Текст книги "Нежность"

Автор книги: Розанна Битнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– О, это было бы замечательно, – сказал Блейк, почтительно поднимаясь, когда миссис Уолтерс вышла из-за стола и направилась на кухню.

Эта невысокая пятидесятилетняя женщина еще сохранила следы былой красоты. Саманта была очень похожа на свою мать и, судя по всему, от нее унаследовала голубые глаза.

В противоположность своей жене мистер Уолтерс имел высокий рост и довольно плотное телосложение. Он уже начинал заметно лысеть, тем не менее, его красноватое лицо обрамляли густые седые баки.

Преподобный отец был беззаветно предан делу освобождения рабов и считался прекрасным проповедником. Блейк с уважением подумал о том, что эта семья, не задумываясь, покинула родные места, где прошла почти вся их жизнь, и приехала в новые необжитые районы страны, лишившись многих удобств и роскоши, к которым они привыкли у себя на родине, только для того, чтобы помочь делу свободы. Из разговора Хастингс узнал, что у Саманты есть еще старший брат Дру, учившийся на адвоката в Гарвардском университете.

Блейк снова встретился взглядом с Самантой и понял, что она испытывает те же чувства, что и он: они оба не хотели, чтобы эта встреча стала для них последней. Блейк решил про себя снова приехать в Лоренс с каким-либо грузом и попросить у преподобного Уолтерса разрешения видеться с его дочерью.

Хастингса беспокоило то, что Саманта активно помогала своему отцу вести аболиционистскую агитацию; он на собственном опыте знал, как опасно выступать за освобождение негров. Правда, Блейк надеялся, что сегодняшний эпизод на улице заставит девушку быть более внимательной и осторожной, но присутствие в доме священника Клайда Бичера внушало ему тревогу.

Безусловно, преподобный Уолтерс был честным и храбрым человеком. Однако Блейк чувствовал, что в силу своих христианских убеждений он слишком доверял любому, примкнувшему к благородному движению за освобождение рабов. А между тем, Канзас и Миссури буквально наводнили шпионы: люди, которые говорили одно, а делали совсем другое. Блейк подозревал, что Клайд Бич ер относился именно к этой категории граждан. Ему хотелось ошибаться, но если он прав, Саманта и ее семья находились в серьезной опасности.

Дальнейшая часть вечера прошла в веселой непринужденной обстановке. Саманта сыграла на пианино несколько незатейливых мелодий, а затем перешла к исполнению гимнов и патриотических песен. После этого настала очередь Джорджа. Уступив настойчивым просьбам Блейка, он согласился спеть пару необычных негритянских песен – волнующих историй о тяготах рабства и тоске по дому. У Джорджа оказался низкий и сильный голос. Душевное исполнение песен, которые негры обычно пели во время работы, покорило слушателей. Саманта только сейчас заметила, что Джордж очень красив, и ей захотелось узнать, любил ли он кого-нибудь? Может быть, у него была жена, которую продали другому хозяину? Саманта знала, что у большинства негров очень трагично складывается жизнь.

– Иногда музыка является для нас единственным, что помогает нам прожить день, – печально сказал Джордж, обращаясь к преподобному Уолтерсу.

– У тебя есть семья? – спросила Милисент.

– Нет, я не знаю своих родителей. Впрочем, это обычная история, когда здоровых сильных детей забирают у матери, как только она отнимет ребенка от груди, и продают другому хозяину. Все так привыкли к этому, что подобное событие не вызывает никакого протеста. Я, как и многие негритянские дети, не помню мать и отца, не знаю, были ли у меня братья и сестры.

– Господи, это ужасно, – тихо произнесла Саманта. – Я даже представить не могу, что смогла бы жить, не зная своих родителей, брата…

Точно также поступают с мужьями и женами, – добавил Джордж. – Иногда хозяева сами выбирают женщине мужчину, чтобы у нее родились сильные здоровые дети. Их совершенно не волнуют чувства рабов. Самое главное, чтобы они производили здоровое потомство – будущих работников. Не правда ли, очень напоминает разведение скота и лошадей?

Саманта покраснела, не в силах взглянуть на Блейка.

– Кажется, мне не стоило говорить об этом, – заметил Джордж.

– Нет, нет, – возразил священник. – Моей жене и дочери уже приходилось слышать об ужасах рабства. Чем больше они узнают об этом, тем лучше поймут важность нашей цели. А как насчет тебя самого, Джордж? Ты был когда-нибудь женат?

В глазах Джорджа появилась боль.

– Нет, сэр, – коротко ответил он, не вдаваясь в подробности, но Саманта уловила в его словах скрытую печаль и поняла, что в жизни Джорджа была любовь.

– Тебе нужно остерегаться, – обращаясь к Джорджу, произнес Бичер, который все это время тихо сидел в углу комнаты. – Держись поближе к своему другу и постоянно имей при себе бумаги, удостоверяющие твое освобождение. Иначе тебя могут принять за беглого раба и снова продать. Многие не пожалеют никаких денег за такого рослого и сильного негра.

Джордж и Блейк посмотрели на Бичера, затем – друг на друга. Блейк почувствовал, что его друг испытывает к Бичеру такое же недоверие, как и он сам.

– Спасибо, сэр. Я буду очень осторожен. Бичер поднялся, собираясь уходить.

– Думаю, мне уже пора, Говард, – обратился он к отцу Саманты. – Благодарю вас за прекрасный ужин и вечер. Я всегда с большим удовольствием слушаю, как Сэм играет на пианино и поет, – Бичер подошел к Блейку и протянул ему руку. – Рад был с вами познакомиться, Хастингс. Надеюсь, мы вас еще здесь увидим?

Мужчины обменялись рукопожатием, и Блейк снова интуитивно почувствовал, что оно было скорее враждебным, чем дружеским. Поднявшись со стула, Хастингс посмотрел Бичеру прямо в глаза и сильнее сжал его пальцы.

– Думаю, что да. Вы далеко живете? – как бы невзначай спросил он, продолжая рассматривать Бичера.

Они оказались почти одного роста. По мнению Блейка, ему было примерно столько же лет, сколько и Нику Весту. Бичер уже начинал стареть, но все еще оставался крепким и, судя по всему, сильным мужчиной.

– Нет, недалеко, – ответил Бичер, – всего через несколько домов. У меня совсем небольшой домик из двух комнат. Я вдовец и, к тому же, не очень богат… – при этом он выразительно посмотрел на преподобного Уолтерса и с улыбкой добавил: – Моя жизнь – в вере и хороших друзьях.

Бичер снова повернулся к Блейку и наставительно произнес:

– Доверьтесь Богу, мистер Хастингс, а не кулаками своему гневу. Бог проведет нас через все, что нам предстоит. А нас ждут тяжелые испытания.

Он пожал руку Уолтерсу. Затем преподобный отец проводил его до дверей зала, обсуждая при этом церковную службу, которая должна была состояться послезавтра.

Блейк пристально наблюдал за ними, пока они не скрылись за углом, потом понимающе взглянул на Джорджа, лицо которого выражало отвращение.

– Я такого же мнения, – пробормотал Блейк сквозь зубы и обратился к Милисент Уолтерс, искавшей в это время ноты для Саманты: – Миссис Уолтерс, разрешите мне пару минут поговорить наедине с вашей дочерью?

При этих словах сердце Саманты радостно забилось: Блейк хочет остаться с ней один на один! Может, он скажет что-то важное? Она молила Бога, чтобы мать согласилась.

Милисент выглядела немного смущенной и обескураженной, но все-таки с улыбкой сказала:

– Да, я думаю, это вполне возможно.

– Я пока побуду на улице, – заметил Джордж.

– Хорошо, но только обязательно дождись меня, не возвращайся в отель один.

Джордж кивнул.

– Да, хозяин.

Блейк так свирепо взглянул на своего друга, что Милисент и Саманта весело рассмеялись. Джордж поклонился.

– Благодарю вас, мэм, – сказал он, обращаясь к миссис Уолтерс, – за прекрасный ужин и гостеприимство. Я никогда не забуду вашу семью.

– Мы тоже будем помнить тебя, Джордж. Когда снова приедете в Лоренс, непременно заходите к нам. Мы вам всегда рады. Я провожу тебя, – женщина направилась с Джорджем к двери, но прежде чем выйти из гостиной, оглянулась и озабоченно посмотрела на Блейка.

Наконец, молодые люди остались одни. Саманта все еще сидела за пианино, когда Блейк подошел к ней и опустился рядом на скамью. Он нажал несколько клавишей и повернулся к девушке, положив одну руку на крышку инструмента.

– Ты, действительно, хорошо играешь.

От его близости Саманту бросило в жар. Она почувствовала слабость во всем теле, мысли путались у нее в голове. Ей нравился этот сильный мужественный человек. И хотя Блейк, наверняка, не посещал церковь каждое воскресенье, Саманта верила, что он способен на глубокую любовь и сострадание. Достаточно вспомнить их нежную дружбу с Джорджем.

– Спасибо, – тихо проговорила она. – Я… я сочувствую… вам пришлось так много испытать в жизни.

Блейк пожал плечами.

– Ну, у некоторых людей судьба сложилась еще тяжелее, чем у меня. Кроме того, в жизни всегда есть надежда на лучшее.

Саманте хотелось расспросить Блейка о женщине, которую тот любил. Интересно, сможет ли он снова испытать подобные чувства?

– Вы ведь еще приедете в Лоренс, не правда ли? Блейк мягко усмехнулся.

– Это мой долг: мы открыли новый торговый маршрут между Индепенденсом и Лоренсом.

Саманта озабоченно сдвинула брови.

– Но ведь это очень опасно. Граница просто кишит бандитами. Те, кому известно, что мистер Хейл – аболиционист, могут навредить вам, не говоря уже о том, что ваш лучший друг – свободный негр.

Блейк вздохнул.

– Мы живем в такое тревожное время, когда совершенно не важно, на чьей ты стороне, все равно тебе будет угрожать опасность, – он взял ее руку в свою. – Поэтому прошу тебя, Сэм, будь осторожней, слушайся отца и постарайся пока не появляться на улицах, особенно на тех, где ты была сегодня утром.

Блейк придвинулся так близко, что Саманте на миг показалось, что он хочет поцеловать ее.

– Хорошо, я так и сделаю, но не из-за отца, а потому, что вы просите меня об этом.

Блейк удовлетворенно кивнул.

– И еще: будь осторожна, когда говоришь о чем-то важном в присутствии Клайда Бичера.

– Мистера Бичера? – брови Саманты удивленно приподнялись. – Но это преданный друг отца и недуховный глава нашего прихода с тех пор, как мы приехали в Лоренс. Раза два-три в неделю он ужинает с нами и даже…

Блейк порывисто сжал ее руку.

– Да, мне известно, что Бичер – близкий друг вашей семьи, и что твои родители доверяют ему. Однако я не верю этому человеку.

– Но вы даже не знаете его!

– С некоторыми людьми достаточно поговорить, чтобы уже составить о них представление. Я провел в обществе Бичера два часа, и он мне не понравился. Однако, не стоит ничего говорить твои родителям. Еще не время. Просто обещай мне, быть осторожной, обсуждая что-либо в его присутствии. Наступили очень опасные времена, Сэм.

– А как же быть с вами? Ведь я едва знаю вас, а вы хотите, чтобы я доверяла вам, а не человеку, которого моя семья знает уже несколько месяцев.

Блейк снова усмехнулся.

– Я думаю, ты уже сама поняла, что мне можно довериться. Кроме того, так случилось, Сэм, что ты понравилась мне, поэтому я буду волноваться о тебе, когда уеду из Лоренса.

Девушка не смогла скрыть своего удовольствия.

– Правда? – радостно улыбнулась она. – Я тоже буду беспокоиться о вас. Как долго я не увижу вас?

– Не могу точно сказать. Прежде чем мы снова приедем в Лоренс, Хейл планирует отправить нас еще по нескольким маршрутам. Возможно, пройдет месяц.

Какое-то время Саманта изучающе рассматривала красивое волевое лицо Блейка: темные брови обрамляли его широко расставленные карие глаза, прямой нос прекрасно гармонировал с твердо очерченным подбородком, на губах играла пленительная улыбка. Впервые в жизни Саманта почувствовала, что ее молодое тело жаждет этого мужчину.

– О, так долго, – невольно вырвалось у девушки; вспыхнув от смущения, она опустила глаза. – Извините, мои слова так преждевременны…

– Совсем нет. Я боялся, что тебе это будет безразлично. Собственно говоря, я весь вечер собирался с духом, чтобы спросить: ты не против, если я навещу тебя, когда снова приеду в Лоренс? Я хочу только повидаться с тобой, – торопливо добавил Блейк. – Может быть, ты считаешь, что я слишком стар для тебя…

– О, нет! – воскликнула Саманта, их глаза снова встретились. – В конце концов, я уже не ребенок: мне восемнадцать. Правда, я не знаю, сколько тебе лет, но это не имеет значения. Мне бы очень хотелось… – она замялась и опустила глаза, – мне бы очень хотелось, чтобы ты опять пришел к нам, Блейк.

Блейк провел пальцем по ее ладони.

– Я отвечу на твой вопрос: мне двадцать девять лет. Возможно, ты и находишь, что я не слишком стар для тебя, но твои родители могут думать иначе.

– Я уверена, что они не станут возражать. Они только заботятся о том, чтобы меня окружали порядочные люди, – Саманта твердо посмотрела ему в глаза. – А я всем сердцем чувствую, что ты хороший человек, Блейк Хастингс. Я буду ждать твоего возвращения и волноваться о тебе. Но как же я узнаю, что у тебя все хорошо?

Блейк весело подмигнул ей.

– Я постараюсь написать. Но, пожалуйста, не упоминай о моих письмах в присутствии Бичера. У меня такое предчувствие, что будет лучше, если он не узнает о моих планах.

Девушка нахмурилась.

– Очевидно, ты связан с тайной перевозкой негров на север страны?

– Лучше тебе не знать, чем я занимаюсь. А вот сама будь осторожнее. Обещаешь?

– Обещаю, – кивнула она.

Блейк с нежностью смотрел на Саманту, испытывая сильное желание коснуться ее волос, отведать вкус этих девственных губ.

– Несмотря на драку, я рад тому, что произошло сегодня утром. Иначе мы бы никогда не встретились с тобой, Саманта Уолтерс.

С этими словами он поднес ладонь девушки к своим губам и приник к ней жадным поцелуем. Саманту словно опалило огнем, она вся трепетала от его прикосновения.

– Я тоже очень рада, – сказала она прерывающимся от волнения голосом. – Мне только жаль, что тебя так избили. Я надеюсь… я надеюсь, что между тобой и Ником Вестом больше не произойдет ничего плохого?

Однако, заметив, какой ненавистью полыхнули глаза Блейка, девушка пожалела, что так неосторожно упомянула это имя.

– Плохое все равно когда-нибудь случится, но это уже произойдет с ним, а не со мной, – Блейк поднялся со скамьи и, не выпуская ее руки, повел Саманту к дверям гостиной. – Запомни, нужно вести себя осторожнее. Я обязательно вернусь.

Интересно, чувствует ли он, как сильно бьется ее сердце?

– А я буду ждать тебя.

Тяжело вздохнув, Блейк неохотно открыл дверь и вышел в зал. Там он снял с вешалки шляпу и куртку и повернулся к Саманте, бросив на нее последний страстный взгляд. Она поняла, что Блейк хочет ее, и почувствовала себя в этот момент настоящей женщиной. Это ощущение было новым, волнующим и таинственным. Саманте показалось, что девушка исчезает в ней, и рождается женщина.

– До свидания, Блейк.

– До свидания, Сэм, – он поклонился и, не оглядываясь, пошел навстречу родителям Саманты, которые беседовали с Джорджем на веранде.

Стоя у стеклянной двери, Саманта наблюдала, как он поблагодарил хозяев за ужин и оказанное гостеприимство, а затем попрощался и скрылся с Джорджем в темноте.

Саманта чувствовала себя бесконечно счастливой, ей хотелось танцевать. Она понравилась Блейку Хастингсу! Он вернется, чтобы встретиться с нею! Саманта никогда не испытывала ничего подобного к своим сверстникам. Ее всегда интересовало, что чувствуют люди, когда влюблены, и теперь подозревала, что, кажется, знает ответ на этот вопрос.

Но не глупо ли думать о подобных вещах так рано? Может, она еще ребенок и многого не понимает? Может быть, Блейк обманывает ее и никогда не вернется сюда?

Разве можно сомневаться в этом? Саманта чувствовала сердцем, что Блейк не обманывал ее, что он обязательно вернется! Господи, какой замечательный сегодня день! Радость переполняла девушку. Она уже не страшилась гнева отца, чувствуя себя смелой и отважной, потому что сумела дать отпор мужчине, угрожавшему ей. Саманта развеселилась еще больше, вспомнив, что родители не знают, что она ударила Фреда Брустера. О, если бы отцу рассказали об этом, он бы надолго запер ее в комнате и не выпустил бы даже в магазин за покупками.

Саманта бросилась бегом наверх, в свою комнату. Ей хотелось побыстрее лечь в постель и отдаться мыслям о Блейке Хастингсе. Ее огорчало только, что целый месяц его не будет здесь…

Тем временем Блейк и Джордж беседовали, возвращаясь в отель.

– Скажи, ты почувствовал к Клайду Бичеру то же самое, что и я? – спросил Джордж своего друга.

– Что он шпион?

– А ты заметил выражение его глаз, когда он упомянул о том, что я представляю большую ценность для некоторых людей?

– Да, заметил. За ним нужно следить. Как только мы закончим работу у Джона Хейла, и я окончательно расплачусь с ним, я собираюсь вернуться в Лоренс и подыскать здесь какое-нибудь занятие.

– Мисс Саманта, очевидно, тоже имеет отношение к этому решению. Не правда ли?

Блейк весело рассмеялся.

– Разумеется. Я должен снова увидеть ее, Джордж.

– Я не упрекаю тебя. Я только хотел бы… Какое-то время они шли молча.

– Я понимаю тебя, Джордж, – наконец, произнес Блейк, – и искренне сочувствую. Может, тебе лучше постараться забыть о Джесси и найти для себя кого-нибудь другого?

– Может быть. Возможно, если ты все-таки решишь обосноваться здесь, я отправлюсь на запад один.

– Не спеши, давай подождем, как будут развиваться события. Нет смысла прямо сейчас принимать какие-то решения. Кроме того, для тебя безопаснее держаться меня.

– Я понимаю это, – Джордж приостановился. – Они хорошие люди, Блейк. Я надеюсь, что Бичер не причинит им вреда.

Блейк грустно вздохнул.

– Я тоже надеюсь. Мне так хочется быстрее выполнить предстоящую работу и вернуться сюда…

Джордж засмеялся.

– О, эта девушка, судя по всему, очень быстро завладела твоим сердцем, да?

Блейк усмехнулся.

– Саманта Уолтерс, безусловно, очень красива, но дело не только в этом. Она сильная, храбрая, целеустремленная девушка. У нее есть характер. А кроме того, Саманта очень женственна и обаятельна, и я даже боюсь думать о том, что другой мужчина может открыть ее для себя. Мне трудно объяснить, что я испытываю к ней, но знаю, что должен непременно снова увидеть Саманту.

– Тогда давай ляжем спать, а завтра пораньше уедем из Лоренса. Чем быстрее мы доберемся до Индепенденса и доставим запланированные грузы, тем скорее ты сможешь вернуться сюда.

– Ты прав, – согласился Блейк.

Мужчины расстались. Блейк ушел в свою комнату, а Джордж расположился на чердаке в конюшне, не подозревая, что в это самое время Клайд Бичер украдкой пробирался в салун, где, как ему было известно, Ник Вест проводил ночь со своей любимой проституткой.

Глава 3

– Итак, он работает на Джона Хейла, не так ли? – спросил Ник Вест, протирая заспанные глаза.

Тело Веста все еще болело после драки с Хастингсом. Он понимал, что если бы друзья не оттащили Блейка, тот, возможно, избил бы его до смерти. Блейк был моложе Веста лет на пятнадцать и так зол, что вполне мог убить под горячую руку.

– Мне кажется, – заметил Клайд Бичер, – что они занимаются не только перевозкой грузов. Это видно по глазам Хастингса. Я бы не удивился, если бы узнал, что иногда они в своей повозке прячут беглых рабов или нелегально везут оружие.

– Меня это бы тоже не удивило, учитывая, что тот ниггер – его лучший друг, – усмехнулся Вест, потянувшись к ночному столику за сигаретой.

Он сидел на краю кровати, завернувшись в простыню, рядом с ним спала обнаженная проститутка. Судя по всему, она была сильно пьяна.

– Жалко, что пропадает такая хорошая рабочая сила, как этот здоровенный негр. Мне бы хотелось когда-нибудь показать ему, как я поступаю с нахальными ниггерами.

– Может быть, тебе и предоставится такая возможность, – ответил Бичер – Блейку Хастингсу очень понравилась Саманта Уолтерс. Он сегодня весь вечер не сводил с нее глаз, словно племенной жеребец, испытывающий нетерпеливое желание перескочить через изгородь. Хастингс собирается вновь приехать в Лоренс. Мы сможем постоянно следить за ним.

– Не уверен, что мне хочется, чтобы он вернулся сюда после того, что случилось сегодня утром. Завтра утром я пошлю вслед за ним моих людей. Как только Хастингс со своим черномазым дружком пересечет границу штата, их пристрелят. Там действует так много налетчиков, что никто и не узнает, чьих это рук дело. Хастингс слишком опасен для нас. Если он вернется в Лоренс и присоединится к аболиционистам, которые обосновались в городе, это увеличит их силы, а нам станет еще труднее вести борьбу. Мы должны выиграть выборы, Бичер. Канзас останется рабовладельческим штатом, а наша задача – помочь этому. Что тебе еще удалось узнать?

– Преподобный Уолтерс считает, что на воскресные службы приедет много людей с отдаленных ферм и тех, кто живет на границе штата. Позже я сообщу тебе их имена.

– Постарайся как можно точнее узнать фамилии и адреса. Я не хочу, чтобы мои люди нападали на семьи, которые выступают за сохранение рабства. Может быть, эти налеты и убийства заставят некоторых аболиционистов изменить свои взгляды, хотя бы из опасения, что однажды ночью их могут вытащить из постели и пристрелить.

Бичер недобро усмехнулся.

– Скоро ты получишь точные адреса и фамилии. Эти люди доверяют мне так же, как и священнику. Возможно, нам стоит организовать его убийство? Тогда я смог бы занять это место.

– Нет, еще рано. Подобная смерть превратит Уолтерс а в великомученика и еще сильнее сплотит ряды аболиционистов. Со временем, без сомнения, мы избавимся от него, но только не сейчас. А пока присматривайся к нему, больше беседуй с людьми, старайся делать так, чтобы они боялись приезжать в церковь и покидали ряды аболиционистов из опасения поплатиться жизнью за свои убеждения. Все это будет способствовать тому, что выборы пройдут в нашу пользу. К весне Канзас буквально наводнят сторонники сохранения рабства из Миссури. А сейчас продолжай в том же духе и сообщай мне имена. Тем временем я займусь Блейком Хастингсом и его ниггером.

Бичер кивнул и неохотно поднялся, не сводя глаз со спящей проститутки.

– Ты… э… уже закончил с ней? – наконец, выдавил он.

Вест бросил на женщину пренебрежительный взгляд.

– Да. Можешь остаться с ней, если желаешь. От меня сегодня все равно мало толку: тело еще болит после драки, Я тем временем спущусь вниз, чего-нибудь выпью.

Он надел длинное трико и потянувшись за брюками, похотливо заметил:

– И все-таки нет ничего лучше молоденьких негритянок. На моей ферме в Миссури есть сейчас одна такая, которую и сравнить нельзя с этой шлюхой. Может быть, она и нравится мне, потому что всегда сопротивляется. Я купил ее примерно полтора года назад. Негритянку зовут Джесси. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы укротить ее. Эти черномазые только после кулаков и плетки начинают понимать свое место.

Бичер, между тем, стянул сапоги, снял пальто, шляпу, начал расстегивать рубашку.

– Это точно. Мне бы тоже хотелось поставить наместо Саманту Уолтерс, но я вынужден играть роль преданного друга и истинного христианина.

– Ее не смей трогать, – предупредил Вест. – Будь крайне осторожен и постарайся не допускать ошибок, особенно сейчас. Я хорошо плачу тебе за то, что ты наблюдаешь за этой семьей и сообщаешь мне имена сторонников Уолтерса. У тебя должны быть чистые руки.

Бичер перевернул проститутку на спину и погладил ее грудь.

– Я постараюсь, чтобы они были чистыми, но только не этой ночью.

Мужчины понимающе рассмеялись. Затем Вест надел рубашку и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Он думал о Джесси Марч, решив в ближайшее время съездить на ферму в Миссури, чтобы провести пару ночей с молодой стройной негритянкой. Она, судя по всему, уже смирилась со своей участью: перестала плакать и выполняла все его прихоти. Правда, Весту потребовалось несколько дней, чтобы поставить Джесси на место, но зато теперь она ведет себя так, как нужно. Ему даже нравилось то, что продолжая ненавидеть его, негритянка подчиняется воле хозяина.

Однако сначала предстоит уладить маленькое дельце с Блейком Хастингсом. Если все пройдет удачно, в его коллекции появится еще один замечательный сильный негр.

Вест спустился вниз и позвал к себе одного из своих людей.

– У меня есть для вас работа, – тихо сказал он ему.

Проповедь Говарда Уолтерса захватила прихожан. Он снова напомнил о том, как ужасно рабство, и как важно, чтобы они приняли участие в предстоящих выборах. Преподобный отец говорил о всеобщем равенстве, о том, что Бог любит всех людей, независимо от их цвета кожи, что ни один человек не имеет права владеть другим, себе подобным…

Саманта гордилась отцом, но сегодня она впервые с трудом следила за его проповедью, думая о Блейке Хастингсе. Он находился сейчас на пути в Индепенденс, но для этого им с Джорджем предстояло пересечь очень опасный участок границы. Если это, действительно, правда, что Ник Вест убил отца Блейка, то после того, что два дня назад произошло на улице; вполне возможно, что Вест последует за Хастингсом и попытается отомстить. Тревога за Блейка, опасения, что она никогда больше не увидит его, болью отзывались в сердце Саманты. Как странно, что она испытывает к этому человеку такие чувства, будучи знакома с ним всего несколько часов.

– …бандиты будут угрожать нам, но мы должны быть непоколебимы, – говорил Уолтерс.

Саманта внутренне содрогнулась, подумав о том, что отношение к рабству и правам штатов превратилось в такую серьезную и опасную проблему. Неужели люди не могут все спокойно обсудить и прийти к какому-нибудь компромиссному решению? Но нет, казалось, горечи и ненависти не видно конца. Сегодня в Лоренс приехала одна фермерская семья с печальным известием о том, что они почти разорились: бандиты постоянно сжигали и вытаптывали их поля, угоняли скот и лошадей. Эти люди не видели другого выхода, как только отправиться на восток страны.

– Вы не можете так поступить, – настойчиво убеждал их преподобный Уолтерс, – Нам нужны ваши голоса. Переезжайте в Лоренс. Мы поможем вам найти работу, а пока, если это необходимо, можете остановиться в моем доме.

Спустя какое-то время к фермеру подошел Клайд Бичер и сказал, что если его семья, действительно, так напугана случившимся, то, возможно, им лучше уехать на восток…

– Один-два голоса ровным счетом ничего не изменят, – услышала Саманта слова Бичера. – Я понимаю, вы хотите поддержать преподобного отца, но иногда у человека бывает такое безвыходное положение, когда ему приходится думать о себе и своих детях. Оставайтесь, если считаете, что должны так поступить. Но, я думаю, преподобный Уолтерс не осудит вас, если вы все-таки уедете.

Девушка сделала вид, что просматривает сборник церковных гимнов, а сама стала прислушиваться к разговору, вспомнив, о чем предупреждал ее перед отъездом Блейк Хастингс. Между тем, Бичер принялся расспрашивать фермера о его соседях.

– Может, кто-нибудь из них замешан в этом?

– О, нет, они все такие же аболиционисты, как и мы.

Бичер продолжал задавать вопросы о том, где находится ферма, сколько аболиционистских семей живут no-соседству, как их фамилии.

– Мы должны знать, кто наши друзья, а кто враги, – объяснил он, – сколько семей будут поддерживать нас. Я обязательно постараюсь нанести всем визит, чтобы убедить этих людей до конца оставаться преданными нашему делу.

– О, да, ваш визит или приезд преподобного отца поддержал бы морально наших друзей, – ответила жена фермера.

Семья покинула церковь в подавленном настроении, а Саманта заметила странную усмешку на лице Бичера. Может быть, это всего лишь плод ее воображения? Или она стала слишком предвзято относиться к нему, потому что Блейк посеял в ней семена подозрения?

Бичер повернулся к девушке, озабоченно покачав головой.

– Не правда ли, какой позор? Сколько кругом ненависти и предрассудков. Может, когда-нибудь мы будем жить в мире.

Их глаза встретились, Саманта попыталась угадать его тайные мысли, но не смогла. Нет, старалась убедить она себя, все-таки Бичер – друг отца. Безусловно, Говард Уолтерс лучше знает его, а Блейк может ошибаться.

– Я надеюсь на это, – ответила Саманта.

Во время дальнейшей проповеди она продолжала украдкой наблюдать за Бичером. Ей хотелось, чтобы отец оказался прав в отношении этого человека. Но с другой стороны, она чувствовала, что Блейк лучше разбирается в людях, в том, кому можно доверять, а кому – нет. В конце концов, он был более практичным человеком, чем преподобный Говард Уолтерс. Кроме того, Блейк жил в рабовладельческом штате и чаще сталкивался со всякими подонками, с жестокостью и насилием. Возможно, он мало посещал церковь, иногда ругался и, не исключено, что выпивал, но Хастингс лучше знал ту сторону жизни, которую ее отец совершенно не понимал и не принимал.

Сжав руки, Саманта начала горячо молиться, чувствуя себя виноватой в том, что больше полагалась на мнение едва знакомого человека, чем собственного отца. Она говорила себе, что глупо с ее стороны сомневаться в Клайде Бичере, который с большим уважением относится к семье Уолтерс и очень помогает отцу.

Наконец, служба закончилась, и все поднялись, чтобы исполнить заключительный гимн. Бичер с воодушевлением присоединился к общему хору, его лицо и глаза выражали безграничную веру и преданность.

Поставив сковороду на плоский камень в центре костра, Джордж не спеша готовил на ней бобы.

– У тебя нет такого ощущения, словно кто-то следит за нами? – спросил он Блейка.

Блейк глубоко затянулся сигаретой, тревожно вглядываясь в темноту за пламенем костра.

– У тебя тоже?

Да, я весь день не могу отделаться от этого чувства. Может, я просто опасаюсь, что после той драки с Ником Вестом, он вряд ли захочет, чтобы ты вернулся в Лоренс. Если то, что Вест убил твоего отца, – правда, этот негодяй постарается избавиться от тебя.

– Я уже думал об этом, поэтому сегодня ночью мы ляжем спать в повозку. А вот одеяла мы скрутим и оставим возле костра, чтобы их приняли за нас.

Джордж согласно кивнул.

– Прекрасная мысль, – он поежился. – Но в повозке будет холодно.

– Лучше немного померзнуть, но остаться в живых, чем умереть. Нужно поскорее поужинать и все устроить, как задумано, прежде чем кто-то догонит нас и увидит, что мы делаем.

Блейк бросил сигарету на землю и наложил в жестяную миску бобов, затем достал из сумки с продуктами буханку хлеба, разломил ее на куски и протянул один Джорджу.

– Как хорошо, что миссис Уолтерс дала нам с собой еду, – заметил он, думая о Саманте и надеясь, что с ней все в порядке. – Нужно съесть этот хлеб, пока он не зачерствел.

Джордж кивнул, принимаясь за ужин.

– Как ты думаешь, Бичер догадывается, что мы не верим ему?

– Трудно сказать. Хотелось бы, чтобы он ничего не подозревал: тогда этот тип будет менее осторожен, – с этими словами Блейк отправил в рот полную ложку бобов, а затем откусил хлеб. – Конечно, хорошо, когда можно жить спокойно, не думая о том, кому можно доверять, а кому нет, не правда ли? – сказал он, проглотив кусок хлеба.