Текст книги "Черная корона (ЛП)"

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Каз сглотнул, помрачнев. Улыбка тут же исчезла, взгляд стал тяжелым, мне было не по себе.

– Он убил мою маму. Убил королеву.

Наши взгляды пересеклись, мы понимали. Мы знали о боли друг друга. Я приподнялась вдруг и обхватила его руками, чего еще никогда ни с кем не делала. Он обнял меня. Его пальцы скользили по моим рукам. Мы обнимались не так, как это делали другие, мы прижались лбами и смотрели в глаза друг другу. Его взгляд пылал, но я не могла отвернуться. Мои пальцы коснулись его шеи, мы просидели так минуту, две, а, может, еще дольше. Мы просто сидели.

И вдруг Каз отклонился и кивнул.

– Твоя ложь уже не важна, Мей. Мы теперь одинаковые, это важнее.

– Я помогу тебе, – я обхватила его шею рукой. Другая рука – уродливый обрубок – свисала сбоку. Я и забыла о ней на миг. – Я помогу тебе пройти через это.

Он скривился, словно сдерживал эмоции, пытаясь перешагнуть через них. И кивнул. Он не мог говорить.

Хотела бы я не знать его боль, но знала ее слишком хорошо. Это горе могло проглотить заживо, сжечь все внутри.

– Я убью его за это, – сказал Каз.

Я содрогнулась. Он хотел мстить, как хотела и я за отца. Я должна была удержать Каза. Плечи напряглись. Хватит ли мне сил?

– Не отталкивай боль, – сказала я. – А король подождет.

Я чувствовала его нетерпение. Он встал и резко развернулся. Только тогда я поняла, что оказалась в палатке. Она была высокой даже для Каза, который, казалось, подрос. Он ходил туда и обратно, а я сидела и смотрела. Мне это не нравилось. Сердце болело из-за его страданий. Но больше всего я боялась того, кем он станет, если убьет отца.

 

 

Глава одиннадцатая: Королева огня

Мей

Аллертон сидел в огромном кресле в центре своей палатки. Его окружали дорогие ковры, меха и ткани. Он крутил на пальце янтарный амулет, глядя на меня прищуренными глазами. В палатке пахло розами и чаем, но Аллертон не пригласил меня к столу. Он был строгим на вид, и я понимала, что у меня проблемы.

– Я уже не твой защитник, потому не мне об этом говорить, но это было безрассудно. Ты могла умереть. Я знаю, что ты толком не освоила силы, но даже ты должна понимать, что используешь слишком много магии. Ты достаточно умна, чтобы знать, когда остановиться.

Я попыталась возразить, но он поднял палец. И перестал крутить амулет, уперев руки в колени и сжав губы.

– Чем ты думала, пытаясь использовать исцеление? Большинство рожденных с мастерством этого не умело. Это опасно, очень опасно. Ты наполняешь при этом кого-то своей жизненной силой. Это опустошает.

– Я должна была. Это же Анта.

Аллертон распрямил ноги, словно кого-то пнул.

– Что? Олень не стоит твоей жизни…

– Вот уж нет.

– Ошибаешься. Я думал, ты смирилась со своей судьбой, Мей. Ты знаешь, как ты важна Эгунлэнду. У тебя нет наследницы. Ты едва начала учиться контролю над силами, над магией. Если ты умрешь, то мы останемся в руках короля-тирана без магии навеки, – он откинулся на спинку кресла и притих.

Он был прав. Стыд опалил шею. Нельзя поступать так необдуманно. Если так пойдет дальше, то я убью сама себя.

– Если бы ты пришла ко мне, я помог бы, – сказал он. – Но ты отогнала всех. Замкнулась в себе. Не разговаривала днями. Саша с ума сходила от беспокойства. Она слишком юная и неопытная, чтобы быть твоей защитницей.

– Я доверяю ей, – сказала я.

– И все еще не доверяешь мне, – вздохнул он. – Я не могу изменить прошлое, не могу вернуть к жизни твоего отца. Мне жаль, что все так сложилось. Но это не отменяет факта, что ты должна научиться, как быть рожденной с мастерством, а еще ты должна рассказать, что случилось в Красном дворце. Я слышал, что ты устроила переполох на свадьбе. Ты потеряла руку, и это ужасно. Мне жаль, Мей. Я бы хотел быть там и помешать этому, – впервые он выглядел искренним. – Проклятие пало, но я не уверен, что Водяной погиб.

– Я пойду к Саше. Теперь с Антой все в порядке, – я отвела его утром на поляну, где он жевал траву, словно ничего не случилось. Следом остался лишь участок черной шерсти, где в него попала отравленная стрела. – Я должна многое ей рассказать, – а еще Казу.

Аллертон проводил меня мрачным взглядом. А снаружи взволнованная Саша чуть не сбила меня с ног.

– Смотри, у меня теперь есть амулет. Я настоящая защитница.

– Отлично, – Я потрогала амулет большим пальцем и указательным. Мы вскрикнули, когда янтарь засветился, как солнце.

– Я чувствую твою силу, – сказала Саша.

– Амулет реагирует, – я улыбнулась и выронила камень. Саша спрятала его под тунику.

Мы пошли по лагерю, чувствуя на себе взгляды. Я дрожала, встречаясь с людьми взглядами. Я не привыкла к отношению Борганов. В Хальц-Вальдене люди держались от меня подальше. Они всегда подозревали, что я не просто так могу выживать в лесу Ваэрг, верили, что я проклята, как и сам лес. Они избегали меня и отца. Даже лекарь боялся ко мне прикасаться. Но Борганы относились ко мне как к знати. Они смотрели на Каза с меньшим уважением, а меня чуть ли не величали королевой. Это было странно, но Саша сказала, что это из-за того, что мастерство они признавали истинной властью в Эгунлэнде, а не короля, почему и жили вдали от общества.

Я помрачнела.

– Ты мне еще многого не рассказывала, – заметила Саша. – Когда я тебя покинула, Водяной ушел. А теперь оказывается, что ты потеряла руку, король попытался тебя поймать… Что случилось?

Я молчала, пока мы проходили Борганов, склонивших головы. Почти все останавливались для поклонов. Дети тянулись ко мне ручками. Некоторые приносили цветы.

Каз был возле стойла с Гвен. Я почти не видела Эллен и Треова, но Саша говорила, что они помогали в лагере. Треов показывал, как делать мечи. Эллен с женщинами работала с тканью.

Он поднял голову, когда мы приблизились, поморщившись, преодолевая мрачные эмоции. Но, увидев нас, смог даже слабо улыбнуться. Он отошел от Гвен. Когда он выпрямился, я вспомнила, как впервые встретила его, когда он всегда стоял прямо, выпятив грудь, чтобы казаться выше. Теперь он стоял с гордостью. И стал выше, не притворяясь таким.

 – Она все еще немного хромает, – сообщил он. – Но лекари здесь невероятны. У них прекрасные припарки.

– Это все лес Ваэрг, – сказала Саша. – Травы в нем лучше.  И сильнее. В них мастерство Мей.

Каз восхищенно взглянул на меня, все внутри сжалось. Этого я и хотела, и боялась. Будут ли на меня теперь смотреть, не преклоняясь перед мастерством?

Я отринула тревоги и сделала то, за чем пришла.

– Мне нужно о многом рассказать вам обоим, – сказала я. Облизнув губы, я попыталась расслабить плечи. Руки дрожали от страха, но я должна была это сделать. Я глубоко вдохнула и раскрыла рот. И не прекращала говорить, пока в наших животах не заурчало от голода. Каз и Саша смотрели на мой обрубок, понурив головы со слезами на глазах. Я спрятала эту руку в карман.

– Ты делала это ради всего королевства, пока мы спали? – Каз раскрыл рот. – И никто не поблагодарил?

– Думаю, сны об Эйвери были важными, – сказала Саша. – У тебя есть определенная судьба. И, похоже, она связана с планами короля.

– У меня есть его дневник, – сказала я. Глаза Каза вспыхнули. – И есть планы Бердсли. Теории о том, где спрятан Угольный камень. Он думал, что камень под песками Анади, где жили бессмертные люди.

– Бессмертные? – повторил Каз. – Этого не может быть. Бессмертия не бывает.

– Только не с Угольным камнем. Нам придется искать в песках.

– Одни мы не справимся, Мей, – напомнила Саша. – Ты, конечно, рожденная с мастерством, но у нас нет такого опыта. Как мы выстоим против армии короля?

– До этого не дойдет. Как только я получу камень…

– Король будет охотиться за тобой. То есть за нами, – она обвела рукой лагерь. – И как ты собираешься копать в песках Анади? Ты знаешь их протяженность? И какая там жара? Мей, одна ты не справишься. Понадобятся все наши силы. Аллертон должен подготовить свою армию.

– Меня не забывайте, – сказал Каз. – Я же наследник. Те, кому не нравится король, примкнут ко мне. Я смогу возглавить гражданскую войну.

– Будешь сражаться в Цине? – спросила я. Меня охватил страх. Я не могла теперь потерять Каза.

– Не знаю, – ответил он печальным голосом.

– Вот и я не знаю, – сказала Саша. – Мы не знаем, что делать. Каз, как ты собираешься искать повстанцев? У тебя есть связь с Красным дворцом?

– Нет, – признался он.

– А ты, – она указала на меня пальцем, как жестокая мать, – как ты собираешься добираться в пески Анади? На Анте – лесном животном, не подходящем климату?

– Нет, – выдавила я.

– Вот именно, рожденная с мастерством и принц, вы теперь под моим управлением. Мы все расскажем Аллертону и получим от него всю возможную помощь.

Я не сдержала улыбки.

– Мне нравится, когда ты главная.

* * *

Времени мало, а дел много. После такого нужного сна и проверки, что Анта идет на поправку, я отнесла свитки Аллертону, чтобы работа над ними началась.

Лысый мужчина склонился над пергаментом с увеличительным стеклом и мрачным видом.

– Ты знаешь, кто такие Сихраны? – спросил он, не шевелясь.

– Это древнее племя, что давно исчезло. Бердсли думал, что они еще живы, что они погребены под песками Анади после бури.

– Погребены из-за несчастного случая или целенаправленно? – спросил Аллертон, разворачиваясь и глядя на меня. – Важное различие, как по мне.

– Я… не знаю. Об этом сказано в свитках?

Аллертон сел, прислонив ровную спину к столу.

– На перевод уйдет немного времени. Нужно заглянуть в пару книг. К сожалению, времени мало. Наш лагерь могут вот-вот найти. Да, мы скрыты хорошо, но ты – самая разыскиваемая в Эгунлэнде. Если не упоминать сбежавшего принца. Я слышал, что в смерти королевы обвинили принца Казимира, – я скривилась, но не была удивлена поступком короля. – Нужно спешить, дорогуша. Мы переведем эти свитки, узнаем, где Угольный камень, и направимся в пески Анади.

– Как мы не потеряемся в пустыне? – спросила я.

– Это предоставь мне, – отозвался он. – Ты развиваешь умения? Я понял, что ты все же призываешь огонь, теперь и исцеляешь, но учить еще много. Ошибки идут из самоуверенности, милая Мей.

Я оставила Аллертона со свитками и лупой. В лагере кипела жизнь. Я удивилась, увидев шьющую Эллен среди женщин Борганов. Она неплохо с ними ладила. Они вместе смеялись, и в моем сердце зашевелилась старая зависть, ведь мне всегда было сложно заводить друзей, да еще и подруг. Я отличалась от девушек Хальц-Вальдена. И я заставила себя отбросить эти чувства и пойти дальше. Треов с отдельной группой учил кузнечному делу. Они проверяли меч и задумчиво кивали.

Я хотела найти себе укромное место у стены лагеря, чтобы попрактиковаться, и скрылась за разросшимся плющом. Я расправила плечи и расставила ноги, пытаясь на время забыть обо всем: о свадьбе, о едва избежавшем смерти Анте, о возращении Каза, об убийстве королевы… Я закрыла глаза и оттолкнула все это. Мастерство требовало дисциплины, с которой у меня всегда были проблемы.

Каковы границы моей силы? Я должна это узнать. Чего я могу достигнуть? С малыми усилиями я могла создать небольшой ураган или огненный шар, или маленький фонтан воды, бьющий из-под земли. Это было легко, как дыхание. Но мне было интересно, смогу ли я делать изменения в окружающей среде. В Хальц-Вальдене я помогала растениям в саду расти быстрее. А если воспользоваться этой силой? Я сосредоточилась на плюще и подняла руки, представляя, как частички земли движутся в растении. Плющ зашевелился, побеги удлинились, листья расправились. Меня заполнила легкость, и я направила побеги по стене лагеря, глядя, как плющ цепляется за нее.

Меня отвлекли хлопки, я резко обернулась и увидела Каза, что наблюдал с открытым ртом, медленно хлопая.

Я пожала плечами.

– Шнурки я завязывать не умею, зато способна на такое.

Глаза Каза скользнули по моему обрубку.

– Ты можешь сделать все, о чем подумаешь.

Его голос был таким мягким и невинным, что я захотела обнять его, как несколько дней назад. Я не забуду этот миг, когда проснулась и увидела его серебряные глаза, что смотрели на меня так, словно я была интереснее всего в мире.

– Я бы так не сказала, – голос прозвучал хрипло. Я прокашлялась. – Я все еще не могу победить тебя в шахматы.

Он коротко рассмеялся, а потом помрачнел. Я знала, в чем причина его напряженности, ведь тоже это чувствовала. Я знала эту вину за момент счастья после смерти важного человека. 

– Ты слышала?

Я покачала головой.

– О чем?

– Что я убийца, – он поднял руки. – Я убийца. Я убил свою маму.

– Каз… – начала я.

– Я знал, что так и будет, но… – он замолчал, глядя на землю.

Я шагнула к нему.

– Мне так жаль. Представить не могу…

– Можешь, – сказал он. – Только ты можешь понять, каково это. Я… – он сжал руки в кулаки, успокаивая себя. – Нужно многое сделать. Аллертон помогает мне связаться с союзниками. Например, с дядей Вибертом, герцогом Бенота. Он сильный. А еще есть генерал Альден, хоть и старый, но все еще важный человек. Нужно создать свою армию.

– Так ты уходишь? – спросила я, мне стало холодно, несмотря на теплый солнечный свет.

Его глаза сияли.

– Пока не знаю. Я пока только пытаюсь с ними связаться. Что будет дальше – я не знаю.

Я кивнула, сдерживая слезы. Я нуждалась в нем. Чтобы он был рядом со мной. И я была нужна ему. Я не могла представить, как он будет в одиночку справляться с этим.

– Пока ты не ушел, поможешь мне? Мне нужно овладеть левой рукой. Поможешь выучить несколько приемов мечом?

Лицо Каза застыло на миг. Тьма растворилась.

– Конечно.

* * *

Из источников Аллертона стало известно, что люди в Цине подозревают короля. В народе ходили волнения. Люди любили королеву, а король без сына рядом воспринимался уже не так. Целыми днями Аллертон переводил свитки. Я отдала дневник короля Казу. Все полезное для войны он кодировал и отправлял дяде. Я же помогала Борганам собирать травы и училась управлять магией. На закате я видела, как Каз уходит в палатку Аллертона, где они со шпионами обсуждали происходящее. Потом Каз приходил ко мне и рассказывал о придворных, что отвернулись от короля. У Каза был шанс занять трон, но и ужасный шанс убить отца, от чего во рту тут же появлялась горечь.

– Это мой шанс, – сказал он мне одной из ночей, пока ходил по моей палатке, как лев в клетке. – Плевать на трон или власть, я хочу сломать это. После того, что они сделали с моей мамой, они только этого и заслужили, – его глаза пылали от гнева, а я хотела сказать ему, что он отравляет себя этой местью, но сейчас не лучшее время. Я должна угадать, иначе могу потерять его навеки.

Как и было обещано, Каз учил меня сражениям левой рукой. Мы не говорили о том миге, когда я увидела его в лагере. Стоило взглядам пересечься, как я задумывалась о наших отношениях. Это дружба? Что-то большее? Было понятно, что с Эллен его уже ничто не связывает. Эллен рассказала ему о своих предпочтениях, и Каз, похоже, был только рад. Исчезли эти глупые словечки о любви, как и его детские замашки. Но все это произошло слишком быстро. Я беспокоилась за него. Но я знала, что он вернется. Я знала это выражение лица, отстраненный взгляд. Я знала, что кроется за его нетерпением и резкими словами. Боль.

По утрам я встречалась с Аллертоном и Сашей. Мы изучали планы Бердсли, строили маршруты в песках Анади. Аллертон связывался со своими людьми в Джакани, чтобы они отвели нас потом к месту древнего храма.

– Расположение скрытого храма Сихранов не определено. Он далеко на западе в песках Анади. Но без кого-то, знающего пустыню, найти его почти невозможно, – каждый день говорил Аллертон. – В свитках пророчество. Но Угольный камень в них назван Бриллиантом бессмертия.

– Что за пророчество? – спросила я.

Аллертон нахмурился.

– Понять его сложно. Но там говорится, что для получения Угольного камня потребуется жертва.

Я поежилась при слове «жертва».

– Бессмертные еще живы, – продолжал Аллертон. – И не отдадут камень без боя. Тебе придется его забрать.

– Знаю, – ответила я. Мне придется сразиться с ними, я этого боялась. Все могло произойти раньше, чем я рассчитывала.

– Сихраны были или являются древним племенем. Они тоже Элфены, у них тоже есть твоя сила. Ты управляешь элементами, сила Сихранов иная. Они сражаются энергией. В битве с одним Сихраном ты сможешь победить, но против многих битва будет самоубийством.

От наставлений Аллертона стыла кровь. Я прочистила горло и расправила плечи.

– Бердсли рассказывал о них и о том, что они поклоняются Дволу. Один из Элфенов наделил черный бриллиант силой Двола и создал Угольный камень.

Глаза Аллертона мерцали.

– Да, но это не вся история. Сихраны поклоняются ему, это правда, но они из племен Элфенов были самыми мирными. Они были в стороне от войн и заговоров. Но потом принц из Цины украл бриллиант и подарил его королеве Хэдалэнда, сделав при этом предложение. Сихраны были в ярости, как и их божество, и они сменили свою позицию. Они стали агрессивными. Они бились за свой бриллиант. Они сжигали деревни по всему Эгунлэнду, уничтожали каждого. Королева, как они ее называли Королева Огня, из-за ее силы, призвала божеств на помощь, но Сихраны сбежали со своим камнем раньше, чем боги успели что-либо сделать.

– Божеств можно призвать? – спросила я.

– Да, – Аллертон выпрямился и смотрел в сторону выхода из палатки, но его взгляд был стеклянным, словно его поглотили воспоминания. – Они могут сражаться на нашей стороне, если так захотят. Но они веками не вмешивались в человеческие разборки, вряд ли станут.

– Почему?

Аллертон пожал плечами.

– Отец говорил, что это из-за того, что люди изгоняли магию, пытались от нее избавиться.

– Но не смогли, – возразила я.

Он улыбнулся.

– Да, полностью не смогли. Они упустили один побег, что смог выжить, что скрывался, как корни растений.

– Так значит возвращение магии вернет и божеств?

– Возможно, – ответил он. – Но сомнительно. Даже с тобой, Мей, магии во всем мире все еще мало. Даже с Угольным камнем и нашими смешными амулетами – ее очень мало. Сказать по правде, я боюсь.

– Тебе бы понравилось жить во времена Древних и магии Элфенов? – спросила я.

Аллертон помрачнел.

– Нет уж. Жестокое было время. Постоянные сражения племен. Ужасные сражения. Хотя интересно было бы посмотреть на магию. Она была самой разной. Например, были Элфены, что управляли лишь резкими порывами ветра. Другие могли менять погоду. Но ты, если так посмотреть, можешь все это. У тебя есть склонность ко всему этому. Ты – сильнейшая рожденная с мастерством за все время.

Я откинулась на спинку кресла, пытаясь все осознать: мысль, что Сихраны все еще живы, что тысячи лет назад были разные племена с разными силами, что появлялись божества… всего было слишком много. А где-то в центре была я – маленькая девочка из деревни, оказавшаяся сильнейшей рожденной с мастерством. Ответ был лишь один.

– Почему?

Аллертона было едва слышно.

– Может, потому что мы нуждались в тебе.

* * *

Борганы делали оружие и собирали лошадей. Семьи готовились к перемещению лагеря. В этот раз половина оставит лес Ваэрг и укроется в южных деревушках.

Многие боялись, что годы их жизни в запретном лесу закончились. Все было по моей вине, мне было жаль их. Сердце сжималось при мысли, что все они в опасности из-за меня. Но я была не одна. Треов – конюх и начинающий кузнец – помогал им с оружием, да и Эллен, что удивительно, старалась помочь. Порой она присоединялась к нашим с Казом тренировкам. И тогда во мне вспыхивал огонек ревности. Когда они касались друг друга, все во мне пылало, я становилась злее. Каз кричал команды, но заканчивалось все тем, что я вонзала кинжал в землю и хваталась за обрубок, жалея о его бесполезности. Треов следил за мной спокойным взглядом.

По вечерам я использовала магию. Я резала руки и исцеляла раны. Маленькие порезы. От некоторых оставались шрамы. Некоторые исцелялись идеально. Я не говорила об этом никому. Это только мой секрет. Хуже всего то, что мне нравилась эта боль, и от этого становилось стыдно. Каз приходил позже и рассказывал голосом, которому не хватало жизнерадостности юноши, что я знала, о новых союзниках. А потом мне снились кошмары.

* * *

– Я вижу твой маневр, – сказал Каз. – Если хочешь отвлечь противника, нужно быть хитрее. Еще раз.

Лес сегодня был влажным. Капли дождя падали с листьев, вскоре промокла вся моя туника. Мы с Казом тренировались, и я сжимала в левой ладони кинжал. Я все еще говорила Казу, что ничего не выйдет, но он не слушал. Он продолжал давить.

А я была на грани срыва.

– Еще раз, – настаивал он.

Я стояла безмолвно. Тело дрожало от злости.

Он шагнул ко мне, серебряные глаза пылали. Я знала, что на нас смотрит лагерь.

– Еще раз, Мей! – потребовал он сквозь зубы. Лоб пересекли морщины.

– Не буду.

Он отбросил меч.

– Зачем тебе вообще это делать? Ты можешь убивать магией. Тебе не нужен этот несчастный кинжал, – он отобрал его у меня, схватив за лезвие. Я скривилась, когда по его ладони потекла кровь. – Это важно для тебя? Почему ты здесь? Ты не слушаешь мои указания. Они тебе не нужны. И что же ты делаешь?

Левая рука сжалась в кулак.

– Так ударь меня, – сказал он. – Я знаю, что ты этого хочешь.

Вместо этого я выбила из его руки кинжал и устремилась к своей палатке, игнорируя лица следивших за мной. Я ходила по палатке, когда пришел Каз.

– Чего надо? – осведомилась я.

Он вскинул палец, указав на меня, уже раскрыл рот, но сдался и ушел. А потом вернулся, закрыв проход в палатку, и приблизился ко мне настолько, что я чувствовала жар, полыхающий в нем.

– Ты меня жалеешь? – спросил он. – Потому все это? Пытаешься меня отвлечь? Чтобы я не страдал из-за смерти мамы? Позволила учить себя? Я принц, Мей. Я не должен учить упрямых девушек сражаться, особенно, когда они этого даже не хотят. Так чего ты от меня хочешь? Мне надоело. Надоело твое отношение. Чего ты хочешь?

– Хочу снова быть нормальной, – выпалила я. – Хочу уметь сражаться как нормальный человек, а не с помощью магии. Хочу быть сильной, как Саша, и чтобы люди не смотрели на меня с жалостью, когда я проливаю суп. Хочу чувствовать себя целой. Целым человеком, а не калекой без руки. Я хочу, чтобы ты научил меня быть такой, потому что только тебе я могу это доверить.

Тишина давила. Словно воздух вокруг загустел. Каз не двигался, и я могла лишь смотреть, как вздымается и опадает его грудь. Он пах дождем. Мы оба так пахли. Лес и дождь. Мы теперь были одинаковыми, отличались лишь тем, чего нам не хватало, а не тем, что уже имели. Мы были двумя истертыми веревками, что в отчаянии цеплялись друг за друга в поисках силы.

И вдруг он прошептал:

– Я могу сделать тебя целой, – и поцеловал меня.

 

 

Глава двенадцатая: Королева надежды

И мир с этим поцелуем изменился. Дни проносились, ведь мы ждали заката, чтобы побыть вместе, чтобы обнимать и целовать друг друга. Днем Каз продолжал учить меня защищаться кинжалом. Но теперь мы понимали друг друга. Каз знал, что ему нужно отвлечься от горя. Я должна была стараться, чтобы снова чувствовать себя человеком. Но куда сильнее было не желание укрепить левую руку, а желание Каза быть со мной. Я и не думала раньше, что у меня такое случится.

По ночам мы целовались, говорили и смеялись над тем, как глупо было так долго ждать. Одной из ночей он объяснил, как его чувства развивались. И его слова заставили меня светиться изнутри. Его большой палец скользил по моей руке, заставляя дрожать.

– Я ведь не сразу тебя полюбил, Мей Вейландер, совсем не сразу. «Что это за девушка, и почему она такая странная?» – подумал я сначала. Это продолжилось и после смерти твоего отца, но я был впечатлен тем, как ты держишься. Ты сильная, смогла выдержать многое, хотя порой и уступаешь эмоциям. Ты заботилась обо мне, хоть и была охвачена желанием отомстить. Ты мягче, чем думаешь. Мне ты казалась свободным, непокоренным, диким созданием леса. Ты оставалась верна Анте и никогда не колебалась перед лицом опасности. Твоя жажда жизни восхищала меня. За время в лесу ты стала мне ближе, чем кто-либо из моей семьи. Мы узнали друг друга. И даже во дворце, даже после помолвки с Эллен, я думал о тебе. Я думал о том, как мы говорили за шахматами. Я думал, что из еды можно пронести тебе в комнату. Когда тебе было плохо, было плохо и мне. Физически больно. Я не мог тебя покинуть. Я не мог смириться с мыслью, что мы больше даже не поговорим. Без тебя было совсем плохо. Когда я увидел твои силы… то понял, какой я дурак. Я должен был понять. Хуже всего, что я заставил себя любить другую женщину без причины, что давил чувства к тебе из-за этого, что мы тратили время. Да, это ранило меня сильнее всего – потеря драгоценного времени. Теперь я это понимаю. Мама прожила всего сорок три года. Я знал ее семнадцать лет. Этого не хватило. Ее выбросил из этого мира монстр. Волк в обличье человека. Мой отец. Да никакой он не отец. И не человек. Чистое зло.

Я вмешалась, заметив, что в нем закипает гнев.

– А ты думаешь, почему я заботилась о тебе, хотя мое сердце было сломано? Из-за всего хорошего, что я в тебе видела. У тебя есть свет внутри, нежность. И она мне нужна. Только мой отец был со мной добрым, а потом ты. Это благодаря тебе я поняла, что люди могут быть и хорошими. Не гаси этот свет ненавистью. Не гаси его, называя отца злом. Он человек, хоть и с множеством недостатков. Я видела его страхи, я знаю, что у него на уме. Он – не зло. Он – трус и убийца, но не само зло. Я знаю, что ты хочешь мести, знаю, как она пытается поглотить тебя. Это яд в твоей крови, а не в его. И с этим ядом нужно бороться, если ты хочешь жить. Месть – желание этого яда, а не твое. Твое – любовь, Каз. Мы будем вместе сражаться за Эгунлэнд, а не из мести.

– Нам нужно сыграть свадьбу, – восхищенно заявил он.

Мои щеки вспыхнули. Я инстинктивно подалась назад. Свадьба! И по взгляду и растерянному виду Каза я поняла, что страх отразился и на лице.

– Все слишком быстро, Каз.

– Почему? – спросил он. – Мы говорим о любви. Говорим о том, что хорошо для Эгунлэнда. А все это объединит свадьба. Мы любим друг друга, значит, должны пожениться. Ты будешь королевой и рожденной с мастерством.

– Ты хочешь жениться на мне, потому что я рожденная с мастерством? Или потому что это я? Нет, не отвечай. Пока что. Каз, все слишком быстро. У нас… я только… мы недавно впервые поцеловались… Нет. Я не могу. Прости.

– Ладно, – сказал он, поднимаясь на ноги.

– Нет. Не уходи, – сказала я. И отчаянно искала слова, а Каз стоял у выхода из палатки. – Ты все еще страдаешь. Ты должен убедиться, что это все серьезно.

– Назови настоящую причину, Мей, – потребовал он.

– Ты мгновенно полюбил Эллен, – сказала я, пытаясь сохранять голос ровным. – А мне для моих чувств потребовалось время. Ты воспринимал меня другом, даже сестрой всего несколько недель назад. Сначала дай чувствам окрепнуть, а потом мы сделаем это.

– Думаешь, я импульсивный идиот? – выдавил он. Его глаза пылали злостью, но лишь на миг, потом он остыл. А я успела увидеть его боль. Я видела боль на его лице. – Я должен был понять, что для девушки, что легко обманула меня, я лишь дурак. Это моя вина. П-прости, – он отшатнулся.

– Не надо так, – умоляла я.

Но он ушел. Сердце просило догнать его, но разум останавливал. Может, ему нужно время, чтобы он остыл. Он злится на весь мир, а не только на меня, я не могла его за это винить. Мне самой потребовалось время, чтобы прийти в себя. И я могла теперь лишь ждать. Я свернулась на подстилке, пытаясь убедить себя, что утром все будет нормально.

А на рассвете меня разбудила Саша, она трясла меня за плечо.

– Мей, есть новости, – сказала она. – Одного из шпионов Аллертона поймали. Он думает, что пора идти в Джакани. Придется уходить и остальному лагерю, потому что шпиона могут пытать. А люди долго в пытках короля не выдерживают. Шпион долго молчать не сможет. Стой, в чем дело? Ты словно не спала толком. И где принц? Не смотри на меня так. Я видела, как он бегает в твою палатку.

– Мы поссорились, – сказала я, сев и натянув через голову тунику. – Он хочет свадьбы.

Саша хлопнула в ладоши.

– Так ты станешь королевой. Я так и знала!

– Я отказалась.

Саша шлепнула меня по голове.

– Дурочка, зачем?

– Потому что он спешит, а я не знаю, ради нас это или ради Эгунлэнда.

– Ради всех богов, Мей, мальчишка пришел к тебе, поджав хвост, понимая, что ошибся, что любил все это время тебя. Как он тебя попросил?

– Сказал: «нам нужно сыграть свадьбу».

– Вот так?

– Да, – ответила я.

– Да уж. Тогда я не удивлена, что ты отказала. Не самое воодушевляющее предложение.

Я не сдержала смех.

– Но, может, единственное, что мне светит. Может, я сделала глупость. Каз ушел отсюда и вряд ли теперь со мной заговорит, – сердце сжалось. – Смешно. Я должна тревожиться из-за ситуации с королем, а не из-за этого.

– Забудь, о чем ты должна тревожиться, доверься чувствам. Святая Селина, ты заслужила это, отдав столько всего, ты заслужила счастье с возлюбленным. Не надо так бросаться шансом.

Я вздохнула.

– Ты такая надоедливая.

– Надоедливо догадливая, – исправила она.