Текст книги "Черная корона (ЛП)"

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Сара Далтон «Черная корона» («Белый олень» – 3)

Перевод: Kuromiya Ren

 

Для смелых и отличающихся.

 

 

 

Биться за нас

Будет она.

Сердцем смела,

Сильна душа.

Пророчество древних Элфенов

 

Часть первая

 

Глава первая: Свитки Элфенов

Король и королева следили за мной стеклянными взглядами. Их глаза отражали свет в комнате Каза. Как дальше поступит король? Я знала его мотивы, я видела его страхи и читала мысли в дневнике. Он хотел вечной жизни и собирался пойти на все ради этого. Но когда он начнет действовать? Когда я начну свое путешествие, к которому меня подталкивала Эйвери? В комнате Каза я была окружена удобствами, предназначенными для него, – броней и оружием, мехами и книгами, письменными принадлежностями на прочном столе из красного дерева, – и была так близко к королю, но в тот же миг так далеко.

– Мей? – позвал меня Каз. – Я знаю, что ты любишь погружаться в раздумья, но сейчас не время.

Его голос вырвал меня из мыслей, и я подняла голову, чтобы посмотреть в его серебряные глаза. Они мерцали, искрясь весельем. И это тут же прогнало все мои тревоги, я улыбнулась в ответ.

– Ты победил меня, – напомнила я. – Всего два хода, и я могла бы победить.

Его глаза сияли, а уголки губ поползли вверх.

– Я же говорил, что выиграю.

Я покачала головой, подозревая, что он в тайне тренировался.

– Ты поразительно быстро учишься, – сказал Каз, убирая шахматные фигуры. – Всего пару недель назад ты только узнала правила.

Моя очередь улыбаться. Каз не знал, что у отца была книга о шахматах. Я давно знала правила, но у меня не было фигур и доски, чтобы играть в них.

Острая боль пронзила мою руку, я дернулась, хватаясь за обрубок, где раньше была моя правая рука.

– Что такое? – спросил Каз, тут же повернувшись ко мне.

– Немного боли. Все хорошо, – я прижала правую руку к себе, закрывая от взглядов. Я не привыкла, чтобы на меня смотрели как на птицу с перебитым крылом. Я привыкла быть сильной, а теперь оказалась слабой. И ненавидела это.

Придворный лекарь  был поражен тем, как быстро я набиралась сил, вскоре я уже могла ходить, проводить время у себя в комнате, бродить по замку, делая вид, что смотрю, как они готовятся к свадьбе. Но нужно было сохранять осторожность, ведь лекарь каждый раз бормотал себе по нос, меняя бинты на моей руке, с подозрением поглядывая на меня.

Когда я почувствовала себя достаточно хорошо, я отправилась в конюшни к своему белому оленю Анте. Он гордо стоял среди лошадей, рога почти касались потолка. Словно лебедь среди куриц. Пока я шла к нему, я увидела Гвен и погладила ее по носу. Анта покачал головой и фыркнул.

– Да ладно тебе, – рассмеялась я. – Я же иду к тебе, не нужно ревновать.

Анта простил меня, стоило протянуть ему украденную с кухни мяту. Он прикусил мне пальцы, выразив так наказание за долгое отсутствие.

– И я рада тебя видеть, – сказала я. – Было так страшно видеть тебя раненым. Нет, такое больше не повторится. Этого никогда не случится. Я не позволю.

Белый олень принюхался к моим повязкам.

– Знаю, друг. Ты не поверишь, если я расскажу тебе, что случилось, пока меня не было рядом с тобой. Вряд ли хоть кто-нибудь поверит. По словам Эйвери, меня проверяют предшественники, как-то так. Видимо, они хотят меня видеть такой – однорукой девочкой с магией. А ты как думаешь? Ты ведь мой страж? Ты ведь защитишь меня в этих проверках?

Но Анта сопел и искал в моей руке еще мяты. Он был одной из величайших загадок в моей жизни. Верный друг. Он пришел ко мне, когда я родилась, и оставался по эти дни.

Конюх, Треов, подружился с Антой, и я была уверена, что о моем страже, друге, любимце Анте позаботятся

Видение из замка, где я видела его раненым, ранило меня, и Водяной так, видимо, пытался свести меня с ума. Хвала богам, он все же умер.

– Мне нужно идти, – сказала я Казу. –  У тебя опять примерка платьев?

– Боже, Мей. Я ношу не платья. Это мантия для церемонии.

Я фыркнула.

– Как по мне, это одно и то же.

– Тогда у тебя я об этом спрашивать не буду, – весело отозвался он. – Но да, меня ждет еще час пыток булавками Эстер.

Я склонила голову.

– Бедняжка. Тяжелая у тебя жизнь.

– Тебе смешно, а я бы лучше побегал за Водяным в лесу Ваэрг, чем готовился к свадьбе.

Улыбка увяла. Каз вскоре женится на другой. Он не знал, что я убила Водяного, что это я – рожденная с мастерством, у меня оставалось мало времени, чтобы сказать ему.

– Тогда я оставлю тебя с Эстер. Вы ведь скрываете свои чувства друг к другу, – я заставила себя рассмеяться.

Каз скривился.

– Лучше иди, пока я еще не думаю о чем-то мерзком.

Я улыбнулась и выскользнула за дверь, чуть не сбив пожилую Эстер, что собиралась тыкать в Каза булавками. Ее строгий вид заставил меня подвить смешок. Я завернула за угол, удаляясь от Каза и Эстер. Внутри разрасталась странная пустота, она часто охватывала меня, когда я оставалась одна. Дворец кипел жизнью, и только я в нем была одинока. Из Цины прибыло больше стражей, ведь гости съедутся со всего Эгунлэнда.

Были даже гости с севера – высокие серьезные мужчины с длинными волосами и светлыми бородами. Они были в мехах, несмотря на теплую погоду.

Когда прибыла знать из Хэдалэнда, я следила за ними с острым интересом. Семья отца ведь была из Хэдалэнда, я хотела побывать там. И это точно случится, если Бердсли не ошибся насчет Сихранов. Я заметила, что их язык звучал сложно, хотя я знала пару слов от отца. Он почти не помнил язык, но несколько фраз мне передал. И все они звучали резко. Словно я злилась.

А вот их одежда мне понравилась: яркие цвета и шелка. Они элегантно обернули ими тела, плотно, но это не мешало движениям. На головах женщин мерцали драгоценные камни, намекающие на шахты в их краях. Их кожа была цвета кофе, а губы – полные и чувственные. Они были прекрасными и необычными, от них пахло апельсином, я хотела узнать о них больше. Я ведь была их частью, но даже не знала, получится ли у меня познать их.

Я решила прогуляться по лабиринту в саду, чтобы поискать место, где я убила Водяного. Я проскользнула сквозь толпу. Никто не замечал слуг, а я оделась в их форму. Я скрыла от них раненую руку, обрубок, утраченную часть, которую мне уже не вернуть. Оказавшись на том месте, я вспомнила все: огонь, рев умирающего монстра, острая боль в руке. Я отступила на шаг и поспешила во дворец, стараясь идти привычным шагом.

Вечером в мою комнату пробрался Каз с ужином.

– Ну как с Эстер? – спросила я.

Но Каз был серьезным, таким же задумчивым, как я весь день.

–  Скучать по лесу – безумие? – спросил он. – Не по монстрам или Ибенам, а по кострам и сну на ветках…

– Не безумие, – отозвалась я. – И я тоже скучаю.

– Я боюсь, – сказал Каз.

– Леса Ваэрг? – спросила я.

– Нет, не его, – он не смотрел мне в глаза, впившись зубами в кусок сыра.

– Тогда чего?

– Брачной ночи. Я боюсь. Я подозреваю, что, хм, моя суженая не так и влюблена в меня. И, и… думаю, я поспешил с выводами. Она хорошая. Она очень красивая, но…

– Что? – мое сердце колотилось.

– Когда мы вместе, это неправильно. Я не могу быть с ней самим собой. Я не могу найти общие темы для разговоров.

Я долго думала перед ответом.

– Хочешь сказать, что не любишь ее?

– Да, – сказал он. – То есть, нет. Я просто не знаю ее. Любовь придет. Должна.

– А если бы тебе не нужно было на ней жениться? – спросила я.

– Даже не знаю, – отозвался он. – Думаю, я хотел бы узнать, что в ее сердце.

– Ты можешь. Но это было бы проще, не будь вы помолвлены. Тебе приходится говорить с ней. В этом-то вся проблема.

– Наверное, – сказал он с улыбкой. – Но она все равно красивая.

Я закатила глаза.

– Красота – это еще не все.

– Конечно, нет. У женщин множество прекрасных качеств. Ты… у тебя множество прекрасных качеств.

Я съежилась. Я не хотела, чтобы он снова завел разговор, что я стала бы хорошей парой сыну пекаря или кузнеца.

– Уже поздно и я устала. Тебе пора уходить.

– Конечно, ты права. Прости, Мей. Завтра придешь поиграть в шахматы?

– Конечно, – ответила я. – Всегда, когда ты не занят подготовкой к свадьбе.

– Для тебя я всегда свободен. И ты это знаешь, – сказал он. В его глазах вспыхнули эмоции на миг. Я замерла, не ожидая такой реакции.

– Каз? – позвала я, его рука коснулась дверной ручки.

– Да?

Я запуталась. Я позвала его, не подумав.

– Надеюсь, у вас с Эллен все наладится.

– И я, – отозвался он. – Должно наладиться. От этого зависит судьба королевства.

Он ушел, и я поняла, что он думает, что ответственность рожденной с мастерством близка к его. Я откинулась на подушки и уставилась на обрубок. Казу нравились красивые девушки. А если я скажу ему правду, ему придется жениться на калеке. Я ударила по простыни левой рукой. Почему я не послушалась Эйвери, Аллертона, Саши? Послушайся я Сашу, всего этого не случилось бы. Но оставалось лишь одно. Я должна была отыскать в себе силы сказать Казу правду. Я должна была отогнать страх. Слишком многое на кону. Если я хочу остановить короля, мне нужна помощь Каза. Я не смогу сделать все одна.

* * *

Утром я проснулась от стука в дверь и удивилась. Стук не умолкал, и я встала с кровати, протерев глаза.

– Иду я, иду. Да что во всем Эгунлэнде…? – ворчала я.

За дверью стоял Каз. Он был бледным, а глаза покраснели. Он смотрел на мою ночную рубашку, и я поняла, что одета неправильно. Я быстро спряталась за дверь.

– В чем дело? – спросила я.

– Бердсли, – ответил Каз. – Он очень плох. И вряд ли протянет долго.

Я застыла.

– Ч-что? Но ты же сказал, что он был счастлив, когда замок… ой… о, нет, – в последнем видении с Бердсли он рассказал мне об Угольном камне. Он рассказал о племени под песками Анади, о свитках в его кабинете. Я помнила нехорошее предчувствие. Вот к чему оно было.

– Одевайся и приходи в его комнату. Он хочет тебя видеть.

Я кивнула и закрыла дверь. Сердце грохотало в ушах. Я могу ему как-то помочь? Могла ли я этому помешать? Я путалась в одежде, одной рукой одеваться было сложно.

Коридоры были полны гостей, идущих завтракать, я проталкивалась сквозь них. На меня смотрели сверху вниз. Некоторые глазели на мой обрубок. Я спешила, не обращая на них внимания.

Печи и механизмы притихли, земля в чаше пульсировала, наполненная моей кровью. Я спешила к комнатам Бердсли. Голосок в моей голове повторял: свитки. Мне не нравилось думать о них, ведь Бердсли умирал, но я могла получить их. Я покачала головой. Сосредоточься на друге.

Дверь его комнаты была открыта. Я прошла мимо стопок бумаг и заваленного стола в комнатку за кабинетом. Король ужасен, так держать своего полезного слугу, да еще и на нижнем этаже. Воздух здесь был спертым. Конечно, Бердсли было плохо.

Когда я пришла, здесь были лишь лекарь, королева и Каз. Короля не было, хотя Бердсли столько для него сделал. Во мне вспыхнул гнев. Ужасный миг я хотела создать огненный шар, но я представила воду и успокоилась.

Старик лежал на простынях, отвернув от них бледное лицо. Его руки лежали по бокам, на них проступили вены. Он дышал с хрипами.

Я подбежала к нему.

– Бердсли.

– Здравствуй, милая. Рад тебя видеть, – он погладил мою руку.

– Простите…

– Ну-ну, – покачал он головой. – Ты не виновата в моей старости.

– Пить хотите?

– Это было бы кстати, – сказал он.

Я подняла чашку и прижала к его губам.

– Мне жаль твою руку, Мей, – сказал он. – Я должен был прийти к тебе.

– Все в порядке.

– Нет. Я старик, а старики умирают каждый день. А ты совсем молодая. Девушки не должны терять руку, – глаза Бердсли скользнули по другим в комнате. – Можно поговорить с Мей наедине?

Королева кивнула и увела за собой остальных. Каз не скрывал удивления, глядя на меня. Мои щеки стали теплыми, однажды я объясню ему. Скоро.

– Я хотел позвать Эллен. Но что-то подсказало мне, что я должен поговорить с тобой.

В горле пересохло.

– О чем вы говорите?

– Забавно, но я подозреваю, что это ты – рожденная с мастерством, а не девочка, что вот-вот выйдет замуж за принца, – его лицо ничего не выражало, он разглядывал мое лицо. Щеки горели, я не могла держать себя в руках. – Думаю, я прав. Странно, но мне словно кто-то нашептал это на ухо во сне.

Видимо, Эйвери.

– Прошу, не говорите никому, – попросила я.

– Бедняжка. Я и не успею. Я едва могу говорить с тобой.

– Это о свитках? – спросила я.

Взгляд Бердсли смягчился.

– Конечно. Ты уже знаешь. Я не спрошу, откуда. Уже не успею. Мир огромен, а я скоро его покину, я не буду думать сейчас о тайнах. Свитки скручены и спрятаны в моей трости. Скорее. Достань их.

Я подняла трость, стоявшую у стола. Бердсли кивал, а я откручивала рукоять. Левой рукой это было сложно. Я удерживала трость коленями.

– Вот так. Скорее, пока они не вернулись. Спрячь свитки в карман. Они маленькие. Храни их, Мей. Не дай никому их увидеть. Я перевел, сколько мог. Ты должна найти тех, кто знает язык Элфенов.

– Борганы, – сказала я. – Защитники мастерства.

– Тебе знать лучше. Ты ведь рожденная с мастерством, – сказал Бердсли. Он тяжко вздохнула. – Я так давно этого ждал. Но мой долг исполнен. Теперь все в твоих руках, Мей. Ты должна остановить короля. Ты знаешь, что он хочет сделать?

Я кивнула.

– Угольный камень. Он хочет бессмертия.

Лицо Бердсли стало спокойным.

– Теперь я могу уйти. Я могу найти свою семью в загробной жизни. Если бы я мог сделать это раньше. Если бы я могу помешать ему, когда был шанс. Все если, да но. Не стоит путаться в этих «если», Мей. Не позволяй сожалениям заполнить тебя.

Он закашлялся, я дала ему еще воды. Остальные вернулись в комнату, мы были рядом с ним до конца. Каз сидел рядом со мной, сжимая мою руку. Его лицо было серьезным, он скрывал слезы, хоть и знал Бердсли всю жизнь. Я знала, как сложно прощаться. Я повернула голову к Казу и увидела в дверях Эллен. Ее щеки покраснели, когда она заметила мой взгляд, она отвернулась. Я, конечно, заметила, что Эллен меня ни разу не посетила. Может, она понимала, что это из-за нее.

Бердсли уснул. Я надеялась, что так он умрет безболезненно. Я надеялась, что он обретет покой. Часть меня была рада, что он не страдает. Но гораздо большая часть меня печалилась, что уходит из жизни мой друг. Но он оставил мне кое-что, и это было важнее, чем все, что он знал.

 

Глава вторая: Попытка убийства

Похороны Бердсли были такими же, как и его смерть, – тихим событием. Пришли только его близкие друзья, их было очень мало. Короля не было. Вряд ли он был занят настолько. Мы смотрели, как пепел погребального костра взлетает в небо, а я вспомнила о страхе короля. Та бесконечная пустота. Рыдания. И первые строки в дневнике:

Я в отчаянии.

Нужно, чтобы Бердсли избавил меня от этого страха раз и навсегда.

Больше король использовать его не сможет. Больше он не будет лишь его инструментом. Мне было жаль, что Бердсли умер, но теперь он был свободен и мог обрести покой.

После похорон я приняла ванну и вычесала Анту, пока конюх Треов ходил вокруг, приглядывая за мной. Мои щеки пылали, а он не сводил взгляда с моего обрубка. Я пыталась вычесывать шерсть левой рукой и роняла гребень, а он бросался на помощь, но передумывал и возвращался на место.

– Больше тебе заняться нечем? – обратилась я к нему.

Он пожал плечами. Мальчик был странным, у него были яркие веснушки, круглые голубые глаза и чуть крупноватый нос. У него были рыжие, почти как у Саши, волосы, но с бледными прядями, словно зимнее солнце, а не жар пламени. Но я видела доброту в его открытом лице, я была рада, что именно он заботится об Анте, пока меня нет рядом.

– Ты вообще говоришь?

– Ага, – угрюмо сказал он. – И на твой вопрос я отвечу: нет, мне нечем больше заняться. И это не твое дело, – он замолчал, переминаясь с ноги на ногу, неуклюже перегнувшись через дверцу стойла. – Что с твоей рукой?

– А ты любопытный, да? – отозвалась я.

Его глаза вспыхнули.

– Не я начал разговор.

Я вздохнула.

– Ну да. Лекарь сказал, что это инфекция. Ему пришлось отрезать ее, чтобы я не погибла.

Треов кивнул.

– Тяжело, наверное.

Я скривилась.

– Не очень. Я ведь осталась жива.

Треов отвернулся, не прощаясь. Но замер и положил ладонь на открытую дверь конюшни.

– А ты смелая.

Тихие слова заставили меня выпрямиться. Я замерла на миг и взглянула в глаза Треова. Они были темно-синими, в них сверкали искры. Его позвали, и он тут же отвернулся, глядя за пределы конюшни.

– Ты идешь или нет? – показался кузней. – Ты же собирался учиться. А ты все ходишь вокруг этого оленя в конюшне.

Треов выскользнул на улицу и последовал за мужчиной, а я вернулась к своему делу, радуясь, что у меня есть занятие, что этот странный миг был разбит. И хотя расчесывала я еще плохо, левая рука становилась все удобнее. Я попыталась запрыгнуть на спину Анты. Он засопел и закивал головой. Я похлопала его по плечу, а он рыл копытом землю, желая бежать по лесу.

– Скоро, Анта, скоро, – сказала я.

Свитки я спрятала в комнате. Сейчас, похоже, только я знала об их существовании, а потому вряд ли мою комнату начнут обыскивать. Но нужно думать, как доставить их Аллертону. Я пыталась их прочесть, но не поняла ни слова, кроме переводов Бердсли. Я надеялась, что мои силы позволят понять язык предков, но не вышло. А из переводов Бердсли я лишь убедилась в том, что знала: Сихраны где-то под песками Анади. С этим потерянным народом и Угольный камень. Это я и из видений с Бердсли знала.

А еще Каз. Я его почти не видела последние несколько дней, только на похоронах Бердсли. Сейчас было не самое подходящее время признаваться во лжи, а при мысли об этом в голове всякий раз звучал голос Водяного: «он никогда не полюбит тебя». Может, это было правдой. Может, моя ложь и потеря руки окажутся слишком сильным недостатком. Я не была уверена, что сердце вынесет такую боль. Но я должна была отыскать смелость. Мне нужна его помощь в борьбе с его отцом.

Но Каза постоянно привлекали к подготовке, я не могла поговорить с ним наедине. Я металась от подготовки к свадьбе к печали из-за похорон, думая при этом и о Сихранах и Угольном камне. Время словно ускорилось. Пока я не была с Антой, я читала свитки в комнате. Свадьба была все ближе, а я и пяти минут с Казом провести не могла.

Этим утром я была у лекаря, он оглядывал мою руку.

– Как необычно. Ты какая-то необычная? – спросил он. Его глаза сверлили меня.

– Абсолютно обычная, – возразила я, убирая руку от него.

Но все было очевидно. Мастерство ускоряло мое исцеление, и это не укрылось от него.

Он смотрел на меня, прищурив глаза, а я ушла, боясь, что из-за него в будущем возникнут проблемы. Я очень хотела бежать от него подальше.

Я помнила путь из леса Ваэрг в Цину. Он говорил мне льстить королю. Иначе я не выживу. И от этого я злилась.

День был полон дел. В саду развесили гирлянды. Повара готовили пирожные. Король ходил по коридорам, общаясь со знатью. Каза не было видно. А если я спрашивала, то все пожимали плечами и говорили: «Наверное, на кухне», «Наверное, у священника», «А в его покоях смотрела?».

Я не могла уснуть. Времени поговорить с Казом до свадьбы не оставалось. Я опомнилась слишком поздно.

Переодевшись, я все думала, как помочь Казу. Он думал, что должен жениться на Эллен. А если я расскажу ему, что я – рожденная с мастерством? А потом добавлю, что жениться на мне не обязательно, что я уезжаю на Анте к Борганам? Может, это решит все, хотя бы сейчас. Я могу рассказать ему о короле, когда Аллертон поможет перевести свитки.

Я ходила по комнате, шлепая босыми ногами по камню. План был плох. Я должна его продумать лучше. Как я сбегу, когда все узнают, что я – рожденная с мастерством, когда я расскажу об этом, чтобы спасти его от свадьбы? Если я докажу свои силы, король меня из дворца не выпустит.

Боги! Слишком сложно. Почему нет простого решения?

Обрубок саднило. Порой я еще думала, что рука на месте, а потом пугалась. Порой я чувствовала, как зубы Водяного впиваются в плоть…

Я думала, что умру несколько раз во время проклятия, и я боялась за тех, кто мне дорог. А потому признание Казу было пустяком, по сравнению с пережитым. Я призвала решимость, сжала зубы и схватила свечу. Я вышла в коридор.

Есть одно решение. Я должна рассказать Казу правду. Тогда я успокоюсь.

Во тьме ночи во дворце было тихо, я слышала, как недалеко от стен заухала сова. Звук был тихим, призрачным.

Я шла по дворцу, думая о призраках. Зданию было сотни лет. Оно видело королей и королев, принцев и знать… но не крестьянок из Хальц-Вальдена. Это было даже смешно.

Комната Каза была этажом выше моей, я спешила по ступенькам, хотя все еще была слаба. Огонек свечи дрожал, грозясь потухнуть, и я прикрыла его правой рукой, вздрогнув, когда увидела обрубок.

На этаже было не так и темно, и я потушила свечу. Здесь были ниши с маленькими лампами, что горели в ночи. Так работала во дворце моя магия, и все изобретения Бердсли были ненужными. Может, когда-нибудь я сама смогу направлять силы.

Послышались голоса и шаги. Я застыла, спрятаться было негде. В панике я оглядывалась. Было лишь одно место, но опасное. Голоса становились громче, и я быстро юркнула за гобелен, молясь, чтобы меня не было видно, чтобы моя худоба помогла скрыться, а тени прикрыли мои ноги. Наверное, это стражи. Я надеялась, что приближение свадьбы и вино, что разливали в честь этого, ослабят их внимание.

Я напряглась, когда шаги приблизились, мне захотелось чихнуть. Наверное, гобелен был пыльным. Я зажала рукой нос, пытаясь сдержаться. Один из стражей смеялся, я слышала, что они близко к гобелену. Нужно замереть. От этого зависит жизнь. Я крепче зажала нос, молясь Селине, чтобы я не чихнула. Такие, как я, не должны ходить по замку ночью. Тогда меня примут за воровку и бросят в подземелье.

– Стой-ка, – сказал он.

– Что такое? – спросил другой.

Я просила их идти дальше. Король обрадуется возможности поймать меня. Я уже представляла, какую историю он сочинит, что я украла золото и камни.

– Я что-то уронил. Что-то отцепилось от пояса, похоже, кинжал зацепил меня.

– Лучше бы все обошлось. Генерал тебе за такое голову оторвет.

– А то я не знаю?

Я боялась, что они увидят мои ноги. Как далеко они от гобелена? Сколько вокруг меня тени? Я дрожала. Нос чесался, ногти впились в щеку. Пот стекал по спине. За гобеленом было жарко, я едва могла дышать.

– А это что?

Сердце ёкнуло. Он мог увидеть меня.

– Что?

– Смотри-ка сюда.

– Это же золотая монета, везучая зараза.

– С меня напитки!

– Лучше не трогай. Это ведь короля?

– Я нашел, уже – мое. Ты же не расскажешь никому?

– Купишь мне эль, и я – немой.

Шаги удалялись, а они обсуждали, на что потратить свою находку. Я услышала, что они идут по ступенькам, что были в конце коридора, и тихонько чихнула. И плечи расслабились.

Я вышла из-за гобелена и пошла по знакомым ступенькам к комнате Каза. Мы часто ходили здесь, пока нас не закружило в похоронах и свадьбе. Я задумалась, нужно ли стучать. Он не стучал, когда проникал в мою комнату с едой с кухни. Может, нам и не нужны были такие формальности. Но он все же был принцем.

Я прошла к двери и поняла, что она приоткрыта. Я покачала головой и решила не стучать. Жаль, что я не захватила хлеб с кухни в извинение, но я толкнула дверь.

Но когда дверь открылась, я застыла. Каз был не один. Он был с Эллен, они целовались, сидя на его кровати.

Каз отстранился. Его глаза были огромными в лунном свете. Под ним заскрипели простыни.

– Мей! Что ты здесь делаешь?

– Я-я ухожу, – мое лицо пылало. Как можно было быть такой глупой? Конечно, у них завтра свадьба, и я помешала… кошмар.

Лицо Эллен тут же опечалилось. Она отвернулась от меня, словно не могла выдержать взгляд.

– Мей, была важная причина? – спросил Каз. Его лицо было бледным, но не раздраженным, хотя мог бы, а терпеливым. В горле застрял ком.

– Н-нет, – выдавила я, борясь с желанием развернуться и убежать.

Я собралась отвернуться, а сзади кто-то засуетился, раздался топот. Я не успела понять, что происходит, а огромные руки схватили меня за плечи. Я вырывалась, пытаясь увидеть, кто меня схватил.

– Мей Вейландер, ты арестована за заговор против короля в попытке убить наследника.

 

 

Глава третья: Король-тиран

 – Что? – я извивалась, чтобы оглянуться на стража. Шлем закрывал его лицо, я видела лишь часть бороды и мерцание глаз.

Каз вскочил с кровати.

– Это глупо! Мей меня не тронула бы.

Третий страж встал между нами с Казом. Я не узнавала их, но на форме был герб короля, значит, это были его люди. Каза успокоили, и в комнату вошли еще двое. Один из них был королем. Второй… лекарем. Конечно! Не зря у меня были предчувствия.

– Зачем вы это делаете? – потребовала я, злость бурлила во мне. Огонь покалывал кончики пальцев, его было просто призвать. Я могла сбежать от них, но не хотела без особой надобности вредить им. И разве так я хотела признаться Казу? В пожаре и при его отце?

– Я уверен, Ваше Величество, – сказал лекарь. – Она – не человек. Она… какая-то странная. Ее нужно запереть. Я ей не верю, – глаза старика горели.

– Отец, это смешно. Я знаю Мей лучше, чем кто-либо из вас, и она точно человек, – настаивал Каз.

Король взглянул на меня исподлобья. Он с первой нашей встречи отнесся ко мне плохо. Он ненавидел меня. Все это забавляло его. Я вспомнила жар от попавшей в меня стрелы, его холодный взгляд, когда он опустил лук. Он подстрелил меня за защиту Анты. За то, что помешала ему развлечься.

– В клетку ее! – приказал он.

Меня вывели из комнаты. Каз бился со стражей, но их было больше. Рядом с ним появилась Эллен, пытаясь успокоить, ее лицо перекосилось от ужаса.

– Стойте… я бы ничего не сделала Казу.

Они тащили меня, мои ноги цеплялись за камни, я чувствовала себя незащищенной в ночной рубашке. Острая боль пронзила пятку, но они тащили меня дальше, не обращая внимания на сопротивление. Спускаться по лестнице было ужасно, а они не замедлили шагов.

– Это же бред, – возмущалась я. – Вы ведь понимаете, что я не причиню вред другу, – я давила желание использовать силы. Не так я хотела заявить о них миру.

– Мы тебя не знаем, – сказал один из стражей. – А вот короля знаем, и его приказы приходится исполнять.

– А как же приказы королевы? – спросила я. – Ее вы слушаетесь?

– Но здесь нет королевы, не так ли?

Я молчала остаток пути, боясь, что все станет только хуже. Они бросили меня за решетку, и я упала лицом на камень, прокусив губу. Вкус крови заполнил рот. Я заставила себя сесть и вытерла рот рукой. Справа послышалось хихиканье, оно было таким жутким, что я сжалась. Когда я развернулась, то увидела старое лицо, что смотрело на меня сквозь прутья. Глаза отражали ее состояние. Взгляд беспорядочно блуждал по комнате. Ее рот растянулся в широкую улыбку, губы потрескались. Я вздрогнула при виде нее, забыв о прокушенной губе.

– А ты красивая, – сказала она. Невозможно было понять, сколько ей, ведь вполне могло быть тридцать или восемьдесят.

– Не очень.

– Еще и без руки?

– Ты глазастая, – я подползла к стене. Пришлось зажать рану на губе языком, чтобы кровотечение унялось.

Она так громко щелкнула зубами, что я поежилась.

– Давно у меня не было компании.

Я не хотела спрашивать о судьбе последнего заключенного. Но любопытство быстро меня победило.

– Что случилось с прошлым узником?

– Он был вором, – сказала она. – Казнили, – она скривилась, и я задрожала.

Лучше бы я не спрашивала.

– Свадебный звон-перезвон. Все только об этом и говорят. Свадебный звон.

Глаза женщины вращались, я боялась, что она сошла с ума.

Я отвернулась от нее, пытаясь устроиться на грязной соломе удобнее. У меня было только два варианта: использовать силы и сбежать или надеяться, что меня спасет королева. Если я использую силы, то раскрою правду миру. Хочу ли я этого? Я вспомнила о Бердсли, что был инструментом короля долгие годы, создавал страшные изобретения. А если король и меня заставит? Он мог. У меня были слабости. У меня были важные для меня люди, а потому король мог надавить. Если я решусь использовать силы, то нужен план побега, чтобы я точно покинула дворец. Сердце ёкнуло. Если я это сделаю, то вряд ли увижу еще Каза. Нужно быть осторожной. Если меня убьют, Эгунлэнд потеряет последнюю рожденную с мастерством. Нужно выбрать верное время для борьбы с королем, мне нужны союзники. А если я пойду против него одна…?

И чего я тогда достигну? Получится ли у меня?

Я закрыла глаза. Я устала, из-за этого болела голова. Я подумаю об этом завтра. Но завтра и свадьба. Забудь об этом до завтра.

И я прошептала себе:

«Я выживу. Я стану сильнее. Я узнаю свою судьбу.

Я выживу. Стану сильнее. Исполню судьбу.

Снова и снова.

* * *

Меня разбудили громкие голоса. Спросили, по меньшей мере, двое.