Текст книги "Выбор варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Все, кроме Мёрдока, конечно.

Моя пара.

Я мечтательно вздыхаю, представляя его лицо. Он суров, но защищает. Он пытался расположить меня к себе на протяжении всего этого странного ужина, и когда остальные корчили рожи в ответ на мои слова, он хмурился. Мне это понравилось. Я думаю, моей матери тоже понравился бы Мёрдок. Я не могу дождаться, когда вернусь в деревню и представлю его остальным. Я так горжусь тем, какой он красивый и сильный. Мой кхай сделал мудрый выбор, и мы вместе создадим очаровательные комплекты.

Как будто мои мысли вызвали его, Мёрдок появляется в комнате целителя, оглядываясь по сторонам. Он замолкает, когда видит меня, и на его лице появляется легкое облегчение.

– Вот ты где.

– Я пошла за Нири, – говорю я ему и снова глажу Чом-пи по носу. – Я хотела узнать, все ли с ним в порядке, прежде чем уйду.

– Уйдешь? Ты уходишь? – Мёрдок потрясен.

– Как только я добуду огонь для факела. Я вернусь утром, чтобы проверить, как там мой толстячок. – Я любовно провожу пальцами по лбу Чом-пи.

– Ты идешь домой?

– Нет. – Я бросаю на него озадаченный взгляд, когда встаю. – Я на охоте. Мой дом находится во многих днях пути отсюда.

– Ты охотишься в одиночку?

– Конечно. Некоторые охотятся со своими парами, но у меня не было такой возможности, – говорю я, чувствуя себя застенчивой. Должна ли я указать ему сейчас, что мы пара? Что даже сейчас я резонирую с ним, потому что хочу, чтобы наши тела соединились? Мне кажется, что сейчас неподходящее время. Пока нет, потому что Нири в соседней комнате.

– Огонь? – задумчиво повторяет он, затем качает головой. – Я могу дать тебе электронный источник света, но было бы проще, если бы ты осталась здесь на ночь.

Здесь, с ним? Он наконец-то приглашает меня прикоснуться к нему? Довольная, я нетерпеливо двигаюсь вперед.

– Я бы с удовольствием раздеЛейла твои меха.

Выражение его лица становится жестким.

– Нет, Фарли, я не это имел в виду. – Он сжимает мои руки в своих, но слегка качает головой. – Я бы не стал использовать тебя подобным образом. Ты можешь занять мою комнату, а я буду спать в кладовке.

Я не обращаю внимания на большую часть его слов. Использовать меня? Как использовать меня? Я бы с удовольствием спарилась с ним, но он смотрит на меня сверху вниз, как будто это ужасная идея, и я не понимаю почему.

– Ты хочешь, чтобы я спала в твоих мехах, но не с тобой?

– Просто чтобы дать тебе безопасное место для сна.

Он смотрит на меня сверху вниз, и выражение его лица голодное – всего на мгновение, но оно есть. И я чувствую себя немного лучше. Думаю, что я ему нравлюсь, но он не знает, как с этим справиться. Может быть, со своими людьми неуместно проявлять интерес? Я не знаю ни одного из их правил и чувствую себя немного растерянной.

– Хорошо, – тихо говорю я.

Мёрдок бросает взгляд на Нири, которая наблюдает за нами.

– Фарли пойдет со мной, – говорит он ей. – Если тебе нужно, чтобы она или ее питомец проснулись, позвони в мою каюту.

Она кивает, и ее губы снова поджимаются.

– Я дам знать капитану.

– Хорошо. – Его тон резок, и я снова озадачена. Я думала, они друзья.

Мёрдок выводит меня из комнаты и ведет по ряду темных узких коридоров. Здесь пахнет, как в Пещере Старейшин, тем странным резким запахом, который Хар-лоу называет «металлом». Мы сворачиваем в другой проход, и я слышу звуки голосов на странном языке. Мёрдок останавливается, прижимает меня к стене позади себя и слушает остальных.

Должно быть, это те двое мужчин, которых я встретила за ужином. Старший и хитрый. Мне было все равно на обоих, и мне стыдно за это. Возможно, им просто нужно время, чтобы приспособиться ко мне, как людям требовалось время, чтобы приспособиться к жизни в нашем мире. Я не должна испытывать к ним неприязни только потому, что они заставили меня чувствовать себя глупо на их странном ужине. На свой странный манер они пытались быть вежливыми.

Я думаю.

Но Мёрдок, похоже, не спешит уходить. Он внимательно слушает их, и поскольку я не могу их понять, я сосредотачиваюсь на нем. Мышцы на его шее и плечах прикрыты тонкой туникой, но я помню вид всей этой синей кожи и рисунков под ней. С такого близкого расстояния я могу разглядеть линии его черепа там, где он переходит в толстую шею, и восхищаюсь блестящими покровами на его рогах. Я кладу руку ему на спину, потому что его запах так близко и неотразим, и я чувствую, как он напрягается от моего прикосновения. Я слышу, как учащается его дыхание. Это посылает ответный импульс возбуждения по моему телу, и мой кхай становится громче, настолько громким, что я чувствую, как он сотрясает всю мою грудь своим энтузиазмом.

Он прикладывает палец к губам, указывая на тишину. Как будто я могу контролировать свой кхай? Он выбирает, кому петь, а не я. Конечно, я не говорю этого вслух. Вместо этого я ловлю себя на том, что смотрю на его поднятую руку. Это рука, увенчанная блестящим камнем, как и его рога, и мне интересно, какая история стоит за этим. Его хвост бьется о мою ногу, его укороченная длина рассказывает свою собственную историю.

Этот мужчина так полон историй, загадок. Я не могу дождаться, когда узнаю их все. Я счастливо вздыхаю и, довольная, прижимаюсь щекой к его плечу. Я никогда не чувствовала себя так хорошо по отношению к мужчине. В тот момент, когда я увидела его, я поняла, что он мой. Вот почему у меня никогда не было интереса к Таушену или Сессе. Я все это время ждала своего Мёрдока. Я обвиваю руками его талию, прижимаю к себе и вдыхаю его запах. Не имеет значения, что он прохладнее на ощупь или что его люди странные. Он мой.

Разговоры стихают, и рука Мёрдока накрывает мою, прижимаясь к его животу.

– Теперь мы можем идти. Мои покои прямо по коридору.

Значит ли это, что я должна его отпустить? Я отстраняюсь от него, и единственное, что меня радует в этом, так это то, что он, кажется, тоже неохотно отпускает меня.

Он берет меня за руку и ведет вперед.

– О чем они говорили? – спрашиваю я его, стараясь говорить тише.

Мёрдок останавливается у панели, полной огней, и начинает нажимать на кнопки.

– Они обсуждали варианты.

– Варианты?

Моя пара бросает на меня взгляд через плечо.

– Мы не приспособлены для того, чтобы быть спасательным судном. Они пытаются выяснить, достаточно ли у нас еды или топлива, чтобы взять с собой твоих людей, и если да, то что произойдет с нашим грузом, за который нам уже заплатили.

Я не улавливаю некоторых его слов и качаю головой.

– Пойти с тобой? Пойти с тобой куда?

Стена открывается, отодвигаясь назад, открывая небольшую комнату. Я вижу несколько больших квадратных предметов, которые я не узнаю, и один я узнаю – его меха. Должно быть, здесь он спит. На стенах нет никаких приятных драпировок, а на полу нет меховых изделий, защищающих от холода. Эта пещера выглядит очень голой и недружелюбной, и мне грустно за него из-за того, что он вынужден проводить свое время в таком месте.

Он втягивает меня внутрь, и стена закрывается за ним. Я оглядываюсь по сторонам, обхватив себя руками. Здесь слишком тепло, как и во всех отсеках этого корабля.

– Ты живешь здесь один? – спрашиваю я.

– Да. У остальных тоже есть свои личные покои. У нас маленький корабль, но не настолько же. – Он проходит мимо меня и начинает расправлять предметы на плоской поверхности – более странные, квадратной формы. Его народ, должно быть, любит площади. – Мне жаль, что здесь такой беспорядок.

– Так ли это?

Мёрдок одаривает меня улыбкой, а затем поспешно поправляет тонкие на вид постельные шкуры, затем указывает, что я должна сесть здесь. Я подчиняюсь, и он садится напротив меня на единственный табурет в комнате, поворачиваясь кругом.

– Мне жаль, что ужин был таким дерьмовым шоу.

Я не знаю этого слова, но смысл ясен.

– Я не знала ваших обычаев. Прости…

Мёрдок выглядит рассерженным моими словами. Он наклоняется вперед и сжимает мою руку в своей.

– Тебе не за что извиняться, Фарли. Капитан не поверил твоей истории, и я думаю, что все это было проверкой. А Тракан? Он просто придурок. Не позволяй им добраться до тебя.

Мой кхай начинает напевать нежную песню, когда я остро ощущаю свою руку в его.

– Хорошо. Но… куда они хотят увести моих людей?

Теперь Мёрдок выглядит сбитым с толку.

– Подальше отсюда. Твои люди оказались в затруднительном положении.

Так ли это? Я понятия не имела.

– Ладно. Мне нужно обсудить это со своим вождем.

Я не совсем уверена, что мне нравится эта идея, хотя он и его люди, похоже, считают, что дело сделано.

– Куда бы мы пошли?

– Ну, я полагаю, сначала вам нужно было бы отправиться на Родную планету. Это планета под названием Кес. Это место, откуда родом наш народ, и это средоточие всего сущего. Вам нужно пойти туда. Установить свои корни. Оттуда, я думаю, вы могли бы отправиться на мою планету. Там красиво. Много зеленых деревьев, чистая вода, множество пляжей.

Я думаю о еде за ужином – пресной и безвкусной. Я оглядываю эту комнату, все квадраты и пустые стены. Я думаю о том, как остальные вели себя за ужином. И я не хочу задевать его чувства, поэтому просто улыбаюсь. Мне ясно, что ему нужно будет жить с нами, вместо того чтобы я собиралась жить с ним.

– Твоя семья находится в твоем мире?

Выражение его лица становится отстраненным. Он отпускает мою руку и откидывается на спинку стула.

– У меня больше не осталось семьи.

Мое сердце болит за него.

– Ты потерял их из-за болезни? Более двадцати оборотов сезонов назад мы потеряли очень многих в нашем племени из-за кхай-болезни. Мне повезло в том, что я не потеряла своих родителей или братьев, но я знаю многих, кто потерял родных.

– Ты что, заболела? – спрашивает он меня, явно пытаясь вернуть разговор ко мне.

– Не я. Я была маленьким комплектом. Очень маленьким. Я думаю, мой кхай был новым и сильным. Возможно, это помогло.

– Твой симбионт? – Он наклоняется вперед, придвигая свой стул ближе ко мне, и его пристальный взгляд останавливается на моих глазах. Я снова чувствую, как тепло разливается по моему телу, и мне хочется, чтобы он еще раз взял меня за руку. Я хочу снова приложить его руку к своему соску и посмотреть, отреагирует ли он так же, как делал это раньше, или ему будет интересно. Даже если он не резонирует со мной – пока – я довольна тем, что спарюсь с ним для удовольствия. Он первый мужчина, с которым я захотела хотя бы попробовать это. С тех пор как я встретила его, я не могу думать ни о чем, кроме того, каково было бы, если бы он прикоснулся ко мне. – Ты чувствуешь это внутри себя? – спрашивает он.

Я киваю.

– Только в определенное время. Как сейчас, когда он поет. – Я прижимаю руку к груди. Я не говорю ему, почему он поет. Ещё нет.

Он медленно улыбается мне, такой потрясающе красивый, что у меня перехватывает дыхание.

– Поёт, да? Мне это нравится. – Но затем его улыбка исчезает. – Фарли… Я хочу извиниться перед тобой за то, что произошло ранее.

– За ужином?

– Нет, не ужин, хотя кто-то определенно должен извиниться за это. – Он морщится и потирает лоб. – За то, что случилось с тобой… и твоим питомцем.

Я с любопытством наклоняю голову.

– Что случилось со мной и моим питомцем? – Что-то причинило ему боль. Это случается. Этот мир небезопасен. – Я не видела, что это было, кроме вспышки света.

Выражение его лица полно страдания, и от этого у меня болит сердце.

– Это был я.

В моем горле образуется комок.

– Ты… что?

– Я краем глаза увидел, как он бросился на нас, и я просто… отреагировал. – Его глаза превратились в щелочки, выражение лица – затравленное. – Я… Я мысленно вернулся в то время, когда был солдатом. Выстрелил, не задумываясь. Мне очень жаль.

Я не знаю, что сказать. У меня все болит внутри. Он был тем, кто причинил боль моему бедному Чом-пи. Эта мысль наполняет меня уязвленной яростью… И все же по выражению его лица ясно, что это был несчастный случай.

– Я понимаю.

Мёрдок встает.

– Послушай, я, наверное, и так уже слишком много наговорил тебе. Я оставлю тебя одну, чтобы ты немного поспала. Ты, наверное, устала.

Устала? Ни в малейшей степени. Не сейчас, когда мое тело гудит от его присутствия, а сердце полно противоречивых эмоций. Но все, что я знаю, это то, что он не хотел никому причинять вреда, и он сделал все, что мог, чтобы вылечить Чом-пи.

– Все в порядке, Мёрдок.

– Это не так. У меня совсем крыша поехала. – Он тяжело вздыхает и отходит к стене. – Лучше я оставлю тебя в покое. Тебе здесь будет удобно одной.

– Ты уходишь? – Я не хочу, чтобы он уходил. Не сейчас. Никогда.

– Мне нужно. – Выражение его лица полно отвращения к самому себе, и это удивляет меня. – Ты пробыла здесь всего день, а я уже порчу тебе жизнь. Мне нужно сделать шаг назад. Я оставлю тебя в покое.

Оставит меня в покое?

– Я не хочу быть одна, Мёрдок.

– С тобой все будет в порядке. Поспи немного. – Он подходит к стене и указывает на панель. – Я буду спать в кладовке по соседству. Просто нажми на эту красную кнопку, если испугаешься, и я приду и найду тебя.

Испугаюсь? Темноты? Как комплект? Я сдерживаю свое веселье, потому что он уходит, а я хочу, чтобы он остался.

– Не уходи, Мёрдок.

Но он только качает головой и постукивает по панели. Стена открывается, и он уходит. Через мгновение стена снова закрывается, и я остаюсь в его комнате, одна. Новизна этого длится лишь краткий миг. Я осматриваю его комнату, трогаю его вещи, пытаясь узнать о нем больше по ним. Я не вижу никаких признаков семьи, ни лишних туник, ни бережно хранимых игрушек от выросших братьев и сестер. Квадратики на его столе вызывают недоумение – за ними нет ничего, кроме пачки белых листочков с черными закорючками на них. Я беру один, нюхаю его, а затем снова кладу на место. Пахнет плесенью. Его меха пахнут им самим, и я забираюсь на приподнятую платформу его подстилки, чтобы поваляться в них. Затем, когда мне надоедает вдыхать его запах, я встаю и подхожу к панели.

Я нажимаю на красную кнопку. Что-то пищит.

– Я иду, – доносится из-за стены голос Мёрдока, и он звучит странно и глухо. Я с любопытством прижимаюсь ухом к двери.

– Где ты? Я слышу тебя, но не вижу.

Стена рядом со мной отодвигается, и Мёрдок входит внутрь с обеспокоенным видом.

– С тобой все в порядке?

Я похлопываю по стене, на которую опираюсь руками.

– Я услышала здесь твой голос. Как ты туда попал?

Его рот подергивается.

– Я не в стене. Это был интерком.

– Мы можем сделать это снова? – Я очарована. – Я хочу услышать твой голос.

Он качает головой.

– Иди спать. Если ты не боишься или тебе ничего не нужно, спи. Мы поговорим утром.

Хм. Я ничего не говорю, когда он уходит. В тот момент, когда стена закрывается, я снова нажимаю на кнопку.

Повисает долгая пауза.

– Мёрдок? – Я кричу в стену, откуда раньше доносился его голос. – Я хочу поговорить с тобой. – Я снова нажимаю на кнопку, затем кричу: – Подойди и поговори со мной.

На этот раз стена не говорит его голосом. Панель открывается, и он снова заходит внутрь, скрестив руки на груди, как будто я непослушный комплект.

– Фарли?

Я лучезарно улыбаюсь ему.

– Ты вернулся.

– Потому что ты не перестаешь нажимать на кнопку. – Он прислоняется к входу и тяжело вздыхает. – Ты боишься?

Я складываю руки перед грудью.

– Если я скажу, что да, ты останешься и поговоришь со мной?

Мёрдок окидывает взглядом коридор в одну сторону, затем в другую. Удовлетворенный, он заходит внутрь и позволяет панели задвинуться за ним.

– Меня не должно быть здесь.

– Почему нет? – Мой кхай немедленно начинает петь. Это идеальное место для него – со мной.

– Капитан надерет мне задницу, если узнает. – Но он проходит мимо меня и направляется к одному из квадратов на стене, достает дополнительные меха и подушку. Ой. Квадраты – это корзины для хранения. Как странно. Он берет странные плоские меха и расстилает их на земле рядом с кроватью. – Я посплю здесь, хорошо? Так что тебе не будет страшно.

Я должна сказать ему, что мне не страшно, но он уйдет. Поэтому я просто лучезарно улыбаюсь ему и направляюсь к своей кровати.

– Ты можешь спать здесь, наверху, со мной.

– Нет, – говорит он с весельем в голосе. – Нет, я действительно не могу. Поверь мне.

– Я не займу много места. Я обещаю.

– Нет.

– Я сплю чутко. Я не буду храпеть или хлестать тебя хвостом…

– Фарли, нет. Ладно? Просто нет. – Он ложится и взбивает подушку под головой. – Иди спать. Ложись.

Он полон решимости отправить меня в постель, как комплект, не так ли? Разочаровывающе. Я откидываюсь на спину на кровати и смотрю в потолок.

– Выключить свет, – говорит Мёрдок тихим голосом.

Вся комната тускнеет и погружается во тьму.

Я задыхаюсь, садясь.

– Как… – я преисполнена удивления. – Включить свет, – кричу я, надеясь, что он откликнется.

– Эта комната запрограммирована на мой голос. Извини. Залезай под одеяло и ложись спать, – говорит Мёрдок. – Я могу показать тебе, как все работает, утром.

Я снова ложусь на спину, но тут так удушающе жарко, и на мне слишком много одежды для сна. Залезть под меха? Я пропотею целое озеро, если сделаю это. Я смотрю вверх, желая, чтобы Мёрдок был здесь, со мной, и чтобы он не был так решительно настроен игнорировать меня. И все же, если меня будут игнорировать, то, по крайней мере, я могу раздеться. Я развязываю завязки на талии и начинаю снимать одолженную у Нири тунику со встроенными штанинами. Если он и замечает, как я ерзаю на одеялах и их странном возвышении, он ничего не говорит. Я думаю, он пытается не обращать на меня внимания, чтобы уснуть. Я заканчиваю снимать покрытия и чувствую, что мне уже немного прохладнее. Я все еще покрыта тонким слоем пота, но, по крайней мере, моя кожа может дышать. Я моргаю в темноте, думая о своем двисти.

– Как ты думаешь, с Чом-пи все в порядке?

– С ним все в порядке. Нири его полностью подлатала. Единственное, что медотсек не может быстро воспроизвести, – это искусственная кровь, но об этом нужно позаботиться к утру. – Я слышу, как шуршат его одеяла, когда он переворачивается. – А тебе… нужно где-то быть? Твои родители будут тебя искать?

Я хихикаю.

– Маловероятно. Я охочусь сама по себе с тех пор, как у меня появился первый поток.

Он тихий. Затем:

– Э-э, если ты не возражаешь, я спрошу, сколько тебе точно лет?

Меня позабавил этот вопрос… но только на короткое мгновение. Тогда я понимаю, что это значит. Он думает, что я комплект. Так вот почему он постоянно отталкивает меня? Он беспокоится, что я должна быть у соска, а не пытаться заявить на него права как на свою пару? Я проглатываю свою обиду.

– Я видела смену времен года двадцать два раза.

– И годы здесь длиннее, верно? – Он глубоко выдыхает. – Слава богам. Я на мгновение забеспокоился.

– Сколько тебе лет? – Я насмехаюсь над ним в ответ.

– Тридцать восемь лет по меркам моего мира. Думаю, мне было бы чуть больше тридцати пяти ваших лет.

Я фыркаю.

– Ты едва ли достаточно взрослый, чтобы самому быть охотником. – По правде говоря, он молод, но в расцвете сил – идеальный возраст для меня. Может быть, меня немного задело то, что он, в конце концов, считает меня глупым комплектом. Это то, что Сесса чувствует рядом со мной? Я должна помнить, что должна быть с ним повежливее.

– Охотником, да? – Он хихикает в темноте, и звук получается теплым и восхитительным. – Мне это нравится. Лучше, чем быть солдатом.

Его смех похож на ласку, и я ненавижу себя за то, что я здесь, наверху, на этой платформе, а он там, внизу. Почему мы не можем быть в мехах вместе? Я с радостью вспотею в такую жару, если это означает, что я смогу прикоснуться к нему. Он прямо подо мной, и если бы я была на земле, мы были бы достаточно близко, чтобы соприкоснуться.

Повинуясь импульсу, я подползаю к краю кровати, а затем скатываюсь с нее. Я приземляюсь ему на грудь, и мой лоб соприкасается с его лбом. Песня моего кхая усиливается.

– У-у-ух, – стонет он, а затем дотрагивается до моей руки. – Ты в порядке, Фарли? Ты что, упала?

– Я хотела навестить тебя, – говорю я. У меня перехватывает дыхание от волнения из-за того, насколько мы близки. Я чувствую его запах в воздухе, и это возбуждает меня. Мой кхай просто поет и распевает, довольный, что я нашла свою пару.

Мёрдок похлопывает меня по руке, а затем колеблется. Его рука поднимается к моему плечу, и затем его дыхание с шипением вырывается из легких.

– Ты… голая?

– Здесь жарко, – говорю я ему. – Слишком жарко, чтобы спать. Обнаженность – это проблема? Мои люди раздеваются, когда им заблагорассудится. – Я кладу руки ему на плечи. Все еще одетый. Хмм. Если мы собираемся спариться, ему нужно будет снять несколько слоев одежды.

– Обнаженность – это проблема только в том случае, если ты не одна, – бормочет он.

– Это всего лишь покрытия.

– Фарли, меня не должно было здесь быть. – Он очень осторожно пытается оторвать меня от себя. – Я польщен – черт возьми, меня тоже безумно влечет к тебе, но мы не можем этого сделать.

Я игнорирую его слова, сосредотачиваясь на том, что мне нравится.

– Тебя тоже влечет ко мне? – Это заставляет меня извиваться от удовольствия.

Он стонет, и его руки ложатся мне на плечи, словно пытаясь удержать меня на месте.

– Перестань так двигаться. Ты убиваешь меня.

Я стряхиваю его руки и наклоняюсь, позволяя своим пальцам обводить черты его лица в темноте. Он не отталкивает меня, и я становлюсь смелее.

– Я тебе нравлюсь? – Я повторяю еще раз. Мне нужно услышать, как он произносит эти слова. – Ты не думаешь, что я слишком молода?

– Я думаю, ты просто слишком невинна, вот и все. Я не хочу быть тем, кто все испортит.

– Ты ничего не портишь, – говорю я ему и позволяю своим пальцам блуждать по его губам. Они на удивление мягкие, несмотря на то, что он постоянно хмурится в течение дня. – Позволь мне контролировать свою невинность.

Я чувствую, как он улыбается кончиками пальцев. Я хочу снова прильнуть к нему ртом, соединить губы и посмотреть, как он отреагирует теперь, когда мы знаем друг друга. Прикоснется ли он ко мне в ответ на этот раз? Я надеюсь, что это так. Я скольжу вперед, чуть приподнимаясь по его груди, и наклоняюсь вперед, пока мой нос не соприкасается с его носом.

– Фарли, – бормочет он. Я не знаю, является ли это протестом или поощрением. Я приму это как поощрение.

Мой кхай дико поет, когда я наклоняю голову и касаюсь своими губами его губ. Он неподвижен подо мной, и поэтому я продолжаю поцелуй, позволяя своим губам скользить по его губам. Я видела, как другие совокупляются ртом, и знаю, что в этом участвуют языки, поэтому я позволяю своему языку играть вдоль складки его рта. Он приоткрывает губы, и я пользуюсь возможностью провести своим языком по его.

Такое чувство, будто в моем теле вспыхнул огонь. Потребность захлестывает меня, и каждое нервное окончание откликается на ощущение его тела подо мной, его рта на моем. Он колеблется всего мгновение, а затем его руки оказываются в моей гриве, и он прижимает меня к себе, когда наши рты соприкасаются, наши языки сплетаются в танце. Его хвост мелькает под одеялом, и мгновение спустя я чувствую, как он обвивается вокруг моего. Мое тело гудит от желания, мои соски напряжены и ноют, а между бедрами ощущается горячая пульсация, которая никуда не уходит. Снова и снова его язык скользит по моему, пока мы оба не задыхаемся.

– Ну что ж, – говорит он между вдохами. – Я почти уверен, что мы только что нарушили закон о гигиене по крайней мере на трех разных планетах.

Я хихикаю. Я понятия не имею, что он только что сказал, но мне нравится удивление в его голосе.

– Это было хорошее совокупление ртами, да? Мне это понравилось. Мы должны делать это чаще.

Он стонет.

– Смилуйся. Я не смогу себя контролировать, если ты сделаешь это снова. Дай мне минутку, чтобы прийти в себя. – Его руки снова гладят мою гриву, а затем скользят вниз по бокам. – Боги, ты действительно, действительно голая.

Я ерзаю на нем верхом, потому что мне нравится, как все происходит. Мне понравилось целовать его. Это было так весело, и это так возбудило меня. Я хочу делать это чаще.

– Мне правда, очень жаль. – Я наклоняюсь и облизываю кончик его носа, просто потому, что хочу облизать его везде.

– Где ты научилась делать это своим ртом?

– Люди научили меня. Это обычное дело на их планете. Разве это не так на твоей?

– Нет. Кеф, по-моему, я видел подобное только в видео. Большинство женщин месакка не такие… открытые. Они беспокоятся о болезнях. Рты такие нечистые.

– Пфф. Ты думаешь, у меня нечистый рот? – Я прижимаюсь к его губам в еще одном поцелуе.

– Думаю, у тебя потрясающий рот, – бормочет он. Его рука скользит по моему боку, а затем слегка ласкает ягодицу. – Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Фарли.

Я воодушевляюсь от комплимента и еще раз покачиваюсь на нем. Он втягивает воздух, и я понимаю, что твердый выступ, который я оседлала, – это не его бедро, а его член. Ох. Мое тело обдает жаром, и я на пробу потираюсь бедрами о него. Он прижимается своей покрытой одеялом длиной к моим складочкам, и ощущение головокружительное.

Мёрдок снова стонет, а затем с быстротой небесного когтя обхватывает меня руками и перекатывается, пока я не оказываюсь рядом с ним, а не оседлываю его. Мы лежим лицом друг к другу, так близко, что изгибы наших рогов практически соприкасаются, и я чувствую его дыхание на своем лице.

– Скажи мне, что ты настоящая, – говорит он мне. – Мне кажется, что если я засну, то проснусь, и все это окажется сном

– Я очень реальна, – говорю я ему и снова провожу пальцами по его щеке. – Почему у тебя рисунки на лице?

– Это татуировки. Я получил их, когда был… – он колеблется. – Когда я служил в армии. На войне.

– Что такое война?

– Ничего хорошего. – Его тон изменился. Он больше не чувственный и не полный удовольствия, а становится холодным. Это то, что причиняет ему боль. Я решаю сменить тему, позволяя своим пальцам скользить вверх по его выпуклым рогам и вдоль изгиба. – Почему у тебя рога блестящие?

Он издает короткий, задыхающийся смешок.

– Ты очень любопытна, не так ли?

– Мм. Это потому, что ты очень любопытный. – Но тьма выползает из его голоса, так что я счастлива. Мне не нужно ничего, кроме его улыбок. Что бы плохого ни было в его прошлом, я сделаю для него все лучше своей любовью. – Это секрет? – спросила я.

– Нет, это обычай. Люди надевают колпачки на рога, потому что… ну, я не знаю. Это просто то, что ты делаешь. Думаю, это из вежливости. Предохраняет от случайной царапины кого-нибудь, если ты будешь двигаться неправильно. – Я чувствую, как он пожимает плечами. – Я никогда не встречал никого без наконечников на рогах, кроме тебя.

– Я особенная, – поддразниваю я. – И тебе это нравится.

– Ты очень особенная. – Хрипловатые нотки снова звучат в его голосе, и я бы хотела, чтобы его глаза светились в темноте, как мои, чтобы я могла их видеть. Но его глаза просто… темные. Достаточно скоро у него будет кхай, напоминаю я себе.

– Мы можем еще поцеловаться? – спрашиваю я его, прижимаясь ближе. Мой нос трется о его. – Мне нравится целовать тебя.

– Мы не должны. Вступать в отношения с гостями корабля противоречит правилам капитана, и я почти уверен, что ты подходишь под это определение. – Но его рука скользит вверх и вниз по моей руке, касаясь моей обнаженной кожи, а его хвост все еще переплетен с моим. – Я потеряю свою должность.

– Должность?

– Моя работа.

– Что такое работа?

Он усмехается.

– Как у твоего народа есть охотники. Я механик. Ну, и охранник. Я делаю и то, и другое.

Он не хочет терять положение в своем маленьком племени из-за того, что он прикасается ко мне, но, возможно, их обычаи суровы… или у него есть пара. Я делаю глубокий вдох. Что, если у него есть пара, и именно поэтому он не нашел отклика во мне? Я хватаю его за рога обеими руками и наклоняю его лицо к своему, прижимаясь лбом к его лбу, как будто это быстрее даст мне ответы.

– Мёрдок, – быстро говорю я. – У тебя есть пара?

– Что?

– Женщина? Пара? Семья? Комплект?

– Что? Нет. Я уже говорил тебе, я солдат. Был солдатом. – Я чувствую его тяжелый вздох в воздухе между нами. – Это здорово повлияло на меня. Я не могу втягивать в это семью. Никогда этого не хотел.

Я испытываю облегчение.

– Хорошо.

– Почему хорошо? – Похоже, его это забавляет.

– Потому что ты моя пара, и ничья больше.

Повисает долгая пауза.

– Что?

Я положила руку ему на грудь. Он все еще одет в свою дурацкую тонкую кожу. Он должен быть голым рядом со мной.

– Ты моя пара, а я твоя. Мы нашли отклик. Резонанс.

Глава 5

МЁРДОК

Пара?

Интересно, может быть, это один из языковых пробелов, и я ее неправильно слышу? Или, может быть, трудно сосредоточиться, когда ее великолепное, гибкое тело прижимается к моему, и она полностью обнажена, ее кожа обжигающе горячая и слегка влажная. Это заставляет меня представлять, как она выглядит при свете: все ее голубые изгибы, блестящая кожа, ее густые волосы, рассыпавшиеся по плечам, эти голые рожки… Мне приходится подавить дрожь, иначе я схвачу свой член прямо здесь. Мне нужно сосредоточиться на том, что она говорит.

– Ты говоришь – резонанс. Что это значит?

Ее нос задевает мой, и я думаю, что она собирается снова прижаться ко мне губами. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного ее поцелую рот в рот. Я видел это в таких фильмах, которые ни одна порядочная женщина никогда не смотрит. И я читал об этом, но на самом деле никогда этого не делал. Все женщины, с которыми у меня были отношения в прошлом, были воспитаны в современном обществе, больше озабоченном гигиеной и борьбой с болезнями, чем интимностью прикосновения ее губ ко мне. Я редко даже прикасался к обнаженной коже. Но Фарли? Она не боится и не стыдится того, кто она есть, и она наслаждается ласками и прикосновениями, которых все остальные, кого я знаю, избегали бы.

Это придает прикосновению к ней запретный оттенок, тем более учитывая давние приказы капитана корабля. Я знаю, что если нас застанут вместе, меня вышвырнут в ближайшем порту и дадут выходное пособие. Это не значит, что я могу перестать гладить ее нежную кожу или что я могу оттолкнуть ее, когда она трется об меня, как кошка нилу, ищущая внимания.

– Резонанс? – она бормочет, ее голос сладок и мягок. Ее рука скользит по моей руке и вниз по груди, и она прижимает ладонь к хрящевым пластинам там. – Все начинается здесь. Кхай поет песню, чтобы дать мне понять, что я встретила свою пару.

– Поет? – Я прижимаю руку к ее груди, к тому самому месту, где она прикасается ко мне. – Здесь? Когда ты мурлычешь? – Даже сейчас я чувствую вибрацию в ее груди. Для меня это не похоже на песню, скорее на негромкое, ровное жужжание. Теперь, когда я думаю об этом, это действительно звучит немного музыкально. – Так что ты подразумеваешь под «нашли отклик»?

Она хихикает, и я чувствую, как ее язык скользит по моей челюсти, обводя ее контуры. Боги небесные, она чувственна.