Текст книги "Герой (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Продолжай, – подтолкнула меня Рэйчел.
– ...дочерью Алистера Голланда, сына алмазного наследника и предпринимателя Эдварда Голланда, который почти двадцать лет назад при таинственных обстоятельствах лишил своего первенца наследства. Алистер Голланд развелся со своей женой Патрицией Эстель-Голланд, оставив ее и их сына Мэтью, в то время как сам обосновался в Коннектикуте, где женился на Джули Браун, матери Алексы Голланд. Эдвард Голланд и его семья публично не признали мисс Голланд, несмотря на то, что последние семь лет она живет в Бостоне. Нам не удалось связаться с Эдвардом Голландом для получения комментариев по данной информации.
Я посмотрела на Рэйчел и увидела боль на ее лице.
– Рэйч, – прошептала я.
– Слушай. Я не пытаюсь игнорировать то, что тебя ранили, я переживаю за тебя, но не могу поверить, что ты не рассказала мне, кто твои родственники. Имею в виду, я знала, что твой отец ублюдок, но не знала, что он также сын одной из самых старых и богатых семей Бостона.
– Все совсем не...
Я прикусила губу, задумавшись, а сообщил ли мой дедушка бабушке про меня до того, как вышли газеты. Я вспомнила, что он сказал Кейну перед тем, как я отключилась, и эта резкая клятва немного уменьшила боль, которую он причинил мне. Но не всю. Я все еще не знала, как простить его, но это что-то значило для меня. Словно его, наконец, стала волновать я сама, а не моя фамилия. Я ждала, когда придут он и бабушка, но появилась Рэйчел. Эта новость на главной странице значит, что он не появится?
– Эта информация о моей семье... там много неприятного, у отца с мамой была интрижка, и он многие годы скрывал это. Когда дед лишил его наследства, жена развелась с ним, он пришел к нам. Сама я узнала правду лишь семь лет назад.
– Подожди... – Рэйчел нахмурилась. – Почему твой дед лишил его наследства?
Услышав вопрос, я сделала вдох, думая об отвратительном ответе.
– Это не моя история, Рэйч.
К счастью она не стала настаивать.
– Итак... ты говоришь, что не сообщала им, что все это время жила в Бостоне?
– Дедушка знает, – смущенно призналась я. – Мы тайно проводили время вместе.
– Вау. – Она с сочувствием посмотрела на меня. – А у тебя действительно запутанная жизнь.
– О да, ты и понятия не имеешь насколько.
Она взяла мою руку и сжала ее.
– Хочу, чтобы ты знала: я здесь ради тебя. Я понимаю, почему ты молчала об этом, но теперь можешь рассказать. Никто не должен иметь дело с этим дерьмом. Я люблю тебя, Лекс, и чуть не умерла, когда Кейн позвонил и рассказал, что с тобой случилось. Ты моя семья. Хорошо?
Нос защипало от слез. На этот раз слез радости.
– Спасибо, Рэйч. Я тоже тебя люблю.
Подруга немного задержалась, отвлекая от ужасного хаоса моей жизни сплетнями о своих соседях и детях своих соседей. Хотя, принимая во внимание Мейси, с ее стороны было немного несправедливо жаловаться на чужих ужасных детей. И все же я позволила ей болтать, потому что Рэйчел успокаивала меня.
Только вышла подруга, как появился дедушка. Один. Я выжидающе посмотрела за его спину, но дверь в палату закрылась. Он подошел ближе, взял меня за руку и сжал ее.
– Дорогая, вчера вечером я все рассказал Адель, но она... Ей нужно время. И, учитывая новости, попавшие в газеты...
Я попыталась освободить руку.
– Я понимаю.
Дедушка продолжал:
– Что ты не понимаешь, так это то, что я люблю и всегда буду любить тебя. Я ошибся, Алекса, и с той ночи сожалею об этой ужасной ошибке. Я попытался поступить правильно, но оказался неправ. Прости. Мне жаль, что я причинил боль и что ты чувствуешь себя преданной. Но больше всего жаль, что мой ужасный поступок заставил тебя сомневаться в моей любви к тебе.
Слезы жгли глаза.
– Просто я чувствую себя по-настоящему одинокой.
– Никогда так не думай. Потребовалось много времени, но теперь я здесь. Ты не одна.
– Все не так просто.
– Понадобится время. Но я могу подождать.
И он начал прямо с той самой минуты, в то время как я сидела и пыталась простить его.
Некоторое время спустя, когда мы с дедушкой начали немного разговаривать, заглянула Анжела. Медсестра выглядела взволнованной. Она хмуро взглянула на Дона, одного из моих охранников, и закрыла за собой дверь.
– Они действительно отвратительны, – сказала она. – У меня там невысокий, безумный паренек, утверждающий, что ты его друг. Говорит, его зовут Бенито.
Ничего себе!
Интересно, получение ножевого ранения гарантирует прощение?
– Пусть заходит.
– Пропусти этого козла, – рявкнула она Дону, толкнув дверь моей палаты и прошла мимо него.
Я рассмеялась и тут же поморщилась от боли в животе. Судя по всему, смех на какое-то время останется под запретом.
Бенито вошел в палату и, увидев меня, резко остановился. Словно наткнулся на кирпичную стену. Он побледнел, увидев своими большими круглыми глазами открывающуюся сцену.
– Боже мой. – Он поспешил к кровати и схватил меня за руку. – Алекса... я приехал сразу, как только услышал.
Я послала ему слегка смущённую улыбку.
– Рада тебя видеть, Бенито. Что ты здесь делаешь?
Подняв брови, он посмотрел на моего дедушку. Мне очень не хотелось обсуждать эту ситуацию с Бенито.
Дедушка прочистил горло и встал.
– Оставлю тебя с твоим другом. – Он наклонился и поцеловал меня в макушку. – Вернусь завтра.
Я осторожно кивнула и наблюдала, как он уходит. Надо признать, я почувствовала некоторое облегчение от того, что он решил попытаться исправить ситуацию между нами.
Бенито сжал мою руку.
– Эдвард Голланд – твой дедушка?
– Мы не станем это обсуждать, совсем, – предупредила я.
Он отпустил мою руку, чтобы вытащить стул, стоявший рядом с кроватью. Ножки стула заскрежетали. Кажется, даже они не понимали, зачем он пришел. Я стиснула зубы от шума и стала ждать, когда бывший начальник объяснит свое присутствие.
– Я чувствую себя просто ужасно, – начал он, активно жестикулируя. – Если бы я тебя не уволил, ты бы не оказалась на больничной койке.
Я фыркнула.
– И ты пришёл к этому выводу...
– Вчера я работал на съемке в Нью-Йорке. Ты должна была быть со мной, а не рядом с International Place.
Вот оно что. Я поняла. У него создалось впечатление, что это не целенаправленная атака. Однако я все еще была убеждена, что на меня напали из-за тайн Кейна.
– Мы этого не знаем, – заверила я его. – И не совсем понимаем, что происходит.
– Я лишь знаю, что дерьмово поступил, уволив тебя. Меня все утро мучило чувство вины. Я пришел, чтобы извиниться.
Если честно, я не жалела, что Бенито уволил меня. Его решение действительно изменило мою жизнь. Ладно, прямо сейчас все не очень хорошо, но несколько месяцев до нападения моя жизнь была просто чудесной. И, хотя сейчас все дерьмово, по крайней мере, я переосмыслила свое будущее. Если бы Бенито не уволил меня, я бы так и продолжала работать с ним и никак не развивала бы свою карьеру.
– В этом нет необходимости.
– Позволь мне, – нетерпеливо отрезал он.
– Отлично, – вздохнула я. – Извинения приняты.
Он прищурился.
– Могла бы быть полюбезнее.
В ответ на его слова я подняла бровь.
– Точно. – Он поморщился. – Как рана? – Он указал на мой живот, словно опасался, что в любую минуту оттуда может выскочить Чужой.
– Скоро вылезет.
– Что? – он смущенно покосился на меня.
– Ничего, – пробормотала я.
– Я скучал по твоему странному чувству юмора, Алекса. – Он снисходительно похлопал меня по руке.
Честно говоря, я не думала, что у меня странное чувство юмора. Просто у Бенито оно напрочь отсутствовало.
– Есть ещё какая-то причина для твоего прихода.
– Да? – Пожалуйста, не предлагай мне вернуться. Будет очень трудно отказаться, а я понимала, что для меня лучшего начать все заново.
– Несколько дней назад мне позвонил Антуан Фоше.
Мне стало интересно, и я дала ему знак продолжать.
– Судя по всему, его сестра, Рене, ищет менеджера для своей компании по организации мероприятий. В Париже. Это очень успешная компания… они организуют свадьбы богачей, занимаются вечеринками... Антуан собирается предложить сестре твою кандидатуру и звонил с просьбой простить тебя, чтобы я мог написать тебе блестящую рекомендацию.
Я молча смотрела на него, переваривая новую информацию.
Работа. В Париже. Связанная с организацией мероприятий? Это не сон?
Бенито нахмурился.
– Ты молчишь.
– Пытаюсь переварить услышанное. Ты только что сказал, кто-то может предложить мне работу моей мечты на следующий день после того, как какой-то псих пырнул меня ножом. Все это немного ошеломляет.
– Конечно, дорогая. – Он снова похлопал меня по руке, на этот раз глядя на меня так, словно беспокоился, что я собираюсь позвать медсестру Ратчед (прим. пер.: Медсестра Милдред Ратчед – вымышленный персонаж и главный антагонист романа Кен Кэси 1962 года «Пролетая над гнездом кукушки»).
Я и забыла, каким Бенито мог быть раздражающим.
– А ты дашь мне рекомендации?
– Я ведь не монстр.
– Это ведь да, верно?
– Да, – ответил он, закатив глаза.
– Вау.
Это все меняло. В Париже я могла бы начать с чистого листа. Мне не придется мириться с более чем вероятным отказом от общения бабушки и реакцией остальных Голландов на мое присутствие в их городе. Я буду делать то, что всегда хотела. И буду жить в Париже! К тому же сбегу от этого таинственного недоброжелателя. Но самое привлекательное в работе в Париже?
Мне не придётся беспокоиться о том, что могу случайно наткнуться на Кейна. Я смогу увезти свое разбитое сердце на другой континент. И это обнадёживало. Может быть, в Париже у меня появится шанс на самом деле двигаться дальше.
А вот если я застряну в Бостоне, все станет напоминать мне о нем.
– А как насчёт этого? – Я указала на свой живот. – Док сказал, восстановление займёт от четырёх до шести недель.
– Уверен, вы с сестрой Антуана что-нибудь придумаете.
– Спасибо, Бенито, – искренне улыбнувшись, сказала я.
Он усмехнулся.
– Я прощён?
– Да, ты прощён, – рассмеялась я.
Глава 28
Я мучилась.
Восхитительно знакомый запах одеколона Кейна щекотал мне нос и другие менее невинные места. Мои руки обвились вокруг его шеи; он нес меня, прижимая к своему твердому телу. Я угрюмо уставилась на его губы, находящиеся в сантиметрах от моего лица, и боролась с желанием его поцеловать.
– Знаешь, учитывая финансовые возможности, ты мог бы установить в квартире лифт. Тогда тебе не пришлось бы нести меня вверх по лестнице, – проворчала я, когда он положил меня на кровать в комнате для гостей. И я шутила лишь наполовину.
Кейн навис надо мной, упершись руками в кровать по обе стороны от моих плеч. Брови сошлись на переносице, и он пристально вглядывался мне в лицо.
– Я сделал тебе больно?
Весь путь от больницы до квартиры был не слишком комфортным, но нет, он не причинил мне боли. По крайней мере, физической.
– Нет, – пробормотала я и отвернулась.
– Ты все еще на меня злишься? – вздохнул он.
«Да, но теперь по другой причине», – подумала я и вновь взглянула на него. Почему он еще не ушел? «Уходи!»
– Да.
– Я пытаюсь тебя защитить. – Он отстранился, и я облегченно вздохнула.
– Я могла бы остаться у Рэйч. Она предлагала.
– И терпеть безумства четырехлетнего ребенка, которому плевать на твое ранение? Тогда швы точно разойдутся.
Поскольку с этим я поспорить не могла, то продолжала лишь сердито смотреть, на что он ухмыльнулся.
– Никогда не думал, что ты такой беспокойный пациент.
– О, рада, что тебя это забавляет, – простонала я, приподнимаясь, чтобы сесть.
Кейн поспешил вперед, чтобы помочь, но я выставила вперед ладонь. Меня уже достаточно потаскали, больше я себя трогать не позволю.
Пока была в больнице, кто-то оборудовал для меня в квартире Кейна комнату для гостей. Это всегда была милая комната, но теперь напротив кровати разместились телевизор и ДВД-плеер, а в углу – книжная полка, заполненная книгами и журналами. Электронная книга и ноутбук расположились на прикроватном столике рядом с… вязальными спицами? Я уставилась на них, а потом подняла бровь, глядя на Кейна.
– Эффи говорит, что вязание успокаивает, – объяснил он с весельем в голосе.
– Похоже, что я вяжу?
– Нет, но похоже, что ты не в настроении.
– О, мило, меня проткнули ножом, а ты еще и остришь.
Он бросил на меня взгляд.
– Серьезно, – пробормотал он, наклоняясь, чтобы взбить мне подушку словно образцовая сиделка, – что с тобой случилось, когда мы покинули больницу?
– Ты. – Я оттолкнула его руку от своей подушки. – Ты, ты, ты. – Может, он на самом деле не видел, как мне тяжело? – Плохо уже то, что мне нужно находиться здесь, чтобы поправиться. Может, ты мог бы немного помочь, просто держась подальше?
Кажется, моя вспышка его ошеломила. Затем на его лице медленно проступило понимание, и он отступил от кровати.
– Я должен оставаться здесь, чтобы помочь тебе, Лекс. С этим ничего не поделаешь.
Я кивнула и отвернулась, чувствуя себя очень уязвимой, ведь теперь он знал, как сильно действует на меня его близость.
– Но, в основном, здесь будет Эффи?
– Да.
– Хорошо.
– Значит, ты не хочешь смотреть со мной фильмы?
Боль вцепилась мне в грудь, когда я вспомнила первый совместный просмотр фильма. «Может, мы могли бы остаться так навсегда…»
Я вытолкнула из мыслей воспоминание о его словах и потянулась к ноутбуку.
– Не сегодня.
Уловив намек, Кейн направился к выходу. В дверях он остановился.
– Могу я сделать что-то еще, прежде чем оставлю тебя на ночь одну?
«Оставит меня на ночь одну?»
Должно быть, на моем лице отразилась паника, потому что он пояснил:
– Я имел в виду одну в этой комнате. Я буду дальше по коридору.
Мысль о нем, лежащем в соседней комнате, наполнила меня еще большим разочарованием. Я проклинала свои запутанные чувства. Хотела, чтобы он был здесь, и в то же время не хотела. Как смешно.
– Стакан воды.
Он кивнул мне, казалось, довольный, что ему дали поручение.
– Сейчас будет.
С его уходом я медленно выдохнула.
У меня в голове звучал голос Эффи, убеждающей не отказываться от Кейна, умоляющей давить на него вновь и вновь, пока он, наконец, не раскроет мне своих секретов.
Но сейчас я чувствовала лишь злость и знала, что она вызвана нападением, которое привело меня в ужас. Я ощущала себя жертвой и ненавидела это чувство. Оно проникало в каждый аспект моей жизни, и я словно бы предавала себя, борясь за Кейна, когда он так сопротивлялся.
***
– Если я вскоре не выйду из этой комнаты, то закричу.
Эффи бросила на меня предупреждающий взгляд.
– Кричи, и я больше не испеку тебе ни пирожка.
– Ну и хорошо. Я и так уже становлюсь толстой.
– Пфф. – Она оглядела меня. – Ты ешь как птичка с того момента, как сюда попала. Единственная причина, почему ты не исчезла у меня на глазах – это мои пирожки.
– Эффи, – прохныкала я как ребенок, – мне нужен свежий воздух. По крайней мере, позволь выйти на балкон.
Честно говоря, я просидела взаперти в комнате для гостей всю последнюю неделю. Эффи слонялась по квартире, пока Кейн был на работе. Я ценила ее помощь больше, чем могла выразить словами. Она находилась здесь, чтобы удостовериться, что я без проблем войду и выйду из душа, помогала переодеться, в очередной раз доказывая, что для своих лет очень подвижная и сильная. Эффи также была отличной няней, потому что проводила время со мной, но находилась и внизу, обеспечивая нам обеим необходимое пространство. Кроме нее компанию мне составляла Донна, домработница Кейна, она два раза приходила на работу. Я встретилась с ней впервые, и мне было более чем неудобно, учитывая обстоятельства. Помимо Эффи и Донны несколько раз меня навещали Рэйчел и Софи. Как и Генри с Надией. Они развлекали меня, даже не осознавая. Я была очарована тем, как Генри вел себя с ней: он постоянно смотрел на нее, был нежен. Я никогда прежде его таким не видела. Что касается Надии, то он ей определенно нравился. Я скрестила пальцы за них обоих, потому что мне искренне нравилась Надия, и я беспокоилась о Генри последние несколько месяцев. В конце концов, у кого-то же должен быть счастливый финал.
Что касается дедушки, он звонил. Очевидно, нечестно стало бы спрашивать Кейна, сможет ли он навестить меня в его квартире, поэтому мы просто немного поговорили по телефону. Дедушка все еще переживал негативные последствия того, что его родные обнаружили, что я в Бостоне и что все это время он тайно виделся со мной. Похоже, они много спорили, но так и не достигли результата.
Думаю, это был вежливый способ не говорить мне, что остальные члены семьи, включая бабушку, не хотят иметь со мной ничего общего.
Это причиняло боль. Сильную. Наряду с отказом Кейна это могло стать причиной великой депрессии двадцать первого века. Но у меня имелись и другие причины для беспокойства. Например, тот факт, что напавшего на меня так и не поймали.
– Ты ужасный пациент. Ты же знаешь, что мы не можем позволить тебе выйти на балкон ради твоей же безопасности, – проворчала Эффи.
– Мы бог знает на каком этаже, – усмехнулась я. – Кейн же не думает, что напавший сможет достать меня на балконе. Ну, у него должен быть оптический прицел.
Эффи побледнела при этой мысли, а мое сердце заколотилось в груди.
– Нет. Кейн же не верит даже в малейшую возможность этого. Правда? Я имею в виду… это… безумие.
– Милая, это немного надуманно, и Кейн об этом знает. Но сейчас у него паранойя по поводу твоей безопасности. Ты не видела его, когда он пришел домой из больницы в первую ночь. Он был разбит. Так что сделай одолжение.
– Разбит? – прошептала я; мое сердце теперь билось быстро по другой причине.
– Я не просто так сказала тебе продолжать борьбу, Лекси. Ты на самом деле думаешь, что мужчина, подобный Кейну, позволит кому-то проникнуть в его жизнь так основательно, как тебе, лишь потому, что он «заботится»? – Теперь настала ее очередь усмехаться. – Нет. Для этого нужно испытывать более чем теплые чувства.
– Он позволил тебе проникнуть в его жизнь, – спорила я.
Она радостно улыбнулась.
– Потому что он меня любит.
– Меня он не любит.
– Нет. Он дико и безумно сходит по тебе с ума. Это другое.
– Неправда, – защищалась я. – Он сказал мне в лицо, что не любит. Мне не нужна фальшивая надежда.
Эффи усмехнулась.
– Нет, тебе нужен хороший пинок под зад. Я сказала тебе надавить на него.
– А я сказала, что все еще слишком зла, и могу лишь злиться.
– Тебе нужно это преодолеть. Так нельзя.
Я сузила глаза в негодовании.
– Попытаться преодолеть эту злость? Кто-то уложил меня в эту кровать, кто-то, кого еще не нашли. Я сижу в этой квартире, чувствуя себя как загнанный зверь. И все это время за мной присматривает человек, которого я люблю больше всех на свете, а он меня отвергает. Пожалуйста, скажи мне, как не злиться, и я это сделаю.
Эффи наклонилась вперед, ее взгляд смягчился.
– То, что ты злишься, раздражаешься и чувствуешь себя загнанной, наделяет подонка, который ранил тебя, слишком большой властью. Избавься от него, сосредоточься на чувстве безопасности, на том, чтобы тебе стало лучше и чтобы заставить Кейна понять, что он не может без тебя жить. Вместо того чтобы отталкивать его, да, он рассказал, что ты едва позволяешь ему находиться рядом с тобой, повернись к нему, проводи свое выздоровление с ним, напоминая, что он потеряет, если позволит тебе уйти. А когда он будет там, где ты захочешь, пойдешь в наступление и заставишь дать тебе ответы, которых заслуживаешь.
Я позволила этому совету завладеть мной, проникнуть внутрь. Мы сидели в молчании около десяти минут, пока я обдумывала ее слова. Она неторопливо листала бульварный журнал, словно только что не изрекла глубокую мысль, в которой я отчаянно нуждалась.
Наконец я мягко произнесла:
– Как ты стала такой мудрой, Эффи?
– Я прожила семьдесят семь лет на этой планете, – ответила она, криво усмехнувшись, – и, делая правильный выбор, даже ухитрилась управлять своей жизнью большую их часть.
Голоса Эффи и Кейна донеслись до спальни, и я напряженно сосредоточилась, безуспешно пытаясь услышать, о чем они говорят. Уловила, как закрылась входная дверь и задержала дыхание. В прошлые пять дней, когда Кейн возвращался с работы, первое, что он делал, это проверял меня.
Обычно я ворчала, что мне скучно, но в порядке; затем он предлагал мне что-нибудь принести, и я давала ему поручение; он выполнял его, а потом уходил.
Снова и снова прокручивая в голове совет пожилой женщины, я решительно оттолкнула горькую злость, что испытывала, вновь настраиваясь на борьбу.
Мой пульс ускорился при звуке шагов Кейна, поднимающегося по ступенькам. Чем громче становились шаги, тем сильнее билось мое сердце.
Он возник в дверях, выглядя утомленным. Как всегда, при виде него острая боль пронзила грудь.
– Привет, – сказала я, на что он устало улыбнулся.
– Привет. Как ты сегодня?
Я пожала плечами.
– Скучала. А как прошел твой день?
– Пока еще ничего, – ответил он с мрачным лицом.
– Ты его найдешь.
В глазах Кейна вспыхнуло удивление, быстро сменившееся признательностью.
– Тебе что-нибудь нужно?
Я сделала глубокий вдох. «Иди сюда».
– Как насчет того, чтобы побездельничать вместе со мной? Мы можем заказать еду и посмотреть фильм.
Он колебался.
– О, если у тебя много работы, я понимаю, – улыбнулась, чувствуя разочарование.
– Нет. – Он покачал головой. – Это может подождать. Побездельничать с тобой звучит великолепно. Что бы ты хотела заказать?
Я скрыла довольную усмешку и пожала плечами.
– На твой выбор. Фильм тоже.
Немного позже Кейн растянулся на кровати рядом со мной. Он сменил костюм на спортивные штаны и футболку. Коробки с китайской едой расположились посреди кровати между нами, а мы смотрели старый фильм с Жаном-Клодом Ван Даммом.
– Вот видишь? – Я указала на экран палочками для еды. – Если сумеешь сделать это, то совершенно спокойно сможешь править миром.
Кейн грозно усмехнулся.
– Что? Это так просто? Нужно научиться прыгать, драться на шпагате и приземляться на барную стойку в этом положении?
– Да! – настаивала я. – Тогда получишь господство над миром.
– Тогда держись, мир, я иду.
– Ты не можешь драться на шпагате, – хихикнула я.
Он бросил на меня насмешливо-возмущенный взгляд.
– Я могу делать все, что захочу, детка.
Пытаясь скрыть дрожь от неожиданной ласки, я в изумлении покачала головой.
– Знаешь, тебе недостает уверенности. Над этим стоит поработать.
Кейн только усмехнулся и начал копаться в моей свинине му-шу.
Я искоса на него посмотрела. Эффи была права. Я могу это сделать. Все дело в хитрости. В результате всю следующую неделю я шла на подобные уловки с Кейном.
Мне стало немного лучше. Доктор сказал, что можно вставать и делать «легкие упражнения», как он их назвал, и поэтому я торчала внизу большую часть времени. Кейн все более мрачнел, когда в поисках преступника полиция уперлась в глухую стену. Я понимала, что желание видеть его рядом негативно сказывается и на его работе. Отсутствие поздних ночей в офисе и служебных поездок означало, что этим занимается кто-то еще, а я знала, что, являясь ярым поборником контроля, Кейн это ненавидел.
Так что когда он возвращался домой каждый вечер, то носил мрачное настроение, словно черную пелену. Он начинал расслабляться, только когда снимал костюм и бездельничал, просматривая со мной фильмы. Мы делали это множество раз, разговаривая, но никогда ни о чем серьезном.
Не знаю, может, легкомысленность наших разговоров и мешала пробить защиту Кейна, но, насколько я могла видеть, несмотря на наши отношения, он не пытался стать ближе.
Решив, что, возможно, была слишком изворотлива, однажды ночью, когда мы смотрели фильм с Бредом Питтом о Джесси Джеймсе, я решила отбросить уловки и действовать открыто.
Кейн сидел прямо, закинув длинные ноги на кофейный столик. Я лежала на другом краю дивана, положив ноги ему на колени. Пока он смотрел фильм, я изучала его профиль. Не будь я ранена, наступление могло бы стать намного более «физическим».
Честно говоря, так и пришлось бы сделать.
– Ты сможешь с этим справиться? – выпалила я, имея в виду, может ли он ограничиться лишь дружбой между нами.
Кейн повернулся ко мне, и я знала, что он услышал в моем голосе нечто, что его встревожило. Этого я и добивалась. Все его тело напряглось.
– Алекса.
Я несчастно улыбнулась.
– Я всегда «Алекса», когда ты недоволен мной.
– Неправда. – Его глаза заблестели, и мое тело вспыхнуло.
О, да. Иногда я была «Алексой» и в постели.
– Говоря о…
Он отвернулся обратно к экрану.
– Не порти все. Вне этих стен жизнь сейчас хреновая. Здесь… то единственное, что у меня есть. Не разрушай это.
Я колебалась, желая дать ему то, чего он хотел, ведь он заботился обо мне. Но не могла.
– Здесь… это ненастоящее.
– Чушь, – выпалил он, глядя на меня. Казалось, он искренне обиделся на мою оценку нашей дружбы. – Это единственное настоящее… – Он выругался и замолчал, прежде чем снова уставиться в телевизор.
– Будь это настоящим, между нами не осталось бы секретов.
Вместо ответа Кейн мягко убрал мои ноги со своих коленей и двинулся через комнату. Он исчез наверху лестницы, и внутри меня поселилась тревога.
Когда он вернулся тридцать минут спустя, то был одет в рубашку и брюки, вымыл голову и причесался.
– Я ухожу, – бросил он через плечо и взял ключи от машины.
Дверь со стуком захлопнулась за ним.
Закрыла глаза, пытаясь сдержать наполнявшие их слезы, но они проложили дорожки на моих щеках, и я спрятала лицо в диванной подушке, чтобы приглушить рыдания.
Примерно минуту спустя я резко дернулась от мягкого прикосновения к плечу и, обернувшись, обнаружила Эффи. Она расположилась на диване, сочувственно глядя на меня.
– Кейн попросил меня прийти и посидеть с тобой, пока его не будет.
Я осторожно повернулась, чтобы положить голову ей на колени и заплакала еще сильнее оттого, что этот ублюдок смог так больно меня ранить.
Глава 29
– Что ж, выглядит хорошо. Ни следа заражения, – сказала Лиз.
Немного ошеломленно уставилась на медсестру. Я чувствовала себя так с тех пор, как покинула квартиру в сопровождении Кейна, Арни и Слая.
– Я приняла «Кефлекс», как было предписано.
– Хорошо. Теперь, когда швы сняли, не забудь о травме. Тебе все еще нужно как минимум две недели на исцеление.
– Не думаю, что в ближайшее время забуду это.
Она улыбнулась с сочувствием.
– Полагаю, так и будет. Они уже нашли этого парня?
– Нет. – Лиз помогла мне встать. – Я просто готова жить дальше своей жизнью, но с этим на шее...
Она сжала мою руку.
– Дорогая, надеюсь, они скоро его поймают.
Я благодарно улыбнулась, и она вывела меня в комнату ожидания, где Кейн тихо разговаривал по телефону, пока Арни со Слаем стояли у двери. По-настоящему их звали Гриф и Дон, но они с юмором относились к прозвищам, которые я им дала.
Кейн увидел нас и быстро закончил разговор. Положив телефон в карман, он подошел и сразу обратился к Лиз.
– Все в порядке?
– Швы сняты. Заражения нет. Лекси на пути к выздоровлению.
– Прекрасно. – Я наградила его резким взглядом. – Теперь я могу ехать домой.
Он нахмурился.
– Если под домом ты имеешь в виду мой дом, то да, ты можешь ехать домой.
– Кейн...
– Не спорь.
Он обнял меня за талию, поблагодарил Лиз и повел нас на выход. Я посмотрела через плечо, чтобы наградить медсестру благодарной улыбкой. Весь путь я пыталась игнорировать прижатое ко мне тело Кейна. Я могла сама справиться с ходьбой, но не хотела устраивать сцену в больнице, требуя отвалить.
Когда он исчез той ночью, Эффи помогла мне добраться наверх и дойти до кровати. Думаю, в этот раз даже она разозлилась на Кейна и поняла, что я достигла предела в этой борьбе. Когда немного позже я услышала, что вернулся из поездки, то надеялась, что он придет ко мне. Чтобы сказать что? Я не знала. Что-то. Что-нибудь. Тем не менее, он этого не сделал, и тогда я решила, что настало время, наконец, отпустить его. В ту ночь я лежала в постели, думая обо всем, что мне нужно было упорядочить в жизни и что не вращалось вокруг Кейна.
Устранение карьерного кризиса выглядело как начало. Сестра Антуана, Рене, связывалась со мной и дала две недели на обдумывание ее предложения, прежде чем она предоставит его кому-то другому. За последние четырнадцать дней Антуан прислал несколько электронных писем, в каждом из которых рассказывал о прелестях и преимуществах жизни в Париже. Должна признать, всю прошлую неделю думала, что останусь в Бостоне, если смогу заставить Кейна мне довериться. В любом случае это означало бы поиск новой работы, потому что не могло быть и речи о том, что я продолжу работать его помощником, если мы соберемся строить серьезные отношения.
Теперь, я обнаружила, что рассматриваю предложение Рене.
Хотя еще до того, как подумаю о Париже, я должна уладить все с отцом. С ним оставалось слишком много нерешенных вопросов. Мне не хотелось даже думать о том, что он может причинить мне боль. Но мысль, что он мог стоять за нападением, закралась мне в голову, хоть и продержалась недолго. Конечно, поразмыслив, я пришла в ужас от того, что могла даже подумать о подобном. На самом деле это больше, чем ужаснуло – это поразило пониманием того, что я нигде и никогда не смогу начать жить с чистого листа, пока я не разрешу проблему с отцом. Нам нужно было поговорить, и я надеялась, что разговор поможет мне лучше понять его поведение.
Если бы он смог, я могла бы найти в себе силы простить мать за то, что выбрала его вместо меня. В конце концов, боль, которую она причинила своим выбором, лежала в основе моих проблем. Как я могла продолжать жить дальше в Париже, не смирившись с этой болью, этим отказом? Не смогла бы. Я бы просто повезла ее с собой.
– Ты притихла. Больно? – спросил Кейн, когда мы сели в машину.
– Немного чувствительно, но я в порядке. И я бы в самом деле хотела, чтобы ты позволил мне вернуться в свою квартиру.
– Не до того момента, когда найдут напавшего на тебя, – сказал он, вздохнув.
– А если мы не найдем его?
– Проедем мост, когда до него доберемся.
– Предупреждаю, что это будет деревянный веревочный мост с сухими трухлявыми досками и большим знаком: «Проезжай на свой страх и риск».
Кейн ничего не сказал, и я повернулась к нему. Он смотрел в пассажирское окно с признаками веселой улыбки на лице.
На моем языке крутились слова «Ты потеряешь мою остроумную задницу». Но я знала, что его ответ, или скорее отсутствие ответа, принесет больше боли, чем скобы, которые мне только что удалили.
Домой к Кейну мы возвращались в тишине. Арни и Слай провели нас до квартиры, и ушли сразу, как только я благополучно устроилась внутри. Меня тошнило от охраны. Отсутствие каких-либо зацепок вынуждало подозревать, что меня подрезал какой-то уличный псих. Охрана и необходимость быть запертой в квартире ощущались как перебор.
– Мне нужно вернуться на работу, но скоро здесь будет Эффи, – сказал Кейн.
– Эффи больше не обязана находиться здесь. – Я скинула туфли и подняла руку, чтобы остановить Кейна, который шел мне помочь. – Теперь я могу обходиться без помощи. Уверена, у нее есть дела поинтересней, чем помогать тебе держать меня взаперти.
