Текст книги "Точная Копия (ЛП)"

Автор книги: Рут Стиллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 5

КЕЙТ

– Какого хрена мы здесь? Я думал, мы направляемся к тебе! – возмущается Джон.

Мы все выбираемся из лимузина, и швейцары сразу же проводят нас внутрь, прежде чем охрана проводит нашу группу в VIP–зону на втором этаже клуба “Жара”. Фелисити бросает на меня настороженный взгляд, пока мы идем по слабо освещенному коридору. Впереди нас Луна крепче сжимает руку Зака. Она ненавидит подобные места.

И не могу сказать, что мне нравятся такие места. Они кишат женщинами и мужчинами, которые хотят переспать друг с другом. Если это в их стиле, тогда ладно. Но это не для меня.

Я могла бы ответить на вопрос Джона – он привел нас сюда, чтобы переспать.

– Я не хотел тратить день с похмелья на уборку своей квартиры, – перекрикивает Дженсен громкую музыку.

– У тебя есть уборщица! – кричит Джон в ответ. – Ты же знаешь, я ненавижу это место.

– Слишком много людей, – Фелисити прижимается ко мне, когда мы идем рука об руку в гостиную с отдельным баром и мягкими черными диванами.

– Уга, – отвечаю я. Плейбойские дни Джона в основном проходили здесь после игр; сомневаюсь, что он хотел быть здесь сегодня вечером. – Он ведет себя как эгоистичный придурок.

Фелисити заливается смехом, когда мы присаживаемся на один из диванов.

– Опять это британское влияние, – отвечает она со своим сильным английским акцентом.

– Что такое? – Дженсен подходит и встает передо мной. В накрахмаленной белой рубашке, закатанной до локтей, черных брюках выше щиколоток и мокасинах, я не могу отрицать, что он выглядит восхитительно. Его стиль одежды всегда был безупречен. Он не сводит с меня глаз, проводя рукой по своим блестящим, почти черным волосам. Он полностью в моём вкусе.

Каждая. Частичка.

Не считая фактора засранца.

Я прочищаю горло и решительно смотрю ему в глаза.

– Я сказала, ты эгоистичный придурок, – я обвожу рукой комнату, указывая на Джесси, Фелисити, Джона и Зака, который прикрывает Луну, прижав её к себе на противоположном диване. – Никто не хочет быть здесь. Кроме тебя.

Он неловко переминается с ноги на ногу и смотрит на своего лучшего друга Джесси в поисках поддержки. В ответ он засовывает руки в карманы и кривит губы в сторону.

– Я не совсем против. Я готов к вечеринке.

Дженсен расправляет плечи.

– А я готов выпить, – он переводит взгляд со своего бывшего капитана на нового. – В память о старых временах.

– Прекрасно, – отвечает Джон. – Но никаких девушек.

Сюрприз, гребаный сюрприз, здесь есть девушки.

И они повсюду окружают Дженсена. Не то чтобы он протестовал; он пригласил брюнетку к себе на колени, и именно там она находилась последние десять минут.

По ощущениям, прошло десять часов.

Она молодая, симпатичная, и они болтали без умолку. Я думала, что самое худшее в том, что приходится быть свидетелем этого – то, как они притираются друг к другу. Но в основном из–за того, что он ни разу не посмотрел на меня. Если бы я не была на людях, я бы дала себе пощечину, чтобы выйти из транса. Я никогда не была такой из–за парня. Я не вела себя так из–за хорошего парня, как Том. Но, о нет, я начинаю нервничать из–за такого придурка, как Дженсен Джонс.

– Пойдем со мной в главный бар, – я так увлеклась, что не замечаю, как Луна останавливается рядом со мной, пока я сижу, крутя в руках лямки своей сумочки.

– Что?

– Пойдем со мной. Подальше от него, – мягко поясняет она, протягивая руку.

– Подальше от кого? Я в порядке, – отвечаю я.

Она склоняет голову набок и мягко смотрит на меня.

– Я тебе не верю.

Я усмехаюсь.

– Детка, я люблю тебя, но ты всё неправильно понимаешь. Он... – я бросаю взгляд на Дженсена. – Это не влияет на меня.

– Значит, спуститься выпить со мной не должно быть проблемой. Не так ли?

Я оглядываюсь в поисках своей второй лучшей подруги, но она занята, сидя на коленях у Джона в баре.

Новый смех брюнетки заставляет меня снова посмотреть в их сторону, и я ненавижу то, как у меня сводит живот при виде этого. Обхватив рукой её затылок, он притягивает её голову ближе, чтобы прошептать на ухо. Моё тело снова предает меня, по рукам бегут мурашки. То, что она, должно быть, чувствует прямо сейчас.

Луна выхватывает у меня сумку.

– Пойдем. сейчас.

Просто потому, что я больше не хочу ничего видеть, я следую за ней, когда она берет меня за руку и выводит нас из VIP–зоны.

– Будь осторожна, Ракета. Я рядом, если тебе что–нибудь понадобится, – кричит Зак, когда мы выходим.

Мило улыбаясь ему, она, не теряя времени, тащит меня вниз по лестнице в главный бар.

Мы занимаем единственные два свободных стула у стойки, когда Луна поворачивается ко мне с решительным выражением лица.

– Он пьян.

– Разве? – спрашиваю я.

Она в отчаянии закатывает глаза.

– Ты же знаешь это. Ты смотрела, как он глотает текилу, как будто это вода.

Да, видела.

– По–моему, ему это нравится. Его новая подруга, похоже, наслаждается его обществом, – мой ответ пронизан сарказмом, но я ничего не могу с собой поделать. Я больше не могу сопротивляться, и у меня такое чувство, что Луна не отпустит это просто так. Она задает вопросы о нас с прошлого года.

– Что случилось, Кейт?

VIP–зона видна с того места, где мы сидим, но из–за ограждения я не могу разглядеть никого, кто сидит, только Зака, который стоит и наблюдает, хотя он и безуспешно пытается сделать вид, что это не так.

Я внутренне ухмыляюсь его одержимости. Простак.

Вздыхая, я придвигаю к себе заказанный мохито.

– Мне больше нечего сказать, кроме того, что я тебе уже рассказывала. Однажды вечером в “Райли” мы сблизились. Он хотел, чтобы это было на одну ночь, а я нет. Поэтому, когда я сказал “нет”, он нашел это в другом месте.

– С той рыжей?

Я киваю и делаю глоток.

– Фелисити упомянула, что ты тоже была с другим парнем.

Я снова киваю. Я не лгу людям, не говоря уже о своих лучших друзьях.

– Он подошел ко мне в баре, и когда я увидела Дженсена с другой девушкой, я воспользовалась этим.

Она ухмыляется.

– Вы двое как подростки.

Он выводит меня из себя до чертиков.

– Потому что ты хочешь его. Он влияет на тебя. И мне жаль, что я огорчаю тебя, но ты не оправилась от той ночи.

Я опускаю соломинку в кубики льда, измученная отрицанием.

– Скажи мне что–нибудь, чего я не знаю.

– Что ж, тогда все становится еще хуже. Вы оба переживаете из–за этого больше года, но отказываетесь отступать. Вы признаете друг друга только для того, чтобы подразнить.

Я окидываю взглядом VIP–зону и тут же жалею, что сделала это. Держась за руки, Дженсен и брюнетка идут к бару. Я не удивлена, что она ведет его, поскольку он выглядит ещё более неуверенным, чем когда мы уходили.

– Он оправился. Посмотри наверх, – я показываю Луне, куда я смотрю.

Даже глядя на нее сбоку, я вижу, как ее брови поднимаются к линии роста волос.

– Да, он пьян и ведет себя как придурок, – она поворачивается ко мне, откашливаясь. – Не думаю, что майка Джесси помогла.

Я пожимаю плечами.

– Я была в его майке в ту ночь, и это ничего не значило, так почему это должно что–то значить для Джесси? Он знает, что мы просто друзья.

– Да, Джесси знает.

По всему клубу разносится смех, и даже сквозь громкую музыку мы не пропускаем его.

Словно история повторяется, я смотрю, как Дженсен с напитками в руках, спотыкаясь, плетется за брюнеткой, когда она выводит его из VIP–зоны в темный коридор.

Я больше не могу здесь находиться. Мне не нужно смотреть это дерьмо. Если он пытается заставить меня ревновать, то он зашел слишком далеко. Но, честно говоря, я не думаю, что ему есть дело до меня, моих чувств или чьих–либо еще, если уж на то пошло.

Он эгоистичный придурок.

– Я иду домой, – объявляю я, отодвигая свой стул.

– Кейт.

Я качаю головой, мои волосы падают мне на лицо, надеюсь, скрывая блеск моих глаз.

– Какую бы игру он ни затеял, это не из–за меня. Это всё из–за него, потому что это всё, что его волнует

– Кейт, просто поговори с ним.

Я опускаю голову и снова смотрю на Луну.

– Зачем? Чтобы он мог сказать мне, насколько хороша была рыжая? Потому что это всё, что он делает – спит со всеми подряд и устраивает вечеринки.

И проникает мне под кожу.

И постоянно находится в моих мыслях.

И заставляет меня чувствовать себя уязвимой.

– Позволь мне и Заку отвезти тебя домой.

Я качаю головой и беру свою сумочку.

– Нет. Мне просто нужно побыть одной. Я и так сказала слишком много.

– Но ты всегда можешь поговорить со мной. Ты же знаешь, я бы никогда никому ничего не рассказала.

Я делаю шаг назад и наклоняюсь к ней, целуя её в щеку.

– Я знаю, и я люблю тебя за это. Но некоторые люди просто не могут находиться в одной комнате.

– Это не очень хорошо для нашей компании.

Я делаю глубокий вдох. Она права.

– Я знаю. Мне нужно поработать над этим. Приближается свадьба, и мы проведем вместе несколько дней, поэтому нам нужно, по крайней мере, вести себя цивилизованно. Однако прямо сейчас мне просто нужно пространство, чтобы собраться с мыслями.

Она кивает и одаривает меня мягкой, как у Фелисити, улыбкой.

– Это нормально – признать, что у тебя есть к нему чувства.

О, да, у меня есть чувства. Которым я хотела бы надрать задницу на следующей неделе.

Я заправляю волосы за уши и улыбаюсь ей в ответ.

– Я просто разочарована тем, как он вел себя той ночью, а теперь и сегодняшним вечером. Он притащил нас сюда ради своих собственных нужд и не учел ничьих других. Мой голос дрожит, когда я пытаюсь сохранить ровный тон.

– Позволь нам отвезти тебя домой.

– Останься. Зак здесь, чтобы отпраздновать с мальчиками, а я в любом случае лишняя, – вздыхаю я.

Луна открывает рот, без сомнения, чтобы возразить, но я успеваю первой.

– Останься. Я возьму такси.

Поворачиваясь на высоких каблуках, я посылаю ей воздушный поцелуй с хорошо отработанной фальшивой улыбкой и ухожу оттуда.

Это последний раз, когда Дженсен гребаный Джонс унижает меня.

ГЛАВА 6

дженсен

– Клянусь всем святым, если тебя ещё раз стошнит на пол моей ванной, я выгоню тебя из этой квартиры навсегда.

– Тогда позволь мне умереть, – отвечаю я, переворачиваясь на бок. Я понятия не имею, где я, но почти уверен, что это голос Фелисити. Британский акцент невозможно не заметить.

– Поверь мне. Учитывая то, как ты вел себя прошлой ночью, я испытываю искушение позволить этому случиться. Но ты нравишься Джону, так что, очевидно, я должна сохранить тебе жизнь.

Я стону от боли.

– Где я? – спрашиваю я.

– На полу в моей ванной. Где ты был всю ночь.

Я пытаюсь сесть, но ударяюсь лбом о нижнюю стенку унитаза.

– Чёрт!

– Я оставлю при себе своё сочувствие, если ты не против.

Приоткрываю глаз, и в поле зрения медленно появляется очень разозленная британка. В пижаме и тапочках–кроликах она стоит там, уперев руки в бедра.

– Что я сделал не так? – спрашиваю я, морщась от пульсирующей боли в голове, когда сажусь прямо.

Она усмехается и передает мне стакан воды и две таблетки обезболивающего.

Я глотаю воду и таблетки, и медленно, но чертовски верно та ночь начинает возвращаться ко мне в виде смутных образов.

– Мы ходили к Райли, верно?

– Да, продолжай, – растягивает слова Фелисити.

Почесывая голую грудь, я протягиваю пустой стакан.

– Мне понадобится ещё немного жидкости, чтобы мой мозг заработал.

Выхватив стакан у меня из рук, она поворачивает кран и снова наполняет стакан, возвращая его мне.

– Хочешь, я объясню тебе, что произошло вчера вечером, Джей Джей?

Чёрт, Джон, должно быть, напуган до смерти девяносто процентов времени.

Я слышал это прозвище несколько раз и только от блондинки. Но от того, как ледяным тоном Фелисити произносит его, у меня бегут мурашки по коже.

Что, блядь, я наделал?

Я киваю один раз, прогоняя поднимающуюся желчь водой.

– Ну, с чего мне начать? Ты помнишь, как пригласил нас всех в клуб “Жара” после “Райли”?

Я киваю; да, я помню это, поскольку принял решение, будучи ещё трезвым.

– А ты помнишь, как объявлял, насколько пьяным ты планировал стать?

Я снова киваю.

– А текилу?

– Как я могу забыть, – стону я.

– А как насчет грудастой брюнетки, прижатой к тебе всю ночь?

Я вскидываю голову, чтобы посмотреть на неё.

– Да, Дженсен. Хотя она была частью твоего плана, верно?

Я не переспал с ней. Я бы не стал. Я больше не делаю этого, потому что это, блядь, бессмысленно.

– Я с ней не переспал.

– Я знаю, – её тон немного мягче. – Но это правда?

– Тебе придется ввести меня в курс дела. Это всё, что я помню.

– Это правда, что ты без ума от неё?

– Брюнетка? Я даже не помню её имени.

– Не брюнетка. Кейт.

Меня охватывает смущение. Что за хуйню я ей наговорил? Я провожу руками по лицу, но останавливаюсь, когда мою правую щеку начинает жечь.

Фелисити хихикает.

– Вот тут–то она и дала тебе пощечину.

Чёрт!

– Кейт?

– Нет, брюнетка. Она затащила тебя в темный коридор. Ты был совершенно пьян, поэтому я побежала за тобой, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Следующее, что я помню, это то, что она пыталась взобраться на тебя, но ты сказал “нет” и попятился. Затем невероятно хриплым голосом ты сказал ей, что “без ума от принцессы Кэтрин, даже если она меня терпеть не может”. И вот тогда она дала тебе пощечину и ушла.

Господи. Я назвал её принцессой Кэтрин.

– Значит, это правда?

Разжимая пальцы, которые всё ещё прикрывают мои глаза, я сосредотачиваюсь на Фелисити.

– Никто больше не должен знать.

Она задумчиво барабанит розовыми ногтями по столешнице.

– У меня нет секретов от Джона.

– Прекрасно. Никто, кроме вас двоих.

– Договорились.

– Я...да...чертовски одержим ею.

Руки Фелисити взлетают ко рту, когда она громко ахает.

– Я знала это.

Я опускаю руки, а затем втягиваю голову в плечи.

– Я не могу выбросить её из головы. С той ночи у Райли. Я ни с кем не был уже некоторое время, так как не интересует никто, кроме неё. Впрочем, это ничего не меняет; она меня ненавидит.

– Дженсен. Только что у тебя на коленях была Кейт, а в следующую минуту ты трахаешься с какой–то рыжей!

Качая головой, я зажмуриваю глаза, в висках всё ещё стучит.

– Лучшая подруга сестры.

– ЧТО?!

– Господи, не кричи, – я морщусь. – Всё не так. Она была пьяна, поэтому я проводил её домой. Конец истории. Но Кэтрин всегда должна быть права и решила, что я переспал с кем–то сразу после того, как она сказала мне идти нахуй.

Скрестив руки на груди, она недоверчиво качает головой.

– Она ещё больше разозлилась на тебя после прошлой ночи.

Становится только лучше.

– Что, по её мнению, я сделал?

– То же самое. Что ты переспал с другой женщиной, чтобы заставить её ревновать.

– Как будто на ней была майка Джесси?

– Вы двое невыносимы, ты знаешь это?

Я со стуком прислоняюсь спиной к кафельной стене и протягиваю стакан за новой порцией воды.

– Ага.

– Тебе нужно поговорить с ней. Если эта ледяная атмосфера сохранится и в день нашей свадьбы, я...

– Я знаю, – говорю я на выдохе. – Я знаю.

– Что ты собираешься делать?

Схватившись за шею, я перебираю в уме варианты. Она такая же упрямая, как и я, так что придется потрудиться, чтобы привести её в чувство после всего, что произошло.

– Я позвоню ей и попытаюсь всё уладить.

Она приподнимает бровь.

– Ну, это само собой разумеющееся. Я имела в виду, что ты собираешься делать, чтобы сказать ей о своих чувствах?

Я усмехаюсь.

– Ничего. Ты думаешь, я поставлю всё на карту ради женщины, которая вторгается в мои сны по ночам, но едва может взглянуть на меня, когда я вижу её? Ты же не думаешь, что подобные чувства пугают меня до чертиков, и именно поэтому я так долго сдерживался? – я изо всех сил стараюсь говорить ровным тоном, но в конце мой голос дрожит, и я ненавижу это. Я ненавижу, что показываю себя таким.

– О, детка, я...

Я поднимаю руку.

– Не начинай, пожалуйста.

– Хорошо, но я не знала, что ты так к этому относишься. Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?

– Нет! – говорю я, намного резче, чем хочу. – Нет, ни о чём из этого не говори. Я объясню, что произошло и у Райли, и прошлой ночью, и всё остальное... – я хватаю свою рубашку с пола в ванной. Чёрт возьми, мне нужна моя кровать.

– Остальное зависит от неё

Джон

«Фелисити только что рассказала мне. Хочешь поговорить об этом?»

Примерно так же сильно, как я хочу получить по голове.

Я

«Нет.»

Джон

«Ладно, я здесь, если хочешь. Но тебе нужно поговорить с ней, приятель. Держать такое дерьмо в себе вредно для здоровья. Сколько я себя помню, между вами всегда были разногласия, а теперь я узнаю, что она тебе нравится? Забавный способ показать это.»

Нравится? Нет. Скорее одержим, увлечен, схожу с ума от потребности. Но насколько это просто похоть, страстное желание затащить ее в свою постель столько раз, сколько смогу? В половине случаев она выводит меня из себя, а в другой половине я делаю то же самое. Невозможно отрицать мою потребность трахать её всеми способами до воскресенья. Но я также не могу отрицать, что безумное влечение проникает глубже, чем мой член. Каждый раз, когда я смотрю на неё, я вижу, что скрывается за этими фальшивыми улыбками и холодными голубыми глазами. Там есть боль. Я чувствую это в ней. И это дерьмо приводит меня в полное замешательство.

Я

«Я сказал, что поговорю с ней.»

ДЖОН

«Хорошо.»

Сидя за кухонным столом с чашкой кофе в руке, я закрываю наш чат и прокручиваю вниз до контактной информации Кейт. Мы не созванивались и не переписывались с тех пор, как я отправил ей тонну подмигивающих смайликов в тот вечер, когда она пришла на игру в моей майке.

Сколько раз я прокручивал эти сообщения. Когда я менял телефон, я убедился, чтобы сообщения остались

Я

«На арене какая–то симпатичная блондинка в моей майке. Случайно не знаешь, кто она? ** десять тысяч подмигивающих смайликов **»

Кейт

«** Покрасневшее лицо ** Удивлен, что ты заметил меня с другой стороны льда.»

Я

«Ты была первой и единственной, кого я увидел.»

Чёрт возьми. Где всё пошло не так?

Я делаю глоток кофе, а затем начинаю набирать ванильное сообщение с просьбой встретиться или хотя бы ответить, чтобы я мог объяснить, но кого я обманываю? Единственный ответ, который я, скорее всего, получу, – это моё второе, “Иди нахуй”.

Поэтому вместо этого я нажимаю на верхний правый угол, осторожно прикладываю телефон к уху и жду.

Один гудок.

Два.

Три.

Четыре.

Она не собирается отвечать.

Голосовая почта.

Я отключаю звонок и начинаю набирать сообщение.

Я

«Привет. Я пытался дозвониться, но попал на твою голосовую почту. Послушай, мы можем поговорить? Мне нужно кое–что сказать.»

Ты снишься мне каждую ночь.

Отправлено.

Я отбрасываю телефон в сторону и стону. Что за гребаный беспорядок. Я не ожидаю, что мы станем лучшими друзьями, но если я собираюсь терпеть пытку находиться рядом с ней, то мне нужно, по крайней мере, добраться до того, что она не захочет оторвать мне голову.

Поднимаясь, я направляюсь под ледяной душ, но успеваю дойти только до коридора, когда звонит мой мобильный.

Я бегу обратно и хватаю его.

Кейт

«Не думаю, что тут есть о чём говорить, Дженсен. Я сказала Луне и Фелисити, что буду вежлива с тобой. Но просто знай, я устала играть в игры.»

– Аааа! – я швыряю телефон в стену кухни. Слышен треск, когда он разлетается на куски, рассыпаясь по моему светлому деревянному полу. Хотя, наверное, ему повезло больше, чем моей стене. На белой краске есть выбоина, обнажающая гипсокартон под ней.

Я ненавижу то, что хочу её. Я ненавижу то, что она держит меня на ладони, сжимает в своих объятиях, когда захочет.

Но больше всего, в этот момент, прямо здесь, я ненавижу то, как она назвала меня Дженсеном.

Я Джей Джей.

ГЛАВА 7

ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

КЕЙТ

Я достаю свой тяжелый чемодан из багажника такси и рассчитываюсь с водителем.

Когда машина трогается с места, хрустя гравием на подъездной дорожке, я поднимаю взгляд на идеальный английский коттедж. Вся поездка сюда была похожа на сцену из «Бриджертонов». Я бывала в Лондоне раньше, но никогда в Оксфорде и никогда в такой сельской местности.

Я понимаю, почему Джон был так полон решимости жениться на Фелисити здесь, в доме её покойных родителей. Это потрясающе. Фиолетовая глициния обвивает классическое английское белое крыльцо, огромные головки цветов идеально обрамляют вход. В каменном коттедже с двойным фасадом под каждым окном находятся корзины с цветами, и я улыбаюсь сочетанию фиолетового и зеленого, которое ему явно нравится. Надо отдать ему должное, он не упускает ни одной детали. Никогда, когда дело касается его второй половинки.

Я полетела другим рейсом, чем Луна и Фелисити, которые уже здесь. Дело, которое, как я думала, я завершила, пришлось отложить в последнюю минуту, и я не доверяла никому другому довести его до конца. Так что я задержалась, и вчера пришлось много разгребать до покраснения глаз. Я должна быть здесь сегодня, поскольку, в манере Джона празднование длятся не один день, а два. Не то чтобы я жалуюсь, потому что мне не терпится провести каждую секунду со счастливой парой. Никто не заслуживает “Долго и счастливо” больше, чем эти двое.

Я дважды стучу большим медным кольцом по двери, но у меня перехватывает дыхание, когда дверь распахивает последний человек, которого я ожидала увидеть.

– Кейт. Эм, привет.

Там, во всей своей долбаной красе, стоит Дженсен Джонс. Ах. Почему он должен носить кепки задом наперед?

– Привет, – выдыхаю я. Если не считать пары предсвадебных обедов, на которых мы оба побывали, мы почти не разговаривали, разве что передали друг другу корзинку с хлебом и вежливо поблагодарили.

– Я думал, ты, эм, флорист. Сегодня приедут устанавливать арку.

Я киваю, и мы неловко смотрим друг другу в глаза.

– Нет. Просто я.

Он теребит тонкую белую футболку, которая на нем, а затем протягивает руку, чтобы взять мой чемодан. Я кладу руку на ручку.

– Я справлюсь, спасибо.

Я не упускаю из виду, как прищуриваются его глаза, когда он смотрит на меня, но не могу сказать, от разочарования это или от того, что я просто нравлюсь ему примерно так же сильно, как и он мне.

– Прекрасно.

Отступив в сторону, он придерживает тяжелую белую деревянную дверь, и я выхожу в коридор.

– Где остальные?

– В саду. Родители Джона с Адамом только что приехали, поэтому они проводят некоторое время, показывая ему сад и дом. Я зашел внутрь, чтобы нас было не слишком много.

Адам, брат Джона, страдает аутизмом и имеет некоторые проблемы с сенсорным восприятием. Он может быть ошеломлен толпой людей, особенно когда находится в незнакомой обстановке. Но я уверена, что у него всё в порядке, так как он со своим человеком номер один, Фелисити. Эти двое неразлучны, и такой связи я никогда не видела.

Что меня удивляет, так это то, как Дженсен подумал о ком–то другом. Он зашел внутрь, чтобы дать Адаму пространство, в котором тот нуждался.

Я быстро отмахиваюсь от этого чувства. Одно мгновение не отменяет бесчисленных придурковатых поступков, которые он совершал.

– Ладно, ты знаешь, где моя комната? Я могу оставить свой чемодан.

Я стою у подножия деревянной лестницы. Это место действительно потрясающее. Джон потратил целое состояние на восстановление его первоначальных черт.

Дженсен подходит на шаг ближе и протягивает руку, чтобы взять мой чемодан.

– Твоя комната рядом с моей. Я могу поднять его – выглядит тяжелым.

Я разочарованно упираю руку в бедро.

– Знаешь, тебе не нужно притворяться.

Его брови в замешательстве сошлись на переносице.

– Притворяться?

– Что я тебе нравлюсь, что мы нравимся друг другу. Мы можем просто существовать в одном пространстве следующие два дня и не ссориться, а затем разойтись в разные стороны для детоксикации.

Издав невеселый смешок, он засовывает руки в передние карманы своих черных джинсов с низкой посадкой.

– Я не испытываю к тебе ненависти.

– Но я тебе не нравлюсь.

Он втягивает голову в плечи и смотрит в пол.

– Я думал, ты не хочешь разговаривать.

– Я не хочу разговаривать.

– Тогда что мы здесь делаем? Позволь мне отнести твой багаж наверх. Во–первых, потому что он выглядит безумно тяжелым, а во–вторых, – он поднимает голову, глядя на меня с таким напряженным выражением, что у меня подгибаются колени. – Потому что я джентльмен.

Я усмехаюсь.

– Хa! Хорошо.

Он наклоняется вперед, хватая мой чемодан за ремень.

– Я не давала согласия нести мой багаж. Я...

– Неважно, – выпаливает он, поднимаясь по лестнице, перешагивая через две ступеньки за раз.

Скидывая кроссовки, я бегу за ним.

– Верни мне мой чемодан.

Он останавливается на полпути и резко поворачивается ко мне.

– Напомни мне. Когда тебе исполнится тридцать шесть?

– В августе.

– Тогда начинай вести себя соответственно.

Он продолжает подниматься по лестнице, и я преследую его по коридору, пока он не останавливается перед дверью, которая, как я предполагаю, ведет в мою спальню.

– А как насчет тебя? Когда ты достигнешь половой зрелости?

Положив руку на круглую латунную ручку двери, он поворачивает её, а затем оборачивается с самодовольной ухмылкой, которая выглядит слишком сексуально.

– Я уже. Но ты продолжаешь упускать возможность выяснить это.

Есть так много способов проанализировать это утверждение. Но я игнорирую все искушения выяснить, насколько зрелым является тридцатидвухлетний Дженсен Джонс.

Ну уж нет.

Он исчезает в комнате, и я следую за ним. Посреди комнаты стоит кровать королевских размеров с матовым латунным каркасом. Украшения нежно–розовые и очень девчачьи; даже одеяло розовое. Я оцениваю своё окружение на следующие два дня.

– Это, должно быть, комната Луны.

Он смеётся и ставит мой багаж на белый деревянный сундучок у кровати.

– Они все такие. Оборки и прочее дерьмо.

Я сдерживаю смех над его описанием – не нужно его поощрять.

– Знаешь, ты можешь смеяться, даже улыбнуться мне.

Я сжимаю губы.

– Я сделаю это, когда ты скажешь что–нибудь смешное.

Он подходит ко мне, и воздух потрескивает от напряжения. Я знаю, что переспать с ним было бы умопомрачительно потрясающе, и я ненавижу то, что осознаю это.

Между нами едва ли метр, когда я ощущаю запах его землистого одеколона. В последнее время я не была с ним достаточно близка, чтобы заметить это, но вместе с этим пришло воспоминание о той ночи у Райли, когда я сидела у него на коленях.

Я сжимаю бедра вместе, вспоминая, какие ощущения он вызывал во мне, точно такую же реакцию я испытываю сейчас.

– Я заставлю тебя улыбнуться мне, даже если это будет последнее, что я сделаю, принцесса.

Принцесса.

О, он думает, что он забавный. То, как он приправил это сарказмом, и я готова поспорить, что он точно знал, как сильно это меня разозлит.

– Ещё салата, Кейт? – Дженни, мама Джона, выводит меня из транса. Стоя надо мной с миской, остальные молча смотрят на меня, пока мы сидим за огромным круглым столом на открытом воздухе и ужинаем.

Как долго я вот так сижу?

– Ммм? О, нет, нет, спасибо, – наконец отвечаю я.

Дженни мило улыбается и, развернувшись, направляется на кухню.

– Ладно, давайте ещё раз обсудим наши планы, поскольку кое–что изменилось, – начинает Джон. Он наклоняется, достает папку из–под сиденья и начинает листать страницы.

– Пожалуйста, скажи мне, что это не твой свадебный планер, – говорю я, мои глаза вылезают из орбит от огромного объема информации. – Я делала меньше заметок, когда готовилась к работе в баре.

За столом раздается пара смешков, и я наблюдаю, как плечи Адама трясутся от смеха.

– Ты побрызгал каждую страницу духами Фелисити? – добавляет он.

Джон указывает на него, а затем на меня.

– Не начинайте. Это сложная операция, и я хочу, чтобы она прошла идеально для моей жены.

– Она будет идеальной. Пока мы говорим “да”, так и будет, – Фелисити кладет свою руку поверх руки Джона.

– Она здесь, так что это хороший знак, – добавляет Дженсен, но я не смотрю на него. Я не смотрела на него после того момента в спальне.

Джон закатывает глаза и продолжает.

– Итак, порядок прохода к алтарю меняется. Изначально в очереди были я и Фелисити, очевидно, затем мой шафер и подружка невесты, затем Дженсен и Луна. Но... – он озабоченно прочищает горло. – Я изменил так, чтобы Луна и Зак шли вместе. Совсем скоро они сами пойдут к алтарю.

– Звучит хорошо, – соглашается Дженсен.

Нет, это не звучит хорошо.

Я тычу пальцем в помидор черри на своей тарелке. Успокойся, Кейт. Тебе нужно вести себя вежливо. Ты всего лишь возьмешь его за руку; всё закончится в мгновение ока.

– А ты, детка, тебя это устраивает? – спрашивает Фелисити с другого конца стола.

Я мило улыбаюсь.

– Конечно. Я с радостью соглашусь с тем, что будет лучше всего.

Я ничего не могу с собой поделать. Я бросаю взгляд на Дженсена, который смотрит прямо на меня с гордой ухмылкой на лице. Я прищуриваюсь и беру свой бокал. В ответ этот засранец, блядь, подмигивает.

Всего несколько секунд до прохода, и тебе даже не придется смотреть на него, Кейт. Я мысленно подсчитываю, как долго я реально смогу задерживать дыхание, чтобы мне не пришлось чувствовать и его запах.

– Наверное, нам стоит попрактиковаться сейчас, раз уж цветочная арка и проход уже готовы. Ну, знаете, как это делают на репетициях, – предлагает Дженсен.

Я, пожалуй, откажусь.

– Я не думаю, что в этом есть необходимость. Насколько это может быть сложно? – возражаю я.

Его губы приподнимаются, явно ожидая такого ответа.

– Это больше для того, чтобы двигаться в такт, чтобы убедиться, что мы синхронны.

Джон поворачивается к Дженсену через пару кресел от него.

– Для парня, который не верит в брак, ты определенно знаешь несколько вещей.

Это правда. Я оглядываюсь на этого засранца, и становится ясно, что на его высоких скулах проступает румянец. Он берет свой стакан с водой и пожимает плечами.

– Учитывая размер этого планера, я удивлен, что ты этого не знаешь. Холли выходит замуж в августе, и она уже целую вечность говорит о репетициях.

Джон выпрямляется.

– Да, что ж, в чем–то ты прав, приятель, – он барабанит пальцами по столу, а затем пролистывает несколько страниц в планере, в то время как у Фелисити отвисает челюсть от того, что она читает. – График плотный, но мы уложимся в него.

Луна тихо хихикает в ответ.

– Что? Джон приподнимает бровь.

Она хихикает, но явно про себя.

– Романтичная девчушка. Внутренняя шутка, не волнуйся.

Качая головой, он возвращается к своему расписанию.

– Завтра в десять утра мы все встретимся в саду после завтрака и обсудим процесс.

Не могу, блядь, дождаться.