкой, конечно, нет. Он пошлет за тобой людей. Он бросит нас за решетку. И если не найдет тебя, то убьет нас.

– Каз, – прошептала я.

– Каза используют для обмена с королем.

– И тот будет его истязать, – сказала я, похолодев.

Я безмолвно закинула сумку на плечо. Обхватив себя руками, я вернулась в гостиную, где и лежал мой серебряный принц. Он проснулся, когда я вошла. Он без лишних слов обнял меня.

– Люди умрут, что бы я ни делала, – пробормотала я, уткнувшись ему в плечо.

– Знаю, – ответил он.

– Это и значит править? Мне это не нравится.

– Так и должно быть, – сказал Каз, гладя меня по волосам.

* * *

Утром султан устроил завтрак отбывающим. Он назвал его «воплощением веры и плодотворных отношений». Я же назвала его «фальшивым чувством безопасности». Тем не менее, мы смогли обсудить карты песка Анади и оглядеть свитки Бердсли снова.

Храм мог скрываться в нескольких возможных местах, но Аллертон подозревал, что он на западе. Он исписал свитки Бердсли с обратной стороны заметками первых рожденных с мастерством, веря, что это пригодится. Я смотрела в его янтарные глаза и верила.

– А ты с нами не пойдешь, старина? – спросил Муштан.

На краткий миг я видела, что он колебался и жалел.

– Хотелось бы. Но я слишком стар и толст для такого путешествия. Не хочу ошибаться, Муштан. Я знаю свои пределы. Знаю, когда нужно остановиться, – он взглянул на меня. – Это путешествие для тех, кто сильнее, чем я. Хотя я очень хотел бы увидеть древние храмы Сихранов.

Мне было больно его слушать. Аллертон всю жизнь изучал Древних, а теперь так близко к чему-то ценному, но не может пойти с нами. Он поступал правильно, я уважала его за это, даже после всего случившегося.

– Здравствуйте, Хада-я.

Я увидела Аллайю, одетую в широкие штаны и тунику. Она несла небольшую сумку, ее волосы были скрыты под шарфом.

– Аллайя, ты тоже идешь с нами? – спросила я, удивившись, что в такое опасное путешествие отправляется служанка Муштана.

– Я всю жизнь хотела увидеть пески Анади. Муштан – хороший господин, но он ничего не знает о женщинах. Он думает, что мы рады, стирая его вещи. И я сказала ему, что пойду с вами и сыграю свою роль.

Я не сдержала улыбки. Своим серьезным видом она напомнила мне ту девушку, какой я была в Хальц-Вальдене.

– Тогда я рада, что ты с нами.

Перед уходом я оттащила Аллертона в сторону.

– Можно доверять Муштану?

Аллертон уверенно кивнул.

– Муштан – один из моих давних друзей, я всецело ему доверяю, но ты не можешь доверять никому. Никому, особенно, близкому султану. Ты не знаешь, на что способен человек, семье которого угрожают. Я не утверждаю, но султан знает о доме Муштана. Потому, хоть мне и больно это говорить, но доверять ему нельзя.

Мне тоже было больно. Я хотела узнать Муштана лучше, чтобы узнать и о Хэдалэнде, чтобы рана в сердце после потери отца затянулась. Аллертон, похоже, заметил мою печаль, потому что обнял меня, к чему я оказалась не готова.

– Будь осторожна, Мей. Используй голову. Используй силу. Если кто и может выжить, проведя за собой людей, так это ты. Знаю, ты не доверяешь мне, не можешь считать меня отцом после случившегося, но ты мне как дочь.

Слова задели что-то в моем сердце. Я выстроила стену из-за Аллертона, из-за того, что он сделал с моим отцом, а эти слова оставили брешь в стене. Я вытерла слезу и отстранилась.

– Будь осторожен, – сказала я.

Меня ждали во дворе, и я попыталась унять дрожь в руках. Каз вскоре оказался рядом со мной, одетый в штаны и ботинки, но с платком на голове, чтобы остужать ее. Всем нужно было носить их, я запомнила, как называется эта вещь – шеэм. Джакани были в белых хлопковых туниках, достающих до колен, и мешковатых штанах. На их поясах были мечи, они сухо смотрели на меня темными глазами. Они были холодными и собранными.

Муштан вышел вперед с одним из существ. Я шагнула назад, когда оно фыркнуло. Каз содрогался от смеха, пока я оглядывала верблюда.

– Вот и твоя лошадь, Хада-я, – сказал Муштан с улыбкой.

– Я не залезу на это, – ответила я.

Верблюд раскрыл рот и послышался отвратительный звук. Джакани рассмеялись, я отскочила в сторону. Саша радовалась, что лошадь, что она дала мне, теперь была не такой плохой. Я прочистила горло и поправила шнуры на металлической руке.

– Ладно, помогите мне, – сказала я Муштану.

Муштан что-то громко сказал на своем языке, и верблюд опустился на землю. Он указал мне взбираться. Я шагнула к нему и закинула ногу на его спину. Верблюд почти тут же поднялся, я оказалась выше, чем на Анте.

– Ну и как наверху? – крикнул Каз.

Я не могла говорить. Все силы я направляла на то, чтобы удержаться на верблюде с одной рукой. Его шея была невероятно длинной, а уши – странными.

– Не бойся, Хада-я, он будет идти с остальными. Тебе даже не нужно держаться, – сказал Муштан, похлопав верблюда по шее. – Его зовут Адил.

Я склонилась и погладила его плечо.

– Привет, Адил. Хорошее имя. Давай дружить, чтобы путь стал легким.

Адил в ответ склонился и сорвал травы у ворот. За мной послышался смех. Стыд покалывал кожу. Не такого начала я хотела. Как я поведу этих людей, если стала посмешищем? Как-то я смогла направить Адила к остальным. Мы взяли с собой большой запас воды, что в канистрах была прикреплена к спинам двух верблюдов без всадников. Их вели юные ребята. Мы уже спланировали путь, что проходил на запад через, надеюсь, дружелюбную деревню в долине у гор Красных Пиков, где мы могли бы набрать воды. На нашей стороне был султан, и люди должны слушаться, но неуверенность оставалась.

Муштан ехал впереди, направляя нас по улицам Джакани в пустыню. Дети бегали вокруг верблюдов, поднимая с дороги облачка пыли. Я не нуждалась в переводчике, чтобы понять, что они кричали: куда вы идете? На их лицах светилось любопытство. Они знали, что что-то происходит. Они знали, что от этого зависит судьба мира.

Каз ехал рядом со мной.

– Готова?

– Хотелось бы, – отметила я.

Он кивнул. Мы знали, что путь будет непростым. Вскоре смех утих. Нужно было многого достичь, многое оставалось неизвестным, я должна к этому приготовиться.

 

Глава шестнадцатая: Желтые пески

И хотя ехать на верблюде было неудобно, он был полезен. Верблюды шли без устали, едва ели и пили. Адил оказался надежным и следовал за своим стадом, как я за друзьями. Вскоре мне уже нравилось это странное существо.

Джакани находились на краю песков Анади, потому через полдня нас окружали только пески, а сверху нещадно палило солнце. Пот стекал по моим вискам, но я не решалась подвинуть свой шеэм. Муштан и остальные предупредили, что может случиться солнечный удар, что мы можем ослабеть от жары. Зная это, я держалась ближе к Эллен, Треову, Саше и другим Борганам. Они тоже не привыкли к такому климату.

Муштан и его люди с осторожностью делили воду. В начале всем дали контейнеры, дав строгие указания, сколько нам ее растягивать. После этого мы должны набрать воду снова. Мы остановились поесть, когда солнце было в зените, перекусили орехами и финиками в укрытии палаток. Все оставались тихими и собранными.

Смотреть на пейзаж оказалось трудно. Что-то в этой желтизне песков заставляло уважать мир. Жестокое место. Борьба или смерть. Даже в лесу Ваэрг было проще: он давал укрытие от дождя, можно было питаться травами. А пески Анади не давали ничего. Они иссушали. Они вытягивали из пор пот и энергию. К концу первого дня я радовалась, что ночь оказалась холоднее. Вскоре я уже дрожала.

Джакани развели костер, жарили лепешки. Все собрались у костра, потирая руки и ноги.

– Ночью резко холодает, – объяснил Муштан. – Жаркие дни, холодные ночи. Если вы рассчитывали расслабиться без солнца, то ошиблись, – он сел на цветное покрывало из шерсти, обхватив руками колени. В мерцании огня я заметила морщины на его лице и задумалась, сколько раз он проходил по пескам Анади. Муштан заметил мой взгляд и погладил покрывало. – Его сделали для меня мои дети. Сказали, что это меня защитит.

Я отвела взгляд, помрачнев. У скольких здесь были семьи? Я не осмелилась спросить. Я боялась теперь даже узнавать их имена.

– Не вини себя, Хада-я. Мир строится на жертвах храбрых. Не вини себя за то, что даешь шанс человеку совершить великое. Если я умру, я умру с надеждой на лучший мир, мир без слабого короля. Может, я сделаю этот мир лучше для своих детей.

– А если вы ошибаетесь? Если он станет хуже? – пробормотала я.

– Ты в это веришь? – удивился он.

– Нет, – тут же ответила я. – Ничто не может быть хуже этого короля. Он – осел.

Муштан рассмеялся.

– Ты будешь отличной королевой, маленькая Хада-я.

Я вскинула голову.

– О чем вы? – откуда Муштан знал, что Борганы признали меня своей королевой, что Каз предлагал мне свадьбу? Он что-то подслушал?

– Да ладно тебе. Ты – рожденная с мастерством, это дает тебе власть. Ты – лидер. Ты направила этих людей в пески Анади ради Угольного камня. И ты ведь выйдешь замуж за принца?

– Но как..?

Он захихикал.

– Может, я и старый, но еще помню, как встретил свою жену. Я знаю, как выглядят влюбленные подростки.

Внезапно рукав моей туники оказался куда интереснее, чем мысли о свадьбе. Свадьбе с принцем. Но когда рядом со мной опустился Каз с миской мяса со специями, я чуть не вскочила.

Он окинул меня взглядом.

– Ты в порядке? Ты словно привидение увидела.

– В порядке, – я расслабила спину, а Каз принялся расспрашивать Муштана, сколько ночей мы проведем в пустыне, пока я желала, чтобы меня поглотили пески.

Я поняла, чего боялась. Не самой свадьбы, а того, что я хотела этой свадьбы. Я хотела сказать миру, прокричать с крыш: «Я нашла его – человека, с которым хочу связать жизнь, с которым хочу исправить мир». Я содрогалась от смеха. Каз замолчал и повернулся ко мне с вопросом на губах. Я ничего не сказала, только улыбнулась, мы смотрели друг на друга, наша кожа пылала.

Но миг прервало громкое пение Джакани. Я отвернулась от Каза и вслушалась в песню, не похожую на мелодии севера. Их голоса становились такими громкими, что было уже неприятно ушам, но не так, как барды в «Павшем Дубе» в Хальц-Вальдене. Они растягивали слова, и пение превращалось в вой.

– О чем они поют? – спросила я.

 Муштан вскинул брови.

– Они поют о Королеве огня. Хочешь узнать подробнее?

Я кивнула.

Муштан тихо переводил мне песню:

Пустыня, согрей ее;

В ее жилах пламя, пламя.

Ветер, отыщи ее;

В ее жилах пламя, пламя.

 

Севера принц – боль ее;

Север, холодный предатель.

Севера лед проник в нее;

Север, холодный предатель.

 

Сердце, уничтожь ее;

Не забывай, не забывай.

Камня осколки не ее;

Не забывай, не забывай.

Слова обожгли меня жаром, словно пламенем, я обхватила себя руками. Это предупреждение. Люди Муштана не верили нам, они никогда не поверят северным. Они видят во всех, кто севернее Хэдалэнда, холодных предателей. Никогда еще Аллертон не говорил настолько правдиво.

– Как ты, Хада-я? – спросил Муштан.

– День выдался долгим, – ответила я. – Думаю, стоит отдохнуть в палатке.

Муштан кивнул с печальным взглядом.

– Хорошо. Отдохни. А мы оставим дозорных, чтобы не напали пустынные племена. Хотя проблем быть не должно. Нас для них слишком много.

– Приятно слышать. Спасибо, Муштан, – сказала я, поднимаясь на ноги и отправляясь в палатку. Сердце билось быстро, словно в такт той песне.

За мной зашуршала палатка, я обернулась и увидела Каза. Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– В чем дело? Что с тобой?

– Знаешь, что странно на самом деле? Несмотря на все, несмотря на то, что я веду этих людей в опасность, несмотря на то, что твой отец-убийца хочет добраться до нас, я счастлива. Я ужасно счастлива, Каз. Я люблю тебя, и я счастлива, – я приблизилась к нему и целовала, пока не распухли губы.

– Пока мы двигались по пустыне среди дюн, голубого неба и палящего солнца, я мог только смотреть на тебя и думать о тебе. Ты – яркий свет во тьме из-за смерти моей матери, ты ведешь меня дальше, – ответил он, прижимая меня к себе.

– Так давай сделаем это, – сказала я. – Сыграем свадьбу.

– Это говоришь ты? – удивился он.

Я кивнула, улыбаясь. Он оторвал меня от пола и закружил, уткнувшись лицом в мои волосы. На сердце было так легко. Вот бы этот момент длился вечно.

* * *

Но радость продлилась недолго, днем нас нагнала песчаная буря, мешая двигаться. Мы собрались в палатках, ожидая, пока утихнет шорох песка по брезенту. Я сидела, скрестив руки, на спальном мешке, представляя себя ветром. Я пыталась управлять им, отвернуть его от нас. Пару раз вой ветра утихал, но я слабела, и он набирал силу.

– Что такое? – спросил Каз.

– Я толком не чувствую силы, – сказала я. – Может, потому что обычно я создаю ветер, а не мешаю ему. Так я силы еще не использовала.

– Может, это из-за твоих эмоций. Ты ведь сама сказала, что сейчас счастливее, чем раньше. Может, нужно учиться управлять даром и в такой ситуации, – пожал плечами Каз. Он сидел напротив меня и затачивал меч.

– Как думаешь, что сейчас делает мой отец? – спросил он.

– Напивается, поливая везде вином, выкрикивает солдатам приказы, пока Линдон рядом с ним ухмыляется, – сказала я.

– Интересно, где он сражается. Интересно, как близко к югу он. Я слышал перед тем, как мы покинули Джакани, что генерал Альден заставляет войска короля отступать вдоль Сверны. Но король становится сильнее. Он набирает по пути в армию юнцов, – Каз покачал головой и продолжил двигать по лезвию камень.

– Мы его остановим, – сказала я. – Я никогда еще так сильно этого не хотела. Мы его остановим.

Я закрыла глаза и черпала силы из мыслей о короле, чтобы остановить бурю. Вскоре вой ветра утих.

– Это сделала ты? – спросил Каз.

– Думаю, да, – выдохнула я. – Только подумала, как сильно хочу Угольный камень.

– Мей, что ты будешь делать с ним, когда найдешь? – уточнил Каз.

– Уничтожу, – ответила я. – Что еще я могу с ним сделать?

– Ты могла бы с ним жить вечно. Разве ты этого не хочешь?

– И смотреть, как умирают все, кого я люблю? Нет, конечно. Мне уже хватило смертей. Я этого не хочу.

– Даже если так будет лучше для Эгунлэнда? Когда я умру, ты сможешь править королевством вечно, – сказал Каз. – Эгунлэнду не придется беспокоиться, что его захватит тиран.

Я обдумывала его слова.

– Нет, ведь это невозможно. Я не буду одинаковой вечно. Я человек, на меня давят мысли о смерти. Но если я стану другой, я превращусь в монстра, каким стал король, – я покачала головой. – Нет. Этому бриллианту нет места в этом мире. Никто не сможет жить тысячелетия, пока остальные проживают десятилетия. Это не правильно. Я его уничтожу.

Каз тепло улыбнулся.

– Хорошо. Думаю, это правильно.

Я усмехнулась.

– Ты меня проверял?

Он раскрыл рот, словно я его оскорбила.

– Я? Конечно, нет! Ну, может, немного. Я должен был убедиться, что не связался со злой королевой.

Я рассмеялась.

– Хорошо снова тебя таким видеть.

Каз замолчал и отложил камень для заточки.

– Я все еще злюсь на отца, но не позволил ненависти помешать мне искать хорошее в мире. Мы с тобой – это хорошее. Клянусь, с тобой я готов смеяться всегда, несмотря ни на что, – он отложил меч и притянул меня к себе, опуская на свои колени.

Он провел пальцем по моей спине, и вдруг мы уже не смеялись. А ведь его прикосновение уже казалось нормальным. Несколько дней, и его объятия стали естественными. Мои чувства рядом с ним делали все, что произошло раньше, несущественным. Порой я думала, что мы лишь тратили время со всеми тайнами, но порой я верила, что это время нам нужно было, чтобы мы выросли и стали такими людьми. Я уже знала, что любовь быстро не умирает, что она будет ждать столько, сколько потребуется.

– А раньше были изуродованные королевы? – спросила я, нарушая наше притяжение.

Каз фыркнул.

– Не называй себя так.

Я постучала ногтем по металлической руке.

– Так будут говорить они. Это они заметят, как только увидят меня.

– Они увидят, какая ты сильная и прекрасная девушка. Они увидят то же, что и я, – он мимолетно поцеловал мое плечо. – Я не уверен, что они скажут обо мне. Продолжат ли некоторые думать, что я – убийца. Короля могут ненавидеть, но он смог поселить в их душах сомнение. Они будут вечно сомневаться и думать, сделал ли я это. Но нет смысла думать лишь об этом. Король и королева теряют привилегию заводить друзей, когда садятся на трон. Как бы тебе ни хотелось, ты не сможешь подружиться с теми, чья сила не равна твоей. Всегда будет давление. И дело не в уважении между людьми. Один всегда управляет, а другие идут за ним. Здесь нет места дружбе.

– Я никогда так об этом не думала, – заметила я. – Будет сложно.

Каз кивнул.

– Но я всегда буду на твоей стороне.

 

Глава семнадцатая: Маллаху

Мы сгрудились у костра, защищая себя от холодного ночного воздуха. Саша сидела с Эллен и Аллайей. Саша с Эллен подружились, они заплетали волосы друг другу, болтали, словно были знакомы с детства. Я же проводила вечера за картами или с Казом вдали от остальных. Порой я их видела, Саша замечала меня. Она виновато улыбалась мне. На краткий миг я вспомнила, как видела в Хальц-Вальдене девочек, идущих из школы рука об руку. Я отталкивала зависть. Я уже не такая.

Люди Муштана снова пели. Но в этот раз нежную и теплую песню, и низкие голоса подходили ей. Они пели то громче, то тише, и мое тело откликалось на пение, успокаиваясь. Рядом сидел Муштан и тоже пел. Они работали вместе и пели, делали стрелы, точили мечи, готовили еду. Я могла лишь восхищенно смотреть.

– Ты веришь, что мы найдем камень? – спросил Муштан.

– Да. Но меня больше беспокоит, что мы найдем вместе с камнем.

– Сихраны, – сказал он.

– Да, – ответила я. И не сказала, что подозреваю, что его люди меня предадут. Что его люди попытаются украсть.

– Ты очень сильна, Хада-я. Кто осмелится выступить против тебя? – его слова казались чем-то большим. Он пытался сказать, что не пойдет против меня? Что они ослушаются султана? Или я искала то, чего там не было?

– Расскажите еще о Королеве огня, – попросила я.

Он устроился на песке удобнее и глубоко вдохнул.

– Что ж, она была самой любимой южной королевой. Даже народ севера ее любил. Это было до переворота, до священной книги Эсари, до нашего поклонения истинному Богу, что вы зовете Эндвином, – я кивнула. Я знала о божестве огня из учений Аллертона. – Тогда еще не было султанов. Она была повелительницей огня, невероятно сильной, из такой же семьи.

– Она потому стала королевой? – спросила я.

Муштан покачал головой.

– Тогда было много королевских семей. Ее отец захватил трон в кровавой гражданской войне. Хэдалэнд теперь все время воюет. Мы сильные. Нам нравится сражаться. Мы уважаем сильных, как Королева огня, потому ее и уважали многие. Но у нее была одна слабость. Она любила северного.

– И он ее бросил.

– Чтобы не упустить шанс править всем Эгунлэндом, а не только севером. Но он бросил ее. Его люди заполонили ее земли, как только он нашел брешь в ее защите. Ее сердце было разбито, и она убила себя.

– И Угольный камень был утерян.

– Да, Хада-я. Словно его и не было. И с тех пор нам приходится подчиняться королю севера.

– У вас есть султан, – возразила я.

– И он все еще подчинен королю.

– Не после этой войны, – сказала я, впервые признав, что будет война. Муштан пожал плечами.

– Возможно, Хада-я. Это наша история, но пойми, Джакани любят сказки. Нам нравится магия. Многие истории со временем оказались приукрашенными. Как сказка о скорпионе и змее. По легенде, скорпион связался со змеей, у них появилось существо, похожее на червя с твердым панцирем и клешнями, со смертельным укусом. Говорили, что существо выросло до размеров реки, что оно живет в песках пустыни. Конечно, этим лишь пугали детей, – рассмеялся он. – Все это неправда.

– Очень на это надеюсь, – сказала я. – Звучит отвратительно. И как оно называется? Скорпей?

– Смерточервь на твоем языке. А у нас – Маллаху. «Не будите спящего Маллаху». Такое говорят детям, чтобы они не бегали по пескам Анади.

– Я уже видела ужасных насекомых, повторения не хочу, – я взглянула на металлическую руку.

– Конечно, мне неудобно это говорить, но лучше тебе снять руку, пока мы идем по пустыне. Она может раскалиться от жары.

Я почувствовала прилив стыда. Он был прав, но я не обращала внимания на это неудобство, чтобы не показывать всему лагерю свой обрубок. Я спрятала руку в ткани туники и сменила тему.

– Ваши люди поклоняются Эндвину, богу огня. Почему?

– Мы живем в самом жарком месте. Огонь важен для нас. Он в наших венах. Мы гордимся своим боевым духом и жарким темпераментом.

– Но выглядите вы спокойными, – отметила я.

Муштан рассмеялся.

– Ты еще не видела меня в бою, Хада-я, тогда-то огонь и разгорается.

Часть меня задумалась, угроза ли это, но я решила так не думать и улыбнулась.

– Из южных Эндвину не поклоняется только Архипелаг. У них свой бог. Они зовут его Создателем.

– Создатель? Никогда не слышала, – сказала я.

– По их словам Создатель сотворил наш мир, сделал Древних и божеств элементов, божество магии. Создатель сделал все, что ты видишь перед собой. В это они верят.

Я покачала головой.

– Слишком много богов. Откуда нам знать, существует ли хоть кто-то из них?

Улыбка Муштана стала ухмылкой.

– Не все ли равно, даже если их нет?

Я ушла спать и мне снилась Эйвери. Она голой танцевала в костре, а потом увидела меня. Ее взгляд был растерянным, словно она не понимала, почему я здесь. Сон встревожил меня. Эйвери всегда была мудрой и спокойной, когда приходила ко мне. Что же это значит? Моя судьба изменилась? Будущее неизвестно? Ее танец становился безумным, я просила ее остановиться. Но ее ноги двигались все быстрее, угли разлетались на песок.

Я проснулась в холодном поту, серебряные глаза Каза с тревогой смотрели на меня.

На следующий день мы прошли немало, но солнце было беспощадным, и к ночи мы не могли петь из-за усталости, не могла говорить о легендах Джакани. Вместо этого мы сосредоточились на том, чтобы добраться до Эшера, маленькой деревни в долине у гор Красных пиков, где мы сможем пополнить запасы воды и еды. Я закрыла глаза и легла на холодный песок. Ужин был скудным. Еды почти не осталось, и люди Муштана изменились. Они насторожились. Чем ближе мы подбирались к назначенному месту, тем сильнее все понимали, что грядет. Выбора.

Предадут ли они меня?

Той ночью я лежала рядом с Казом и пыталась создать огненный шар в руке. Крошечный, размером с гальку, но смертоносный. Я подбрасывала его на ладони, проверяя свой контроль, помня об огне, что поглотил Водяного, помня, как вонзила в короля меч. И медленно огонек разрастался, потом я потушила его, подумав о воде.

Если я захочу, смогу ли вызвать дождь в пустыне? Или снег?

Теперь ураган. Маленький, как игрушка. Как волчок на моей ладони. Я наблюдала за ним, водя его по палатке, он поднимал бумагу и песок. Я остановила его. И тут поняла, что Каз с улыбкой смотрит на это.

– Сделай еще.

Улыбнувшись, я сделала еще три ураганчика, и они танцевали вокруг нас. Я сосредоточилась на земле, и на песке проступили наши имена. Песок вдруг успокоился, имена исчезли. Каз обхватил меня руками, и я забыла об ураганах и продолжении пути завтра.

* * *

Мы отправились к Эшеру, даже Адил уже шел медленнее. Несмотря на его неудобную спину, я уже начала ценить своего верблюда. Он был верным, исполнял все, что ему скажешь, почти не шумел. Может, верблюды не так и плохи.

Когда Муштан остановился, подняв руку, что-то в этом насторожило меня. Муштан останавливался, когда мы ели, но сейчас еще время не пришло.

И тут я ощутила.

Дрожь из глубины песка.

Каз приблизился ко мне на верблюде.

– Что это?

Справа появилась Саша.

– Ты это почувствовала?

Я кивнула. Адил волновался, громко фыркая и чувствуя дрожь.

– Что-то под нами. Двигайтесь! – крикнула я.

Мы погнали верблюдов вперед. Дрожь преследовала нас. Что-то двигалось к центру нашей группы, заставив нас разделиться. Мы с Сашей разделились, но я смогла остаться с Казом. Адил испугался и попытался побежать прочь от дрожащей поверхности, но его копыта увязли в песке, колени подогнулись. Мне пришлось спешиться, и я упала, чтобы удержаться на дрожащем песке. Но, стоило упасть, я чуть не попала под копыта верблюда Каза, что вышел из-под контроля.