Текст книги "Ахиллес, или Мир Аль-Азифа"

Автор книги: Руслан Бурбуля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Ты хочешь сказать, что все разумные появились в Аль-Азифе откуда-то извне. Вроде как я?

Что думал по этому поводу Арест Ахилл не узнал, так как херувим резко вскочил, после чего человек больно ударился головой об каменное крошево.

– Я чувствую приближение врагов.

– Вот спасибо тебе. Чуть голову не разбил… Ладно Арест, действуем, как договорились.

– Хорошо. – мягкими кошачьими прыжками, херувим направился в сторону желтоватого кустарника.

– Арест! – окликнул херувима ахеец.

Тот остановился и уставился на человека своими чуть раскосыми желтоватыми глазами.

– Ты это… Будь поосторожнее там.

Херувим лишь пренебрежительно фыркнул и направился дальше. Посмотрев в след удаляющейся фигуре, Ахиллес улыбнулся и направился в лес.

***

– Поднять всю Аллу, мы отправляемся на имперскую охоту. – Кариз был просто в бешенстве.

Рабы не знали, куда спрятаться в этом огромном дворце от взора своего разгневанного владыки. Даже стража дворца старалась лишний раз не попадаться на глаза своего императора.

– Мой повелитель. Смею Вам дать скромный совет. Не участвуйте в охоте самолично. Отправьте всю Аллу под предводительством доблестного Сарака, вашего командира. Он опытен и искусен, и проверен в походах.

Император гневным взором окинул своего придворного мага, с головы до копыт и выпалил:

– Достопочтимый Мэнг. Не уж то ты и впрямь думаешь, что я нарушу древний закон кенов. Кровь семьи, должна быть отомщена верховным предводителям ее Аллы. Меня же подымут на смех все кены. А некоторые Аллы даже могут потребовать смены правящего поголовья.

– Я все это прекрасно понимаю мой повелитель. – Мэнг аж побледнел под грозным взором императора. – Но вот чуют мои сердца, что нас всех ждет беда. По крайней мере, не участвуйте в ритуале самолично. Ведь обычай позволяет вам, как императору выбрать любого представителя вашего поголовья. Так пусть за честь и кровь правящей Аллы выступит Сарак.

Император неуверенно переминал своими копытами. Кариз прекрасно понимал, что те кому удалось убить четверых воинов, которые даже в войске кенов, считались не последними воинами, стоят того, что бы не делать скоропостижных решений. А он уже стар. Да, его время, как могучего воина давным-давно прошло и с этим ни чего не поделаешь. А вот Сарак в данной ситуации, лучший выход из сложившейся ситуации. К тому же в последнее время он через чур амбициозен и это не к добру.

– Действительно законы наших предков позволяют выбрать императору заступника. – Кариз погладил свою посеребренную бороду – Но вот кто выйдет вторым заступником. Ведь если верить рассказу Гура, поголовье погибло от двух существ. Херувима и Человека! – Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.

– Вторым воином могла бы стать… Гетрана.

– Хм-м-… Что ж решено. Вели позвать мне дворецкого.

Слушаюсь мой повелитель – Мэнг низко склонил свое человекообразное туловище и с довольным видом засеменил к выходу из покоев.

Император направился к северной стене, где были развешаны все его боевые палицы. Внимательно рассматривая развешанные на стене боевое оружие, Кариз услышал звон копыт о мраморный пол его покоев.

– Слушаюсь мой повелитель – дворецкий принадлежал к поголовью белой Аллы.

Их масть ни когда не отличалась воинственностью, а по сему, всегда считались верными слугами для любого правящего поголовья.

– Прикажи еще до заката собраться моей Алле на центральной площади Ассары… Мы выступаем на охоту.

– Слушаюсь повелитель.

По шороху, император догадался, как его дворецкий раболепно склонил перед ним свое тело и передние копыта.

'Все-таки прав маг. Не стоит рисковать самому. Пусть честь масти будет отомщена лучшими воинами Аллы. А вот детей не жалко. Я еще не старик… И до того, как меня призовут тени святых предков, с лихвой смогу покрыть еще не одну самку. Ведь все дети были буйного нрава и зачастую норовили унизить его своим скрытым неповиновением. Но вот человек и этот херувим, должны быть распотрошены как дикие аланы, а их головы будут не один год красоваться на черных шестах родной Аллы.'

Император вздохнул и на конец выбрал небольшую, но прочную булаву, рукоять которой, была сделана из черного древа маол, а на набалдашнике красовались бронзовые шипы.

'Ни чего скоро великий торг. Там я в волю отдохну от всей этой суеты'.

Довольный собой и принятым решением, Кариз направился к выходу из покоев.

Алла собралась в считанные минуты. Император объявил им свое решение и цель их похода. Когда новость облетела и достигла сознания каждого воина, по рядам чернокожих Кенов прошел удивленный вздох, который тут же сменился звериным блеском в черных глазах. Каждый из воинов теперь мечтал собственноручно растерзать тела презренных убийц всего поголовья императора.

Они выехали из Ассары в полном молчании. Попадавшие на глаза поданные империи, с удивлением смотрели в сторону удаляющихся воинов правящей Аллы. Двадцать три воина, включая и самого императора, безмолвно устремили бег своих копыт к озерному поселению, которое издревле считалось самым излюбленным охотничьим уделом их масти.

Гуру остался в столице. Представителю других Алл запрещалось даже присутствовать при столь древнем обычае предков. Поэтому отряд сейчас вел молодой кен, который не хуже своего повелителя ориентировался в данной местности.

Гул девяносто двух копыт сотрясали землю.

Алла двигалась соблюдая боевое построение. Впереди скакал впереди смотрящий. По бокам, от него, располагались самки, вооруженные большими дальнобойными луками. По приказу императора из вооруженной сокровищницы Аллы, лучницам были выданы полные колчаны с закаленными медными наконечниками. В центре боевого клина располагался сам император Кариз. Покрыв к полудню двенадцать лиг, разделяющих охотничий надел и золотой престол Кенов, Алла преодолела последний холм и выскочила на место предстоящей схватки.

***

Ахиллес решил расположиться в зарослях высокого кустарника. По объяснениям Ареста, это растение родило ядовитые ягоды, причем шипы кустарника, также были опасны для кожи любого живого существа. При попадании сока в кровь, этого не миролюбивого кустарника, который просто капал с колючек 'хру', у любого несчастного начинался нестерпимый зуд.

За спиной Ахиллеса находились первые стволы лесной просеки, за которыми он и решил укрыться, конечно, в случае крайней нужды. С левой стороны, примерно в двадцати шагах, располагались первые шалаши здешних обитателей. Кентавры наверняка должны были для начала обследовать именно поселок, а затем уж решать, куда могли подеваться их обидчики. Арест затаился где-то чуть правее. Желтоватые кусты, полностью сливались с телом херувима. Сколько бы не пытался разглядеть ахеец своего спутника, это ему ни как не удавалось. Естественное покачивание верхушек растения, от легкого ветерка и ни какого лишнего движения.

'Ну уж если я не могу ни бельма рассмотреть, копытным и подавно не удастся'.

С такими приятными мыслями, ахеец встретил новое эффектное появление двадцати трех кентавров, которые будто бы буря в безоблачную погоду, ворвались в безмятежную тишь окружающей действительности.

Не смотря на предположения ахейца, Кены не спешили исследовать местный поселок. Они стройными рядами выстроились спиной к глади озера и стали о чем-то совещаться. Через непродолжительное время, из их стройного строя выдвинулась одинокая фигура молодого самца, который с опаской, стал приближаться к тому месту, где валялись трупы их собратьев. Внимательно осмотрев место схватки кентавр вернулся в общий строй и что-то стал объяснять своему бородатому спутнику, чей лоб был охвачен красивым инкрустированным, железным обручем.

'А вот и император.' – догадался Ахиллес.

Он старался даже не дышать. Несмотря на то, что заросли прекрасно скрывали как его самого, так и его черно-золотые доспехи, рисковать раньше времени не стоило. Через еще какое-то непродолжительное время, вперед выдвинулся все тот же молодой кентавр. На едином языке Аль-Азифа он громко объявил:

– Я обращаюсь к тем, кто убил имперское поголовье правящей Аллы. Если в ваших жилах течет кровь воинов, а не моча степных шакалов… – Он сделал паузы видимо для того, что бы смысл слов дошел до тех к кому он обращался – …Покажитесь и мы согласно обычаев нашей расы и славной памяти своих достопочтимых предков, клянемся, что не причиним вам ни какого, преждевременного вреда.

Ахиллес краем глаза заметил небольшое шевеление в кустах где притаился херувим.

'Надеюсь у него хватит ума не идти на поводу своих эмоции'.

Ахиллес решил немного выждать для того, что бы убедиться в искренности произнесенных слов. Арест по видимому сумел преодолеть свой гнев.

Вспомнив, как херувим относится к подобного рода оскорблениям, Ахиллес решил, что дни этого молодого Кентавра сочтены. Тем временем кен продолжил.

– Мы знаем что вы… человек. – он произнес это слово бут то бы подавился какой-то гадостью – …и херувим – не покидали места схватки. Поэтому еще раз повторяю. Выходите и примите честный бой, как и подобает истинным воинам. Если человек не знает единого языка, мы подождем не которое время для того, чтобы херувим объяснил своему рабу – опять кислое лицо – …Все что было выше сказано.

Кентавр опустил голову и замолчал.

– Почему же сразу рабу!?! – это подал голос Ахиллес, который решил, что кентавры все-таки решили выяснить с ними отношение, через свой древний ритуальный обычай. – Я ему не раб, а он мне не хозяин, как в прочем и на оборот.

В ту же секунду, в сторону зарослей Ахиллеса, были устремлены смертоносные жала десяти длинных стрел. Тем временем ахеец продолжил.

– Исходя из рассказа моего друга херувима… – опять кислые мины теперь правда у всех участников карательного отряда – .Вы раса, которая умеет держать данное вами СЛОВО, а так, как у меня до сих пор не было ни одного повода для того, что бы усомниться в его знании, мы принимаем вызов.

Закончив свою речь, ахеец стал осторожно выбираться из своего укрытия. Спереди он увидел, как красивым прыжком, из своей засады выбрался и его крылатый спутник. Несколько стрел тут же уставились на новую цель. Подойдя в плотную к Аресту, Ахилл остановился и продолжил:

– То что произошло, ни каким образом не означает, что кентавры наши враги. Скорее наоборот, мы высоко ценим воинскую доблесть ваших воинов.

Арест краем глаза косо покосился в сторону своего спутника.

'Вот ведь заливает, как степной соловей. А ведь по интонации и впрямь можно во все это поверить.'

Из-за спин воинственных самок, появился пожилой Кен.

– Я Кариз. Император кенов и всех здешних земель на сотни сотен лиг в окружности. С кем я разговариваю? – его глаза были жестокими и в них угадывались искры ненависти.

Ахиллес выразительно посмотрел в сторону херувима и про себя подумал

'Давай Арест, начнем с тебя. Ты как ни как коренной житель этого бедлама, к тому же царь всего сущего в конце концов.'

В голове Императора и нескольких Кенов, стоящих возле него появился ответ херувима:

– Император ты имеешь честь общаться с одним из прямых потомков Царей этого мира. Мое имя Арест. Имя же моего прайда – РаАрест – Солнечная или Сияющая СМЕРТЬ.

'Ну и название' – весело подумал Ахиллес и после того, как на него уставились недовольные зрачки херувима, хитро тому подмигнул.

– Кто этот человек… Он расскажет сам.

Ахиллес склонил голову и представился:

– В моем мире, откуда я родом, меня нарекли Ахиллом. Я царь племени Мирмидонцев, что проживали в славной Элладе и рожден от союза земной женщины и божества. Меня признали во всем ахейском мире, да и в других странах, как лучшего воина всего мира.

Херувим теперь сам в свою очередь с озорством в глазах покосился на рядом стоящего человека.

Кариз лишь не довольно усмехнулся и выпалил:

– То, кем себя считают херувимы, мне прекрасно известно. А вот то, кем себя возомнил ты – червь, меня не касается. Согласно нашим традициям, каждый из вас сейчас сразиться с одним из моих воинов. Если кто-то из вас и победит… – его аж покоробило только от одной этой мысли – С того будет снята груз кровной мести. Поэтому приготовитесь… А сейчас, вы встретитесь со своими предками, канув навечно в бесконечность…

Лицо Ахилла после этих слов, приобрело нехарактерную для него бледность. Арест понял, что императору не жить.

– Кен! – вызывающе начал Ахиллес, опустив сознательно титул и имя пожилого кентавра. – Перед тем, как отправить на встречу с бездной твоего воина, я хочу тебе сказать следующее…

Кариз аж посерел от такого оскорбления, а все его воины недовольно загудели то и дело переминая своими копытами.

– То, что произошло между твоим кровным поголовьем и нами, было следствие того, что одна из твоих дочерей, на моих глазах жестоко расправились с человеческим детенышем этих людей. – Ахиллес кивнув за спины Кентавров, указывая на видневшиеся в далеки плоты. Эти люди дали нам кров и пищу, а по закону моего мира, были в праве рассчитывать на мое покровительство, на время моего здесь пребывания…

Император, как обыкновенный конь произвел недовольное фырканье.

– …Но! В знак уважения к традициям твоей расы и нанесенного тобой мне оскорбления, я буду сражаться не только с выбранным тобой воином, но и с тобой лично. Хотя если ты, прямо сейчас возьмешь свои слова обратно… Я тебя великодушно прощаю…

– Да как ты смеешь презренный кал, пугать того, перед кем уважительно склоняют голову все владыки этого мира.

Глаза Ахилла, заволокла уже так знакомая Аресту пелена боевого транса.

– Значит я правильно понял? Ты дашь мне удовлетворение или же ты привык только на словах показывать свою силу.

Кариз в гневе растолкал своих воинов и с бешенством в голосе прокричал:

– Слушайте все. Первый поединок произойдет между мной, Сараком и этим выродком. Второй между Херувимом и Гетраной. Мою дубину и аркан. – последние слова, император адресовал одному из воинов.

– И пусть каждый из здесь присутствующих воинов могучей черной Аллы, запомнит, как бы не сложились поединки, Закон предков не рушим.

– Айша. – хором подтвердили все без исключения воины императора.

А теперь приготовься червь… Если будешь повержен, то умрешь мучительной и долгой смертью.

***

Когда пространство для поединка было очищено от всех трупов детей императора, один из кентавров дал сигнал и поединок начался.

Ахиллес и два кентавра разошлись на расстояние полета стрелы. После поданного сигнала, кентавры пошли в атаку. Они, как и в случае с Арестом, решили для начала зайти человеку в тыл, а потом уже с безопасного расстояния заарканить свою жертву. Ахиллес прекрасно понял замысел своих противников. Да и как было не понять, когда кентавры были вооружены лишь дубинами, да своими плетеными арканами. Стоять на месте не имело ни какого смысла, поэтому закинув за спину свой щит Ахиллес сам устремился на своего первого противника. Для начала он решил разобраться с императором. Расстояние разделявшее человека и императора сокращалось прямо на глазах. Молодой Кен, видно первым осмыслил замысел двуного. Он перестал скакать тому за спину и помчался прямо поперек движению человека.

Подождав, когда между императором и им, появится фигура молодого кена, размахивающая у себя над головой арканом, Ахилл выпрыгнул и метнул копье. Оно словно черная молния прочертила в воздухе неуловимую для глаза линию и коснувшись волос впереди стоящего врага, насквозь поразило правую глазницу Кариза. Копье торчало прямо по середине черепной коробки.

Император умер мгновенно. Его тело еще некоторое время стремительно неслось по прямой после чего, столкнулось с телом своего заступника.

Это и спасло Ахилла от не минуемого пленения. Вокруг, пронесся удивительный вздох удивления всех присутствующих воинов Аллы, который уже через секунду, сменился воплями ужаса и негодования.

Сарак в первые секунды боя сделал все, как его и учили бывалые воины.

Оставив императора у себя за спиной, он стремительно поскакал стремясь зайти противнику в тыл. Однако человек повел себя не адекватно. Вместо того, что бы выжидать первой атаки, он сам, ринулся на встречу императору. Испугавшись за жизнь своего владыки, Сарак решил первым встретить это заносчивое отродье тьмы. В тот момент, когда между Сараком и человеком, расстояние сократилось на столько, что появилась первая возможность наконец-то метнуть петлю аркана, человек резко подпрыгнул и метнул свое копье выше его головы.

'Тоже мне воин. С такого близкого расстояния и то метнул мимо цели'.

В миг, когда его пальцы были готовы выпустить петлю, со всех сторон раздался удивительный вздох. Краем глаза Сарак увидел, как исказились лица, стоящих поодаль воинов его родной Аллы. Когда же он наконец сфокусировал все свое внимание на своем противнике, тот уже совершал еще один стремительный прыжок, но на этот раз, уже в непосредственной близости от самого Сарака.

Как только ноги Ахиллеса коснулись земли, он тут же выхватил свой меч, рукоять которого торчала из среза щита. Еще несколько метров неудержимого бега и вот его тело снова взмывает в воздух. В поединках с противниками, которые превышали его рост, Ахиллес всегда прибегал именно к этому излюбленному приему. Когда между ними оставалось несколько метров, Ахилл подбегал в плотную к своему противнику, после чего выпрыгивал и уже в воздухе, находясь практически за его спиной, наносил тому смертельную рану. Обычно удар был направлен в область левой лопатки. Такие удары были исключительно смертельны для людей, так как поражали само сердце. В этот раз вышло наоборот. Нет, конечно же он успешно засадил в тело кена все острие меча, но так как Арест, еще задолго до появления кентавров объяснил, что здешние хозяева обладают двумя сердцами, Ахиллес не сбавляя скорости понесся дальше. Скинув на ходу со спины свой гоплон, он приняв оборонительную стойку и сдал ждать атаки раненого Сарака. И она последовала практически сразу.

Кентавр, не смотря на то, что из его рта и ноздрей ручейком стекали темные ручейки собственной крови, а из области лопатки, брызгал настоящий кровавый фонтан, все-таки был еще полон сил и решимости. Скачками приблизившись к человеку он провел стремительную атаку.

Ахиллес успел первым делом отразил своим щитом удар передних копыт Сарака. Удар получился настолько сильным, что ахейца отбросило на несколько шагов назад. Однако он устоял и это опять спасло ему жизнь. Тяжелая булава, уже была готова обрушиться на его голову.

Шит выдержал, однако бронзовые шипы, булавы взбешенного кентавра, насквозь пронзили его бронзовую броню. Резко опустив свой гоплон, ахеец тем самым заставил застрявшее оружие Кена, опуститься за ним следом, после чего, он сделал выпад своим мечом.

Сарак был на чеку. Он подался чуть назад, вырывая тем самым свое оружие из пластин щита. Быстрые росчерки меча человека, заставили его податься еще немного в сторону, для того, чтобы избежать неминуемых порезов.

Несколько мгновений, человек и кен, осматривали друг друга, планируя свои дальнейшие действия.

На этот раз первым начал атаку ахеец.

Сделав два длинных прыжка в перед, Ахиллес снова стал описывать напротив кентавра смертоносные узоры бронзового меча. Причем дуги заточенной бронзы описывали полукруг, как перед телом Сарака так и перед его передними копытами. Кентавр постоянно пятился. И вдруг, человек в третий раз взмыл в воздух, приподнимаясь над своим противником, прикрывая при этом левую сторону своего тела – шитом, резко выкинул вперед свою правую руку.

Бронза лишь слегка поранило плече четвероногого воина, однако буквально через мгновение, последовал удар снизу.

Ахиллес, как только встал на землю, ударил по передним конечностям своего противника, нижней кромкой своего щита. Левая нога Сарака, переломилась, как сухой тростник. Объемная лошадиная туша, тут же повалилось на левый бок.

Не медля ни секунды, ахеец прикончил своего врага быстрым росчерком меча. Удар пришелся в согнутую шею, разрезав ту практически пополам.

Над местом схватки повисла гробовая тишина. Кены не раз сходились в битвах с людьми. Обычно с гивейнцами, которые также дрались прикрывая свое тело деревянными продолговатыми щитами и были вооружены серпообразными мечами. Однако ни кто не мог даже припомнить случая, в котором при индивидуальной схватке, хоть один человек смог бы противостоять кентавру! А то, что сейчас предстало перед подавленными представителями черной Аллы, поражало воображение и пугало своей нереальностью происходящего. Один человек, смог в течении не полных двух минут, уложить двух истинных воинов непобедимой расы и при этом не получить, ни одного ранения!?!

Ахиллес перевел дыхание и обратился ко всем присутствующим:

– Славные воины… Как видите, то к чему стремился ваш император и взывали законы ваших славных предков, свершилось! Он тяжелым взглядом осмотрел четвероногих воинов. – Поэтому у меня к вам личная просьба, как вашего гостя (после прохождения ритуала существо победившая в нем на три дня становилась полноправным почетным гостем Аллы).

В перед выехала Гетрана.

– Говори человек.

– Я призываю вас к благоразумию. По законам вашей страны, только что, произошел бой Очищения, в котором уже погибли достойнейшие из вас. – Гетрана для тебя не обязательно выступать против херувима.

– Ты что это возомнил о себе… Человек!?

'Ну, уже лучше. А то Червь да червь'.

Тут в разговор вступил Арест. Его мысли-образы появлялись в шести головах одновременно, не считая конечно человеческого сознания.

– Гетрана. В твоем боевом опыте и силе ни кто не сомневается. Не даром ведь именно на тебя пал выбор твоего владыки. Но на мой взгляд, еще одной лишней и бессмысленной смерти ни кому не нужно. Подумай об этом… – после не большой паузы он продолжил – Мой друг Ахиллес отправил на встречу с праотцами уже двоих. Смерть Сарака и вашего императора, я думаю, с лихвой покрывают требуемую цену обряда Очищения.

Было заметно, что Гетрана нервничает. Она конечно была смущенна. С одной стороны внутренне, она была уже готова, как погибнуть, так и растоптать тело своего противника. Но глубоко в душе, она понимала – херувим, о расе которой она раньше слышала лишь легенды, не тот с кем можно было бы храбриться. В-общем, она была готова уступить, однако ждала, когда вынесет решение старший черной Аллы. Молчание затянулось и тут Гетрана осознала, что старшим во всей Алле теперь считают именно ее. Так как именно она была ближайшим кеном, который состоял в прямом родстве с императором.

Хорошо херувим. В твоих словах нет непочтения, как в прочем и сомнений в мощи и силе моих воинских способностях, а по тому я объявляю, что обряд Очищения завершен… – Она склонила немного голову и закончила. – На три дня, человек и херувим, становиться нашими самыми желанными гостями в золотом престоле Ассары.

Золотой престол Кенов.

Столица Кенов, удивила не только Ахиллеса, но и херувима. Ее монументальные здания-навесы, ухоженные улицы и их многолюдность, поразила ее невольных гостей. По улицам неторопливо перемещались множество жителей. Среди пестрой толпы попадались представители практически всех рас Аль-Азифа. Как потом объяснила Гетрана, все иноразумные расы проживающие в Ассаре, являлись рабами кенов. Ахиллеса поражал тот факт, что кентавры сами не могли или не хотели заниматься ничем другим кроме, как ведением своего большого приусадебного хозяйства. Но самым важным для каждый из них, считалось конечно воинское ремесло. Все что вокруг строилось, ковалось или производилось, было результатом кропотливого труда межрасовых рабов. Как и рассказывал Арест, в стране существовали три правящих поголовья. Черная, серебренная и белая Аллы. Вот три поголовья, чья масть была гордостью Империи. Каждый самец, мог спариваться с любым количеством самок и иметь столько своего семейного поголовья, сколько мог прокормить и обеспечить. Подавляющее количество подданных империи составляли те, чья масть хоть чем-то отличалась от трех стандартов. Все они были изначально обречены на то, что бы их воспитывали как слуг, которыми руководила белая Алла. Чистокровные черные Кены составляли правящую воинскую аристократию. Серебряная Алла, обычно порождала самых изысканных кентавров, по руководством которых и облагораживалась столица империи. Путем проведением силовых единоборств, три Аллы решали чье поголовье каждые пять лет будут править во дворце Империи. После занятия лидирующей позиции, Алла выбирала своего Императора. Сейчас вместо умерщвленного Ахиллом Кариза, эту роль временно выполняла Гетрана, которая по мнению Аллы на данный момент была самым сильным и разумным членом их масти.

Разместили херувима и человека, во дворце императора. Им выделили две громадные комнаты. Роскошь в которую попал Ахилл, поражала и более того, немного угнетала человека. Мраморные полы здания, громадные помещения и высокие потолки на которых можно было разглядеть искусно вырезанные барельефы прошлых побед этой расы, приводили его в трепет. Несмотря на то, что кены были очень воинственны и жили исключительно за счет набегов и грабежей своих соседей, они довольно сносно относились именно к цивилизованным людям. И не потому, что их здесь было намного больше, чем представителей всех остальных, просто именно люди и создавали тысячелетиями все это великолепие, а кентавры умели ценить только две вещи. Боевое мастерство и предметную Красоту.

Питались кентавры исключительно растительной пищей. Их организм был настолько прожорлив, что редко когда можно было увидеть кена, который бы хоть что-то не жевал. Прогуливаясь по мощенным черными мраморным плитам, покрывавшим весь пол дворца, ахеец обращал внимание, на то, что праздно гуляющие кены, носили перекинутые через плечо большие кожаные сумы, из которых то и дело доставали всевозможные фрукты и овощи.

Херувим, долго копаясь в своем созерцании признал, что еще никому из его расы, не доводилось побывать в столице этой Империи, поэтому он в первый же день настоял на том, что бы им позволили осмотреть достопримечательности этого странного, но удивительно красивого города.

Для безопасности путников, была выделена стража, состоящая из двух молчаливых самцов. Вооружены они были только своими личными арканами.

Гуляя по красивым улицам и пытливо рассматривая здешний быт, ахеец помимо своей воли стал причастен к скандалу, после которого, наместница запретила им дальнейшее изучение столицы и ее жителей. А произошло это вот как.

Отдохнув несколько часов после ночного бега и плотно перекусив уже поздним утром, Ахиллес наконец-то растормошил ушедшего в созерцание херувима. Ему было скучно. Арест очнулся не хотя, но после недолгого раздумья тут же предложил человеку совершить прогулку по Ассаре. Ахиллес даже опешил, так как сам намеревался предложить своему другу то же самое. И вот через полчаса нудных переговоров с Гетраной, друзья стали медленно прогуливаться по широким улицам города. В эти часы, жизнь только начинала пробуждаться и путникам долгое время попадались лишь одинокие рабы спешившие по каким-то делам своих хозяев. Эта прогулка дала Ахиллесу возможность увидеть, и что самое главное, расспросить херувима о всех представителей того или иного разумного вида Аль-Азифа. Больше всего, как отметил Арест, раньше в Ассаре было рабов людской расы. Однако это были уже не те бестолковые и практически ни чем не отличающиеся от зверей представители человечества, которые до сих пор попадались ахейцу. В Ассаре он смог в первые рассмотреть темнокожих гивейнцев, которые красотой своих пропорционально развитых тел, поразили даже ахейца. Представители свободного Сида, наоборот были невысоки и сухопары. Их жилистые тела, позволяли предположить Ахиллесу, что представители Сида, были опасными бойцами. Сидцы имели желтоватый цвет кожи и в отличие от гивейнцев, которые заплетали свои длинные волнистые волосы во множество косичек, предпочитали носить их распушенными и причесанными на пробор. Люди с еще одного свободного города-государства Аргоса, были более похожими на самого Ахиллеса. Они также обладали оливковым загаром, но белые, как горный снег волосы и брови, явно указывали на то, что между ахейцем и аргосцами, находилась пропасть различий. Их зрачки пугали красны как человеческая кровь! Ахиллес заметил Аресту, что таких людей в его мире называли альбиносами.

Повстречали они и одного ящероподобного сурга. Эта встреча тут же насторожила херувима. По его объяснению, это самый жестокий и бездарный народ во всем Аль-Азифе. Действительно когда, Ахиллес повнимательнее рассмотрел этого монстра, то и сам удивился жестокому и бессмысленно отталкивающему взгляду, которым наградили боги это странное существо. Ростом оно было немного ниже самого ахейца. Фигура сухопара, однако невооруженным взглядом было понятно, это существо, очень проворно. Его острые двадцатисантиметровые когти, могли, по рассказу Ареста, запросто пробить даже бронзовую броню Ахиллесова щита.

Вот так, мило и непринужденно прогуливаясь по прямым улицам Ассары, они стали предметом для домыслов и догадок здешних жителей. Ахиллес понимал, что уже к полудню, весь город будет гудеть от новости, что в городе появилась странная парочка, которая охраняется представителями правящей Аллы.

'Вот удивится весь здешний народец, когда узнают, что те, кто так мило прогуливался сегодняшним утром по улицам столицы империи и есть те самые, что отправили на тот свет самого императора и весь его выводок'.

Пока это было не то, что бы тайной, просто по объяснением Гетраны, поданные узнают об схватке только в полдень, когда распорядитель дворца, через глашатаев, огласит на центральной площади последние события.

Неожиданно, с правой стороны, донесся оглушительный крик. Вся четверка невольно повернула свои головы в сторону одного из деревянных навесов, откуда и доносились пронзительные крики и стоны боли. Навесы таких размеров указывали на то, что данное помещение использовалось, как трактир. Кены не употребляли ни вино, ни каких либо других хмельных напитков, зато любили вдыхать дым полученный при тлении одного из разновидностей степного ковыля. Это средство разжигало страсть, а при частом употреблении, уводило сознание в неведомые и иллюзорные миры. Взору открылась довольно жуткая картина. Уже не молодой, кентавр, который однако был прекрасно сложен и без сомнения принадлежащий к военной касте (тех кто имел не чистую масть, но обладал прекрасными задатками воина, становились стражами границ империи). Кентавр был плодом кровосмеси чистокровной серебряной и черной масти. Этот самец жестоко избивал своего молодого раба. Мальчик, по всей видимости был захвачен при набеге на город-государство Аргос. Он был хил и жалок. Его хозяин вцепился в его белые волосы и с садисткой ухмылкой на своей обкуренной физиономии, держал того на своей вытянутой мускулистой руке. Исхудавшее тело содрогалось от невыносимой боли. Но и этого провидимому не удовлетворяло его садистских наклонностей. Изредка он тыкал в грудь своего юного раба, небольшим заточенным гвоздем.