355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саид Блиденберг » Погребальная похоть » Текст книги (страница 6)
Погребальная похоть
  • Текст добавлен: 30 июня 2019, 13:00

Текст книги "Погребальная похоть"


Автор книги: Саид Блиденберг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Смотри, он тоже хочет, угости его.

Серьёзно советовала ненаглядная, а самец пытался не подавиться от смеха. Она размышляла вслух о том, может ли пенис кончать сам по себе, без всякой тактильной помощи, и что же такое надо изобразить для этого; а вчерашний поздний девственник то хохотал, то хитро щурился, то стеснительно прятал лицо за волнистыми шторами свежевымытой гривы.

Насытившись едой, они таки не могли насытиться друг другом. Учитывая, конечно, что Света вообще традиционно питается мало. А вот бука нажрался славно – ещё бы, уделал почти всё в один фейс, и теперь, расцеловавшись, думал, что всё, можно успокоиться?! Но не тут-то было, и как только он улегся на спину – Суккуба сделала его заложником шестьдесят девятой позиции. Весело они потом смеялись, вспоминая этот эпизод.

Приведя себя в порядок (он даже сбрил недельную щетину) и отыскав всё бельё и одежду, парочка облачилась в обыденный траур. Вчерашняя Света визуально отличалась от нынешней только едва заметным отсутствием мэйкапа, но прогуливаться без оного ей не хотелось, и было решено в первую очередь нанести визит к её дому, откуда она хотела забрать свою сумочку, кою на прогулки с собой не брала. Йусернэйм же отметил неожиданно-приятное чувство, что рюкзак можно никуда не тащить и оставить здесь, в оплаченном ещё на сутки вперед номере, где в тёмных щелях затаились змеи и летучие мыши, мракобесие и невероятные переживания; но прихватил её элегантный зонт-трость. Через несколько мгновений, миновав холодный тёмный холл, они снова стояли прямо, держась за руки, уставившись в отражения своих ничего не выражающих лиц в зеркале того же лифта. Только вот они уже не были теми же.

VI : ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ

В лобби было какое-то омерзительное оживление из лосковых интуристов, штампованных фотомоделей и суетящихся славянских лакеев. Света накинула капюшон и прибавила шагу. Также в темпе преодолев парковку и покинув территорию гостиницы, было решено свернуть с нового арбата, надоевшим ещё в окне, на кольцо, и по нему дойти до арбата старого – название Юзернейму смутно знакомое, но ни о чем не говорившее.

После изоляционной тишины номера загруженное транспортом садовое гудело, шумело и рычало несчетными тысячами двигателей. Непрерывность автомобильного потока зомбировала и ужасала. Казалось, можно было бы поставить стульчик, долго созерцать, и в один прекрасный момент рассеяться в выхлопных газах.

Солнце, ещё пока не спешившее на ту сторону, вовсю пекло. Парочка долго и безмолвно шла в тени, так как разговаривать было неудобно. Внезапно, он выдал:

«В толпе двуногих словно тень,

для ведьмы кара – ясный день,

и смерть седлает ей седло,

ПЫЩЬ ПЫЩЬ ПОПЯЧСА ОЛОЛО!11»

Процитировал с выражением Йусернаме неизвестного автора, должно быть, воена УПЧК – Светлана наградила до жути довольной, скалящейся улыбкой. Вдруг завидев продуктовый магазинчик, он живо смекнул, чего им в этой ситуации не хватает. Из полного холодильника с золотисто-зелёными отрядами войск хмельной свежести были изъяты две бутылки пива ESSA и чекушка финской водки, на кассе были приобретены непрозрачные целлофановые пакеты стратегического значения – публичное распитие, вроде бы, было запрещено законом, как и многая другая ерунда в этой стране. Стеклянные двери разъехались, чёрные фигуры вышли в городской шум.

– Знаете, Света, когда мы так покупаем в магазине спиртное, вообще любое бухло и курево – мы пополняем карман гнидам и мразям. В сущности, почти за всё необходимое мы платим именно сволочам.

– Да, я в курсе. И что... Тебе стыдно за это?

– Разумеется, тем немногим остаткам личности во мне, что ещё не померли – стыдно. Но если я, скотина такая, хочу пойла, то уж посмотрю сквозь пальцы и куплю. Но только у меня есть кое-что, что меня затем извинит.

Света только повернулась и удивленно посмотрела.

– Я обязательно поддержу и другую сторону – наpk0бизнес. Я считаю своим долгом, если уж несу доход одним ублюдкам, принести и другим. Хоть и таким же бандитам, но находящимся в более изощрённых условиях. Да и распространение той же травки – миссия несравненно более благородная. Учитывая, что с одной стороны в порок легально втянут персонал магазинов и обычные продавцы, которым всё равно, что ты покупаешь; а с другой живут-выживают самые разнообразные цепочки из дилеров, пушеров и просто фанатичных торчков. У вас нет знакомых, через которых можно достать?

– Есть... Но я никогда не обращалась по таким вопросам.

– Значит пришла пора, – добродушно промурлыкал он, – обратитесь, пожалуйста... Скажите, например, что у какой-нибудь вашей хорошей подруги случилось горе, ну там, парень умер или пёсик бросил; и она всему вашему большому и доброму сердцу осточертела уже своими слезами, и её можно утешить только целебным дымом. Типа, она уже раньше как-то пробовала, и ей понравилось, и это необходимо сейчас. Даже если мало и дорого, – вдохновлённо фантазировал он, разглядывая на ходу высотку МИДа, и вдруг остановился. – Ой, чтож я, совсем заболтался! Так заврался, что о пиве-то и забыл!

– И мне! – няша протянула костлявые пальчики из широченных рукавов, получила пакет с выглядывающим горлышком бутылочки и сорвала крышку. Чертовски вульгарное мгновение.

– За архитекторов того времени!

Предложил тост Юзернейм. Бутылки уверенно и громко звякнули, вялотекущая толпа вокруг была совершенно безразлична. Пристукнув крышечку на место, Света спустила веки, и эротично облизав губки, заговорила:

– Человек, который наверняка может помочь – сестра одной подруги, кстати, да. И ей, думаю, всё равно будет, кто и по какой причине нуждается. Она добрая, и уже давно плотно торчит. Но ничего не гарантирую. И связаться могу только с подругой, собственно, которая ей младшей приходится. Вот ей и придется вешать лапшу, если начнёт расспрашивать. И я думаю, как это проще провернуть...

– Чудесно! Будем верить, что всё получится. Только не рекомендую спрашивать об этом по телефону открытым текстом. Надо это обмозговать!

Через несколько мгновений, преодолев широкий подземный переход и подножие МИДа, парочка вышагивала по старому арбату. Эта улица была пройдена быстро, молча и только на половину дистанции в виду чрезмерного скопления двуногих. По его мнению, место было слишком испорчено современностью, но какую-то неубиваемо-ветхую прелесть старины всё-таки сохранило. Светочка регулярно гуляла здесь с детства, то есть с самой середины нулевых и много позже:

– Ммм, пожалуй, не соглашусь. Мне всегда уютно и лампово бывать здесь. Особенно по ночам, когда нет народа – самый шик.

Она предложила посмотреть другие маленькие исторические улочки, куда они и направились, свернув направо. Йусернаме проповедовал рекомендации олдскульного параноика-эстета:

– Поймите, Света, даже если вы никогда ни о чем таком по телефону ни с кем не говорили и не переписывались в интернете, это очень хороший знак – и это должно остаться так. Ибо зачем на себя, в прямом смысле, наговаривать? Все наши средства связи под колпаком. Лично мы, конечно, никому не нужны, и даже любой мелочный барыга, открыто торгующий по телефону, тоже – но только он, в случае чего, будет на карандаше. Да, кто-то не барыга, кто-то только один раз спросит что и почём, и всё успешно получит, и забудет. И пусть даже ничего ему за это не будет, даже если десять раз повторит. А кое-где всё чистыми фактами останется. А нам этого не надо. Нам повезло, индустрия в стране сейчас развита как никогда, и дураков просто несчетное количество – карандашей на всех не хватит. Но запомните – никогда нельзя быть совершенно уверенным в своей безопасности. Поэтому берегите и лелейте свою анонимность как только можно – её много не бывает! Благо, у нас есть работающие мозги, элементарная хитрость и все необходимые ресурсы.

Ненаглядная охотно слушала, он раскрывал ещё некоторые щепетильные аспекты, о коих мы здесь умолчим. Ему многое хотелось поведать и поделиться опытом, но нынешняя ситуация, всё-таки, была предельно проста. Посему, задвинув ящик с секретными материалами глубоко в архив памяти, посмотрев в голубое, с легким серым налётом смога небо, и на прекрасную свою спутницу – можно было забыться, закрыться, отпустить нить, ощутить себя благополучно потерянным в пространстве и времени счастливым волосатым мешком с костями, то есть зверьком. Волшебным зверьком, питающимся нектаром ESSA.

Пред взором нарисовалась очаровательная локация, характеризуемая как бульвар и посвященная Гоголю, чего Йус, впрочем, не собирался узнавать, принципиально бойкотируя адресные таблички как и любые другие баннеры. Благодаря этому, чувствовал он, всякое место воспринимается ещё более уникальным и каким-то магическим, штоле. И всё же, случайно, табличка оказалась в поле зрения на какие-то секунды.

Если бы ещё не знать, что эти вот кованые ограды были сюда однажды принесены и вкопаны чьими-то потными усилиями, как и проложенные трамвайные пути, фонарные столбы, скамейки и вообще построенные дома, и это служит одной пошлой цели, другое – третьей, и за всё это выдавались зарплаты, велась бюрократия, и так устроен весь этот их мирок... Было бы красивее, искреннее, статно!

Ему хотелось отпустить горячую Светину ладошку, отбежать, яростно швырнуть осушенную бутылку куда-нибудь на трамвайные пути и злой собакой взбеситься, прыгать, лаять на проносящиеся машины и всех людей вокруг! И растратив всю энергию, сесть на асфальт, сложить руки, прижавшись к сжатым коленям, уткнуться в них лбом и ничего не видеть. Но не хотелось ставить в неловкое положение или тем более огорчать эту ладошку, горячую девочку, спрятанную ото всех под мантией Богиню со всеми её чудесами под плотно прилегающим бельём.

Она стиснула его ладонь, и тут же он остановился, ухватил за талию, примагнитил её к себе, впечатавшись спиной в стену дома, и лизались они долго и без оглядки.

Пройдя по бульвару вниз к широкой улице, взору предстало одно известное религиозное заведение, на месте коего когда-то плескался общественный бассейн. Оно величаво, сияя драгметальными куполами, царило себе в обширном отдалении через дорогу. Парочка свернула с бульвара налево, на эту самую улицу волхонку. Здесь же, какбы напротив храма, расположилась ретро-бензоколонка со шлагбаумами на въезде, где сейчас заправлялись квадратные чёрные джипы с мигалками.

– Удивительное соседство! Такое нескромное, – дивился на всю улицу Юзернейм, – тогда уж следовало назвать заправку "Божья Роса"... Скажите, Света, а долго ли нам ещё идти?

– Минут пятнадцать. На самом деле, можно было бы сократить путь по патриаршему мосту, но сам понимаешь. Смотри, а там дальше мы уже проезжали на велосипедах в сторону Александровского сада.

Миновав боровицкую площадь, они ступили на большой каменный мост. Слева обозревался, само собой, кремль, Юзернейм даже замедлился и немного рассмотрел. Выйдя на плато, его вдруг осенило – где-то там дальше, в первые пятнадцать минут их знакомства, они стояли на светофоре, и он смотрел сюда поверх пролегающего далее чуть более плоского моста над отводным каналом, и восхищался. С москвы-реки нёсся прохладный, но всё-таки отравленный мегаполисный бриз, развевая её мантию и его волосы; утомившиеся ноги подсказывали, что за спиной уже около пяти километров. Вновь таки встретившись лицом к лицу с большой полянкой, но на этот раз проследовав по ней, скоро они свернули к дому. Подходя к подъезду, он спросил:

– Где мне подождать?

– Нигде, пойдем вместе! Только сначала зайду я, покажусь маме, может, поговорим пару минут, и я тебя по-тихому запущу. Снимешь обувь заранее, и подкрадёшься на цырлах. А может, повезёт, и вообще никого не будет. Но это вряд ли. Если вдруг что-то пойдет не по плану, и я не появлюсь через десять минут – выходи ждать на улицу.

Для Юма это была полная неожиданность, и от интриги момента аж задрожали поджилки.

Лестница, обрамляющая лифтовую шахту в центре подъезда, пронеслась до третьего этажа мгновенно, и он даже не успел спросить, мол, зачем идти вместе, если ей, по сути, только сумочку прихватить надо? Она шепнула: «туда», – и показала на лестничный пролёт к четвертому этажу за шахтой, где он в итоге прождал, согласно подсчету внутреннего хронометра, около трех с половиной минут, не забыв снять кеды. Дверь бесшумно приоткрылась, и её пальчики из темноты поманили быстро-быстро. Юзернейм мигом пролетел вниз, оценив чистоту и освещающую температуру лестницы, да нырнул внутрь.

Светочка аккуратно закрыла входную дверь, и в прихожей, образующей нишу среди длинного коридора, стемнело совсем жутко – она заранее выключила даже реагирующий на движение фонарь. По обе строны тянулся коридор, но влево – длиннее, туда она его и повела. Пространство оного представляли солидные тёмно-зелёные обои. Приводил коридор к девяносто градусному повороту в тупичок, где было отдельное освещение и располагались две двери напротив друг друга – белая слева и чёрная, уже приоткрытая, справа. Здесь он заметил, что высота потолков точно такая же, как в гостинице – под три метра.

Йусернэйм застыл на пороге. На несколько мгновений у него пропал дар речи. За спиной Света тихонько провернула ключик в дверном замке. Её комната выглядела, без малого, как сувенирный, антикварный или даже рокерский boutique. Само же пространство состояло из винно-красных обоев с золотистым узором, робко сияющим в полумраке, и наполнялось большой чёрной мебелью; тусклый свет в нём порождали плоские кругляши в панели по всему периметру потолка, хотя в центре висела величаво бликующая хрустальная люстра. Согласно плану квартиры, помещение было вертикальным прямоугольником, где входная дверь – справа вверху, а окно в самой нижней стене по середине. Оттуда он и начал разглядывать комнату, слева на право, стоя у входа. Стёкла окна в глубокой нише, где можно было встать в полный рост (что и делали там колонки акустической системы) были чем-то плотно прикрыты, и не имелось ни малейшей щелочки. По сторонам, для красоты, были распущены сверху и подвязаны снизу, как занавес, чёрные шелковые шторы. Вплотную к подоконнику расположился массивный письменный стол со множеством ящиков; игровым ноутбуком на охлаждающей подставке, стационарным компом и большим монитором на рабочей поверхности; рассиживаться за коим владелица предпочитала в директорском кожаном кресле. Также рядом находился пуфик, видимо, для укладывания вытянутых ножек. Правее, наискось углу, стоял туалетный столик с громадным овальным зеркалом в резной раме. Вся эта часть комнаты, благодаря занавесу, выглядела очень гармонично и помпезно.

В центре находилась, поперёк столу, двуспальная кровать под аккуратным покрывалом. Справа громоздился комод, заставленный и заваленный кучей побрякушек, а в углу, прямо напротив входа, царил, напоминая игровой автомат, террариум с Лукрецием. Через пару шагов от него, вплотную к стене прижалось строгое прямоугольное пианино, подле стоял скромный табурет. Вокруг собралась хаотичная толпа из двух пуфиков, кресла-качалки, большого мягкого кресла спинкой ко входу; между ними затесался и журнальный столик из тёмного дымчатого стекла, на коем дежурила пепельница и какие-то журналы. Комната была большая, и пройдя пару шагов вглубь, прямо напротив кровати обозревался теперь гротескный ансамбль из древнего сервиза и двух одинаковых гробоподобных шкафов по бокам. Медленно разглядывая комнату и содержимое завалов комода, боковое зрение уловило движение – паук-птицеед выполз на живописную корягу и замер, какбы приглашая полюбоваться. Юзернейм тихо подкрался и не спугнул хелицерового. Пёстрый слепок изумрудной спины и красной головогруди с большими лапками такой же расцветки, но с белыми вкраплениями и металлическим отливом волосков, казался существом из какого-то другого мира. Несколько времени Лукреций почти незаметно шевелил задними лапками, и был таков. Йус переместился в центр комнаты, и здесь ему в глаза бросились, почти со всех сторон, странные пятна на полу, оказавшиеся сильно размытым отражением потолочных ламп. Он оглянулся, опешил и присел потрогать – поверхность была отражающей, словно полированный чёрный металл. Потрясенно, шёпотом он спросил:

– Вау! Что это за материал?

– Какая-то крутая плёнка, на ней ещё плотный защитный слой, названий не помню. Я сама её клеила, когда после ремонта мне достался ровный ламинат. Разумеется, сначала была установлена мебель, и только потом я взялась за дело... Вообще весь этот интерьер придуман мной.

– Фантастика. Вся ваша комната, – благоговейно оглянулся он, – просто умопомрачительна. Дракула слюной бы изошел!

Слева от стола, в углу, с потолка мрачно свисала петля о двенадцати кольцевых узлах из канонически толстой пеньковой веревки, будто бы впрямь заимствованная с эшафота. Юзернейм с трудом не поддался приступу восторженного смеха – Светочка оценила это, быстро прильнув и затянув его целоваться. Они рухнули на кровать.

О Дьявол, как бы не сорваться сейчас в жар блудодейства! Ведь даже неизвестно, есть ли кто дома? Все ли дома, а? У кого здесь не все дома?!

Похоже, они действительно были не одни, и суккуба тоже не хотела шуметь, или, по крайней мере, ограничивать себя в этом, и горячая парочка вынужденно угомонилась. Немного повалявшись вместе, она оставила его, уйдя за компьютер. Юзернейм лежал, разглядывал полный всяких вещиц сервиз и ощущал какое-то удивительное умиротворение – всё это пространство, казалось, было частью некоей безмятежной вечности, здесь было темно, красиво и хорошо. «Умирая в этой комнате, можно было бы считать, что жизнь удалась», – подумал он, и повернув голову, заметил в том левом углу, под петлёю, электрогитару 'BC Rich' известной секироподобной формы. Подле находился, судя по размеру, комбик ватт на тридцать. Струнный инструмент оказался из именной серии Керри Кинга. Пока он, усевшись на кровати, перебирал лады, просто чтоб почувствовать, каково это, Светочка закрыла крышку лэптопа и заявила:

– Я подозревала, что застану её, ту самую старшую сестру, в какой-нибудь из эмэмошек, где мы иногда пересекаемся, но её вообще нигде нет онлайн.

Повисла пауза. Йусернаме решил не надоедать:

– Ну, ежели не желаете звонить, то и ладно тогда. Как я уже говорил, всё можно устроить иначе.

– И ты не отступишься?

– Нет. Захотелось, и всё тут! – ударил он по всем струнам.

– Да лааадно, я позвоню. Если уж так будет быстрее, то надо хотя бы узнать.

– Премного благодарен!

Она взяла телефон, а Юзернейм вернул гитару на стойку и устроился, полулёжа, на кровати – греть уши.

Диалог Светы с подружкой был совершенно обыденным, разве что, в нужный момент она спросила примерно следующее: «...как там Виви, весёлая, как всегда?... о, это хорошо... у меня к ней интересное предложение» и обещала прибыть до вечера. Через пару минут она воспользовалась своеобразным лайфхаком, подходящим только к некоторому типу людей и работающим с ними безотказно: она отправила подруге смс, что будет не одна. Таким образом и вежливое предупреждение есть, и мгновенных выяснений не следует.

– Браво, Света, вы умница!

– Ну вот, ты всё слышал, поздравляю. Поедем на метро или на такси? Или хочешь, чтоб я украла маменькины права и ключи от нашего лэндровера?

– Да чего мелочиться, давайте я сразу надену себе на шею эту славную петельку, и пригрозив немедленным самоубивством, мы вашу маму заставим непосредственно лично доставить нас до точки! Я скажу – мама, у нас, понимаете ли, дэпрэсссИя, мы страдаем, нам нужен доуп-смоук, травэлла, или хотя бы гаштет, отвезите же нас! Мы уже не можем полюбить друг друга сильнее, чем нас может полюбить целебный дым, эссенция любви нашей вечной кормилицы и праматери Земли!

Светочка отсмеялась в ладошки, развернулась в крутящемся кресле и бросилась на него одичавши лизаться.

Вновь форсированно успокоившись, ненаглядная поднялась и заглянула в мобилку:

– На волгоградке пробка, хрен быстро доберемся. А на метро минут двадцать пять будет. Чтож, выбор очевиден.

– Совершенно. Жду вас с ключами от лэндровера. У него же клиренс что надо, поедем по крышам!

– О да, а я возьму косу и буду рубить всех, кто встанет у нас на пути! Я сейчас оставлю тебя здесь на минутку – сбегаю умыться и сяду за мэйкап. Не скучай, но только не шуми, – ласково предупредила она.

Юзернейм, впрочем, и не поднимался с постели – расслабленно лежать, вытянувшись, было очень большой роскошью после примерно недели ежедневной многокилометровой ходьбы и неудобного сна на едва ли мягких поверхностях. Вскоре Света вернулась и заняла место перед овальным зеркалом, включив лампу. Комната обрела невероятно уютный окрас. А он почувствовал, что выпитое пиво, медленно но верно, захотело наружу, и поделился наблюдением.

– А потерпеть никак? Хотя даже не знаю, где ты на улице найдешь подходящее место, вроде у нас здесь всё как-то... Обозреваемо, – хихикающе дополнила она, – ладно уж, иди, только на цыпочках! Самый конец коридора, на двери метка.

Йусернэйм вышел и тихо притворил за собой дверь. Бесшумно подкрадясь к углу на повороте, он прислонился к стене и одним глазом взглянул на простилающийся вдаль коридор. В конце, где было видно естественное освещение, на него глазела дверь; а по стене, у коей он притаился, где-то примерно посередине, тоже имелась одна. Сконцентрировавшись, он принял странную позу, представив себя со стороны каким-то насекомым, возможно, богомолом, и продефилировал не очень широкими шагами, едва поднимая носки от пола, смешно расставив руки, будто предупреждая потерю равновесия и дальнейшее фиаско. Его перемещение вдруг заметили фонари с датчиками движения, и осветили путь. Войдя во вкус с ещё одной парой шагов, он уверенно надвигался вперёд. В первую очередь необходимо было помыть руки после улицы, и ему нужна была ванная. В доме, должно быть, часто принимали гостей, судя по обилию вешалок с тапочками в прихожей. Йус миновал вход в неизвестную комнату и благополучно добрался почти в конец коридора. Здесь в стене по правую руку наличествовало окошко с зафиксированной створкой. Далее размещался аналогичный поворот налево, где вместо тупичка следовал вход на кухню – часть оной обозревалась отсюда через открытую дверь; однако в стене слева имелась ещё одна, закрытая. Напротив же неё, по правую руку, были туалет и ванная – именно эта дверь и смотрела на него все эти мгновения.

Юзернейм хотел заранее включить свет, но приоткрыв дверь, увидел что там его уже достаточно – в сводчатой нише также имелось окно, и заскочив внутрь, он лишь прикрыл дверь. Ванна оказалась просторной за счёт наличия солидной кабинки вместо традиционного котла, а окно было покрыто тонирующей пленкой и выглядело снаружи, должно быть, зеркальным. Согласно его впечатлениям, интерьер ванны выглядел очаровательнее в полумраке – на стенах было выстлано панно из синих плиточек в золотистой окаймовке, и в узорчатом мотиве они градиентно меняли цвет из тёмно-синей середины стены до лазурного пола и потолка, местами исполненные эмалью и бликующие в оконном свете; а на полу лежала вытянутыми ромбами изумрудная плитка. Вся сантехника и аксессуары были дорогими и чистыми, над раковиной сияло большое круглое зеркало в красивой раме из лепнины. И если б не целое ополчение разноцветных косметических и гигиенических средств на полочках ниже, а также полотенца на сушителях и корзина для грязных вещей подле навороченной стиралки – можно было бы подумать, что это место находится в номере отеля. Юзернейм живо вымыл лапки, вытер о первое в очереди маленькое полотенце и вдруг услышал шаги. Под ложечкой засосало. Он замер и весь обратился в слух. Кто-то прошел мимо, на кухню. Раздался звук открытия холодильной камеры, выдвижения пластикового ящичка из морозилки – характерное шуршание снежной наледи. Далее было что-то тихое, не очевидное, перемешиваясь с шагами, а фоном Юм слышал своё сердцебиение. Внезапно, раздался хлопок закрывшейся чуть поодаль двери, а дверь в ванную слегка подтолкнуло волной дерзнувшего сквозняка. В голове у него вдруг перемкнуло, и с атлетической аккуратностью, легко и играючи, он переместился ко входу, дабы вернуть дверцу в исходное положение и понаблюдать через щель. Ещё секунд двадцать – сейчас он ощущал течение времени очень хорошо – кто-то что-то там делал и таки направился обратно. От впрыснутого адреналина он наблюдал это в замедленном виде. Мимо, почти из крупного бежевого плана, появилась, к нему спиной, женщина с длинным хвостом чёрных волос, она была в одном только кружевном нижнем белье красного цвета и в босоножках. «Матерь Божья», – прокомментировал Йус для инопланетян. Она несла большое блюдо с мороженым и фруктами, разливавшими по воздуху сладкий аромат. Подтянутая попка, изящная фигура, здоровый цвет кожи; большая грудь, умное и хитро личико, обозримые в миг, когда она повернулась и, как ни в чем не бывало, слегка пригнувшись, удерживая сладость прямо перед своими наливными сиськами (на которые это мороженое опрокинуть бы и лизать до одури!) поднажала локтем на ручку и кокетливо подтолкнула бедром дверь. «Очаровательная женщина! Доча получилась вся в неё!», –  ликовал он этой встрече. На мысленный экран вылезло сообщение, что скрытность прокачена на новый уровень.

Очаровательная женщина галантно исчезла, раздался утвердительный хлопок – и он мог поставить целое состояние, что внутри она захлопнула дверцу, согнув ножку в коленке, вежливо и шально ударив пяточкой.

В конце коридора, также в полголовы, мизансцену наблюдала Света. Юзернейм выбрался из укрытия, и их любопытствующие взгляды пересеклись – она пригрозила пальчиком.

Сортир был оформлен проще – изумрудной плиткой на стенах и ромбической лазурной на полу. Справив таки нужду, он включил на этот раз свет в ванной, чтоб сполоснуть ручонки и заодно, потворствуя старому фетишистскому инстинкту, осмотреть подозрительный лоточек на стиральной машине, привлекший до этого его внимание. Это оказался, воистину, кое-чей филиал корзины грязного белья. Он быстро глянул в коридор и удостоверился – никого нет. Внутри лежали, поверх какой-то чёрной вещи из гладкой ткани и белой майки, спортивные розовые трусики. Подтянутая попка, увиденная всего несколько минут назад, и возникающая теперь в мысленном взоре, какбы подсказывала, что все эти вещи, скорее всего, не Светочкины. Юзернейм взял трусики за края, и едва не коснувшись губами и носом, глубоко вдохнул... Мысленно он жевал их, душил свой член, в яростном экстазе заливал и пропитывал спермой насквозь... В реальности же, едва владея собой, положил на место, накрыл крышечкой, как было, и живо ретировался.

Силясь вновь быть аккуратным и тихим, он вернулся по бесконечно долгому коридору в вампирские покои. Светлана скучающе сидела в кресле, и как только он вошёл и прикрыл дверь, встала. Её улыбка была жутко неоднозначна, и Юзернейм даже замер. Поглядев на него испытующе, она медленно подошла и заявила:

– Надеюсь, ты понимаешь, что если бы я пришла с гостями – она бы в таком виде на кухню не вышла? – её интонация и выражение лица были ну очень наигранны. Он рискнул:

– Нет, не может быть! Что за вздор?! Я уверен, она обожает появляться перед вашими женихами, подсматривающими из ванной, именно в таком белье.

Отсмеявшись, Светочка схватила негодяя, перетащила по комнате и толкнула на кровать, где нежно колотила, царапала, лепила пощёчины и таскала за волосы:

– Чтооо, понравилась зрелая женщина, дааа?! По глазам вижу, чёртов ты кобель! Ну, будет тебе сейчас женщина! – встав на кровати, она стянула с себя штанишки с трусиками и пристроилась над его лицом. – Давай, старайся! Ты виноват, проси же прощения! Ооооо да... Виноват так виноват! Подлец! Негодяй! Оооее...

Ему хотелось, чтоб время остановилось, и сколько его уже прошло, они не желали знать. Суккуба долго не сдавалась и прижимала его голову собою, получая требуемую таким образом отдачу, заботливо высвободила его рвущийся в бой орган из жестокого джинсового сопротивления. Но всё же, удовольствие забирало её, и наконец Йусернаме таки перевернул на спину свою маленькую женщину, подтянул за ножки и припал извиняться дальше, в более комфортной позиции и потому ещё более истово, заодно сняв свои штаны. Через некоторое время Светочка прикрывала свой ротик обеими ладошками, забыв о свежей помаде, ибо разбушевавшееся и накатывающее удовольствие требовало кричать громко. Он же форсированно наслаждался и испытывал её самоконтроль ещё довольно продолжительное мгновение. В порыве страсти парочка не услышала легкий, совсем формальный стук в дверь, а до этого, во время шутеек, и вовсе забыла запереть её на ключ... Их окатила волна света из зеленого коридора. Его окатила волна Светы из розовых глубин. Мадэмуазель окатила волна яркого, шокирующего смущения. Она была уже в халатике, тем временем как Света – в одном только своём топике, на который обе лапы протянул прикрывающий её ниже Йусернэйм, единственный здесь сияющий не самым приличным своим местом. Юная леди, закрыв глаза, сжимала его запястья своими горячими и мокрыми от сдержанных криков пальчиками, с одышкой ловя губами воздух. Теперь она вся стала горячая и мокрая. Дверь в комнату тихо затворилась.

Пока ненаглядная приводила себя в порядок, он минут пять ждал, когда эрекция, наконец, отпустит. К обоюдному удивлению, немного времени в запасе ещё оставалось, но причин задерживаться больше не было. Стоя перед овальным зеркалом, Юзернейм упаковал своё добро, застигнул ширинку, разгладил брючины, вправил рубашку и улыбнулся своему отражению. Сзади нарисовалась Светочка, одетая уже в строгое, короткое, облегающее чёрное платье – обняла его и чмокнула в щёчку, он ответил тем же, и волшебным магнетизмом начался вдохновенный засос.

Через несколько мгновений они выскользнули из темноты прихожей. Пока она проворачивала ключ в замке, он разглядел на ней чёрные колготки и совершенно чёрные, высокие кеды. Эти тонкие ножки засеменили вниз по лестнице и вышли из подъезда. На улице было ещё светло. Парочка направилась в сторону, откуда пришла, но перейдя дорогу в другом месте, проследовала через какие-то дворы. Юзернейм не мог не свернуть в ближайший продуктовый, где купил два пирожка с мясом и ещё два с картошкой и грибами; плитку горького шоколада, по бутылке пива Dr.Diesel и Redds; и выцыганил у кассира один пластиковый стаканчик из непочатой упаковки за целую монету золотишка. Последний был ему необходим для смешивания пиваса с ранее приобретённой финской горилкой. Замяв пирожки, он осушил три стакана подряд, каждый раз наливая меньше пива, и таким образом после четвертого стаканчика опустошил более половины чекушки. Вдруг они оказались на какой-то смутно знакомой улице, и немного пройдя, Светочка показала пальцем влево – он увидел пеший переулок и ряд лавочек, где они уже много часов назад (вчера ли?) встретились. Сейчас там было довольно людно. Йусернаме не жевал, а медленно рассасывал шоколадку, потому что зубы были уже не ахти. Когда спуск в переход станции метро Третьяковская появился в поле зрения, он отважился залить пятый стакан, а суккуба допила пиво. Пустые бутылки отправились в урну, а полсотни миллилитров проклятой гость столицы вручил первому встречному попрошайке.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю