Текст книги "Нежность"
Автор книги: Розанна Битнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
– Да, думаю, что можешь, – тихо сказал он, надвигая шляпу на глаза. – Я люблю тебя, Саманта. После разгрома типографии я понял, как ты дорога мне. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
– Папа, Блейк никогда не позволит, чтобы со мной произошло что-то ужасное.
Может быть, но он очень неспокойный человек, Сэм, у него есть враги.
– А разве у нас их нет, отец? Случай в типографии наглядно доказал это. Какая разница, где я буду жить дома или с Блейком Хастингсом? Он ведь на нашей стороне. Блейк предупреждает о Бичере только потому, что волнуется за всех нас. Разве можно его обвинять в том, что он с недоверием относится к некоторым людям? Пожалуйста, обещай мне все обдумать и завтра поговорить с Блейком.
Уолтерс тяжело вздохнул.
– Хорошо, я непременно подумаю об этом, но все равно остаюсь при своем мнении, что ты еще недостаточно знаешь Блейка.
– Преподобный Уолтерс! – окликнул их из здания суда Клайд Бичер. – Присяжные! Они уже вернулись в зал!
Священник взял под руку дочь и торопливо зашагал обратно. Блейк встретил их на крыльце, рядом с ним стояла Милисент Уолтерс.
– Я решил все-таки дождаться окончания суда и услышать приговор присяжных, – объяснил он преподобному отцу свое присутствие, с вызовом посмотрев ему в глаза.
Говард Уолтерс мягко коснулся его руки.
– Я ничего не имею против тебя, Блейк. Просто меня волнует судьба дочери. Завтра вечером мы еще с тобой поговорим об этом.
– Неужели вы поссорились? – вмешался в разговор Бичер. – Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Саманта съежилась от страха, опасаясь, что Блейк нагрубит ему, но он только молча взглянул на Бичера и перенес свое внимание на другую сторону улицы. В это время шериф подводил Фреда Брустера к зданию суда. На лице Блейка появилась довольная усмешка: Брустер шел медленно, все еще согнувшись пополам от боли. Заметив Блейка, стоявшего под руку рядом с Самантой, он взглянул на него с дикой ненавистью, но ничего не сказал.
Шериф ввел Брустера в зал суда. Все тут же последовали за ними, но остановились в дверях, решив не проходить вперед. Суд признал Фреда Брустера виновным в убийстве, его друзья обвинялись в убийстве второй степени тяжести, в умышленном повреждении собственности, в физическом насилии и в попытке изнасилования.
Когда судья приговорил Брустера к повешению, а остальную четверку – к двадцати годам заключения, Блейк радостно обнял Саманту за плечи.
– Вы не можете так поступить! – закричал Брустер, один из его друзей заплакал. – Это означает начало войны! Посмотрите, что происходит на границе! – Людей не вешают за то, что они убивают друг друга на войне.
Судья Блейк ударил молоточком по столу.
– Есть известная разница, молодой человек, между тем, что происходит во время войны и убийством. Вас никто не провоцировал на подобные действия. Кроме того, хочу всем напомнить, что в стране не идет война: ни на границе штатов, ни у нас, в Лоренсе! Те, кто совершают налеты на мирных жителей, разрушают их дома, насилуют женщин, убивают фермеров – такие же преступники, как и этот молодой человек. Если только этих бандитов удастся схватить, они будут немедленно арестованы и наказаны.
– Да разве их поймаешь? Налетчики уходят через границу в Миссури, – закричал один из зрителей.
– Да, – поддержал его другой. – А как насчет закона, чтобы выдворять этих ублюдков к себе домой?
В зале суда снова поднялся невообразимый шум. Судья без остановки стучал молоточком, пытаясь установить тишину, но тщетно. Не говоря ни слова Блейк потянул Саманту к выходу, заметив при этом, как Бичер и Ник Вест обменялись понимающими взглядами.
На улице Саманта в отчаянии закрыла глаза и спросила:
– О, Блейк! Что же нам теперь делать? Посмотри, что происходит вокруг. Все так ужасно и отвратительно. Может быть, отец прав, и нам не стоит жениться?
– Не говори так. Просто сегодня у нас очень тяжелый и длинный день. – Блейк приподнял ее подбородок. – Ничего не изменилось, Сэм. Ничего. Я все равно люблю тебя и хочу на тебе жениться.
В это время из зала суда, продолжая громко спорить, начали выходить люди, но их голоса звучали для Саманты как в тумане. Все ее мрачные мысли исчезли, когда она увидела, какой любовью светятся глаза Блейка. Конечно, он прав. Нельзя позволить посторонним людям, даже отцу, этой ненависти вокруг разлучить их, помещать той прекрасной любви, которую они испытывают друг к другу.
– Мы не дадим разрушить наше счастье, – словно прочитав ее мысли, сказал Блейк. – Я хочу жениться на тебе, Саманта Уолтерс, и намерен осуществить это, независимо от того, будет война или нет, несмотря на сопротивление твоего отца и происки Ника Веста.
К ним подошел Клайд Бичер, державшийся по обыкновению очень высокомерно и напыщенно.
– Надеюсь, сегодня вы присоединитесь к нам, Блейк? Вам следовало бы привести с собой и вашего друга Джорджа. Его присутствие воодушевило бы прихожан.
Глаза их встретились.
– У нас с Джорджем на сегодня другие планы.
– Это плохо. Сегодня очень важное собрание, – во взгляде Бичера было злобное торжество.
– Я не сомневаюсь, что собрание очень важное – для вас, – многозначительно сказал Блейк и взял Саманту за руку. – Передайте преподобному отцу, что я сам провожу Сэм домой. Мы хотим еще немного побыть вдвоем. А вы можете доехать на коляске.
Бичер понимающе кивнул.
– Очевидно, вы оба счастливы решением присяжных? Ты сегодня прекрасно выступила, Саманта, – он приподнял шляпу. – Пойду скажу вашему отцу, что Блейк проводит вас домой.
Оставив их, Бичер с таким видом прошел мимо Ника Веста, как будто едва знал этого человека, но Блейк подозревал обратное. Заметив, что Вест направляется к ним, Саманта прижалась к руке Блейка, сердце ее учащенно забилось.
– Если ты считаешь это поражением защитников рабства, – произнес Вест, сверля Блейка глазами, – то ошибаешься. Это только начало. Увидимся на казни.
– Это будет не первая казнь, наблюдаемая тобой. Вест язвительно улыбнулся.
– И, возможно, не последняя. Может быть, когда-нибудь мне повезет присутствовать на твоей казни.
Вест отошел, а Саманту охватил безумный страх. Казалось, все было против них с Блейком: и люди, и обстоятельства, пытаясь разрушить их любовь. Блейк успокаивающе обнял Саманту за плечи, и она сразу почувствовала себя в безопасности, ее уже ничто не страшило. Саманта говорила себе, что Господь на их стороне. Конечно, он непременно позаботится, чтобы с ними не случилось ничего ужасного, чтобы они могли любить друг друга долгие годы.
– Вы не повесите меня! – услышала Саманта за спиной крик Брустера, которого как раз выводили из зала суда. – Ублюдки! Молитесь на своих ниггеров! Разве вы не понимаете, что скоро начнется война?! Война!
Рука Блейка еще крепче сжала плечи Саманты, и они пошли прочь, ни разу не оглянувшись назад.
Глава 6
Блейк и Джордж медленно шли по запруженной народом улице, на которой торговцы уже соорудили свои палатки и установили вагончики. Несмотря на то, что была суббота, женщины разоделись в лучшие воскресные платья. Казнь Фреда Брустера превратилась в своего рода цирковое представление. На улицы города высыпали толпы людей, горожане взволнованно обсуждали между собой сплетни и слухи. Даже морозный январский день не удержал их в домах.
Ты видишь, как все нервничают, хотя и смеются? – спросил Блейк Джорджа. – Люди пытаются скрыть свой страх перед тем, что их, возможно, ждет в недалеком будущем. Жители Лоренса боятся, что все это может привести к войне, что следующими жертвами станут они сами.
Клэнси Джоунз рассказывал сегодня на лесопилке, что два дня назад еще одна аболиционистская семья подверглась нападению. Несколько бандитов изнасиловали женщину. Лица налетчиков были скрыты под масками, так что узнать их не представляется возможным.
Блейк подумал о Саманте. Он сомневался, что здесь, в Лоренсе, она подвергается меньшей опасности, чем, скажем, на приграничной ферме.
– Да, я слышал об этом, – рассеянно ответил Блейк, внимательно рассматривая толпу.
Он все время волновался за Саманту, переживая, что не может постоянно находиться с ней рядом, чтобы защитить в случае необходимости. Особенно ему не нравилось то, что возле Саманты постоянно крутился Клайд Бичер.
Блейк поискал глазами преподобного Уолтерса, но напрасно. Скорее всего, тот не захотел присутствовать на казни. Уолтерс был противником всякой мести, несмотря на то, как Фред Брустер поступил с Самантой. Он считал казнь – еще одним актом насилия, а самого Брустера – жертвой предрассудков и ненависти, привитых ему окружающими.
Преподобный Уолтерс вообще выступал против смертной казни, и они с Блейком даже поспорили по этому поводу. Хастингс считал, что повешение – еще слишком мягкое наказание для Брустера и ему подобных. Затем разговор неизбежно коснулся темы борьбы за отмену рабства и путей достижения этой благородной цели. Преподобный отец был твердо убежден, что его долг, как христианина, – беседовать об этом с людьми, распространять нужную информацию, а также привлекать сюда новых переселенцев с Севера. Блейк согласился с ним, но одновременно выразил уверенность, что некоторые люди могут реагировать только на угрозы или на физическое воздействие.
Уолтерс ответил, что подобные взгляды способствуют распространению насилия на улицах городов и оправдывают рейды бандитов на границе. Очень быстро спор коснулся Клайда Бичера. Блейк не сумел сдержаться и снова высказал свои подозрения в отношении этого человека. Он заявил, что из-за шпионов, подобных Бичеру, и возникает большинство бед, что всех бандитов, скрывающихся в лесах, следовало бы расстрелять. Блейк также сказал, что не сомневается в том, что Бичер сам принимает участие в приграничных налетах.
Эти обвинения возмутили преподобного Уолтера, но на этот раз Блейк не захотел взять свои слова обратно. Участившиеся бандитские рейды и засады на ни в чем неповинных людей держали всех в постоянном напряжении, а твердая убежденность Блейка, что Бичер имеет к этому отношение, сделало его извинения невозможными. В конце концов, Уолтерс потребовал, чтобы Хастингс покинул их дом. Это произошло почти три недели назад, но слова Говарда Уолтерса до сих пор звучали у него в ушах.
Ты хороший человек, Блейк Хастингс, но твое сердце переполнено ненавистью, недоверием и жаждой мести. Я считаю, что ты не подходишь Саманте. Думаю, со временем она и сама поймет это. Я не желаю больше слышать никаких разговоров о браке. Вам нужно побыть врозь, чтобы все хорошо обдумать и убедиться, что ваше решение было слишком скоропалительным. Вас объединила опасная ситуация, но вы еще сами не разобрались, что у вас на сердце.
Блейк попытался убедить Уолтерса в искренности своих чувств к его дочери. Саманта, чуть не плача, тоже утверждала, что любит Блейка. Однако, преподобный отец просто кипел от негодования, выведенный из себя новыми обвинениями, выдвинутыми Блейком против Клайда Бичера.
Ты не только взял грех на собственную душу, – почти кричал он. – Ты посмел обвинить прекрасного христианина, друга нашей семьи в причастности к насилию и убийствам! Больше я этого не потерплю!
Уолтерс попросил Блейка уйти и не возвращаться до тех пор, пока он не извинится и не возьмет обратно свои слова в адрес Бичера. Но и в этом случае преподобный отец потребовал, чтобы по крайней мере, две недели Блейк не встречался с Самантой.
– Мы будем молиться о твоей душе, Блейк. Ты также проси Бога, чтобы он помог тебе избавиться от ненависти и недоверия, которые зародились в твоей душе после смерти отца. Мы будем рады видеть тебя в церкви, я никому не отказываю в помощи. Тебе просто необходимо слышать слово божье. Но я не могу позволить тебе приходить к нам в дом, зная твое отношение к мистеру Бичеру.
При воспоминании об этих словах Блейка охватывал гнев. Вот уже две недели как они не виделись с Самантой. Собственное упрямство не позволяло ему посещать церковь, хотя это была, пожалуй, единственная возможность встретиться с любимой. Вот и завтра Блейк не собирался приходить на воскресную службу. Правда, он не представлял, сколько времени сможет выдержать эту пытку. У него не было никакой надежды случайно встретить Саманту в городе. Блейк знал, что родители не позволяли ей выходить на улицу, пока не пройдет казнь, и был с этим совершенно согласен. В городе оставались, пусть и в незначительном количестве, сторонники Фреда Брустера, которые могли отомстить Саманте за ее показания на суде. Поэтому Сэм разрешалось ходить только в церковь.
– Ты ищешь Сэм? – спросил Джордж.
Блейк тяжело вздохнул.
– Нет, мне нужен ее отец. Может быть, мне все-таки удастся помириться с ним. Я чувствую, что скоро сойду с ума, если не увижусь с Самантой.
– Почему бы тебе просто не извиниться, Блейк? Надеюсь, мир не рухнет после этого.
Блейк достал из кармана заранее скрученную сигарету.
– В том-то и дело, что я не смогу, Джордж. Я уверен, что прав в отношении Клайда Бичера. Уолтерс – глупец, и мне страшно, что Саманта может поплатиться за его доверчивость. Черт возьми, что же делать? Неужели ты думаешь, что я слишком гордый, слишком упрямый?
Блейк нервно закурил, а Джордж грустно усмехнулся.
– Может быть, самую малость. Но ты прав, проявляя осторожность. Я тоже не верю Бичеру. Права, если бы у меня появилась возможность увидеть Джесси, я бы был готов ползти и целовать следы человеку, от которого бы это зависело.
Блейк сделал глубокую затяжку.
Кажется, я тоже на грани этого, – ответил он, когда они подошли к виселице. – Может быть, сегодня вечером я, наконец, решусь поговорить с преподобным отцом. Я уверен, что несмотря на разлуку, наши чувства с Самантой ничуть не изменились.
Тогда пойди и поговори с ее отцом.
– Я бы непременно забрал Саманту к себе, несмотря на сопротивление Уолтерса. Но, черт возьми, Джордж, я не желаю так поступать! Это ее семья, и мне бы очень хотелось, чтобы она стала и моей семьей, чтобы между нами установились дружеские отношения. Я не имею права принуждать Саманту выбирать между мной и отцом, – Блейк сокрушенно покачал головой, – Странно, что наши взгляды с Уолтерсом на рабовладение полностью совпадают, но мы совершенно не понимаем друг друга, когда дело касается методов достижения цели. Не могу поверить, чтобы он был настолько слеп в отношении Клайда Бичера. Джордж пожал плечами.
– Бичер – умный человек. Кроме того, Уолтерсы знают его гораздо больше, чем тебя. Он поддержал их с самого первого дня приезда семьи в Канзас.
– Возможно, ты прав.
Блейк заметил в толпе несколько человек, которые избивали его во время той злополучной драки с Вестом. Однако, самого Веста нигде не было видно.
– Да, Вест прекрасно знает, когда лучше всего оставаться дома, не так ли? – обратился Хастингс к Джорджу. – Даю слово, что девяносто пять процентов присутствующих – аболиционисты. Пока они здесь наблюдают, как вешают одного из бандитов, такие люди, как Вест, продолжают свою грязную работу.
Вокруг виселицы постепенно начал собираться народ: время казни приближалось. Некоторые мужчины держали на плечах детей. В толпе раздались одобрительные возгласы, когда из тюрьмы, наконец, привели Фреда Брустера. Тот отчаянно упирался и кричал:
– Все вы – кучка любителей ниггеров! А также эта шлюха, Саманта Уолтерс! Вы еще пожалеете об этом! Я не убивал Джо Стетсона! Это был несчастный случай!
– А налеты на границе тоже случайны? – бросил кто-то из толпы.
К нему тут же присоединились многие из присутствующих. В воздухе замелькали кулаки; выкрики «убийца», «насильник» звучали наряду с «повесьте его!».
Шериф и три его помощника втащили Фреда Брустера по ступенькам на помост и подвели к тому месту, где висела петля. К осужденному подошел священник, но не преподобный Уолтерс из методистской церкви, и спросил его о последнем желании. Брустер в ответ плюнул в него, что еще больше возмутило толпу. Священник отвернулся и начал молиться о спасении его души. В это время помощник шерифа натянул Брустеру на голову черный капюшон, а на шею накинул петлю. Несмотря на холодный январский день, Брустер был без пальто и сильно дрожал, Блейк догадывался, что, скорее всего, его трясло от ужаса и отчаяния, чем от холода. Наконец, наступил решающий момент. Толпа затихла, два человека удерживали Брустера на месте.
– Я не один должен отвечать за это, – раздался сдавленный голос Брустера.
Священник обратился к людям с просьбой произнести молитву, затем все вместе начали исполнять церковный гимн.
– Подождите, – закричал Брустер. – Боже Всемогущий! Я могу назвать имена. Не вешайте меня, и я сообщу вам, кто… – прежде чем он успел закончить, откуда-то из верхнего окна отдаленного здания прозвучал выстрел.
Толпа еще продолжала исполнять гимн, а на груди Фреда Брустера расплылось красное кровавое пятно, тело его обмякло, голова застряла в петле, в которой уже не было необходимости. Брустер был мертв.
Люди в панике начали разбегаться; плакали дети, пронзительно кричали женщины. Шериф и его помощники выхватили револьверы и оглядывались по сторонам, пытаясь определить, откуда стреляли. Неожиданно Блейк увидел еще одну вспышку, правда, из-за шума толпы сам выстрел был уже плохо слышен, и пуля просвистела между ним и Джорджем, задев левую щеку Хастингса. Джордж предостерегающе крикнул, и Блейк отпрянул назад. Однако, следующий выстрел прозвучал рядом с его другом.
– Прячься! – закричал ему Блейк. – Он пытается прикончить нас с тобой!
Люди кинулись врассыпную от Блейка и Джорджа, которые прижались к земле, пытаясь укрыться за деревянным сооружением виселицы. Хастингс выхватил свой револьвер. Услышав, как шериф отдал приказ окружить здание, из которого стреляли, он по-пластунски обогнул помост и громко спросил:
– Что, черт возьми, там происходит?
Шериф Джон Таккер спрыгнул вниз и озабоченно покачал головой.
– Кровь хлещет из тебя, как из прирезанного поросенка. Как ты себя чувствуешь?
Блейк коснулся рукой щеки, только сейчас заметив, что вся левая сторона куртки в крови.
– Мне почти не больно. Но еще один дюйм в сторону, и это была бы моя голова, – он окликнул Джорджа. – С тобой все в порядке?
Джордж приподнялся с земли.
– Еще не понял, – протянул он, неуверенно ощупывая себя с головы до ног.
– Тебе нужно побыстрее найти доктора, – сказал шериф Блейку, затем взглянул на мертвое тело Брустера. – Кажется, кто-то решил избавить его от виселицы.
Хастингс достал из кармана носовой платок и, поморщившись, приложил его к ране.
– Или кто-то испугался, что перед смертью Брустер может назвать другие имена.
Шериф посмотрел Блейку в глаза.
– Я тоже об этом подумал. А в тебя стреляли, очевидно, потому, что рядом с тобой стоял негр. Впрочем, возможно, они в основном целились в Джорджа, решив, что раз умрет один из них, то и негр должен погибнуть, – шериф озабоченно сдвинул шляпу на затылок. – Да, тебе очень везет, Хастингс, с тех пор, как ты приехал сюда. Может, для тебя было бы безопаснее перебраться в другой город?
– Я не совершил ничего плохого, шериф. Я целыми днями работаю на мельнице и лесопилке, у меня даже не остается времени для аболиционистской деятельности. Кроме того, пока Саманта Уолтерс живет в Лоренсе, я тоже останусь здесь, – Блейк прижал пропитанный кровью платок к щеке и взглянул на Джорджа. – Пойдем, найдем доктора Бекетта. Дай мне знать, если твои люди схватят того, кто стрелял, – сердито сказал он Таккеру и зашагал прочь.
Люди постепенно расходились, оглядываясь на мертвое тело возле виселицы, и обсуждая между собой возможные причины случившегося. Некоторые были даже разочарованы тем, что не удалось увидеть повешение. Между тем, священник и палач опустили тело Брустера вниз, а двое других тут же унесли его. Площадь опустела.
Блейк без труда отыскал доктора Бекетта, но тот мало чем сумел ему помочь. Он только промыл рану и приложил марлю, чтобы остановить кровь.
– Пуля лишь слегка задела тебя, – сказал доктор. – Но зато содрала большой участок кожи. Боюсь, что останется ужасный шрам. Стянуть края раны невозможно: точно ножом срезано, – он покачал головой. – Ты счастливый человек.
– Да, счастливый, если говорить о ране, – проворчал Блейк. – Но, судя по всему, кто-то решил продырявить мне голову. Какое уж тут счастье.
– Возможно, это вышло случайно. Очевидно, кто-то хотел избавить Брустера от позорной казни. Потом он заметил Джорджа и решил, как говорится, око за око: умер сторонник рабовладения, значит, должен умереть и негр. В тебе попали случайно.
Блейк посмотрел на Джорджа: его глаза были печальны.
– Может быть.
– Возможно, мне стоит уехать подальше на запад, – тихо сказал ему Джордж. – Я приношу тебе одни только заботы, Блейк.
Блейк ободряюще улыбнулся.
– Заботы будут у меня и с тобой, и без тебя.
В это время в кабинет врача вошел шериф Таккер и поинтересовался самочувствием Блейка. Тот поднялся и подошел к зеркалу, изучая уродливую рану на щеке.
– Ну, это гораздо симпатичнее, чем дырка в голове. Думаю, что мне повезло. Главное, что я остался жив.
Таккер снял шляпу.
– Мок люди тщательно обыскали здание, из которого стреляли, но там, разумеется, уже никого не было. Человек или ускакал на лошади, или успел смешаться с толпой. Мы не сможем установить его личность. Стреляли с крыши магазина Колдуэлла. Сам владелец уверяет, что никого не видел. Я думаю, он не врет. Колдуэлл – убежденный аболиционист и давно живет в Лоренсе. Позади магазина стоит крытый вагончик. Стрелявший, очевидно, с него взобрался на крышу. Возле магазина расположен одноэтажный дом, а в переулке полно всяких следов, в том числе от копыт лошадей и от колес повозок. Поэтому совершенно невозможно что-либо определить.
Блейк убрал марлю, с удовлетворением отметив, что рана, наконец, перестала кровоточить, и отошел от зеркала.
– Не думаю, что вы сумеете найти кого-нибудь, – сказал он, взглянув на шерифа. – Но я считаю, что за всем этим стоит Ник Вест.
Веста сейчас даже нет в Лоренсе. Он на своей ферме.
– А ему и не нужно находиться здесь, чтобы не навлечь на себя подозрения. Однако, уже одно это обстоятельство, по моему мнению, бросает на него тень.
– Возможно. Но должен заметить, Хастингс, мне не нравится твоя вражда с Вестом. Если ты собираешься продолжать в том же духе, я буду вынужден приказать тебе покинуть город.
Лицо Блейка потемнело от гнева.
– Это Вест должен уехать из Лоренса, У него ведь целая плантация в Миссури, на которой он жил до недавнего времени. Совершенно ясно, черт возьми, почему он здесь.
– Мне все известно. Но у нас нет никаких доказательств, – шериф направился к двери. – Моя работа намного усложнилась с тех пор, как был принят этот чертов закон о штатах Канзас и Небраска. Господи, скорее бы прошли выборы!
– Многие из нас тоже хотят этого, – вставил Джордж.
Таккер внимательно посмотрел на него, прекрасно понимая, как важно для таких людей, как Джордж, чтобы Канзас остался штатом, свободным от рабства. Если на выборах победят сторонники сохранения рабства, Джорджу будет весьма небезопасно оставаться в Лоренсе, несмотря на то, что у него есть документы, подтверждающие, что он – свободный человек. Ободряюще кивнув Джорджу, шериф вышел.
– Может, дать тебе для обезболивания настойку опия? – спросил доктор.
– Не стоит, черт возьми. Рана болит не так сильно. А вот немного виски будет в самый раз, – Блейк посмотрел на Джорджа. – Давай отправимся в салун Вилли, поиграем в карты, постараемся хоть немного развеяться. Мне просто необходимо сейчас пропустить стаканчик-другой чего-нибудь покрепче. Джордж согласно кивнул.
– Только сначала тебе нужно сменить рубашку и куртку. Ну и вид у тебя, черт возьми!
Блейк усмехнулся, стараясь скрыть тревогу и пытаясь заверить Джорджа, что прекрасно себя чувствует, понимая, что все случившееся очень расстроило его друга. Блейк достал из кармана деньги и, заплатив доктору, направился к двери.
– Пойдем, – сказал он. – Из-за казни Бронсон закрыл сегодня мельницу. Поэтому мы можем попытаться выиграть немного денег в покер. Похоже, мне придется покупать новую куртку.
Друзья вышли от доктора и оказались на запруженной людьми улице. Пробираясь сквозь толпу, они направились в пансион, чтобы Блейк смог переодеться и пойти в салун Вилли, куда, как им было известно, пускали и негров. В толчее они даже не заметили Клайда Бичера, который исподволь наблюдал за ними. Бичер как раз направлялся к себе, чтобы оседлать лошадь. Ему нужно было обязательно увидеться с Ником Вестом, чтобы доложить, что Брустер убит согласно приказанию. Человеку, который сделал это, Вест хорошо заплатил, чтобы он держал язык за зубами. Наемному убийце удалось благополучно уехать из Лоренса. Таким образом, не осталось никаких следов.
– Зачем парню страдать эти последние минуты? – говорил Вест Бичеру за несколько дней до казни. – Возможно, Брустер и сам того не подозревает, но он – один из нас. Я не собираюсь его казнью доставлять удовольствие городу. Кроме того, Бичеру может взбрести в голову покаяться в последние минуты жизни, назвать какие-то имена. Это опасно: некоторые мои люди хорошо поработали с этим парнем, над его взглядами.
Теперь дело было сделано. Кроме того, Вест будет очень доволен, узнав, что удалось хорошенько припугнуть Блейка Хастингса и его черномазого друга. Вероятно, не имея возможности встречаться с Самантой и зная, что его жизни угрожает реальная опасность. Блейк решит уехать из Лоренса. Как раз этого и добивались Вест и Бичер. Преподобный отец рассказал Бичеру, что Хастингс считает его шпионом. Но Бичер не показывал Блейку, что знает об этих подозрениях, опасаясь, что тот станет еще осторожнее. Бичер действовал через Уолтерса, пытаясь доказать ему беспочвенность обвинений Хастингса и убедить, что Блейк не подходит для Саманты. Нужно было любым способом добиться, чтобы Блейк уехал из Лоренса, а потом организовать его убийство.
Блейку в очередной раз повезло. Он сгреб рукой выигрыш, придвинув его к куче монет и бумажных банкнот.
– Похоже, у тебя сегодня просто счастливый день, – заметил один из игроков. – Сначала тебе удалось избежать пули в лоб, а теперь ты выиграл все наши деньги.
За столом добродушно засмеялись и раздали карты для новой партии. Блейку нравилось в этом салуне. В противоположность заведению, где любил бывать Ник Вест, здесь собирались аболиционисты, а также обслуживали негров. Если кого-то из присутствующих подозревали в расистских взглядах или посетитель относился к числу тех, кто проник в штат из Миссури, его немедленно выдворяли из салуна. Лишь один или два увеселительных заведения в городе обслуживали расистов, к которым все относились как к бандитам, хотя, возможно, они и не имели никакого отношения к приграничным налетам.
Сегодняшние события обсуждались за всеми столиками, и Блейку казалось, что ему пришлось тысячу раз ответить на вопрос: «Как дела?».
– Постепенно мы избавимся от этих бандитов, – сказал один мужчина. – Скоро они поймут, что им лучше убраться из города.
– Эти подонки сами уедут из Лоренса, как только закончатся выборы, – заметил другой.
Блейк глубоко затянулся сигаретой и внимательно изучал свои карты, думая о том, что хотя в этом салуне и неплохо, он бы предпочел сейчас оказаться на веранде в доме Уолтерсов и побеседовать с Самантой. Блейку так хотелось увидеть любимую, обнять ее, целовать ее губы. Правда, в действительности он желал большего, а вторая порция виски только усилила это стремление. Блейк начинал склоняться к мысли, что, пожалуй, Джордж прав, и ему нужно стать на колени и просить прощение у отца Саманты, чтобы иметь возможность встречаться с ней. Главной проблемой была его неприязнь к Клайду Бичеру. Уолтерсы настаивали, чтобы Блейк признал свою неправоту в отношении Бичера, но он не мог заставить себя сделать это.
Джордж вывел Блейка из задумчивости, подтолкнув локтем.
– Кое-кто, кого ты хорошо знаешь, кажется, ищет тебя, – сказал он.
Блейк оглянулся и увидел в дверях салуна Саманту, которая высматривала его среди посетителей. Их глаза встретились, и на лице девушки отразилось облегчение.
– Эй, милашка, заходи, – крикнул ей кто-то из мужчин.
После этого замечания Саманта мгновенно исчезла. Блейк бросил на стол карты, быстро собрал деньги и рассовал их по карманам.
– Я больше не буду играть.
Джордж усмехнулся, удивляясь смелости Саманты, решившейся прийти в такое место, как салун Вилли, чтобы отыскать его друга. А Блейк уже схватил шляпу, новую отделанную мехом куртку и выскочил на улицу. Он подоспел как раз вовремя: Саманта безуспешно пыталась отделаться от мужчины, предлагавшего ей за хорошие деньги отправиться к нему домой.
Блейк бросился к ней, оттолкнув нахала, и схватил Саманту за руку.
– Сэм! Ради всего святого, что ты здесь делаешь?! Девушка взглянула на него со смешанным выражением облегчения и смущения.
– Блейк, – она крепко обняла его. – Я вспомнила, как ты рассказывал, что в этом салуне принимают негров. Поэтому, когда тебя не оказалось в пансионе, я поспешила сюда. Правда, я так боялась заходить внутрь…
Казалось, Саманта вот-вот заплачет. Блейк бросил угрожающий взгляд на пристававшего к ней мужчину, и тот предпочел тут же ретироваться, опасаясь худших последствий. Они отошли в сторону. Блейк остановился, чтобы надеть куртку: вечер был довольно холодным, и озабоченно произнес:
– Боже мой, Сэм, тебе нельзя приходить сюда. Она посмотрела на него затуманенными от слез голубыми глазами.
– Клайд Бичер рассказал нам, что произошло на площади. Но мне было необходимо самой убедиться в том, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, не сердись, Блейк, – она прикоснулась к воспаленной щеке, которая слегка опухла. – О, Блейк, мысль о том, что я могла потерять тебя, даже не увидев…
Он приложил пальцы к ее губам и крепко прижал Саманту к себе.
– Я так соскучился по тебе, – голос Блейка охрип от охватившего его желания, которое от выпитого виски становилось все более невыносимым. Он нашел губы Саманты, затем скользнул языком ей в рот. Саманта почувствовала ответное желание, почти сходное с болью и без сил замерла в его объятиях.
Наконец, Блейк оторвался от ее губ, и, весь дрожа, произнес:
– Давай уйдем отсюда.
Они направились по замерзшим улицам в центр города. Ни о чем не спрашивая, Саманта догадалась, что он ведет ее в свою комнату в пансионе. Это, безусловно, был большой грех, но в этот момент ничего не имело значения. Ее кровь буквально кипела от незнакомого прекрасного желания. Три недели разлуки не изменили отношения Саманты к Блейку, а только обострили все ее чувства. Блейк Хастингс стал для нее смыслом существования. Даже мысль о том, что его могли убить, была непереносима для Саманты. Хорошо это или нет, но она должна быть с ним вместе.
