Текст книги "Девять месяцев"

Автор книги: Сара Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Все это так сложно, – сказала я жалобно.

Тамсин взяла меня за руку:

– Послушай, у меня есть для тебя одна новость, которая тебя обрадует. Маркус и Фиона уезжают на юг Франции на три месяца; Маркус получил там контракт на перестройку виллы. Они уедут завтра вечером, таким образом, ты выиграешь немного времени. И перестань так волноваться. Получай удовольствие, ребенок – это здорово.

Едва она это сказала, я почувствовала легкий толчок в нижней части живота.

– Боже мой, мне кажется, что он только что пошевелился!

Мы хором засмеялись и уставились на мой живот.

– Скоро тебе будет очень весело, – пообещала Тамсин, переводя дыхание.

Следующие две чашки чая и половина «Тоблерона» полностью сняли все симптомы первых месяцев беременности.

У меня было подозрение, что Тамсин была так заинтересована моим положением, потому что по сравнению с ним ее собственное казалось ей немного лучше. Это похоже на то, когда ты набираешь пару килограммов после выходных с застольем и звонишь подруге, чтобы пожаловаться, и выясняешь, что она набрала еще больше. Но какими бы ни были причины, мне было все равно. Я просто была счастлива оттого, что могу поделиться с человеком, который меня полностью поймет.

– Растяжки, которые появились у меня на груди, очень быстро прошли, – рассказывала она. – Остались только незаметные следы на животе, которые, наверное, уже не пройдут, они выглядят как небольшие шрамы. У тебя есть растяжки на животе?

– Нет, и мне кажется, они уже не появятся, – сказала я, стараясь, чтобы это звучало не слишком самонадеянно.

– Ну и отлично, – улыбнулась она понимающе.

Вот интересно – у женщин, которые уже имеют детей, существует сотня различных выражений лица, означающих понимание. Понимание, которое вызывает страх у женщин, которые еще только собираются родить. У Тамсин появилось отстраненное выражение лица, и она улыбалась своим собственным мыслям.

– Боже мой, у меня были невероятные прихоти. Я где-то читала, что они случаются только на ранней стадии беременности, но странные желания преследовали меня в течение всего времени. Со мной никогда не случалось ничего подобного; я так расстраивалась, когда не могла получить сардины в масле, что могла расплакаться! Мне просто хотелось съесть что-нибудь, что не пахло бы стельками от ботинок.

Я хихикнула и поудобнее устроилась на диване.

– А с моими желаниями проблема в неподходящем времени года. В Рождество мне захотелось фруктовый пудинг, а сейчас, когда Рождество давно позади, я продала бы душу за рождественский пирог! Однажды я помчалась в магазин так, будто за мной гналась тысяча чертей, и лучшее, что я смогла найти, был вишневый пирог, – ни марципанов, ни пирожков с сахарной глазурью, ничего!

Тамсин рассмеялась:

– Бедняжка! И что же ты сделала?

Я спрятала глаза от смущения:

– Я сама приготовила себе пудинг на прошлой неделе, у меня ушла на это куча времени.

Тамсин засмеялась еще громче.

– Я поставила его в холодильник, там еще остался кусочек, хочешь?

– Нет, я не могу объедать тебя, – сказала она, поднимая руки вверх. – К тому же ненавижу марципаны. – Она мечтательно улыбнулась. – Ты напомнила мне эти приятные моменты. Я даже почти завидую тебе, мне хотелось бы снова стать беременной.

Я посмотрела на нее удивленно:

– Ты серьезно? Мне казалось, что у тебя было трудное время, то есть когда Оскар бросил тебя, а потом кесарево сечение, и тебе ведь тяжело одной с близнецами.

– Да, но дети – это не только грязные пеленки и бессонные ночи, о которых все говорят. Я, конечно, не голосую за неполные семьи, это всегда не просто, но главное – у меня есть два чудесных малыша, и это лучшее в моей жизни. Неважно, чем я занимаюсь, – у меня есть моя семья, и это делает меня сильнее, и хотя у меня прибавилось забот, я чувствую себя удивительно свободной. И в наше время люди уже спокойнее относятся к матерям-одиночкам. Меня даже уважают за это. Иногда меня спрашивают, чем я занимаюсь в жизни, и я отвечаю, что большую часть времени занимаюсь воспитанием детей, и мне говорят: «О, это самая трудная работа в жизни!» Это на самом деле считают трудной работой, а не просто способом уйти от карьеры. Ты не поверишь, как много женщин признались, что завидуют мне, что тоже предпочли бы сосредоточиться на семье, чем заниматься делом, которое им не нравится. Но им просто не встретился еще мужчина, от которого им хотелось бы иметь детей.

Я слушала ее с недоверием.

– Я не говорю, что все женщины хотят этого. Разумеется, существует множество женщин, увлеченных своей карьерой. Я просто хочу сказать, что матерей перестали считать людьми второго сорта и рождение на свет умных и счастливых детей – огромнейшее достижение.

Я задумчиво похлопала рукой по животу. Она была права.

Тамсин взглянула на часы и встала, оглядываясь в поисках куртки.

– Я и не заметила, как уже поздно. Фиона сидит с детьми, так что мне надо идти. Я позвоню тебе завтра, – она поцеловала меня в щеку. – И если тебе захочется поговорить, сама звони мне в любое время. Давай встретимся в воскресенье, съездим за город или пройдемся по магазинам в Бристоле?

«По магазинам» мы сказали хором и рассмеялись.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В пятницу Алекс работал в кафе последний день и был тише, чем обычно. Мне показалось, что ему не хочется возвращаться в лицей.

– Шелли работает сегодня? – спросил он с надеждой, почти сразу же после своего прихода.

Шелли работала накануне почти весь день, заменяя Мэгги, которая взяла выходной, чтобы встретиться со старыми друзьями. Алексу с трудом удавалось справиться с работой, когда Шелли была поблизости, большую часть времени он сверлил ее глазами, периодически погружаясь в мечты. Шелли сегодня собиралась в колледж, и это было к лучшему – мне хотелось, чтобы последний день Алекса был наиболее продуктивным и у меня появилось бы больше пунктов для его характеристики.

– Боюсь, сегодня мы будем с тобой вдвоем, Алекс, прости, – сказала я.

Однажды я тоже влюбилась в своего учителя маркетинга. Казалось, это было совсем недавно. Целый год я не могла оправиться от стыда, когда он перехватил записку, брошенную мною Мэгги, и прочитал ее вслух перед всем классом. В ней аккуратным почерком было выведено:

«М., я больше не могу это выносить, Я ЛЮБЛЮ его! Ты заметила, как близко он наклонился ко мне, когда проверял мое задание, ах-х-х-х! Он такой красавчик, даже лучше, чем Брэд Питт. Встретимся после уроков у ворот, мне нужно обсудить это с тобой. Целую, X.».

По правде говоря, мне кажется, что он не понимал, что речь идет о нем, пока не дочитал до конца, но после этого моя страсть чудесным образом испарилась и я переключилась на парня, который работал в соседнем кинотеатре. Все чувства так обострены в этом возрасте.

Все утро я готовила, а Алекс в полном молчании обслуживал посетителей и убирал со столов. Я разрешила ему устроить себе длинный обеденный перерыв в благодарность за хорошую работу, и когда он сел за стол, пришла Элис.

– На одно словечко, – шепнула она мне и поманила на кухню.

Мы спрятались у раковин и склонили головы, как старые сплетницы.

– Что случилось? – спросила я, глядя ей прямо в глаза.

Она была возбуждена и немного нервничала, как человек, который нашел на крыльце пятидесятифунтовую купюру, но боялся ее поднять из страха, что где-то спрятана скрытая камера какого-нибудь комитета национальной сознательности и если он поднимет купюру, его обвинят в криминальных наклонностях.

– Я встречалась с Оливером сегодня, – прошептала она.

Меня охватило дурное предчувствие.

– И?

– Не смотри на меня так, все в порядке. Я была холодна с ним.

– Я не могу поверить, что ты удостоила его разговора после всего того, что он сделал.

Она отрицательно замахала руками, не желая, чтобы ей напоминали, каким дерьмом он был. Мне хотелось наорать на нее. Ей просто повезло, что Мэгги не было рядом.

– Он пришел ко мне на работу. Я не поверила своим глазам; он принес мне огромный букет цветов. Он никогда раньше не дарил мне цветов. Он вручил мне их на глазах у всех.

Помимо воли я издала возглас разочарования.

– Элис, пожалуйста, будь осторожна. Я не хочу, чтобы он снова обидел тебя.

– Ты не понимаешь, – сказала она, выглядывая в окно. – Все не так. Он просто хотел поговорить со мной. И сказал, что ему ужасно стыдно за то, как он вел себя со мной. Клянусь, у него были слезы на глазах, когда он говорил это.

Я представила, как Оливер закапывает в глаза капли, перед тем как зайти в клинику, где работает Элис. От этого парня всего можно было ожидать.

– Он пригласил меня выпить немного, просто чтобы обсудить ситуацию. Он сказал, что понимает, что я вправе ненавидеть его, и не обидится, если я выставлю его вон, но для него слишком много значит то, что было между нами, поэтому он должен попытаться. – Она говорила так, будто произносила заученный текст. Скорее всего, после их разговора она неоднократно повторяла про себя все эти слова.

– Элис, – прервала я ее, – с Нового года прошло уже два месяца. Тебе не кажется, что он мог прийти к тебе с этим раньше?

– Именно, – сказала она счастливым голосом. Ее щеки покрыл легкий румянец. – Поэтому все это и выглядит так искренно. У него было много времени все обдумать и прийти к такому выводу. Он мог просто забыть обо всем и найти другую, но он этого не сделал.

Откуда ты знаешь, хотела я спросить. А может, он просто не смог найти женщину и знал, что у него всегда есть запасной вариант с Элис. Мне стало стыдно за свои злые мысли. Я не считала Элис наивной. Просто она думала о людях лучше, чем они были на самом деле. Именно за это я и любила Элис, и приходила в ярость, когда кто-то обижал ее. Мне хотелось знать, сколько раз это должно повториться, чтобы она стала циничнее и перестала видеть во всем только хорошее. Возможно, больше, чем я смогу выдержать, не вмешиваясь...

Я услышала, что к стойке подошел клиент, и, извинившись, пошла к нему. Когда я вернулась, Элис помешивала суп, который я разогревала на плите.

– Пахнет восхитительно, – заметила она, глубоко вдыхая запах, поднимающийся из кастрюли.

– Угощайся, это твой любимый, с томатами и базиликом.

Она покачала головой:

– Не думаю, что смогу проглотить хоть ложечку. После встречи с Оливером меня до сих пор трясет.

– Итак, – продолжила я, складывая грязные тарелки в посудомоечную машину. – Теперь я знаю, что он сказал тебе, а что ты сказала ему?

– Он не дал мне такой возможности, просто ворвался, застал меня врасплох и высказал все прежде, чем я успела слово вставить. Потом пригласил меня выпить вместе в субботу вечером. Он ходит по вечерам в «Боцман». Он просил не отвечать ему сразу, но он в любом случае будет ждать меня там, и если я не приду, он поймет. И после этого он ушел. Вот так все и было, – сказала она, щелкнув пальцами.

– Что ты собираешься делать?

Она вздохнула и закатила глаза:

– Знаю, что слишком доверчива, что это глупо, но я хочу встретиться с ним. Думаю, что после всего, что произошло, я заслуживаю объяснения. Это может помочь мне разлюбить его.

Я с грохотом захлопнула дверцу посудомоечной машины.

– Ты злишься на меня?

– Эл, это твое решение. Я должна уважать его. Я могла бы в лепешку разбиться, упрашивая тебя не тратить на него время, но, пока ты любишь его, все, что я скажу, не будет иметь никакого значения. Если и Мэг не сможет переубедить тебя, никто не сможет. Просто береги себя. – Я помахала деревянной ложкой и искоса посмотрела на нее. – Ты заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с принцессой, остальные варианты не рассматриваются.

Элис обняла меня и поцеловала.

– Спасибо, дорогая, – сказала она, потом взяла кусок морковки с разделочной доски и отправила в рот. – Мне нужно бежать, Джеки согласилась подменить меня в хирургии на полчаса. Так ты идешь со мной в субботу? – спросила она на пути к выходу.

Я уже собиралась обсудить это, но меня отвлек посетитель, который хотел заказать еще кофе.

– Ты настоящий друг! – шепнула она. – Увидимся завтра, – и исчезла.

После обеденного перерыва я дала Алексу рецепт сырного пирога и попросила его приготовить. Он принес все необходимые продукты, а я занялась инвентаризацией склада. Посетителей в кафе почти не было, и я начала подумывать, не закрыться ли мне пораньше и поспать. Я очень устала. И тут я вспомнила, что в четверть четвертого у меня прием у доктора. Я посмотрела на часы; до начала приема оставалось пять минут.

– Черт, Алекс, прости меня, но мне надо к доктору. У меня это совершенно вылетело из головы!

Алекс запаниковал от мысли, что его оставят в кафе совсем одного.

– Не волнуйся, я закрою кафе перед уходом. Тебе нужно будет только вынуть через полчаса из духовки сырный пирог, если я не вернусь. Я поставлю таймер, чтобы ты не забыл. – Я установила обратный отсчет, схватила пальто с вешалки и бросилась к выходу. – Никаких дел больше нет, так что можешь начать убирать.

– Хорошо, я справлюсь, – сказал он, воодушевившись.

_____

Прием прошел хорошо: давление и пульс в норме, живот аккуратный (слова медсестры). С анализом мочи тоже было все в порядке, и сердце ребенка билось быстро и четко (хотя мне это больше напомнило чечетку, чем биение сердца). «Беременность как из учебника», – сказала доктор. Она также рассказала мне о занятиях по подготовке к родам и дала расписание с днями и темами. Я осторожно взяла листок, не уверенная, что хочу посещать занятия. Мне не хотелось быть среди счастливых семейных пар одной.

– Они проходят не совсем так, как вы представляете, – сказала медсестра, будто читая мои мысли. – Занятия, которые мы проводим, рассчитаны только на одиноких мам. Существуют отдельные занятия для пар, но даже на них многие предпочитают приходить с сестрами и мамочками, чем с мужьями. Я думаю, вам имеет смысл посетить эти занятия.

Я обещала ей подумать и поспешила обратно в кафе; слова «одинокая мама» все еще звучали у меня в ушах.

На улице меня кто-то окликнул:

– Эй, Холли, подожди.

Я мельком глянула через плечо и увидела Чарли, бегущего ко мне. Я быстрыми шагами направилась прочь. «Черт, черт», – бормотала я про себя, надеясь, что он не заметил, как я оглянулась. Тут я почувствовала, как его рука легла на мое плечо.

– Холли, ты что, меня сознательно игнорируешь? Я так кричал, что надорвал связки, и ты ведь оглянулась и посмотрела прямо на меня.

– Я? – спросила я глупо. – Прости, Чарли, я витала в облаках. – Я продолжала идти, а он спешил рядом.

– Я видел, как ты выходила из консультации, у тебя все в порядке? – спросил он озабоченно.

– Да, все в порядке, просто обычный осмотр.

Он кивнул, успокоившись:

– Ты уже закрыла кафе?

– Да, я закрылась пораньше и оставила там своего практиканта Алекса, так что мне нужно скорее вернуться, – сказала я, прибавляя шагу и надеясь, что он отвяжется.

– Можно я пойду с тобой? У меня есть новости, и я хотел бы обсудить это с кем-нибудь.

– Конечно, – сказала я, стиснув зубы и жалея, что не надела чего-нибудь попросторней сегодня. Я запахнула пальто и придерживала его руками.

Мы вместе дошли до маленькой улочки, которая вела к задней двери кафе, и на крыльце я почувствовала, что что-то случилось.

– Пахнет дымом? – спросил Чарли, пытаясь заглянуть в кухонное окно.

Тут я заметила белые клубы дыма, валящие из полуоткрытого окна.

– Боже мой, – закричала я, взлетая на крыльцо и распахивая заднюю дверь.

Внутри едкий сизый дым ударил мне в глаза и заполнил горло, я зажмурилась. Чарли бросился внутрь. Сквозь клубы я заметила несколько языков пламени. Мне показалось, что они вырываются из духовки. Я вытянула руки вперед, нащупывал огнетушитель на стене, но Чарли меня опередил и направил струю белой пены в сторону духовки; через секунду пламя погасло.

Я распахнула все окна и кинулась искать Алекса.

Он как раз выходил из кладовки.

– Что случилось? – спросил он.

– Это я у тебя хочу спросить!

Алекс тревожно взглянул в сторону кухни.

– Я не знаю, – пропищал он, – я ничего не делал. Я вымыл полы, вынул сырный пирог, когда сработал таймер, потом пошел наводить порядок в кладовке. Когда я был там, зазвонил телефон, так что я даже не заходил на кухню, правда!

Слезы навернулись ему на глаза и потекли по щекам, и мой гнев улетучился.

– Успокойся, Алекс, я уверена, что ты ни в чем не виноват, – сказала я ласково.

– По-моему я знаю, что случилось, – сказал Чарли, показываясь из кухни.

Дыма уже почти не было, но в кухне стоял резкий запах гари. Оглядевшись, я увидела, что почти ничего не пострадало. Пожар начался в духовке и, к счастью, не вышел за ее пределы. Дым оставил черный след на стене за плитой и на потолке. На плите лежала горка пены, и белые хлопья сползали по стене.

– Одна из горелок не была выключена, – объяснил Чарли, закашлявшись. – Я думаю, что ты вытащила что-то из духовки и поставила на плиту, не заметив, что она включена. Взяв прихватку, он вытащил из пены обгорелую кастрюлю. – Улика номер один, ой, горячо! – Он вскрикнул и бросил кастрюлю в раковину. – И улика номер два, – добавил он, выловил из духовки остатки полотенца и выбросил их в мусорное вёдро.

Алекс стоял в дверях, в полном ужасе.

– Все в порядке, Алекс, пожалуйста, не переживай. Я уверена, что сама не выключила плиту, когда сняла суп. Это не проблема. Мы быстро все уберем, – я улыбнулась, стараясь убедить его, что все хорошо.

Не слишком успокоенный, он улыбнулся в ответ:

– Хотите, я помогу вам с уборкой?

– Нет, не надо. Иди домой. Ты можешь позвонить завтра и зайти за своей характеристикой, а я как раз допишу ее к тому времени. Не волнуйся, я напишу тебе замечательную характеристику. Ты стал для нас настоящей находкой. Если меня не будет, когда ты зайдешь, я оставлю ее у Шелли, – добавила я, зная, что это его подбодрит.

Я подала ему куртку и проводила до двери. Когда я вернулась, Чарли уже убирал пену.

– Спасибо тебе большое, – сказала я, прислоняясь к дверному косяку, – но я сама бы быстро с этим справилась.

– Брось, это нетрудно, – заверил он меня и улыбнулся.

Я взяла вторую тряпку и стала помогать ему.

– Думаю, тут не мешает подкрасить, – сказал он, показывая на стену за плитой. От огня часть ее облезла и покрылась пузырями.

Я понимала, что это небольшой ущерб, но он мог бы быть куда больше... У меня затряслись руки, и крупная слеза упала на фартук.

– Ну, не расстраивайся, – сказал Чарли, обнимая меня за плечи. – Через час я все уберу так, что не останется и следа. Без проблем. Том не единственный мужчина, который умеет держать кисть в руке.

– Прости, я чувствую себя такой дурой, – всхлипнула я.

– Я помню, когда у меня сломалась одна из моих колонок, мне казалось, я разрыдаюсь. Они были моей гордостью, моей радостью, так же как кафе для тебя. Я полностью понимаю тебя – но с небольшим вливанием кофеина я смог бы работать в два раза быстрее.

Через час кухня была чище, чем когда-нибудь на своем веку. Все еще чувствовался запах гари, но Чарли убедил меня, что через день-другой все выветрится. Оставалось только подкрасить часть стены.

Мы устроились за столиком у окна с чаем и печеньем.

– Ты выглядишь такой усталой, – сказал Чарли, разглядывая меня. – Мне кажется, что это отнимает у тебя все силы.

– Что – это?

– Знаешь, Холли, – усмехнулся он, кивая на мой живот, – я ведь не слепой, я вижу, что ты беременна.

Я застыла с открытым ртом. Я была так увлечена всем происходящим, что совершенно забыла прятать живот, но в любом случае было трудно не заметить его на таком сроке.

– Том знает? Ведь это от Тома?

Я обреченно кивнула.

– Он не знает, и я не хочу пока говорить ему, – сказала я с предупреждающей ноткой в голосе.

– Между вами что-то произошло?

– Да нет, дело не в этом. Мне очень нравится Том, может, даже слишком. Все так сложно, – вздохнула я, не желая углубляться в детали.

– Из него получится замечательный папочка, – улыбнулся Чарли, наливая нам еще чая.

– Ты шутишь?

– Нисколько, он умеет обращаться с детьми. Он веселый, любит игрушки, до сих пор собирает «Лего», и у него есть радиоуправляемая машина:

Я усмехнулась:

– Вот в этом-то и дело, он еще сам не вырос. А ответственность? Ему нужно будет от многого отказаться. Без обид, но скажи, ведь мысль об отцовстве пугает тебя до смерти?

– Наоборот, если ребенок от хорошей женщины, это лучшее, о чем можно мечтать в жизни, – сказал Чарли серьезно, кладя десятую ложку сахара в чай.

Я рассмеялась:

– И это говоришь ты? Ты никогда не сможешь отказаться от своей жизни, полной вечеринок, ради вонючих подгузников и бессонных ночей.

– Ага! – воскликнул он, целясь в меня пальцем. – Вот здесь ты ошибаешься. Как раз то, зачем я шел к тебе и о чем хотел рассказать перед этим пожаром в кафе, это то, что я ушел из клуба. Я собираюсь стать полицейским.

– Ты! Полицейским! Не могу в это поверить. Это шутка.

Он гордо улыбнулся:

– Это дело решенное. Меня приняли в полицейское управление Эйвона и Сомерсета. Забудь о диджее Вайд-бое, теперь меня будут называть констебль Брэдли – не так легко запоминается, но получше для резюме, и моей маме будет проще рассказывать об этом в кафе за завтраком. Я всегда хотел стать полицейским, но ночная жизнь увела меня в сторону от моей мечты. Нужно положить конец этому, пока я окончательно не сошел с ума. В общем, я уже сдал письменный экзамен, и через три месяца у меня начинается серия тренингов ФОП в Портишеде.

– ФОП? А разве это не название мужского журнала?

Он рассмеялся:

– Федеральное отделение подготовки, Холли, вот куда я отправлюсь.

Я не могла поверить своим ушам. Эта новость заставила меня понять, что я никогда толком не знала Чарли; я всегда считала его легкомысленным клубным зверьком, и он все время удивлял меня. А уж если Чарли мог удивить меня, то любой смог бы. От этой мысли у меня стало легче на душе.

Больше часа мы болтали о беременности и о полицейских, и мне по-настоящему начал нравиться Чарли. Он был так спокоен и уверен, мне казалось, он не сомневается в собственных силах. И мне бы не помешала частичка его уверенности.

– Мне нужно собираться, я обещал Саймону сегодня вечером выпить по кружечке и сыграть в бильярд, – сказал Чарли, поднимаясь. – Мне понравилось болтать с тобой. Нужно встречаться чаще.

– Да, было бы здорово.

– А что ты делаешь завтра вечером? Мы могли бы сходить с тобой в какое-нибудь тихое место.

– Точно, почему бы и нет... Ой, извини, я совсем забыла, Элис просила меня пойти вместе с ней завтра вечером в «Боцман». Она встречается с Оливером, и ей нужна моральная поддержка, хотя мне кажется, что кончится тем, что я окажусь третьей лишней. – Вот этого мне совсем не хотелось.

– Хочешь я пойду с тобой? – предложил он.

– Давай, – сказала я быстро, пока он не передумал. – Ты потом мне расскажешь, что думаешь об Оливере как мужчина.

– Этот парень просто козел! – прошипел Чарли сквозь зубы, допивая четвертую кружку пива.

Мы сидели за открытым столиком в «Боцмане», все дальше и дальше уходя в разговоре от Элис и Оливера.

Последние полчаса Оливер рассказывал о том, на какой риск он пошел, вложив деньги под проценты в один банк, а Элис слушала его раскрыв рот. Противно было даже сидеть рядом с ними.

– Не повторить ли нам? – спросил Оливер, вынимая из заднего кармана толстый бумажник.

– Нет, ты платил в прошлый раз, теперь моя очередь, – сказал Чарли и полез за кошельком.

– Нет, нет, я настаиваю. Всем того же? Холли, ты уверена, что тебе только колу?

Я кивнула. Слава богу, Оливер был слишком занят тем, чтобы произвести впечатление на Элис, чтобы заметить мой живот.

– Мне только половину, – сказал Чарли, как будто не планируя задерживаться здесь дольше. Оливер собрал пустые кружки и уверенной походкой направился в паб.

– Ты не против, если мы уйдем после этого? – спросила я Элис.

Она улыбнулась блаженной пьяной улыбкой.

– Конечно, нет, ты и так выглядишь усталой. Спасибо за компанию. Мои друзья не дадут мне слишком увлечься.

– А ты увлечена?

Она виновато улыбнулась:

– Нет.

– Отличная позиция, Эл. Пожалуйста, обещай мне, что ты заставишь его помучаться. Ты же поедешь ночевать домой, не так ли?

– Холи! – возмутилась она и попыталась дотянуться до меня ногой, но промахнулась и пнула стол. – За кого ты меня принимаешь? Я обещала маме быть дома к полуночи. Послушай, мы просто еще немного поболтаем. Тебе не о чем беспокоиться.

Когда Оливер вернулся, он начал что-то шептать Элис, явно не желая включать нас в разговор. Мы с Чарли посмотрели друг на друга и залпом допили свои напитки. Чарли с грохотом поставил кружку на стол и вытер губы. Мы попрощались и быстро удалились.

– Боже, какой самовлюбленный козел! – ругался Чарли, когда мы завернули за угол.

– Но что-то же должно в нем быть, если он так нравится Элис, – сказала я, напрягаясь, чтобы понять, что именно. – Надеюсь, у них все будет хорошо.

– Мне не кажется, что с ним у кого-то что-то может быть хорошо; ей нужно найти себе порядочного парня.

Было смешно слышать это от него. Интересно, сколько девушек называли так его самого? И если уж Чарли казалось, что Оливер не хорош, наверняка так оно и было.

– Неужели на свете существуют порядочные парни? – подумала я вслух.

– Эй, конечно, я немного бабник, но о Саймоне и Томе этого сказать нельзя. Так что они – отличные примеры порядочных парней. Элис было бы гораздо лучше с кем-нибудь похожим на Саймона.

– Он говорил тебе что-нибудь об Элис? – набросилась я на него с расспросами. – Я недавно заметила, что они прекрасно ладят.

– Нет, пока не говорил. Совсем недавно он еще думал о тебе.

Я смущенно уставилась на дорогу и промолчала.

– Он сказал, что Элис пригласила его на свадьбу мамы Мэг. Он был очень доволен.

– Может, тебе не стоит говорить ему о том, что она сегодня встречалась с Оливером, – предложила я.

Чарли с виноватым видом спрятал глаза.

– Ты уже рассказал! Эх, Чарли!

– Прости, мне показалось, он должен знать. Не стоит тратить понапрасну время, если объявился ее бывший.

Я согласилась, понимая, что нужно рассказать об этом и Элис тоже.

– Итак, Мэгги идет с Ноем, Элис – с Саймоном, а с кем идешь ты?

Я смотрела на него с улыбкой, понимая, что он напрашивается на приглашение.

– С тобой? – спросила я невинным тоном.

– Спасибо за приглашение. – Он взял меня за руку. – Как думаешь, им не понадобится диджей на вечеринку?

– Не думаю, что у тебя достаточно рок-записей, чтобы справиться. Им подошел бы разве что сам Род Стюарт; одно только твое присутствие на этой вечеринке бросит тень на твой имидж. Если превращение в копа еще этого не сделало, – пошутила я.

Чарли улыбнулся сам себе, потом присел на скамейку, мимо которой мы шли, и похлопал ладошкой рядом с собой.

– Тут так тихо, – прошептал он, откидываясь на спинку, чтобы полюбоваться лунным небом.

Я присела рядом, вытягивая ноги и складывая руки на животе.

– Ой, мне кажется, я чувствую, как толкается ребенок, – сказала я почти уверенно.

Чарли возбужденно выпрямился:

– Правда? Можно мне потрогать?

– Конечно, но толчки очень незаметные, нужно сосредоточиться. – Я подняла свитер и положила его руку на то место, где была моя. Мы оба сидели тихо несколько минут, стараясь не дышать.

– Ого! – сказал он наконец. – Я почувствовал, здорово!

Мы смотрели друг на друга, улыбаясь, его рука все еще на моем животе, и тут я заметила, какая она теплая. Я слышала, как часто дышит Чарли, потом он убрал руку и снова откинулся на спинку.

– Это было действительно здорово, – повторил он сам себе.

Мое сердце так громко стучало, что я боялась, он может услышать. Он вскочил со скамейки и протянул мне руку, помогая подняться.

– Пойдем, – сказал он, не глядя на меня. – Надо отвести тебя в тепло.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Почему так получается: чем больше в каком-нибудь кафе искусственных цветов, тем больше там посетителей? Что их привлекает в таких местах? – Я с отвращением разглядывала пластмассовую пальму в углу.

Тамсин засмеялась, капая себе на руку молоком из бутылочки, чтобы проверить температуру.

– Эта как танцевальные шлягеры на двух аккордах, в исполнении вертлявой шведской певички, повторяющей припев сто раз. Так делаются хиты. Ну и что, если звучат они как записанные на портативной студии подростком в бейсболке, – так они лучше продаются. Честно скажу, я уже начинаю опасаться за эстетическое здоровье нации. Мир переполнен придурками. – Тамсин вяло махнула рукой. – Вспомнила Оскара, – добавила она, усмехнувшись.

– Ты скучаешь по нему?

– Уже нет. Я скучала, когда родились близнецы, но, может быть, мне просто очень нужна была помощь. Наши отношения никогда не были глубокими. Наверное, он не слишком подходил мне. У нас не было настоящей страсти. Мне просто было обидно за детей. – Она посмотрела на близнецов, лежащих в коляске. Каллум причмокивая, допивал молоко из бутылочки, а его брат мирно спал рядом. – Думаю, им будет непросто осознать, что их отец не интересуется ими. Очень жаль; ведь детям нужен отец. Ой, прости, Холи... я не имела в виду тебя.

– Все в порядке. Знаешь, я решила рассказать обо всем Тому, как только мне представится такая возможность. Не знаю, как его разыскать, но если он позвонит мне, я ему скажу. И как только вернутся Маркус с Фионой, я им во всем признаюсь. Наверное, мне казалось, что проблема решится сама собой, – сказала я, взглянув на свой раздувшийся живот, – но теперь уже нужно что-то делать.

– Все образуется, вот увидишь, – Тамсин погладила меня по плечу, потом взяла на руки Каллума и стала его убаюкивать. – Послушай, – сказал она, и глаза ее загорелись, – я думаю, что могу позволить себе ту пару туфель. В конце концов, могу же я себя побаловать!

Я застонала. Тамсин говорила об этих туфлях весь последний час.

– А ты не могла это решить, когда мы были рядом с магазином? Мы уже так далеко от него отошли! – Я с сомнением посмотрела на свои ноги. Думаю, обратно из магазина меня уже придется везти на тележке.

– Послушай, давай я сбегаю одна, а ты посидишь здесь с близнецами? Так будет гораздо быстрее. – Она указала на ближайший магазин «Мать и дитя» и сказала: – Можешь пока зайти в этот магазин, если хочешь, и там мы встретимся. Я мигом!

– Ой, не знаю. Я совсем не умею обращаться с детьми; а вдруг они проснутся и увидят меня вместо тебя? Они будут плакать на всю улицу!

Тамсин поднялась, положила Каллума рядом с Сэмюелом и взяла сумку.

– Если они проснутся, просто покатай их по улице, и они сразу успокоятся. Все будет хорошо. Тебе нужна практика, – уверила она меня и заспешила прочь. – Не паникуй, я скоро вернусь, – крикнула она, убегая.

Хорошо, без паники. Они спят, успокаивала я себя, нервно оглядываясь по сторонам.

Сэмюел дернул ручками во сне, приоткрыл глаза и захныкал.

Ничуть не удивительно, подумала я. Клянусь, дети просто не выносят меня.