Текст книги "Девять месяцев"

Автор книги: Сара Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Не переживай, я пойду в ванную и умоюсь там, в любом случае мне надо в туалет, – прошептала я, протягивая ей уже уснувшего ребенка. – Приятно было познакомится, Тамсин, – добавила я, мысленно подразумевая «с меня хватит, болтовне конец». И поспешила привести себя в порядок.

Выйдя из ванной, я подумала – не будет ли слишком невежливо уйти домой? Всем так весело, что вряд ли кто-нибудь обратит внимание на мой уход, да и Элис, скорее всего, уже не появится. Спускаясь по лестнице, я увидела кузена Тома, Эндрю, сидевшего на лестничной площадке и наблюдавшего за гостями, веселящимися внизу.

– Энди, – окликнула его я, радуясь встрече со знакомым, которому, похоже, тоже было не слишком весело. Он подпрыгнул от неожиданности и спрятал за спиной самокрутку.

– Слава богу, это ты, а не кто-нибудь из взрослых, – выдохнул он с облегчением. – Хочешь? – он предложил мне затянуться.

– По правде говоря, я мечтаю о затяжке, но лучше не буду, – ответила я, усаживаясь и просовывая ноги между перекладинами перил. Про себя я улыбнулась мысли, что он не считает меня «кем-нибудь из взрослых».

Энди было всего лишь пятнадцать лет; в прошлый раз, когда мы виделись, ему было тринадцать. Он сильно изменился. В последнюю встречу, на похоронах бабушки Тома, он еще выглядел совсем мальчиком, ниже меня ростом, одетый заботливой мамой в практичные шерстяные вещи. Сейчас он, сутулясь, смотрел на меня сверху вниз. У него ломался голос и с обычных низких тонов вдруг срывался на фальцет, после чего Энди начинал притворно прочищать горло. Тогда, на поминках, он был очень веселым (смерть бабушки не была неожиданной, и поминки больше напоминали вечеринку, чем грустное прощание). Они резвились с Томом в саду, загадывали друг другу загадки, обсуждали компьютерные игры и новые серии конструкторов «Лего». Сейчас же простой разговор со мной вгонял его в краску.

– Как Том? – спросил он. – Не видел его с похорон бабушки Дейзи. Он сейчас в своей кругосветке? – Он затянулся, задержал дыхание и медленно выпустил дым. Беременной женщине точно не следовало бы вдыхать это. Хотя, если бы я была учительницей, мне пришлось бы вдыхать табачный дым во время перемен в учительской. Да ладно, сказала я себе с несвойственным легкомыслием. Это даже и не табачный дым. Я только один раз в жизни пробовала косяк, когда мне было столько же лет, сколько ему. Но это странное чувство, когда голова становится поролоновой, я не спутаю ни с каким другим. Побоявшись, что мой ребенок может надышаться дымом, я виновато отодвинулась.

– Том уехал в ноябре. Уверена, что он прекрасно проводит время. И если ты спросишь меня, скучаю ли я по нему, я ударю тебя по голове, мне до смерти надоели эти вопросы.

Энди в очередной раз глубоко затянулся.

– Да, это круто, я сделаю то же самое, когда вырасту. Счастливый он парень, этот Том! У него есть все: упакованная семья, клевая квартира и готовое дело, в которое он может вписаться, как только захочет. Спорю, что дядя Маркус скоро отвалит на покой и передаст дела Тому, и все у него будет в шоколаде. У него есть даже сексуальная подружка! – Он взглянул на меня, но тут же залился краской, смутившись от собственных слов. – Еще только спортивная машина, и у него будет все, о чем мечтает любой парень. Спорю, ты будешь ждать его, как Элиза, – заметил он со знанием дела.

Я понятия не имела, кто такая Элиза, но звучало здорово, и я пробормотала: «Возможно». Мое сердце переполнилось гордостью за Тома и за то, что меня считал сексуальной пятнадцатилетний подросток. Мне казалось, что для парней его возраста девушки, которым за двадцать пять, представляются глубокими старухами.

Я улыбнулась ему, немного флиртуя. Он кивнул в подтверждение своих слов и добавил:

– Ну да, тебе достался супер-парень. Послушай, обещай, что посидишь здесь, пока я сбегаю отлить, и присмотришь за этим, – сказал он, протягивая мне косяк. – Можешь докурить, если хочешь, – добавил он, подмигнув, и убежал в туалет. Я осторожно взяла сигарету и постаралась держать ее так, чтобы дым не попадал на меня.

– Холли, что ты, черт возьми, делаешь! – крикнул Саймон, появившись возле лестницы. Он выхватил окурок из моей руки и бросил в окно. – Иногда ты меня просто поражаешь!

– Это не моя, – ответила я, оглядываясь в поисках Энди. Но его не было видно. Саймон смотрел на меня серьезно, не слушая моих оправданий.

– Я везде тебя ищу. Элис объявилась. Она в саду.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На нее было жалко смотреть. У Элис всегда была светлая кожа, но сейчас она казалась мертвенно-бледной. Она сидела сгорбившись на скамейке в саду, ее светлые волосы свисали на лицо. На плечи была накинута куртка Саймона, так как на ней было все то же короткое синее платье, в котором она была на вчерашней вечеринке. Косметика растеклась по лицу. Черные ручейки засохшей туши перемешались с розовыми следами от помады, размазанной по щекам. Она выглядела как одна из жертв жуткой катастрофы, которых показывают по телевизору, – выживших, в то время как все близкие погибли на их глазах. У меня защемило сердце.

– Бедная, – я обняла ее за плечи. – Я так беспокоилась за тебя, что с тобой было?

– Прости, – всхлипнула она, уткнувшись в носовой платок Саймона, – прости, что я так убежала. Тебе вредно волноваться, особенно из-за меня. Просто я не могла это вынести. Не могла вынести взгляды всех этих людей, смотрящих на меня с жалостью. Это было ужасно. – Она заплакала сильнее. – Я уверена, все знали, что Оливер изменяет мне с ней. Все знали, но боялись сказать. Он выставил меня полной идиоткой.

– Нет, Элис, это не так, – вмешалась я.

– Это так.

– Нет!

– Да, да, Холли, и все смеялись надо мной. Они думали, что я наивная идиотка. Я ведь подозревала, что он встречается с другими, но просто не хотела признаваться себе в этом. Мэгги все время меня предупреждала, но я думала, что она просто завидует. Можешь в это поверить? Она завидует мне, как будто... – Она так разрыдалась, что мне показалось – она сейчас задохнется. Она посмотрела на меня виноватыми глазами и прошептала: – Я вышла бы за него замуж, если бы он предложил мне. Может быть, даже после всего, что произошло. Я так сильно люблю его. Я идиотка?

Я обняла ее и поцеловала в макушку:

– Ты не идиотка. Ты самая замечательная из всех, кого я знаю. Это Оливер идиот. И однажды он поймет это и будет страдать еще больше, чем ты сейчас. И если он сам себя не придушит, мы с Мэгги с удовольствием сделаем это за него.

Она хрюкнула, но я не поняла, был это смешок или всхлип.

– Я ездила в больницу, – прошептала она, уткнувшись мне в грудь. – Она была там с ним, держала его за руку. И он так смотрел на нее... он никогда не смотрел так на меня. Я так ревновала, что была готова убить ее. Они занимались сексом на заднем сиденье машины, когда автомобиль Шелли врезался в бампер. Теперь он должен носить гипс на шее. При ударе голова откинулась назад, и теперь у него вывих.

– А откуда у него была кровь на лбу? – спросила я, сомневаясь, стоит ли мне вообще задавать вопросы.

– Это ерунда. Это Рейчел – так ее, кстати, зовут, – она сидела у него на коленях, лицом к нему. Во время столкновения она укусила его.

– Она укусила его? – переспросила я, изо всех сил стараясь не рассмеяться, но смешок вырвался сам собой.

У Элис опять затряслись плечи.

– Элис, не плачь, пожалуйста, я не смеюсь над тобой, правда.

Она выпрямилась, вытирая глаза мокрым платком.

– Я не плачу. – Ее плечи затряслись от смеха. – Смешно, правда? Быть укушенным в лоб. У него большая повязка на голове. – Она еле сдерживала смех.

– Хорошо еще, что они не занимались оральным сексом, – сказала я, и мы взорвались со смеху.

К нам подошел Маркус, неся в руках поднос. Элис испуганно посмотрела на меня и шепотом спросила, как ей объяснить свои слезы. Я отрицательно покачала головой в знак того, что предпринимать что-либо уже поздно.

– Привет, девчонки, простите за беспокойство. Саймон сказал мне, что случилось, и я подумал, что вам понадобится это. – Он поставил к ногам Элис поднос, на котором дымились две кружки кофе, а еще была бутылка бренди и два больших куска шоколадного торта. – Когда у Фионы кризис, это единственное, что ей надо, – объяснил он. – Я вас оставлю. Если захотите, можете присоединиться к нам, у нас весело. – Он подмигнул нам и пошел обратно в дом.

– Ого! – поразилась Элис.

– Он замечательный, – подтвердила я, когда Маркус скрылся. – Надеюсь, когда Том остепенится, он будет похожим на своего отца.

– Я была так ослеплена Оливером, что уже перестала понимать, что такое по-настоящему хороший парень, – вздохнула Элис. Она налила бренди в стаканы, протянула один мне.

– Спасибо, я пас, – сказала я, указывая на свой живот.

– Ой, прости, забыла. Я и твой выпью. – Она опустошила оба стакана и облизнула губы, вздрогнув всем телом. – Ух ты, крепкая штука. – Потом откусила кусок шоколадного торта. – Ты так и не видела Мэгги со вчерашнего вечера?

– Я искала ее везде. Мне так стыдно перед ней. Я нервничаю из-за своего положения и вывалила все на нее. Я ходила к ней домой, но никто не открыл. Уверена, она была дома, просто не захотела меня видеть.

– Давай зайдем к ней вместе! Я могу позвонить в дверь, а ты спрячешься за углом. Мы ей все объясним.

Я съела оставшийся кусок торта. Если кто и смог бы переубедить Мэг, так это Элис.

Как и прошлой ночью, когда мы приходили к дому Мэгги вместе с Саймоном, занавески на ее окнах были плотно закрыты. Я оставила машину за углом. Мы подошли к дому, я спряталась рядом с входной дверью. Элис позвонила, и мы стали ждать. Внутри не было слышно ни звука. Она снова нажала на кнопку звонка и отошла назад, чтобы посмотреть, не шевелится ли занавеска на окне. Потом проговорила, почти не открывая рта, как чревовещатель:

– Мне кажется, я заметила, как она выглянула в окно.

Раздались приглушенные звуки шагов. Дверь приоткрылась, и Мэгги просунула голову в щель. Увидев Элис, она открыла дверь шире.

– Элис, Шелли рассказала мне, что случилось. Не могу в это поверить, входи. – Она втолкнула Элис внутрь и оглядела улицу за ее спиной. Прежде чем она заметила меня, я подлетела к двери, распахнула ее и бросилась внутрь. Мэгги от неожиданности отскочила назад, а я захлопнула дверь прежде, чем она успела выставить меня вон. Это было похоже на налет спецподразделения, выполненный молниеносно.

– Господи, Холли, ты меня до смерти напугала! – закричала Мэгги, отдышавшись. – Почему ты не можешь зайти спокойно, как нормальные люди?

– Но ты бы не впустила меня! Ты игнорируешь меня со вчерашнего дня. Мы с Саймоном раз десять заходили к тебе, но ты не открывала. И к телефону не подходила.

Она смотрела на меня и улыбалась все время, пока я говорила.

– Думаю, вам лучше присесть и выпить чего-нибудь. Тебе надо прекратить так переживать из-за всего. Это вредно. – И она провела нас в гостиную.

Я пила чай маленькими глотками и шмыгала носом.

– Я так волновалась! Думала, ты никогда не простишь меня за мои слова. Думала, ты решишь, что наконец разгадала мою истинную сущность и поняла, какая я дрянь. Прости меня, Мэгги, я ненавижу с тобой ссориться.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую и улыбнулась в ответ.

– Я не могу злиться на тебя долго. И понимаю, почему ты говоришь все эти вещи. С тех пор как уехал Том, ты постоянно находишься на грани нервного срыва, и у тебя есть веские медицинские основания для этого. – Она подняла кружку. – За нас! Ни один мужчина больше не встанет между нами, пока существует наша тройка! – И мы одобрительно чокнулись друг с другом кружками.

Только мы сделали по глотку горячего чая в знак скрепления нашей клятвы, как раздался звонок в дверь. Мэгги пригнулась к полу и знаками попросила нас сделать то же самое. Мы встретились головами в середине комнаты. Мэгги застыла, повернув голову в сторону окна. Я хотела спросить у нее, что происходит, но она приложила палец к губам. Звонок прозвенел снова, и я услышала тяжелые шаги под окном. Окно Мэгги на первом этаже, и было легко проверить, дома ли она. К счастью, занавески все еще были закрыты. Мэгги подползла к окну и, проделав маленькую щель, выглянула наружу.

– Слава богу, ушел, – прошептала она.

– Кто?

Мэгги бросила на меня виноватый взгляд и буркнула:

– Ной.

Спустя какое-то время, которое я посвятила описаниям достоинств Ноя, Мэгги не выдержала:

– Послушай, мне все ясно, прекрати. Я знаю, что он классный парень. Просто мне страшно, понятно?

Элис села рядом с ней и начала доверительным тоном:

– Что значит – тебе страшно? Он что, обижал тебя? Или давил на тебя?

– Не смеши меня! – усмехнулась Мэгги. – Я просто не привыкла к такому вниманию. У всех тех типов, что делали мне предложение, было сомнительное прошлое, не говоря уже об отсутствии водительского удостоверения. Так или иначе, большинство были ухажерами моей мамочки и просто пользовались моментом, когда ее не было дома.

– Это неправда, – сказала я.

Мэгги пожала плечами:

– Может быть, и неправда, но я не знаю, как вести себя с Ноем. Я не могу решить, нужен он мне или нет. А то, что он постоянно давит на меня и торопит с решением, только мешает мне принять его.

– Но он тебе нравится?

– Нравится, и с этим ничего не поделаешь. Ты сама сказала, парень классный! Я просто не знаю, получится ли у меня быть чей-то официальной подругой.

Элис вздохнула и уставилась в пол.

– Забавно, а мне трудно не быть ею. Хотела бы я, чтобы меня преследовал безутешный поклонник.

Мэгги шутливо щелкнула ее по лбу:

– Только не надо столько отчаяния в голосе! Если бы ты не пожирала все время глазами своего Оливера, от поклонников отбоя бы не было. Они просто сыпались бы на тебя с неба.

Элис не была в этом так уверена.

– Послушайте, вы, обе, – вставила я, – перестаньте ныть о парнях, давайте сами получать удовольствие от жизни. Для счастья нам не нужны мужчины. Ведь так?

Они одобрительно закивали.

– У меня есть идея: я схожу в ближайший видеопрокат и выберу какой-нибудь фильм для поднятия настроения, – предложила я.

Их лица посветлели, и они дружно согласились.

– Давай, а я закажу нам пиццу, – сказала Элис, направляясь к телефону.

– А я приготовлю глинтвейн из остатков вина, – предложила Мэгги, значительно повеселев. – Ура, устроим настоящий девичник, именно то, что нам сейчас надо. Долой парней!

– Долой! – закричали мы хором.

Было уже поздно, когда я засобиралась домой. Я позвонила матери Элис и сказала, что та останется сегодня ночевать у меня (на самом деле Элис заснула на кушетке у Мэгги несколько часов назад, измученная событиями предыдущей ночи).

Получился настоящий девичник. Мы поставили «Тельму и Луизу», потом пересмотрели куски с Брэдом Питтом. Потом перебрали коллекцию кассет сериала «Друзья» Мэгги, поспорив, кто же из парней более привлекательный – Чэндлер или Джой. Потом хором решили, что ни одной здравомыслящей девушке не может понравиться вечно ноющий Росс со своими волосами торчком. Мы поиздевались над разносчиком пиццы, притворяясь, что не можем найти сдачу и флиртуя напропалую, назначая ему свиданье с каждой из нас в одном из наших любимых пабов.

Это была настоящая девичья вечеринка, именно то, что нужно, чтобы воспрянуть духом. Кто сказал, что для веселья нужны мужчины?

Я поцеловала Мэгги на прощанье и вышла на темную улицу. Вокруг клубился холодный туман. Я поспешила за угол к своей машине, зажав ключи в кулаке и готовая защищаться в случае опасности. Повернув за угол, я заметила человека, что-то искавшего в своем кармане. Мое сердце упало. «Вот оно», – подумала я. Завтра меня покажут в «Криминальных хрониках». Это будут мои пятнадцать минут славы. Я остановилась в нерешительности. Что же делать? Бежать к машине или повернуть обратно к двери Мэгги? Мужчина поднял глаза и увидел меня; я резко развернулась и, поскользнувшись, упала на лед. Когда я попыталась встать, я почувствовала, как его руки обхватывают меня. И, как в кошмарном сне, крик застрял у меня в горле.

– Холли, это я, Ной. Ради бога, перестань брыкаться, а то я уроню тебя.

Я перестала дергаться и вгляделась в его лицо. Это действительно был Ной, и я с облегчением приложила руку к бьющемуся сердцу.

– Слава богу, а то я уже подумала, что моя песенка спета.

Он поставил меня на тротуар и извинился. А мой спаситель что-то поздно не спит.

– А что это ты здесь вынюхиваешь? Ты же не собираешься напасть на Мэгги, я надеюсь? – спросила я подозрительно.

Он засмеялся:

– Конечно нет. Я возвращаюсь из «Красного бара». Остановился, чтобы бросить записку в ящик Мэгги. – Он вытащил письмо из заднего кармана брюк и помахал им перед моим носом. – Мне кажется, она меня избегает. Это единственный способ пообщаться с ней сейчас.

– Тебя подвезти? Моя машина здесь. Что-то мне не хочется ехать одной.

– Давай, а то ты вывихнула мне руку, – сказал он, направляясь к пассажирской двери. – Но все же позволь мне бросить это в почтовый ящик Мэгги по дороге.

– Самый неправильный шаг, который ты можешь сделать в этом направлении, – заметила я, открывая двери машины и приглашая его внутрь.

Его глаза вспыхнули.

– Прекрасно, с нетерпением жду дальнейших инструкций. Должен же я воспользоваться нашей встречей.

– Что значит – не обращать на нее внимания? – спросил он разочарованно, когда мы выехали на улицу. – Я ей не нужен, да?

– Вот именно в этом-то и дело, что нужен, – объясняла я. – Ей только требуется время, чтобы понять это. Если ты немного остынешь и сделаешь вид, что тебе и без нее хорошо, она тут же поймет, что когда ты рядом – это лучше, чем когда тебя рядом нет. Понимаешь?

Он посмотрел на меня так, будто читал учебник по квантовой механике.

– Не уверен. А вдруг, если я перестану обращать на нее внимание, она подумает, что я подлец, или, еще хуже, забудет обо мне?

– Послушай, я знаю Мэгги кучу лет. И знала всех парней, с которыми она встречалась. Я знаю ее сложную ситуацию в семье, и я только что провела несколько часов, обсуждая с ней тебя. Поверь мне. Не обращай на нее внимания, дай ей месяц-два, потом бросай приманку – и она в твоих руках!

– Хорошо, – согласился он, повеселев. – Я доверюсь тебе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Я бы хотела пойти с тобой, – сказала Мэгги, складывая в посудомоечную машину оставшиеся после обеда тарелки, – мне кажется, тебе не нужно идти туда одной.

– Да, – согласилась я, – жаль, что у тебя такая строгая начальница?

Она включила посудомоечную машину, которая затряслась и забулькала, и вытерла руки полотенцем.

– В кафе никого нет, может, просто закроемся сегодня пораньше?

– В последний раз, когда я так сделала, команда американских тренеров в поиске изящного английского ужина прошла мимо часом позже. В этом вопросе никогда не знаешь наверняка. Кроме того, я ожидаю одну доставку.

– Вот уж точно, скоро у тебя будет крупная доставка. И очень важно, чтобы в это время у тебя была надежная поддержка.

– Да я не об этом! Я жду два мешка с темной мукой, которые должны доставить в течение получаса. Кто-то должен принять товар и подписать накладную. А я и сама справлюсь.

По правде говоря, я специально назначила доставку муки на этот день. Сегодня должно было состояться мое первое УЗИ, и весь день меня подташнивало. Я не знала чего и ждать. Я решила, что мне лучше пойти одной. Если мне сообщат что-то плохое, у меня будет возможность сначала обдумать все самой. Кроме того, во мне все еще теплилась надежда, что произошло недоразумение, вызванное тыквенным семечком. Будет проще пережить унижение без свидетелей. Я посмотрела на часы:

– Половина третьего, мне лучше поспешить.

– Держись, – сказала Мэгги. – Мне кажется, ты кое-что забыла. – Она указала на бутылку воды. – Выпей водички и скрести наудачу... ноги, – пошутила она.

В направлении было указано, что за полчаса до процедуры нужно выпить бутылку воды и не ходить в туалет, таким образом, мочевой пузырь будет полон, и на его фоне получится хорошее изображение ребенка. Хотя как это все происходит, мне было не до конца понятно. Мне представилось, как ребенок всплывает на поверхность, машет мне рукой и опять исчезает внутри, когда мочевой пузырь сдувается.

Я одним глотком опустошила бутылку, подхватила пальто и направилась к дверям, когда зазвонил телефон. Мэгги подняла трубку и махнула мне, чтобы я не останавливалась. Я была уже почти на улице, когда она позвала меня обратно.

– Холли, я думаю, тебе лучше подойти к телефону, – она закрыла трубку рукой и прошептала: – Это Том.

Я взяла трубку трясущимися от волнения руками.

– Том, – спросила я хрипло, – это ты?

– Холли, – ответил знакомый голос. – Прости, что не звонил раньше. Я пытался дозвониться в Рождество, но тебя не было дома. Дело в том, что я так часто переезжаю, что у меня совсем нет времени. Как ты?

Его было прекрасно слышно, как будто он звонил с соседней улицы. Голос был веселым и бодрым. «У него сейчас лучшее время жизни», – подумала я и проглотила комок боли, подкатившей к горлу.

– У тебя все хорошо? – спросила я, игнорируя его вопрос.

– Хол, все замечательно, я познакомился с кучей новых людей. Я видел столько удивительных вещей, мне не терпится рассказать тебе об этом. Сейчас я на Бали, а утром лечу в Куала-Лумпур. – На заднем плане слышались голоса, один из которых точно был женским. – Прости, Хол, я уже прощаюсь, Джимми и Крис пришли, и нам пора. Мы идем на пляж пить пиво. Я хотел бы поговорить с тобой подольше, мне нужно сказать тебе одну вещь. – Я услышала, как на заднем плане позвали: «Пошли, Том». – Скоро позвоню тебе еще, – пообещал он, потом помолчал и добавил тихо: – Я просто хотел сказать, что скучаю по тебе. – И повесил трубку.

Я продолжала держать трубку в руке, слушая короткие гудки, с открытым ртом, так и не успев ничего сказать ему. Его голос все еще звучал в моей голове, и я наслаждалась этими звуками, – но вдруг ужасная мысль пришла мне на ум. Что значит имя Крис: Кристофер или, может, Кристина?

Я сердито бросила трубку на рычаг.

– Все в порядке? – спросила Мэгги. Она так и стояла и смотрела на меня во время всего разговора.

– Почему, когда я нервничаю, то всегда хочу в туалет? Лучше скорее пойду на УЗИ, – сказала я и помахала ей рукой.

Когда я приехала в консультацию, мой мочевой пузырь был настолько переполнен, что я шла как пингвин.

– Вам нужно будет немного подождать, мисс Пайпер, пожалуйста, присядьте вон там, – сказала мне дружелюбная девушка-администратор, указывая на коричневый ободранный диван. Я села и стала гипнотизировать взглядом дверь кабинета; наконец она распахнулась. Женщина моего возраста и с таким же размером живота выскочила из кабинета и кинулась в туалет, который очень кстати располагался прямо напротив кабинета УЗИ.

Девушка-администратор улыбнулась мне:

– Вы можете зайти.

Лежа на кушетке, я спрашивала себя, как я здесь оказалась. Я была взбудоражена звонком Тома, и мне нужно было как-то отвлечь себя от мыслей о переполненном мочевом пузыре. Лежа на спине с животом, напоминающим выбросившегося на берег кита, я поняла, что сейчас впервые увижу своего ребенка, или детей – или тыкву.

Врач включила датчик и начала водить им по моему животу, другой рукой нажимая на компьютере какие-то клавиши.

– Так, я его вижу, хотите взглянуть? – и она развернула монитор в мою сторону. Сначала было трудно что-то разглядеть. Все, что я могла различить, – это какие-то точки и очертания, которые начали двигаться. Ножка дернулась, разогнулась и опять согнулась. Постепенно я разглядела ручки, грудь, спину и голову, огромную голову, прижатую к груди.

– Боже мой, он выглядит как пришелец! – вскрикнула я, не сдержавшись.

Она улыбнулась:

– Все в порядке, все дети выглядят так сначала. Они немного непропорциональны на этом этапе. Я провела необходимые замеры, и они полностью соответствуют двенадцатой неделе. К сожалению, я не могу вам сказать пол вашего ребенка, потому что в том положении, в котором он находится, это определить сложно. Возможно, больше повезет на вашем втором УЗИ на двадцатой неделе. У вас совершенно здоровый малыш, мисс Пайпер, и, согласно моей схеме, – она посмотрела на календарь в компьютере, – вы родите около двадцать четвертого июля. Хотите забрать с собой фотографию?

Я кивнула.

– Вы уверены, что у меня только один ребенок? Там не прячется еще один?

– Точно нет, на экране это было бы видно. Один ребенок, – сказала она, протягивая мне фотографию из компьютера и бумажные салфетки, чтобы вытереть с живота смазку.

– И это точно ребенок?

Она взглянула на меня поверх очков:

– Или, например... что?

– Неважно, – смутилась я и поспешила прочь по коридору.

Когда я вернулась в кафе, Мэгги и Элис ждали меня за столом. Они устроились в «уголке влюбленных» и опустошали бутылочку рябинового вина. Когда я вошла, они набросились на меня с расспросами, как на пресс-конференции.

– Остыньте немного, дайте мне хоть снять пальто. – Я бросила его на стойку и взяла банку колы из холодильника.

– Ну? – спросили они хором.

– Что ну? – ответила я невинно.

– Все в порядке? Он здоров?

– Ага.

– Ты знаешь пол?

– Не-а.

– У тебя только один?

– Ага. – Обе разочарованно скривились. – Что, вы хотите услышать, что у меня внутри футбольная команда?

– У тебя есть фотография? – спросила Элис с надеждой.

Я помахала перед ними снимком, и они набросились на него.

– Что это может быть такое? – жалобно спросила Мэгги.

– Это голова? – Элис указывала на его попу.

– А это петушок? – спросила Мэгги про пуповину.

– Какие вы обе бестолковые! Вот его голова, вот рука, смотрите, он сосет палец. А вот это – ноги, они подтянуты к груди.

Они посмотрели на меня подозрительно и опять прильнули к фотографии.

– Подожди-ка, – Мэгги ткнула пальцем в снимок, – да, сейчас вижу. Вот его лицо, это вид сверху, правда? Здорово!

Я просияла, и она добавила:

– Боже, какая огромная голова, видели?

_____

Вечером мы направились в паб «Боцман» на берегу Эйвона. Мы не побоялись холодного ночного воздуха и устроились на улице рядом с небольшим водопадом, бросая кусочки еды уткам.

Двое парней, похоже студентов, сели на соседнюю скамейку и смотрели на нас улыбаясь. Элис наклонилась к нам и сказала:

– Мне кажется, что парень в футболке запал на Мэгги, он не сводит с нее глаз с самого нашего прихода.

Мэгги откинула назад волосы, наслаждаясь вниманием, но не глядя на наших соседей.

– Это не похоже на тебя, Мэг, – поддразнивала я ее, – разве ты не собираешься заговорить с ними и подыскать кого-нибудь для своих подруг?

Она скривилась:

– Видишь ли, я не всегда на охоте. Сегодня у меня нет настроения.

– Что случилось? – спросила я. Она не ответила, разглядывая свое пиво.

– Она не в настроении, потому что Ной уже неделю как пропал, правда, Мэгги? – объяснила Элис.

– Нет! – вскричала она, толкая Элис ногой под столом.

Элис посмотрела на меня и произнесла одними губами: «Да».

– Просто мне кажется это странным, вот и все. Сегодня он со мной, говорит мне, какая я особенная, а завтра он слишком занят, чтобы перекинуться со мной парой слов. Поэтому я сомневаюсь, что его предыдущие уверения имели для него какое-нибудь значение.

– Я думала, он тебе больше неинтересен? – язвила Элис.

– Я никогда и не говорила, что он был мне интересен. Мне просто нравится понимать, что происходит.

– Я не верю, что Ной врал тебе когда-нибудь; ему просто надоело, что его всегда отшивают, вот он и старается сохранить остатки гордости, – сказала я, хрустя чипсами.

– Но мы были хорошими друзьями. То, что я не хочу завязывать с ним серьезных отношении, не значит, что мы не можем быть друзьями. Я скучаю, когда его нет рядом.

Я почувствовала небольшой укол совести и задумалась, стоит ли мне дальше вмешиваться в это дело.

Вдруг громкий противный смех за нашими спинами спугнул уток, мы разом обернулись.

– О боже мой, – воскликнула Элис, – это Рейчел.

– Кто такая Рейчел? – спросила Мэгги.

– «Челюсти»! – сказали мы с Элис хором и засмеялись.

Она выходила из паба с тем самым мужчиной среднего возраста, с которым я видела ее в парке на вечеринке Оливера. Они были увлечены друг другом. Мужчина уже собирался запустить руку под топ Рейчел, как вдруг она заметила нас и увела его прочь.

– Вот черт, она возвращается.

– Привет, Элис, – подойдя, сказала Рейчел застенчиво, стараясь не смотреть на Мэгги и на меня. – Я просто хотела сказать – без обид, хорошо?

Мэгги наградила ее таким взглядом, который заставил бы деревья затрепетать и сбросить листву.

– Мы с Оливером расстались на прошлой неделе. Руперт сделал мне предложение, – и она продемонстрировала нам кольцо с камнем величиной с кулак. – По правде говоря, я не верю, что Оливер когда-нибудь повзрослеет. Тебе лучше забыть о нем, правда, Элис.

– Черт побери, – закричала Мэгги, – ты еще попроси поблагодарить тебя за то, что ты увела ее парня!

Рейчел отступила, краснея от стыда.

– Я не это хотела сказать, я просто имела в виду...

Мэгги поднялась и встала между ней и Элис. Я уже представила себе, как она закатывает рукава и пускает в ход кулаки. Рейчел пролепетала извинения и бросилась бежать, как испуганный заяц. Она нырнула под защиту своего мужчины и потащила его в сторону парковки.

– Присматривай за ней, – громко крикнула Мэгги вслед Руперту, – она кусается!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я стояла голышом перед зеркалом и критически разглядывала свое отражение. Мой живот был все еще почти незаметным. До беременности я считала, что как только «залетаешь», так сразу проявляются печальные симптомы. Даже если срок всего три с половиной месяца, мне казалось, что я буду ходить, сложив руки на животе, пыхтя как утюг, и носить одежду размеров Гаргантюа. К моему удивлению, я даже испытала легкое разочарование оттого, что это не так. Я все еще носила джинсы, хотя не застегивала верхнюю пуговицу, и если бы вы увидели меня в одном из моих свободных платьев, то никогда не догадались бы о моем положении. Вы бы просто подумали, что я ем больше, чем обычно. Единственное, чем отличался мой живот от живота обжоры, – это ощущениями. Мой живот был тверже. Он не колыхался как желе, а оставался твердым, как накачанная мышца. Когда я вдыхала, он больше не втягивался внутрь, как бы я ни старалась.

Я разглядывала себя со всех сторон и заметила серебряную прожилку на левой груди. Я пригляделась внимательнее, потом облизнула палец и попыталась ее стереть, но ничего не получилось. Это была растяжка. Вот ужас! Зато сейчас мои груди были именно такой формы, о какой я всегда мечтала. Я улыбнулась своему отражению и стала позировать, но растяжка и округлый живот портили впечатление. Я угрюмо села, не желая одеваться.

Я вспомнила все телевизионные ток-шоу типа «Рики Лейк» или «Опра», в которых женщины, располневшие после родов, обвиняли в этом своих детей. Они горько плакали по распавшемуся браку и рассказывали о попытках суицида, и все по причине того, что родили на свет Брэда или Джошуа. А Рики или Опра кивали им в знак согласия и говорили: «Я чувствовала себя точно так же, пока мой личный тренер не изменил мою жизнь». Неужели мне предназначена такая же судьба? Ну хорошо, я никогда не была как Кейт Мосс[2], но это-то меня и беспокоило. Моя фигура все время колебалась от изящно-тонкой к крепкой и коренастой. На меня очень влияли окружающие обстоятельства. После Рождества я всегда два месяца голодала; если я не ужинала вечером, то наутро ощущала себя секс-богиней.