Текст книги "(не)Веселый космический Роджер (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

«Ремонтная платформа» тихо утащила «кучу мусора» (то есть сам пиратский корабль) в сторону, якобы вывозя этот самый мусор. Дожидаться полного пробуждения корабля Аргунатов никто не собирался, тот или взорвался бы, или начал стрелять во все подряд и уж точно прихлопнул бы мошку – пиратский корабль, носивший название «Вольная стрела».

Поэтому корабль отползал в сторону, пока сами пираты лихорадочно перебирали и браковали "добычу". Стоило бы вообще удрать на том ускорении, что еще выдавало "прыгло", но насколько понимал Лошадкин, пираты боялись попасть под выстрелы или что двигатель не сработает, а они окажутся в списке враждебных целей. Поэтому они вначале отползли, попутно приваривая и приделывая замену в свой двигатель, и только потом резко дали деру.

– Вернуться?! – грохотал Нессайя. – К вот этому?!

– Капитан, ты представь, если эта дура стухнет, а мы с нее снимем рабочие системы! – воскликнул кто-то из пиратов.

– А еще лучше, воткнем свою контрольку! – добавила Дрея.

Она недовольно скалилась в сторону Лошадкина, но уже не пыталась набиться потереть спинку.

– Заманчиво, – признал Нессайя, оглаживая округлый подбородок и бросая взгляды в сторону Михаила. – Но сами мы не осилим, надо будет собирать армаду.

– Тут хватит..., – дверь закрылась, отрезая спор пиратов.

В спину Михаила и остальных не толкали, просто Хваск проводил их в ту же камеру – каюту и активировал барьеры, или они сами включились, Михаил так и не разобрал. В голову лезли глупые мысли – ощупать все, чтобы наладить контакт через манопу – но Лошадкин сдержался.

– Ты слышал! – гневно воскликнул Маргуд. – Теперь они будут творить ужасные вещи!

– Они еще даже не удрали, – пожал плечами Лошадкин, – а мечтать о захвате корабля им никто не запрещает.

– Но они!

– Маргуд, они ничего еще не сделали сами, – бросил Трорг. – И добились этого только благодаря Михаилу.

– Который охотно помогал им! – сверкнул тремя глазами Маргуд.

– Спасая ваши жизни, – вздохнул Лошадкин, которого все это начало уже угнетать.

– И свою!

– Да, и свою. А также жизнь Хлои, – он указал на рогатое создание в углу. – А на пиратов мне плевать, я пытался уничтожить их корабль!

Судя по сверканию глаз Маргуда, сделал это Михаил от общей злобности землян, кидающихся на все живое вокруг, лишь бы убить. Похоже, даже помощь во время вылазки на корабль Аргунатов, не помогла, слишком уж укоренилась ненависть к людям в триварце. Или он просто повредился головой, так как ненавидеть, вообще-то, следовало бы ысынгунов.

– Слушайте, что за история с этими ысынгунами? – спросил он у Трорга. – Чего все с ними так носятся?

Серокожий вендарец посмотрел, затем видимо вспомнил прошлые вопросы Михаила, выдававшие в нем "космического новичка".

– А землянам обидно, что с ними так не носятся, – проворчал тихо Маргуд.

Сел, закрылся тремя руками, охватив три ноги, словно решил поиграть в колобка. Закрылся. Зато внезапно шевельнулась рогатая агемка, приподняла голову и сказала слабым голосом.

– В следующий раз не спасай меня. Лучше умереть, чем так жить.

– Я уже пытался умереть и убить, – признался Лошадкин, – правда не знал тогда о вас.

Стал бы он сдерживаться? Вряд ли, трупы его подданных, устилавших склоны холма в три ряда, и атаки на землян, все это бросило Михаила в самоубийственную атаку. Да, то зрелище до сих пор жгло его изнутри, но этот жар охлаждался мыслью, что удалось спасти всех остальных. Пираты драпали от кого-то, значит, сигнал маяка получили не только они. Наверное.

Хлоя в любом случае не собиралась его слушать, снова распростерлась на полу. Следовало бы поговорить с ней, прокрасться в душу, зажечь огонь и подбить на совместное мщение пиратам, но Михаил сомневался, что осилит такое. Навредить вот вышло бы запросто, особенно самой Хлое.

– А почему она не покончила с собой?

– Она – агемка, у них так не принято, – пояснил Трорг.

Слабый какой-то довод, подумал Михаил, опять переводя взгляд на Хлою. Надо полагать, у них также не было принято, чтобы девушки в одиночку сбегали навстречу романтике, особенно с учетом попыток получить за нее выкуп. Мол, родственные связи у агемцев сильны, они выкупят, так чего тогда Хлоя сбежала в одиночку? И почему ее до сих пор не выкупили?

– Это наказание мне за то, что я нарушила наши законы! – вдруг взревела Хлоя, вскакивая с места.

Ринулась на барьер, будто хотела забодать его, получила удар и отлетела, но не потеряла сознания. Михаилу очень хотелось спросить, как тут у них дела обстоят с сексом между разными инопланетянами. Ну сам он вот вожделел Алатею (схожую с Хлоей, надо заметить, родственные народы?), но это было нечто визуальное. Дойди дело до секса, что случилось бы? Понятно, что он не подарил бы Алатее яйцо, но сам секс вообще доставил бы им наслаждение или пришлось бы прибегать еще к чему-то дополнительному, смазкам и игре воображения, как с резиновыми куклами?

С другой стороны, была же та далка, в которую он влюбился... но она, хоть и робот, все же была сделана для людей. А с инопланетянами как? Или это в нем вдруг зазвучало эхо обладания пятью женами без обладания ими в физическом смысле? Хлоя, у которой закончилась вспышка гнева и самобичевания, легла и снова впала в депрессию, свернулась в клубок.

– Она пыталась убиться на миссиях, – вдруг сказал Трорг, – но капитан после этого приказал ее туда не брать, а жаль.

– Жаль? – переспросил Михаил, снова кидая взгляд на Хлою.

Та лежала, словно не слыша их. Одежда на ней выглядела весьма заношенной – хоть и не доходило до дырок и лохмотьев – нечто вроде универсального комбинезона – скафандра, выглядевшего так, словно Хлоя носила его годами, не снимая.

– Жаль, – равнодушно повторил Трорг. – Сражалась лихо, может и убилась бы, закончились бы ее страдания.

– А ты сам? – вдруг спросил Лошадкин.

– Мне все равно, – ответил Трорг, глядя в пол.

Но ему было не все равно, Лошадкин это ясно видел и раньше. Что-то еще оставалось в Трорге, мелькало любопытство, вспыхивала жажда жизни. Проблески эмоций, словно черепаха высовывала голову из панциря равнодушия и тут же пряталась в него, пытаясь выжить. Или не страдать? Тоже своего рода защитный механизм, может даже не совсем добровольный.

Ненависть к землянам у Маргуда, маниакальная депрессия у Хлои, равнодушие у Трорга – словно в плену у пиратов выжили только те, кто сошел с ума тем или иным образом. Оправдано ли было экономически их содержание здесь? Сомнительно, но посмотрев на пиратов, Лошадкин уже успел убедиться, что зачастую целесообразностью и разумом там и не пахло. Могли ли невольники помочь Михаилу в его задаче? Возможно, но опять очень сомнительно.

Бросить их равнодушно на произвол судьбы, но что на это сказала бы Таня?

– Мое тело адаптируется и выживает, – вдруг добавил Трорг, – а я ему не мешаю. Однажды оно не справится и тогда я тоже не буду ему мешать, ясно?

– Более чем, – кивнул Михаил.

Корабль вдруг вздрогнул, задрожал мелко, словно опять "прыгло" пыталось выйти из строя и заработал уже тихо. Похоже, пиратам удалось найти и установить замену, без его помощи, подумал Лошадкин, испытывая нечто новое. Не обиду, что справились без него... разочарование, что не удалось блеснуть мощью "электрика", пусть и с помощью манопы? Что-то такое.

Пугающий симптом, отметил Михаил, словно ему хотелось подружиться с пиратами и помогать им. Рационализация Стокгольмского синдрома или что-то в этом духе. Не сумев убить пиратов сразу и ударившись в выживание и прочее психологическое бла-бла-бла. История с сектой "Добрый мир" ясно намекала Лошадкину, что по этой части у него слабина.

– Полетели, – заметил Трорг.

– А куда?

– В вольное пограничье, куда же еще?

– А галактический код? – жадно спросил Михаил.

Самоназвания планет и рас, цивилизаций могли быть какими угодно, и отличаться в разных уголках галактики. Но для навигации и взаимодействия все равно требовалась некая единая база, словно дорожные знаки времен прошлой жизни Лошадкина. Нечто унифицированное и понятное повсюду, без электронных помощников и баз. Каждая планета и система получали свой уникальный код, и по нему манопа смогла бы сказать, далеко они от Земли или нет.

Трорг лишь пожал плечами.

– Ладно, – вздохнул Михаил. – Так что там с ысынгунами?

Все равно им было нечем заняться в полете, разве что глазеть друг на дружку и болтать. Хитрый ход, вдруг подумал Михаил, пиши разговоры круглые сутки, невольники сами все выдадут, не смогут же они договориться без слов? А по одиночке, не сговорившись, бунта не устроить. Ему все еще оставался непонятен смысл и целесообразность такого "космического рабства", но Михаил уже успел убедиться, что в целом не слишком разбирается в жизни галактики.

– Ысынгуны, они из сильных, – ответил Трорг. – Так называют те цивилизации, что энергетически богаты, распространились по массе систем и независимы. Как правило, они сами овладели в какой-то момент секретами энергония, не просто вышли в космос, но еще и не дали подняться другим.

– За счет превосходства в энергии и технологиях?

– Да.

– Так они подавляют и эксплуатируют другие цивилизации?

Все это не сходилось с "вольной галактикой" и информацией, полученной на Земле, но кто знает? Возможно, что и рабство у пиратов было лишь отголоском общих космических порядков?

– В каком-то смысле, – безразлично ответил Трорг, глядя в стену. – Они прилетают колонизировать систему, находят там цивилизацию. Вступают в контакт, новые живые летают на их кораблях, покупают у них запчасти и энергоний, пользуются их технологиями, не понимая сути. Живые расселяются по другим планетам своей системы, уступают часть Сильным, может начинают осваивать соседние системы, без разницы. Они пользуются чужой техникой и энергонием, и зависят от них.

– При этом уступая в уровнях развития техники, поэтому они слабые, понятно, – отозвался Лошадкин. – Но разве не пытаются они развивать свою технику, искать свой энергоний?

– Пытаются. У кого-то получается, у кого-то нет. Сильные обычно не держат кого-то специально, просто действуют, как хотят, на то они и сильные. Пытающимся освободиться от них, приходится нелегко, нужно и свое развить, и от чужого избавиться и не дать соседям себя съесть, если возникают какие-то конфликты.

– А что, сильные и это регулируют?

– Неофициально. Просто если двое начнут войну и заденут интересы Сильных, те вмешаются и прихлопнут обоих, поэтому все предпочитают вначале спросить разрешения. Но если система пытается шагать своим путем, то Сильные уже как бы и не защищают их и не вмешаются.

– Неофициально, – добавил Михаил.

– Да. Возникают сферы влияния разных сильных цивилизаций, они переплетаются, но чаще всего не смешиваются. Есть те, кто живет без них, есть те, кто живет за пределами их сфер влияния. Обычно такие системы и называют вольным пограничьем.

– Дикий запад, – пробормотал Лошадкин, наконец уловив суть.

– Что?

– Да так, вспомнилось из истории моей планеты. Ысынгуны, стало быть, Сильные, понятно, но почему тогда у (он посмотрел на Маргуда) претензии к Земле?

– Потому что Земля, – Трорг замолчал.

То ли обдумывал слова, то ли сдерживал ругательства.

– Ысынгуны не просто Сильные, – вдруг сменил он тему, – они пожирают всех и вся на своем пути и даже не пытаются с кем-то дружить. Управляющий ими разум швыряет орды ысынгунов в атаку и те нападают и берут, что хотят. Если им дают отпор – они возвращаются и снова нападают, если не дают, пожирают все вокруг и забирают добычу. Только другие Сильные могли дать им отпор, и это еще одна причина, почему слабые держатся за них. Приятно жить на воле в пограничье, но в любой момент из гиперпространства могут появиться биокорабли ысынгунов, которые хлынут потоком в систему и сожрут там все.

– Они нападали и на Землю, – припомнил Лошадкин.

– Им никто не указ и у них нет запретных целей. Если им нужно, они нападают и на сильных. Формально, вольное пограничье, куда мы летим, находится в сфере влияния Дитрана, но по факту, они там сами по себе. Земля вышла в галактику лишь недавно, но с ходу заявила о себе, как о Сильных, такого не было с тех времен, когда нечто подобное сотворили Аупо. Земля дала отпор всем, включая все тот же Дитран и ысынгунов, более того, вы, люди, начали активно расселяться и занимать другие системы, а также протянули руку помощи слабым. Вот такого точно еще не было, но возможно, это просто от того, что вы еще младенцы по меркам галактики.

– Вот сейчас обидно было, – пробормотал Лошадкин.

– Повзрослев и окрепнув, вы бросили бы, скорее всего, эту помощь слабым и возню с ними, стали бы, как другие сильные. Но сейчас Земля провозгласила этот союз систем, учит, помогает, возглавляет, зовет к себе слабых, понимаешь, к чему я веду?

– Понимаю, – признал Лошадкин. – Раз мы – Сильные и пригласили к себе слабых (еще взгляд в сторону Маргуда, который так и сидел, словно в коме), то мы несем за них ответственность, да?

– Да, – ответил Трорг.

Михаил замолчал подавленно, не зная, что ответить на такое, и разговор тут же закончился.

Посидев некоторое время, Лошадкин лег и уснул, и проснулся много позже от грубого толчка в бок.

– Вставай, – бросил свысока Хваск. – Пришло время заглянуть в дерьмо в твоей черепушке.

Глава 10

Михаил напрягся, готовясь к последнему бою, затем отметил, что корабль уже не дрожит. Или снова сломалось «прыгло», или они прилетели куда-то.

– Капитан обещал нам двойную порцию еды, – сказал Лошадкин.

Прозвучало это так жалко, что он тут же преисполнился отвращения к самому себе.

– Получишь, – оскалился Хваск. – Будешь тянуть время – получишь обещанное с приправой из тумаков.

Михаил поднялся и пошел по кораблю, следуя указаниям Хваска. Далеко идти не пришлось, впереди показалась открытая дверь и Лошадкин ступил на аппарель, невольно вскидывая руку. Яркое голубое солнце заливало все вокруг лучами, спеша испепелить на месте. После черноты и холода космоса, контраст яркого света и жара показался особенно нестерпимым.

Жаркий, влажный воздух, полный странных запахов с отвратительными нотками. Лошадкин сделал еще несколько шагов, ступив на горячее покрытие космодрома. Нечто вроде бетонных плит, но словно сделанных из пластика.

– Капитан! – крикнул Хваск.

Появился чавкающий и жующий что-то на ходу Нессайя, довольный как слон. Собственно, он и напоминал своим видом жирного слона, только без хобота. Рядом с ним парила какая-то штука, из которой доносился голос на местном. Нессайя ответил что-то, махнул рукой, и штука умчалась вдаль.

– Ебучая таможня, проглоты сраные, – проворчал Нессайя, оказываясь рядом.

– Ломят? – спросил Хваск.

– Кырдачат, бабулеры сраные, – ответил Нессайя. – Пусть утрутся, чеплаги, древнее дерьмо оно и есть древнее, зукаргу им в глыгу, а не наши денежки. Дерьмо бачкуков им в выхлоп! Ну что, землянин, готов внести свою долю в добычу? Поработать головой, но не для Дреи!

Он и Хваск загоготали, из рта Нессайи летела слюна и кусочки еды, словно капитан пиратов решил вдруг произвести максимально отвратительное впечатление на Михаила. Сам Лошадкин, пытавшийся рассматривать космодром, ощутил холодок внутри.

Умолять не вынимать манопу? Глупо и жалко.

Кинуться в атаку? Практически бесполезно, оружия нет, да и размерами Лошадкин им уступал.

Говорить что-то о Хандрате? Еще глупее.

– То есть я теперь тоже участвую в разделе добычи? – спросил он с вызовом.

Нессайя остановился на мгновение, затем снова захохотал, хлопая себя по пузу. Одежда на нем облегала его, словно пузырь, и Нессайя колыхался, будто матрас с водой. За его спиной продолжалось движение, роботаможня что-то оценивала, пираты таскали и передвигали ящики.

Странно, что они так мало использовали роботов на корабле, подумал Лошадкин.

– А это уж как мясник решит, – вдруг остановился Нессайя. – Но ты мне нравишься, землянин! Из тебя вышел бы неплохой наемник!

– Да? – саркастично спросил Михаил.

– Конечно! Наглость и бесстрашие у тебя уже есть! А теперь залезай.

Лошадкин послушался и залез в местный аналог автомобиля. Сиденья, мотор, руль, даже запах шел с нотками дизельного топлива, хотя и более тошнотворный. Хваск сел за руль, Михаил рядом, Нессайя занял все сзади и снова начал чем-то чавкать.

Они поехали прямо по полю, Лошадкин глазел на то, как несколько кораблей одновременно садятся и взлетают с поля. Оживленный космодром? Захолустный полустанок по космическим меркам? Он не взялся бы сказать, а спрашивать не хотел, не своих попутчиков.

Попытался наслаждаться поездкой и видами города вокруг – космодром находился на окраине, но не слишком далеко, словно аэропорты в прошлой жизни Михаила. Вокруг мельтешили инопланетяне, но преобладали среди них вытянутые и в чем-то грациозные гуманоиды с прищуренными глазками и голубой, под цвет солнца кожей. Казалось, что она прозрачна и видно, как в них течет... кровь?

– Даже не спрашивает куда едем и не пытается сбежать, – вдруг заявил в спину Нессайя.

– Я ж говорю, у-у-у-умный, – издевательским тоном протянул Хваск.

Ударить в бок, перехватить руль, дернуть и устроить аварию, подумал Михаил. Выпрыгнуть, если получится, может сбить контрольное устройство. К ошейнику ему прицепили нечто вроде поводка, который даже отключить не удалось бы, из-за ограничений манопы. Не сказать, что Лошадкин сильно ярился, на фоне прочих мерзостей пиратов эта даже не выглядела чем-то выдающимся.

Просто отметил про себя, что надо бы как-то обработать ошейник, чтобы тот лишь делал вид, что работает, а на самом деле не ограничивал манопу. В целом же Михаил вдруг понял, что просто смирился с готовностью умереть в любой момент. Все началось еще с атаки комбайном и продолжилось затем, вылилось в эти его "бесстрашие и наглость", хотя, по сути, было ближе к равнодушию Трорга.

Не избегай Лошадкин пафоса, сказал бы что-то о равнодушии самурая, готового к смерти.

– Это хорошо, сильных у нас хватает, а вот с умными проблемы, – бросил Нессайя.

Дома вокруг и улицы, если убрать инопланетян, то вполне могло бы сойти за город на Земле, экспериментальную застройку. Трапециевидные окна выходили только на одну сторону, северную, скорее всего, в общем ту, куда не заглядывало солнце.

– Так это потому, что от умных одни проблемы, вы всегда так говорили, капитан, – словно пытаясь подольститься, заявил Хваск.

Он умело маневрировал в плотном потоке машин, вклинивался, подрезал, на этой планете, похоже, отсутствовала единая транспортная система. Тем не менее, никто не стоял в пробках, ехали, ныряли вниз и уходили вверх по эстакадам и развязкам, и все двигалось и бурлило, не находилось в сонном забытье, как полагалось бы захолустью.

– Это верно, говорил, – самодовольно согласился Нессайя. – Ну так что скажешь, проявил себя землянин на миссии?

– Проявил. Слишком умный, будут проблемы, – кивнул Хваск.

Резко свернул и ушел под землю, все вокруг резко стало прохладнее и свежее, Михаил даже поежился немного. Нарочитый разговор двух пиратов слегка раздражал, но не более, поддаваться на их уловки Лошадкин не собирался. Ясно было, что все уже решили за него, а эти разговоры лишь насмешка, легкая месть за порчу корабля, радуйся, мол, что не убили, лишь подкалываем.

Легкая месть в добавок к тому, что из него собирались извлечь манопу.

– Но пока что он вроде их решил?

– А кто пробудил корабль? – вдруг спросил Хваск.

Нессайя похмыкал сзади, Михаил сидел и смотрел по сторонам. Туннели – улицы, дома, выходящие окнами и дверьми на них. Магазины и живые, какие-то лотки и зелень, деревья местных образцов, не похожие на земные. В верхней части туннелей гудел воздух, создавая непрерывный шум, и пару раз пронеслись воздушные автомобили, причем на очень высокой скорости.

Все это было странно и необычно, вызывало подозрения – не рухнет ли город сверху на головы? Как местные жили в таком постоянном гуле? Или они его не замечали? Их так беспокоило солнце, что они забрались под землю?

– А, землянин, кто пробудил корабль? – ткнул его в бок Хваск.

– Спросите у него сами, – огрызнулся Михаил.

Пираты захохотали громко, какой-то автомобиль рядом даже шарахнулся в сторону. Михаил ощутил злость, ведь если бы он пробудил корабль, разве дал бы пиратам вот так и дальше свободно гулять?

– Может и спросим, может и спросим, – пообещал Нессайя. – Посмотрим, что скажет мясник.

Схватить инструменты и биться, благо год жизни на чужой планете не пропал зря, Михаил научился владеть холодным оружием. Проблема заключалась в том, что у его противников было огнестрельное, да еще и защитные силовые поля (генераторы скафандров поблескивали на поясах), но кто сказал, что последний бой обязан быть честным?

Автомобиль как раз замедлил ход и свернул внутрь стены туннеля, оказавшись на подземной парковке. Типовой, судя по отсутствия припаркованных автомобилей на улице – возможно, чтобы тяга воздуха по туннелям была лучше? Михаил опять припомнил поговорку про чужой монастырь, но строитель в нем внутри так и чесался, желая переделать тут все.

– Доброго холода вам, уважаемый капитан Нессайя, – раздался мелодичный голос.

Девушка? Парень? В общем голубокожий абориген с огромными глазами и очень привлекательным голосом. Словно вибрирующим в такт этой подземной дрожи

– Доброго холода вам, уважаемый второй помощник Хваск.

– Ха, Цинтигли, я теперь старший помощник! – похвастался тот.

Абориген еще раз поклонился, поздравляя Хваска. Старпом и навигатор ходили с Лошадкиным? То ли Нессайя любил рисковать, то ли раздор с командой вышел глубже, чем видел сам Михаил. Они прошли "внутрь", и попали к этому самому "мяснику", хирургу, специализирующемся на всяких имплантах и заменах, насколько понимал Лошадкин.

Хотя, скорее всего, процедура в развитом технологически обществе была упрощена, нажимай кнопки да командуй, аппаратура сама все сделает. Недаром Хандрат брался извлечь манопу прямо там, на "Вольной стреле", и переживал из-за дрожи, а не всяких там защит.

– Нессайя! – воскликнул "мясник". – Мой самый любимый капитан!

– Цондрогу, я привез тебе землянина, – оскалился Нессайя.

– О!

Голубокожий абориген, очень похожий на предыдущего... помощника? Нечто вроде фартука с карманами на теле и вблизи Лошадкин увидел, что ничего под кожей не переливается. Может, померещилось там, наверху? Цондрогу тем временем обошел Михаила кругом, словно разглядывая товар (в чем-то так оно и было!), и стало видно, что он примерно одного роста с Лошадкиным.

– Настоящий?

– Нет, поддельный, – вырвалось у Михаила.

Никаких инструментов рядом не валялось, нечего было использовать как оружие. Возможно, этот неведомый мясник и не использовал ржавых скальпелей, костяных пил и крючков, и прочего арсенала пыточной камеры? Но что поделать, если при словах о "мяснике", перед глазами Лошадкина вставал именно громила-хирург, в заляпанном кровью фартуке и с огромным мясницким тесаком в руке? В дополнение к образу, хирург почему-то еще и курил, не вынимая сигареты из зубов, и дым вился по помещению, подвальному помещению морга.

– Еще и наглый, как сотня Трасков, – весело добавил Нессайя.

– Землянин же, – отозвался Цондогу так, словно это все объясняло.

Лошадкин вдруг припомнил слова Руслана о "спасательных операциях". Возможно, здесь речь шла о чем-то подобном, но надеяться на то, что небо вдруг заполнится высаживающейся Мобильной Пехотой? Глупо. В то же время, это была возможность, о которой не подумал сам Михаил. Не бежать, а подать весточку, сообщить, где он находится.

Определенно, проделать такое было легче – только избавиться от ошейника!

– Что скажешь?

– Скажу, что это будет непросто, – совершенно по земному поцокал Цондогу. – Снимите с него ошейник.

– Ты уверен?

– Я же не учу тебя, как быть вольным наемником!

Вольным наемником, ха, подумал Лошадкин, еле сдерживаясь от предвкушения. Пират он и есть пират, чего там!

– Активировать защиты перед сканированием! – хлопнул в ладоши Цондогу. – Режим враждебного импланта!

Бронированные жалюзи на окна не наехали, да тут и окон-то не было. Освещение не моргнуло, ничего не изменилось, кроме того, что Хваск коснулся ошейника и снял его.

– Раздевайся и залезай, – указал Цондогу на емкость.

– Э-э-э.., – выдал в ответ Михаил.

Манопа мягко щупала окружающее пространство, но не находила зацепок. Режим враждебного импланта работал, и Лошадкин сомневался, что сможет незаметно взломать защиты. Взломать – да, но незаметно – нет, поднимется тревога и его засунут в этот... чан?

– А, боязнь обнажения, ну не раздевайся, – равнодушно отозвался Цондогу. – Будешь должен мне за то, что впитает твоя одежда.

– У него нет денег, – вмешался Нессайя.

– Добавлю стоимость к общей, – посмотрел на него снизу вверх Цондогу.

Пришлось Михаилу раздеться и залезть в какое-то подобие геля, накрывшего его с головой. Чан и электроника в нем начали просвечивать Михаила, но попутно и он получил возможность подключения, так как подобные вещи всегда работали в две стороны.

Правда, ничего особого Лошадкин этим не добился, кроме возможности слышать разговоры снаружи.

– Видишь, имплант связан с ним на уровне тела.

– Хандрат говорил об этом, – ответил Нессайя. – Мол, нужно вырастить кусок плоти.

– Для сохранения импланта – да, но не для работы. Без обид, но ваш Хандрат тот еще мясник, и даже если бы он вырастил кусок плоти и перенес в него имплант, что дальше, Нессайя?

– Подсадил бы его одному из своих, кто лучше подошел бы, ты что, Цондогу! Сто раз такое делал!

– Я это делал с дешевыми, взломанными имплантами, и много ты с ними добился? А с этим добыл всякого, как я слышал.

– Слухи разносятся быстро, а?

– Так ты вернулся с такой добычей, теперь тебя многие захотят поцеловать в зад.

– И ты первый?

– Думаю, за пару кредов найдется толпа желающих хоть поцеловать тебя в зад, хоть подарить тебе свое тело, если тебе еще не надоела та рогатая дрянь, как ее?

– Хлоя – особый случай, не тронь ее! Она доставляет мне душевное удовольствие, – голос Нессайи изменился, наполнился каким-то возбуждением.

– Я и не трогаю, не пытаюсь выжать из тебя денег, даже не пытаюсь зализать тебя, хотя ты и вернулся с богатой добычей.

– О да, – все тем же странным голосом ответил Нессайя. – Теперь мы сможем проворачивать большие дела!

– Только мне не рассказывай, ладно? В общем, в искусственно выращенную плоть тут пересаживать бесполезно, имплант не даст тебе и четверти эффективности, и его еще надо будет ломать, чтобы он подчинялся.

– Расходы, – цыкнул Нессайя.

– Если наши умники вообще смогут его сломать, и поэтому я говорю тебе, Нессайя, брось эту затею! Как бы ни хотелось мне получить такое в свою коллекцию, этот землянин будет полезнее живым и работающим на тебя. Видишь, как я ценю нашу дружбу? Даже в ущерб своим интересам!

– Ладно, ладно, – проворчал Нессайя. – Но ты сможешь вырезать имплант, если потребуется?

– Смогу.

– Тогда возьми образцы плоти и вырасти пересадочную кишку, чтобы Хандрату потом не возиться в полете.

– Потом?

– Ты же сам сказал, что сейчас он будет полезнее в другом качестве? Это натолкнуло меня на одну идею!

– Включу в общий счет?

– Так ты ценишь нашу дружбу? – спросил Нессайя.

Оба захохотали, а Михаил мысленно вздохнул и напомнил себе, что надо будет делать вид, будто он не слышал этого разговора.