Текст книги "Нежность"
Автор книги: Розанна Битнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Розанна Битнер
Нежность
«Когда я встречаю человека, защищающего рабство, у меня возникает сильное желание заставить его испытать это на себе».
Авраам Линкольн
Глава 1
1854 год
Саманта Уолтерс положила прокламации рядом с собой на скамейку и плотнее завязала меховую накидку. Девушка вся дрожала от холодного сырого ветра; подол ее платья и туфли были сплошь забрызганы грязью. Впрочем, чему удивляться: октябрь выдался на редкость дождливым. Однако ни ненастная осень, ни предстоящая зима не пугали мисс Уолтерс. Зимы в Канзасе оказались гораздо мягче, чем в Вермонте, где она прожила почти все свои восемнадцать лет. В прошлом году, например, когда они только что переехали в Канзас, здесь почти не было снега, к которому Саманта и ее семья так привыкли в Новой Англии. [1]1
Новая Англия – исторически сложившийся район в северо-восточной части США, в состав которого входят 6 штатов.
[Закрыть]
Наблюдая за торговцами и покупателями на улице, девушка глубоко вздохнула, с негодованием подумав о том, как стремительно возросла численность населения Лоренса после того, как Конгресс принял решение, позволяющее гражданам Канзаса самим определить: будет их штат свободным или останется рабовладельческим.
С тех пор Канзас буквально наводнили люди из соседнего штата Миссури, которые приобретали местное гражданство с единственной целью: получить право принять участие в выборах и соответственно проголосовать за сохранение рабства.
Саманта была твердо убеждена, что рабство отвратительно во всех своих проявлениях. Поэтому девушка настойчиво и решительно помогала своему отцу, преподобному Говарду Уолтерсу, убеждать окружающих добиваться провозглашения их штата свободным.
Внезапно она услышала сзади какой-то глухой удар; в то же мгновение часть прокламаций закружилась в воздухе и упала на мокрый грязный тротуар. Саманта оглянулась: возле скамьи стояла группа молодых людей, примерно одного с ней возраста. Парни нагло усмехались.
– О, извини, милая, – произнес один из них. – Тебе помочь собрать эти бумажки?
– Нет, благодарю, Фред Брустер, – сердито ответила девушка, лицо ее пылало от гнева.
Саманта возмущенно посмотрела на известного всему городу смутьяна и дебошира. Это был высокий, хорошо сложенный молодой человек, который мог бы считаться даже красавцем, если бы его лицо не портили прыщи и следы перенесенной в детстве оспы. Брустер буквально преследовал девушку, куда бы она ни направлялась: то ли за покупками в магазин, то ли, как сейчас, распространять прокламации, призывающие к отмене рабства.
Саманта наклонилась, чтобы поднять листовки, разбросанные Фредом, с огорчением отметив, что многие из них уже безнадежно испорчены. Это обстоятельство еще больше развеселило Брустера и его друзей.
– Как тебе будет угодно, – насмешливо произнес Фред, скользнув темными глазами по стройной фигурке дочери священника. – Я, действительно, хотел помочь.
Он пожал плечами и задумчиво посмотрел на темные волнистые волосы Саманты, которые на солнце приобретали рыжеватый оттенок. Фред мечтал когда-нибудь встретиться один на один с этой невинной, но очень вспыльчивой мисс Уолтерс и преподать ей хороший урок, показав этой гордячке, что значит настоящий мужчина, независимо от того, хочет она его или нет…
– Разве тебе неизвестно, как опасно в наше неспокойное время молодой привлекательной девушке вести аболиционистскую пропаганду [2]2
Аболиционизм – в США в конце 18 – нач. 19 в. – движение за отмену рабства нефов.
[Закрыть]? – вкрадчиво спросил один из молодых людей. – Можно попасть в очень трудную ситуацию…
Саманта собрала прокламации и поднялась, смело посмотрев на обидчиков.
– Я никому не мешаю и не причиняю никакого вреда, – возразила она, встретившись взглядом с Брустером. – Напротив, я с пользой провожу свое свободное время, а не болтаюсь бесцельно по улицам, как некоторые лодыри и бездельники. Если ты когда-нибудь решишь начать новую жизнь, Фред Брустер, и захочешь стать примерным гражданином, мой отец будет счастлив увидеть тебя в церкви и поможет найти подходящее занятие, – Саманта взяла листовку и сунула ему в руку. – Здесь разъясняется закон, принятый Конгрессом в отношении штатов Канзас и Небраска, а также рассказывается об ужасах рабства: почему это так плохо и не по-христиански. Ты уже взрослый и имеешь право голоса, поэтому я призываю тебя совершить хотя бы один хороший поступок в своей жизни и проголосовать за отмену рабства.
Глаза Фреда недобро сузились. Он разорвал прокламацию на мелкие кусочки и швырнул их девушке прямо в лицо.
– Мне не нужны твои бумажки, сука! Я даже читать не умею. И почему ты решила, что я буду голосовать против рабства? – Брустер оглянулся на своих ухмыляющихся друзей. – Мы не относимся к любителям негров, как ты и твой проповедующий Библию папочка! Тебе лучше поостеречься, мисс Уолтерс. Красивые молодые девушки, защищающие черномазых, могут испортить себе репутацию. Впрочем, вряд ли ты понимаешь, что это значит.
Саманта была просто вне себя от злости. Мать часто упрекала ее за то, что она не умеет сдерживать свои чувства. Так произошло и в этот раз. Не в силах больше выносить оскорбления, девушка с размаху ударила Брустера ногой по бедру. Тот вскрикнул, согнувшись пополам и ухватившись за ушибленное место. Между тем, Саманта с гордо поднятой головой прошагала мимо опешившей от неожиданности компании. Вслед ей неслись проклятия Брустера и смех его друзей.
Не оглядываясь, мисс Уолтерс быстро пересекла улицу. В глубине души Саманта понимала, что ей нужно молить Бога о прощении за то, что она ударила Фреда Брустера, но с другой стороны, ей казалось, что Господь не осудит за это. Она облегченно вздохнула, заметив, что Фред не преследует и не оскорбляет ее. Настроение девушки еще больше поднялось, когда она встретила семью знакомого фермера, которая выходила из церкви Говарда Уолтерса. Радостно улыбнувшись, Саманта направилась к ним и вручила прокламацию.
– Надеюсь, вы примете участие в весеннем голосовании, – сказала она, поздоровавшись. – Мы должны приложить все усилия, чтобы Канзас стал штатом, свободным от рабства, миссис Миллз.
Женщина и ее муж взяли по прокламации.
– А не рано ли этим заниматься? – спросил Джек Миллз. – До выборов еще очень далеко.
– О, да, вы правы. Но мой отец считает, что никогда не бывает слишком рано распространять слово правды и убеждать людей принять активное участие в голосовании, мистер Миллз. Нам нужно объединиться, иначе люди, проникающие сюда из Миссури победят нас на выборах, и мы снова станем рабовладельческим штатом. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Отец надеется, что эти прокламации помогут людям принять новый закон и привлекут к нам новых сторонников. Здесь рассказывается о тех ужасных преступлениях, которые рабовладельцы совершают против беззащитных негров. Мы хотим добиться, чтобы люди, наконец, поняли, что такое рабство и насколько оно отвратительно.
Фермер озабоченно нахмурился, отчего морщины на его постаревшем лице стали еще глубже.
– Мисс Уолтерс, вы и ваши родители – новые люди в нашем штате и многого не понимаете. Сейчас мы тоже выступаем против рабства. Но нужно прожить здесь всю жизнь, чтобы осознать, как глубоко проникла ненависть в души людей. Вам следует быть более осторожной, защищая права негров. Разве вы не слышали о бандитских вылазках вдоль всей границы между штатами Канзас и Миссури? Бандиты скрываются в лесах, нападают на фермеров и… Ваш отец не должен разрешать вам одной ходить по улицам и распространять эти листовки. Хотя город Лоренс является центром противников рабства, не секрет, что в последнее время к нам сюда все больше и больше проникает сторонников рабства. Кроме того, в городе полно шпионов, мэм, и совершенно не знаешь, кому верить.
– Я верю в Бога, мистер Миллз. Я знаю, что Господь благословляет мою работу, он сумеет позаботиться обо мне.
Миллз слегка усмехнулся.
– Это Бог попросил тебя ударить Фреда Брустера? – с иронией спросил он и весело рассмеялся. Саманта густо покраснела.
– Пожалуйста, не рассказывайте об этом моим родителям, хорошо? – попросила она.
Миллз сокрушенно покачал головой.
– Разумеется, я ничего не скажу вашему отцу. А кроме того, Брустер вполне заслужил это. Я видел, как он сбросил со скамьи ваши прокламации, и волновался, чтобы не случилось чего-нибудь похуже. Надеюсь, что пока вы – в безопасности.
Девушка благодарно улыбнулась.
– Спасибо, что вы беспокоились обо мне и были готовы прийти на помощь. Кроме того, я уверена, что вы непременно расскажете своим друзьям и даже незнакомым людям о том, что они имеют право голосовать за отмену рабства, – с этими словами Саманта протянула несколько прокламаций. – Пожалуйста, раздайте их другим.
Миллз согласно кивнул, взял листовки и уехал вместе со своей семьей. Несколько секунд Саманта оставалась на месте, затем повернула за угол, направляясь на другую улицу и моля Бога, чтобы мужество не оставило ее. Родители строго запрещали дочери распространять прокламации в этой части Лоренса, потому что здесь находились несколько салунов [3]3
Салун – таверна, увеселительное заведение.
[Закрыть]. Приличные женщины редко появлялись в подобных местах, а так как большинство проникающих из Миссури сторонников сохранения рабства были мужчины, отец Саманты считал, что они могли слоняться именно в этой части города.
И все же, подумала девушка, упрямо вздернув подбородок, именно этих людей нужно агитировать голосовать за отмену рабства, а не семьи, подобные Миллзам. Если она, действительно, хочет достигнуть цели, то нужно попытаться убедить самых бесчувственных и заставить их понять справедливые требования аболиционистов. Может быть, некоторые из этих людей прочтут ее прокламации и осознают, насколько ужасно рабство. Возможно, тогда они изменят свои убеждения.
Стараясь казаться уверенной и бесстрашной, Саманта, улыбаясь, вручала прокламации встречным мужчинам, бросавшим на нее ироничные недоверчивые взгляды. Одни усмехались, другие брали листовки, уважительно кивая; большинство складывали их и небрежно засовывали в карман, а некоторые презрительно отшвыривали в сторону. Какой-то мужчина бросил листовку в грязь и наступил на нее тяжелым сапогом, посмотрев при этом на Саманту такими голодными глазами, словно девушка была шоколадным пирожным. Кто-то отпустил грубое замечание по поводу того, что она «продает», но Саманта не собиралась отступать.
Из салунов доносились громкие голоса и звуки пианино. Саманта упрямо продвигалась по улице, раздавая прокламации. Она даже вскрикнула от неожиданности, когда какой-то человек схватил ее за запястье. Это оказался крупный мужчина, лет сорока, в хорошо сшитом костюме. Черты его лица были слишком крупными и жесткими, и это производило отталкивающее впечатление. Слегка седеющие усы и виски подчеркивали возраст мужчины. Незнакомец сверлил Саманту угрожающим взглядом темных глаз.
– Будет лучше, если ты немедленно уберешься с этой улицы, маленькая леди. Оставь свои проповеди для церкви. Если нам захочется услышать или прочитать что-нибудь о греховности рабства, мы сами придем для этого в храм божий! – сказал он, слегка подтолкнув девушку.
Инстинкт подсказал Саманте, что этот человек более опасен, чем Фред Брустер, и ударить его было бы весьма неблагоразумно. Кроме того, она находилась на враждебной территории. Поэтому ей пришлось молча отступить назад, даже не пытаясь сопротивляться. Мужчина отпустил ее руку. Однако девушка так разволновалась, что не заметила, как оказалась на проезжей части дороги.
– Осторожно! – раздался предостерегающий крик с проезжавшей мимо грузовой повозки, но было уже поздно: переднее колесо тележки с размаху въехало в огромную лужу, прежде чем Саманта успела отскочить в сторону.
Лицо девушки и все ее платье оказались залиты грязью. Увидев это, мужчина, только что угрожавший ей, громко рассмеялся. Несколько его друзей, стоявших поблизости, с готовностью присоединились к нему.
Человек, управлявший повозкой, резко натянул вожжи, заставив остановиться четверку своих лошадей, затем спрыгнул на землю.
– С вами все в порядке, мэм?
– Нет! – со злостью выкрикнула Саманта ему в лицо. – Посмотрите на меня!
Конечно, она понимала, что это было сделано не намеренно, но то, что все произошло на глазах человека, оскорбившего ее, казалось девушке еще более унизительным. Этот грубиян теперь стоял на тротуаре и смеялся над ней.
Не в силах сдержать свой гнев, Саманта яростно набросилась на возницу грузовой повозки.
– Разве вы – джентльмен?! – снова закричала она. – Чуть не переехали женщину!
Девушка была просто вне себя от злости и совершенно не обратила внимания на сидевшего внутри повозки негра.
Между тем, мужчина спокойно собрал рассыпавшиеся прокламации.
– Извините меня, мэм, – возразил он, – но ведь вы сами чуть не врезались в мою повозку. Я ничего не мог поделать.
Немного успокоившись, Саманта, наконец, рассмотрела его. Это оказался красивый широкоплечий мужчина, которому, возможно, не было еще и тридцати лет. Смущение и отчаяние неожиданно охватили ее, на глаза девушки навернулись непрошенные слезы.
– О, Боже, они почти все испорчены. Отец очень рассердится на меня, – огорченно сказала она, принимая прокламации из рук незнакомца.
Тот чуть приподнял шляпу.
– Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мэм? Только скажите, и я отвезу вас в любое место, где вы смените эту грязную одежду.
– Да, да, Хастингс, – ответил вместо нее человек, стоявший у входа в салун. – Отвези эту девицу и всю ее чертову семью обратно в Новую Англию. Пусть они оставят в покое Канзас. Теперь ей, надеюсь, хорошо известно, что здесь думают об аболиционистах. Судя по всему, она обрызгана не только грязью, но и лошадиным навозом. Может быть, это ее кое-чему научит.
Отряхивая платье, Саманта заметила, как возница слегка отпрянул от нее и резко повернулся к мужчине, стоявшему на тротуаре.
– Боже мой, неужели это Ник Вест?! – удивленно воскликнул он. – Какого черта ты делаешь в Лоренсе, Вест?
Человек, нагрубивший Саманте, выпрямился, отошел от двери салуна и неторопливо приблизился к вознице.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Хастингс. Я считал, что после смерти твоего отца ты, поджав хвост, скрылся в неизвестном направлении.
Саманта поняла, что мужчины хорошо знают друг друга. Более того, судя по выражению их глаз, они – заклятые враги. Девушка уже пожалела о том, что накричала на человека, управлявшего повозкой: он был совершенно не виноват в случившемся. Саманта отступила назад, сердясь теперь больше на себя за то, что ослушалась родителей и пришла на эту улицу.
Оглянувшись на повозку, она только сейчас заметила в ней молодого негра. Ее сердце испуганно забилось. События принимали плохой оборот. Если что-нибудь произойдет, то виновата будет Саманта. Она молила Бога, чтобы все успокоились, но человек по имени Ник Вест уже встал перед Хастингсом в угрожающей позе.
– Я никуда не убегал, – возразил Хастингс. – Я только ждал благоприятного случая и искал тебя.
Ник Вест бросил презрительный взгляд на негра в повозке; его друзья подошли поближе, прислушиваясь к разговору.
– Здесь, в Лоренсе?
– Я не ожидал увидеть тебя в городе, так же как и ты удивлен встречей со мной. Я здесь по делу: работаю в грузовой компании мистера Хейла.
– Да, судя по всему, это так, – Вест затянулся тонкой сигарой, но тут же швырнул ее на землю. – Опасно работать на этого аболициониста, не правда ли?
– Насколько я понимаю, – невозмутимо ответил Хастингс, – в Лоренсе куда опаснее защищать рабство.
Вест приподнял брови.
– Скоро это станет совершенно безопасно, когда в Канзас приедет достаточно людей, чтобы поддержать нас.
– Очевидно, ты – один из тех новоявленных граждан из Миссури, которые неожиданно пожелали обосноваться в Канзасе?
– Человек имеет право жить там, где ему хочется, – возразил Вест.
– Да, но он не имеет права переселяться в другой штат только для того, чтобы принять участие в выборах и тут же уехать.
Вест засунул пальцы в карманы жилета и язвительно произнес:
– Аболиционисты также привозят сюда людей из северных штатов.
– Друзья, которых мы убеждаем переехать сюда из Новой Англии, намерены обосноваться здесь навсегда, – не выдержав, вмешалась в разговор мужчин Саманта; гнев закипал в ней с новой силой. – Это честные и трудолюбивые люди, которые мечтают о том, чтобы сделать Канзас процветающим и свободным от рабства. Они непросто перескочили границу штата с намерением проголосовать и тотчас же уехать отсюда.
Вест перевел взгляд на девушку, однако Хастингс по-прежнему не спускал с него глаз, ожидая любого подвоха.
– Для такой малышки, как ты, у тебя слишком острый язык, – сказал Вест. – Знаешь, как мы называем белых девушек, которые любят негров? Поверь, это не очень приятное слово, милашка.
– Заткнись, Вест, – угрожающе произнес Хастингс. – Я считаю, что ты должен извиниться перед леди.
Вест посмотрел на Хастингса.
– Я ей ничего не должен.
Заметив, как Хастингс сжал кулаки, Саманта отступила назад.
– Ошибаешься, Вест, ты должен очень многим людям, – прорычал он. – И уж если мы заговорили о кличках, как насчет той, которая подходит тебе? Убийца!
Вест, казалось, слегка побледнел.
– Это слишком серьезное обвинение, чтобы так легко бросать его в присутствии моих друзей, – медленно проговорил он.
– Я убежден в том, что это правда!
– Твоего отца убили бандиты, Хастингс. Тебе хорошо известно, что в последнее время участились налеты на границе штата. Так что я не имею к этому никакого отношения, заруби это на своем носу раз и навсегда.
– Я вовсе не собираюсь доказывать твою причастность к убийству, я просто чувствую это всем своим нутром!
Вест злорадно усмехнулся.
– Лучше поскорее убирайся отсюда и прихвати с собой ниггера и эту маленькую сучку, прежде чем…
Он не успел закончить фразу, потому что Хастингс набросился на него, ударив об стену салуна.
– Моего друга зовут Джордж! – прорычал Хастингс. – А эта леди выглядит слишком прилично, чтобы находиться рядом с таким грязным и мерзким типом, как ты!
Саманта с ужасом наблюдала за дракой, морщась при каждом ударе. Вокруг них собрались друзья Ника Веста, возгласами подбадривая своего товарища. Лица обоих мужчин уже были в крови, сцепившись, они катались по тротуару, по холодной грязи, нанося друг другу удары кулаками; их одежда насквозь промокла, стала тяжелой и замедляла движения.
Со слезами на глазах Саманта смотрела на эту безобразную сцену, чувствуя в случившемся свою вину. Мистер Хастингс, казалось, умел очень хорошо драться. Он нанес несколько тяжелых ударов Весту в живот и по скулам и уже начал одерживать над ним верх. Однако на помощь Весту пришли его дружки. Двое из них набросились на Хастингса сзади и оттащили в сторону, еще двое мужчин помогали им удерживать отчаянно сопротивлявшегося хозяина повозки.
Тем временем Вест поднялся на ноги, вытирая кровь с лица рукавом костюма.
– Теперь ты будешь знать, как обвинять перед всем городом ни в чем невинного человека, – прошипел он, брызгая слюной.
Приблизившись к своему противнику, Вест нанес ему два сильных удара в живот, в то время как четверо мужчин держали Хастингса, не давая сопротивляться.
Саманта застонала от боли и шагнула к ним, не уверенная, чем она может помочь, но чувствуя себя обязанной что-то сделать.
Один из дружков Веста преградил ей дорогу.
– Это не ваше дело, мисс, – усмехнувшись произнес он, хватая Саманту за плечо и отталкивая в сторону.
– Оставь девушку в покое, – раздался из грузовой повозки голос негра.
В это время Вест нанес Хастингсу еще три удара и разрешил отпустить его; Хастингса тут же бросили лицом в грязь.
– Что ты сказал, ниггер? – проговорил мужчина, который находился рядом с Самантой, и угрожающе повернулся к Джорджу.
Саманта с ужасом наблюдала за происходящим, понимая, какая опасность грозит теперь вступившемуся за нее негру.
– Я попросил оставить ее в покое, – спокойно и твердо повторил Джордж. – Вас здесь целая компания, и вы все такие храбрые, не так ли? О, да, нужна большая смелость, чтобы драться впятером против одного и приставать к беззащитной женщине.
– Джордж, прошу тебя, не вмешивайся, – тяжело дыша, проговорил Хастингс, с трудом поднимаясь на колени; по его лицу текла кровь, рукой он держался за живот.
Вест, его дружки и все, кто собрался вокруг поглазеть на драку, внезапно притихли. Саманта почувствовала растущее напряжение. Драка, начавшаяся между Вестом и Хастингсом, грозила перерасти в нечто более серьезное: сторонники и противники рабства уже бросали друг на друга свирепые взгляды.
– Твой хозяин только что дал тебе хороший совет, ниггер, – сказал человек рядом с Самантой.
– Он – не хозяин, Блейк – мой друг, – поднимаясь на ноги, возразил Джордж.
Люди изумленно открыли рты, только сейчас увидев, какой он огромный. Саманта подумала, что ростом Джордж не меньше шести с половиной футов [4]4
1 фут – 30,48 см.
[Закрыть]; у него оказались широкие плечи и довольно крупное телосложение.
– Если вы опять нападете на Блейка, ему уже не придется драться одному, – заявил он.
– Почему бы тебе не спуститься с повозки, ниггер? Мы бы преподали тебе хороший урок, который, наверняка, будет полезен такому наглому черномазому?!
Саманта была в отчаянии. Несмотря на внушительные размеры негра, она прекрасно понимала, что произойдет с Джорджем, если он спустится вниз. Судя по всему, Джордж уже собирался принять вызов. Не раздумывая больше ни секунды, Саманта бросилась к грузовой повозке.
– Остановитесь! – закричала она. – Прекратите! Драка произошла между мистером Вестом и мистером Хастингсом! И на этом все закончилось!
Между тем, Хастингсу удалось, наконец, подняться на ноги.
– Не вмешивайтесь, мэм, – тяжело дыша проговорил он, все еще не в силах восстановить дыхание после ударов в живот.
– Еще ни один ниггер не смел так разговаривать со мной! – возмутился белый мужчина и, повернувшись к Саманте, прорычал: – Убирайся отсюда, сука!
Не успев осознать, что она делает, Саманта схватила с повозки кнут и, размахнувшись, ударила им своего обидчика. По чистой случайности конец плетки резанул мужчину по щеке. Все вокруг, включая Хастингса, с изумлением смотрели на девушку, удивленные столь смелым поступком. Саманта была так взволнованна всем происходящим, что совершенно не задумывалась над тем: права она или нет.
– Ну, погоди же, маленькая сучка, – с угрозой произнес мужчина, держась за окровавленную щеку. – Сейчас я проучу вас обоих – и тебя, и этого ниггера!
С этими словами он решительно направился к девушке. Саманта снова взмахнула кнутом, но в ту же минуту его вырвали у нее из рук. Не удержавшись, она качнулась и упала лицом в грязь. Однако, прежде чем мужчина дотронулся до Саманты, Хастингс изо всей силы ударил его. Снова началась драка.
На этот раз в побоище участвовало, по крайней мере, двадцать или тридцать человек: противники рабства дрались с его сторонниками. Стоявшие поблизости несколько цветных женщин с громкими криками бросились по домам.
Саманта с трудом поднялась на ноги, с огорчением заметив, что ее одежда и меховая накидка совсем промокли и все в грязи.
– Садитесь в повозку! – крикнул кто-то. – Садитесь быстрее!
Подняв глаза, она увидела Джорджа и ухватилась за его протянутую руку. Он поднял девушку с такой легкостью, словно она совсем ничего не весила.
– Устраивайтесь, – предложил Джордж, помогая Саманте расположиться в повозке. – Блейк, быстрее! Поехали! – снова закричал негр.
Саманта села между аккуратно сложенных мешков с мукой и тюков сена, затем выглянула из повозки: Хастингс успел нанести несколько сильных ударов человеку, угрожавшему ей и Джорджу. Скоро их обидчик уже валялся в холодной грязи.
Хастингс оглянулся и, заметив, что Джордж хлестнул вожжами лошадей, трогая их с места, бросился вслед. Не успел он ухватиться за край повозки и взобраться в нее, как негр снова подстегнул лошадей, торопясь поскорее уехать от опасного места.
Саманта оглянулась: вся улица превратилась в поле боя. Им встретился местный шериф, который торопился к месту событий. Сердце девушки переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, она переживала из-за того, что по ее вине произошла драка, но втайне Саманта испытывала удовлетворение, потому что сумела противостоять человеку, который угрожал ей и Джорджу.
Тяжело дыша, Хастингс опустился рядом с девушкой. Все его лицо было в крови, а брюки и кожаная куртка – в грязи.
– О, мистер Хастингс, – встревоженно произнесла Саманта. – Ради Бога, извините меня! Это я во всем виновата!
– Ну, что вы, – возразил он, устраиваясь поудобнее. – Я сам начал драку с Вестом.
Повозку сильно трясло, и молодые люди невольно прижались друг к другу. Их взгляды встретились. Блейка поразили ее голубые глаза, и он почувствовал мгновенную симпатию к этой девушке, которая так смело пыталась защитить его чернокожего друга.
– Скажите, а что вы делали на этой улице? – поинтересовался Хастингс.
Саманта гордо вскинула подбородок.
– Я раздавала прокламации, призывающие к отмене рабства.
В это время Джордж так резко повернул повозку за угол, что Хастингсу снова пришлось прижать девушку к себе, чтобы ее не швыряло из стороны в сторону.
– Потише, Джордж! – крикнул он. – Нам больше не угрожает опасность.
Между тем, Джордж направил повозку в школьный двор и, наконец, остановил лошадей.
– Как ты себя чувствуешь, Блейк? – спросил он. Хастингс коснулся рукой кровоточившей губы.
– Мне уже лучше, – ответил он и окинул взглядом свою спутницу.
Саманта покраснела от смущения, хотя это было совсем незаметно из-за грязи на ее лице. Блейк ласково усмехнулся, поморщившись от боли.
– Какая мы красивая парочка! Разве мы не похожи на двух грязных канализационных крыс?!
Девушка улыбнулась в ответ, внезапно испытав чувство стыда.
– Только сейчас поняла, как ужасно я, должно быть, выгляжу, – серьезно сказала она. – Извините меня, мистер Хастингс. Я не должна была кричать на вас и поднимать весь этот шум. Но меня вывел из себя мистер Вест, схватив за руку и угрожая расправой.
Гнев и ненависть снова вспыхнули в темных глазах Блейка.
– Да, этот человек способен на все.
– Очевидно, вы хорошо знаете его? Блейк кивнул и снова вытер кровь с лица.
– Вот уж никогда не думал, что встречу Веста в Лоренсе. Впрочем, вполне понятно, зачем он здесь.
– Кажется, вы не очень любите его.
– Я просто ненавижу Веста. Он – убийца, – резко ответил Хастингс, потирая ушибленные ребра. – Извините за жесткие слова, мэм, но это правда, – Блейк снова встретился с девушкой глазами. – Черт возьми, я даже не знаю, как вас зовут!
Саманта решила не обращать внимание на вырвавшееся у него грубое слово, понимая, что в этот момент Блейк испытывал боль и, кроме того, был очень зол.
– Саманта Уолтерс. Но мои друзья зовут меня просто Сэм.
Он кивнул.
– Ну, а я – Блейк Хастингс. Этот человек, – Блейк посмотрел на Джорджа, – мой лучший друг – Джордж Фридом [5]5
Freedom – свобода (англ.).
[Закрыть]. Как вам нравится его фамилия? Он взял ее после того, как мой отец подписал бумаги о его освобождении.
Саманта улыбнулась Джорджу.
– Очень рада с вами познакомиться. Спасибо, что вступились за меня. Правда, это было весьма опасно для вас.
Блейк весело рассмеялся.
Джордж легко бы справился сразу с десятью.
– Ну, у тебя и самого это неплохо получается, – заметил негр.
Блейк усмехнулся, откинувшись на мешки с мукой.
– Да, сегодня мне здорово досталось. Саманта сочувственно посмотрела на него.
Вам, должно быть, очень больно, мистер Хастингс. Пожалуйста, давайте поедем к нам домой. Моя мама промоет ваши раны и поможет привести в порядок одежду.
– В этом нет необходимости. Тем не менее, мы отвезем вас домой, чтобы убедиться, что вы будете в безопасности. Объясните Джорджу, куда ехать. И пожалуйста, называйте меня Блейком.
Саманта подробно рассказала Джорджу, как проехать к ее дому, а когда снова взглянула на Блейка, то поняла, что он вот-вот потеряет сознание. Схватив Хастингса за плечи, она осторожно положила его голову себе на колени. Ей очень нравился этот человек, так бесстрашно бросившийся на ее защиту. Саманта ощущала ужасную вину перед ним, смешанную с новым незнакомым чувством, которого никогда раньше она не испытывала.
Блейк попытался приподняться; с трудом открыв глаза, он посмотрел на девушку. Саманта сжала его руку.
– Все будет хорошо, – заверила она. – Моя мама поможет вам.
– Мне было бы приятнее, если бы это сделали вы, – невнятно пробормотал Хастингс. – Что-то подсказывает мне, что под всей этой грязью скрывается… очень красивая женщина.
Он снова закрыл глаза, подумав со странным облегчением, что эта Саманта Уолтерс, должно быть, не замужем, раз она живет вместе с родителями. А кроме того, какой бы муж позволил такой хорошенькой молодой женщине одной разгуливать по улицам? Блейк подозревал, что и ее родители не имели никакого представления, по каким опасным местам бродит их дочь.
– Пожалуйста, мистер Хастингс, не теряйте сознание у меня на руках. Мы скоро приедем. С вами все будет хорошо.
Закашлявшись, Блейк повернулся на бок и вытер кровь на лице рукавом куртки.
– Когда-нибудь я доберусь до этого сукина сына, – пробормотал он. – Вест умрет так, как должны умирать все убийцы. – Блейк снова без сил опустил голову на колени Саманты.
– Скажите, этот человек, действительно, убил вашего отца? – осторожно спросила девушка.
Хастингс пристально посмотрел ей в глаза.
– Да, – медленно произнес он. – Но я не могу доказать этого, хотя уверен в причастности Веста к его убийству, – Блейк снова закрыл глаза и поморщился, дотронувшись рукой до разбитого подбородка. – Это длинная история…, ее не стоит рассказывать человеку, которого я едва знаю и особенно такой нежной, хрупкой, невинной девушке, как вы.
– Нежной и хрупкой?! Я, действительно, выгляжу хрупкой?
Он посмотрел на покрытые грязью лицо и платье Саманты, вспомнив, как она ударила кнутом дружка Веста, и усмехнулся.
– Нет, черт возьми, совсем нет. Напомните мне об этом случае, если я вдруг когда-нибудь вздумаю выступить против вас. Скорее я предпочту снова встретиться с Вестом и его друзьями.
Саманта взглянула в ласковые карие глаза Блейка, чувствуя в себе зарождение какого-то нового чувства…
Тем временем повозка подкатила к дому приходского священника, и их уединение было нарушено. Саманта узнала голос своей матери, которая поинтересовалась у Джорджа:
– Чем я могу вам помочь?
– Я привез вашу дочь, мэм. С нами еще мой друг, которого сильно избили. Надеюсь, вы поможете ему?
– Что?! – в ужасе воскликнула женщина. – Что произошло с Сэм?
– У меня неприятности, – подала голос Саманта, опуская глаза.
Блейк нежно сжал ее руку.
– Я постараюсь взять всю вину на себя.
Его слова и ласковое прикосновение успокоили девушку, она уже не боялась встретиться с матерью.
Между тем, женщина подошла к повозке и, причитая и охая, помогла насквозь промокшей и испачканной грязью дочери спуститься вниз. Джордж в свою очередь хлопотал возле Блейка.
