Текст книги "Надежда варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

И я ничего не могу с этим поделать. Я бы отдал ей все, что угодно, лишь бы заставить ее улыбнуться. Все, что угодно, лишь бы избавить ее от боли. Но я ничего не могу сделать. Она не примет мою любовь, поэтому я отказался от попыток.

Я не обижаюсь на Айшу. Я стараюсь не обижаться на людей, хотя иногда это трудно. Они добрые женщины, и они не хотят причинить ей вреда. Просто их присутствие – кинжал в сердце моей пары… и я не позволю ничему причинить ей вред, если смогу. Поэтому я держусь особняком и позволяю другим заискивать перед людьми.

Пусть другие будут довольны своими бледными, странными парами и их плоскими лицами. У меня самая красивая самка в племени, чья яркая голубая кожа и смеющиеся глаза – самое впечатляющее, что может увидеть мужчина.

И… Я бросил ее.

Испытывая отвращение и жалость к собственным мыслям, я шлепаю еще одну пригоршню мозгового пюре на кожу и тру ее еще сильнее, вымещая на ней свое разочарование.

Глава 3

Клэр

Я весь день полностью сосредоточена на праздниках и Рождестве. Несмотря на то, что я вызвалась все организовать, это все равно кажется масштабным мероприятием, и я хочу убедиться, что праздники всем понравятся. Конечно, это продлится несколько дней, потому что это означает, что мы сможем получить отсрочку от бесконечного снега и скуки жестокого сезона.

Нам понадобится еда, потому что ни одно праздничное торжество не обходится без застолья, но мы должны помнить о нехватке припасов на «складах».

У нас будут подарки, потому что каждый праздник предполагает подарки, и нам нужно убедиться, что все вовлечены и чувствуют, что могут участвовать. У нас будут игры и украшения, чтобы каждый мог принять участие в веселье.

И я не могу все слишком усложнять, потому что тогда все просто запутаются. Так много человеческих обычаев не переносятся на ша-кхай. Я до сих пор помню наш последний праздник и тот факт, что племя не могло понять, для чего используется омела. Закончилось тем, что охотники дарили своим парам охапки листьев, ожидая поцелуев в обмен на «не ядовитые» подарки. На самом деле, все, с кем я общалась до сих пор, называли наш праздник «Днем без ядов», а не Днем единства, как первоначально предлагалось.

Я сижу у костра и делаю пометки на жесткой светлой шкуре с помощью кусочка древесного угля. Я хочу быть уверена, что все делаю правильно, и я хочу быть уверена, что ничего не забуду, поэтому мне нужны списки. Жаль, что у меня нет бумаги, но сойдет уголь и шкура. Сначала я составляю список всех идей из всех праздников, которые приходят мне в голову, и выписываю их. Охота за пасхальными яйцами (прим. Суть игры проста: пасхальные яйца, разукрашенные в яркие цвета, прячут в самых разных местах, а тот, кто найдёт их больше всех выигрывает). Тайный Санта. День Святого Валентина и открытки для возлюбленных. Черт возьми, Новый год и поцелуи под куранты. Поскольку День без ядов – это смесь всего, пока мы делаем все весело, не имеет значения, будет ли это традиция Хэллоуина или Рождества, потому что ша-кхаи ничего не узнают, а люди просто хотят повеселиться.

Я думаю, что «Тайный Санта» это хороший вариант для начала (прим. «Тайный Санта», «Секретный Санта» – всё это названия новогодней игры, в которой группа людей анонимно обменивается подарками). Мы можем попросить каждого члена племени назвать имена и назначить «секретного» человека, которому можно будет вручать подарки. Это понравится всем, и процесс изготовления подарков, равно как и их вручение, должен быть веселым. Я достаю вторую шкурку и начинаю выписывать имена. Кому-то придется всем руководить, и я могу это сделать. Это означает, что я буду отвечать за правила и следить за тем, чтобы все играли, но если я хочу, чтобы все шло гладко, мне нужно самой взять это под контроль и убедиться, что никто не забыт. Я до сих пор помню прошлый год, когда всех осыпали подарками, а бедная Джоси получила только один от Лиз, и какой виноватой я себя чувствовала из-за того, что сама не додумалась сделать Джоси подарок. Я не позволю этому повториться. Все будут веселиться вместе. Поэтому я пишу. Я перечисляю дом каждого человека, а затем всех, кто там живет. Мне придется побеседовать с каждым человеком индивидуально, чтобы убедиться, что всем понятны правила. Возможно, мне даже потребуется несколько дней, чтобы подготовить все, так что некоторые другие «праздничные» развлечения должны быть легкими. Праздничный день. Футбольный день. День украшения (прим. 24 декабря отмечается День украшения елки. Древние германцы проводили этот ритуал для получения в новом году хорошего урожая и защиты дома от злых духов).

Я так поглощена своими планами на праздники, что чуть не пропустила первый пинок моего малыша. Мой желудок трепещет, и я думаю, что это газы, но когда что-то снова ударяется о мои внутренности, я задыхаюсь и сажусь прямо, схватившись за живот.

– Что такое? С тобой все хорошо? – Эревен подходит ко мне, отодвигая шкурки, на которых я делала пометки. Выражение его лица выражает озабоченность. – Мне позвать целителя?

– Я думаю, ребенок брыкался! – Я одариваю его изумленной улыбкой. – Это невероятно. – Мой живот неуклонно округлялся в течение последнего месяца, но я не чувствовала ничего, кроме случайного трепета, который заставлял меня задуматься, был ли это толчок или просто мое воображение. Что я только что почувствовала? Это был самый настоящий «привет» из моих внутренностей.

Лицо моей пары озаряется, и он заправляет свои спутанные волосы за уши, наклоняясь ко мне. Его руки благоговейно касаются моего живота, скользя по слоям меха, которые на мне надеты.

– Ты уверена?

– Да. Может быть, он сделает это снова? – Мы называем ребенка «он» просто для обозначения пола, но что-то внутри меня подсказывает мне, что я не ошибаюсь. Я думаю, это мальчик, и я надеюсь, что он такой же красивый и добрый, как его папа.

Эревен ждет, низко присев рядом со мной. Он держит руки на моем животе, и он такой неподвижный, его взгляд такой пристальный, что мне хочется рассмеяться частично от радости, частично от абсурдности момента. Но потом это происходит снова, и от чистого счастья и удивления на его лице мне хочется плакать. В последнее время я часто этим занимаюсь.

– Я почувствовал это, – шепчет он. – Ты думаешь, он пытается заговорить с нами?

– Думаю, он просто неугомонный, – тихо говорю я, сдерживая свои эмоции.

Медленная улыбка изгибает губы Эревена.

– Он не единственный. – Он наклоняется и говорит с моим животом, как будто ребенок может слышать. – Твой отец хочет пойти поохотиться, чтобы накормить твою мать, но погода этого не позволяет.

– Думаю, тебе придется остаться со мной, – поддразниваю я. Как будто это тяжелая работа – уютно устроиться в нашем маленьком домике вдвоем, особенно теперь, когда починили крышу. Я не возражаю против ленивых дней, когда погода мрачная и ужасная, и это значит, что охотники остаются дома. Мне это нравится, потому что это означает, что мы ложимся спать позже и обнимаемся, и это означает, что я могу провести весь день, разговаривая с Эревеном вообще обо всем и просто наслаждаясь его обществом. Это, конечно, не самый худший способ провести время.

Он улыбается мне, и на душе у меня становится тепло и хорошо. Моя жизнь с Эревеном так прекрасна. Он так идеален для меня во всех отношениях. Его уверенность во мне делает меня морально сильнее. Он придает мне смелости. Я больше не прячусь – теперь я делаю все возможное, чтобы принимать участие в племени, и участвую каждый день. Я чувствую, что наверстываю упущенное. Черт возьми, иногда я чувствую себя другим, лучшим человеком. Это все благодаря ему.

Ребенок снова брыкается, и Эревен втягивает воздух.

– Ты почувствовал это? – говорю я со смехом.

– Да, – его голос мягок от благоговения. – Он сильный.

– Как и его отец.

Он теребит мои меха.

– Он покрыт пеплом. Почему ты вся в саже, моя пара?

Я? Я вытираю пальцы о свою одежду, только сейчас замечая темные пятна по всей моей коже. Конечно, от этого становится только хуже, и я понимаю, что мои руки гораздо грязнее, чем моя одежда, мои пальцы почернели от того, что я держала уголь, чтобы писать на шкурке.

– Я совсем забыла об угольке в руках, когда ребенок начал брыкаться. Я что, размазала это по лицу?

– Так и есть, – соглашается моя пара с кривой улыбкой. – Давай я возьму тряпочку, и ты расскажешь мне о том, что ты делаешь.

– Я пишу. – Я сажусь и ерзаю на месте, пытаясь поджать под себя ноги. Чем больше растет мой живот, тем труднее становится сидеть компактно. Я отчасти надеюсь, что ребенок снова начнет брыкаться, но когда Эревен возвращается, все снова тихо. Я послушно позволяю ему вытереть мое лицо влажной теплой тканью.

– Пишешь? – он подсказывает. – Что?

Поэтому я рассказываю ему о своих планах. Что ж, я также должна рассказать ему о письменности и человеческом языке, но он, кажется, понимает это достаточно хорошо, и я перехожу к разговору о планах на праздник «День без ядов» и мероприятиях, которые я пытаюсь организовать.

– Я хочу, чтобы все сложилось хорошо, – говорю я ему. – Поэтому я записываю все это, чтобы убедиться, что ничего не забыла. С тех пор как я забеременела, у меня ужасная память.

– Это нормально, – говорит он, привыкший к моим жалобам по этому поводу. – Мэйлак говорит, что это пройдет.

– Вот почему я пишу, – говорю я и протягиваю ему свои грязные руки. – Потому что я не хочу все испортить. Я не хочу забыть пригласить кого-нибудь или забыть провести мероприятие, которого кто-то с нетерпением ждет. Праздники – это важно.

– Тогда позволь кому-нибудь из других людей помочь тебе все организовать. Это кажется большой задачей, а ты занята воспитанием моего сына.

Я фыркаю. Заниматься воспитанием ребенка – это не совсем работа на полный рабочий день.

– Я могу с этим справиться. Я хочу сделать это сама. К тому же все остальные заняты. У большинства девушек уже есть дети. У них точно нет свободного времени.

– У Ти-фа-ни еще нет комплекта. Она беременна, как и ты.

Тифф одержима идеей вырастить свои фруктовые деревья, несмотря на недостаток солнечного света в ущелье. И когда она не занята этим, она занята миллионом других вещей.

– У нее уже есть куча проектов. Я сомневаюсь, что у нее будет время пообщаться со мной.

– А как насчет сестер?

Мэдди и Лайла? Они мне нравятся, но я знаю их не так хорошо, как других.

– Они все еще учатся справляться с повседневной жизнью. Я также не знаю, будет ли у них время помочь. Я смогу это сделать, я обещаю. – Я сжимаю его руки. – Я не буду перенапрягаться.

Он задумывается на минуту, затем широкая улыбка расплывается по его лицу.

– Я знаю, кто может тебе помочь.

Меня начинает раздражать «услужливость» моей пары. Мне не нужна помощь в этом проекте, но, похоже, он полон решимости заручиться помощью для меня.

– Кто?

– Айша.

– Айша? – Если бы он сказал «Президент Рейган», я бы не удивилась больше. Мы с Айшей не подруги. На самом деле, я даже не уверена, что мы сказали друг другу больше двух слов за последний месяц. Когда Айша все-таки появляется, чтобы провести время с племенем, она направляется прямиком к женщинам с младенцами, чтобы подержать их на руках. Я ей не интересна… пока. – С какой стати я должна просить Айшу помочь мне?

– Потому что ей нужен друг. – Его большие руки нежны, когда он снова кладет их мне на живот. – Я видел ее вчера, и это заставило меня задуматься.

Я тоже видела ее вчера.

– Задуматься о чем?

– О том, какой одинокой она была с тех пор, как появились человеческие женщины. – Когда я жестом требую дополнительной информации, он наклоняется и прижимается ухом к моему животу, прижимая ко мне голову с выражением совершенного удовлетворения. – Посмотри на вещи с ее точки зрения, моя пара. Она выросла желанной для всех мужчин племени, потому что в нем было так мало женщин. Она спаривается с кем-то, с кем едва дружит, и они теряют свой комплект. Затем, как раз когда она почти оправилась от горя, появляется много новых самок. Все они дружат друг с другом и имеют свои собственные обычаи. Они делятся историями, разговаривают и вместе занимаются домашними делами. Они сидят вместе у огня. Они все друзья. И это то, чего у Айши никогда не было.

Я хмурюсь про себя. Я не думаю, что кто-то пытался намеренно исключить колючую Айшу, но теперь, когда он говорит это таким образом, я чувствую себя виноватой.

– А как насчет Севвы, Кемли и Мэйлак? Фарли? – До нашего прибытия в племени были женщины.

– Севва и Кемли обе достаточно взрослые, чтобы годиться Айше в матери. Мэйлак всегда была соперницей Айши в борьбе за внимание. Они никогда не были близки, и еще больше отдалились друг от друга, когда у Мэйлак появились целительные способности, и ее комплект выжил, а у Айши – нет. А Фарли слишком молода. – Он закрывает глаза и проводит рукой по выпуклости моего живота. – Как думаешь, он будет снова брыкаться?

Я думаю, он пытается отвлечь меня. Я тычу в него пальцем.

– Так ты думаешь, мне следует подружиться с Айшей?

– Да. Ей не помешал бы друг. Не просто кто-то, кто пытается передать ей ребенка для присмотра. Кто-то, кто станет ее другом просто для того, чтобы быть ее другом.

– И ты думаешь, что я такой человек?

Эревен открывает глаза и одаривает меня еще одной милой улыбкой.

– Кто бы не хотел быть твоим другом, моя Клэр? Ты приносишь мне такую радость. Я не могу представить, чтобы ты делала что-то меньшее для других.

Он действительно самый дорогой человек. И к тому же у него такое доброе сердце. Я удивляюсь, что кто-то еще подумал бы о чувствах Айши, но Эревен старается сделать всех счастливыми по-своему, незаметно. Боже, я люблю его.

– Хорошо, я пойду навещу ее и пообщаюсь.

В следующее мгновение ребенок снова шевелится, и мы оба забываем о празднике и Айше, сосредоточившись на малыше, который делает сальто у меня в животе.

Глава 4

Айша

На следующее утро

Я лежу в постели и смотрю в потолок. Сегодня я не хочу идти завтракать с людьми, потому что даже отсюда чувствую запах яиц, и от этой мысли у меня сводит живот. Я бы предпочла не есть, чем съесть еще яиц, но чувства Стей-си были бы задеты, если бы я отказалась от них. Поэтому я прячусь и созерцаю крышу хижины и наблюдаю, как струйки дыма поднимаются от нашего костра к отверстию в центре виг-вама.

Закутавшись в меха, Фарли надевает сапоги и готовится к выходу, ее питомец нетерпеливо танцует у ее ног. Я не знаю, почему она возится с этим животным. С тех пор как мы переехали в ущелье и дерев-ню, забота о ее двисти отняла у нее много дней. Фарли выводит его пастись каждый день в ясную погоду, и просто вытащить его из ущелья – трудоемкий процесс, требующий много веревок и какой-то подъёмной штуковины, которую создала Хар-лоу. Как только существо втаскивают обратно на вершину, Фарли проводит свой день, собирая сухие стебли растений, чтобы кормить его в дни плохой погоды, и относит связки обратно в лагерь. Таушен ходит с ней и проверяет свои ловушки, но я знаю, что это обуза. Она должна сдаться и позволить глупому животному вернуться в дикую природу.

Она должна отказаться от этого, как Химало отказался от меня? Мне не нравится мысль, которая сразу же всплывает у меня в голове, и я сосредотачиваюсь на чем-то другом. Какие мои планы на сегодня? Будет тихо, так как погода ясная и теплая (ну, для сурового сезона), и охотники уже вышли на улицу, максимально используя день. Рокан говорит, что погода будет ясной в течение двух или более дней, поэтому большинство охотников не вернутся домой до последнего момента, используя любую возможность, чтобы собрать еду для племени.

Я должна сделать то же самое. Мне следует встать из мехов и посмотреть, чем я могу помочь. Стей-си обожает эти ужасные яйца, и их достаточно легко достать; я могла бы залезть и разворошить несколько гнезд для топлива и добыть еще яиц для людей. Может быть, я так и сделаю. Скоро. Но трудно вылезать из мехов, когда чувствуешь, что для этого нет причин. Если я не пойду за яйцами на ужин, это сделает кто-нибудь другой. Я не имею значения ни для кого в моем племени.

Конечно, не для Химало.

Фарли поспешно выходит из дома, оставляя меня наедине с моими мрачными мыслями. Я слышу, как ее ботинки хрустят по тонкому слою снега, покрывающему камни, а затем ее тихое бормотание, когда она останавливается, чтобы с кем-то поговорить. Ее питомец блеет, заглушая ее слова. Затем, мгновение спустя, она просовывает голову обратно в хижину.

– Айша, к тебе посетитель.

Я медленно сажусь, удивленная.

– Ко мне?

Она кивает.

– Я сказала ей, что она может войти. Я должна идти, пока погода держится ясной. – Она одаривает меня радостной улыбкой, а затем снова убегает, позволяя кожаному клапану, закрывающему дверь, снова опуститься.

Я с любопытством прижимаю к себе свои меха и удивляюсь, когда мгновение спустя внутрь кротко заглядывает человеческая Клэр.

– Можно мне войти?

– Зачем? – спрашиваю.

Она моргает на меня большими глазами, а затем заходит внутрь дома. Я замечаю, что она несет под мышкой несколько небольших свернутых шкур животных, и на ее узком лице сияет улыбка.

– Мне нужна твоя помощь.

Я изучаю ее, стараясь не хмуриться. Я не очень хорошо знаю Клэр. Из всех людей она одна из самых тихих, довольствуясь тем, что сидит и слушает, когда другие, такие как Джо-си, выпаливают все свои мысли на всеобщее обозрение. Я помню, что какое-то время она была парой удовольствий Бека, но между ними все испортилось, и она нашла отклик у Эревена через несколько дней после возвращения в главную Пещеру племени. Мне нравится Эревен. Он хороший. Но я недостаточно хорошо знаю его пару, чтобы сказать, нравится она мне или нет.

– Моя помощь? – я спрашиваю. – В чем?

Клэр подходит, чтобы сесть рядом с тлеющими углями моего костра, и опускается на любимый табурет Фарли. Я замечаю, что, когда она двигается, из-за густых, укутанных мехов ее живот выглядит более округлым, чем обычно, и при виде этого я чувствую укол ревности и печали. Я бы все отдала, чтобы снова носить под сердцем комплект, чтобы моя Шамало была в безопасности у меня в животе.

Она разглаживает шкурки, и я вижу, что они покрыты странными завитушками, сделанными древесным углем. Из них повсюду вытекает сажа, и Клэр морщится, когда расправляет их.

– Я понимаю, что это выглядит немного безумно, но выслушай меня. Ты слышала, как мы вчера говорили о праздновании, верно?

Я медленно киваю, не совсем понимая, почему это касается меня.

– День без яда. Я помню.

– Да, именно так. У нас будет еще один в этом сезоне, за исключением того, что мы собираемся растянуть его на несколько дней. Ну, несколько дней во время сурового сезона. – Кажется, она задыхается и нервничает, ее слова почти заплетаются сами собой в спешке. Все это очень любопытно. Почему Клэр так хочет поговорить со мной? Я для нее никто. Я могу быть резка с некоторыми из моих соплеменников, но Клэр – такое нежное, застенчивое создание, что я бы не стала набрасываться на нее. Я боюсь, что это сломило бы ее.

– Несколько дней без яда, – эхом отзываюсь я, все еще не уверенная, какое это имеет отношение ко мне.

– Верно. Думаю, мы остановимся на восьми, в знак уважения к Норе и Хануке (прим. еврейский праздник, начинающийся 25 кислева (третий месяц еврейского календаря) и продолжающийся восемь дней до 2 или 3 тевета (четвёртый месяц еврейского календаря)). Я думаю, ей это понравится. И это почти как Крещение Господне или Кванза (прим. семидневный фестиваль в честь африканского наследия афроамериканцев), хотя люди больше не празднуют Крещение Господне. Так что, думаю, это больше похоже на Кванза. – Она задумчиво смотрит на шкурки.

– Я… должна знать эти слова?

Она смотрит на меня, и легкий румянец заливает ее розовое лицо.

– О. Мне жаль. Конечно нет. Я просто размышляю вслух. – Она указывает на шкурки. – Мне так много всего нужно мысленно распаковать и записать, чтобы не забыть, и я чувствую, что все это у меня в голове, и я не хочу ничего забывать. Так что я записываю это.

Я хмуро смотрю на шкуры, потом снова на нее.

– Я не понимаю.

– Я знаю. Я просто бормочу. – Она складывает руки перед собой, и каким-то образом за последние несколько мгновений ей удалось размазать сажу по своему бледному плоскому лбу. – Я продолжаю и продолжаю это делать. Эревен тоже велит мне остановиться. Это просто бессвязный бред, а потом я отклоняюсь от мысли и… Я делаю это снова. – Она одаривает меня извиняющейся улыбкой. – Верно. Никакого ядовитого дня. Сосредоточься, Клэр, сосредоточься.

– Ты хочешь праздновать День без ядов в течение нескольких дней, – медленно произношу я, все еще пытаясь угадать, зачем она вовлекает меня. – Тебе… нужно, чтобы я показала тебе, где находятся местные яды? Я не знакома с этой местностью, но могу опознать растения, если тебе нужно. – Я до сих пор не уверена, почему она обратилась ко мне, а не к Кемли, которая является экспертом по травам, но это единственный вывод, к которому я могу прийти.

Клэр моргает.

– О, нет, мне не нужен яд. Мне нужна помощь в организации праздника.

Я заинтригована. Никто никогда не обращался ко мне за чем-то подобным.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе…

– Руководить праздничными торжествами, да. – Она сцепляет руки и прижимает их к подбородку, выражение ее лица задумчивое. – Я могу попытаться управлять всем этим сама, но я боюсь, что забуду что-то важное и все испорчу. К тому же, я не такая уж общительная, а ты всех знаешь. Ты можешь стать моим послом в ша-кхаи.

– А как насчет твоей пары?

– Он на охоте. Он не вернется как минимум до завтра, и я хочу как можно скорее сообщить об этом людям, чтобы они могли начать работать над подарками.

– Фарли помогла бы тебе, – предлагаю я. Я думаю, я все еще в шоке от того, что кто-то пришел ко мне и хочет моей помощи.

– Она занята тем, что добывает еду для своего двисти. И, кроме того, Эревен сказал мне, что ты идеально подошла бы, чтобы помочь мне. – Улыбка Клэр робкая. – Он сказал, что у тебя отлично получается заставлять людей слушать тебя, а я не так хороша в такого рода вещах.

– Он предложил меня? – Я хорошо знаю Эревена, но понятия не имела, что он такого высокого мнения обо мне. Тепло разливается у меня в животе. Возможно, она права. Возможно, это то, в чем я была бы хороша. Клэр определенно одна из самых тихих людей, и ей не помешал бы более громкий партнер. – Если ты уверена…

– О, безусловно. – Ее улыбка становится шире.

– Тогда расскажи мне подробнее о том, что ты запланировала. – Я натягиваю сапоги и присоединяюсь к ней у огня. Я бросаю взгляд на свой жалкий очаг. У меня нет ни еды для гостя, ни напитков. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то приходил в гости, что я не придавала этому особого значения. – Хочешь немного чая?

– Это было бы чудесно.

Пока я добавляю смесь моих любимых чайных ароматов в сумку для кипячения, Клэр разворачивает свои шкурки со странными завитками древесного угля и рассказывает мне о своих планах. Будет проведен секретный обмен подарками, что звучит забавно и позволит всем желающим принять участие и получить подарки, даже если у них нет больших семей. После кхай-болезни многие из племени оказались в одиночестве, и продуманные предложения Клэр по поводу игры с подарками дадут каждому то, чего он с нетерпением ждет.

– Значит, тебе нравится идея с «Тайным Сантой»? – спрашивает меня Клэр, пока я разливаю чай. Она выглядит довольной. – Это не слишком сбивает с толку?

– Единственное, что сбивает с толку, – это название, – говорю я ей, садясь со своей чашкой. Довольно приятно сидеть дома и говорить о планах и других вещах, а не погружаться в свое горе. Возможно, я слишком долго застряла в своей собственной голове. Возможно, я просто делаю себя несчастной и нуждаюсь в отвлечении. Что бы это ни было, присутствие Клэр заставляет меня чувствовать себя самой собой больше, чем за долгое-долгое время. – Ты называешь это «Сан-та»?

– «Тайный Санта», да. Это потому, что ты ведешь себя как Санта, который раздает подарки. Он эльф, который носит красное и спускается по трубе, э-э, дымовому отверстию.

Я поднимаю взгляд на дымовое отверстие в моем собственном потолке.

– Это кажется странным способом доставлять подарки. Разве они не сгорят?

– Это действительно звучит странно, если разобраться. И нет, на самом деле нам не обязательно отправлять наши подарки через дымовые отверстия. Мы можем оставлять их на порогах домов людей или поручать другим доставлять их для нас. Идея заключается в том, чтобы получать удовольствие превыше всего остального. Мы можем назвать это «Тайным вручением подарков» или как-то еще, поскольку история с Сантой будет странной.

– Мне нравится идея тайных подарков. Это кажется интересным.

Клэр радостно сияет от моей похвалы.

– Это тоже одна из моих любимых традиций.

Пока мы пьем чай, мы просматриваем ее список предложений, и я помогаю ей описать их так, чтобы ша-кхаи запомнили их. День празднования «Благодарения» становится – «Праздничным днем».

– «Охота за яйцами» заменена «Охотой за семенами», поскольку яйца теперь являются основным продуктом питания в суровый сезон, и их не следует тратить впустую на игры. Семена растения интисар крупные, луковичные, с твердой скорлупой, которую можно раскрасить, как маленькие яйца, о которых упоминает Клэр, а затем спрятать вокруг плодоножки. Мне это кажется глупой игрой, но когда она говорит мне, что это для комплектов, в этом появляется больше смысла. Им понравятся такие игры, и родителям будет приятно наблюдать за ними. Будет день бала и игр, день песен и племенных собраний, и так много других планов, что я нахожу, что меня впечатляет энтузиазм и решимость Клэр придумывать так много вещей, которыми люди могли бы заняться. – Это очень много задач, – говорю я ей. – Как ты вообще собираешься все это улаживать?

– О, ну, люди умеют читать, поэтому я подумала, что мы могли бы разместить шкурки с расписанием в длинном доме, а потом, может быть, сделать рисунки для ша-кхай? – Она прикусывает губу. – Это не лучший ответ, но я не могу придумать другого способа сделать это, кроме как ходить от дома к дому и напоминать всем, каким будет следующий день.

– Мы можем сделать и то, и другое, – уверяю я ее. – Я помогу тебе. – Чем больше я думаю об этом, тем больше я полна решимости помочь Клэр добиться успеха. Это большая задача, но я с нетерпением жду ее.

***

День пролетает незаметно, пока мы с Клэр строим планы, и к тому времени, когда солнца опускаются за горизонт, а холод в воздухе становится слишком сильным, чтобы его игнорировать, у нас на шкурке Клэр остается еще много каракулей, много планов и выпито много-много чашек чая. Клэр приглашает меня в ее маленькую хижину, чтобы съесть остатки тушеного мяса, и я присоединяюсь к ней. Она живет в одном из маленьких домиков поближе к длинный дому, где полы теплые под ногами, а стены украшены странными рисунками. Ее дом уютный, но голый, во многом похожий на мой собственный, и я не могу отделаться от мысли, что ей нужны декоративные обшивки на стенах, чтобы удерживать тепло и сделать все более красивым вокруг. С грустью я вспоминаю, у меня в пещере были такие вещи, когда я впервые спарилась с Химало. Все они пропали во время обвала, и у меня не хватило духу украсить свой новый дом. Клэр, я полагаю, не знает, как это сделать. Я могу показать ей, если она не возражает против моей компании. Или, возможно, я преподнесу ей это как обмен подарками. Мне нравится эта мысль.

Когда мы устраиваемся с мисками у огня, Клэр подавляет зевок.

– Итак, завтра мы выйдем и начнем рассказывать всем о «Тайном вручении подарков», верно?

Я киваю.

– Это даст всем время подготовить свои подарки. Даже маленькие должны быть созданы вручную, и каждый захочет принять участие и убедиться, что его соплеменник получит то, что ему понравится.

Она жует, кивая головой.

– Мы можем начать рассказывать людям об этом, свяжемся с охотниками, когда они вернутся, а затем начнем празднование в начале следующей луны. Мы начнем с Дня украшения, а потом сможем провести другие дни, если позволит погода.

– Хороший план. – Я поднимаю свою миску. – Это тоже хорошо. Спасибо, что поделилась.

Ее улыбка застенчивая, но гордая.

– Это делает еду вкуснее, и я не кладу слишком много кореньев, потому что знаю, что Эревен их не любит. И мне нравится твоя компания. Становится одиноко, когда моя пара всю ночь бродит по тропам.

Я до нелепости рада, что ей нравится мое общество. Я наслаждалась днем, проведенным с Клэр. Она тихая и вдумчивая, в отличие от некоторых других людей, и искренне интересуется моим мнением. Она заставляет меня чувствовать себя… нужной. Возможно, Химало не единственный, кто чувствовал себя потерянным все это время.

– Хорошо иметь друга, – говорю я ей, и когда она соглашается, я думаю, что я не единственная, кто так думает. Мы тихо болтаем за едой, а затем проводим немного времени за шитьем у костра, пока зевки Клэр не становятся более частыми. Я отправляю ее к ее мехам и обещаю, что вернусь рано утром, чтобы мы могли приступить к осуществлению наших планов.

Когда я покидаю ее дом, я счастлива. Это странное чувство, и в то же время приятное – снова иметь цель – и друга. Другие люди, конечно, были дружелюбны, и мои соплеменники, возможно, не поняли бы разницы между тем, чтобы просто посидеть у костра рядом с другими, и чувствовать себя по-настоящему желанным гостем.

Или, возможно, все это было просто у меня в голове. Трудно сказать.

Я возвращаюсь в свой маленький домик и обнаруживаю, что в костре нет ничего, кроме тлеющих углей. Фарли не вернулась и, вероятно, не вернется, пока не вернутся охотники. Несмотря на то, что я жалуюсь на ее компанию и на ее вонючего питомца, мне кажется, что здесь слишком тихо, чтобы быть здесь одной. Температура обжигающе холодная, но поскольку я единственная в доме, разводить костер только для одного ша-кхай кажется пустой тратой времени. Я достаю из своей корзинки несколько лишних мехов, складываю их стопкой на кровати и забираюсь под них, ожидая, пока тепло моего тела согреет одеяла.

При этом я смотрю в потолок. В темноте я едва могу разглядеть толстую строчку на швах, где шкуры были плотно стянуты вместе, образуя одно большое покрытие. Я думаю о том, как хорошо я себя чувствую, как я полна планов и мыслей, а не грусти. И я думаю о Химало и о том, как ему нужно чувствовать себя нужным. Как же я ему этого не дала. Как натянуты отношения между нами.

Я встаю с кровати, подхожу к стене, к которой плотно прикреплен верх виг-вама, и начинаю разбирать швы.

Глава 5

ХИМАЛО

В работе с кожей есть душевное спокойствие. Энергичное скручивание жесткой шкуры, чтобы сделать ее мягкой, бесконечное втирание жира и мозгов в поверхность, соскабливание шерсти. Бесшумное переплетение шила, когда оно проводит шнур через пробитые отверстия. Мне нравится моя задача. Это позволяет моему разуму успокоиться, даже когда в нем царит хаос. Я едва замечаю, который час, только то, что солнечный свет начинает меркнуть. На мои руки падает тень, из-за чего невозможно разглядеть крошечные дырочки для стежков, когда кто-то подходит и встает позади меня в моей кожевенной хижине.