Текст книги "(не)Веселый космический Роджер (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Глава 31

Михаил качнулся влево и выпад Дронго прошел мимо плеча. Сам Лошадкин уже толкнулся, метнулся вперед, словно скользя вдоль копья и одновременно с этим поднырнул под него, уходя от удара рукой. Дронго не растерялся и толкнул копье, пытаясь сбить им Лошадкина, и Михаил вынужденно совершил еще один акробатический прыжок, уходя в сторону.

– Неплохо, неплохо, – хрюкнул Дронго, пытаясь достать его копьем.

Но Михаил уже разорвал дистанцию, как раз затем, чтобы ему не тыкали наконечником в лицо. Выстрелил сам, но Дронго ловко подставил мелкий щит, поглотивший разряд. У Михаила тоже были два таких, прицепленных к рукам в районе локтей, но они ему скорее мешали, чем помогали, не привык так биться и защищаться. Заряды в копьях постепенно повышали мощность, от раздражающих и временно парализующих конечность в начале, до полного шока впоследствии, а то и вовсе, до средней степени прожарки живого.

Местный чемпион, Чимдалабан, таким пару раз баловался.

– Бейте его! – скомандовал Дронго, отступая в сторону.

Трорг и Маргуд шагнули вперед, первый равнодушно, второй радостно, но как-то слишком уж напоказ. У обоих в руках и на них были те же копья и щиты, что применялись на арене. Михаил уже неоднократно думал, что тут следовало бы изменить подход, дать пояса и летающие автомобили, чтобы его противники изображали атакующих стрекоз.

– Здесь не помешала бы виртуальная симуляция, – заметил он, чуть пригибая голову.

– Ни одна симуляция не даст тебе подлинных ощущений избиения и пропущенных атак, – хмыкнул Дронго, протирая подрастающий клык, потерянный им ранее в операции на Дургаре. – Есть особые тренажеры, создающие полное погружение... но все они здесь принадлежат клану Чимча.

Как в "Башне", подумал Михаил. Ясно было, что только сядь в такой тренажер и все его данные уйдут клану, помогут местному чемпиону еще лучше прожарить Лошадкина. В то же время, ну что тут было скрывать? Да, Михаил умел обращаться с копьем, спасибо хрокагам и мордахам, но что толку?

Нессайя ставил на взлом посреди боя, но Михаил уже попробовал эту тактику на Дронго и убедился, что не все так просто. В кабане-наемнике присутствовало несколько имплантов, один из них давал ему различные режимы зрения, другой позволял действовать в полную силу, несмотря на раны, третий вроде и выходил в сеть, но исключительно в сеть таких же имплантов, тактический режим на поле боя.

Все они управлялись через его основной чип управления, местный аналог манопы, но едва начался бой, как Дронго включил какой-то особый режим и закрылся. Не выдавал сигналов, кроме как другим имплантам, не фонил в сеть и так далее. Как ломать того, кто просто отвергал все попытки подключения? Тут, скорее всего, потребовалось бы особое оборудование, знание слабостей импланта противника и несколько суток обработки. Вряд ли Чимдалабан поступал по-другому, иначе не стал бы местным чемпионом.

– Получай, подлый землянин! – взревел Маргуд, кидаясь вперед.

Он держал копье всеми тремя руками, изогнув их под разными углами, словно уже заранее защищаясь от атак Михаила со всех сторон. Из копья вылетел заряд и Лошадкин ступил в сторону, сделал вид, что атакует триварца, а сам выстрелил в сторону Трорга.

Тот даже не подумал уклоняться, равнодушно принял заряд на грудь и продолжил движение. Адаптация и приспособление, подумал Лошадкин, отпрыгивая от еще одной атаки Маргуда. Можно ли было их как-то использовать? Заземлять заряды в арену? Электрик он или нет?

– А я могу модифицировать копье? – крикнул он Дронго.

– Вам выдадут стандартные, – ответил тот.

Изменить его на ходу? Принести на руках стальную полосу, наклеить, создать проводимость, чтобы заряд с Лошадкина стекал в копье? Михаил отвлекся на мгновение и пропустил удар Маргуда, задергался, словно в неконтролируемой пляске и Трорг тут же добавил, ткнул в плечо и сбил Лошадкина с ног. Наконечники были затуплены, но в настоящем бою Михаил уже лишился бы руки и шансы на победу резко уменьшились бы.

Перекатился и все же не успел уйти от удара Маргуда, получил в живот и начал хватать ртом воздух. Броня и всякие там приспособления для заземления не допускались на арене, и в то же время Лошадкина не покидала пришедшая ему в голову идея.

– Ты проиграл, Михаил, – констатировал Дронго.

– Двое на одного, да еще и без передышки.

– Именно так будет выглядеть бой с Чимдалабаном, он быстр, подвижен, у него преимущество полета и опыт.

– Может, мне дадут пояс?

– Ты неплохо с ним управляешься, – не стал возражать и кричать о новичках Дронго, – но тебе никогда не сравниться с тем, кто был рожден с крыльями.

Лошадкин припомнил опыт полетов среди птерахов и решил, что Дронго неправ.

– Поверь моему опыту, тебе лучше работать с земли. Прыгать, двигаться, уворачиваться, похоже, щиты не твой конек, и пытаться подловить его в атаке, даже не зарядами, а самим копьем. Им ты работаешь хорошо, отлично даже, такого обычно не ждут, – резюмировал Дронго.

– То есть мне надо будет как-то подманить его к себе и потом исхитриться ткнуть копьем в полете.

Лежа на полу "арены" Михаил вдруг ощутил, как у него болит избитое тело. Но все же поднялся сам, кивнул Троргу и Маргуду и сказал:

– Благодарю, друзья, вы показали мне мои слабые места.

– Повторим? – засверкали три глаза триварца.

– Отличная мысль, – вдруг вмешался Дронго. – У тебя иная динамика движений, то, что нужно Михаилу.

Лошадкин перехватил копье и подумал, что не это ему нужно. Ясно было, что в честном бою он не справится, не поставив себе кучи боевых чипов, как у Дронго, не пройдя массы сражений. Опыт у Лошадкина имелся, но не сражения же на такой арене! Стоило бы сдаться... если бы не Дионара! Чертов Нессайя, подумал Михаил, стискивая зубы и нагнетая в себе злобу.

Представил, что сражается с жирным капитаном и напал первым, словно стремясь загнать ему копье в зад. Маргуд провернулся на одной ноге и попытался пнуть Лошадкина двумя другими, но не попал. Попытка подбить его и уронить привела к неожиданной атаке, и Михаил пропустил удар, признав правоту слов Дронго. Маргуд может и не шел первым на опасных заданиях, как Трорг, но все же чему-то да научился.

– Если все люди так сражаются! – вскричал Маргуд, нанося удар копьем сверху вниз.

Михаил попытался ударить навстречу, одновременно с этим отклоняя древком своего копья оружие триварца, но не вышло. Маргуд, впрочем, тоже промахнулся, и они оказались впритык друг к другу, несколько секунд соревновались в захватах копий. Триварец выиграл, благодаря наличию трех рук и выхватил оба копья, но только потому, что Михаил отпустил свое. Пока Маргуд отшатывался по инерции, Михаил без затей пробил кулаком, добавил ногой, навалился, словно хотел затоптать триварца, пытаясь попасть по уязвимым местам.

– Стоп! – крикнул Дронго.

– Извини, увлекся, – сказал Михаил, протягивая руку Маргуду.

– Я тоже, – ответил тот после долгой паузы и все же принял руку.

Что-то изменилось в нем, словно ненавидеть помогающего Лошадкина было намного труднее, чем абстрактное человечество, не пришедшее на выручку. Михаил не стал говорить об этом, просто кивнул еще раз с признательностью и обратился к Дронго.

– Такое не поможет мне на арене, да?

– Может помочь, – неожиданно не согласился тот, – но для этого тебе придется как-то оказаться вплотную к чемпиону, не дать ему пустить в ход оружие, взять его в захват или успеть сломать крылья, чтобы он не успел взлететь.

– А он сумеет взлететь со мной? – изумился Михаил.

– В такой ситуации, в бою? Несомненно. Затем он попытается стряхнуть тебя, и ты просто разобьешься.

Или вцеплюсь в него так, что он не стряхнет, мрачно подумал Лошадкин, и сам разобьется. Еще один самоубийственный план, построенный на куче соплей и "если". Он-то вначале обрадовался, что сейчас Дронго ему покажет! Тот и показал, но вовсе не путь к победе, а что местный чемпион не зря считался таким. Да, Михаил, как землянин, выступал темной лошадкой, мог создать ажиотаж мнимыми шансами на победу, но, если смотреть реально, ему предстояло проиграть.

Или умереть там, на арене, после чего Дионара попала бы в лапки стрекоз.

– Богатый выбор разных способов сдохнуть, – проворчал Лошадкин.

– Смотря, чем ты готов пожертвовать, – словно намекая, ответил Дронго.

– Вражеским чемпионом! – огрызнулся Михаил.

Дронго захохотал и захрюкал, затем оборвал себя и уставился свирепо на Лошадкина.

– Давай к доку, подлечись и обратно, поработаем еще над твоей подвижностью.

– Нет, – отрезал Лошадкин.

– Ты же сам говорил, что никаких развлечений до боя!

– Избиение сейчас не даст мне ничего.

– Капитан будет недоволен.

– В следующий раз пусть предупреждает заранее! – не выдержал Михаил.

Авантюры, подставы, бить его копьем в жирный зад! Что стоило сказать заранее? Или он "импровизировал", так как ему было просто плевать на Лошадкина? Михаил некоторое время стоял под душем, наплевав на расходы, все равно не ему платить, и понял, что не победит.

Во всяком случае, честно.

– Господин, я принесла вам одежду, – сказала Хлоя, когда Михаил вышел из душа. – Позвольте, я намажу вас заживляющей мазью.

Михаил посмотрел на синяки и гематомы по телу и мысленно вздохнул. Сил сопротивляться, спорить, расспрашивать не было, и он просто подставил спину Хлое, которая начала втирать что-то. Прикосновения были болезненны и приятны, а мозг так и норовил ускользнуть от решения проблем. Начал представлять, как отлично могла бы Хлоя потереть спинку в другом смысле, и Лошадкин прикрыл глаза.

Сколько раз он уже жалел, что поддался порыву и не дал пиратам сдохнуть там, не долетев до кладбища кораблей? Похоже, наступил еще один и перебирать варианты случившегося, представляя месть, было приятно, но не слишком продуктивно.

– Гос... Михаил, я очень переживаю за вас, – прошелестел голос Хлои.

Невозможно было представить эту тихую, забитую девушку яростным демоном на поле боя, но все же, вряд ли Трорг врал. Просто одно сменилось другим и могло вернуться в любое мгновение.

– Молодец, Хлоя, – похвалил ее Лошадкин. – У тебя отлично получается, я прямо ощущаю, как мне становится лучше. Продолжай в том же духе и в остальном, говори, делай, и все будет хорошо.

– Михаил, – пролетела бабочка.

– Будет, будет, – заверил ее Лошадкин. – Хорошо, что ты переживаешь за меня, главное – помни.

– Надо держать себя в руках и верить в вас.

– Именно!

Несмотря на бодрый тон и самоуверенные заявления, Михаил ничего такого не ощущал. Записи боев и слова Дронго, тренировки с тем оружием, что будет на арене... на арене! Новая мысль, смутный прообраз идеи, сочетающейся с тем намеком, что пришел в голову Михаилу на арене.

– Я...

– Смелее, Хлоя, – подбодрил ее Михаил, не открывая глаз.

– Я хотела бы держать не себя, а вас в руках, – прошелестела стая бабочек.

Прежде чем Лошадкин успел осмыслить и открыть глаза, Хлоя уже сбежала, словно это могло помочь. Все равно они все жили вместе и смысл был бегать, когда им предстояло встретиться чуть позднее? На станции клана тоже менялись день и ночь, согласно суткам планеты – стандартная галактическая практика в подобных случаях. Если же станция находилась где-то вне планеты или солнечной системы, распорядок дня устанавливался произвольно (как правило, просто привязываясь к суткам тех, кто создал и населял станцию), не существовало какого-то единого стандарта галактических суток.

Возможно, договорись между собой сильные, удалось бы ввести стандарт, но пока что это оставалось делом далекого будущего. В любом случае, времени у Михаила оставалось не так уж много, и он связался с Дронго. Официальные каналы связи внутри станции контролировали Чимча, но сейчас это не имело значения, так как зародыш идеи в голове Лошадкина начал оформляться в гусеницу плана.

– Передумал? – без обиняков спросил Дронго.

– Да. Нужно тренироваться и тренироваться, но в реальных условиях, – ответил Лошадкин. – На арене!

– На арене?

– Да, причем именно на той, на которой будет проходить поединок. Если клан Чимча...

– Нет! – отрезал Нессайя, вклиниваясь в беседу. – Они не дадут тебе тренироваться с их молодняком! Скажут, что это нечестно.

– А снимать мои тренировки на их арене?

– Так это твой выбор места тренировки, – ухмыльнулся Нессайя.

Но за этой ухмылкой ощущалась тревога. Конечно, вдруг сообразил Михаил, Дронго пошел к нему с докладом и Нессайя занервничал. Отлично! Пусть попотеет, жирный боров! Похрюкает в тревоге, пусть изойдет на нервы, получит расстройство желудка и мозга!

– Но так просто они его тебе не дадут.

– Потянут время? – обрадовался Михаил. – Отлично! Добивайтесь от них места на арене, а я как раз успею подготовиться!

– Ты... ты опять командуешь, землянин? – изумился Нессайя.

– Это во мне просыпаются инстинкты Сильных, – рассмеялся в ответ Михаил.

Принудил себя смеяться, но вышло хорошо. Правильно. Еще шажок в отвоевании позиций и будущей мести. Не завтра, о нет, завтра ему предстояло весь день провести на арене, тренируясь до предела, и создавая дымовую завесу своих настоящих планов.

Но вот потом!

– Тебе лучше бы победить, – нахмурился капитан.

– Чтобы повысить шансы, в следующий раз попробуйте предупреждать заранее, – съязвил в ответ Михаил.

Прервал связь и оскалился, словно уже собрался кусать Нессайю, перегрызая ему горло. Затем Михаил поднялся и занялся делами, у него была ночь, чтобы все успеть, воплотить смутный зародыш идеи в нечто практическое.

Глава 32

– Пора, Михаил, – раздался голос Дронго.

Михаил, прикрывший глаза, чтобы перехватить секунду сна, открыл их и ощутил, что ему стало легче. Здесь не было спортивных комиссий, проверяющих на допинги, но все же за теми, кто выходил на арену следили, ради зрелищности и прибылей, конечно. К счастью, особо мощных боевых устройств у Михаила не имелось, а сильную химию он и сам не собирался использовать.

Взбадривающая таблетка, чтобы лучше концентрироваться и приглушить шум в голове, не более. Можно было не сомневаться, что Чимдалабан воспользуется всем, что разрешено, до предела, да и кто на его месте не воспользовался? Разве что кто-то вроде Михаила, который сейчас вдруг подумал, что его вчерашний обман словно бы уравновешивал все уловки Чимча.

– Ты хорошо подготовился, – сказал Дронго, сверкая бивнями.

Щетина его блестела, одежда и легкая броня были разукрашены, словно он собирался на праздник. Возможно, это и был праздник для него, бои гладиаторов на космической арене. Уровень техники и технологий не обязательно означал схожего уровня социального развития, вдруг пришла к Михаилу странная мысль. Такое утверждение было бы верно, развивайся цивилизация в одиночку, как Земля раньше.

Но в галактике, где все перемешалось и соседствовало друг с другом, можно было получить технику... Михаил потряс головой, выгоняя ненужные мысли. Дронго наклонился чуть ниже и прошептал, одновременно с этим создавая зону помех против подслушивания.

– Вчера, пока ты вытирал собой арену, была попытка диверсии. Против "Стрелы" и против твоего жилья. Твоя агемка насадила диверсанта на рога, Чимча пошли в отказ, но они явно подстраховываются и подозревают подвох. Дерись, как дрался в эти дни, тяни время и дай публике зрелище, тогда Чимча будут не так злы потом.

Лошадкин посмотрел в упор в его глубоко посаженные глазки и понял, что даже Дронго его списал. Разве что Хлоя, может быть, верила в его победу, просто потому что хотела верить и цеплялась за Михаила, как за новую опору своей несчастной жизни. Но все остальные? Все считали, что Чимдалабан победит и клан Чимча мог оказаться в убытках из-за тех ставок. Прилетевшие посмотреть на бой скорее всего уже расспросили, подкупили местных, вызнали все шансы.

Поэтому Дронго и намекал, мол, дай зрелища, чтобы потом Дионаре было не так плохо.

– Неужели никто не поставит даже креда на меня? – громко спросил Михаил.

– Я поставлю, – вдруг прогудел Трорг. – Но у меня нет кредов.

– Капитан! – повысил голос Лошадкин.

– Некогда, некогда, публика ждет! – засуетился Нессайя, колыхая пузом.

– В счет моих долгов и будущих прибылей, – не сдвинулся с места Михаил.

– Кто вернет мне эти долги, когда ты погибнешь? – выдал себя Нессайя.

– Я поставлю, – раздался голос Дионары.

– Но у тебя же...

– Есть. Тут и правда любят дитранок и вчера я очень выгодно продала информацию о тебе, – ответила Дионара так, что было ясно – наврала с три короба.

Губы Михаила разъехались в улыбке, дух воспарил к небесам, то есть куполу арены, а сам он поспешил на выход, не дожидаясь, пока Нессайя начнет орать, брызгать слюной и колыхать пузом.

Вчера эти трибуны были пусты, сегодня их заполняла толпа, ревущая и орущая, жаждущая крови. Наверняка Чимча, если и не вели трансляцию, то записывали, чтобы продать потом. Неважно. По правилам, арену накрывал купол силового поля, и он должен был бы отсекать звуки... в теории. На практике рев толпы не стихал, видимо для дополнительного воздействия на бойцов.

Серые плиты и белые стены, безликая арена, с которой уже замыли вчерашние следы крови. Чимдалабан уже вылетел с противоположной стороны, и толпа ревела и орала, приветствуя его. В адрес Лошадкина летели больше угрозы и предложения показать, какого цвета кровь землян.

Михаил прошел в центр, где их уже поджидал судья, электронный арбитр.

– Никаких боевых расширителей и допинга, – сказал он, сканируя Михаила и Чимдалабана.

То ли утверждал, то ли озвучивал правила, неясно.

– Оружие будет выбрано случайно из имеющегося, – добавил арбитр. – Использовать только его и то, что вам дано от рождения. Бой до потери сознания или смерти.

– Хасса, – мрачно отозвался Михаил, Чимдалабан прожужжал что-то на своем.

Огромные фасетчатые глаза, крылья, явно дополнительно защищенные чем-то вроде чехла, не стесняющего движения. Длинное вытянутое тело, напоминавшее ему палку серой колбасы, перевитое золотой лентой. В рукопашной без крыльев Михаил легко взял бы верх, даже не смотря на эти коготки на лапках, но Чимдалабан побеждал не за счет горы мышц.

Разве что летательных.

– Да начнется бой! – провозгласил арбитр и отключился.

Чимдалабан прицепил два мелких щита на золотую ленту и теперь выглядел так, словно у него съехал лифчик. Коготки его ухватили копье, ловко, умело. Привычно. Этим копьям не требовались тяжесть и масса, закаленная сталь на наконечниках. Начинка для стрельбы, пластики и сплавы, так что даже стрекоз смог бы махать таким легким копьем часами.

Преимущество для Михаила... если забыть о том, что Чимдалабан умел летать.

– Давай, землянин, попляши для меня! – прогудел Чимча.

Три заряда вырвались из его копья, словно он проводил триангуляцию и крики усилились. Михаил прыгнул, уходя от заряда, и разрывая дистанцию и Чимдалабан резко ускорился, вошел в пике и едва не достал его копьем. Лошадкин, хоть и ожидал такой атаки, все равно с трудом успел уклониться и не успел выстрелить сам.

Проклятье!

Ключевой компонент его плана заключался в другом, но до того момента еще следовало дожить, и чтобы сделать это, требовалось двигаться и стрелять. Михаил приземлился и выстрелил несколько раз подряд, за вспышками, едва не пропустив ответную атаку Чимдалабана. Тот налетел, грозно жужжа, опять едва не опрокинул Михаила. Трибуны выли и свистели, угрозы и насмешки в адрес Михаила и Земли лились водопадом. Если бы не барьер защитного поля, то наверняка бы и мусором, и огрызками бы кидались!

Двигаться! Стрелять!

– Пляши, землянин, пляши веселей! – жужжал сверху Чимдалабан.

Несмотря на самоуверенный вид и игру на публику, осторожности стрекоз не терял. Михаил плясал, уворачивался от зарядов, ощущая, как покалывает в руках и ногах. Быстро двигаться, еще быстрее! Шум толпы не стих, но сдвинулся куда-то далеко, на задний фон. Несмотря на таблетку и заживляющие мази, помощь медицинского комплекса, почти двое суток непрерывной подготовки, избиений, тренировок давали о себе знать. Шумела кровь в ушах, лился пот, мелькал Чимдалабан.

Улыбался, жужжал и стрелял, но все никак не мог поразить Михаила, и улыбка постепенно сползала с его лица. Заряды становились все сильнее, пару раз Лошадкина чуть не парализовало, но чуть не считалось в таких делах, и он отпрыгивал, уклонялся, блокировал, пусть и неуклюже и стрелял в ответ. С каждым мгновением манопа все лучше подсказывала движения Чимдалабана.

Выстрел!

Заряд попал в крылья стрекоза и парализовал половину из них. Чимдалабан закружился, будто лист на ветру, и Михаил ринулся к нему, ощущая, как не хватает воздуха. Перестук крови в висках и сердца в груди, Чимдалабан вдруг закружился еще сильнее, и золотая лента слетела с него, а два щита едва не достали Михаила по голове. Стрекоз понесся прочь крупными прыжками, будто дело происходило на Луне, и Михаил попытался перехватить ленту, но не сумел.

Выстрелил в спину и не попал, Чимдалабан прямо в прыжке уклонился, пустив в ход те крылья, что еще работали. Михаил побежал, жадно хватая ртом воздух и где-то вдалеке шумела толпа. Двигаться! Стрелять! До основной части плана было еще далеко, он сам не ожидал, что попадет и Чимдалабан не ожидал, и следовало бы возблагодарить манопу, но потом!

Михаил прыгнул, вытягивая руку, царапнул тело Чимча, но тот уже успел запрыгнуть на стену и побежал по ней, перехватываясь лапками и помогая себе крыльями. Развязанная золотая лента с щитами взметнулась и примотала копье к его длинному стрекозиному телу, демонстрируя, что чемпион готов и к такому. Михаил выстрелил, перекатился и едва успел укатиться дальше, сам едва не попав под ответный заряд.

Чимдалабан стрелял, не глядя, лишь бы отпугнуть Лошадкина, и Михаил откатился дальше, поднялся и отпрыгнул, блокировал, выстрелил для вида и не попал, но все равно выстрелил еще раз, ощущая себя так, словно пробежал марафон по стене в горизонтальном положении.

Манопа подала условный сигнал и Лошадкин оскалился, сквозь пот и грязь. Сейчас!

Он сделал вид, что хочет прорваться к самой стене, стрелять вдоль нее, чтобы Чимдалабану было неудобно защищаться и тот поверил, или просто не мог позволить себе роскоши не поверить. Стрельба из копья, примотанного к спине – лента! Наверняка это был какой-то проводник или управляющий кабель! Но даже так, Чимдалабан не мог наводиться так же ловко, как с копьем в руках и поэтому палил по площадям, что было на руку Лошадкину.

Дыхания не хватало, стрекоз удирал все выше по стене, под углом, и Михаил понял, что не угонится за ним так, не сможет поддерживать нужный уровень давления, и решил рискнуть. Ловко сделал вид, что споткнулся на ходу, получив выстрел из копья Чимдалабана. Якобы ему парализовало ногу и поэтому Михаил полетел кубарем, выпустил копье, чтобы не сломать и, разумеется, стрекоз увидел это.

Тут же развернулся и ринулся обратно, спеша вцепиться в Михаила... или его оружие!

– Чим!

– Чим!

– Чим! – скандировали трибуны.

Михаил сделал вид, что разворачивается на земле неловко и вскакивает на одну ногу, якобы спеша к копью. Чимдалабан не мог сейчас стрелять, копье смотрело не в ту сторону, а лапки цеплялись за стены, и стрекоз рискнул, прыгнул и.. полетел. Паралич с крыльев, похоже, спал, да и то чудо, что их вообще задело, промелькнула мысль у Лошадкина, который застыл, якобы в полном испуге.

Чимдалабан извернулся в полете, теперь он не только летел, но еще и указывал телом на Лошадкина, словно оса или шершень из мультфильмов. Настоящая пулеметная очередь зарядов вырвалась из копья, и то не выдержало, вдруг полыхнуло и словно бы взорвалось. Михаил уже прыгал прочь на одной ноге, продолжая играть и в то же время думая о том, как глупо выйдет, если его достанут на пороге победы.

Не достали, и он подхватил копье, сделал вид, что оперся на него и якобы приготовился стрелять. Следовало играть роль до конца, хотя Михаил знал, что уже все кончено. Система выдала "случайно" Чимдалабану одно из лучших копий – да, они не должны были отличаться, но из-за использования эта разница возникла сама собой – и именно над ним Лошадкин как следует потрудился в ночь перед поединком.

Ничего такого, что смогли бы обнаружить сканеры и датчики, даже сам стрелок, пробой на корпус батареи и ее взрыв случился бы только при мощнейшей нагрузке, такой как сейчас, от пулеметной очереди залпов, и только после повышения мощности зарядов. Рискованно, да, но зато теперь ни одна проверка не обнаружила бы следов диверсии.

Просто так вышло и все тут.

Обугленный труп Чимдалабана шлепнулся прямо к ногам Михаила, эффектный, пусть и действительно случайный жест. Ошеломленная гулкая тишина, нарушаемая лишь биением сердца и крови в висках, и Михаил оскалился победно, зная, что сейчас его жадно рассматривают тысячи живых. Уверенно встал на обе ноги и вскинул копье в руке, крикнув.

– Во славу Земли!

Новая порция тишины была ему ответом. Объявление, что Михаил победил, прозвучало каким-то робким блеянием и затем трибуны вдруг взорвались настоящим штормом. Лошадкину очень хотелось бы верить, что это восторг, но он слышал возмущение и крики.

Слышал, стоял и улыбался, как и подобает победителю.

– За самого удачливого из вольных наемников, Михаила! – провозгласил Нессайя, вскидывая руку с кружкой в ней.

Правда, в его ручище, она смотрелась скорее наперстком.

– Слава! – грянуло в ответ.

– За того, кто принес нам столько добычи и еще принесет! – снова провозгласил Нессайя.

Капитан пил наравне со всеми, но выпивка будто исчезала бесследно в его желудке. У самого Михаила уже кружилась голова, похоже, он разучился пить за время в будущем. Или просто ему наливали слишком крепкие напитки? Плевать! Он выжил и спас Дионару!

– За нового чемпиона! – донесся чей-то чужой голос.

Михаил повернул голову и слегка протрезвел, так как там висели в воздухе с десяток стрекоз. Все с оружием, клановыми знаками, тела их были упакованы в прозрачную броню.

– Ты бился храбро и честно, землянин Лошадкин! – провозгласил один из стрекоз, вылетая вперед.

Михаил едва не сблеванул, вспомнив, как "честно" он бился. Обманул систему, взломал, получая синяки и шишки, и затем пробрался в ночи, поработал инструментами, все, чтобы скрыть диверсию. Судя по словам стрекозла, Михаилу удалось всех обмануть и сейчас это вызывало лишь позывы к рвоте.

Неужели он скатился еще на шаг ниже в этой канаве из пиратского дерьма?

– Держи и владей по праву!

Михаилу вручили значок "друга клана", копье и антигравитационный пояс. Стрекозы улетели, раздались радостные крики, приветствия, поздравления, снова полилась выпивка. Михаил уже практически решился, нацепил пояс, чтобы улететь с этого сборища, но в этот миг что-то теплое, нежное и сильное прижалось к нему, обвило руку.

– Ты спас меня, мой чемпион, – прошептала ему в ухо Дионара.

Михаил повернулся и утонул в ее широко раскрытых глазах, смотревших на него с такой преданностью и нежностью, что мысли о побеге оставили его. Утонули в этих прекраснейших глазах.