Текст книги "(не)Веселый космический Роджер (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Несколько дней спустя

– Вот здесь придержи, – указал Михаил.

– Хорошо, – тихо отозвалась Хлоя.

Протянула руку, придерживая очередной кабель. Работа на "Вольной Стреле" кипела, ремонт был уже практически закончен, предстояла обшивка и маскировка "под Аргунатов". К трудам привлекли даже невольников, особенно Лошадкина – электрика, правда, ошейник так и не сняли.

На планету тоже не выпускали, тот выезд в "Найм" оказался единственным, что только подтверждало подозрения Лошадкина насчет Нессайи и намерений пиратского капитана. В то же время, Михаила мучило какое-то странное любопытство: хотелось пролететь по чужой планете, не находящейся в средневековье. Посмотреть, как тут себя ведут живые, поговорить с ними, понять, действительно ли они поддерживают пиратов или просто не знают о них и пытаются выжить? Или считают их вольными наемниками?

– Ага, и теперь вот здесь, – указал на другой кабель Лошадкин.

Хлоя растопырила руки, наклонилась, словно целуясь с ним. Подобные наполовину интимные позы вызывали шуточки у экипажа, особенно новичков, но Михаил этого и добивался. Отвлекал общее внимание от того, что он под видом ремонтных работ (которые тоже делал, конечно) паял себе отмычку. В сущности, ведь не требовалось взламывать ошейник или подбирать код, просто закоротить его, чтобы не ограничивал манопу.

– Вот так? – тихо спросила Хлоя.

– Ты молодец, – подбодрил ее Михаил.

Им выделили отдельную каюту-камеру, Лошадкин пытался отказаться (все равно он не собирался спать с Хлоей), но их запихали туда почти насильно. Он попытался, как смог, успокоить Хлою, объяснил, что теперь ее никто не будет трогать (хрупкое обещание капитана, конечно, ничего не значило, скорее должно было подкрепить лояльность Михаила, мол, хочешь, чтобы не трогали, служи верно), и та преисполнилась какого-то странного доверия.

Разве что не молилась на Михаила.

– Видишь, теперь кабели не пережаты и не лежат вплотную друг к другу, создавая наводки, – пояснил он Хлое, указывая на отремонтированную часть.

– Корабль будет летать лучше? – тихо спросила та с затаенной грустью.

– Пока его снова не повредят, – подмигнул ей Михаил.

Конечно же, ее травмы не прошли за пару дней, да и сам Лошадкин не был психологом. Но все же она верила ему, меньше впадала в депрессию, постепенно раскрывалась навстречу. Михаил хотел расспросить Хлою о ее жизни, народе, системах, как протекала их обычная жизнь, в общем все, что могло восполнить проблемы и помочь в будущем. Как с самой Хлоей, так и возможным побегом, и жизнью потом, где ему явно никто ничего не дал бы за красивые глаза и рога.

Хотел, но не торопился, ждал.

– Это будет скоро, – прошептала Хлоя.

Она практически всегда шептала, и Михаил так и не понял пока, то ли сорвала связки во время криков, когда ее били и насиловали, то ли это психологическое. Нессайя любил орать и шуметь, но возможно не переносил таких звуков от своих жертв? Стоило бы расспросить Трорга, но расселение по разным камерам-каютам и разные места работы разделили их.

Одна радость: Маргуд больше не сверкал глазами и не выражал свою ненависть к землянам.

– Да, работы почти закончены, наемники уже почти все собрались, – ответил Лошадкин.

Посмотрел почти в упор в серые глаза Хлои, с крестообразным зрачком, и снова подмигнул. Та попыталась подмигнуть в ответ, но вышло просто моргание.

– И мы свою часть тоже почти сделали, – добавил он. – Вот тут заварить, здесь запаять, и крышку закрепить, чтобы не сорвало потом.

– Хорошо.

– Да, надо сделать хорошо, – отозвался Михаил, заметив приближение Дреи, – чтобы повысить свои шансы на выживание в бою.

Ему хотелось оторвать руки тому, кто занимался проводами до него, и не сомневался, что следующий ремонтник будет думать то же самое о Лошадкине. В то же время, работа по специальности продолжала приносить ему тихую радость, в дополнение к повышению своей ценности в глазах Нессайи. Делать все качественно, не заводить крамольных разговоров, усыпить бдительность пиратов, нехитрый, но действенный план.

– Тебе не дадут оружия, Михаил, – заявила Дрея ему в спину. – И в бою ты участвовать не будешь!

– Жаль, – притворно огорчился Лошадкин.

Дрея была в "полетном" комбинезоне, не скрывавшем ее грудей и ложбинки между ног. Также за эти дни Михаил узнал, что баракудианцы (так назывался народ Дреи) были гермафродитами, и хвост у них все же имелся, высовывался, когда надо из кожаного мешка, и впрыскивал семя в партнера или в самого баракудианца, то есть баракудианку. В остальном они тоже представляли собой какую-то дикую смесь рептилий с млекопитающими, и Михаил так и не понял, как это работает.

– Показать тебе, как правильно держать ее за рога? – предложила Дрея, глядя на агемку.

– Я сам разберусь, – ответил Михаил, загораживая собой Хлою.

– Землянин, – презрительно оскалилась Дрея.

– Что это значит? – нахмурился Лошадкин.

– Ты, с ошейником, спрашиваешь старшего пилота?

– Я с ошейником, который будет ломать защиты хранилища энергония, – ответил Михаил.

– Интересно, – теперь Дрея облизнулась.

– Старший пилот не в курсе операции?

– Мне просто интересно, как вот в вас, землянах, это сочетается. Защита и помощь слабым, утирание им носов и задниц, в ущерб себе, и эта дерзость, словно ты вдруг помереть решил.

Так и было, но Лошадкин не стал напоминать. Та атака комбайном (проданным Нессайей втихаря, в отличие от добычи с кладбища), словно забылась, будто и не было.

– Эта наглость Сильных меня всегда заводила, – Дрея ухватилась руками за сиськи. – Жаль, не успела тебя поиметь, пока капитан не спохватился.

Михаил не сдержался, стиснул зубы, а Дрея захохотала, словно только того и добивалась.

– Но если ты вдруг захочешь позаботиться о слабой беззащитной девушке, то приходи. Или, если хочешь...

– Нет! – повторил Михаил, снова загораживая собой Хлою.

Дрея удалилась, хохоча и виляя толстым задом.

– Спасибо, – прошептала Хлоя. – Михаил, если хочешь...

– Нет, – отказал и ей Лошадкин.

Почти привычная ситуация, признательная ему женщина, с которой он не спал. Для полного соответствия не хватало только увеличения числа женщин до пяти, но такого точно не случилось бы – зачем пиратам столько невольников? Они и этих то держали больше из прихоти Нессайи!

– Она тоже тебя насиловала?

– Иногда, – сглотнула Хлоя.

Агемцы не обладали повышенной приспособляемостью, как те же вендарцы, из числа которых происходил Трорг, и в то же время они явно были крепче обычных людей. Или Хлою подлечивали после этих развлечений Нессайи и приближенных к нему. Сильные родственные связи, благодаря которым жирный капитан (на самом деле Нессайя не был жирным, по меркам своей расы, но Михаилу нравилось обзывать его так) рассчитывал получить выкуп, ведь именно они же привели бы и к последующей мести со стороны агемцев.

Нессайя то ли не думал об этом, то ли ему было плевать, ведь сейчас он собирался разозлить ллазиотов своим нападением на Дургар-пять. А может не только их, но и стоящий за ними Дитран, доминирующий в этом секторе галактики.

Можно было бы приписать все это дерзости, уму и стратегии, но Лошадкин уже видел образ действий Нессайи. Примчаться на сигнал бедствия и нагло навалиться, да, примерно так же, как он поступил с Хлоей. В этом не было разума, одни какие-то животные инстинкты, словно думал Нессайя пузом и тем, что ниже.

Но как же тогда он стал капитаном?!

– Она была лучше других, – вдруг прошептала Хлоя, – обычно поила меня перед этим до беспамятства.

Михаил только вздохнул и покачал головой.

– Она все равно причиняла тебе боль, – сказал он. – Ты же понимаешь это?

– Да.

– Но ты признательна ей, так как она причиняла тебе меньше боли, чем другие. Это неправильно.

– Но что мне делать? – донесся шепот.

– Помогать мне, – спокойно ответил Михаил, – и бороться с этим чувством.

Даже если подслушивали, ничего крамольного он не сказал. Взялся защищать и опекать, и тем самым сильнее привязывался к "Стреле" и создавал у себя слабое место, на которое можно было давить. Лошадкин сильно сомневался, что Нессайя и остальные вели тут тонкую психологическую игру, но он действительно хотел помочь Хлое и остальным.

Невольникам помочь и освободить, пиратов – покарать.

– Хорошо, – отозвалась Хлоя.

Шепот и склоненная голова, они постоянно создавали у Лошадкина ощущение, что сейчас она прыгнет, насадит его на рога. Вспышка маньячества, впадение в депрессию, тут словами было уже не помочь, требовались лекарства, причем подходящие агемцам, но синтезаторы решали эту проблему.

– Помыться, сменить одежду, отвлечься, – рассуждал он вслух, – жаль, что ничего этого тут толком не дадут сделать, но не волнуйся, я что-нибудь придумаю.

– Хорошо, не буду волноваться, – прошептала Хлоя.

Не надорваться бы, подумал Михаил, пытаясь помочь всем и самому себе. Глупые мысли, посещавшие его не раз, и Лошадкин опять отложил их в сторону, до операции на Дургаре-пять.

– Можно мне волноваться за тебя? – вдруг прозвучал голос Хлои.

– Что? – отвлекся он от работы и размышлений.

В проверке и переделке этой секции не было необходимости, но Михаил нагло сделал вид, что обнаружил утечку. Повод еще повозиться, допаять отмычку, если повезет, установить своего "жучка". Так, чтобы его не обнаружили потом, и именно из-за этого Лошадкин пока еще ни одного не поставил. Следовало делать вид, что он прогнулся и уступил, поддался на игры Нессайи и сотрудничает, пытаясь выторговать себе что-то, вроде той же Хлои.

Хлоя сама обратилась к нему!

– Можно и нужно, – кивнул Михаил, – но умеренно.

– Умеренно?

– Разумеется, – ободряюще улыбнулся ей Лошадкин.

Хлоя попыталась улыбнуться в ответ, демонстрируя отсутствие части зубов. Ее рога, помимо ощущения, что они вот-вот воткнутся ему в живот, постоянно напоминали о сходстве с Алатеей и Михаил не мог отделаться от мысли, что путь алурианки мог закончиться вот так же. Не обратилась бы она в посольство Земли, бежала прочь от тех, кто за ней гнался, лишь бы сбежать, оказалась бы в "вольном пограничье", в таком же рабстве.

Тут так любили слово "вольное" и производные от него, что поневоле закрадывались мысли о насмешке.

– Видишь, ты уже смотришь на меня, молодец!

– Ты же сказал не волноваться, – сообщила Хлоя.

Что-то не то происходит, подумал Лошадкин, да и плевать. Сама заговорила, сама посмотрела, это был прямо прорыв, который теперь следовало закрепить и не испортить. Если она во всем слушалась его?

– Да, спокойствие пойдет тебе на пользу. Не волноваться, не думать о плохом, выспаться.

– Но я волнуюсь за тебя!

– Умеренно, – вскинул указательный палец Михаил.

– Умеренно, – повторила Хлоя, запрокидывая голову и глядя в потолок, на который указывал палец.

Стала видна ее шея, но отнюдь не созданная для поцелуев. Складки, шрамы, какие-то наросты. В целом Хлоя производила скорее отталкивающее впечатление, если сравнивать с земной красотой, и это служило еще одним напоминанием о том, что в галактике все иначе. Возможно, с точки зрения Нессайи и прочих она была невиданной красавицей? А рога эквивалентом груди пятого размера?

– Заканчивай, Михаил! – раздался оклик Хваска. – Если собрался иметь Хлою, то тоже поторопись!

– Спокойно, – шепнул ей Лошадкин, – не собираюсь.

– Хорошо, – ответила та, склоняя голову, – я буду спокойна.

– С кем я сплю – мое личное дело, – огрызнулся Михаил в сторону старшего помощника.

– Если у тебя есть право на личность! – захохотал тот, словно подражая Нессайе. – Но ты держись, держись, я на тебя сто кредов поставил!

Ур-р-р-роды, подумал Михаил, выпрямляясь с внешне бесстрастным лицом. Угрожать взломом хранилища и подрывом всех пиратов? Глупо и не поверят же.

– С чего такая спешка? – спросил Михаил.

– С того, что я так сказал! Давай наружу и помогай там с обшивкой! – оскалился Хваск.

Рука его потянулась за оружием.

– Что, думаешь, капитан защитит тебя? – вдруг спросил Хваск, помахивая имитацией кнута. – Так я и не собираюсь убивать тебя, но вот ее!

Кнут щелкнул над головой Хлои, и та согнулась ниже.

– Чтобы ударить ее, тебе вначале придется свалить меня.

– Может мне тебя еще и изнасиловать? – цокнул Хваск.

Но кнут все же убрал и снова прикрикнул:

– Беги наружу! И не забудь прихватить свою пассию, а то ведь ее здесь могут и отстегать!

– Не забуду, – процедил сквозь зубы Лошадкин.

Подхватил Хлою и повел наружу, под палящие лучи голубого солнца. "Вольная стрела" и другие пиратские корабли стояли на отдельном поле, перелетели на так называемые верфи, и вокруг кипела работа. Ездили тележки и механизмы, бегали пираты, тащили и ругались, работали над обшивкой, создавая имитацию из кусков с кладбища кораблей.

Похоже, тот гигантский корабль снова отключился или улетел, подумал Лошадкин, пираты обернулись быстрее, чем он рассчитывал. С одной стороны хорошо, быстрее все закончится (если пройдет по плану), с другой можно было успеть больше и лучше, подготовиться, а в идеальном случае так и вовсе не доводить до операции. Взломать ошейник, затем корабль и улететь на нем в систему Дургар.

Выдать зловещие планы пиратов!

– И я не забуду, – прошептала Хлоя, – никогда не забуду того, что ты для меня сделал.

– Ладно-ладно, мы еще поживем, – подбодрил ее Михаил.

Глава 16

– Цаг! – рявкнула система оповещения голосом Нессайи. – Всем чистых скафандров, не подведите меня, засранцы!

Полминуты, подсказала манопа и Лошадкин ощутил дрожь в желудке. Его первое космическое сражение! Нет, не его, сказал он сам себе, а пиратов, но это не помогло. Дрожь несмотря на то, что оружия Лошадкину так и не дали, как обещали. Вместо Хлои ему придали того молчаливого пирата, что сопровождал их третьим на корабль Аргунатов, не какого-то новичка (те смотрели презрительно на невольников, Михаил тоже не спешил подбегать с предложениями дружбы).

– Хасса! – голос Дреи.

Корабль дернуло, швырнуло, Лошадкина попыталось бросить на одну из стен, но системы скафандра удержали, "приклеили" его к полу. Сами скафандры тоже активировались, теперь у Михаила была защита, хоть какая-то, но защита. Его задачей было быстрое реагирование и ремонт поврежденных частей, хотя для таких вещей полагалось использовать роботов! Но увы, роботы, способные на такое, были дороги, запчасти к ним еще дороже, а вот живые оставались дешевы и доступны по малой цене.

– Не спать! – голос Нессайи.

Корабль снова тряхнуло и затем начались судороги как тогда, когда сгорело "прыгло". Корыто, подумал Лошадкин, пытаясь понять, что происходит, многократно латанное корыто, куда тащили и тянули части с других кораблей. Приваривали, сшивали, расширяли, проверяли на нагрузки, но не так, чтобы очень, изображать из себя атмосферный истребитель с перегрузками кораблю не требовалось (для этого были те двухместные штуки, из которых пираты палили по экспедиции Земли и прочим мордахам), и в результате постоянно возникали какие-то слабые места, натяжения и искривления.

Там ломалось и рвалось, пираты латали на ходу и все это громоздилось одно на другое, вызывая у Лошадкина желание выбросить все в космос и сделать заново. Теперь, в настоящем бою, они просто обязаны были сломаться, загореться...

– На пол! – рявкнула система.

Лошадкин упал, прижался к полу, додумывая мысль, что возможно все легко ломавшееся и горевшее пираты уже давно утратили и выбросили. Корабль тряхнуло и Михаила оторвало от пола, несмотря на системы скафандра и вдруг все перевернулось, закрутилось, а его прижало к стене. Приклеило скафандром, словно он опять оказался на древней карусели.

– Что происходит? – прохрипел Лошадкин.

Молчаливый пират не ответил, он тоже вжимался в стену, пока "Вольная Стрела" крутилась, будто заправский волчок. Не так Михаил представлял себе первый бой в космосе! Отрезанный от информационных систем, лишенный возможности выглянуть в иллюминатор, он ощутил, как в нем тихо поднимается страх неизвестности.

Пз-з-з-з-зт-т-т!!

Тонкое пищание, словно комарик вдруг впился в обшивку корабля и тут же внутри что-то глухо бахнуло и ухнуло, повалил удушливый дым. Молчаливый пират отклеился от стенки, перепрыгнул и ударил, вышибая ремонтный люк и Михаил невольно отметил, что тут не обошлось без каких-то усилителей. Импланты? Искусственные мускулы? Иной тип скафандра, работающий подобно экзоскелету?

Движение руки и внутрь влетела какая-то шайба, выдохнувшая клуб дыма, инертного газа, тут же подавившего пожар, и молчаливый пират повелительно указал Лошадкину на выбитый люк. Корабль все еще вращался, и Михаил отклеился, чуть не улетел прочь, но справился, нырнул в люк и тут же увидел причину поломки. Сорвало изоляцию и произошел пробой, повредивший другой кабель, как раз и издававший тот самый писк комара.

Корабль крутился и дергался, но Михаил уже приспособился, опять помянув добрым словом Руслана, тренировки с ним помогали, причем намного лучше, чем все то, что сам Лошадкин учил перед экспедицией терраформинга. Заплатка, изолирующая пена, и Михаил ухватил щипцами в одной руке поврежденный кабель, а во второй уже сжимал молекулярный сшиватель.

– Берегись! – выплюнула система.

Лошадкин не успел ничего сделать, корабль тряхнуло, словно великан дал ему пинка, и Михаила выбило прочь из люка, больно ударив локтями о края. Скафандр не удержал его, иначе Лошадкину могло сломать ноги, и Михаила швырнуло в противоположную стену. Следом рвался клуб инертного газа, словно стремясь задушить его, и это было глупо, ведь Лошадкина защищал скафандр!

Он ударился в молчаливого пирата, и мгновение спустя снова раздался звук пищащего комара, только тот вдруг стал размером с лошадь! Их еще раз швырнуло друг об друга и отбросило, а часть обшивки корабля вздулась и выдала несколько новых бабахов. Клубы дыма, искры, всполохи, "Стрела" еще пыталась кружиться, но явственно замедлялась.

Михаил чуть толкнулся от стены и делая вид, что его отбросило, еще раз врезался в молчаливого пирата, убедившись, что их скафандры пропускают друг друга, явно считая за дружественные объекты. Объединение силовых полей? Неважно! Отвертка-щуп вонзилась в глаз молчаливому, и от камер все это скрывали облака удушливого дыма, но хрен его знает, что там видели системы корабля в других диапазонах.

– Ты был слишком молчалив, – бросил ему Михаил.

Он вскинул руку над плечом, воткнул отвертку в ошейник и промахнулся. Или не попал, куда нужно, только зря вспорол себе шею. Следовало разобраться с телом молчаливого, добить его, а также снять ошейник, нет успеть повредить его и отключить, пока вокруг не спохватились, и как-то все это замаскировать от пиратов, чтобы успеть взломать корабль.

Находящийся в боевом режиме, проклятье!

Отмычка! Лошадкин бросился обратно к люку, туда, где остались инструменты, с которыми он пытался чинить кабеля (и среди которых прятал отмычку), но тут вдруг снова услышал это пищание на высокой ноте. Он замедлился на мгновение это спасло ему жизнь. Огромный кусок обшивки вдруг вспороло, будто консервную банку, и луч прошел над головой Михаила, взрезал стену, и скрылся.

Декомпрессией швырнуло в вакуум все, что находилось в коридоре, включая молчаливого, у которого теперь не осталось шансов выжить. Брызги крови летели в вакуум, а Михаил прыгнул спиной вперед, пытаясь справиться с ураганом декомпрессии и включил притяжение скафандра на максимум.

– Аварийный режим! Аварийный режим! – хлестнуло его по ушам.

Вспыхнули силовые поля, затыкая пробоину на мгновение и Михаил рванул к двери, отмечая, что сигналы аварийной системы пошли прямо в скафандр. Канал связи? Некогда было думать, он прыгнул и дверь захлопнулась за его спиной, и силовые поля там отключились, все опять рвануло в космос.

– Быстрей! – заорал появившийся рядом Хваск. – Перебило энерговоды, нужно кидать обходной канал!

Михаил не успел даже пожалеть о потерянной отмычке – сделает еще! – и подумал, что ему повезло, атака врагов помогла скрыть убийство. Или просто системы корабля еще не разобрались, да и неважно, бой – это шансы, и следовало ловить новые!

Минус один пират!

Он бы обернулся, чтобы проводить взглядом молчаливого, но окна и тут отсутствовали, хорошо, хоть двери имелись!

– А переборки..., – все же обернулся Михаил.

– Не твоего ума дело! – зло бросил Хваск.

Похоже, операция прошла не по плану, и это грело изнутри. Если бы не Хлоя, Трорг и Маргуд, Михаил сейчас искренне пожелал бы всей "Стреле" развалиться и сдохнуть, повторяя судьбу молчаливого. Чтобы плыли вечно в вакууме, разбрасывая кровь и никому уже не могли навредить.

– Куда бежать? – прорычал Михаил сквозь зубы. – Что делать?

Он опять ткнул сердито рукой в ошейник и едва успел уклониться от кулака Хваска.

– Дронго! Жопой отвечаешь! – крикнул Хваск.

Старший помощник помчался куда-то дальше, а рядом с Лошадкиным появился тот матерый кабан-секач, которого он уже видел в офисе "Найма". За собой кабан тащил огромную бухту кабеля энерговодов, и хрюкнул мощно, словно приветствуя Лошадкина.

– Жопой, – раздалось ворчание, – до моей жопы тебе, как до ядра галактики ползком! Тащи!

Последнее относилось уже к Лошадкину, и они потащили, несколько раз их сбивало с ног маневрами и тряской корабля, и Михаил окончательно утратил понимание, что происходит. Если их так мощно сбивали и уничтожали, то, как они еще летели? Что вообще происходило в бою?

– Что происходит? – спросил он у Дронго.

– Новичок? – посмотрел тот свирепо.

Что угодно будет выглядеть свирепо, если у тебя глубоко посаженные глазки, щетина и клыки.

– И уже ранен?

– Выбило секцию.

– А ты даже пластырь не влепил..., – Дронго придвинулся ближе, нахмурился, увидев ошейник.

Они едва не влетели в спешащих куда-то с огромной коробкой трех пиратов. Те споткнулись, упали, но ящик не раскрылся. Ругань, визги, всхрюкивания и корабль швырнуло кувырком, бросая всех с ног на голову.

– Переворот! – голос Дреи.

Михаила швырнуло, и он ударился о ящик, пытаясь понять, что же там внутри. Глупо, но похоже мозг так бежал от страха неизвестности, ведь вокруг творилась битва, а Михаил не понимал, что происходит! Тоже глупо, видел он бой или нет, никак не повлияло бы на его исход, но ему требовалось знать.

Если бы он успел закоротить ошейник!

– Как всегда, с запозданием, – зашипел один из троицы, словно передразнивая Дрею.

Все они, как и Дронго, удержались, приклеились к потолку и стенам, в отличие от Лошадкина. Спрыгнули и потащили было ящик дальше, но почти сразу же за углом жахнуло и ухнуло, Михаила обдало вихрем новой декомпрессии. Лапища Дронго ухватила его за плечо, швырнула в сторону и вихрь заглох, а на пол повалились какие-то вещи.

– Они, – сглотнул Лошадкин.

– Сходи – проверь, – оскалился Дронго. – Нет? Работаем!

Как выяснилось, они уже почти пришли, дотянули бухту кабеля (прямо по коридору! Что за нарушение!) до места поломки, разрыва обшивки и перебитой секции. Одной из тех, над которыми Михаил трудился еще тогда, когда они только летели к кладбищу кораблей на подергивающемся прыгле.

Прыгле!

– Инструменты! – крикнул он. – Мне нужны инструменты!

Его улетели в космос, пролюбил военно-пиратским способом, так сказать, вместе с отмычкой!

– На пояс крепить нужно и за спину, – снисходительно посоветовал Дронго, – чтобы надежнее прикрывало.

– А как же силовое поле скафандра?

– Да ты и правда новичок, – прищурился Дронго.

– Хорош друг другу клыки полировать! – раздался крик Дреи. – Живо почините или нас порвут!

– Вас порвут, – ответил Дронго и вдруг повернулся к Михаилу. – У тебя нет оружия?

Они оба смотрели друг на друга мгновение, что-то осмысливая, затем Дронго ударил кулаком в стену и оттуда выскочил комплект инструментов. Раздался какой-то дикий рев, словно беспредельное возмущение таким ударом и корабль опять тряхнуло. Скрип стен и переборок, вой сирен, и пронзительный аварийный сигнал, вкручивающийся прямо в мозг Михаила.

– Абордаж! – взревел в унисон с сигналом Дронго. – Работай или нам всем пиздец!

В руках его появилось какое-то подобие ружья страшного вида, и оно загудело, а затем плюнуло таким зарядом, что даже манопа выдала предупреждение. Михаила тряхнуло, едва не отбросило от инструментов, но тех, кто сунулся в двери, вообще разорвало в клочья. Вой декомпрессии и вспыхнувшие силовые поля.

– Быстрей! – новый устрашающий всхрюк. – Иначе нечем будет затыкать дыры!

Лошадкин и без того работал, хотя его и потряхивало. Взгляд сам улавливал места разрывов, без всяких тестеров, и подключал, сшивал, с минимальной изоляцией, стараясь не думать о том, что будет, если кабель, идущий по коридору, перебьют.

Дронго выстрелил еще раз и затем метнулся вперед, взял на таран следующего противника, пересилил его скафандр своим или еще что. Насадил на клыки и вонзил в стену, выдернул и ударил еще раз, разрывая живого, который пытался ударить в ответ.

– Прыгуны хрюевы! – раскатисто выдохнул Дронго и тут же подпрыгнул, перевернулся.

Оказался вверх ногами на потолке и выстрелил, но промазал, отпрыгнул, сбив Лошадкину чемоданчик с инструментами и закрыл его вспыхнувшим силовым полем, похоже, выставил свой скафандр как щит. Выстрелил еще раз из-под руки, совсем в другую сторону и хрюкнул прямо в ухо Михаила, никакие защиты скафандра не помогли:

– Включай!

– Еще не все! – крикнул Михаил в ответ, отодвигаясь.

– Включай!! – прорычал Дронго, пытаясь отвесить ему пинка.

Лошадкин понял, что его сейчас застрелят, но отказался поддаваться испугу, и доделал все, как положено. Быстро, но без нарушений, и плевать, что там трижды вспыхивали силовые поля, сбивая декомпрессию и в итоге скафандр все же начал работать, воздуха вокруг практически не осталось, а тот, что был, стремительно утекал сквозь дыры.

– Да не дергайте вы! – заорал он яростно, когда корабль опять тряхнуло.

– Иди сам порули!

– Сними ошейник!

– Включай!

Дронго уже ранили, но рану тут же пережало чем-то, зашипел выпускаемый гель. Михаил охотно познакомился бы ближе с этими чудесами современной пиратской техники, но понимал, что торопиться все же стоит. Сдаться тем, кто ломился на корабль, словно им тут было медом намазано, не вышло бы, Дронго его просто застрелил бы, без сомнений.

– Пошла, родимая! Хасса! – шипение Дреи.

Корабль рвануло, а Михаил все же увидел то, что хотел – космос – через пробоину в борту, дверях, коридоре, всем том, что было разнесено защитниками Дургара. Чернота и мечущиеся звездочки, слившиеся на секунду в лучи, и снова чернота, и еще рывок. Стрела скрипела и стонала, Дронго уже умчался куда-то, орал и стрелял, судя по вспышкам, и затем все резко стихло за несколько секунд, Михаил только успел нормальную изоляцию поставить.

– Дрея! – появился Хваск в сопровождении трех пиратов. – Мы выбили прыгунов!

Что-то тут было не так, подумал Михаил. Зачем они все постоянно кричали вживую? Враги подавили связь?!

– Молодцы! – шипение Дреи.

– Не молодцы, а засранцы, полные дерьма! – голос Нессайи. – Сигнал бедствия! Мы потеряли управление и падаем!