Текст книги "Варвар-пришелец"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Лиз

Проснувшись рано утром, я обнаруживаю, что прижимаюсь щекой к груди Раахоша, пуская на него слюни. Ой. Сажусь и вытираю свой рот и его тело, но он только ерзает в мехах и снова притягивает к себе.

– Мне нужно пописать, – сонно говорю я и выскальзываю из постели.

Ковыляю за порог, чтобы справить свои грязные делишки (ключевое слово – ковыляю). Прошлой ночью меня трахали так много и так сильно, что я удивлена, как вообще могу передвигаться.

Теперь я понимаю, почему Джорджи не возражала, когда Вектал объявил ее своей парой. Если он хоть отдаленно похож на Раахоша, то он вытрахал ее до мозга. Я и сама чувствую себя немного безмозглой и легкомысленной. У меня уже был секс, но секс с Раахошем – это СЕКС заглавными буквами, обведенными в сердечко. Это было потрясающе. И пусть я липкая и потрепанная, но переполнена эндорфинами и довольна, как слон.

Вытираю свои ноющие женские прелести горсткой снега, второй горсткой протираю липкую от пота кожу, затем, зевая, возвращаюсь в пещеру.

Пришелец проснулся и сидит в постели, наблюдая за мной хищным взглядом, от которого мой паразит снова начинает гудеть. Не уверена, что смогу осилить еще один раунд секса, не превратившись в бесхребетное создание, поэтому чопорно сажусь у огня, плотно сомкнув колени, и помешиваю угли палкой.

– Возвращайся в постель, – говорит он, похлопывая по мехам.

Угу, я почти уверена, что у него не сон на уме.

– Скоро начнет светать, – отвечаю я. – У меня куча дел.

– Дела подождут.

– У тебя на удивление много энергии для парня, который на прошлой неделе переломал почти все кости.

Он поднимает руку, и я думаю, что он собирается размять ее. Но он только рассматривает ее и пожимает плечами.

– Кхуйи помогает нам исцеляться, – он переводит взгляд на меня и похлопывает по постели. – Иди ко мне, чтобы я мог снова наполнить тебя своим семенем.

Глупый паразит начинает гудеть, как идиот, но я не обращаю на него внимание.

– Как насчет того, чтобы мы для разнообразия поболтали о нашем будущем?

Он наклоняет голову и смотрит с любопытством.

– Зачем?

От негодования я брызгаю слюной.

– Что значит «зачем»? Затем, что мы пытаемся построить отношения!

Раахош прищуривается, пытаясь проявить терпение, но ему далеко до этого.

– Я не понимаю, что здесь обсуждать. Ты – моя пара. Ты принадлежишь мне.

Я шиплю.

– Значит, мы снова вернулись к собственничеству? – послеоргазменное блаженство испаряется, я поднимаюсь и беру свою одежду. – Я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

– Что ты делаешь?

– Одеваюсь. Мне нужно проверить ловушки.

Он встает и выхватывает одежду у меня из рук.

– Тебе нельзя охотиться. Уже сейчас ты, возможно, вынашиваешь моего ребенка. Нашего ребенка.

О, нет, только не эта шарманка про «босую и беременную».

– Ты хочешь свести меня с ума, не так ли?

Он хмурится.

– Я бы никогда не причинил тебе зла…

– Ааааа! – кричу я, вскинув руки. – Отлично. Ты опять за свое? – я тычу пальцем ему в грудь, что довольно больно, потому что эта чертова штука покрыта защитной пластиной. – Между нами ничего не изменилось, за исключением небольшого секс-марафона. Мы просто потрахались, и все. Я не стала по волшебству твоей собственностью, и ты чудесным образом не стал моим мужем. Мы такие же, какими были – два придурка, которым нравится ссориться друг с другом. Твоя сперма не притупила мои охотничьи навыки. Я знаю, что снаружи опасно. Ты помнишь, что я тащила твое израненное тело пять гребаных километров по снегу?

Он скрещивает руки на груди.

– Так я и думала. Я собираюсь поймать нам завтрак, – говорю я, указывая на выход. – А ты можешь сидеть здесь и бить себя в грудь, как пещерный человек.

Я направляюсь к своему луку, но он хватает его прежде, чем мне удается перекинуть его через плечо. Я испепеляю пришельца взглядом.

Раахош говорит тихо, но очень серьезно.

– До того, как ты появилась здесь, в этом мире, в моей жизни не было смысла. Я охотился. Существовал, не ожидая ничего от завтрашнего дня. Но теперь ты здесь, и, возможно, уже сейчас носишь под сердцем моего ребенка, – он стискивает зубы. – Я знаю, что ты отлично справляешься. Дело не в тебе, а во мне. Этот мир опасен, и когда я представляю тебя одну в дикой природе, я не могу этого вынести. – Он смотрит на меня так долго и пристально, что начинает казаться, его челюсть вот-вот треснет от силы стиснутых зубов. – Если я потеряю тебя, – наконец хрипло произносит он, – у меня ничего не останется.

И потому что я настоящая душка, я смягчаюсь и протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке, но он наклоняется навстречу моему прикосновению, и оно переходит в ласку.

– Раахош, серьезно. Я знаю, как позаботиться о себе.

– Как и я. Тем не менее, меня одолела стая метлаков.

В его словах есть здравый смысл.

– Тогда пойдем со мной. Мы можем поохотиться вместе, – киваю я. – Если ты чувствуешь, что тебе это под силу.

– У меня есть идея получше, – бормочет он, забирая мой лук. – Мы перекусим копченым мясом, и ты вернешься в постель и позволишь наполнить твое мягкое влагалище моим твердым членом, – он обнимает меня за талию и притягивает к себе, наши паразиты оживляются. – А завтра мы отправимся на охоту. Вместе.

Трудно злиться на парня, чьи прикосновения заставляют кожу покалывать от возбуждения. Я задумываюсь.

– А как же мои ловушки?

Он бросает взгляд на вход в пещеру.

– Идет снег. Что бы в них ни было, оно останется замороженным до завтра.

– Ммм, – я притворяюсь, что обдумываю. На самом деле, тут и думать нечего. Мой паразит гудит, как реактивный самолет, и я с уверенностью могу сказать, что уже намокла. Я смотрю на пришельца. – Если мы собираемся стать парой…

– Нет никакого «если». Мы и так пара, – настаивает он.

– Тогда я за равноправие, – заявляю я, проводя рукой по его великолепной обнаженной груди и поднимаясь к шее и затылку. – Я – не твоя собственность. Ты мой в той же степени, в какой я твоя. Понимаешь?

– Я твой, – соглашается он. – Целиком и полностью.

– Тогда я тоже могу быть твоей.

Он наклоняется и нежно целует меня в губы.

– Моя пара. Моя Лиз. Ты для меня – все.

И как на него можно злиться?

* * *

В итоге мы проводим еще несколько часов в постели: занимаемся любовью и дремлем. Надо отдать должное Раахошу за его обещание быть более уступчивым в вопросе охоты. Все это время он ласкает мой живот, думая, что я не замечаю.

Я никогда особо не задумывалась о материнстве, но очевидно, для Раахоша я и будущий ребенок – значим все. Я думаю о жизни в племенных пещерах. В устах Вектала это звучало так, будто все са-кхуйи были беззаботными весельчаками, живущими в иглу или вроде того, но, возможно, жизнь в племени не так радужна для кого-то вроде Раахоша, у которого есть шрамы и нет навыков общения. То, что он оказался старым девственником, говорит о том, что дамы племени не ломились к нему ради его члена.

Несмотря на то, что у него завидное «хозяйство».

Это странно, но отчасти я даже рада, что он полностью мой, что дома его не ждет какая-нибудь цыпочка, что нет бывших подружек, с которыми я могу столкнуться. Он просто… мой. Как будто он всегда ждал только меня.

Поэтому… думаю, что не пойду одна на охоту, раз это до смерти пугает его.

Когда подходит время ужина, я начинаю колебаться при мысли о том, что опять придется есть безвкусное вяленое мясо.

– Ты можешь пойти со мной, – уговариваю я Раахоша. – Мы проверим ловушки и перекусим чем-нибудь свеженьким. Разве не здорово? – я похлопываю себя по животу. – И свежая еда пойдет мне на пользу, если я действительно беременна.

Он что-то бурчит в ответ и надевает набедренную повязку. Полагаю, это означает, что мы выходим. Удивительно, но мне не терпится выйти на свежий воздух, в эти сугробы. Мне нравится находить добычу в ловушках. И я действительно жажду свежего, сырого мяса. Это странно, знаю.

Мы тушим костер, прибираемся в пещере и отправляемся на охоту во всеоружии. Погода пасмурная, и похоже, снова пойдет снег. Надо же, какой сюрприз. Снег здесь идет каждый чертов день.

Пока Раахош был нездоров, я убила двух уродливых рыб-лицеедов и сделала из них два лука и целую кучу стрел. Мне даже удалось сшить парочку импровизированных сумок для стрел из остатков кожи в пещере. Да я настоящий Дэниел Бун.[3]3
  Дэниел Бун – американский первопоселенец и охотник, чьи приключения сделали его одним из первых народных героев Соединённых Штатов Америки.


[Закрыть]

Странно, я помню, как охотилась в детстве с отцом, но никак не могла проникнуться этим занятием. Теперь, когда я с Раахошем, я вспоминаю вещи, которые давно позабыла, и более того… получаю от них удовольствие. Я никогда не была любителем активного отдыха, но теперь ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем хорошо сделанная стрела, летящая прямо в цель.

Ладно, ладно, секс с Раахошем доставляет мне наибольшее удовольствие. Охота – на втором месте.

Когда мы пробираемся по снегу, Раахош кружит вокруг меня, пытаясь помочь преодолеть самые глубокие сугробы, пока я не шлепаю его по рукам. Его губы расплываются от удовольствия при виде моего сердитого взгляда, и я понимаю, что он просто дразнит меня.

Вот засранец. Я припомню ему это, когда мы вернемся. И пока мы проверяем ловушки, мысленно составляю план сексуальной мести. Воздержание не обсуждается – это пытка для нас обоих. Может, приятный, томный минет, не позволяя ему кончить…

– Эй! – доносится издалека. Звук голоса заглушает ветер.

Я удивленно смотрю на Раахоша. Это было по-английски? Или мне мерещится?

Он замирает и всматривается в горизонт. Затем резко хватает меня за руку и тянет туда, откуда мы пришли.

– Поторопись, Лиз.

– Подожди. От кого мы убегаем? – я держу лук наготове, пока мы пробираемся по снегу. – Снова метлаки?

– Раахош! – раздается голос, а затем доносятся какие-то слова, которых я не понимаю.

Я вздрагиваю.

– Это твои люди?

Остановившись, я поворачиваюсь и, прикрыв глаза, пытаюсь разглядеть, кто там.

– Назад в пещеру, – рычит Раахош и спотыкается в снегу.

Мое сердце бешено колотится, и я тяну его за руку. Кувыркаться в постели – совсем не то же самое, что пробираться по снегу, и я беспокоюсь, что он может навредить себе. Только на прошлой неделе у него была сломана нога.

– Раахош, подожди. Ты навредишь себе…

Он хватает меня за тяжелую меховую накидку и притягивает. В следующее мгновение я понимаю, что он несет меня на руках. Он что, собирается сбежать от них?

– Раахош, подожди!

– Они не заберут тебя у меня, Лиз, – яростно рычит он. – Ты моя! Моя пара.

– Они не могут забрать меня, – успокаиваю я, пытаясь погладить его по плечу и беспокоясь, что он навредит себе. – Раахош, пожалуйста, ты меня пугаешь.

Это заставляет его остановиться в отчаянии. Он осторожно опускает меня на землю и касается моего живота, а затем обхватывает мое лицо ладонями.

– Ты для меня все, Лиз, – бормочет он, прежде чем поцеловать меня.

– Я знаю, – отвечаю я в замешательстве.

– Раахош и человек по имени Лизх! – доносятся два голоса, к которым добавляются новые. – Не двигайтесь!

Нас нашли.

Раахош закрывает глаза и прижимает меня, сжимая в руке нож. Это меня беспокоит, и я кладу свою руку поверх его в молчаливой просьбе не нападать на них.

Мы ждем.

Глава 5

Лиз

Двое охотников с копьями в руках пробираются к нам по снегу. Они двигаются в размеренном темпе, используют копья, как трости для ходьбы, поэтому я не слишком волнуюсь. Пока что.

Но Раахош? Раахош сам не свой.

– Человек по имени Лизх, – снова кричит один из них, складывая ладони рупором. – Жди там!

Я бросаю на Раахоша неуверенный взгляд. На его гордом лице написано поражение, и это меня беспокоит. Я кладу свою ладонь в его, чтобы успокоить, и он крепко ее сжимает, а затем притягивает меня в собственническом объятии.

– Кто они? – спрашиваю я.

– Аехако и Хэйден, – отвечает Раахош, его голос звучит безжизненно, что мне совсем не нравится.

– Твои друзья?

Он фыркает.

Ах. Он расстроен, потому что они пришли забрать нас в племя, а я еще не залетела и не сияю от любви.

По крайней мере, теоретически.

Я похлопываю его по спине, а затем глажу.

– Ты знал, что рано или поздно они придут за тобой, верно? Ситуация выглядит так, будто ты пойман с поличным.

Он гладит мои косы, и несмотря на внешнее спокойствие, я чувствую, как растет его напряжение по мере приближения охотников.

Они пробираются сквозь сугробы высотой по пояс, как будто в этом нет ничего особенного. У одного из них открытое, дружелюбное выражение лица, и он улыбается, когда подходит, что радует. Черты его лица более резкие, чем у Раахоша, но выражение дружелюбия делает его гораздо привлекательнее. В отличие от Вектала и Раахоша, у него коротко острижены волосы, отчего его большие изогнутые рога становятся более заметными. Сам он серо-голубого цвета, и пусть не такой высокий, как Раахош, руки у него, как чертовы стволы деревьев.

Земных деревьев, а не с планеты Не-Хот.

Другой пришелец выглядит менее дружелюбно. У него такой же хмурый взгляд, как у Раахоша, но на этом их сходство заканчивается. Он бледного, молочно-голубого цвета, почти такой же мускулистый, как и его напарник. У него крупный нос и квадратная челюсть, и выглядит он не на шутку раздраженным. Его волосы на висках выбриты, а грива на макушке заплетена в длинную, по пояс, косу.

Они одеты в простые кожаные туники и штаны и вооружены до зубов.

Значит, это не дружеская встреча.

– Раахош! Мы искали тебя, – дружелюбный подходит, чтобы похлопать Раахоша по спине, но Раахош скалит зубы и свирепо смотрит на него, отодвигая меня за спину. Пришелец выглядит удивленным такой реакцией. – Ты же знал, что мы придем. Вектал направил нас по твоему следу сразу после того, как мы не нашли отклик в человеческих женщинах. – Он прижимает руку к сердцу и делает вид, что очень расстроен.

Второй не проявляет никаких эмоций.

– Привет, я Лиз, – говорю я, выходя из-за спины Раахоша и протягивая руку.

Они смотрят на меня, как на сумасшедшую, и недружелюбный отводит свое копье в сторону.

– Нет, я не тянусь за твоим оружием. Это человеческое приветствие, – я трясу рукой в воздухе. – Чтобы представиться друг другу.

Раахош хватает меня и тянет назад, прежде чем пришельцам удается рассмотреть мою руку более внимательно.

– Она моя пара, – выдавливает он сквозь зубы. – Мы нашли отклик друг в друге. Здесь нечего обсуждать.

Я шлепаю Раахоша по руке, потому что начинаю выходить из себя.

– Если ты закончил строить из себя неандертальца, то я могу взять слово, спасибо.

Прибывшие переглядываются.

– Меня зовут Аехако, – говорит дружелюбный, а затем указывает на своего приятеля. – Это Хэйден. Ты Лизх? – спрашивает, он улыбаясь.

– «Лиз», – поправляю я его произношение.

– Это неважно, – говорит Раахош и снова пытается оттащить меня. – Они должны называть тебя «пара Раахоша».

Я хмурюсь, услышав это.

– Попридержи свой язык. Я что, больше не личность?

– Конечно личность, – уверяет меня дружелюбный. – Он просто проявляет чрезмерную заботу. Такое происходит с каждым новоиспеченным резонансным партнером, – Аехако выглядит сконфуженным, а на лице Хэйдена усмешка.

Хэйден вздергивает подбородок.

– Ты в точности, как твой отец. Игнорируешь правила, когда тебе это удобно. Импульсивный, упрямый и глупый. Сын своего отца.

Это явно не комплимент, и Раахош начинает терять самообладание. Он кривит рот и оскаливает зубы.

– Мне не хотелось, чтобы моя история закончилась так же, как ваша.

Хэйден рычит и бросается на Раахоша, повалив его на землю.

Они отталкивают меня в сторону, и я вскрикиваю, падая задницей в снег. Аехако пробивается вперед, чтобы разнять их, но Раахош, рыча, отталкивает обоих и заботливо помогает мне подняться на ноги. Он снова прижимает меня к груди и гладит мои косы, сердце бешено колотится в его груди.

«Проявляет чрезмерную заботу» – это еще слабо сказано».

– Я в порядке, – успокаиваю я, похлопывая его по руке. – Просто не понимаю, что происходит.

– Собирайте вещи, – осторожно говорит Аехако, а затем переводит взгляд на небо. – У нас в запасе пара часов до захода солнца, чтобы добраться до племенных пещер. Рокан говорит, что через несколько дней будет буря, а ты знаешь, что он никогда не ошибается.

Я смотрю на Раахоша.

Он задумчиво касается моего подбородка.

– Не усложняй все, – предостерегает Хэйден.

Раахош продолжает гладить мой подбородок.

– Мы идем с вами.

Где-то через час мы возвращаемся в маленькую уютную пещеру, которая стала для нас с Раахошем домом. Аехако весело болтал всю дорогу, ведя монолог. Раахош и Хэйден молчали. Я тоже помалкивала, наблюдая за всеми тремя и пытаясь найти свое место.

Они ведь пришельцы. Их культура отличается от земной, и то, что для нас считается нормальным, для них может оказаться большой проблемой. Поэтому я наблюдаю и стараюсь все впитать.

Надо отдать им должное за то, что пока мы шли, они говорили по-английски, и я не чувствовала себя одиноко. Аехако крайне удивлен при виде нашей пещеры и хлопает Раахоша по спине за то, что он обустроил себе такое уютное гнездышко «прямо у них под носом». Однако Раахошу не по душе все происходящее. Он хорошо умеет скрывать свои эмоции, но я чувствую его гнев и разочарование.

– А это что такое? – спрашивает Аехако, поднимая мой лук.

– Это оружие, – отвечаю я, перекидывая его через плечо и не забыв прихватить сумку со стрелами. – Я хожу с ним на охоту.

– Охоту? – он хмурит брови. – Но ты же женщина. Тебе не следует охотиться.

– Я что, свернула не туда и приземлилась на планете Шовинист? Черт побери, я имею право охотиться! Ты думаешь, дикие животные будут так очарованы моими женскими прелестями, что поведутся на них, как какой-нибудь…

Раахош успокаивающе кладет руку мне на плечо.

– Женщины моего племени не охотятся, помнишь? Их слишком мало.

Я фыркаю.

– Мы еще на это посмотрим. Вообще-то, женщин уже стало в три раза больше, чем раньше.

Я устраиваю целое шоу, демонстративно поправляя лук на плече и испепеляя взглядом Аехако и Хэйдена.

Аехако стоит в замешательстве.

Мы забираем из пещеры еду и лишние одеяла и наполняем кожаные пузыри водой. Я аккуратно сворачиваю оставшиеся шкуры и оглядываю пещеру в последний раз. Мне становится грустно от того, что мы уходим. Я с нетерпением жду встречи с Джорджи, Кирой и остальными девочками, но должна признаться, что жить в этой пещере было довольно… приятно. Уютно. Уединенно.

Мне даже нравилось проводить здесь время с Раахошем. Я привязалась к этому здоровенному дурню. И как только я обустроилась, мы снова переезжаем… Мне не хватает места, которое я бы могла назвать домом.

Но потом Раахош берет меня за руку, и чувство потери улетучивается. Вместо этого я испытываю легкое раздражение из-за того, что наша маленькая идиллия была нарушена в тот момент, когда градус секса в пещере приближался к наивысшей отметке.

Пришельцы обломали нам весь кайф. Проклятие!

* * *

Какое-то время мы идем в направлении заката. Я бы сказала, что мы движемся на запад, но так может быть на Земле, а это место определенно не Земля. Когда небо окрашивается в розовый с примесью оранжевого, мы разбиваем лагерь в небольшой рощице. Аехако собирал навозную стружку по дороге, и теперь у него полная сумка топлива.

Может, и к лучшему… что я не пожала ему руку.

Мы устраиваемся на ночлег у костра, и Хэйден направляется к ближайшему холму, сказав, что он первым заступает на дежурство. Это меня устраивает. Он далеко не весельчак, и у меня остался Раахош на случай, если я захочу пообщаться с кем-то, кто выражает эмоции тихо.

Я устраиваюсь у огня, закутавшись в меха, и Раахош, взяв копье, наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку.

– Я добуду для тебя немного свежего мяса.

– Что? Но…

Я смотрю, как он покидает наш маленький лагерь, и остаемся только мы с Аехако, который подбрасывает в огонь еще немного топлива. Я бросаю на него хмурый взгляд.

– Ты не собираешься пойти за ним?

– Зачем? – Аэхако пожимает плечами. – Он вернется. Ты же здесь.

Ах, значит, ваш заложник не Раахош, а я. Вот вы и попались. Хотя он прав… пока я здесь, Раахош никуда не денется. От одной мысли об этом у меня сразу теплеет на сердце. Что бы ни случилось, Раахош прикроет меня, и я полна решимости сделать для него то же самое.

Но сейчас у меня болят ноги, и так приятно посидеть у огня, даже если холодно, и у нас нет крыши над головой. Я пододвигаюсь ближе к огню и приподнимаю свои мокрые ботинки, чтобы они могли немного просохнуть.

– Расскажи, как дела у остальных. С ними все в порядке?

– Все здоровы, насколько это возможно, – успокаивает меня Аехако, и его губы расплываются в улыбке. Несмотря на ситуацию, этот парень вызывает симпатию. Думаю, он не может не нравиться. – Твои друзья принесли с собой радостные вести для нашего народа, – говорит он. – Долгое время мы думали, что резонансная пара – это несбыточная мечта, а теперь эта мечта станет реальностью для многих.

Его слова вызывают во мне тоску по Раахошу. Я осматриваю рощу, но моя «пара» (я все еще пытаюсь смириться с ярлыками) выпускает пар, добывая ужин.

– Это хорошо.

– Нам пришлось потесниться в пещерах, как загнанным зверям в снежную бурю, но никто не жалуется.

– Ммм. У кого-нибудь уже, ну это, вибрировал паразит?

– Ты имеешь в виду резонанс?

– Да, я об этом, – уверена, что Раахош уже произносил его раньше, но он также говорил «моя-моя-моя-моя» и «твое влагалище полно моим семенем», поэтому приходится подбирать слова, общаясь с этим парнем. – Кто-нибудь еще срезонировал?

– О, да, – он раздувает огонь. – Джорджи, про которую ты уже знаешь. Пашов и Стейси нашли отклик друг в друге, я думаю, еще до того, как кхуйи оказалось внутри нее. Удивлен, что ты этого не слышала, – усмехается он.

– Ммм, – снова отвечаю я, потому что та ночь вызывает во мне воспоминания, как я говорю «нет», отказываясь от паразита, а Раахош удерживает меня, заставляя принять существо. Тогда большой пришелец показал себя не с лучшей стороны. Тем не менее, мой предатель-паразит мурлычет при мысли о Раахоше, и я рассеянно потираю грудь. – Я не очень хорошо помню Стейси. Это та, которая все время плачет?

– Она плачет, но уже не так много, ведь Пашов рядом, чтобы осушить ее слезы, – он ухмыляется и откидывается назад, чтобы расслабиться. – Кто плачет больше всех, так это Ариана. Ее партнер – Золая – очень огорчен этим.

– Могу понять, все это для нее в новинку, – получается, единственными, кто резонировал, стали девушки из капсул? – А как насчет Джози? Киры? Тифф?

Он качает головой.

– Они пока не нашли отклика.

– Ох.

– Они молоды. У них впереди еще много лет, чтобы найти отклик в том самом мужчине, – успокаивает Аехако.

– Хмм. И для тебя не нашлось пары?

Он вздыхает, и впервые его задорная улыбка меркнет.

– У меня пока нет ни пары, ни семьи, но впереди еще много времени, – он выглядит задумчивым. – Забыл сказать про Марлен с Зеннеком и Нору с Дагешем.

Дагеш – странное имя, когда его произносят, возникает ощущение, что средний слог проглатывается и заново пережевывается. В человеческом языке таких звуков определенно нет. Поэтому я просто отвечаю:

– Рада за них. Надеюсь, они счастливы.

– Некоторые счастливы, некоторые еще приспосабливаются, но племя довольно. Для новых пар были выделены пещеры, и в скором времени их наполнит детский смех, – он вытягивает ноги и плюхается в снег, подпирая подбородок рукой. – А много новых спариваний означает новые помещения для новых семей.

– Ох?

– Никто не хочет слушать, как их кхуйи резонирует ночи напролет, – с усмешкой объясняет он.

Я чувствую, что краснею. Подозреваю, что резонанс – не единственное, что они слышат ночами.

– Звучит так, будто все уютно устроились.

– Ммм. Уютно только новым парам. Мы с Хэйденом вызвались добровольцами, чтобы найти вас. Многим мужчинам стало тесно в племенных пещерах. Охотники проводят больше времени в походах, они говорят, что это для того, чтобы прокормить новые рты, но, откровенно говоря, в племени тяжело находиться тем, у кого нет семьи, – он пожимает плечами. – Мы и не думали, что снова столкнемся с этой проблемой.

– Снова?

Аехако кивает, и его задорная ухмылка исчезает.

– Раньше племя было больше, много пар, много семей. Это было хорошее время для са-кхуйи. Но пятнадцать лет назад по пещерам пронеслась болезнь кхуйи. Многие погибли, – он ворошит снег перед собой. – Не было ни одного жилища, не затронутого этим горем. Так много потерявших матерей, отцов, друзей…

Он резко садится, и я замечаю Хэйдена в роще. Я открываю рот, чтобы продолжить разговор, но Аехако слегка качает головой, бросая многозначительный взгляд в сторону Хэйдена.

Ах, поняла. Значит, Хэйден остро реагирует на эту тему.

– А как насчет семьи Раахоша? – я впервые задумываюсь над тем, что у Раахоша может быть семья, которая ждет его дома. Он не упоминал о ней, возможно, он не хочет говорить об этом? Или он тоже потерял ее из-за болезни кхуйи, как Хэйден (насколько я могу понять)?

Аехако оглядывается по сторонам, а затем наклоняется ко мне.

– Разве он не рассказывал тебе о своей семье?

Я подаюсь вперед, понижая голос. Сплетничать нехорошо, но мне нужны эти сплетни, поэтому плевать.

– Нет, ничего. Они в пещерах? Или мертвы?

– Давно мертвы, – тихо продолжает Аехако. – Его случай… весьма интересен.

Я пододвигаюсь поближе.

– Мне нравится все интересное.

Мне действительно очень любопытно. Я хочу понять, что движет моим Раахошем. Странно, что я уже начинаю думать о нем как о «своем» Раахоше.

– Его мать, Дайя, никогда не любила его отца. Ваашан был очень нетерпеливым мужчиной, а Дайя была влюблена в другого. Но если кхуйи выбирает, оно выбирает, – Аехако пожимает плечами. – Когда Раахошу было пять лет, его мать снова стала резонировать для отца. Это означало беременность. Но Дайя не хотела второго и отказывалась иметь дело с Ваашаном. Она даже ходила к вождю – в то время отцу Вектала, – пришелец потирает подбородок и выглядит встревоженным. – Вождь объявил, что ей следует родить второго ребенка, потому что резонанса избежать нельзя, но она может жить отдельно от мужа. Ваашан пришел в ярость, он похитил ее и Раахоша и сбежал из племени. Мы искали их много лет, но так и не смогли найти, казалось, они просто испарились. А когда болезнь кхуйи унесла многих, Ваашан вернулся в племя с сыном и без жены. Раахош был весь в шрамах, каким и остается по сей день. На вопрос, где Дайя и второй ребенок, Ваашан ответил, что они убиты метлаками. Он забрал Дайю и заставил ее подчиниться резонансу, принудил ее быть его парой против воли. Это стоило жизни ей и малышу, поэтому вождь изгнал Ваашана из племени. Раахоша оставили, чтобы он мог расти в безопасности.

Мое сердце сжимается. Эта история ужасна и объясняет, почему большой пришелец так боится потерять меня.

– Бедный Раахош.

Аехако кивает в задумчивости.

– Он отправился на поиски отца, когда достаточно подрос, чтобы охотиться самостоятельно. Раахош так и не нашел его, но сказал, что в полуразрушенной пещере обнаружил старую одежду, растерзанную животными. Что бы ни осталось от Ваашана, его уже давно нет.

Ох, Раахош. Я думаю о погибшей Дайе и ее ребенке. О страданиях отца, которые отразились на Раахоше. Неудивительно, что он так отчаянно пытается удержать меня, даже под угрозой впасть в немилость у своего племени. Этот выход кажется ему единственным в силу примера родителей.

Какая печальная история. Я потеряла мать, когда была ребенком, но у меня был отец, и я до самой его смерти чувствовала, что он меня любит. Наблюдать конфликт родителей, а потом потерять обоих… мое сердце обливается кровью, когда я думаю, через что Раахошу пришлось пройти. Вот почему он был таким одержим в своем желании спрятать меня. Внезапно мне хочется утешить его и дать понять, что у него есть я. Что я его, а он мой. С паразитом или без, у меня есть чувства к большому пришельцу, и он делает мою жизнь на этой странной планете увлекательной.

Наша беседа с Аехако обрывается, и он занимается костром. Я сижу у огня, скрестив ноги, погруженная в свои мысли, пока не возвращается Раахош. У него в руках добыча, и судя по стреле, торчащей из зверя с иглами, он воспользовался луком, который я для него сделала. Должно быть, он наблюдал за мной и разобрался, что к чему. Ну, ничего себе! Я одариваю его искренней широкой улыбкой и встаю, чтобы поцеловать.

Пришелец немного удивлен моим восторженным приветствием, но обнимает и крепко прижимает к себе. А когда нарезает мясо, то отдает мне самые лакомые кусочки, кормя с рук, и следя за тем, чтобы никто не приступал к еде (включая его), пока я не буду сыта.

Признаться, это не так уж и плохо – быть центром чьей-то вселенной. Кажется, мне начинает это нравиться.

И я планирую показать Раахошу, насколько благодарна.