Текст книги "Похорони Меня Ложью"
Автор книги: С. М Сото
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Глава 22
Маккензи
Я позволяю гневу, который я испытываю, гноиться. Позволяю ему накапливаться, пока не оказываюсь на грани взрыва. С моей точки зрения, Баз там, внизу, «занимается чем-то» около тридцати минут, в то время как я прячусь здесь, наверху. Баз больше не просто разговаривает с Заком. Его окружает толпа дам, и хотя я не могу ни слышать его, ни видеть выражения его лица, я прекрасно представляю, что там происходит.
Я думала, мы договорились. Я не позволю ему прикасаться ко мне, если он будет трахать каждую девушку, которую встретит. Может, моя свобода все-таки не так уж важна для меня? Если это означает иметь дело с этим дерьмом, я не уверена, что смогу это сделать. Я думала, что смогу справиться с этим, но то, что я чувствую внутри в этот момент? Ярость внутри говорит совсем о другом. Я чувствую себя презираемой любовницей, сидя здесь, ожидая, когда он вернется.
Кипя от гнева, я формулирую план. Всего через несколько дней Джек будет здесь. Мне нужно найти способ сбежать от База, что очень тяжело, когда я на его курорте, который, как я теперь знаю, охраняется, как Форт-Нокс. Мне нужен предлог, что-то, чтобы выиграть время. Мои мысли обрываются, когда дверь открывается, и заходит Баз. Он не смотрит на меня и не приносит никаких извинений, и это только разжигает ярость, заполняющая каждое отверстие моего тела. Он должен знать, что я видела, чем он занимался.
– Решил свои дела? – издеваюсь я, глядя ему в затылок.
Он наливает себе выпить.
– На самом деле, да.
– Ох, не сомневаюсь. Я не понимала, что когда дело касается твоего члена, это то, что ты считаешь самым важным. – я встаю, свирепо глядя на него. – Ты можешь, по крайней мере, проявить ко мне хоть каплю уважения, Себастьян. Привести меня сюда, чтобы ты мог выставлять напоказ этих других девушек и намочить свой член, это вульгарно.
Баз застывает со стаканом на полпути к губам.
– Думаешь, я должен уважать тебя, Маккензи?
Его тон холоден, и у меня в животе поселяется пустота.
– Ты знаешь, что должен.
– Я ни черта тебе не должен, поняла? Ты пришла ко мне. Поставила свое тело на свободу. Это гребаная цена.
Он почти плюет, шокируя меня. Прежний Баз исчез, мужчина, который привёз меня к знаку Голливуда и выжимал из меня оргазм своим ртом. На его месте этот человек. Себастьян. Тот, кто выглядит таким отстраненным, будто он предпочел бы быть, где угодно, только не здесь, в этой комнате со мной.
– Мы договорились. Если бы я согласилась на это, ты бы не трахался с половиной мира.
Баз сжимает затылок, потирая его, словно этот разговор расстраивает его.
– Ты думаешь, что ты особенная, Маккензи? Твоя киска – это не все, так что перестань. Я трахаю тебя, потому что могу. Потому что я этого хочу. Мне ничего не нужно делать. Я не тот, кто нуждается в помощи. Ты нуждаешься в ней. Ты такая же, как и все остальные, – пиявка, ползущая ко мне, ожидающая, что я решу твои проблемы.
Это подло.
Это намеренно обидно, и я не могу остановить, как моя грудь дрожит от эмоций. Я кусаю внутреннюю сторону щеки, сдерживая желание заплакать от ударов, которые его слова нанесли по моему телу. В груди пронзительная боль, из-за которой невозможно сделать ни единого вдоха.
– Если ты трахаешься с кем-то еще, я ухожу.
Мой голос остается ровным несмотря на то, что я чувствую себя разбитой внутри. Он отталкивается и направляется ко мне. Допивает остатки своего напитка и встаёт передо мной, глядя на меня с презрением, от которого мне хочется свернуться калачиком.
– Я больше ни с кем не трахаюсь, как бы мне этого ни хотелось. Я бы лучше трахнул кого угодно, но ты. Но ты вынуждена делать это, не так ли?
Я не могу сдержать дрожь в нижней губе. Это больнее, чем в прошлый раз. Я чувствую, как резкость царапает кожу, разбивая сердце. Чувства недостаточности переполняют меня, как и всю мою жизнь. Я была недостаточно хороша для родителей. Я была недостаточно хороша для Мэдисон. И я все еще недостаточно хороша для База.
Моя рука взлетает сама по себе, и он ловит ее в самый последний момент, крепко сжимая мое запястье, как раз перед тем, как моя рука соприкасается с его щекой. Он смотрит на меня сверху вниз.
– Осторожнее, Маккензи. Я позволю этому не произойти только один раз.
– Гори в аду, ублюдок, – шиплю я, выдергивая запястье из его хватки.
– Уже, грязная девочка.
Я вылетаю из комнаты. Все, что угодно, лишь бы уйти от него. Меня не волнует, куда я иду и как доберусь. Я просто нуждаюсь в дистанции. Проталкиваясь сквозь толпу, я, наконец, перевожу дыхание, когда дохожу до выхода. Прохладный воздух бьет мне в лицо, и я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце и острую боль в груди. Я замечаю Дэна, прислонившегося к машине, наготове. На его лице сочувственное выражение. Он открывает дверь, и мои глаза наполняются слезами.
Я бросаю быстрый взгляд через плечо, изо всех сил стараясь не обращать внимания на вспышки и громкий гул голосов вокруг, беспокоясь, что Баз выйдет через выход и последует за мной. Когда он не появляется, я вздыхаю с облегчением и забираюсь в машину, радуясь, что только я. Уверена, что он велел Дэну отвезти меня домой.
Когда мы отъезжаем от клуба, первая слеза скатывается по моей щеке. Она медленно опускается, как и разбивается мое сердце.
Баз прав. Я действительно ненавижу его.
Я бы сказала, что жить с Базом неловко, но это не так уж плохо. Помогает то, что его здесь не бывает. Я не видела его и не слышала о нем с той ночи в клубе. Когда я мимоходом спросила об этом Дэна, он упомянул, что Баз остановился у себя в доме. Не знаю, почему это знание ранило больше, чем перспектива того, что он будет встречаться с другими девушками.
Неужели быть рядом со мной так тяжело, так непривлекательно для него, что он должен оставаться в доме, лишь не быть рядом?
Единственное преимущество его ухода в том, что это дает мне шанс снова построить стену вокруг сердца, чтобы защитить себя. Только так я смогу пережить это с ним. Это также дает мне возможность уходить отсюда, не посвящая его в то, чем я занимаюсь.
Наш план прост. Джек будет здесь ровно в два часа дня, чтобы забрать меня. Он припаркуется рядом, подальше от камер наблюдения. Не уверена, сколько камер у них перед входом, поэтому, просто на всякий случай, я попросила его припарковаться немного подальше. У меня нет проблем с ходьбой. Я никак не могла пригласить его на курорт, не подняв никаких красных флагов. Баз знает, как он выглядит, и знает, кто он. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить Джека.
Таймер на моем телефоне срабатывает в час пятьдесят девять ночи, и я спускаюсь из пентхауса к выходу. Поправив ремешок сумочки на плече, я оглядываюсь, прежде чем подойти к машине Джека. Он достаточно далеко, чтобы я не могла разглядеть его личность, но достаточно близко, чтобы я могла ясно увидеть, что это он, по его телосложению. Убедившись, что за мной не следят, я сажусь в машину и вздыхаю с облегчением. Это казалось почти слишком легким.
– Выглядишь дерьмово.
Я хмыкаю в ответ, зная, что он, вероятно, прав. Я чувствую себя дерьмово. Последние несколько дней я ворочалась с боку на бок, думая о Базе, о Мэдисон и остальных Дикарях. В моей голове был бесконечный круг мыслей, которые я просто хочу остановить.
Мы с Джеком едем в уютной тишине, пока не подъезжаем к одноэтажному дому в районе Ван Нуи. Мои брови опускаются, и я бросаю на него взгляд.
– Где именно мы находимся?
– Airbnb, детка. Я отказываюсь рисковать тем, что кто-то украдет мое оборудование в непристойном мотеле.
Я киваю, зная, что он, вероятно, прав. Последний мотель, в котором я останавливалась, был не самым безопасным местом для кого бы то ни было, тем более для девушки, у которой нет никакой защиты. И, конечно, как только мы оказываемся внутри, Джек даже не дает мне возможности сесть, не говоря уже о том, чтобы дышать. Он набрасывается на мою задницу, как только мы переступаем порог.
– Прежде чем мы двинемся дальше, тебе лучше, черт возьми, объясниться. Что происходит и почему ты нуждаешься в защите?
Я рассказываю Джеку, что видела в клубе и что узнала о том, что Зак использовал имя Винсента в больнице. Дело не только в том, что я нуждаюсь в защите, но и в том, что мне нужно довериться кому-то еще, чтобы они убедили меня, что я не сумасшедшая. Что все происходящее не просто совпадение, и с этим действительно нужно разобраться.
Он вздыхает, уперев руки в бока и устремив взгляд в потолок в поисках помощи. Он часто делает это. Обычно именно так я узнаю, что скоро добьюсь своего. Повернувшись, он роется в черной спортивной сумке, которая стоит на полу возле дивана, и у меня перехватывает дыхание, когда он что-то вытаскивает.
– Это для защиты. Ты меня понимаешь? Я научу тебя, как им пользоваться, но, клянусь, Маккензи, мне нужно, чтобы ты пообещала, что не причинишь этим вреда ни себе, ни кому-либо другому.
Я смотрю на него и смягчаюсь от умоляющего взгляда в его глазах.
Моя грудь расширяется на вдохе.
– Обещаю.
Я оглядываюсь на черный пистолет в руке Джека. Я никогда не прикасалась к оружию. У меня никогда не было для этого причин. Но теперь есть. Это просто для защиты, своего рода мера предосторожности. Или, по крайней мере, это то, что я говорю Джеку и себе так много раз. Надеюсь, что хотя бы один из нас поверит в эту ложь.
Джек проводит остаток дня, обучая меня, как использовать его в случае чрезвычайной ситуации. Если возможно, держать оружие в руках намного страшнее, чем смотреть на него. Он чертовски тяжёлый и может оборвать жизнь всего одним нажатием на спусковой крючок. Это страшно и волнующе. Не знаю, как я собираюсь пронести пистолет в пентхаус, без ведома База или Дэна, но я попытаюсь. Я больше не собираюсь рисковать. Я никому не могу доверять, и это единственное, чему я могу довериться. Этот пистолет сохранит мне жизнь.
Как только я кладу опасную вещь в сумочку, мой сотовый пронзительно кричит, эхом отдаваясь вокруг, и я подпрыгиваю. Мы с Джеком переглядываемся. Удивление сменяется беспокойством, когда я смотрю на идентификатор вызывающего абонента. Баз. Мы не разговаривали уже несколько дней. Он даже не проверял меня. Чего он может желать сейчас? Знает ли он, где я и чем занимаюсь?
– Не отвечай. Он может следить за тобой, – выпаливает Джек.
Я бросаю на него сухой взгляд.
– Он бизнесмен, а не чертов агент ФБР.
Все еще сомневаясь, я решаю перевести звонок на голосовую почту. Я жду, не оставит ли он сообщение. Он этого не делает, но посылает сообщение.
Баз: Будь готова к восьми вечера, Дэн заедет за тобой и отвезет к месту назначения.
Маккензи: Куда ты меня везешь?
Я жду ответа, но не удивляюсь, когда его не получаю. Неуверенность скапливается у меня в животе, когда я прощаюсь с Джеком. Мы со страхом смотрим друг на друга, когда он высаживает меня. Я знаю, что он беспокоится обо мне, особенно теперь, когда у меня есть пистолет, но я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие снаружи, по крайней мере, ради него.
Держа сумочку ближе к телу, слишком боясь выпустить ее из поля зрения, я вхожу на курорт, чувствуя, как прожектор освещает меня с каждым шагом. Я как раз направляюсь к лифту, думая, что все в порядке, когда двери плавно открываются, и там стоит Дэн. Скрестив руки на груди, он кивает мне.
– Мисс Райт.
– Дэн, – говорю я, мой голос слишком высокий и хриплый.
– Мистер Кинг решил, что будет лучше, если я покажу вам, что вы должны надеть сегодня вечером.
Я крепче сжимаю сумочку и беспокойно переминаюсь с ноги на ногу всю дорогу до уровня пентхауса. Чувствую, как капли пота выступают у меня на лбу и беспокоюсь, что моя сумочка выглядит слишком громоздкой. Он своего рода телохранитель. Знает ли он, как определить, есть ли у кого-то пистолет?
– Какие-то проблемы? – спрашивает он, заметив мое беспокойство.
Я резко дергаюсь.
– Что? Нет, нет, конечно, нет!
Я чуть не кричу, испытывая нервозность. Глаза Дэна сужаются, но он ничего не говорит. Лифт звенит, как только мы оказываемся на уровне пентхауса, и я почти добираюсь до двери, проводя ключом, забывая, что Дэну все еще нужно объясниться.
– Ваше сегодняшнее платье лежит на кровати. Пожалуйста, будьте в вестибюле к восьми вечера, чтобы мы могли приехать вовремя.
Я отрывисто киваю и сглатываю, потея сквозь одежду, желая, чтобы он уже ушел. Как только он направляется к двери, я вздыхаю с облегчением, но замираю, когда он поворачивается ко мне.
– Вы уверены, что с вами все в порядке, мисс Райт?
– Угу. Мне просто нужно принять теплый душ, вот и все.
Он смотрит на меня в течение нескольких солидных ударов, прежде чем уйти, и я почти падаю от облегчения. Я направляюсь в свою спальню, стараясь не открывать сумочку, пока не окажусь в безопасности. Не знаю, установлены ли у База здесь камеры, но если да, мне нужно спрятать оружие так, чтобы он не увидел.
Я забираюсь на кровать, откидываю одеяло и проскальзываю под него. Укрывшись им, я достаю оружие из сумочки, и мое сердце дрожит под его тяжестью. Я прячу его под подушку, пока не найду для него лучшее, более безопасное место.
Этого будет достаточно.
Я отступаю от зеркала, рассматривая свое отражение. После душа я начала готовиться к вечеру с Базом и всем, что это повлечет за собой. Но судя по тому, что он оставил мне надеть, я прекрасно представляю, что произойдет сегодня. Просто не могу понять, почему он делает из этого такое большое дело.
Если это просто секс, почему мы не занимаемся этим здесь? Почему едем куда-то еще, будто это какое-то важное событие?
Платье, которое Баз оставил на кровати, шикарное, но не такое шикарное, как то, в котором я была на прошлом гала-концерте. Очевидно, что мы не собираемся на мероприятие такого масштаба, но идем куда-то, где мне действительно нужно приодеться. Платье потрясающее, изумрудно-зеленый атлас с высоким разрезом на левом бедре и рюшами на талии. Оно обнимает мое тело во всех нужных местах. Низкий, глубокий вырез обнажает достаточно декольте, чтобы быть сексуальной, но не слишком развратной. Спина тоже обнажена в низком разрезе, оставляя мало места для воображения.
Я чувствую себя на миллион долларов, когда смотрю в зеркало, мои светлые локоны рассыпаются по плечам, а лёгкий макияж подчеркивает глаза. Я нахожусь в мире, далеком от того беспорядка, в котором я была раньше, но все еще чувствую то же самое внутри. Как будто я никогда не буду достаточно хороша, чтобы быть девушкой в его объятиях, хочу я этого или нет.
Бросив последний взгляд на себя в зеркало, я хватаю сотовый и клатч от Шанель, который Баз купил на вечер, и запихиваю все, что мне понадобится, в маленькую дорогую сумочку. Она слишком мала, чтобы вместить пистолет, поэтому, очевидно, я оставляю его здесь, чертовски надеясь, что сегодня он мне не понадобится.
Дорога от курорта до того места, куда мы направляемся, не слишком длинная. Мы не едем в город, как я ожидала, а вместо этого едем все дальше и дальше от оживленного центра Лос-Анджелеса к Холмби-Хиллз, где живут богатые. Дэн останавливается перед особняком, который простирается на от того, что кажется милями, у меня перехватывает дыхание. От этого великолепия сердце колотится, а желудок сжимается в равных долях.
Мраморный фонтан находится в центре кольцевой дороги, где в настоящее время припаркованы дорогие автомобили. У входа стоят мужчины в смокингах, охраняя массивные двери. Я оглядываюсь на пары и группы мужчин, идущих от своих роскошных автомобилей к дверям.
– А где Баз?
– Уже внутри.
Я сглатываю. Мысль о том, чтобы войти внутрь в одиночку, мне не нравится.
На этих мероприятиях рядом со мной всегда Баз. Он моя молчаливая поддержка, когда я никогда не признавалась вслух, что мне это нужно, но теперь, когда мне придется идти одной, меня тошнит от одной мысли об этом.
Сделав глубокий вдох, я тянусь к дверной ручке, но что-то останавливает меня. Страх впивается в горло. Я оглядываюсь на Дэна, ожидая подтверждения.
– Я в опасности? – спрашиваю я дрожащим от страха голосом.
Его лицо на секунду смягчается, успокаивая.
– Мистер Кинг никогда не подвергнет вас опасности.
– Это спорно, – бормочу я себе под нос, выбираясь из машины.
Я почти ожидаю, что он проводит меня до дверей, но он этого не делает. Он оставляет меня на произвол судьбы. Зная База и то, какой он мудак, я уверена, что это было сделано нарочно. Вся эта ночь предназначена для того, чтобы заставить меня чувствовать себя неловко и не в своей тарелке.
Мои каблуки стучат по тротуару, а ноги так сильно дрожат, что я удивляюсь, как они не выдают меня. Как только я подхожу к маячащим деревянным дверям, один из мужчин в смокинге останавливает меня.
– Имя?
– Маккензи Райт?
Это звучит скорее, как вопрос, но он срабатывает. Он открывает передо мной дверь, и я задыхаюсь. Особняк внутри великолепен. Он из темного дерева, с яркими сверкающими люстрами и знаменитыми произведениями искусства на стенах. Он кричит о богатстве.
Я останавливаюсь в фойе, прижимая к себе сумочку и оглядываясь в поисках База. Я чувствую на себе взгляды. Люди, слоняющиеся вокруг с бокалами шампанского в руках, смотрят на меня с нездоровым любопытством. Словно они знают, что мне здесь не место.
Я вздрагиваю, чувствуя, как теплая рука скользит по моему бедру сзади. Несмотря на то, что я не хочу, я устраиваюсь в знакомом трюме, используя его тело, чтобы взять себя в руки и черпать из него силы. Набрав полную грудь воздуха, я вдыхаю запах всего, из чего состоит Баз, и мое колотящееся сердце замедляется.
– Рад, что ты смогла следовать указаниям, – задумчиво произносит он мне на ухо, отчего у меня по спине пробегает дрожь.
Я морщусь, оглядываясь вокруг, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.
– Что это за место? – шепчу я себе под нос, продолжая наблюдать за людьми.
– Увидишь, – неопределенно бормочет он.
Он ведет меня в ногу с собой, останавливаясь, чтобы поговорить с мужчинами в большом зале. Болтовня громкая, что указывает на большое количество людей здесь. Для чего, я не совсем уверена. От моего внимания не ускользает то, как некоторые из них смотрят на меня слишком долго. Их злобные глаза задерживаются на моей груди и открытом разрезе платья, слишком длинном, чтобы считаться подходящим. Баз ничего не говорит, но крепче сжимает меня, когда это происходит, так что я знаю, что он это замечает.
– Великий Себастьян Кингстон. Так скоро вернулся?
Пожилой джентльмен, возможно, ровесник моего отца, подходит к нам и протягивает руку, чтобы Баз пожал ее. Он безупречно одет в сшитый на заказ костюм с атласными лацканами. Его волосы с проседью зачесаны назад, открывая поразительные черты лица. Он напоминает мне еще более выдающегося Джорджа Клуни, если это возможно. У него легкий акцент, говорящий мне, что он, скорее всего, не из Штатов.
– Пьер. Рад тебя видеть. Спасибо, что пригласил нас.
При упоминании о «нас» Пьер смотрит в мою сторону.
– Это она? Боже, Себастьян, ты, конечно, счастливый мужик. C'est une beauté. (с французского: Она красавица.)
Румянец поднимается к моим щекам, и я отвожу взгляд, чувствуя себя неловко от того, как он смотрит на меня. Может, я и не говорю по-французски, но суть его слов я улавливаю.
– Je suis vraiment chanceux. Ella est á moi. (с французского: Мне очень повезло. Она моя.)
Глубокий голос База прокатывается по мне волнами, отчего перехватывает дыхание. Он упоминал, что может говорить на нескольких языках, но слышать, как он говорит по-французски? Мое сердце сжимается, а затем яростно пульсирует. Ощущение настолько тревожное, что я кладу свободную руку на живот, пытаясь собраться с мыслями.
– Маккензи, это Пьер Шаламе. Пьер, это моя девушка, Маккензи Райт.
Я вздрагиваю от его слов. Его рука сжимает мое бедро, очевидно, предупреждая, чтобы я сохраняла хладнокровие. Было бы неплохо получить предупреждение. Я понятия не имела, что он говорил людям, что я его девушка. Пьер ухмыляется.
– Ах, да. Хорошие всегда идут первыми, не так ли? Приятно познакомиться, – говорит он, пожимая мне руку. – Вы останетесь на шоу позже?
Баз кивает, а я хмурюсь.
– Мы не пропустим.
– Вам нужна обычная комната на ночь?
Я задумчиво хмурюсь, когда Баз снова кивает, уже переходя от разговора с Пьером к следующей группе.
– Дай мне секунду. Я сейчас вернусь, – шепчет он мне на ухо, позволяя своим губам соблазнительно коснуться раковины, посылая еще одну дрожь по моей спине.
Что, черт возьми, происходит ? Комната, шоу ? Где мы находимся ?
Я тупо стою и жду, когда Баз вернется. Испуганный вскрик срывается с моих губ, когда мужчина встает рядом со мной, чтобы представиться. Он берет мою руку в свою, крепко сжимая, так, что я не могу освободиться. Он говорит со мной, что-то говорит, но из-за ревущей тревоги в моей голове я не могу сосредоточиться. Как только он начинает играть с моими волосами, я начинаю беспокоиться, оглядываясь по сторонам, гадая, где Баз.
Облегчение проходит через мою систему при звуке резкого, болезненного вздоха. Я поворачиваюсь, обнаруживая База, как он крепко обхватывает шею мужчины сзади. Баз низко наклоняется, не сводя с меня ледяного взгляда, и что-то шепчет себе под нос, что слышно только им двоим. Когда он отстраняется, и мужчина убегает, даже не оглянувшись на меня, я вздыхаю с облегчением.
Это облегчение вскоре превращается в настороженность, когда я смотрю на База. Что, черт возьми, это было?
Что он сказал ему, чтобы заставить его так унестись?
Как только у нас выдаётся небольшой перерыв от представлений и бессмысленных разговоров с другими гостями, я отвожу База в сторону и требую, чтобы он сказал, что происходит.
– Это странно, Баз. Все это место какое-то странное. Не мог бы ты просто сказать, что происходит?
Он смотрит на меня сверху вниз, наши глаза ведут свой собственный молчаливый разговор без разрешения. Внезапно на нижнем уровне особняка раздается звон колокола. Все начинают шептаться, а затем исчезают в коридоре, который, как я предполагаю, ведет в другую комнату.
– Как раз время для шоу.
Допив остатки своего напитка, он берет меня за руку и ведет за собой. Моя ладонь сильно вспотела в его ладони. Не знаю, что происходит, и тот факт, что он остается скрытным в отношении сегодняшнего вечера, не совсем внушает доверие.
Тускло освещенный коридор действительно ведет в комнату. Это своего рода бальный зал, но то, что поражает меня замешательством, а затем ужасом, это кровать с балдахином спереди и в центре. Все окружают ее, и моя хватка крепче сжимает руку База, в животе нарастает тошнотворное чувство.
– Что это, блядь, такое? – шиплю я, когда он останавливается в ногах кровати.
– Просто смотри.
И я смотрю. Пара, кажется, появляется из ниоткуда, и она снимает с себя великолепное красное платье, пока толпа смотрит. Ни капли стыда в ее теле. Я с восхищением и ужасом наблюдаю, как пара трогает и ласкает друг друга перед толпой. Я ожидаю, что это станет похабным и превратится в порно-шоу, где члены толпы начинают трогать себя или своих кавалеров, но, к моему большому удивлению, они просто стоят в стороне и смотрят, полностью завороженные.
Когда он сказал «шоу», я поняла это сейчас. Это не просто секс. То, как пара движется вместе, это синхронный танец, отработанный до совершенства. Он красивый и волнующий. Не предназначен для того, чтобы заставить вас прыгать по костям человека рядом с вами; он просто предназначен для визуального наслаждения.
Когда мужчина берет ее сосок в рот и проводит рукой между ее ног, у меня перехватывает дыхание. Что-то теплое скручивается у меня по спине и кружится в животе. Баз подходит ко мне ближе. Во мне бушуют противоречивые эмоции. Я хочу обидеться и почувствовать отвращение от того, что я наблюдаю – как пара занимается сексом передо мной, – но я ничего не ощущаю. Во всяком случае, все как раз наоборот. Когда мужчина скользит в нее сзади, ее спина красиво выгибается, голова откидывается назад, я задыхаюсь, когда мое ядро почти болезненно пульсирует.
Я качаю головой и пытаюсь отвернуться от шоу, но Баз удерживает меня на месте. Он наклоняется к моему уху.
– В чем дело, грязная девочка?
– Мне это не нравится.
– Я думаю, что нравится, – шепчет он.
Мужчина ускоряет темп, и стоны дамы становятся громче. Медленно вокруг нас начинают расходиться пары. Некоторые остаются здесь на протяжении всего шоу, но я делаю все возможное, чтобы уйти. Я чувствую, что нахожусь на грани возгорания, и ненавижу себя за это.
– Ты сказала, что хочешь вернуть себе свободу? Что хочешь, чтобы все вернулось на круги своя. Это нормально, Маккензи, – выдыхает он мне в ухо, в его тоне слышится мрачная нотка.
Я сдерживаю слезы и стараюсь не оглядываться и не таращиться на происходящее вокруг. Это не он. Тот факт, что я довела его до этого... это ломает что-то внутри меня. Что-то фундаментальное в нас.
Наши отношения были построены на лжи. Они рассыпались из-за лжи. И теперь он дает мне шанс все изменить. Нравится мне это или нет. Но как далеко я готова зайти ради этой свободы? На этот вопрос я слишком боюсь ответить, даже в безопасности своей головы.
Я быстро выхожу из зала, проталкиваясь сквозь других зрителей, которые стоят вокруг, все еще наблюдая. С бешено колотящимся в груди сердцем я направляюсь прямо к выходу, но Баз хватает меня за талию и тащит по темному коридору, загоняя в угол в пустой части особняка.
– Это доставляет удовольствие? Какой-то больной секс-клуб?
– Мне это не доставляет удовольствие. Это то, что делают богатые и элита, и было бы невежливо отказываться от приглашения.
– Он сказал «так скоро вернулся?», так что у тебя, очевидно, здесь в распоряжении обычная комната. Что это значит?
Моя грудь вздымается при вопросе. Желудок скручивается в беспокойном движении. Не хочу представлять, как он занимается сексом с любой из здешних девушек. Не могу конкурировать с этим.
– Я могу тебе показать.
Он смотрит на меня сверху вниз, ожидая, когда я приму решение. Он видит это по моему лицу еще до того, как я успеваю произнести вслух. Взяв меня за руку, он ведет меня по тускло освещенному коридору, в котором так тихо, что каждый наш шаг зловещим эхом отдается вокруг. Он открывает тяжелую, украшенную резьбой деревянную дверь в конце коридора. Комната огромная. В ней стоит еще одна кровать с балдахином, а из окон открывается невероятный вид на обширную территорию особняка.
– Итак, ты остаешься здесь и делаешь что?
В моем голосе слышится дрожь. Я неуверенно прохожу по комнате, осматривая все вокруг. В углу стоит стул, лицом к кровати, и когда Баз садится туда и откидывается назад, оценивая меня, волосы у меня на затылке встают дыбом. Приходит осознание.
– Нет, – я качаю головой. – Я не буду спать с твоими друзьями. Если ты так думаешь.
У меня сжимается грудь. Он сказал, что никогда так со мной не поступит. Боже, как все поменялось.
Баз усмехается. Звук похож на гравий. Глубокий и хриплый.
– Никто к тебе не прикоснется, Маккензи.
Я хмурюсь.
– Ох. – я пытаюсь сдержать свой гнев и скрыть боль в голосе, но она все равно сквозит. – Тогда зачем ты сюда пришел?
Он сидит и наблюдает за мной, вероятно, прикидывая, как я отреагирую на эту новость. Через мгновение он пожимает плечами, будто ему на все наплевать.
– В основном, чтобы посмотреть.
Я качаю головой и усмехаюсь.
– Думаешь, я поверю, что ты приходишь сюда и никого не трахаешь? У тебя в распоряжении эта комната и ты просто смотришь? – мои губы сжимаются в мрачную линию. – Ты лжешь.
– Вопреки тому, во что ты веришь, есть только одна девушка, которую я хочу трахнуть. И она единственная, кто стоит в этой комнате.
Сильная дрожь пробегает по моему телу, у меня перехватывает дыхание. Желудок проваливается, а на лбу выступает пот.
Я прочищаю горло, оглядывая комнату, не уверенная, что пока могу смотреть ему в глаза.
– Тогда зачем ты привел меня сюда? Ты мог бы сделать это в пентхаусе.
Он пожимает плечами.
– Убить зайцев одним выстрелом. У меня была встреча с Пьером. Он пригласил нас. Я подумал, что тебе это может быть интересно.
Я смеюсь, но без юмора.
– Ты действительно думал, что мне это понравится? Ты меня хоть знаешь? Мне не нравится смотреть, как другие трахают друг друга.
Баз хихикает, больше про себя, качая головой.
– Ох, но, грязная девочка, я думаю, что тебе нравится это. Думаю, тебе нравится смотреть. Я чувствовал твой запах в той комнате. Твое возбуждение от того, что ты просто смотришь, как они занимаются сексом. Твое тело наклонилось ко мне, когда он взял ее сосок в рот. Когда он провёл своим членом по ней, твое дыхание изменилось. Как и сейчас, твои глаза расширены. Потому что ты моя грязная девочка, Мак, и тебе это нравится.
От стыда мои щеки розовеют, и я смотрю в пол. Я закрываю глаза, судорожно втягивая воздух, от которого у меня сжимается грудь.
– Прекрасно. И? Это человеческая природа. Дерьмо, подай на меня в суд.
Баз ухмыляется, зная, что он держит меня именно там, где хочет. Это не то, в чем я бы никогда не призналась вслух, не говоря уже о ком-то еще, и он знает. Именно такой эффект производит Баз.
– Мне нужно, чтобы ты была честна со мной сейчас, Маккензи, или навсегда замолчи. Ты хочешь уйти? Это твой шанс.
Я должна сказать «да». Я знаю, что должна. Но вместо этого я сглатываю и встряхиваю головой. Такое чувство, что я только что приговорила себя к смерти.
Баз одаривает меня захватывающей дух улыбкой. Это проходит до самой сердцевины. Мне не хватало этой улыбки.
– Как далеко ты готова зайти, чтобы вернуть себе свободу, Маккензи?
Медленно краска отходит от моего лица.
– Ты сказал, что я здесь не для этого, – говорю я сквозь зубы. – Если ты собираешься трахнуть меня, трахнуть меня с этими отвратительными богатыми мудаками, тебя ждёт еще одна вещь.
Его челюсти сжимаются.
– Ты так думаешь? Думаешь, я позволю другому мужчине трахнуть тебя, пока я стою и смотрю?
– Я уже больше ничего не знаю.
Его глаза сужаются, и он встает со стула, направляясь ко мне.
– Ты моя, Маккензи. Хочешь ты этого или нет. Это означает, что я говорю, когда и как я тебя трахну. Это означает, что киска принадлежит мне. Поняла? А теперь скажи мне, ты все еще хочешь уйти? Последний шанс.
Он стискивает последнюю часть, будто едва сдерживается.
– Нет, – шепчу я, решая свою судьбу.
В этот момент раздается стук в дверь. Он даже не говорит «войдите», но дверь все равно открывается, и входит красивая рыжеватая блондинка. Она стройная с великолепными изгибами и костной структурой, за которую я бы убила. Она потрясающе красива, и от одного ее вида мое сердце сжимается в груди. Я представляю, как они с Себастьяном проводили время вместе в этой постели. Я ненавижу это. Я ненавижу ее. И это заставляет меня ненавидеть его немного больше, чем я уже ненавижу.
