Текст книги "Выбор варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

…но она также не сказала «нет».

Однако у нас заканчивается время, проведенное вместе. Чатав нервничает и вчера вечером сказал мне наедине, что у Вэктала есть время до конца завтрашнего дня, чтобы получить все решения от своих людей. Тогда мы улетим.

Мне кажется, что времени недостаточно.

Но это то, что у меня есть, так что я собираюсь проводить каждую свободную минуту рядом с Фарли и делать ее счастливой.

Как прямо сейчас. Нас отвели с небольшой командой в место, которое они называют своей «Пещерой старейшин». Оказывается, это огромный старый космический корабль, перевернутый на бок. Племя говорит мне, что это произошло во время последнего большого «сотрясения земли», и до тех пор они пользовались тамошними компьютерами. Кажется справедливым, что у них снова все наладится, и мне не терпится прибрать к рукам двигатель, посмотреть, смогу ли я повозиться с ним и заставить все работать гладко.

Мы используем «Безмятежную леди», чтобы отбуксировать корабль обратно из ущелья. Когда он снова падает на бок, грохот становится оглушительным, и я вздрагиваю, ожидая полного разрушения оборудования внутри. Но племя удовлетворено, особенно человек с оранжевыми волосами, Хар-лоу. Похоже, что из всех людей только у нее менталитет механика, и этот обломок корабля – ее детище. Она говорит мне, что пыталась создать оборудование, которое помогло бы улучшить их жизнь здесь, на Копане VI, но ее знания ограничены знаниями древнего компьютера.

Конечно, все это вызывает у меня желание попробовать свои силы в этом деле. Может быть, это самонадеянно, но мне любопытно посмотреть, чем я могу помочь. У меня более современное оборудование и совершенно другой комплект навыков, чем у людей. Я знаю, что могу помочь.

Может быть, это мой способ извиниться за то, что я хочу забрать у них Фарли.

– Мне не обязательно ехать на санях, – говорит Хар-лоу своей паре, когда мы выходим из «Леди», чтобы направиться к Пещере старейшин. – Я могу идти. Действительно.

Он просто рычит и указывает на сани, доверху набитые теплыми мехами.

Она вздыхает и садится на сани, а ее пара тянет их, неся ее вперед. Она действительно выглядит в сто раз лучше, чем когда я впервые увидел ее. Болезненная опустошенность исчезла с ее лица, и хотя она все еще слаба, с каждым днем она выглядит все более энергичной. Она протягивает руки, улыбаясь, и ее маленький сын заползает к ней на колени, пытаясь устроиться поудобнее рядом с ее большим животом. Возможно, я забираю у них Фарли – надеюсь, – но я вернул им Хар-лоу. Это уже что-то.

Я знаю, я пытаюсь мысленно оправдать это. Я ничего не могу с собой поделать. Фарли идет рядом со мной, улыбающаяся и счастливая, и я не могу избавиться от чувства вины из-за того, что собираюсь забрать ее у людей, которые ее обожают, и забросить в свой мир, где она будет просто другим человеком. Еще один беженец в Галактике, полной беженцев того или иного рода.

Но мне невыносима мысль о том, что я откажусь от нее. Она моя.

Когда мы приближаемся к кораблю, я задумчиво разглядываю его. Корпус полностью поврежден, с зазорами между металлическими панелями и отсутствующими болтами. Я удивлен, что корабль вообще не развалился на куски. Он древний, все верно. Я видел видеозаписи старых космических кораблей сакхов и от души посмеялся над тем, какими неуклюжими и грубыми они казались по сравнению с изящными современными версиями. Вид одного из них передо мной наполняет меня ощущением истории и удивления, и я не могу дождаться, когда попаду внутрь и осмотрюсь.

Оказавшись внутри, Хар-лоу берет командование на себя. Она включает дряхлый компьютер и проводит диагностику, точно так же, как сделал бы я. Система немедленно выдает ответный сигнал.

– Завершено, – говорит Хар-лоу. – Никаких ошибок. Ха.

Что-то шипит. Мы оба смотрим на одну из панелей, где из металла вылетают искры.

– Никаких ошибок, а? – говорю я. – Почти уверен, что там неисправность. Компьютер у «Леди» довольно новый, и после такого сбоя она бы стала выдавать ошибки повсюду. Дай мне взглянуть.

– Пожалуйста, сделай это, – говорит Хар-лоу, отходя в сторону.

– Рухар, почему бы нам не прибраться здесь и не развести огонь? – жизнерадостно говорит Фарли. – Мы можем привести это место в прежний вид, пока твои родители и моя пара работают. – Она берет маленького мальчика за руку и ведет его вглубь главного склада корабля. Он полон обломков, большая часть которых отброшена в дальний конец. – Я помню это место с давних времен. А ты? Тогда ты был всего лишь крошечным комплектом.

Я кладу руки на терминал ввода старого компьютера. У него нет интуитивно понятного интерфейса, где я мог бы управлять им несколькими взмахами руки или сильной, направленной мыслью с помощью моего черепного имплантата, поэтому я буду управлять им вручную. Я решаю начать с простого сканирования всех функциональных зон корабля, просто чтобы посмотреть, что получится в результате.

– Мне потребуется несколько минут, чтобы вникнуть в суть дела, – говорю я Хар-лоу. – Он немного старше того, к чему я привык.

– О, я уверена, что это динозавр по сравнению с твоим, – говорит она с усмешкой. – Это что, устарело почти на триста лет?

Я бросаю на нее странный взгляд.

– Триста? Попробуй больше тысячи.

Она хмурится, глядя на меня, ее бледный лоб наморщен.

– Этого не может быть. Компьютер выдал нам подробные отчеты о произошедшей здесь катастрофе, и это произошло 286 лет назад. Ну, ладно, это было, когда мы только прилетели, так что, я думаю, это было… – она делает паузу и считает на пальцах. – В общей сложности двести девяносто четыре года. Не тысяча.

– Прошло по меньшей мере тысяча лет, – поправляю я ее. – Вероятно, больше. Язык, на котором вы все говорите, – древнесахский. Этот тип корабля, – говорю я, указывая на терминал, перед которым стою, – не использовался тысячелетиями.

Хар-лоу кажется обеспокоенной.

– Я знаю, что есть вещи, которые не сходятся во времени. Например, как получилось, что старейшие из ша-кхай ничего не помнят о катастрофе, если они такие долгожители? Они были здесь из поколения в поколение, но если я подсчитаю, то это должно быть максимум два или три поколения. Кто-то должен помнить, что это корабль, а не пещера. – Она качает головой. – Но компьютеры не могут думать сами за себя, поэтому, когда они говорят мне 286 лет, я верю в это. Кроме того, он знает человеческие языки. В частности, он знает человеческий английский, который существует всего несколько сотен лет. Так что авария не могла произойти так давно.

Я качаю головой. Мне кажется, я начинаю понимать, почему Хар-лоу так убеждена, что авария произошла совсем недавно, чем она есть на самом деле. Хотя я знаю, что я прав. Эти люди живут здесь дольше, чем всего лишь 300 лет. Это не имеет смысла ни на каком уровне, особенно когда я смотрю на то, насколько древен этот корабль. Я знаю свою сахскую историю.

– Давай протестируем несколько вещей, – говорю я, когда компьютер выдает еще одну четкую диагностику.

– Хорошо, – говорит Хар-лоу и скрещивает руки на груди. – Продолжай.

– Компьютер, ты меня слышишь?

– Я слышу. Могу я чем-нибудь помочь?

Я бросаю взгляд на Хар-лоу, затем снова обращаюсь вслух к компьютеру.

– Какой сейчас год?

– Текущий год – 9 546. День 18.

– Это правда? – хочет знать Хар-лоу.

Я пожимаю плечами.

– Мы больше не считаем по старым сахским календарям. Это может быть правдой. Мне пришлось бы все просчитать. По словам «Леди» и по нынешнему летоисчислению, это 742 год Дружала. Это всего лишь число. – Я на мгновение задумываюсь и продолжаю. – Компьютер, скажи мне, какая модель этого корабля?

– Этот корабль – Сентали-16.

Все в порядке.

– И сколько же ему лет?

Компьютер на мгновение приостанавливается, как бы обрабатывая информацию, затем продолжает.

– Этому Сентали 286 лет.

Хар-лоу ахает.

– И как давно этот корабль приземлился на Копане VI?

– Сбой в системе, из-за которого капитан посадил корабль, произошел 286 лет назад.

Я киваю сам себе, потому что начинаю понимать, в чем проблема.

– Компьютер, у тебя есть база данных по истории?

– Да.

– Когда была основана Старая сахская Империя?

– Народ сах был правящим правительством планеты Кес. Сахское правление было учреждено в 7989 году.

– И снова текущий год?

– 9 546.

Я потираю подбородок, размышляя.

– А сколько лет прошло с момента создания правительства Саха и до текущего года?

– Прошло 286 лет.

– Сукин сын, – выдыхает Хар-лоу.

Я начинаю печатать, отправляя команды в базу данных компьютера, запрашивая различную диагностику для конкретных систем.

– Это то, что я подозревал. Я уже видел подобные циклы обработки в старых системах раньше. Вероятно, где-то в базе данных есть повреждения. Он может нормально обрабатывать информацию, но когда требуется что-то вычислить, он продолжает выдавать одно и то же число – 286. – Я хрущу костяшками пальцев, а затем продолжаю печатать. – Потребуется некоторое время, чтобы определить, где находится ошибка, но именно поэтому ты получаешь этот ответ. Компьютер считает, что это правильно, когда мы знаем, что это не так.

– Но я не понимаю, – восклицает Хар-лоу. – Как получилось, что он выучил английский, если он был разбит здесь тысячу лет назад, как ты сказал? Или дольше?

– Вполне возможно, что он улавливал сигналы удаленных спутников. Это могло бы объяснить, почему в нем содержится больше современной информации, чем следовало бы.

– Ух ты. Я никогда не думала о том, что компьютер может быть поврежден. Это происходит и на Земле, но наша технология даже близко не подходит к тому, что есть у вас здесь. – Она удивленно качает головой, затем похлопывает меня по руке. – Что ж, это ответ на вопрос, который уже некоторое время не выходит у меня из головы. Спасибо тебе, Мёрдок. Жаль, что ты не остаешься. Ты мог бы помочь мне запустить эту старушку и посмотреть, что мы сможем из нее выжать.

Моя довольная улыбка медленно угасает. Помогать Хар-лоу чинить этот старый корабль – или, по крайней мере, возиться с его деталями – было бы забавным проектом, но я пробуду здесь не дольше, чем день или два. Мне повезет, если мы закончим хотя бы одну детальную диагностику.

– Я сделаю все, что смогу, пока я здесь, – говорю я резким тоном. Я оглядываюсь на Фарли, она собирает мусор вместе с маленьким Рухаром. Они смеются, и это выглядит так, как будто она затеяла игру в уборку, сравнивая свои кусочки мусора с его. Она так прекрасна, когда улыбается, и у меня снова щемит сердце.

Она должна полететь со мной.

– Ты уже привел в порядок эту кучу шлака? – кричит Тракан с порога.

Я поворачиваюсь, хмуро глядя в его сторону.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне стало скучно на корабле. Бек и Ваза отправились на охоту. Не хотел идти с ними. – Он пожимает плечами и направляется внутрь, немедленно поворачиваясь к одной из сломанных, расшатанных панелей и тыкая в проводку. – Подумал, что я мог бы прийти сюда и помочь. Ты уже все починил?

Я борюсь с желанием подойти и отшвырнуть его руку.

– Это был бы очень долгосрочный проект, а не краткосрочный. Я помогу, чем смогу, но о том, чтобы сделать его полностью функциональным, речи не идет.

– Мм. Значит, это спасение? – В его глазах появляется задумчивый блеск. Он ухмыляется

Я сдерживаю рычание, поднимающееся у меня из горла. Это его точка зрения. Он здесь не столько для того, чтобы помочь племени, сколько для того, чтобы помочь самому себе. Утиль – особенно с такого старого корабля, как этот, – обошелся бы на черном рынке в кругленькую сумму.

– Это не спасение, – говорю я ему, вкладывая нотку предупреждения в свой голос. – Здешние люди все еще пользуются им.

Он бросает на меня сардонический взгляд.

– Ты имеешь в виду людей, одетых в кожаные шкуры? Те, что таскают с собой костяные копья и едят сырое мясо? Они используют компьютер и космический корабль, да?

– Те же самые люди, – говорю я ему, снова поворачиваясь к компьютеру. Я не собираюсь удостаивать его комментарии вниманием. – Ты не разграбишь этот корабль, и это окончательно.

– Или что? Держу пари, капитан был бы действительно заинтересован в правах на спасение в обмен на нашу помощь. – Выражение его лица невинное.

Хар-лоу выглядит обеспокоенной, и гнев начинает разгораться у меня в животе. Он пытается шантажом заставить меня замолчать, надеясь, что я отступлю? Я отворачиваюсь от компьютерного терминала, поворачиваюсь лицом к Тракану и хрущу костяшками пальцев. Медленно. Это напоминание ему о том, что я могу надрать ему задницу, и я не боюсь показать ему свои навыки.

Скользкая улыбка Тракана немного увядает, и он отталкивается от разбитой панели, стараясь выглядеть непринужденно.

– Отлично. Отлично. Если ты хочешь, чтобы эти люди, носящие меха, тыкали своими костяными инструментами в бесценную находку, пусть будет так. – Он наклоняет голову, размышляя, а затем указывает на одну из дальних сломанных дверей, которая ведет в другую часть корабля. – Слушай, а можно мне порыться в вещах? Поискать кредитные чеки? Если это кораблекрушение, то, бьюсь об заклад, кое-что валяется поблизости, и дикарям они ни к чему, не так ли?

Он прав, и это даст ему возможность сосредоточиться на чем-то, что не нанесет ущерба Хар-лоу и ее людям.

– Отлично. Что угодно. Просто оставь в покое электронику и сам корабль.

Он насмешливо отдает мне честь, а затем убегает трусцой, направляясь вглубь корабля. Я слышу, как он стучит, переползая через груды мусора.

Хар-лоу смотрит ему вслед, затем поворачивается ко мне.

– Итак, просто чтобы ты знал, до землетрясения те части корабля были не совсем стабильны.

– Хорошо, – рычу я. – Может быть, он провалится сквозь пол.

Хар-лоу хихикает.

***

Мы с Хар-лоу часами работаем за компьютером. Я беру на себя один терминал, а она – другой, и мы оба работаем независимо друг от друга, время от времени задавая вопросы друг другу. Программы и команды, которые я знаю, не совпадают с тем, что есть в этой машине, поэтому выяснить, как заставить все работать так, как я хочу, – непростая задача. Я даже не понимаю, сколько проходит времени, пока рядом со мной не появляется Фарли с бурдюком для воды.

– Выпей чего-нибудь. Ты занимался этим весь день, Мёрдок.

Я беру воду и жадно глотаю ее, впервые осознавая, как сильно я хочу пить. У меня также урчит в животе.

– Не думал, что уже так поздно.

– Ты был очень сосредоточен, – говорит она с дразнящей улыбкой. – Приятно видеть тебя таким счастливым.

Счастлив ли я? Я так думаю. Большой старый корабль похож на головоломку, которую я хочу разгадать, и приятно иметь навык, который можно использовать. Когда ее братья взяли меня с собой на охоту, я был в полном беспорядке. Я думал, что нахожусь в хорошей форме, но то, как ша-кхаи без особых усилий пробираются трусцой по густому снегу и бегут часами, перепрыгивая через камни и перебегая через края утесов в погоне за добычей? Это сказало мне о том, что я далеко не так здоров, как эти люди, и я чувствовал себя бесполезным. В этом я разбираюсь лучше.

– Мне жаль, что я потратил так много времени на это, а не на тебя.

– Глупый. – Фарли слегка качает головой и обнимает меня за талию. – Мне нравится просто находиться в твоем присутствии. Нам не обязательно каждое мгновение смотреть друг другу в глаза.

Я смеюсь над этим мысленным образом. Делая еще один глоток воды, я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что мы одни.

– Где все?

– Ммм. Рух заставил Хар-лоу вернуться домой, чтобы отдохнуть. Она хотела продолжать работать, но он ей не позволил. И я полагаю, что Тракан все еще копается в недрах корабля. Время от времени я слышу шум с той стороны. – Она пожимает плечами и прижимается ко мне. – Я подумала, что позволю тебе продолжать работать. Казалось, тебе это нравилось.

– Я хочу сделать как можно больше, прежде чем мне придется уйти, – говорю я ей, закрывая бурдюк с водой и возвращая его обратно.

– Хочешь остаться здесь на ночь? Я могу развести костер, и мы сможем разбить лагерь рядом с ним.

Мне нравится эта идея. В этом старом корабле есть что-то такое, что не дает мне покоя, и я не хочу покидать его, пока не смогу сделать больше. Плюс, мысль о том, чтобы быть здесь с Фарли, а не на корабле, где кажется, что все взгляды прикованы к тому, где мы спим?

– Давай сделаем это.

Ее глаза загораются от удовольствия, и я понимаю, что сказал правильные вещи. Это то, чего она тоже хочет.

– Рух принес немного свежего мяса, и у меня еще осталось немного. Чтобы развести огонь, много времени не потребуется.

Чтобы она могла это приготовить? Если это моя последняя ночь с ней на этой планете, я хочу попробовать ту еду, которую ест она.

– Я попробую сырое.

– Ты уверен?

– Я уверен, что на нескольких недорогих космических станциях я ел и похуже. Я хочу наслаждаться этим так же, как и ты. – Я притягиваю ее к себе и целую в лоб. – Жить так, как ты живешь, даже если всего на одну ночь.

– А завтра? – спрашивает она слабым голосом.

Я не хочу думать о завтрашнем дне. Я просто хочу подумать о сегодняшнем дне. Я касаюсь ее подбородка, приподнимая ее голову, чтобы заглянуть в ее сияющие голубые глаза. Она отличается от всех, кого я когда-либо встречал, и странно, как мало времени потребовалось нам, чтобы стать настолько близкими. Я одержим ею. Я… не знаю, что я буду делать, если она не полетит со мной.

– Фарли…

Она обнимает меня и целует, заглушая мои слова. Справедливо. Я провожу своим языком по ее языку и поглощаю тихие стоны, которые она издает, по мере того как наш поцелуй становится глубже, интенсивнее, более эротично заряженным. Мне нравится прикосновение ее губ к моим, случайный скрежет наших зубов, когда мы становимся слишком увлеченными. Даже когда мы целуемся плохо, это все равно потрясающе. Мне нужно это – и она нужна мне – как воздух. Я обхватываю рукой ее густые, растрепанные волосы, прижимая ее к себе, в то время как вожделение пронизывает мое тело. Недостаточно завладеть ее ртом; мне нужно больше и…

Кто-то кашляет позади нас.

Грр. Я неохотно отрываю свой рот от мягкого рта Фарли и смотрю на Тракана.

– Что?

Он одаривает нас глуповатой улыбкой, неторопливо проходя мимо с мешком, перекинутым через плечо.

– Не обращайте на меня внимания. Не хочу прерывать ваше время, проведенное в обнимку. Я просто возвращаюсь в свою каюту.

Я протягиваю руку и щелкаю пальцами в его сторону.

– Сначала дай мне посмотреть, что в сумке.

Тракан тяжело вздыхает, как будто я веду себя совершенно неразумно. Он протягивает мешок и бросает на меня косой взгляд, который я игнорирую.

– Иди, – говорю я ему, показывая, что ему следует уходить. – Тебе пора возвращаться на корабль.

– Ты остаешься здесь? – Он хмурится. – Ты ведь не собираешься ничего брать, пока меня не будет, правда? – Мой свирепый взгляд заставляет его замолчать. – Верно. Потому что ты такой благородный и храбрый. Великий герой дикого народа. Оставайся. Могу я теперь получить обратно свою чертову сумку?

Я перебираю ее, но это мелкий, бесполезный хлам, и беспокоиться не о чем. Проржавевшая посуда и старые маленькие сувениры, которые ничего не стоят ни для кого, кроме коллекционеров. Я возвращаю мешок, но когда он тянется за ним, я подсказываю ему:

– И где ты нашел это барахло, если кто-нибудь спросит?

– Подобрал его с обломков, плавающих в космосе. Не знаю координат. Почти уверен, что встретил ближайшее газовое облако. К счастью, мне удалось добраться до него как раз вовремя. – Он одаривает меня ухмылкой. – Так нормально?

– Да. – Я отпускаю сумку. – Купи что-нибудь для своей девушки в космопорте.

Хитрое выражение его лица смягчается, и искренняя улыбка появляется на его лице, как будто в первый раз.

– Бланта? Да, она заслуживает чего-нибудь хорошего. Хочу купить ей что-нибудь блестящее и посмотреть, как загораются ее глаза. Это самое лучшее, понимаешь? Делать свою девушку счастливой. – Он оглядывается мне за спину. Фарли отошла в сторону и занята разведением костра. Она низко приседает, раздувая крошечный огонек, и оранжевые отблески освещают ее черты. Любая другая девушка выглядела бы странно, но Фарли выглядит… что ж, она выглядит просто идеально.

Но с другой стороны, в моих глазах она всегда идеальна.

– Она хорошая девушка и заслуживает лучшего, чем член экипажа дальнего рейса, – продолжает Тракан, и на мгновение мне кажется, что он говорит о Фарли. Я прищуриваюсь, глядя на него, только чтобы понять, что у него все еще такое отрешенное выражение лица, когда он думает о своей возлюбленной. – Вот почему, – говорит он, – я ухожу.

Я удивлен это слышать. Мы все работаем на «Леди» уже много лет, и хотя мы не близки, Тракан – неотъемлемая часть моей жизни.

– Уходишь?

Он кивает.

– Я хочу дать ей ту жизнь, которую она заслуживает, понимаешь? Остепениться, завести нескольких детей, снять жилье. Я поговорил с моим приятелем, и мы собираемся заняться местными поставками. Планета вращается в той же системе. Не так уж много для навигатора, но я буду чаще бывать дома. Этот улов – мой последний. – Он снова оглядывается на Фарли, а затем переводит взгляд на меня. – Могу я дать тебе один совет?

О-о-о.

– Это меня разозлит?

Тракан усмехается.

– Не, чувак. Просто хочу сказать тебе, что когда ты найдешь подходящую девушку, не позволяй ей уйти. Эта работа – всего лишь работа, понимаешь? Как только я уйду, Чатав назначит мне замену и не задумается об этом ни на секунду. Я тоже больше не буду об этом думать. Нири будет насрать. Я знаю, тебе тоже будет все равно. Это работа, но это не дом. Мой дом рядом с моей девушкой. Большую часть времени я большой зануда, но я знаю, что мое пребывание дома сделает ее счастливее, и это то, что я собираюсь сделать. Если тебе нравится девушка-варвар, дай ей знать. Это все, что я хочу сказать. Мы пробудем здесь недолго, а сожаления – это дерьмовая штука, с которой не стоит спать по ночам.

– Спасибо, – сухо говорю я. Я думаю, у него добрые намерения, но в совете нет необходимости. Я знаю, что хочу, чтобы Фарли была со мной. Я просто должен убедить ее, что ей нужно улететь со мной на «Безмятежной Леди». И сегодня вечером мне нужно хорошенько потрудиться, чтобы убедить ее. Я не знаю, что я собираюсь сказать, только то, что у меня нет выбора. Оставить ее – это не вариант. Она должна пойти со мной. Она нужна мне.

– Да, ну, это просто хороший совет, понимаешь? Я мог бы изложить это в грубой форме, но я почти уверен, что ты бы не стал слушать. – Ухмылка возвращается на его лицо, и он перекидывает сумку через плечо. – Что ж, я ухожу. Я сообщу Чатаву, что ты будешь тусоваться здесь сегодня вечером. Не хотелось бы, чтобы ты остался позади. – Он уходит.

И я застываю на месте.

Его слова посылают волну холодного страха в мои внутренности. Остаться. Позади.

Глава 12

ФАРЛИ

– Мёрдок? Что такое?

Он застыл в дверях с мрачным выражением в глазах. Я узнаю этот взгляд. Он ушел в темное место своего разума. Я подхожу к нему и нежно касаюсь его руки, давая ему знать, что я здесь.

Мёрдок удивленно дергается, казалось, приходя в себя. Он вздрагивает, а затем потирает руку.

– Прости.

– Все хорошо, – мягко говорю я. – Иди сюда, посиди у огня.

Он колеблется, глядя на залитый лунным светом снег, где Тракан подходит к ожидающему кораблю. Другой корабль освещен всевозможными светящимися огнями разных цветов и кажется привлекательным. В отличие от этого, Пещера старейшин темная и затененная, единственный источник света – разведенный мной костер. Неужели его беспокоит темнота? Или это безопасность, которую представляет другой корабль?

Я должна спросить.

– Ты хочешь вернуться в свой дом на корабле? Мне потушить огонь?

На мгновение он выглядит растерянным. Затем он медленно качает головой.

– Нет. Я в порядке. Я просто должен напоминать себе, что они меня не оставят. Они не могут. – Но он все еще колеблется, прежде чем оттолкнуться от двери и подойти к костру.

Я следую за ним, разрываясь между нежеланием совать нос в чужие дела и необходимостью знать правду. Если я хочу помочь ему, я должна знать, что его беспокоит. Он опускается на пол у костра, поджимая под себя ноги и грея руки. Я подхожу к нему, но вместо того, чтобы сесть, прислоняюсь к его спине, обвиваю его руками и обнимаю сзади. Я хочу, чтобы он знал, что я здесь.

Мёрдок касается моей руки, а затем потирает ее медленными, ленивыми движениями.

– Мне жаль. Иногда я ухожу вглубь своего разума.

– Что случилось, из-за чего у тебя темнеет в глазах? – спрашиваю я его. – Здесь что-то не так? На этой планете?

Его рука сжимается на моей руке, а затем отпускает. Это почти так же, как если бы ему приходилось заставлять себя расслабиться.

– Это не то, о чем нам следует говорить.

– Почему нет?

– Потому что это в моем прошлом, и мне нужно с этим смириться. – Его голос кислый. Он смотрит в огонь, игнорируя меня. – Это не то, чем я горжусь, и ты бы не поняла, если бы я тебе рассказал.

– Я понимаю, что тебе больно, – мягко говорю я и прижимаюсь поцелуем к его уху. – И что, возможно, разговор об этом улучшит ситуацию или поможет мне понять, почему ты борешься. – Я потираюсь носом о щетину коротких волос на его голове, наслаждаясь его запахом и в то же время испытывая к нему страстное желание. – Но если ты не хочешь говорить об этом, я не буду тебя заставлять.

Он тяжело вздыхает и так долго смотрит на маленький огонь, что я начинаю беспокоиться за него.

– Я никогда никому не рассказывал… это сложно. – Он потирает рот. – Все знают лишь то, что я уволился из армии с почетным увольнением.

– И это… плохо? – Я не знаю, что это такое, но это явно огорчает его.

– Неплохо. Просто это не правда. Правду слишком трудно говорить.

– Но правда – это то, что заставляет твое сердце болеть.

Он снова сжимает мою руку.

– Да.

– Тогда расскажи мне об этом, – подбадриваю я его. – Помоги мне понять. – Я хочу знать, почему он так решительно настроен не оставаться на моей планете. Мне нравится здесь, и мне больно, что он не может увидеть ее красоту.

Мёрдок снова надолго замолкает. Я терпеливо жду, потому что чувствую, как бешено колотится его сердце в груди. Он нервничает и несчастен, и это отнимает у него все силы, чтобы просто поговорить об этом. Я не буду давить. Если он не готов, значит, он не готов.

– Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, Фарли.

– Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя. – Эта мысль абсурдна. Я еще раз целую его в ухо и обнимаю крепче. – Ты слышишь, как мой кхай поет тебе? Он знает, как сильно я забочусь о тебе. Он знает, насколько сильна моя любовь. Вот почему он поет. В тот момент, когда я встретила тебя, я поняла, что ты для меня единственный. Что бы ты мне ни сказал, это ничего не изменит.

– Я убивал людей, – говорит он странно ровным голосом. – Когда я служил в армии, я убивал людей и добивался того, чтобы их убивали.

Я стою очень тихо, потому что это не то, чего я ожидала. Охотники убивают добычу, и они делают это потому, что им нужно есть.

– Ты был голоден? Вот почему ты убивал?

Он вздрагивает, пораженный. У него вырывается испуганный смешок.

– Боги, нет. Я убивал их не для того, чтобы съесть, Фарли. Я убил их, потому что они были врагами. Или я думал, что они были врагами.

– Потому что ты был военным, – говорю я, пытаясь сложить все это воедино. Мой разум не может постичь убийство соплеменника, не говоря уже об охоте на него.

– Это сложно и, вероятно, очень трудно объяснить тому, кто не знает, что такое война. – Он тяжело вздыхает. – Я завидую тебе в этом. Но позволь мне попытаться объяснить, чтобы ты могла понять. Итак… допустим, один из твоих братьев решает построить свою собственную пещеру. Он больше не хочет подчиняться руководству Вэктала и забирает с собой половину племени. Что бы сделал Вэктал?

Я на мгновение задумываюсь.

– Он был бы опечален тем, что племя несчастливо, и работал бы усерднее, чтобы остальные наши люди были довольны его руководством. Быть лидером – невеселая работа. Он несет ответственность за всех нас, и это тяжелым грузом лежит у него на сердце.

– Верно. Теперь давай предположим, что он не хочет, чтобы остальные уходили, и сделает все, что в его силах, чтобы заставить их остаться. Вот что такое война. Люди расходятся во мнениях и так злятся друг на друга, что это превращается в драку, которая заканчивается кровопролитием.

Я задыхаюсь.

– Убийство?

– Убийство, да.

– Это звучит ужасно!

– Это ужасно. Никто не любит войну, за исключением людей, которым не приходится переживать ее на собственном опыте. Вожди принимают решения, но выполнять их должны охотники. И племена – это не просто десять или двадцать охотников, а сотни. Тысячи. Охотников больше, чем ты можешь себе представить, и все они сражаются друг с другом не потому, что хотят этого, а потому, что их заставляют вожди.

У меня сводит живот.

– Это ужасно. – Я не могу представить себе вождя, который не ставит благополучие своего народа на первое место. – Если они хотят уйти, почему он им не позволяет?

– По целому ряду причин. – У него усталый голос, у моей пары. Усталый и убитый горем. – Иногда это гордость. Иногда дело не в том, что люди хотят уехать, а в другой причине. Может быть, они выглядят по-другому или верят в разные вещи. Может быть, они находятся на земле, которую вождь хочет заполучить для себя. Может быть…

– Это ужасно, – говорю я ему, ошеломленная. – Нападать на людей, потому что они выглядят по-другому? Убивать их?

– Или еще хуже.

Я не могу представить себе ничего хуже, но, судя по его серьезному лицу, есть и такое. Я не хочу больше ничего об этом слышать, и все же я попросила его довериться мне, так что я должна выслушать.

– И твой вождь заставлял тебя причинять людям боль? Убивать людей? – Мой бедный Мёрдок.

Он кивает.

– Однако я пошел в армию не потому, что верил в дело своего вождя. Это было потому… что ж, это был просто выход. Моя мать умерла, оставив после себя огромную кучу долгов, и она не была замужем за моим отцом. Они долго жили раздельно, так что по закону это перешло ко мне. Я был всего лишь ребенком, только что закончившим обязательное школьное образование, когда на меня это обрушилось. Единственным способом, которым я мог расплатиться, было поступить на военную службу, которая предлагала погасить личные долги солдатам, занявшим должности с высоким риском. Когда ты молод, ты думаешь, что ты непобедим, поэтому я записался. В то время это казалось хорошей идеей. – Выражение его лица становится отстраненным. – В армии были вещи, которые мне нравились. В основном дух товарищества и чувство братства. У меня не было братьев и сестер, так что было приятно быть частью чего-то большего. Чувствовать, что ты заодно с кем-то. И мне понравились физические упражнения и возможность работать руками. Это было просто… хорошо.