Текст книги "Девять месяцев"

Автор книги: Сара Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Я продолжала посещать дородовые курсы и с радостью обнаружила, что Харли их бросила как бесполезное занятие. Без нее мне было легче подружиться с другими беременными.

У меня появились заказы на свадебные торты, так что мне было чем заняться. После свадьбы мне позвонили несколько людей, интересовались ценами и сроками. Я была увлечена новым направлением моей деятельности. Я знала, что после рождения ребенка управлением кафе займется Мэгги. Было приятно знать, что мне найдется куда потратить свою энергию. Если все получится, у меня появится прекрасная возможность занять себя и заработать дополнительно. И после четырех лет напряженной работы в кафе я решила, что мне пора немного сменить профиль.

В конце месяца Элис должна была переезжать в квартиру над Мэгги. Опасаясь за меня, она не позволила мне помогать ей собирать вещи.

Глядя, как она упаковывает сумки, я изо всех сил старалась сдержать слезы и ненавидела себя за то, что заставляю ее чувствовать себя виноватой за решение, которое, безусловно, было ей на пользу. Это была ее первая попытка жить отдельно, и, разумеется, она была возбуждена.

– И почему я не сделала этого раньше! Теперь мне понятно, что должны чувствовать люди, уезжающие в Штаты! – Но, увидев мое расстроенное лицо, она добавила: – Прости, Холли, я вовсе не радуюсь тому, что уезжаю от тебя. Мне просто хочется стать наконец независимой от своей мамочки. Ведь я жила у тебя только временно, это было похоже на большую ночевку, как в школе на летних каникулах, помнишь? Пожалуйста, не смотри на меня так жалобно, я буду совсем недалеко от тебя, даже ближе, чем когда я жила со своей мамой. Я тебе еще надоем, – уверила она, запечатывая последнюю коробку и надевая пальто.

– Да я знаю, знаю, прости меня. Я просто... я так привыкла, что ты рядом. С тобой хорошо.

– Ну, я ведь всегда смогу оставаться, правда? – улыбнулась она. – Мне так нравятся наши ночные разговоры.

– Договорились, – сказала я, выдавливая улыбку и провожая ее вниз.

Ее машина была полностью загружена сумками и коробками. Я и не думала, что в моей квартире было столько ее вещей! Мы так долго обнимались напоследок, будто прощались на год, а потом я стояла на тротуаре и махала ей вслед.

Когда она уехала, я поднялась обратно в квартиру, обошла все комнаты и заглянула во все шкафы. Без нее было так пусто. Ничего не осталось. Ничего, кроме половины банки лимонного джема в холодильнике и почти пустой пачки ее любимого печенья. Я знала, что не буду есть ни того, ни другого, но все равно не смогла выбросить. Я вела себя как «мать, лишившаяся своего птенца», я знала, что это смешно, но в глубине души понимала, что закончился некий этап моей жизни. Элис с Мэгги были так счастливы со своими новыми парнями, как не были еще ни с кем прежде. Они устраивали замечательные свидания на четверых, а я скоро стану мамой, с новыми интересами и приоритетами. Может быть, мы даже перестанем общаться. Я вздрогнула при мысли о такой перспективе.

Я дала Элис полчаса на то, чтобы доехать и начать распаковывать вещи, и позвонила ей на мобильный.

– Да, – ответила она, запыхавшись.

– Эл, это я.

– Привет, дорогая. Я что-нибудь забыла?

– Нет, ничего. Просто я хотела пригласить тебя на ужин на следующей неделе. Что-то вроде запоздалой отвальной. Ты можешь пригласить Саймона, а я позову Ноя, Мэг, Чарли и Тамсин.

– Здорово! – воскликнула Элис с восторгом. – Хочешь, я сама приглашу Саймона, Мэг и Ноя? Они все здесь, помогают мне распаковывать вещи.

– Хорошо, – сказала я и осеклась при мысли, что они все там, без меня.

Я услышала, как Элис спускается по ступенькам и переговаривается с ними.

– Ага, они все придут. Спасибо за приглашение, Хол, но мне нужно идти, я припарковалась на чужом месте...

И она повесила трубку. Я некоторое время смотрела на телефон в задумчивости, понимая, что поступила слишком навязчиво. Ну ничего, я приготовлю для них что-нибудь особенное и буду замечательной хозяйкой, просто чтобы напомнить им, что я все еще здесь и со мной весело. Я надеялась, что они не видят меня насквозь, и потянулась за телефонной книжкой, чтобы найти номера Чарли и Тамсин.

Чарли и Тамсин, боже мой! Мне пришло в голову, что раз они оба молоды, привлекательны и одиноки, они могут увлечься друг другом. А дети ни в коем случае не противоречат интересам Чарли, как он уже успел продемонстрировать. Вот уж этого мне хотелось меньше всего, тогда я останусь единственной девушкой без пары.

Просто надо сделать так, чтобы они не сидели рядом, подумала я, набирая номер Чарли.

В следующую субботу мне удалось приготовить весь ужин в течение дня. В заключение я приготовила греческий салат из карликовых помидоров, базилика, огурцов, красного лука и сыра «Фета». А пока Мэгги обслуживала последних посетителей, я замесила тесто для шпинатного пирога. Еще на всякий случай испекла свежих булочек и земляничный торт и приготовила ванильный крем для пудинга. Сквозь окошко в потолке светило солнце, и мне показалось, что в нашей маленькой кухне наступило лето.

С переменой погоды посетителям захотелось посидеть подольше. Они не заказывали еду, а просто сидели, болтали и лениво потягивали прохладительные напитки. Мэгги раздражалась из-за того, что, заплатив так мало, они сидят так долго, но меня это не беспокоило. Мне нравилось, что они проводят время именно в моем кафе, и я спорила с Мэгги, что если бы мы не пускали тех, кто заказывает только чай и кусочек торта, то, возможно, скоро бы обанкротились. Но когда сорока минутами позже обычного времени мы все еще не могли закрыться именно из-за таких посетителей, я тоже начала нервничать.

Когда наконец все разошлись, Мэгги стала приводить в порядок зал и накрывать стол для ужина. Потом она ушла готовиться, а я поднялась наверх, чтобы ненадолго прилечь. Мы будем замечательными хозяйками, прошептала я мечтательно, поглаживая живот. Только на минутку, чтобы подзарядить батарейки, сказала я сама себе, взбивая диванные подушки и с удовольствием укладываясь на них.

Я проснулась оттого, что Мэгги нежно трясла меня за плечо.

– А? – пробормотала я, стараясь открыть глаза.

Наконец я разглядела ее лицо. Черные кудряшки и большие красные губы.

– Холли, уже четверть девятого, мы все собрались! Ты проспала все это время?

– Вот черт, – простонала я, садясь на диване и свешивая ноги.

Я посмотрела на свою одежду. На мне все еще была мешковатая рабочая юбка и безразмерная футболка, в которой я готовила, а мои волосы пахли едой. – Боже, я ведь даже не приняла душ.

Мэгги весело смотрела на меня.

– Не волнуйся, мы все внизу. Тамсин и Чарли еще не приехали. Я принесу вино и поставлю пирог в печку. А ты отправляйся в душ, освежись и спускайся к нам.

– Ты – ангел, – прошептала я с благодарностью и направилась в ванную.

Через полчаса я была готова. Я слышала, как мои друзья смеются внизу, и мне не терпелось к ним присоединиться.

Когда я спустилась, они произнесли тост и подняли бокалы. Чарли протянул мне маленький бокал белого вина, и я сделала жадный глоток. Тамсин поцеловала меня в щеку и подарила красивый букет.

– Я поставлю его в воду, – сказала Элис, вставая за вазой.

– Садись, – Саймон подвинул мне стул и усадил рядом с собой.

– У меня все под контролем, – крикнула Мэгги, выглянув из кухни с полотенцем на плече. – Основное блюдо будет готово через пятнадцать минут, а сейчас я принесу свежие булочки.

Все налетели на выпечку и стали передавать друг другу масло.

Когда Мэгги вернулась за стол, я еще раз поблагодарила ее за помощь.

– Честно, Холли, мне совсем не сложно. Пока ты собиралась, мы все решили, что ты слишком много работаешь. Тебе нужно передохнуть. И уж точно не суетиться вокруг нас. Уверена, ты со смертного одра вскочишь, чтобы накормить нас на собственных поминках.

– Да, – вмешалась Тамсин, – тебе нужно беречь силы, они тебе пригодятся, когда родится ребенок.

– Но мне нравится обслуживать людей, – кротко запротестовала я, пытаясь подняться и разлить всем вина, но Ной взял бутылку из моих рук.

– Сиди, Холли, они правы. Сегодня вечером мы будем тебя обслуживать. – Он пошел к стойке за штопором.

Я заметила, что Чарли с Тамсин сидят вместе и болтают о близнецах.

– И чем ты занимаешься? – спросила она у него.

И Чарли рассказал ей, что сейчас проходит полицейскую подготовку. Ее глаза заблестели, она была заинтригована.

– И ты скоро уезжаешь, да, Чарли? – вмешалась я.

– Да, – ответил он озадаченно. – Но не навсегда. Это только на три месяца, потом я буду заканчивать подготовку на улице Манверс.

– Ого! Значит, ты будешь моим участковым, – улыбнулась Тамсин, подвигаясь поближе к нему. Она накручивала на палец прядку своих белокурых волос и поглядывала на Чарли из-под опущенных ресниц.

– Все для вашей безопасности, мэм, – сказал он басом, изображая полицейского.

– О, мой герой, – захихикала она, делая очередной глоток вина.

Я подумала – не была ли она уже несколько пьяна?

Мэгги принесла огромный греческий пирог с салатом.

– Ого, выглядит очень вкусно, – сказал Ной, и все его поддержали.

– Но это Холли приготовила, а не я. Она приготовила всю еду, – поправила их Мэгги.

Все начали хвалить меня, пока Мэгги раскладывала еду по тарелкам. Несколько раз я вскакивала было, чтобы помочь, но каждый раз меня усаживали обратно.

И тут я почувствовала небольшой спазм в животе. Я немного ослабила пояс на платье, но это не помогло.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Холли? – спросила Элис, заметив, что я притихла.

– Да, все в порядке, просто ребенок толкается, – ответила я, не имея ни малейшего желания испортить всем приятный вечер.

Когда все относили на кухню тарелки, Тамсин шепнула мне:

– Ты знаешь, что Маркус с Фионой возвращаются на следующей неделе?

Я почувствовала, как сердце упало, а голова закружилась. Вот оно. Конец притворству. Мне придется сказать им и принять удар. Они расскажут Тому, и он, возможно, решит остаться за границей, чтобы не взваливать на себя новые обязанности.

Боль в животе усиливалась, и мне становилось все труднее скрывать ее.

– Прости, Холли, но мне кажется, ты должна была об этом узнать. По крайней мере, ты сможешь подготовиться, – продолжала Тамсин.

Я попыталась помассировать живот, чтобы ослабить боль, но это не помогало.

– Ты в порядке? – спросила она обеспокоенно. – Ты очень побледнела.

– М-м-м, – я подняла лицо к потолку, стараясь сконцентрироваться на боли. Тамсин оглянулась в поисках Элис и помахала ей рукой:

– Элис, мне кажется, Холли плохо.

Элис положила руку мне на плечо и заглянула в мое скривившееся лицо.

– Холли, что такое?

– Ничего страшного, просто немного больно. Не обращайте внимания. В холодильнике есть земляничный пирог для... а-а-ах... – Боль пронзила меня, и я согнулась пополам. Я не могла больше терпеть.

– Черт! – сказала Тамсин. – Думаю, мне лучше отвезти тебя в больницу.

Остальные заметили, что что-то происходит, и столпились вокруг нас. Все выглядели такими обеспокоенными, что я перепугалась еще больше.

– Честно, через минуту все пройдет. Может, мне просто надо немного полежать в уголке. Но вы продолжайте ужинать. У меня все будет в порядке, – успокаивала я их. Я попыталась улыбнуться, но боль была невыносимой, и я начала паниковать. Что-то было не в порядке.

– Послушай, это глупо. Я везу тебя в больницу, – решительно сказала Тамсин, сняла с вешалки пальто и начала шарить по карманам в поисках ключей.

– Вот черт, я не хочу ехать в больницу. В конце концов, может, нет ничего серьезного, и я буду выглядеть глупо. Я бы лучше осталась здесь и весело провела время с вами всеми, – застонала я и схватилась руками за стол, пытаясь устоять на ногах.

– Уж лучше зря свозить тебя в больницу, чем остаться здесь, когда случится что-нибудь серьезное. Так что, Холли, бери пальто и не беспокойся.

Мэгги уже принесла мне пальто и, накидывая на плечи, обняла меня.

– Уверена, что все будет хорошо, но Тамсин права. Тебе действительно надо показаться врачу. И не волнуйся за нас, у меня есть ключи, я все закрою.

– О нет, пожалуйста, оставайтесь, у меня есть торт и еще кое-что, – воскликнула я, согнувшись от боли. – Хотите, я достану еще пару бутылок вина перед уходом? – Я цеплялась за косяк, пока Тамсин пыталась утащить меня.

– Холли, поезжай! – сказала Мэгги строго. – Я сама могу это сделать.

Я сдалась, пожелала всем приятного вечера, извинившись в двадцатый раз, и поплелась к машине Тамсин.

На дороге было спокойно, и через пару минут мы уже были в больнице. Мы припарковались на стоянке для амбулаторных больных и направились к родильному отделению. Тамсин неслась по лабиринтам коридоров, и я еле поспевала за ней.

– Пожалуйста, помедленнее, я не думаю, что надо так спешить, – умоляла я ее, ловя на себе недоуменные взгляды.

Мы влетели через двери родильного отделения в многолюдный холл. Вокруг были одни женщины – кто в голубых униформах, кто в больничных халатах и с новорожденными на руках, а кто и в одних ночных рубашках и с огромными животами.

– Я могу вам помочь? – спросила медсестра, видя, как мы оглядываемся по сторонам.

– Да, пожалуйста, моя подруга Холли на шестом месяце беременности, и у нее очень сильные боли, – выпалила Тамсин, прежде чем я успела открыть рот.

– Понятно, пройдемте в палату, и мы подключим вас к монитору, – сказала медсестра и повела меня в другой коридор, а потом в полутемную приемную, в которой было полно мамаш с детьми. Она попросила меня лечь на кушетку и задернуть занавеску. Тамсин села на стул рядом со мной.

– Ты взяла с собой свою карточку? – спросила она, имея в виду тетрадь, которую заполняют медсестры в течение всей беременности на каждом осмотре.

– Ой, нет, я даже не подумала об этом, – прошептала я.

Медсестра посмотрела на меня как на слабоумную, потом кивнула:

– Ладно, где болит?

Я показала.

Она прощупала мой живот такими движениями, будто месила тесто. Я вздрогнула.

– Боль постоянная или то подходит, то отступает?

– Постоянная.

– Совсем не уменьшается?

– Нет.

– Кровотечение есть?

– Нет.

– Вы не стали чаще ходить в туалет?

– Нет, я всегда хожу часто.

– Боли во время мочеиспускания?

– Нет, но я не ходила в туалет с тех пор, как это началось.

– Когда это началось?

– Около двух часов назад, и все хуже и хуже.

– Хорошо, – сказала она, крутя какие-то ручки монитора рядом с моей койкой. Она обвила мой живот толстыми ремешками и начала слушать сердце ребенка.

– Сердцебиение в норме, – пробормотала она себе под нос. Аппарат начал выводить дрожащую черную линию на бумаге.

– Что это? – спросила я, испуганная треском монитора.

– График должен показать, нет ли у вас схваток, – ответила она, изучая распечатку.

– О господи, я так и знала, – воскликнула Тамсин, закрывая лицо руками. – Вы думаете, у нее преждевременные роды?

Медсестра не отрывала глаз от распечатки.

– Ну, еще очень рано что-то говорить. Я проведу еще одно исследование через час, но на схватки непохоже. Если бы это были роды – боль бы то нарастала, то уходила.

Я снова расслабилась. Медсестра свернула листок в трубочку и измерила давление.

– Довольно высокое. У вас всегда высокое давление?

– Нет, обычно низкое.

– Понятно. Теперь я хотела бы, чтобы вы пошли в туалет в конце коридора и пописали в эту баночку. – Она достала огромную банку.

Я взяла банку, почти счастливая, что мне предоставили емкость соответствующих размеров, и поспешила к туалету. Когда я вышла, медсестра ждала меня у двери. Она взяла у меня банку и попросила вернуться в постель. И вот меня снова подключили к монитору и оставили одну.

Было на удивление тихо, хотя в палате кроме меня находилось еще шестеро новорожденных. Иногда только раздавался редкий детский плач, но вскоре и он затихал: малыша кормили или он засыпал.

– Тамсин, как ты думаешь, что это? – спросила я, стараясь прогнать свой страх.

– Не знаю. У меня никогда не было никаких проблем. До самых родов. Просто расслабься, Холли. Если хочешь поспать – не обращай на меня внимания.

– Я не смогу заснуть, мне слишком больно, – простонала я и попыталась устроиться поудобней на жесткой койке.

Примерно через час медсестра вернулась. Она проверила распечатку и выключила монитор.

– Хорошо, мне кажется, мы знаем, в чем дело, – сказала она, присаживаясь на постель у моих ног.

Я приготовилась к худшему.

– У вас инфекция в мочевом пузыре. Очень распространенное явление во время беременности.

– И это все? – Мне тут же стало стыдно, что я не смогла справиться с болью по такой глупой причине. Как я теперь вернусь и объясню остальным, что это было?

– Не удивляйтесь, – сказала медсестра, – в вашем положении это может быть очень болезненно, и вы были совершенно правы, что приехали к нам. Нам нужно было проверить, не подействовала ли инфекция на ребенка. Иногда это вызывает преждевременные роды, а ваше высокое давление очень меня беспокоит. Я настаиваю на абсолютном покое и строгом постельном режиме в ближайшие три дня. Я выпишу антибиотики, и вы должны их принимать. Нужно, чтобы вы вставали только затем, чтобы сходить в туалет. Я сообщу вашему участковому, и она зайдет к вам в понедельник. Но вы должны позвонить в отделение, если будет что-нибудь беспокоить или боли усилятся.

Я кивнула, а Тамсин взяла рецепт и помогла мне выбраться из постели.

– Давай отвезем тебя домой и уложим в кроватку, – сказала она нежно.

Когда мы вернулись в кафе, я удивилась, как там было чисто. Все тарелки убраны и помыты, столы вытерты, а стойка так и сверкала. На столе, за которым мы ужинали, – ваза с цветами, которые мне принесла Тамсин. Рядом была записка. Я развернула ее и узнала почерк Мэгги:

Дорогая Холли,

мы не стали тебя дожидаться, думая, что тебе захочется отдохнуть. Попроси Тамсин позвонить нам и рассказать о твоем самочувствии, чтобы мы не беспокоились. Надеюсь, все в порядке. Мы не притронулись к твоему замечательному торту, так как решили съесть его вместе с. тобой.

Поцелуи от Мэг, Элис и т. д.

P . S . Я думаю, Чарли порадует номер телефона Тамсин!

Я улыбнулась, пока читала записку, тронутая их заботой. А я была так эгоистична, когда не хотела, чтобы Чарли встречался с Тамсин.

– Что в записке? – спросила она, выхватывая ее у меня из рук прежде, чем я успела ее спрятать. Она от удивления подняла брови, когда прочитала постскриптум, и я заметила, что ее щеки покраснели.

– Он славный, не правда ли? – подколола ее я.

– Кто? Чарли? Он просто супер, – ответила она, улыбаясь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Всю следующую неделю я ничего не делала, совсем ничего. Ни малейшего усилия, ни одного наброска свадебного торта. Моя квартира превратилась в свалку, а волосы начали походить на мочалку. Я сама себе удивилась, что так буквально выполняла рекомендации врача.

К понедельнику мое давление все еще не нормализовалось, но боль немного ослабла, наверное, благодаря антибиотикам, которые я принимала. Я продолжала соблюдать постельный режим. Мэгги с удовольствием занималась кафе, а я наслаждалась бездельем. В пятницу врач сообщила, что давление почти пришло в норму, чему я была немало удивлена, так как все последнее время ужасно нервничала по поводу возвращения родителей Тома.

В субботу утром я проснулась поздно от звона колоколов на башне аббатства. Выходной день, подумала я, но не для меня. Фиона с Маркусом вернулись из Франции накануне вечером, как сообщила мне Тамсин. Тучи сгустились. Сегодня мне нужно было сказать им правду. Они пригласили Тамсин с близнецами на субботний обед, так что я знала, что вечером они будут дома. Мы с Тамсин тщательно продумали план моего появления. Она должна была захватить пару бутылок вина и к моему приходу привести их в благодушное расположение духа. Но прежде всего мне хотелось разобраться со своими делами. Мне нужно было навести порядок в квартире, подсчитать недельные доходы и, самое главное, принять ванну.

Я помыла полы, пропылесосила ковры и навела порядок в шкафах, потом проверила счета, собрала белье в прачечную и приняла ароматическую ванну. Я сделала все, чтобы отвлечься от мысли о вечернем визите.

К половине третьего у меня не осталось ни одного дела, и я была готова ехать в дом Маркуса. Я медленно катила по улице и перебирала в голове возможные причины, чтобы повернуть домой. Все дорожные знаки искушали повернуть на объездную дорогу; Бристоль, Лондон, Западная магистраль – погода была самая подходящая для прогулки по побережью. Я могла бы просто поехать к своим родителям. Я не видела их уже тысячу лет.

К тому времени, когда я убедила себя в том, что мои родители будут в отчаянии, если я не навещу их прямо сегодня, я уже была в переулке, ведущем прямо к дому Деланчи. Единственное место, где бы я могла развернуться, было прямо в их дворе, но там они непременно заметили бы меня. Я припарковалась за машиной Тамсин и сделала глубокий вдох.

Я постучала деревянным молотком в большую дубовую дверь и посмотрела на окна, не выглянул ли кто; но никого не заметила. Я уже собиралась постучать снова, как дверь открылась. На пороге стояла Фиона, вытирая руки полотенцем. Когда она увидела меня, ее лицо засветилось от радости.

– Холли, какой приятный сюрприз, входи, – она широко распахнула дверь и поцеловала меня в щеку. – Мы как раз моем посуду после ужина. Дома только Маркус и Тамсин, а Саймон ушел в паб с твоей подругой Элис.

Она провела меня через холл в их просторную кухню. Маркус вытирал тарелки, а Тамсин ставила их на полку. Близнецы сидели в одинаковых стульчиках, болтали ножками и наблюдали за своей мамой.

Маркус обернулся и увидел меня:

– Эй, посмотрите, кто пришел! Рад тебя видеть. – Он поставил на стол тарелку и поцеловал меня.

В этот неловкий момент я надеялась, что они сами заметят мой большой живот и избавят меня от важного объявления. К сожалению, удача не хотела улыбаться мне.

– Ну, рассказывай, как ты, – начал Маркус.

– Да вы сами знаете, все дела, дела, – ответила я, немного выпячивая живот. Никакой реакции. Я не была готова к тому, что мне придется самой говорить о своем положении, и не знала, с чего начать. – Вам понравилось на юге Франции? – Я решила потянуть время.

– Да, хотя у нас было не так много времени на осмотр окрестностей. Мы занимались большим проектом; мне нужно было полностью переделать дизайн целого дома. Это был кошмар. Случилось все, что могло случиться. И к тому же у нас было очень мало времени. Сначала даже не верилось, что у нас что-то получится.

– Настоящая нервотрепка, – сказала я сочувственно.

Фиона тяжело вздохнула и закивала:

– Да уж, я не припомню большего стресса. Мы были так рады вернуться домой. Хочешь кофе?

– С удовольствием.

Фиона засуетилась с кружками, а я заметила гримасу на лице Тамсин. Маркус продолжал вытирать тарелки и приветливо мне улыбаться. В какой-то момент он повернулся ко мне спиной, его руки застыли в воздухе, и тут он резко обернулся и уставился на меня. В конце концов он заметил. Он оглядел меня с головы до ног внимательным взглядом и озадаченно посмотрел мне в лицо. Наконец он произнес:

– Холли... прости меня, если я ошибаюсь, но ты случайно не беременна?

Раздался звон, так как Фиона от неожиданности выронила кружку на кафельный пол. Она взглянула на меня широкими от удивления глазами.

– Боже мой, да ты и вправду беременна! – воскликнула она, закрывая рот рукой.

Я закивала, слабо улыбаясь.

– Шесть месяцев, – уточнила я, переводя взгляд с Фионы на Маркуса, пока они подсчитывали в уме.

– Шесть месяцев, – повторила Фиона. – Шесть месяцев, а ты нам ничего не говорила. Почему, черт возьми?

– Фиона, ради бога, позволь ей объяснить, – перебил Маркус.

Фиона замолчала, напряженно думая, потом спросила:

– Это от Тома? Уверена, что да. Я права?

Я снова кивнула и расплакалась.

В тот же миг на меня посыпались вопросы. Маркус придвинул стул и усадил меня, предложив мне бумажный носовой платок.

– Когда ты должна родить? – спросила Фиона.

– Двадцать четвертого июля.

– Но я не понимаю. Том может еще не вернуться к этому времени. Он знает? – Она взяла стул и села напротив меня.

Всхлипывая, я покачала головой:

– Я не знала, пока он не уехал. Это так трудно. Я боюсь его реакции. Я не могу просто позвонить ему по телефону и оглушить. Если бы он был здесь, мы могли бы спокойно все обсудить, но он так далеко, и это все осложняет.

– Дорогая, но мы должны сказать ему, – заключила Фиона. – Он бы захотел знать. Он должен.

Она пристально посмотрела на меня. Маркус присел к нам за стол и поддержал Фиону. Мои руки затряслись, и я вцепилась в кружку.

Фиона продолжала:

– Прости, Холли, но это так неожиданно. Я не знаю, что делать. Я имею в виду, что Том сейчас в Индии. У нас даже нет номера телефона в его гостинице, так как он не бронировал ее заранее. Он собирался пробыть там до двадцать пятого июня, а тебе надо найти его раньше. Он звонил из Индии, но сказал, что связаться почти невозможно, ему нужно было ждать полтора или два часа, пока ему выделят исходящую линию, и он предупредил, что, возможно, больше не свяжется с нами, пока не прилетит в Каир. Я даже не знаю, что можно сделать. – Она посмотрела на Маркуса, ожидая, что он предложит, но тот только беспомощно покачал головой.

– Холли, нужно было сказать нам раньше, мы могли бы помочь тебе связаться с Томом. Теперь очень сложно будет сообщить ему о том, что происходит. Я могу позвонить в Британское консульство и узнать, что они посоветуют, но там обычно не помогают в таких делах. С таким небольшим количеством информации, как у нас, они не пошлют человека на поиски по всему городу. Я знаю, что он сейчас в Бомбее, но это такой огромный город, у нас нет шансов отыскать его.

– Пожалуйста, простите меня, – сказала я тихо, стараясь не смотреть на них. Я чувствовала себя такой эгоисткой. Мне нужно было больше думать об их чувствах и правах Тома как отца. Я не осознавала, насколько важны были эти новости для других. – Я такая идиотка, – я всхлипнула, вытирая слезы платком Маркуса.

Фиона ничего не ответила, она сидела молча, стараясь осознать то, что услышала. От ее молчания мне стало еще хуже. Маркус обнял меня и сказал:

– Сейчас тебе уже не нужно беспокоиться, все позади. Самое главное, что мы теперь все знаем и сможем помочь тебе.

Тамсин, которая все это время старалась быть незаметной, вызвалась приготовить всем кофе и начала подметать с иола осколки.

Мы сидели вокруг большого кофейника и пили горячий кофе. У Фионы было много вопросов ко мне. Хорошо ли протекает беременность? Что сказали мои родители? Не болела ли я? Что я собираюсь делать с кафе? Вопросы сыпались и сыпались, а у меня даже не было ответов на некоторые из них.

– Дело обстоит так, – сказала я, когда Фиона выдохлась. – Я пойму, если Тому не захочется быть отцом. Я не жду от него многого, он все еще слишком молод для таких обязательств, я не буду давить на него.

– Это уже его обязательства, – возразил Маркус смущенно. – Я знаю, что он возьмет это на себя и сделает все, что в его силах.

– И он любит тебя, – добавила Фиона. – Он не оставит тебя одну.

Я кивнула, наблюдая, как капля кофе стекает по стенке моей кружки.

– Я не уверена в этом. Понимаете, наши отношения были такими легкомысленными. Он так часто был в разъездах, что у нас просто не было возможности по-настоящему сблизиться. Мы были скорее хорошими друзьями и никогда не задумывались о будущем.

Фиона посмотрела на меня; я видела, что она очень переживает за меня и в то же время немного разочарована моей неуверенностью в Томе.

– Дай ему шанс, – сказала она, – думаю, он удивит тебя. Он на самом деле очень любит детей, больше, чем многие мужчины его возраста.

Тамсин согласилась:

– Он был так рад, когда я рассказала ему, что жду близнецов. Ему хотелось наблюдать за тем, как они растут.

Фиона пожала мне руку:

– Что бы ни случилось, мы вас поддержим. Я вижу, что ты неплохо справляешься и сама, но если тебе будет хоть что-нибудь нужно, только попроси.

Я улыбнулась ей с благодарностью. Я испытала такое облегчение оттого, что они хорошо восприняли мою новость; похоже, они даже не слишком обиделись, что я не сказала им раньше, и меня радовала их уверенность в реакции Тома. И даже если у нас ничего не получится, мой ребенок не останется без отца. Они были уверены, что Том нас не бросит. Я надеялась, что это не из-за родительской склонности видеть в своих детях только самое лучшее.

Когда я собралась уходить, у меня было легко на душе, что не нужно больше прятаться. Они были так добры. Мне следовало рассказать им раньше. Фиона обещала зайти ко мне в кафе и сообщить, если у них появятся хоть какие-нибудь новости о Томе. Она хотела рассказать ему как можно скорее. Я попросила их попытаться взять его номер, если он сам им позвонит. Мне хотелось рассказать ему самой, чтобы он не почувствовал себя обманутым из-за того, что его так долго держали в неведении, но я согласилась и с тем, что Фиона скажет ему, если не будет другого выхода. Я взяла с них обещание, что они не станут просить его вернуться. Пусть Том сам решает, что ему делать, я не хотела, чтобы из-за меня он отказался от путешествия, о котором так долго мечтал. Они с неохотой согласились, просто не желая меня расстраивать.

Маркус обнял меня, потрепал по волосам, пытаясь поднять мне настроение.

– Внук, вот это да! Конечно, не самый обычный способ, но ведь можно так никогда и не встретить подходящую девушку, – пошутил он. – Хотя я не знаю никого более подходящего на роль мамы для моего внука, кроме тебя.

Я тоже обняла его, обещая держать их в курсе всех событий, и попрощалась.

Тамсин шепнула мне, что позвонит попозже и расскажет, что будет после моего ухода.

Я поехала по дорожке, ведущей от их дома, и, посмотрев в зеркало заднего вида, увидела, как они стоят на крыльце и машут мне вслед. Мне показалось, что, отвернувшись, Маркус с Фионой обменялись беспокойным взглядом, но я не была в этом уверена. Я ехала домой, чувствуя себя усталой и эмоционально опустошенной. Единственное, чего я хотела, это чтобы все это поскорее закончилось или чтобы всего этого никогда не случалось, а все было как прежде. Но я понимала, что как прежде уже не будет никогда.

_____

В среду у меня начинались курсы подготовки к родам. Снова мы сидели полукругом на стульях. Я сидела рядом с Вероникой, похожей на учительницу, и с девушкой по имени Венди. Мы все терпеливо слушали, как акушерка рассказывает нам о родах.

Она держала в руках пластиковую куклу-ребенка и пару гипсовых бедер, показывая, как голова выходит наружу. Когда ребенок полностью вышел, она произнесла драматичным голосом: «И вот ваш малыш родился». Пока она проталкивала ребенка, одно гипсовое бедро разломилось надвое и кусочки упали на пол.