Текст книги "Погребальная похоть"
Автор книги: Саид Блиденберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
IX : КАДР НА МИЛЛИОН
Подрабатывавший некогда в юности курьером, Ян хорошо ориентировался на местности и удерживал карту в мысленном взоре. Трио без всякой суеты приближалось к цели, миновав по пути известные ориентиры, и скоро ступили на тропу через небольшую лесопосадку. Единственным раздражающим нюансом были комары – а в целом настроение становилось всё бодрее, и назло дурацким шуткам о принималове предвкушалось интересное времяпровождение. Миновав и лесополосу, и длинное поле после неё, они добрались до следующей стены уже очень густого леса, нашли едва заметную тропинку, ознаменовавшую, что они на правильном пути. Постепенно лес погрузился в тень – стало ясно, что солнце зашло. Юзернейм даже не сразу сообразил, что это первое утро (то есть часы после пробуждения) за последние дни, когда он, пред днём грядущим (то есть ночью) ничего дурманящего ещё не употребил. Вскоре за лесной гущей увиделась и ограда, и сам объект – на территории находилось серое пятиэтажное здание почти со всеми уцелевшими окнами, рядом тянулся, визуально ниже на один этаж, огромный прямоугольник цеха. За всем этим должно было находиться что-то ещё. Согласно информации, это был хорошо засекреченный по каким-то не очевидным причинам объектик средней паршивости, сперва брошенный только наполовину и усиленно-охраняемый, а затем целиком разжалованный и вверенный ЧОПу.
Пройдя вдоль высокого, венчающегося колючей проволокой сетчатого забора и не найдя упоминаемого залаза, трио не отчаялось – было известно, что эта сторона является тылом, и не просматривается ни с КПП, ни с даже имеющейся вышки, но потому-то её иногда патрулировали пешком. Посему блондин крался впереди, а готы следовали в высокой траве чуть позади и рельефно ниже, заранее условившись следить за жестикуляцией. Видимо, набравшись уверенности, Яныч на ходу снял с рюкзака увесистые кусачки и беспощадно разделался с рабицей. Сгруппировавшись и быстро пробежав до здания вместе, они обнаружили, что дверь чёрного хода заперта, и заколоченные окна тоже не поддавались, кроме таки одного! Парни живо залезли внутрь, прямо с подоконника подали руки девочке, лихо её подняли и притворили залаз.
Здесь им пригодились фонари. Воздух внутри был затхлым, даже почему-то ощущалась сырость, хотя некогда это был гардероб. Дверь из него оказалась заперта – пришлось вылезти над стойкой, где собственно одежда обменивалась на номерки, ныне раскиданные по полу. Они оказались в темноте холла первого этажа и парадного входа, законсервированного со всех сторон. Краска на стенах уже потрескалась, но ни мусора, ни следов городских игрищ видно не было.
Сверху, было им известно, не находилось ничего особо интересного, но они всё равно прошли и быстро всё оглядели – десятки кабинетов с целой мебелью, сохранившейся документацией и советскими плакатами о добросовестном труде, покинутые словно совсем недавно. Побывав на всех этажах, сталкеры тихо сбежали по лестнице, мрачно освещающейся сквозь мутную стеклянную плитку, с последнего этажа обратно вниз; ибо выходить на пустую крышу было очень рискованно.
Самое же смачное располагалось под землей, но туда ещё нужно было добраться. Однако, пройдя с первого этажа вниз один пролёт, они встретили дверь, обшитую аллюминиевым листом, маскирующим старые петли с относительно новым замком. Тут мужчинам пришлось в четыре руки применить ломик, изуродовав дверь в причинном месте. «Зато замок остался цел и ещё, быть может, порадует владельца», – констатировал Ян вслух для хроники, эпизодически записывающейся на экшен-камеру. Никаких датчиков обнаружено не было.
Компания шагнула и озарила светом фонарей длинный коридор с несколькими дверьми в стенах – это был подвал и его пустые подсобные и технические помещения. Лестница же на этом не заканчивалась и продолжалась ниже к пролёту со стеной, где под лампой в решетке некогда размещался какой-то большой, судя по обрывкам, плакат. А вот заканчивалась она затяжным спуском к большой гермодвери. Парни спустились, подошли к ней, рассмотрели и переглянулись. Столь непривычно выглядящая в новой одежде и с собранными волосами, суккуба подошла позади и невинно взглянула на них – Ян снова важно вручил ей фонарь, и они с Юзернеймом принялись отворачивать рычаги. Закрыты они оказались на совесть, но всё же, не без усилий, поддались.
Внутри расположилось бомбоубежище на пятьсот рыл, в котором царил тоскливый порядок, весьма понравившийся бы тем, кому довелось лазать только в разграбленные бомбари – и Йусернаме был из числа таких лазутчиков. Первыми ощущениями явились добрая прохлада и странный запах, вроде бы и затхлый, но какой-то стерильный. Ребята прошли на склад, судя по уставленным друг на друга деревянным коробкам, и начали изучать содержимое, впрочем, вполне очевидное. Внутри лежали противогазы нескольких разновидностей, в том числе и детские, а также фильтры и сумки к ним; средства личной гигиены; всевозможное белье (совсем мало); и несколько ящиков, полных аптечек рыжего цвета. В первых трех, что взял сверху и осмотрел Юзернейм, одного из пластиковых капсюлей с медикаментом не хватало, а вот в следующих, лежащих глубже – уже были полные наборы. Он вынул отсутствующий в первых трёх аптечках красный капсюль, наполовину состоящий из прозрачно-белой крышки, и зачитал с одной строны: «апрофен шесть табл» и «противоядие ФОВ» с другой.
– Знаете, что это за таблетки? – спросил, демонстрируя капсюль, Юзернейм, и присутствующие отрицательно покачали головами. – В народе называются "тарен". Вещество считается галлюциногеном, и ныне оборот ограничен. Поэтому несколько образцов кто-то до нас уже прихватил. Странно, что не все.
И с этими словами сунул капсюль в карман.
– Будешь пробовать? – интересовался Ян.
– Сам пока не знаю. Коль шанс представился, надо брать, хех!
– И не испугаешься?
Юзернейм взглянул ему в глаза и виновато улыбнулся:
– Это то немногое, до чего я ещё не дотянулся.
Светочка захихикала. Начался пространный разговор о веществах – Яныч любопытствовал, каково это всё. Трио неспешно прогуливалось по главному коридору, заходя во все помещения. В этом и заключалась основная прелесть бомбоубежища перед прочими объектами, где на всех уровнях необходимо соблюдать осторожность и держать ухо востро – здесь же можно было расположиться с чаем, кальяном и не очень громкой музыкой. Ян не выпускал фотик из рук и фанатично настреливал дичь – сначала со вспышкой (как правило, отдельные экспонаты) а затем и накрутив аппарат на штатив для снимков с долгой выдержкой. Вокруг было полным-полно интересного и познавательного материала, а в административных кабинетах стояла мебель в состоянии как с конвейера, на важных столах сияли чистенькие телефоны с дисковыми номеронабирателями; а в суровых деревянных ящиках подле притаились большущие стационарные дозиметры, с настоящими радиоактивными пробничками, убранные в отдельные жирные футляры; повсюду висели всевозможные плакаты гражданской обороны. В конференц-зале скучал позади рядов пустых стульев, водружённый на стол проигрыватель киноплёнки.
Возникало какое-то абсурдное ощущение – будто бы среди этих зелёно-белых стен живет беззлобный, осиротевший дух канувшей в лету цивилизации, который предлагает свою помощь и даже спасение от мира капиталистов в этой большой, гуманной и хитроустроённой коробке под землей.
Трио расположилось в уединённом кабинете, в креслах с мягкой обивкой, расставленных вокруг большого стола переговоров, на коий в дальнем изголовье был уложен по середине фонарь, настроенный на тусклый, экономный режим. Хотя и наверняка можно было переключить рубильники, питающие бомбарь, и включать свет везде, где заблагорассудится; но никто не знал, как быстро это может аукнуться, посему рисковать было ни к чему. В этом свете Ян достал из рюкзака санитайзер, и все протёрли руки со спиртовыми салфеточками, а далее на столе выросла бутылка кваса, пачка солёных орешков, сушеных кальмаров, нарезка копченой колбасы и высокая баночка известных чипсов. Парочка сидела вместе по одну сторону, а Ян напротив. Юзернейм разлил квас по стаканчикам. Бокалы подняли за сталкеров-эстетов, поделившихся инфой.
– С пивком бы лучше это всё, с пивком, – досадовал шофёр, – а то и с коньячком, знаете ли...
– Два чая этому господину, – честно, но невольно ехидно соглашался Йус.
Светочка заметила:
– Представляете, ещё сутки назад спокойно кушали блинчики на ВДНХ, а теперь чёрт знает где, в бункере сидим!
Все усмехнулись.
– А между делом покатали тебя в магазинной тележке на крыше двенадцатиэтажного дома! – припомнил блондин.
– Это было супер!
В качестве серьёзного пропитания Юзернейм приобрёл себе большую булку в форме сердца, посыпанную сахаром; но с умыслом обязательно отделить четвертинку для Светы, чтобы девочка кроме шоколада ещё что-нибудь поела – и задумка удалась. Она, впрочем, угостилась всеми представленными яствами, и как Юзернейм, приложила на сахарную булку кусочек колбасы. Фотограф быстро сделал кадр на 'гоупро' и коварно засмеялся. Впрочем, заразительно – было весело. Они трапезничали бы очень долго, если б не фонарь, который ещё чёрт знает сколько мог бы быть полезен. Хоть он был и не единственный, но всё же остаться без одного было бы дискомфортно. Покушав и вдоволь поговорив о всякой ерунде, параллельно внезапно затихая и прислушиваясь – как бы чего не вышло, компания собралась и покинула помещение.
Неспешно прогулявшись по всему бомбарю ещё раз, и коллективно-бессознательно полностью погрузившись в его приятную, абстрагированную и клаустрофобическую атмосферу, было решено плавно делать ноги. Всё-таки не одним убежищем объект был славен.
Поднявшись обратно в холл главного здания, исследователи начали искать выход в отдельное помещение, названное в информации просто "базой", хотя судя по тому, что они нашли, больше напоминало какую-то странную большую раздевалку с рядом металлических шкафчиков, откуда путь пролегал через несколько ныне пустых помещений и заканчивался большими железными дверьми. Подойдя вплотную, оказалось, что они тяжелые, но не запертые. Аккуратно подвинув одну проскрипевшую дверь, трио оказалось внутри маленького цеха. Здесь было четыре пустых постамента и лишь на одном стоял токарный станок в ужасном состоянии, без некоторых деталей, а вдоль стен разместились большие металлические столы усыпанные металлической стружкой, всякими разными мелкими формочками и реже детальками. Примечательно, что здесь не было окон, и был низкий потолок. Не обнаружив больше ничего интересного, исследователи направились в вырисовывающийся в проходе большой цех, и выйдя, осмотрелись – теперь уже они стояли под высокой крышей с несколькими кран-балками, перед огромным цехом с рядами различных станков. Через окна сверху падал лунный свет. Стало быть, объект являлся если не заводом, то каким-то производством поскромнее.
Заметив рядом жестяную лестницу и пройдя к ней, стало ясно, что над маленьким цехом есть ещё какое-то помещение, предположительно, кабинет для непосредственного начальства, мастеров смены и иже с ними. Аккуратно ступая, сталкеры поднялись. Дверь была открыта. В первой части помещения расположилась приёмная со столом, истлевшим маленьким диванчиком, парой стульев и рядом железных шкафчиков вдоль стены справа. Вряд ли тут помещалось много народу – обсуждали они, порешив, что здесь скорее оглашались отдельные личные выговоры. Ящики стола оказались пусты, а в тумбочке и под несколькими шкафами завалялись пустые водочные бутылки. Далее было интереснее, так как в дальнем углу стены слева, напротив шкафов и какбы за столом уполномоченного, наличествовала деревянная дверь с глазком(!) за коей обнаружилась комната, более похожая на покои. Обстановка включала в себя маленький столик со скатертью посередине, шкаф в дальнем углу, вплотную от него большой раскладной диван – вместе они занимали всю стену. Справа, у входа, стояли пара мягких, но уже просевших кресел; а слева, напротив дивана, расположился комод с особым наслоением грязи, по которому было понятно, что на нём когда-то размещался маленький телевизор. Под потолком висел среди обильной паутины милый абажурчик – фотограф вновь установил аппарат треногу и слабо подсвечивая фонариком увековечил это. Света проверила ящики комода – там ничего не оказалось, а Йус открыл шкаф и обнаружил внутри такую же пустоту, но только на левой дверце красовался большой плакат с фотомоделью, годов, наверное, восьмидесятых, и происхождения очевидно иностранного. Пышноволосая блондинка с лукаво-скучающим видом демонстрировала, раскрепощенно подняв согнутые в локтях руки, обнажённые буфера с крупными сосцами.
– О, будет моей подругой! – объявил фотограф, и поставив аппарат напротив, сменил режим, выверил фокус и достал из кармана маленький пульт. – Давайте-ка сфоткаемся!
Светочка и Юзернейм додумались залезть в шкаф и приобняться, а блондин подкатил к блондинке. Красная точка проморгала и их окатила вспышка, затем ещё одна, и тут фотограф, желая какбы взять фотомодель за округлости, дверь прижал и ненароком отломал – но уловил и удержал. В итоге эти снимки с их общей растерянной реакцией оказались очень забавными. Шёпотом посмеявшись, и установив нестареющую блондинку бдить порядок и встречать всех следующих посетителей у дальней стены, трио направилось вниз – впереди ждал гигантский цех. Правда, Яныч задержался уже на лестнице, откуда открывался хороший вид в перспективу, и правильно подогнать фокус в такой темноте сразу не получилось.
Парочка блуждала, взявшись за руки, и разглядывала станки, конвейерную линию и какие-то непонятные устройства. Блондин наслаждался открывающимся видом гнетущего индустриального разложения, отстреливая кадры с долгой выдержкой, стараясь не отставать, и постепенно трио углубилось дальше. Цех развивался, обнаруживая какие-то мелкие обособленные закуточки – рабочие зоны за жестяными стенками, словно гаражи без крыш; пустые и не очень постаменты для оборудования, и уходящие вдаль ряды других станков и цилиндрических махин. Заметив, как идеально в одном месте лунные лучи ложатся на сверкающий металл огромной цистерны и на ряд станков, фотограф задумался, как же это заснять получше, и сообразил – прямо под окнами, по всему периметру цеха размещались ходы для операторов кран-балок, причем наличествовал и ярус даже под самой крышей. Однако, решил он, достаточно будет и нижнего, всё равно высоко – и направился к ближайшей лестнице. Готы не потеряли его из виду, но незаметно отошли уже подальше.
Оглянувшись, Юзернейм увидел движущееся пятнышко света его фонаря, и они со Светочкой сразу поняли, что Ян полез для съёмки, хотя и затихли – а вдруг он услышал какие-то признаки запала и решил спрятаться? Не станет же он кричать, выдавая их. Из этих соображений Йус быстро прикрыл и отключил налобный фонарик, и они притаились за ближайшим станком. Но было тихо, и едва заметно раздавались лишь торопливые шаги фотографа к своей цели, вскоре затихшие. Юзернейм присмотрелся привыкшими к темноте глазами и сообразил здравым рассудком, что если бы и случился запал, на Яныча уже орали бы – но всё же чутко поведя Светочку за руку, притаился у края агрегата и выглянул в цех. Послышалось, как фотограф прошёл ещё дальше и опять затаился – видимо, ждал определённое время выдержки. Внезапно, раздался какой-то негромкий, но резкий звук, громко вырвавшийся, но почти сразу же оборванный крик – и глухой удар с хрустом, и ещё один потише. Парочка, оторопев, переглянулась. Они помчались, на самых мысочках, в ту сторону. Пятно света налобного фонаря тревожно елозило по цементному полу, сбивая с толку – куда же бежать? Остановившись у длинного ряда станков, тянущихся от стены, над которыми он шел, и повернувшись вдоль них, луч света рассеялся в пустом проходе. Парочка побежала вдоль, всё также нелепо, на мысах, пытаясь смотреть то в рабочие зоны меж станков, то себе под ноги – они звали его негромко, но ответа не было. Наконец, беспрестанно протягивающийся с грязного пола на ржавые морды станков, луч света выхватил его тело со сломанной шеей, разбитой головой с ссадинами на лбу, и переломами ноги и руки. Яныч лежал в окружении фрагментов чёрного пластика и мелких осколков стекла, подле ржавой цилиндрообразной махины, об которую, судя по стекающей крови, и ударился при падении.
Подбежав и аккуратно присев возле лужи крови, Юзернейм взял его руку, предчувствуя момент истины. Рука была ещё уверенно тепла, но пульса уже не было. Светочка стояла замерши, будто бы совсем без чувств. Они не стали его переворачивать, чтоб не озадачивать тех, кто потом будет это всё расследовать. Однако, этих людей явно должен будет озадачить тот факт, что в останках фотоаппарата не обнаружится карточки памяти, кою Йус аккуратно изъял, открыв резиновую панельку через салфеточку. Быть может, следователи заочно сочтут, что у такого крутого аппарата большая встроенная память? Хоть таковая в нём и отсутствовала в принципе. А вот экшен-камера отделалась только исцарапанным и треснувшим аквабоксом. Также получил царапины и ржавую борозду рюкзак, который удалось снять, открепив лямки, не меняя позы погибшего.
Сознание Юзернейма работало в режиме калькулятора – он соображал быстро, как никогда. Немедленно обшарив все карманы, у покойника были изъяты ключи от квартиры и машины, треснувший и отключившийся смартфон, наличные деньги в количестве восьми тысяч и шестисот с мелочью рублей, банковская карточка и солидного размера складной нож.
Направив луч вверх на одно мгновение, они увидели свисающие, как разорванные бумажки, проржавевшие жестяные листы. Судя по длине одного, они потом предположили, что парень провалился не на ровном месте, а скорее всего на ходу.
Парочка являла собою состояние откровенной жути и едва ли не оцепенела, засмотревшись, в какие-то страшно долгие секунды, на это ещё совсем недавно здоровое, крепкое и живое тело с радостным обитателем. Юзернейм продрог от ужаса и шепнул: «бежим»! Сцепившись за руки, они погасили фонарь и живо ретировались по худо-бедно обозримому пути вдоль станков, обращаясь в слух, потворствуя возникновению паники, будучи готовыми в любой момент нырнуть в сторону и спрятаться. За последним станком они остановились, перевели дыхание и прислушались – было идеально тихо. Теперь предстоял бросок к железным дверям.
Хотя и стоило порадоваться, что охрана никакого шума, стало быть, не заметила – оставалось только глушить нарастающую панику, контролировать себя и выбраться с территории незамеченными. На дрожащих руках они залезли в гардеробную. Юзернейм передал фонарь Свете, велев прикрыть ладошкой. Подавляя желание просто заорать, он аккуратно открыл окно и высунулся – на обозримой части территории никого не было. Без раздумий, он сразу же вылез и подкрался к углу. Света тоже поспешила и с силой прикрыла створку. Любовнички взялись за холодно вспотевшие ладони – путь был свободен, и они перебежали до залаза так быстро, как только могли, и бежали потом ещё, пока совсем не выдохлись. Смысла в этом беге, конечно, не было, но страх под впечатлением от случившегося просто не позволял пойти спокойно, пешочком. Во время же первой передышки Юзернейм достал его смартфон, вынул батарейку и извлёк симку, чтоб поломать на мелкие кусочки и притоптать под пригоршней земли. Тут же его осенило:
– Света, ваши сим-карты тоже лучше уничтожить.
Девушка бэкапнула все хранившиеся на пластике номера и безропотно отдала ему карточку, но лишь одну, ибо уже послужившая им ранее вторая симка была не с собой, а осталась в сумочке.
Предстоял долгий путь, а они уже устали, вспотели, и что хуже всего – были под жутким впечатлением, навевающим излишний страх.
Тревога не отпускала, даже когда на горизонте нарисовались очертания городка, и всё казалось, что сзади как взревут сейчас оглушительные сирены! И побегут со всех сторон нацгвардейцы с собаками, зажужжит над головами вертолёт, и осуждающе выхватит их также в суетливый свет фонаря – как они выхватили тело своего нового друга и просто приятного парня, в гибели коего, фактически, нисколько не виновны.
Ему казалось, что он кричит, что слёзы наворачиваются и бесперебойно текут, что сердце скачет и вот вот вырвется. Это были интересные и редкие иллюзии – так, наверное, проявлялись неубитые остатки чего-то человеческого.
Впрочем, отдаляясь всё дальше, постепенно обреталось и успокоение. Дыхание было, конечно, не в штатном режиме от такой интенсивной спортивной ходьбы, а вот слёз не было ни у него, ни у Светы. И пока они не произнесли ни слова.
«Ладно, – успокаивался он, – может, его найдут только через неделю. Может, важные люди закроют глаза на отсутствие карточки памяти, а сквозняк заметёт наши следы... А про залаз скажут, что он, мол, сто лет уже здесь, а до двери в подвал вообще не дойдут... И мы ещё многое успеем. Я надеюсь».
Они шли всё медленнее, не решаясь – идти ли в город, на парковку, к машине? А что, если будет проезжать патруль полиции? Ночью это обычное явление. Даже если просто заприметят – уже не хорошо, не говоря об остальном. Слева, в далеке, среди полян виднелся холмик с соснами, и не зная, как лучше поступить, парочка направилась туда.
– Пусть цивилизация подождёт до утра, а мы спрячемся.
– Стать невидимками сейчас было бы лучше всего, – вторила Светочка.
Они были ужасно вспотевшими, и кроме того, на ходу выпили почти весь квас. На обширном холмике, казавшемся издали таким маленьким, примерно в середине обнаружился мангал и валяющиеся вокруг на земле мягкие седушки, должно быть, от кухонных стульев – неожиданный подарок. Кругом царила абсолютная тишина. Городок был как на ладони – десятком тёмных девятиэтажных зубов, коими пыталась дотянуться до ночного неба провинция, распластавшись в даль также спокойно спящим частным сектором. До парковки, где в разрозненной компании ещё парочки машин стояла Шумера – нужно было перейти три дороги. Ближняя к парковке была самой большой, двухполосной, поворачивала в город и имела светофор. По ней и сейчас проносился совсем редкий траффик. Сидя в обнимку и понаблюдав всё это минут пятнадцать, они ощутили совершенное успокоение и даже уверенность в своей здесь незаметности. «Было бы хорошо задремать, чтоб промотать время», – думал он. Но если б это после всего было возможно, то всё равно было бы слишком безрассудно. Внезапно, по дороге уходящей в город, показалась ползущая оттуда полицейская машина, проезжающая теперь мимо ТЦ и парковки. Далее она пересекла большую дорогу и свернула на следующую, вправо, прямиком в долину жилого сектора. Это вроде бы и насторожило, но в то же время, было очевидно – экипаж явно никуда не спешил и спокойно себе патрулировал. Сонно проехал и уехал. Бежать отсюда до первой дороги было вопросом каких-нибудь трехсот метров, и отделяла их от этой идеи лишь неуверенность в том, не повернут ли вдруг полицейские в обратном направлении?
И всё таки, недолго думая, они решились. Йусернэйм и без хронометров прекрасно ощущал, как пытливо медленно течёт время в таком вынужденном бездействии. Коротко отдохнув от панического и изнуряющего забега и последующего длительного шествия, парочка приготовилась и бросилась в последний рывок за свободой запереться в машине и стать уж точно недосягаемыми. Они мчались по спуску среди высокой травы, как пуганые звери, и мигом пересекли ближайшую дорожку, без разметки и ведущую вообще непонятно куда, затем вторую, где за всё время ещё никто не проезжал, кроме полиции чуть дальше, и затем они быстрым шагом подошли и пересекли на красный свет как по заказу пустую в этот момент трассу. Остались торжественные пятьдесят метров по парковке – кто бы мог подумать тогда, каких-нибудь пять часов назад, что они вернутся только вдвоем? Йус достал брелок, нажал на кнопочку и Шумера поприветствовала их – парочка живо нырнула в заднюю левую дверцу и захлопнула её. Немного повозившись, он подвинул передние кресла, снял подголовники и разложил импровизированную постель. Светочка разделась, Юзернейм сбросил рубашку, и безбожно вспотевшие, они отчаянно лизались и крепко, впиваясь ногтями, обнимались, какбы качаясь на маятнике между Эросом и Танатосом, торжествуя само действо, а значит жизнь – этот заведомо тщетный, короткий и потный момент между неизвестностью и неизбежностью; они утопали в эскапизме страсти и чистой животной похоти. Ох, как он хотел бы сейчас беспамятно припасть к её источнику и вылизывать, а потом интенсивно погружаться и наполнять собой священное нутро – но ни сладость киски, ни радость танца не хотелось мешать с затаившейся горечью утраты и смутной тревогой, и они оба это хорошо ощущали.
Унявшись, парочка лежала и долго разговаривала о феномене детства, о счастливых и значимых моментах, о мечтах; и в конце концов дрём медленно подкрадывался – а снаружи становилось светлее.
«Всегда страшненько крадутся, подглядывать в окошки, то как мы гниём», – напевал Юзернейм в подверженном паранойе уголочке сознания, посматривая и в тонированные, и в прозрачные стёкла. Им не удавалось прочно уснуть, но вклиниться в получасовое сновидение получалось. Он видел, как бежит из леса, ощущая на лбу экшен-камеру вместо фонаря, но всё равно прибегает к этому чёртовому залазу, а впереди смотрит чернотою окон объект, а там в цеху кто-то ждёт... И глаза открывались. Но ненадолго. Очнувшись в очередной раз, это заметила Света и неожиданно объявила:
– Давай уже собираться. Если поедем сейчас, избежим пробок.
Как ни странно, этот момент ещё не был обговорён. Юзернейм думал дождаться открытия ТЦ и зайти, как минимум, в туалет – хотя, конечно, это было бы ни к чему с точки зрения конфиденциальности, о чем он сразу не догадался. Получалось, что ловить здесь, действительно, было нечего. Собирая кресла обратно, он спросил:
– А где машину оставим? Думаю, лучше на многоэтажной парковке какой-нибудь огромного торгового центра, а оттуда на транспорте доберёмся.
– Нет! Поедем прямо до его дома и вернём машину.
– Почему?! А если ДПСники остановят?
– А я поговорю с ними, и поедем дальше! – опешив, Юзернейм оглянулся на неё. – Доверься мне...
«Козлик», – раздалось у него в голове играющим голосом.
Юзернейма переполнили эмоции. Ему много захотелось сказать, и прикрепив подголовники, он всё никак не мог сообразить, как же это начать, и взглянув на неё, его взгляд был выжидающе ею пойман – она приложила пальчик к носику и помедлив, велела:
– За руль, живо!
«Было бы глупо её не слушаться», – подумал он, и выскочил из машины на дурманящий свежий воздух, совсем на мгновение. В салоне разило горячей эротикой, от них обоих несло похотью, и можно было понять, что Светочке в таком виде ездить в метро не захочется. Но каков же был риск! Она оделась, хлопнула дверцами и очутилась рядом. Удержаться не удалось, и они сладко засосались. Только вот седло было отрегулировано хозяином под свой рост, что оказалось для Юзернейма низковато, и пришлось ещё чуть-чуть повозиться с регулировкой, неизбежно вылезая на улицу и тем самым проветривая их исполненное флюидами помещение капсулы скорости. Доведя подгонку сидения до комфортного результата, Юзернейм захлопнул дверцу, наконец вставил ключ и дважды провернул: вслед за ожившими индикаторами на панели нежно продрожал весь автомобиль, и мотор бодро заурчал.
Успешно выполнив ритуал старта, а затем излишне аккуратно дозируя газ, и несколько раз проверив плавность тормоза, Юзернейм освоился со зверюгой и выкатил её на дорогу. Солнце заливало город, какбы предрекая беспощадно жаркий день. Ему удалось ощутить, что мир огромен и безразличен – они просто прокатятся из одной точки в другую, и никто никогда не озаботится событиями этого их утра. Не отдавая себе отчёта – зачем, он потянулся и включил видеорегистратор.
– Света, на вашем устройстве несомненно есть GPS. Можете как-нибудь заставить его опознать, где мы, и отобразить карту?
– Никогда этим не пользовалась. Догадываюсь, что не смогу – предустановленных карт у меня нету, а приложениям нужно подключение к сети.
– Эх, ну подключение к сети мы рано или поздно найдём... А вы помните, где он жил?
– На таганской улице, где-то в самом конце. Дом же большой такой, на углу, помнишь? Наверняка на карте будет очевидно. Надо только купить новую симку, или хотя бы по вайфаю подключиться где-то.
Так обозначилась логичная и неизбежная идея совершить остановку у следующей же заправки – пригородная уже осталась позади каких-нибудь пару минут назад. Шоссе ещё долго простилалось далеко вперед, однако местами куда-то сворачивало, чем маленько нервировало его – проспавшего большую часть пути сюда.
Первые полчаса Юзернейм вживался в некогда отлично усвоенные и непропитые особенности управления механической коробкой передач. Скорость, шумно врывающийся в приоткрытые окна воздух, тянущаяся вдоль дороги зелень и ярко-голубое небо делали своё дело – парочке становилось легко и весело. Взятый в бесплатный прокат (или фактически угнанный) автомобиль довольно рычал и приятно, аж до щекотки азарта, управлялся. Света обследовала содержимое стойки-подлокотника между кресел – нашлась иностранная нумизматика в лице двух пенни, цента, песо, целой бумажки евро (ужасно дорогой нынче), и каких-то неизвестных обоим пассажирам монет; некоторые документы; и несколько дисков с пси-трансом, который они всю поездку и слушали, сменив три пластинки.
Довольно скоро заправка нарисовалась на горизонте, и парочка умышленно проехала метров на пятьдесят дальше, чтоб не засветить автомобиль на тамошних камерах. Кроме информации о том, как добраться в Москву, было также необходимо приобрести мороженое и воду. Кстати, обоим уже приспичило облегчиться, и чтоб не пользоваться, возможно, платным или вонючим заправским сортиром, любовнички сбегали справить нужды в ближайший подлесок, а уже затем нагрянули на бензоколонку. В магазинчике работал славный кондиционер, наличествовал долгожданный, но подзамочный вайфай, и присутствовал добросовестный продавец, пароль от беспроводной сети подсказавший. Навигатор в смартфоне подгрузил фрагменты карты по всему маршруту, заданному наугад по всей таганке до самой нижегородской улицы, и пока Юзернейм набирал баловство, Света на всякий случай заскринила ключевые места на их пути. Юм хотел взять пива, чтоб позже символически помянуть павшего, но алкоголь к продаже ещё не допускался временным ограничением – продавец развёл руками. О, тщета! Классик и не догадывался, как нагло раскинется самое бессильное и позорное время в жизни нашего народа теперь.
