Текст книги "Варвар-пришелец"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Раахош

Я вырываю стрелу из добычи, ярость – единственное, что движет мной. Ярость и необходимость обеспечить мою пару.

Они могут прятать ее от меня, но не могут помешать мне исполнить долг перед ней.

Я кладу стрелу в сумку и подбираю добычу – упитанного грызуна в перьях. Из него выйдет отличный обед для Лиз. Я представляю, как ее мягкие розовые губы неохотно растягиваются в улыбке, когда ее кормят, этим она дает понять, что ей не нравится, что она может прокормить себя сама, что она столь же сильный и ловкий охотник, как и я.

Я потираю грудь, которая ноет при мысли о ее прекрасном личике. Кхуйи молчит, оно переносит ее потерю так же остро, как и я.

Уже поздно. Луны висят высоко в небе и заливают своим светом снежную долину. Мое тело ломит от усталости, и я не могу вспомнить, когда ел в последний раз, но это не имеет значения. Забота о Лиз – единственное, что заставляет двигаться вперед. У меня сохранились болезненные воспоминания об отчаянии отца после смерти матери, об его страданиях, о том, как он подолгу не мог встать с постели, чтобы позаботиться обо мне и больном младшем брате, обреченном умереть без должного ухода.

Тогда я не мог понять его страданий. Теперь понимаю. Проживаю это.

Снежинки колют глаза, ночной ветер усиливается. Я напрягаюсь. Холод меня не волнует, но я тревожусь за Лиз. Люди такие хрупкие. Что, если другие ее не согреют? Что, если не позаботятся о ней так, как я? Паника сжимает сердце, и, прихватив свежую добычу, прямиком направляюсь к племенным пещерам. Я передам эту еду для Лиз, а затем отправлюсь на охоту за существом с самым теплым мехом, которого только смогу найти. Возможно, лохматый двисти. У беременных самок мех длинный и густой, из него выйдет отличная накидка для моей пары…

В моем поле зрения появляются две фигуры. Я не могу разобрать ничего, кроме горящих глаз, и хватаюсь за лук. Одна пара глаз примерно на одном уровне со мной, другая намного ниже, на уровне моей груди. Единственный, кто может быть такого роста – это…

«Человек», – осознаю я.

Лиз!

Бросаю добычу и продвигаюсь вперед сквозь сугробы, мое кхуйи сразу же начинает петь, и прежде, чем я вижу ее лицо, я слышу ее кхуйи, напевающее в ответ. Я ускоряюсь.

– Раахош? – милый сердцу голос тихо зовет меня, и мгновение спустя ее маленькое тело оказывается в моих объятиях. Я прижимаю ее к груди и обхватываю рукой голову, осыпая поцелуями.

Моя Лиз. Моя любовь. Мое все.

Она обвивает свои руки вокруг меня, дрожа.

– О, Господи, Раахош, ты холодный, словно лед, малыш. Что ты делаешь здесь посреди ночи? Тебе следует греться у костра…

– Тсс, – отвечаю я. Она здесь, в моих объятиях, остальное не имеет значения. Я замечаю Аехако, и на мгновение меня охватывает ревность. Он околачивается вокруг моей пары. Мне это совсем не нравится, но, по крайней мере, она в безопасности.

Ее маленькие ручки скользят по моей груди к животу, и она ахает.

– У тебя ребра торчат, Раахош. Ты что-нибудь ел?

Ел ли я? Не знаю. Мои мысли были мрачны с тех пор, как Лиз забрали у меня. Мне было не до еды. Я пожимаю плечами.

– Это не важно. Ты в порядке? Как наш ребенок?

Я касаюсь ее повсюду, поглаживаю ее руки, а затем живот.

– С ребенком все в порядке, меня тошнит по утрам, и я буду ходить беременной три гребаных года, – отвечает она. – Можешь в это поверить?

– Да?

Она похлопывает меня по руке.

– Это сарказм, малыш.

Ее руки скользят под мою тунику, и я ощущаю ее пальцы на коже. Они холодные, но ее кхуйи поет в унисон с моим, и мой член тут же реагирует. Я игнорирую его, потому что Аехако находится поблизости. Он прислонился к скале и притворяется, что не слышит нас.

Я беру ее руку и переплетаю наши пальцы, а затем поочередно целую каждый сустав. И пусть у нее четыре сустава вместо трех, она останется самым прекрасным из всех созданий, будь у нее их все восемь.

– Что ты здесь делаешь так поздно? И почему с тобой Аехако?

– Он охраняет меня, – отвечает Лиз и поднимает лицо для поцелуя.

Не в силах сопротивляться, я наклоняюсь, чтобы коснуться ее губ, как вдруг до меня доходят ее слова, и я холодею от страха.

– Охраняет тебя? Там небезопасно? Что…

– Охраняет меня, потому что племя считает, что я собираюсь сбежать к тебе.

– Глупцы.

– Вовсе нет. Я бы сделала это, не моргнув и глазом. Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы наша семья снова была вместе.

От ее слов меня охватывает болезненная тоска. Я нежно касаюсь ее бледной, гладкой щеки.

– Ты должна оставаться в племени, Лиз. Я знаю, каково это – находиться в изгнании. Жить в одиночку – опасно.

– Но я не буду одна, я буду с тобой. Мы могли бы охотиться вместе и прикрывать друг друга.

Я провожу пальцем по ее губам.

– А как быть, когда на свет появится наш малыш? Что тогда?

– Мы что-нибудь придумаем! – ее пальцы сжимают мои. – Я не позволю им отказаться от тебя, как это сделал твой отец. Ты – мой мужчина, и мы будем вместе.

Я качаю головой.

– Вектал принял решение.

На ее лице появляется одна из тех улыбок, которые я уже видел раньше. Она означает, что у Лиз есть план, и ей все равно, нравится он мне или нет.

– Тогда мне придется переубедить его, не так ли? – она играет бровями. – Я не успокоюсь, пока ты не вернешься ко мне. Твое место рядом со мной.

– Не подвергай себя опасности…

– Не буду, – успокаивает она. – У меня есть козырь, обеспечивающий неприкосновенность, помнишь? – она похлопывает себя по животу.

Все, что она говорит, лишено смысла.

– «Козырь»? «Неприкосновенность»?

– Просто доверься мне, малыш.

Она подносит наши сцепленные пальцы к губам и целует мои суставы, как я целовал ее.

– Просто дай мне пару дней, хорошо? Ты должен заботиться о себе ради меня. Тебе нужно поспать и поесть. Я хочу, чтобы мой мужчина был жив и здоров.

Я медленно киваю, потому что жизнь – последнее, о чем я думал. Моей единственной целью было заботиться о Лиз, пока силы не покинут меня. Но если она хочет, чтобы я впредь был осторожнее, я так и сделаю. Высвобождаю свои пальцы и прикасаюсь к ее щеке, чувствуя, как слезы замерзают на ее лице.

– Я сделаю все, как ты хочешь, моя пара.

– Все, о чем я прошу – довериться мне и позаботиться о себе, – говорит она. – А я позабочусь об остальном.

Она приподнимает подбородок для очередного поцелуя, и я не могу устоять.

Лиз

Всего через два дня первый подарок появляется на пороге моей пещеры. Он от одного из вдовцов, и сначала это приводит меня в ярость, но затем я понимаю, что мне это даже на руку.

В то утро у бассейна я передариваю маленький мешочек травяного чая пожилой женщине по имени Севва. Она милая дама и в пещерах считается неофициальной «мамой». Она – мать Аехако и очень привязана к нему и другим своим сыновьям, Рокану и маленькому Сессе. Несмотря на языковой барьер, она постоянно суетится вокруг беременных девушек, вероятно, потому что ей бы хотелось, чтобы один из ее сыновей нашел отклик. К сожалению, ее трое сыновей все еще живут с ней. Но она мне нравится.

Джорджи хмурится, когда я предлагаю чай Севве. Пожилая женщина что-то отвечает, улыбаясь. Несмотря на то, что Севва старше всех, лишь нескольких морщинок в уголках сияющих глаз и белая прядь волос в длинной косе выдают ее возраст.

– Она говорит, что не может это принять, Лиз. Это подарок от Вазы в знак ухаживания.

– Но у меня уже есть пара, – нежно отвечаю я и настойчиво предлагаю подарок Севве. Я вкладываю его ей в руки, а затем ухожу, прежде чем она успеет отказаться.

Джорджи встает и следует за мной, нахмурившись. Она злится, потому что я глупо веду себя и создаю неприятности. Я подвергаю сомнению все вокруг, начиная с того, почему у новоиспеченных пар самые маленькие пещеры (что вызывает у Арианы очередной приступ рыданий) и почему пришельцы солгали нам о временах года. Все, что только приходит мне на ум. Мне удается убедить Марлен, что у нее будет тройня, так как ее партнер Зеннек практически одного возраста с двумя своими братьями, и они лгут ей о том, что они не тройняшки. Ах, и с Тиффани все закончилось тем, что она пришла в изумление, увидев «шпору» своего любовника, и явилась ко мне с широко распахнутыми глазами, заявив, что пришельцы скрывают от людей важные детали. Добавьте к этому то, что я постоянно не в духе, и вы получите Вектала, который, испепеляет меня взглядом каждый раз, когда видит, и Джорджи, с непременно раздраженным выражением лица.

Ладно, возможно, я слегка перегнула палку, когда мне не выдали материал для новых стрел, и весь день заявляла, что в племени дискриминируют женщин.

Но на самом деле, все это часть моего плана. Я буду вести себя как последняя сволочь, пока не добьюсь, чтобы Раахош вернулся.

Он все еще околачивается снаружи, и каждое утро у меня на завтрак свежий грызун в перьях. Но в целом, он стал приносить меньше дичи, и я надеюсь, что он последовал моему совету и начал заботиться о себе.

– Что ты задумала, Лиз? – спрашивает Джорджи, следуя за мной по дороге в женскую пещеру.

– Кто, я? – удивляюсь я милым голосом. По правде говоря, она права, когда относится ко мне с подозрением. Я постоянно что-то замышляю.

– Да, ты. Ты доведешь Вектала до сердечного приступа, если будешь продолжать в том же духе.

– Тогда мы обе останемся без наших мужчин, – заявляю я, бросив взгляд через плечо.

– Очень смешно, – мрачное выражение ее лица дает понять, что она совсем не находит это забавным. – Ты только что избавилась от подарка Вазы, задев его чувства. А Севве теперь неловко, она чувствует, будто сует нос не в свои дела.

– Тогда оставь его себе, – отвечаю я. – Видит Бог, мне этого не нужно. У меня есть пара, помнишь? Кажется, все об этом забыли, кроме меня.

– Да, но твой мужчина в изгнании, – Джорджи хватает меня за руку. – Это то, чего ты добиваешься? Вести себя как последняя сволочь, чтобы тебя тоже сослали?

– Да брось, – я закатываю глаза. – Хэйден – придурок, но его не изгоняют. Мы обе знаем, что единственный способ добиться изгнания – выкинуть такой же номер, как сделал Раахош…

Меня осеняет.

Я смотрю на Джорджи большими глазами, пока она читает лекцию о том, что мы должны следовать правилам народа са-кхуйи, быть добропорядочными соплеменниками, и бла-бла-бла. Но я не слушаю. В этот момент мой разум лихорадочно работает.

Ну, конечно. Как же я раньше не догадалась.

Я обнимаю Джорджи, обрывая ее проповедь на полуслове.

– Ты – лучшая, знаешь это?

Она удивленно хлопает глазами.

– Я? – она прищуривается и мгновение смотрит на меня с таким же подозрением, как и Вектал. – Ты же не собираешься снова сказать Стейси, что они кормят ее крысами, не так ли?

– Пардон? – я кладу руку на грудь в притворном изумлении. – Я не говорила ей, что это крысы. Я только сказала, что они похожи на крыс, и их скармливают людям для того, чтобы посмотреть, будут ли они это есть.

– Как же, – негодует Джорджи. – Ты хоть понимаешь, что теперь она заставляет других пробовать еду первыми?

Ладно, возможно, это была не лучшая моя выходка. Но в целях саботажа девушке приходится идти на отчаянные меры, если она хочет вернуть своего мужчину. А вернуть Раахоша – моя единственная цель.

* * *

Только спустя пару часов мне удается улучить удачный момент для реализации плана. Я беспокойно блуждаю по пещерам, раздражая всех, с кем сталкиваюсь, пока Кира, сжалившись надо мной, не протягивает плетеную корзину.

– Вот. Ты можешь пойти со мной за мыльными ягодами. Наши запасы на исходе.

– Ты уверена, что я могу выйти наружу? – я бросаю многозначительный взгляд на Аехако – моего вездесущего стража. Он стоит в паре метров от меня, вырезая что-то из кости. Это похоже на женскую фигурку, на одной стороне головы которой есть небольшая отметина, что делает ее слишком похожей на Киру. Любопытно. Мужчина не скрывает своего интереса, но Кира, похоже, держит его на расстоянии.

Сейчас это не моя проблема.

Она краснеет и подходит к Аехако.

– Я беру Лиз с собой, чтобы пойти за мыльной ягодой. Мы все время будем в поле зрения. Мы не уйдем далеко.

Он убирает нож, поднимается на ноги и лениво потягивается, затем потирает живот.

– Я пойду с вами.

Я замечаю, что взгляд Киры следует за его рукой.

Мой взгляд следует за его ножом.

Она издает звук недовольства, но Аехако этим не остановить. Мы с Кирой надеваем меховые накидки и обуваем тяжелые ботинки, а затем выходим с корзинами в руках. Аехако следует за нами на расстоянии нескольких шагов, не привлекая внимания, но оставаясь начеку. День выдался ясный, солнца-близнецы выглядывают из-за серых, привычных облаков, практически ослепляя снежной белизной вокруг. Белые заснеженные холмы, белые скалы, белые равнины – все такое белое, белое, белое.

Я не вижу Раахоша. Это мне даже на руку, но я все же жажду увидеть его высокое, худощавое тело и покрытое шрамами лицо.

Без него я чувствую себя неполноценной.

Мысли о моем изгнанном мужчине придают смелости осуществить план. Последствия могут быть плачевны, но в отсутствии других вариантов это лучшее, что я могу сделать, чтобы показать, насколько далеко могу зайти, чтобы вернуть Раахоша. Когда мы поднимаемся на гребень скалы, я притворяюсь, будто спотыкаюсь и мне трудно подняться. Отбрасываю корзину и с удовлетворением наблюдаю, как она катится вниз по склону.

– Черт возьми.

Кира оборачивается и смотрит на меня с беспокойством.

– Ты в порядке?

– Да. Просто слегка подвернула ногу, – она подходит ко мне, чтобы помочь подняться, и я указываю на корзину. – Я в порядке. Можешь принести ее?

Она кивает и бежит за корзиной, а я остаюсь лежать, притворно потирая лодыжку. Краем глаза наблюдаю, как Аехако бежит ко мне трусцой (немалый подвиг, учитывая эти сугробы), а затем наклоняется.

– Помоги мне подняться, – прошу я, протягивая левую руку.

Когда он хватается за нее, я хватаю другой рукой нож, висящий у него на поясе.

Он тянется за ним, но я опережаю и направляю нож ему в пах.

– Не двигайся.

Большие брови инопланетянина приподнимаются. Он выглядит скорее удивленным, чем напуганным.

– И что ты собираешься делать?

– Беру тебя в заложники, – отвечаю я, поднимаясь на ноги. Перемещаюсь ему за спину и прижимаю кончик лезвия к месту, где у человека находится почка. Понятия не имею, где она находится у са-кхуйи, но мои намерения остаются прежними.

– В заложники? – переспрашивает он.

– Ага. Если это нужно для того, чтобы быть изгнанным, тогда ты – мой заложник. Руки вверх, приятель.

Аехако разражается смехом, но делает так, как я говорю, и когда Кира возвращается к нам, с двумя корзинами в руках, вид у нее свирепый.

– Что ты творишь, Лиз?

– Беру Аехако в заложники, – весело отвечаю я. – Мне нужно, чтобы ты вернулась в пещеры и передала мои условия освобождения.

* * *

– Что делать мужчине, который хочет ухаживать за человеческой женщиной? – спрашивает Аехако, вырисовывая хвостом непристойные фигуры на снегу. Он лежит на боку, скучая.

– Поцелуй ее, дурачок, – я сижу неподалеку, скрестив ноги. Мы всматриваемся в горизонт. После того, как Кира ушла, Аехако забрал свой нож, но согласился остаться «пленником». Мы сели и начали болтать.

Как и любой са-кхуйи, Аехако хотел узнать больше о людях. Так мы и перешли к теме ухаживаний и секса.

– Она не хочет целоваться.

Не хочет? Кира сумасшедшая.

– Тогда дари ей подарки.

Он задумывается.

– Какие именно? Что-то из того, что я делаю своими руками?

Поскольку я все еще нахожусь в режиме саботажа, обдумываю, что может смутить Киру больше всего.

– Человеческие мужчины дарят женщине, с которой хотят спариться, особый подарок.

– Вот как? – он выпрямляется.

Я авторитетно киваю.

– Точная копия твоего пениса из кожи, дерева, или кости. Чтобы она могла попробовать его и посмотреть, нравится ли ей то, что он предлагает.

Не стоит благодарности, Кира.

Вместо того чтобы выглядеть потрясенным, Аехако размышляет об этом.

– Член у меня что надо.

– Я в этом уверена, – как и в том, что не хочу его видеть.

– И большая шпора. Очень большая. Должен ли я отразить это в моем подарке? – он смотрит на меня.

– Хм. Хороший вопрос. У людей нет шпор.

– Нет шпор? Почему? – Аехако в шоке.

– Приятель, откуда мне знать? Я не изучала «сравнительную анатомию» в колледже, и почти уверена, что мы не можем сравнить шпору ни с чем другим. Для чего она?

Он на минуту задумывается, а затем пожимает плечами.

– А для чего нужны яйца?

Он это всерьез?

– Они создают семя.

Аехако выглядит удивленным.

– Правда? Но как… – он замолкает и указывает на горизонт. – Они приближаются.

– Наконец-то, – поднимаюсь на ноги, испытывая облегчение, что мы закрыли тему «полового воспитания», потому что я знаю только человеческую анатомию. Кира может продолжить этот разговор с ним. – Мне, наверное, стоит забрать нож обратно, если мы собираемся провернуть это дело как надо.

Он протягивает нож рукояткой вперед.

– Постарайся не порезать меня, – он делает паузу. – Если только не думаешь, что Кира захочет быть моей сиделкой.

– Очень в этом сомневаюсь, – я встаю позади Аехако, упираясь ножом в «почку», пока остальные поднимаются по гребню скалы. Они собрали внушительную группу. Я вижу Киру, Вектала, Джорджи и несколько охотников са-кхуйи.

Вектал в ярости, но я приподнимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза. Я больше никому не позволю собой помыкать. Это – моя жизнь, а Раахош – мой партнер. Они больше не могут держать нас на расстоянии.

– Ты как заусенец у меня на хвосте, Лиз, – говорит Вектал, приближаясь. – Пытаешься разозлить настолько, чтобы я изгнал тебя? Но этого не произойдет. Ты – женщина и вынашиваешь ребенка.

– Я тут кое-кого похитила, – я указываю ножом на Аехако. – Кажется, наказание за похищение – изгнание, верно? Так что изгоняй меня.

Вождь скрещивает руки на груди и смотрит на меня, прищурившись.

– Это совсем другая ситуация.

– О, теперь мы делаем исключения? А что, если бы я резонировала для Аехако и похитила его? Ты бы все равно позволил мне остаться в пещерах, только потому что у меня вагина?

Он хмурится и смотрит на Джорджи.

– Ва… что?

Она потирает переносицу.

– Женские части тела. Она имеет в виду женские прелести. Лиз, в чем, черт возьми, твоя проблема?

– Я хочу, чтобы мой партнер вернулся! – рявкаю я. – Вот моя гребаная проблема! Если он не может вернуться, тогда отправьте меня к нему!

– И ты готова отказаться от комфортной жизни в племени? – спрашивает Вектал, который больше не злится. Он выглядит уставшим. Будто я замучила его до смерти. Отлично.

– Это не мое племя, – я чувствую себя такой же уставшей, как Вектал. Уставшей и печальной. – Вы, ребята, забываете, что около шести недель назад у меня была совершенно другая жизнь. Меня похитили пришельцы, ни о чем меня не спросив. Они не сказали: «Эй, Лиз, как ты относишься к тому, что тебя продадут как скот? Или рабыню? Ты не против?» – Джорджи закатывает глаза, но я продолжаю. – Потом мы приземлились здесь, и снова попали в плен к пришельцам. На этот раз мне сказали, что моя роль – быть женой и инкубатором для детишек. Никто не спросил, хочу ли я детей. Никто не спросил, хочет ли Джорджи детей. Нас никто ни о чем не спросил, – мой голос дрожит, и меня бесит, что я все еще эмоционально реагирую на это. – Но мы согласились. Я встретила Раахоша и поначалу терпеть не могла его. Но со временем поняла, что он просто пытается заботиться обо мне как умеет. И когда перестала злиться на него, то поняла, что он мне нравится. Он умный, заботливый и смелый. И я влюбилась в него. Но как только я это сделала… бум! Вы забрали его у меня, – я с трудом сглатываю комок в горле. – Теперь он – мой дом. Так что, да, я бы оставила все ради него. Он мой, а я его. Ты бы сделал это ради Джорджи, а я делаю это ради него.

Вектал снова вздыхает, но на лице Джорджи появляется намек на улыбку, а на глазах блестят слезы. Она все понимает, даже если ее партнер – нет. Он смотрит на нее, и выражение его лица смягчается. Он притягивает ее к себе и прячет ее под мышкой, возможно, представляя себя на месте Раахоша.

– Существуют правила, – говорит Вектал. – Их нарушение влечет за собой наказание.

– Жизнь с Лиз – это то еще наказание, – шутит Аехако.

Я даже не возражаю.

Вектал потирает подбородок.

– Я подумаю над тем, что ты сказала, Лиз. И мы еще раз обсудим положение Раахоша со старейшинами. В конечном счете, решение за мной, но… мне нужно подумать.

– Мне тоже есть что сказать Лиз, – бормочет Джорджи и кладет руку Векталу на плечо.

Выражение его лица смягчается, когда он смотрит на свою пару и кивает.

Вектал обращается к Аехако.

– Собери охотников, найди Раахоша и приведи его. Нам нужно поговорить.

Аехако кивает подбородком в мою сторону.

– Меня держат в плену.

– Упс. Извини, – я возвращаю ему нож. – Ты можешь идти.

Он притягивает меня к себе и ерошит мне волосы, как старший брат.

– Это была хорошая идея, – шепчет он мне на ухо, прежде чем отпустить.

Джорджи делает шаг вперед и берет меня за руку.

– Иди сюда. Мы глаз с тебя не спустим, – она бросает взгляд на свою пару. – И спрячь свои ножи, Вектал.

* * *

Я нетерпеливо жду в пещерах, часы тянутся как дни. Поскольку я потеряла доверие, у входа в женскую пещеру дежурят двое охотников, у обоих есть партнерши, и мое женское обаяние, полагаю, их не поколеблет. Тиффани умудрилась смастерить пару вязальных спиц из костей, поэтому я беру остатки материала и делаю из них стрелы. Несмотря на то, что мне не разрешают охотиться (бред собачий), я, по крайней мере, могу делать то, в чем знаю толк, а именно – оружие.

Либо так, либо сходить с ума от ожидания.

Меня, конечно же, не подпускают к ножам. Поэтому все, что остается – отобрать пригодные стрелы и натереть их острие о грубый камень, заточив, как карандаши.

Вектал весь день провел в своей пещере, и мне передали, что к нему приходило несколько человек. Джорджи пропала из поля зрения.

Аехако и его люди тоже исчезли. Не то чтобы я беспокоилась. Но… что, если они не смогут найти Раахоша? Что, если он так устал и обессилел, что по неосторожности ранил себя? Мои мысли путаются. Не знаю, что буду делать, если потеряю его.

У входа в пещеру переполох, до меня доносятся голоса. Бросив стрелы, бегу ко входу в надежде увидеть знакомую голову с одним рогом и обрубком вместо другого.

– Раахош?

– Не подходи, – говорит пришелец, охраняющий пещеру. Его зовут Дагеш – приятель Норы. Кажется, он смотрит на меня, как на змею. Думаю, он волнуется, как бы мое отвратительное поведение не было заразно.

Либо это, либо он слышал, что я наговорила Стейси, и теперь переживает, что в следующий раз я наброшусь на его пару. Ну, и ладно. Чтобы пожарить яичницу, нужно разбить пару яиц.

Но затем в дверях появляется крупная фигура и расталкивает мужчин. Я не могу сдержать визг восторга, когда появляется Раахош и заключает меня в объятия.

– Ты здесь, – кричу я, обхватив его руками и ногами, словно обезьяна. Он крепко прижимает меня к себе, и мы с жаром целуемся, вцепившись друг в друга. Мой паразит напевает счастливую песню. Я ощущаю кхуйи в его в груди… и его член, который напрягается под набедренной повязкой.

Черт, я скучала по этому мужчине.

– Ты совсем спятила, моя пара, – тихо говорит Раахош, снова и снова прижимаясь губами к моим, не в силах перестать целовать.

– Эй, это дало результаты, не так ли? Ты здесь, – и теперь, когда мои руки обвиваются вокруг него, я никогда его не отпущу.

Он прижимает меня крепче, и наши тела резонируют на разных волнах. Подумать только, всего пару недель назад я сопротивлялась этому. Мы снова одно целое. Не знала, что у моего паразита отменный вкус, но спасибо ему за это.

– Пойдем, – говорит Дагеш и кивает в сторону главной пещеры. – Вектал расскажет вам о ваших наказаниях.

Господи, я слышу множественное число, и это меня беспокоит. Но я киваю… и продолжаю цепляться за Раахоша. Им придется оторвать меня от него, если они снова намерены нас разлучить.

Мой мужчина только усмехается на это и, положив руки мне на задницу, несет меня в главную пещеру.

Кто-то не сдерживает смех при нашем появлении. А мне плевать, пусть смеются. Я прижимаюсь щекой к теплой груди Раахоша, слыша, как его паразит резонирует с моим. «Пожалуйста, будь справедлив, – мысленно обращаюсь я Векталу. – Надеюсь, Джорджи как следует помассировала твою простату и убедила тебя в том, что мы с Раахошем должны быть вместе».

В главной пещере полно народу. Влажный воздух пахнет серой. Мы проходим мимо людей, и Раахош неохотно опускает меня на землю. Я задерживаю дыхание, напряжение вибрирует в моем теле. Я в ужасе от того, что должно произойти. Если Вектал сейчас скажет «нет», то мы вряд ли когда-нибудь сможем переубедить его.

Люди заполонили главную пещеру, кто-то отдыхает в бассейне, но большинство толпится у входа или сидят в стороне. На ступеньках, которые я привыкла называть «пристанищем вождя», сидит Вектал. Он устроился между ног Джорджи, положив большие руки ей на колени. Его поза непринужденна, но выражение лица серьезно. Лицо Джорджи лишено эмоций, но встретившись со мной взглядом, она подмигивает.

И я перестаю задерживать дыхание. Все будет хорошо.

– Раахош – сын Ваашана, ты нарушил законы племени, – Вектал поднимается и, заложив руки за спину, начинает расхаживать.

Я напрягаюсь, услышав это, и беру Раахоша за руку. Он крепко ее сжимает.

Звучит не очень многообещающе.

– При других обстоятельствах угроза чьей-либо жизни означала бы изгнание. Тем не менее, люди не знают наших законов и обычаев, а мы в свою очередь не знаем их.

– Согласен, – бормочет Аехако.

Вектал бросает суровый взгляд на охотника, затем поворачивается к нам.

– Резонанс может повлиять на обоих партнеров самым непредсказуемым образом, именно к такому выводу мы пришли. Вы потеряли рассудок из-за ваших кхуйи, а значит, мы должны это учитывать.

Я ослабляю мертвую хватку, которой держу руку Раахоша. Совсем чуть-чуть.

– Вы будете сосланы в пещеры охотников. В течение следующих двух с половиной лет, или пока не родится ваш ребенок, вы обязаны охотиться каждые семь дней. Вы должны приносить достаточно мяса, чтобы прокормить племя и заполнить кладовые на два жестоких сезона. Наша численность возросла, но число охотников осталось прежним, поэтому сейчас охота важна как никогда, – он пристально смотрит на нас. – У вас не будет семейной пещеры, пока наказание не будет снято. Если вы хоть раз подвергнете опасности жизнь соплеменника, ваше изгнание станет постоянным.

Раахош выдыхает и медленно кивает.

– Спасибо, мой вождь.

– Так что все это значит? – я стараюсь не казаться взволнованной.

– Это значит, что вы будете проводить больше времени на охоте, нежели в племенных пещерах, – отвечает Вектал.

– В самом деле? Мы будем охотиться вдвоем?

Вектал кивает.

– Ты говорила, что хочешь охотиться, не так ли? Значит, мы будем относиться к тебе как к охотнику. И сделаем то же самое для любой женщины, которая пожелает внести свой вклад. Сегодня мы с Джорджи многое обсудили. Только потому, что так живут са-кхуйи, не означает, что и люди должны так жить, мы не можем заставить вас быть женщинами са-кхуйи.

На лице Джорджи появляется довольная улыбка.

– Мы сделаем все возможное, чтобы прокормить племя, – тихо говорит Раахош. – Еще раз благодарю тебя, мой друг.

Вектал кивает, и суровое выражение исчезает с его лица. Он делает шаг вперед и заключает Раахоша в объятия, что приводит моего мужчину в изумление.

– С возвращением, друг мой, – бормочет вождь. Затем он хлопает Раахоша по спине, и оба посмеиваются. – У тебя есть вечер, чтобы подготовиться. Завтра ты и твоя пара приступаете к работе.

– Значит, у нас все хорошо? – спрашиваю я, снова задерживая дыхание на случай, если неправильно истолковала происходящее. Я получила своего мужчину. Я буду охотиться. Я выберусь из этих переполненных пещер и снова буду наедине с Раахошем. Понимаю, что впереди много работы, но мне нравится охотиться.

– У нас все хорошо, – отвечает Вектал.

Это… потрясающе. Я визжу и снова прыгаю в объятия Раахоша.

* * *

– Итак, – говорит Джорджи, когда мы осматриваем припасы в задней части одной из семейных пещер. Это пещера Арианы и Золайи, и раньше она служила хранилищем. К несчастью для бедной Арианы, вдоль стен осталось много места для хранения вещей. – Давай подготовим тебя к охоте, чтобы утром ты могла отправиться в путь.

Кира рядом с нами тихо вздыхает.

– Мне будет грустно видеть, как ты уходишь, Лиз. Я так обрадовалась, когда ты вернулась.

– Я скоро вернусь, – успокаиваю ее. По правде говоря, я так взволнована. Предвкушаю, как буду снова охотиться с Раахошем в заснеженных, залитых солнцем равнинах, исследовать, любить и… просто наслаждаться жизнью. Осматриваю груды мехов, корзины с высушенной кожей, костями и всем остальным, что может оказаться полезным. Мои мысли совсем не об охоте, они о Раахоше. Чувствую себя такой… счастливой. Мой мужчина разговаривает с Векталом в его пещере, а я занимаюсь подготовкой.

Сегодня ночью мы будем спать в общей пещере вместе с другими охотниками.

А утром? Мы упорхнем на свободу.

Это похоже на Рождественский подарок.

Подозреваю, что за это мне нужно благодарить Джорджи. Она, должно быть, смягчила гнев Вектала. Поэтому вместо того, чтобы выбирать снаряжение, я поворачиваюсь к своей дорогой подруге и заключаю ее в объятия.

Она смеется и хлопает меня по спине.

– Это еще за что?

– Благодарность за то, что ты все уладила.

– Я не сделала ничего особенного, – возражает она. – Лишь напомнила Векталу о различиях в наших культурах. Не забывай, что Раахош – его друг.

Ну-ну. Что ж, если она не хочет признаваться в «мотивирующем сексе», не буду ее заставлять. Я еще раз сжимаю ее в объятиях, а затем обнимаю Киру, которая для разнообразия решила улыбнуться. Я чувствую, что готова разразиться слезами счастья, и поворачиваюсь к груде вещей.

– Как думаешь, что из этого мне нужно?

– Что-то теплое? – Джорджи вытаскивает корзину с потертой кожей и начинает в ней копаться. – Ты уже знаешь, куда вы направитесь в первую очередь? Есть идеи? Вектал говорит, что пещеры охотников разбросаны на многие километры вокруг. У них есть целая система, так как охотники много времени проводят в дикой природе. Все пещеры оборудованы как мини-домики с дровами, одеялами и прочим.

Я задумываюсь.

– Будь моя воля, я бы отправилась на старый корабль. Тот, на котором прибыли са-кхуйи. Мне бы не помешала «языковая загрузка». Надоело не понимать, что происходит вокруг. Я хочу быть частью всего этого.

– Мне нравится эта идея, – говорит Кира. – Посмотрим, представится ли и мне случай попасть туда.

– Ох? – я поворачиваюсь к ней. – А как же наушник?

Она прикасается к нему, и ее лицо принимает болезненное выражение.

– Я его ненавижу и хочу от него избавиться. Кроме того, я волнуюсь, что пришельцы могут вернуться за ним, если обнаружат, что он все еще активен.