Текст книги "Черная корона (ЛП)"

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Угольный камень разбит, и у каждого есть осколок, – сказала я.

Элфен выпрямился, потягиваясь.

Он возвышался над самыми высокими из нас. Его лицо было лишено эмоций, словно он остался статуей, но когда он открыл рот, я увидела заостренные зубы за полными губами.

– Ты разбудила нас, – сказал он низким голосом, в котором звенела сила. – Мы ждали, что ты пробудишь нас, чтобы мы могли потребовать обратно свое.

– Вам ничего не принадлежит, – заявила я. – Мир вам не принадлежит.

Он улыбнулся, показывая острые клыки, и мой желудок сжался.

– Тогда мы заберем его.

По спине пробежал холодок. Я верила ему.

– Как закрыть врата? – спросила я, сглотнув, пытаясь показывать себя сильной. – Моей кровью?

– Жертвой, – прошипел Элфен.

– Они уже забрали двух наших людей. Хватит жертв, – справа раздался треск, ожила еще одна статуя.

– Они нечистые, – Элфен повернулся к разбитому мрамору. – Иди ко мне, Гвендолин. Мы пробудились. Твои боги вернулись, человек.

– Вы не боги, а меня зовут Мей. Я рожденная с мастерством.

Элфен шагнул ко мне.

– Я не знаю, что это значит.

Я поняла, что отступаю назад. Каз появился справа от меня с мечом.

– Тронешь ее, и я тебя убью, – заявил Каз.

– Мей, – слева появилась Саша. – Возьми меня за руку. Мы создадим амулетом молнию.

– И меня, – я удивилась, увидев Эллен, стоявшую гордо рядом с Сашей. Я забыла, что у нее тоже есть амулет.

Гвендолин спустилась с каменного трона. Ее длинные черные волосы развевались за ее спиной. Не будь я в таком положении, то восхитилась бы ее красотой, но я тут же ощутила страх, когда она улыбнулась и облизнула губы. У нее были такие же острые зубы, как у того Элфена. Она покрутила осколок Угольного камня на шее, жадно глядя на нас.

– Ты пришла покормить нас, малышка? Принесла нам хорошенькую жертву? – промурлыкала она.

– Мы никем жертвовать не будем. Вы не боги. Вы не бессмертные. Вы живы, потому что у вас Угольный камень, но он вам не принадлежит, – бросила я.

– Бедная человеческая девочка думает, что может отнять у нас камень, Гэвин, – сказала Гвендолин, обхватив рукой его плечи. С жестокой ухмылкой она раскрыла ладонь, и заряд синей энергии вылетел из ее руки, ударяя одного из наших бойцов в грудь, он полетел во врата. – Как жаль. Очередной нечистый. Среди вас вообще есть чистая душа?

– Врата стали шире, – сказала Саша. Она схватила меня и Эллен за руки. – Пора действовать.

Я чувствовала, как сила покалывает под кожей, поток энергии перетек от меня к Саше. Молнии вылетели из обоих амулетов, целясь в Гэвина и Гвендолин. Но Элфены были невероятно быстрыми. Они уклонились от удара и выстрелили синей энергией в ответ. Каз оттолкнул меня, и удар пришелся ему в плечо. Мы вчетвером упали на пол.

– Я посмотрю, – выдохнула я, указывая на плечо Каза.

– Ерунда, – но он скривился, когда я коснулась его рубашки. Синяя энергия оставила глубокую рану.

Мы спрятались за каменным столом, взглянув на врата. Они стали больше, занимая почти пятую часть комнаты. Муштан спешил к нам, кривясь от страха.

– Я уже потерял двоих… в этой дыре. Ты должна что-то сделать, Хада-я. Ты должна их закрыть.

– Я не знаю, как, – стоило это сказать, я почувствовала себя ужасно беспомощной.

– Используй все силы, – сказал Каз. – Я в тебя верю.

Магия не поможет.

Только кровь.

Жертва чистого сердцем…

Или ваш мир обречен.

– Замолчите! – кричала я.

Я не могла думать, мешал этот шепот в голове. Я не верила им. А если они правы? Нет, они врут, они пытаются заставить меня дать им еще силы. Они хотят обмануть меня, чтобы я убила своих людей.

– Не пускай их в свое сознание. Не давай им управлять тобой, – сказала Саша. Она держалась за амулет так, словно он защищал ее. Может, объединив силы, мы навредим им.

– Сначала я должна исцелить Каза…

– Нет, – глаза Каза вспыхнули. – Ты не можешь тратить свои силы.

Еще треск, на землю упала мраморная пыль. Я выглянула из-под стола и увидела, что очередной Элфен спрыгнул на пол и выпрямился. Теперь Элфенов с осколками Угольного камня было трое.

– Мы не можем победить их, прошептала я. – Они слишком сильные.

– О чем ты? Ты сильнее всех, кого я знаю, – Каз заглянул мне в глаза.

Я коснулась его лица.

– С чего мне верить напыщенному принцу?

Он усмехнулся, мы на миг соприкоснулись лбами, Саша потянула меня. И мы втроем – я, Саша и Эллен – встали в ряд. Саша держала мою руку крепко, впиваясь ногтями в мою кожу.

Гэвин – самый крупный и подлый из Элфенов – ухмыльнулся, обнажая острые зубы. Он приблизился с важным видом. Он словно шел по лесу или направлялся в булочную, а не подходил к врагу. Я копалась в себе в поисках силы. Мне нужна вся магия, чтобы победить Древних, чтобы раз и навсегда закрыть врата. Я вскрикнула, когда поток силы потек сквозь меня, раскаляя кровь. Саша рядом со мной согнулась пополам. Когда сила добралась до Эллен, она упала на колени.

Но все изменилось. Девушки встали на ноги и выпрямились. Из их амулетов полетела белая энергия. Она ударила прямо в грудь Гэвина. Сила сбила его с ног, он полетел, ударяясь о стену и сползая на пол. Гвендолин с ужасом смотрела, как Гэвин падает, жизнь его покинула.

 

 

Глава двадцать седьмая: Врата к богам

Пока Гвендолин не отреагировала, мы нырнули под стол. Саша и Эллен тяжело дышали и хватались за амулеты.

– Это было… – начала Эллен.

– …невероятно, – закончила Саша. Они взглянули друг на друга. Я прочистила горло, отвлекая их.

– Мы ранили его, – сказала я. – Это хорошо. Значит, их все же можно ранить. Теперь нужно понять, как убить их.

– Можно забрать у них осколки Угольного камня, – предложил Каз. – Это ведь источник их бессмертия.

– Как это сделать? Мы не можем приблизиться, – сказала я.

– Можете, – вмешался Муштан. – Ты можешь поймать их землей.

– Как поступила с Маллаху, – добавила Саша.

– Это не повредит храму? Вы же говорили не использовать мастерство.

– Об этом уже поздно волноваться, Хада-я, – сказал Муштан.

Над нашими головами пролетел синий шар энергии, ударяя по солдатам, что спешили прочь от растущей черной дыры.

– Как вы посмели пытаться нас убить? – осведомилась Гвендолин. Я слышала, как она ходит в стороны. – Как вы посмели, жалкие людишки? Вы даже лизать мои пятки недостойны…

Она продолжала, но я сосредоточилась на своей силе. Сначала я закрыла глаза, отыскав ее, а потом подумала о земле. Я думала о почве под камнем, о том, что дальше – за червями и жуками – кости моих предков.

– Дай мне сил, Эйвери, – прошептала я.

Я глубоко вдохнула и оглянулась на ноги Гвендолин, ходившие туда-сюда.

– Лозы, – тихо сказала я.

Мрамор трескался, я должна была действовать быстро. Я представила, как толстые побеги появляются из-под земли, пробивая каменный пол. Хоть это и пустыня, но в этом храме все возможно. Я могу управлять магией, что здесь есть. В этот раз трещали уже каменные плиты. Толстые зеленые побеги вылезли из трещин и поползли к босым ногам двух Элфенов. Они обвили их лодыжки, двигаясь так быстро и удерживая так крепко, что Элфены зря бились в них. Гвендолин порвала два моих побега, но их заменили другие, поднимаясь по ее телу и хватаясь за ее руки.

– Этого не хватит, – прошипела она.

Еще больше белой мраморной пыли. Я должна закончить все быстро.

– Я с тобой, – сказал Каз.

Я не успела возразить, а он вскочил на ноги и побежал к Сихранам. Я выругалась и поспешила за ним. Когда мы оказались перед ними, я поняла, какие они все же высокие. Колени задрожали, но я увидела, что лозы крепко держат Гвендолин, и осмелела.

– Срезай осколок Угольного камня и возвращайся, – сказала я Казу. – Глупостей не наделай.

– Если ты думаешь, что выберешься отсюда живой, то ты ошибаешься, – ухмыльнулась Гвендолин. – Врата не закроются без истинной жертвы, и Угольный камень не покинет пределы храма. Даже если ты сможешь нас убить, вы все обречены.

– Почему я должна тебе верить? – спросила я.

Ее черные глаза пылали ненавистью.

– Потому что разрушение мира не нужно и нам. Мы хотим им править, но мы не сможем править миром, поглощенным вратами. Они созданы не для прохода. Они созданы, чтобы доставить богам дар. Без этого дара они разрушат все. Ты можешь убить нас, но наши духи останутся живы, и однажды мы вернемся и будем править. И я раздавлю тебя, как букашку. Но все это невозможно без истинной жертвы.

Дрожащей рукой я сорвала с ее шеи осколок Угольного камня и попятилась, пытаясь не показывать, как меня напугали ее слова. Я поверила ей, и это пугало еще больше, чем ее острые зубы и магия. Это ужасало, ведь кто-то в комнате обязательно должен умереть, и я могла лишь надеяться, что никто из близких мне на роль этой жертвы не сгодится.

Может, подойду я.

Я все же рожденная с мастерством. Может, это делает меня чище остальных.

В голосе зазвучал громкий голос. НЕТ.

Я резко обернулась, пытаясь понять, кто это был. Голос отличался от шепота Сихранов. И он был знакомым.

– Мей! – Каз схватил меня и утащил за каменный стол, еще два Элфена спрыгнули на пол.

В нас полетел заряд синей энергии. Мы упали на пол. Я сжимала в руке осколок Угольного камня. Мы заскользили, и крюк цеплялся за каменный пол. Мы смогли сесть, но врата тянули нас к себе. Я уставилась на черную дыру, чувствуя, как она притягивает.

– Мей, надень амулет, – он протянул мне кусочек Угольного камня. – Он усилит тебя. Надень оба.

Я колебалась, глядя на кусочек черного бриллианта. Он сверкал от яркого света в храме, каждая грань вспыхивала. Сила исходила от него и словно проникала в меня, пока я просто держала его в руке. Это и пугало, и манило меня. Я надела кулон, и тьма просочилась в мое дрожащее тело.

– Сосредоточься, – сказал Каз. – Не дай ей взять верх. Управляй силой.

Я глубоко вдохнула и кивнула ему. Управление.

– Найдем Сашу, – Каз попытался встать. – С камнем ваша магия будет сильнее.

Мы боролись с притяжением врат, пытаясь добраться до Саши. Двое Элфенов помогали другим выбраться из моих лоз. Стоило им разрезать их, как появлялись новые. Я поблагодарила лес Ваэрг за идею.

Позади послышался крик, очередной человек Муштана улетел во врата. Муштан оглянулся, его лицо побледнело. Он переживал каждую потерю, как и я.

– На что это похоже? – спросила Саша, не спеша брать меня за руку.

– На тьму, – ответила я. – Думаю, это как…

Но наши пальцы соприкоснулись, и через нас потекла сила, что была в десять раз мощнее, чем раньше. Эллен вскрикнула, ее амулет источал яркий белый свет. Саша старалась держаться, ее амулет светился так ярко, что остальным пришлось закрыть глаза. Я прищурилась, чтобы видеть сквозь этот свет, а сила гудела в храме, разбивая мраморные статуи. С каждой вспышкой слышался треск.

– Нет! – завопила Гвендолин, глядя, как ее товарищ-Сихран разлетается мелкими осколками мрамора. Из ее глаз вылетали синие искры. Ее охватил гнев. Наш белый свет столкнулся в центре комнаты с ее энергией. Синяя энергия Сихранов мерцала, как свеча. – Ты не сможешь ее использовать. Вы слабы, людишки.

Но наша сила сбила ее с ног. Гвендолин вспыхнула ярче погребального костра белым пламенем. Я отвернулась. Запах горелой плоти исходил от ее пепла.

– Ты умрешь за такое.

На нас бежал последний Сихран с нечеловеческой скоростью. Он моментально появился перед нами, разрушая нашу силу. Он поднял руку, выпуская острые когти и толкая меня на пол, когти тянулись к моему лицу. Тьма всколыхнулась во мне. Я призвала ветер, чтобы отбросить его. Элфен упал. Я быстрым движением встала. Как и нападающий, он побежал на меня, рыча. Каз выступил между нами, взмахнув мечом и порезав грудь Древнего. Меч вонзился в его грудь, но Древний не умер. Он покачнулся, глядя на меч, а потом вытащил его и бросил на пол.

– Ты не можешь убить меня. Я – бог! – проревел он.

– Лозы, – прошептала я.

Земля послушалась, из-под камней пробились зеленые побеги. Они обвили его ноги, скользя по его телу. Но Древний не успокаивался. Он бросил в меня шар энергии, но Каз толкнул меня на пол, чтобы шар не попал в меня. Древний разозлился. В нас летела синяя энергия. Он целился даже в солдат, прячущихся от черной дыры, убивая некоторых из них.

– Саша, Эллен! – позвала я их. Только наша общая сила могла остановить врага.

Саша и Эллен поднялись с пола, ослабевшие и медленные. Треов и Аллайя помогли им. Все это время Древний бился в лозах, понемногу ослабляя их хватку, становясь из-за злости сильнее. Синие искры летели из его глаз. Я отбила их порывом ветра, что подхватил и белую пыль. Угольный камень только радовался тому, что я использую силу. Он просил, чтобы я использовала еще, чтобы я сдалась его зову. Но я держала себя в руках.

Держись.

Снова знакомый голос. Меня охватило спокойствие, запах жимолости наполнил воздух. Я словно вернулась в Хальц-Вальден, в наш с отцом сад. Рука Саши обхватила мою ладонь, Эллен стояла рядом с ней. Сила снова наполнила нас. Саша кивнула мне, под ее синими глазами залегли круги. Ее лицо было бледным.

– Это последний раз, – сказала я.

Амулет Саши вспыхнул белым, последний взрыв света ударил Сихрана в грудь. Он отлетел назад. Послышался ужасающий вопль, его тело горело, пока он летел, пепел сыпался на пол, словно белый снег. Саша отпустила меня и рухнула на пол. Я сорвала амулеты с шеи, стараясь подавить тошноту.

– Получилось, – сказала Саша.

Я упала на колени рядом с ней. Ее дыхание вырывалось из груди с хрипом. Она крепко держалась за Эллен, и это придавало им сил.  

– Получилось, – тихо сказала я.

– Это еще не конец, Хада-я, – Муштан помог мне подняться. – Врата все еще открыты, они стали еще больше.

Я сунула два осколка Угольного камня в карман туники. Повернулась к черной дыре и сделала шаг.

– Я, похоже, знаю, что делать.

НЕТ! – прокричал знакомый голос.

– Им нужна жертва, – я сделала еще шаг.

Но тьма в дыре переменилась на водоворот кроваво-красного цвета. Врата ждали чистую душой жертву, больше ничего они не примут.

 

Глава двадцать восьмая: Красный вихрь

Казимир

Белая пыль оседала у ног. И внезапно в храме стало тихо… слишком тихо. В сердце моей любимой росла тревога, и она не знала, что я это чувствую. Мей собиралась сделать выбор, которому я должен был помешать. Она сделала два шага к вратам, и я увидел, как тьма в них становится кроваво-красным вихрем.

– Мей…

Она не слушала меня. Она бормотала себе под нос и медленно шла. Я взглянул на Муштана, а тот хмурился и смотрел на тунику Мей. Там в кармане лежали амулеты из Угольного камня. Он думал, сможет ли получить их, пока Мей не приблизилась к вратам.

Сердце гулко стучало в груди. Паника поднималась, и прежний я прирос к месту, боясь действовать. Но я не мог стоять и смотреть, как она делает это.

Красная воронка разрасталась, Мей скоро окажется на ее краю. Ту-дум-ту-дум. Вот этот миг. Я не могу ей позволить. Я побежал. Я прыгнул к воронке перед ней. Ноги коснулись красного водоворота, но что-то мешало моему падению. Я зацепился за что-то острое. Рубашка зацепилась за крюк Мей, она схватила меня за руку. Она была на полу, ее глаза были мокрыми от слез. Я пытался вырвать руку, но она держала меня крепко.

– Пусти меня, – я умоляюще смотрел на нее. – Мир изменит Мей Вейландер. Я его не изменю.

– Ошибаешься, – ее подбородок дрожал. Я второй раз видел, как разбивается ее сердце, как сильна ее любовь.

– Нет.

Мей тянула меня к себе, но водоворот не уступал. Я погружался глубже. Глаза Мей расширились в ужасе.

– Отпусти меня, – сказал я.

– Нет.

– Пожалуйста.

– Я не могу.

– Только ты сможешь его остановить.

Она сглотнула, слезы текли по ее слезам. Я хотел вытереть их. Я хотел поцеловать ее еще раз, обнять свою ранимую, сломанную, но сильную и смелую Мей. Она стоила сотни таких, как я, мир знал это. Я поступаю правильно.

Это правильно. Принц прав.

Тихий голос эхом разнесся по храму. Мей подняла голову к ненастоящим облакам над ней.

– Эйвери? – спросила она, и ее голос был чуть громче шепота.

Я говорила тебе, что тебя ждет потеря.

– Но не он, – умоляла она. – Не он.

– Мей, посмотри на меня, – сказал я.

Она покачала головой. Моя рука выскальзывала из ее хватки. Она пыталась поймать меня, но врата оказались сильнее. Она, наконец, посмотрела на меня, и я запомнил ее лицо: нежную кожу, глубокие карие глаза, полные губы, аккуратный подбородок, широкие скулы и толстые брови. Она всегда считала себя простой, но ее лицо было таким необычным.

– Отпусти меня.

– Я люблю тебя, – прошептала она, рыдая.

Она закрыла глаза и отцепила от моей рубашки крюк, теперь я висел только из-за ее руки. Подо мной кружился красный водоворот, затягивая меня в себя, в сердце появился страх, но я прогнал его. И это тоже было проявлением силы.

– Я тоже люблю тебя, Белый олень, – сказал я, и она отпустила мою руку.

Врата затянули меня внутрь, тьма заполнила сознание. Последние мысли были о людях, которых я любил: Мей, мама, Финан, Эриан, Бердсли, даже Саша и Эллен. И снова Мей. Я вспомнил, как мы впервые встретились, когда моя лошадь чуть не растоптала ее в грязи. Грязная деревенская девочка, что настаивала, что ей принадлежит белый олень, она присела в самом худшем реверансе, что я когда-либо видел. Она дерзко выпячивала подбородок, она подкалывала меня насчет девушек Хальц-Вальдена. Она шла рядом с моей лошадью, а платье у нее было слишком длинным и волочилось по земле…

* * *

Мей

Врата закрылись, снова появился символ. Я села на колени и уставилась на рисунок, слезы капали на пол. Чистая душой жертва. Конечно, это был Каз. Таким он и был, а теперь мир потерял моего доброго принца. Его доброта была утрачена из-за прихоти бессердечных бессмертных тиранов.

Не просто так, – голос Эйвери пронесся по храму. – Его жертва была необходимой для тебя и всего Эгунлэнда.

– Убирайся, – процедила я сквозь сжатые зубы. Я подняла голову к облакам, обращаясь к Эйвери, хотя у нее и не было облика. – Убирайся из этого места. Я больше не хочу тебя ни видеть, ни слышать. УБИРАЙСЯ. Я выполнила свое предназначение. Со всем этим покончено.

Сила клокотала во мне. Я чувствовала, как в меня проникает тьма Угольного камня. Я опустила голову и зарыдала. Зачем Эйвери после всего так со мной поступила? Но я покончила с богами. Больше им забирать у меня нечего.

Две сильные руки потянули меня наверх, и я позволила. Сквозь слезы я увидела бледное лицо Треова. Его губы были сжаты. Он повернул меня лицом к друзьям, к Саше, Эллен, Муштану и Аллайе. Саша плакала. Эллен смотрела туда, где были врата, ее грудь быстро вздымалась и опадала в панике. Я коснулась кончиком большого пальца кольца на пальце, скользя взглядом по разбитому храму. Солдаты – люди Муштана, Борганы Саши, солдаты Каза – стояли, понурив головы. Один из людей короля вытер слезу. Во мне закипела злость. Я хотела закричать на него. Из-за чего ты плачешь? Это я потеряла все. Плачь за меня. Но я не могла.

Треов помог мне пройти к столу в центре комнаты. Он держал меня за плечи, иначе я упала бы. Меня я едва держали ноги.

– Мне очень жаль, Хада-я, – сказал Муштан. – Он был хорошим. Он спас тебя и всех нас.

Я не хотела слышать это. Я отвернулась от него. Прикусив губу, я почувствовала вкус крови во рту. Ничто не могло изменить того факта, что его больше нет, что свет в моей жизни угас.

Карман туники зашевелился, задвигалась темная энергия Угольного камня. Но в этот раз она исходила не из меня, она была в воздухе, словно тучи. Храм задрожал, и из пепла Сихранов и мраморной пыли, где взорвались статуи, появлялся белый туман.

– Что происходит? – спросила Саша, проследив за моим взглядом.

Амулеты из Угольного камня выскользнули из моего кармана, словно их выхватила невидимая сила. Я попыталась поймать нити, но не успела. Они взлетели в воздух в центре храма, зависнув над каменным столом. Вскоре около дюжины маленьких амулетов полетело к центру. Они парили там, словно рой пчел. Воздух потрескивал от энергии, волосы становились дыбом. Осколки соединились, нити упали на стол, а из обломков получился один прекрасный камень. Все застыли, глядя на то, как камень перестал кружиться и со стуком упал на стол.

Саша заговорила приглушенным голосом:

– Мей, забери его. Скорее, – она взглянула на Муштана и людей вокруг нас.

– Нет, – сказала я. Спиной я чувствовала движение. Мужчины подбирались ближе к бриллианту, что уже причинил немало проблем. – Это убийца. Каз остался бы живым, если бы не это, – голос задрожал, и я замолчала.

– Если его не возьмешь ты, это сделают они, – Саша кивнула в сторону остальных.

– Она права, Хада-я.

Я вытерла слезы и покачала головой, уходя от Угольного камня. Воздух нагревался. Словно пустынное солнце пробилось через слои песка и магии, чтобы ударить по мне. Я не могла подойти к нему. Я не подойду. Я не сразу поняла, что вернулась к вратам и рухнула на колени. Ударившись о каменный пол, я кончиками пальцев коснулась символа.

Вернись ко мне.

Конечно, он не вернется.

Я сидела на полу, а люди с голодными глазами приближались к Угольному камню. Те же люди, что вытирали слезы из-за гибели моего мужа, рычали друг на друга, хватаясь за оружие.

Они видели лишь власть и деньги, глядя на Угольный камень. Они видели прекрасное будущее на его сверкающих гранях.

«Пускай, – подумала я. – Пускай бьются друг с другом. Пускай убивают друг друга из-за денег и власти. Пускай весь мир сражается».

Муштан и Треов стояли между Угольным камнем и людьми, отбиваясь. Но бой становился напряженным, и им пришлось отойти, чтобы их не убили. Один Борган вонзил в горло солдата короля кинжал. Саша повернулась ко мне и завопила, чтобы я сделала что-нибудь, но мое сознание заволокло туманом, я не могла встать на ноги. Я пыталась сказать ей, что не могу подняться, что ноги не слушаются, но слова так и не вылетели. Я коснулась кольца на пальце. Я должна была отдать его Казу.

Но пока продолжался хаос, я заметила яркую вспышку. Не от бриллианта на каменном столе, а от золота. На что-то попадали лучи поддельного солнца и сверкали. Я оттолкнулась здоровой рукой и растолкала сражающихся, пока не увидела на земле меч Каза, окровавленный из-за раны, что он получил от Сихрана. Я склонилась и коснулась рукояти, металла, что держал он. Меч был тяжелым, но мне это понравилось. Мне понравилось, как натянулись мышцы. Это хорошо. Мне должно быть больно. Я должна чувствовать. Я вытерла кровь о брюки. Его кровь. У меня не осталось ничего от его тела, чтобы оплакивать. Я повернулась к идиотам, сражавшимся за Угольный камень. Меч наполнил меня легкостью. Может, это была надежда, а может, сам Каз. Я не знала, но меч уже оказался у меня за поясом, я шагнула к столу. Не обращая внимания на борьбу, я подобрала Угольный камень, прицепила его к сломанной цепочке и повесила на шею.

Люди перестали сражаться и повернулись ко мне с яростью в глазах. Но я была готова к этому, и порыв ветра, вызванный легким движением моего запястья, сбил их с ног.

– Вам должно быть стыдно, – сказала я, голос дрожал от эмоций. – Я знала, что вы меня предадите. Я знала, что все вы такие.

Я отвернулась от них и вышла из храма. Я ступила во тьму туннеля, поднимаясь к пустыне, понимая, что я вдова, что Эгунлэнд потерял обоих принцев. Когда я убью короля, править больше будет некому.

 

 

Часть четвертая:

Глава двадцать девятая: Дары богов

Уже темнело. Нужно вернуться домой, а то отец разозлится. Хуже всего было то, что у меня с собой была лишь пригоршня ягод и немного веток. Зря я повалила гнилое дерево. Только впустую время потратила. Анта понюхал меня, подтолкнув носом, намекая, что мне пора прекращать хандрить.

Закат. Любимое время суток. Мотыльки с яркими крыльями собрались на краю леса. Один из них опустился мне на плечо, помахивая крылышками, ветерок щекотал мне шею. На западе солнце опускалось за верхушки деревьев. Небо вечером было красным, синий превращался в алый. Желудок сжался, я уже видела красный, но в другом месте – кроваво-красная воронка.

Анта фыркнул, я похлопала его по плечу, мы медленно шли мимо ферм Хальц-Вальдена к хижине отца. Летний воздух наполнился запахом цветов. На миг я захотела лечь на землю и наслаждаться им. Я хотела ощутить кожей землю, слышать биение сердца мира.

Слушай биение своего сердца, Белый олень. Оно все еще здесь, все еще двигает твою кровь. Ты жива и будешь жить, моя сильная, рожденная с мастерством девочка. Сильнейшая из всех.

Что-то в этом голосе разозлило меня. Он гудел силой. Я ненавидела этот голос, хотя слова были красивыми. Я покачала головой и отправилась дальше, но Хальц-Вальден исчез. Я стояла посреди пустыни, солнце было высоко в небе. Анта ярко сверкал белизной, как бывало, когда я игралась в детстве с мастерством. Я вычесывала его шерсть, представляя, как она сверкает, словно бриллианты.

Бриллиант.

Слово разозлило меня. Боль сжала сердце, и я согнулась, обхватив себя руками. Анта уткнулся мордой в мое плечо, как делал всегда, когда беспокоился обо мне.

– Ты не сбежишь от этого.

Я вскинула голову и увидела обнаженную женщину, стоящую передо мной. Ее длинные темные волосы закрывали и ее грудь, и ниспадали до колен. Я узнала ее мгновенно, тело задрожало от ярости.

– Как ты посмела ко мне прийти? – прорычала я. – После всего, что ты натворила, – на ладони появился огненный шар.

Эйвери нахмурилась, подняла руки, и на ладонях появились два ярких шара. Мы стояли напротив друг друга, сжимая огонь в руках.

– Ты – Королева огня, – сказала я. – Я должна была это понять. Ты послала меня сюда, чтобы вернуть себе Угольный камень? Это все обман?

– Нет, милая Мей, – ее голос был нежным, но гудел силой. – Я позвала тебя, чтобы закончить начатое. Камень может навлечь на мир несчастья. Я не могу этого позволить.

– Но ты позволила Казу умереть. Ты позволила умереть надежде, не оставив мне даже его тело. Мне нечего оплакивать, не с чем прощаться. Это жестоко. Этот мир ничего хорошего мне не сделал. Так зачем мне думать о нем? Зачем мне останавливать страдания, что появятся из-за Угольного камня?

– Мир больше, чем ты, рожденная с мастерством. Ты должна это понимать.

В глазах стояли горячие слезы.

– Представить сложно, ведь я многого лишилась.

– Но и получила достаточно, – Эйвери погасила огни и приблизилась ко мне. Я сначала попятилась, поднимая шар и сверля ее яростным взглядом. Но она прижала теплую ладонь к моему животу. – Ты получила многое, – она взглянула на меня карими глазами. И я во второй раз увидела свое будущее. Первый раз я видела свадьбу, представляла, как состарюсь с любимым человеком. Теперь оно было другим. В глазах Эйвери я видела девочку со светлыми глазами и оливковой кожей, с темными вьющимися волосами и спокойной улыбкой. Она была такой настоящей, что я захотела ее коснуться. Пламя в ладони погасло.

Я вскрикнула и отшатнулась.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что это правда, – сказала она.

– У меня осталась частичка него?

Она кивнула.

– Получалось только так. Его смерть придала тебе сил, необходимых для победы над королем. Это поможет тебе управлять тьмой Угольного камня. Я не вру, рожденная с мастерством, еще многое нужно сделать. Тебя ждет битва, тяжелая и изматывающая. Но ты должна сразиться. Ты должна ради будущего Эгунлэнда. Ради будущего своей дочери, – она тепло улыбнулась и попятилась. – Ты особенная, Мей Вейландер, хочешь верь этому, хочешь – нет. Я видела многих рожденных с мастерством, что ломались под давлением трагедий. То, что они не сделали за всю жизнь, ты совершила меньше, чем за год, ведь ты сильная.

Эйвери собиралась исчезнуть, но я двинулась к ней.

– Как его уничтожить?

Но она растворилась в лучах солнца.

* * *

Я проснулась в доме Эстер, чувствуя двойной голод. Я-то думала, что меня тошнит из-за жары пустыни, усталости, боя с Сихранами и потери Каза. Теперь я понимала, что это нечто большее, и я уткнулась лицом в покрывало, вытирая слезы грусти и радости.

Дочь.

Следующая рожденная с мастерством. Я вдруг села и взглянула на свои руки. Их покрывали шрамы, некоторые были свежими. Я вспомнила, как мы возвращались по пустыне к Эстер и ее жителям деревни. Я провела то окутанное горем время верхом на Адиле, ела безвкусную еду и резала руки, чтобы возвращать себя в чувство. Теперь Эйвери показала мне мое будущее, и я стыдилась этих шрамов. Зачем я так себя истязала?

Дверь заскрипела, в комнату уверенным шагом прошла Эйвери.

– Как ты этим утром? – спросила она, вскидывая бровь. Она придвинула к кровати кресло и дала мне кружку с чаем.

Я сделала глоток. Мята. Непохоже на чай, что заваривал из трав отец. А еще был привкус специи, похожей на корицу, но острее.

Она захихикала.

– Йота. Солдаты пьют его, чтобы взбодриться, Хада-я. Сильное средство.

– Точно.

Эстер заерзала в кресле.

– Пора, – она погладила мою руку.

Больше ничего говорить не нужно было. Я понимала, о чем она. Пора взять себя в руки и принять ответственность. Чем дольше мы остаемся в Эшере, тем выше шанс, что король снова ударит по деревне, а я не могу обрекать их на такое дважды. Вернувшись, я увидела другой Эшер – тихую деревню, где люди делились оставшимся и разбирались с последствиями нападения. Я знала, что они потеряли людей, но Эстер не говорила этого. Я видела это на их лицах. Я понимала это выражение лиц. У меня было такое же. И я боялась смотреть им в глаза, и в этом мы тоже были похожи. Мы были одинаковыми.