Текст книги "Сокровища любви"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– Где Дерек? – спросила Айрин.
– Я его выгнал. О нем больше ни слова. А теперь домой.
По выражению его лица Айрин поняла, что спорить с ним невозможно. Малейшее возражение с ее стороны может вызвать непредсказуемые последствия. Они вышли через главный вход. На улице Айрин оглянулась по сторонам, но Дерека нигде не было. Эдмунд взял кеб. По дороге домой они не проронили ни слова.
В этот вечер София устраивала в доме заседание благотворительного комитета. Когда появились Эдмунд с Айрин, гости только что разошлись и служанки выносили из гостиной подносы с пустыми чашками. Увидев багровое лицо мужа и бледную как смерть падчерицу, София поняла: случилось что-то серьезное.
– Что произошло?
– Лучше спроси свою падчерицу, не беременна ли она случайно.
Его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. София безмолвно перевела взгляд на Айрин. Та решительно тряхнула головой:
– Нет. Ничего подобного.
– Спасибо и на этом, – прорычал Эдмунд, яростно втянув ноздрями воздух, и рассказал Софии все происшедшее. София слушала мужа, и ее лицо все больше мрачнело. Она винила себя за то, что легкомысленно отнеслась к рассказу Айрин об ее новом друге. Если бы она вовремя подняла тревогу, девочка не попала бы под влияние опытного соблазнителя, посмевшего встречаться в таком неподходящем для любовных свиданий месте.
Когда отец произносил свою гневную тираду, Айрин испытывала невыносимую боль и стыд от того что осквернили ее самые высокие чувства. Она еле стояла на ногах. Все было как в кошмарном сне: фигуры отца и Софии расплывались перед ее глазами. Несмотря на свое полуобморочное состояние, Айрин поняла, что Дерек, слава богу, не сказал, что хочет на ней жениться. Это еще больше обозлило бы ее отца. Со временем ему придется смириться с тем, что они любят друг друга.
София была в полном замешательстве, но не могла удержаться от вопроса:
– Не понимаю, зачем тебе понадобилось идти вечером в магазин?
– У меня было тревожное предчувствие, – уклончиво ответил он и, обращаясь к дочери, добавил, протянув к ней руку: – Дай мне кольцо.
– Мамино кольцо? – переспросила Айрин, словно очнувшись от кошмарного сна.
– Да! – выкрикнул он, нетерпеливо шевеля пальцами.
Айрин медленно сняла кольцо с правой руки. Он буквально вырвал его из рук дочери и потряс им перед носом жены.
– Подозреваю, что твоя падчерица, – начал он, словно желая сказать, что у него больше нет дочери, – потеряла жемчужину в той самой комнате, где встречалась с этим негодяем. Когда я попросил Уорда сделать новую вставку в кольцо, он догадался, что жемчужина, которую нашла уборщица, была не просто подходящей, а той самой, что выпала из кольца.
– Уорд поймал меня в ловушку, – как в полусне, проговорила Айрин.
– Он считал, и совершенно справедливо, что тебя надо вывести на чистую воду, – оборвал ее отец.
С тревогой глядя на падчерицу, София попыталась вступиться за нее:
– Эдмунд, Айрин надо лечь в постель. У нее больной вид. Эта история доконала ее.
Замечание жены еще больше разъярило его.
– И ты еще жалеешь ее? Запомни, она этого не стоит. Она меня обманула, плюнула мне и душу. Моя родная дочь воспользовалась служебным кабинетом в моем магазине, и для чего? Чтобы утолить свою похоть. Она заслуживает самого сурового наказания.
– Айрин уже не ребенок, – не выдержала София. – Ты сам мне это говорил. Она уже взрослая женщина.
– Увы! Это так! В этом не приходится сомневаться, – с горечью произнес Эдмунд. – Во имя справедливости она должна понести наказание.
– Но справедливость – это прежде всего милосердие! Это мое убеждение.
Терпение Эдмунда было на исходе. Прошли те времена, когда одного его взгляда было достаточно, чтобы одернуть жену. Не считаясь с мнением Софии, он решительно двинулся к секретеру, достал ручку, чернила и бумагу, пододвинул стул и велел Айрин сесть рядом.
Она не двинулась с места.
– Что я должна написать? Ты хочешь, чтобы я написала прощальное письмо Дереку?
– С твоим Дереком и без писем покончено навсегда, – хладнокровно заявил он, – ты его больше никогда не увидишь. Сейчас ты напишешь письмо мистеру Эшби, что прекращаешь свои занятия в его школе.
– Heт, только не это! – в отчаянии закричала Айрин.
– Эдмунд, ты не посмеешь так поступить! – вмешалась София, не поверив своим ушам.
– Еще как посмею, – ответил он, пренебрежительно глядя на нее.
– Но какая взаимосвязь между Дереком и моей учебой в Эссекс-хаусе? Он ни разу не помешал моим занятиям.
– Пусть так, – нехотя согласился ее отец, – но это не имеет никакого значения. Я с самого начала предупреждал тебя, что при малейшей провинности я немедленно запрещу тебе посещать школу. Ты согласилась, и теперь получай по заслугам. Ты оказалась совершенно безответственной, и тебя нельзя оставлять без надзора, Я напрасно согласился на твои уговоры и разрешил учиться в этом заведении. Как любой нормальный отец, на будущее я должен оградить тебя от соблазнов, а в Эссекс-хаусе их больше, чем где бы то ни было. – Он протянул Айрин ручку, показав на чернила: – Не будем откладывать. Пиши. Поблагодари Эшби за все, чему научилась в его школе. Думаю, будет правильнее, если письмо напишешь ты, а не я.
Айрин села за стол. Несмотря на то что отец не стоял у нее над душой, она испортила два листа бумаги. Когда письмо было наконец готово и запечатано в конверт, она поднялась и, держась за спинку стула, взглянула отцу в глаза.
– Знай, что ты лишил меня возможности стать ювелиром, – произнесла она со слезами в голосе. – Я это переживу. А теперь прошу тебя отдать мне мамино кольцо.
Не выпуская кольцо из рук, Эдмунд незаметно положил его в карман сюртука.
– Ты не имеешь права носить кольцо твоей покойной матери. Я не желаю, чтобы ты оскверняла ее память.
Айрин как ошпаренная выбежала из комнаты. С лестницы эхом донеслись ее рыдания. София в ужасе уставилась на мужа.
– Эдмунд! Как ты мог?!
Впервые в жизни он испытал что-то вроде раскаяния и собирался оправдаться перед женой. У Софии было такое выражение лица, которого он никогда не видел. Это не на шутку смутило его.
– Я сделал это ради нее, – ответил он.
София повернулась и бросилась вслед за Айрин. Остаток вечера Эдмунд провел в кабинете за бутылкой бренди. Когда он вернулся в спальню, ему показалось, что София уже заснула. Он не захотел будить ее, даже не решился поцеловать ее перед сном. Если бы не бренди, он бы вообще не заснул.
Всю эту ночь Айрин не спала, ворочаясь с боку на бок. Уложив в дорожную сумку самые необходимые вещи, она проверила содержимое кошелька, где лежали деньги, которые она приберегала для Дерека. По ее подсчетам, денег должно было хватить на двоих, чтобы продержаться первое время, пока он не найдет другую работу. Она надеялась, что будет помогать ему по мере сил, даже не получив диплома об образовании. Айрин беспокоилась, что не застанет его на старой квартире. Во время последней встречи она была слишком увлечена собственными планами, и Дерек даже не успел ей сказать, нашел ли он новое жилье. Оставалось только надеяться, что он оставил новый адрес, когда съехал со старой квартиры.
Рано утром серое небо над Лондоном начало проясняться, и Айрин тихо выскользнула из дома. Апрельский воздух был напоен весенней свежестью и прохладой. Она быстро пересекла площадь и вышла на оживленную улицу, где было полно повозок и автомобилей. Жизнь уже била ключом: грохотали повозки с бидонами, развозившие молоко, почтальон запечатывал почтовый ящик, выгрузив из него почту, трубочист громыхал щетками за домом. По мостовой спешили люди, чтобы не опоздать на работу, где ровно в шесть часов утра начинался их тяжелый изнурительный труд.
Дом, в котором Дерек снимал комнату, находился в довольно респектабельном районе с большими трехэтажными зданиями в готическом стиле из красного кирпича и с высокими окнами. Почти на всех домах висели таблички: «Сдаются комнаты с завтраками». Иногда к ним прилагались объявления о свободных вакансиях.
Остановившись в нескольких шагах от дома Дерека, она попросила извозчика подождать ее. Фасад дома нуждался в ремонте, но скребок для ног и дверная колотушка у входной двери были начищены до блеска. Айрин постучала два раза. Дверь открыла опрятная женщина средних лет в накрахмаленном фартуке. Из кухни доносился запах жареного бекона.
– Что вам угодно?
– Добрый день. Здесь живет мистер Райд?
Женщина смерила ее взглядом
– На сборщика налогов вы вроде не похожи. Вы, должно быть, одна из его подружек? Нет, он здесь больше не живет, – ответила она и уже собралась захлопнуть дверь.
– Пожалуйста! Подождите минутку, – взмолилась Айрин. – Не хочу докучать вам, но мне очень важно его разыскать.
– Неужели? – насмешливо переспросила женщина, наполовину прикрыв дверь и внимательно глядя на гостью, которая производила впечатление вполне приличной девушки.
– Вы не могли бы сказать, когда он съехал с квартиры? Вчера или позавчера? И не оставил ли он свой новый адрес? Видите ли, мы должны были пожениться…
Наступила длинная пауза. По-видимому, женщина раздумывала, что ответить незнакомке.
– Ах, вот как?! В таком случае отвечу вам. Он съехал отсюда три месяца назад – сбежал среди ночи. Он задолжал мне за квартиру и замел все следы за собой. В одно прекрасное утро я позвала его завтракать и увидела, что постель не тронута. Если бы я знала его место работы, то обязательно бы его разыскала, но он никогда не говорил, где работает. И немудрено: за ним вечно охотились всякие кредиторы и букмекеры. Он всем был должен. Недели через три моя дочь увидела, как он выходит из автобуса, и проследила его до Эдгар-стрит. Он снял там новое жилье. Они обменялись парой слов, и он пообещал вернуть долг, но с тех пор так и не объявился. Потом он съехал и из той квартиры. Где он сейчас, одному Богу известно.
У Айрин все оборвалось внутри. «Может быть, это какое-то недоразумение», – подумала она.
– Мне кажется, мы говорим о разных людях. Я не могу поверить, что вы имеете в виду того самого мистера Райда.
– Думаю, мы говорим об одном и том же человеке: высокий такой, с красивыми волосами и серыми глазами. – В голосе хозяйки послышались нотки сочувствия. – Кажется, я сообщила вам плохие новости, не так ли? Вы ожидали услышать от меня что-то другое. Знаете что? Зайдите-ка в дом на пару минут. Меня зовут миссис Пендл. – Она посторонилась и пропустила Айрин в дом. – Я сейчас занята. Мне надо приготовить завтрак жильцам, но дочь поговорит с вами и заодно угостит чаем.
Женщина провела Айрин в неуютное убогое помещение с потертой мебелью, с салфеточками на подлокотниках и фикусом в желтом глиняном горшке с глазурью, который загораживал все окно, не пропуская дневной свет. Девушка села в первое попавшееся кресло, упершись локтями в колени и уставившись на свои руки. Казалось, она боялась заглянуть по другую сторону жизни Дерека, скрытую от нее до этой минуты. Поразмыслив, Айрин догадалась, что Дерек съехал отсюда вскоре после того, как она отправила ему письмо, в котором написала, что София выздоравливает, а она снова будет посещать школу. На следующий день он встретил ее у Эссекс-хауса, но ни словом не упомянул, что собирается менять жилье. В тот момент ей было невдомек, что он уже несколько раз поменял адрес.
Послышалось позвякивание чашек. Элси Пендл, дочь хозяйки, принесла обещанный чай. Это была симпатичная опрятная девушка с темными волосами и голубыми глазами, к тому же беременная – приблизительно на пятом месяце.
– Это вы ищете Дерека Райда, мисс? – сухо спросила она. – Я его тоже ищу, – сказала она, выразительно погладив свой выпуклый живот.
Выйдя на улицу, Айрин удивилась, что кебмен еще ожидает ее. Она совсем забыла о нем, как, впрочем, и обо всем остальном. В кошельке у нее было пусто: часть денег она отдала миссис Пендл, которая давно овдовела и много работала, чтобы свести концы с концами. Айрин оплатила долги Дерека, а остаток денег отдала Элси, чтобы та купила детские вещи для ее будущего ребенка. Девушка была ей бесконечно благодарна. Расставаясь, Айрин спросила, кого ее мать подразумевала под «подружками» Дерека.
– После того как он исчез, – рассказала Элси, приходила одна девушка из «Гейэти». Потом мне рассказывали, что он часто ошивается у служебного подъезда театра, когда после удачной игры у него заводятся деньги.
– Куда вас отвезти, мисс? – спросил извозчик.
Айрин не знала, куда ей надо. Единственный адрес, где она могла появиться в таком состоянии, был ее собственный дом.
– Милтон-сквер, – хрипло ответила она и села в кеб.
Глава 7
В этот день Эдмунд ушел на работу раньше обычного, не зная, что его дочь вышла из дома задолго до него. Было много причин появиться в магазине до прихода остальных работников, поэтому он рано позавтракал в одиночестве и был рад, что не надо ни с кем выяснять отношения. Он не хотел видеть мрачного вида жены, которая наверняка еще злилась на него. Его терзали воспоминания о вчерашнем скандале. Перед глазами живо стояло ее лицо, полное укора и осуждения, а в ушах звенели слова о справедливости и милосердии. Он не ожидал этого от собственной жены, которая по-своему тоже обидела его – не меньше, чем его непутевая блудливая дочь.
Эдмунд открыл магазин и сразу прошел в мастерскую, чтобы привести ее в порядок. Расставив по местам стулья, которые валялись тут со вчерашнего вечера, он осмотрел рабочее место Райда. Осталось только задвинуть ящики стола, из которых Дерек забрал свои вещи. К сожалению, во время вчерашней ссоры разбился небольшой кусочек оконного стекла в нижней части двери, но трещина была почти незаметна. Надо срочно вызвать стекольщика и заменить стекло.
Потом Эдмунд зашел в ту самую комнату, взяв с собой швабру, вымел несколько женских заколок, внимательно оглядел все углы – не завалялись ли там перчатки, носовой платок, не осталось ли других признаков присутствия дочери. Отставив швабру, он выбросил заколки, открыл дверь помещения для персонала, записал в журнал распоряжения для сотрудников и лишь потом удалился в свой кабинет, где положил отнятое у Айрин кольцо с сапфиром и жемчужинами в коробочку, запечатал ее и запер в банковском сейфе. Он решил, что она получит его не раньше дня своей свадьбы – при условии, что он, ее отец, одобрит выбор жениха. В противном случае дерзкая девчонка никогда не увидит этого кольца.
Эдмунд сел за письменный стол, взял ручку и, написав на именной бумаге довольно пространное письмо, положил его в конверт. В этот момент он услышал, как открылась входная дверь, и ровно в восемь часов – минута в минуту – появился Лестер Уорд, впустив в магазин остальных сотрудников, которые ожидали у входа. Началась обычная рабочая суета. Разойдясь по местам, продавцы открывали витрины, вытирали пыль с полок. Из мастерской доносился смех ювелиров, которые облачались в комбинезоны, перед тем как приступить к работе. В их обязанности входило также следить за порядком в помещении, мести полы и в конце рабочего дня убирать отходы производства. Вскоре, как он и ожидал, в кабинет без стука, в черном халате, со шваброй и тряпкой в руках, вошел уборщик, который очень удивился, увидев сидящего за письменным столом хозяина.
– Извините, сэр, я не знал, что вы здесь.
– Все в порядке, Томпсон. Зайдите минут через десять. Уберитесь сначала в торговом зале, пока нет покупателей, и скажите мистеру Уорду, что я хочу его видеть.
– Слушаюсь, сэр.
Услышав, что мистер Линдсей вызывает его, Лестер прикинул, не связан ли столь ранний приход хозяина с исчезновением инструментов Дерека Райда на рабочем столе и его комбинезона на вешалке. Заинтригованный, он отправился в кабинет Линдсея, по пути заглянув в комнату, представлявшую для него особый интерес. В последнее время он начинал свой регулярный обход именно с этого помещения. Правда, сегодня он не обнаружил признаков того, что кто-то был здесь накануне вечером. Маленькая жемчужина была найдена именно в этой комнате. «Ничего, – думал Уорд, – я еще отомщу этой девице за свое унижение, за презрение и ненависть в ее глазах».
– Войдите, – услышал он голос Линдсея, постучав в дверь.
Быстрой походкой Лестер Уорд вошел в кабинет хозяина.
– Доброе утро, мистер Линдсей! – сказал он.
– Здравствуйте, мистер Уорд, – глядя на него, ответил Эдмунд. – Ваш комплект ключей, надеюсь, при вас?
– Да, сэр. Я никогда с ними не расстаюсь.
– Дайте их мне, пожалуйста.
Немного удивившись, Лестер достал из кармана ключи и передал их Линдсею.
– Спасибо. – Эдмунд выдвинул ящик письменного стола и бросил связку ключей рядом с ключами, конфискованными у Дерека Райда. – Я вызвал вас, чтобы сообщить, что вы уволены. Вы получите причитающееся вам жалованье. Бухгалтер выдаст вам деньги и мою рекомендацию, с помощью которой вы без труда найдете себе новую работу.
Лестер Уорд стоял, ошарашенный этим известием. Он не ожидал такого удара судьбы.
– Но почему, мистер Линдсей? Разве я чем-то провинился перед вами? Я вынужден просить вас объяснить причину увольнения.
Эдмунд, откинувшись в кресле, сложил руки и, гладя на него ледяным взглядом, ответил:
– Вы не соответствуете требованиям, которые я предъявляю к работникам своей фирмы, в особенности к занимаемой вами должности старшего продавца. Возможно, в учреждении с менее строгими правилами вы окажетесь на своем месте.
Обычно бледный, Лестер Уорд вдруг побагровел от злости.
– Не делайте из меня дурака, – рассвирепел он, – я прекрасно понимаю, в чем здесь дело. Дерек Райд сегодня не вышел на работу, и на его рабочем месте нет инструментов. Думаю, вы были здесь вчера вечером, после того, как я сообщил вам, что Райд периодически приводит сюда женщин. А позвольте спросить, что вы делали здесь сегодня в такую рань, до прихода остальных сотрудников? Уж не поправляли ли разбросанные подушки?
– Не понимаю, о чем речь, – презрительно заметил Линдсей. – Когда несколько дней назад вы сообщили мне такую странную вещь, я подумал, что вы не в своем уме, и решил все проверить. Учитывая, что ключи от магазина только у нас двоих, проникнуть сюда можно было, только взломав дверь. Признаков взлома я не увидел. Думаю, это все ваши фантазии, мистер Уорд. Вы говорите, что Райд не вышел на работу. Что же, в таком случае надо проверить, не сбежал ли он, прихватив ценности. Если он просто исчез, я найду нового ювелира. Невелика потеря. Слава богу, что я избавился от ненадежного работника.
– Но вы же не будете отрицать, что были здесь вчера вечером? – настаивал Лестер, окончательно обнаглев.
– Это вас не касается. Магазин принадлежит мне, и я могу приходить сюда в любое время суток, – возмутился Линдсей. – Все. Разговор окончен. Деньги получите у бухгалтера. Вот вам моя рекомендация, – сказал он, протягивая Уорду конверт с рекомендательным письмом.
Выхватив письмо из рук Линдсея, Уорд швырнул его на стол.
– Я знаю, почему вы меня увольняете, – выкрикнул он, грозя пальцем. – Вам хорошо известно о существовании третьего комплекта ключей, которые были еще у одного человека. Вы боитесь огласки, если я всем расскажу, что ваша дочь…
Эдмунд не выдержал. Он так сильно ударил по столу кулаком, что лежащие на нем бумаги разлетелись в разные стороны и задрожали половицы.
– Это клевета! – в ярости зарычал Линдсей. – Если вы только посмеете марать доброе имя Линдсеев, я сотру вас в порошок и засажу в тюрьму за клевету! Одно мое слово, и можете быть уверены, что с такой репутацией вам навсегда закрыта дорога в приличную фирму. А теперь убирайтесь вон!
Лестер капитулировал. Он понимал, что с Линдсеем шутки плохи. В мире ювелиров любое, даже ложное, обвинение в нечестности со стороны такого авторитетного человека, как Линдсей, могло означать конец карьеры.
Уорд знал, что Линдсей безжалостный и жестокий человек, но он не знал насколько. Он понимал, что еще одно слово – и Линдсей разорвет в клочки его рекомендацию, а это предвещало более серьезные последствия, которые не шли ни в какое сравнение с его желанием отомстить Айрин. Уорд осознал, что Линдсей не потерпит здесь присутствия человека, ставшего свидетелем позорного поведения дочери. Не вдаваясь в подробности истории с дочерью и не считаясь с заслугами Уорда в ее разоблачении, Линдсей вполне мог его уничтожить. Быстро схватив конверт, Лестер сделал последнюю попытку соблюсти правила приличия.
– Вы поступаете со мной крайне несправедливо, – стараясь сохранить собственное достоинство, проговорил он. – Но я считаю своим долгом напомнить вам, что при устройстве на работу в ваш магазин я поклялся, что обязуюсь соблюдать конфиденциальность во всех вопросах, касающихся вашей фирмы и всех лиц, имеющих к ней отношение. Несмотря на то что вы захлопнули передо мной двери вашего магазина, все, что я видел и слышал в этих стенах, навсегда останется тайной. Прощайте, мистер Линдсей.
Эдмунд молча наблюдал, как Уорд покидает его кабинет. Все произошло так, как он и рассчитывал: не слишком приятно, но с желаемым результатом. Уорд был надежным работником, но имел слабость к женскому полу, в особенности если речь шла о хорошеньких женщинах. Покупательницы были в восторге от него, чего нельзя было сказать об их мужьях и любовниках, в которых Уорд вызывал ревность и раздражение. Это было не в его пользу, поскольку именно они – сопровождавшие их мужчины – оплачивали все эти дорогие ювелирные изделия. Рано или поздно Уорду пришлось бы уйти, не будь даже этой истории с Айрин. Она только ускорила уход Лестера. Эдмунд позвонил в колокольчик: у него и без того была куча дел, и незачем терять время на всякую ерунду.
Весь следующий день Айрин не выходила из своей комнаты. Ей необходимо было побыть одной. Обед ей принесли в постель, но она даже не притронулась к еде, вечером выпила чашку чая, который ей принесла София, и рассказала мачехе всю историю: как она пыталась найти Дерека и что узнала о нем. Айрин знала, что София не будет читать ей нотаций, и та действительно лишь по-дружески постаралась ее утешить. Это было единственное, в чем нуждалась Айрин.
Когда Эдмунд вернулся домой, Айрин была в гостиной. Переодевшись в яркое платье кораллового цвета, она пыталась не выглядеть униженной и сломленной. Она уже выплакала все слезы, решив для себя, что больше никто не увидит ее страданий, но избавиться от боли, которую причинила ей несчастная любовь, было непросто.
Девушка вспомнила, как два года назад в этой самой гостиной просила отца разрешить ей учиться в Школе Эшби. В конце концов, размышляла Айрин, за это время она чему-то научилась, получила основы знаний, необходимых для профессионального ювелира. К сожалению, она не успела приобрести практического опыта, чтобы впоследствии вступить в Гильдию ювелиров, зато преуспела на дизайнерском поприще. Она могла совершенствоваться в этом направлении. У нее уже накопилось достаточное количество эскизов и незаконченных рисунков. Надо набраться терпения и ждать своего совершеннолетия. Тогда она будет свободной и независимой от всех мужчин – будь то отец, муж или любовник. В 1900 году ей исполнится двадцать один год. В последнее время в Европе и Америке большое развитие получило искусство модерн – с его новыми линиями, формами и колоритом, – которое было очень близко Айрин. Она твердо верила, что именно в этом искусстве найдет свое место, достигнет вершин, поставив это своей целью.
Услышав шаги отца, Айрин напряглась.
– Зайди ко мне в кабинет, Айрин, – велел он, остановившись в дверях, не заходя в гостиную.
В кабинете Эдмунд уселся за стол, включив лампу – дизайнерскую работу Эшби. Он выглядел усталым и расстроенным. Все происшедшее не прошло бесследно для них обоих. Несмотря на обиду, причиненную ей отцом, Айрин ощущала с ним неразрывную кровную связь.
– Я много думал, как устроить твою дальнейшую жизнь, – сказал он, выйдя из-за стола и медленно расхаживая по ковру.
– Ты можешь строить любые планы относительно моей жизни, но сразу хочу тебя предупредить: как только мне исполнится двадцать один год, я уйду из дома и буду сама зарабатывать на жизнь.
– Вот как? – переспросил Эдмунд. – Тогда наши планы полностью совпадают. Всем магазинам требуются работники высокой квалификации.
– Не понимаю, о чем речь?
– Я решил взять тебя в свой магазин в качестве личного помощника.
Айрин неприятно удивило предложение отца.
– До моего поступления в Школу Эшби ты говорил, что не позволишь мне работать в ювелирной мастерской, а сейчас предлагаешь стать твоей ассистенткой. Разве это не одно и то же?
– Это разные вещи. Ты будешь занимать важную должность, по крайней мере в глазах окружающих. Пусть все думают, что ты бросила школу ради работы в ювелирном бизнесе, учитывая твой интерес к этой профессии. Более того, я придумал для тебя должность, где ты не будешь считаться наемным работником. – Он мрачно взглянул на нее, погрозив пальцем. – Только не воображай, что это доставляет мне большое удовольствие. Просто мне дорого мое доброе имя, и я хочу оградить его от сплетен.
– Да, но я не хочу работать с Лестером Уордом, – сжав губы, выдавила Айрин.
– Тебе это не грозит. Я его уволил. Сегодня утром.
От удивления Айрин широко раскрыла глаза.
– А кто будет вместо него?
– Я попросил мистера Тейлора временно занять это место, пока не найду подходящего человека.
– Значит, я буду работать с мистером Тейлором? – обрадовалась Айрин.
Ей всегда хотелось работать с человеком, у которого она могла многому научиться: не только познакомиться с коммерческими сторонами профессии, стоя за прилавком, но и получить знания по всем аспектам ювелирного рынка.
Эдмунд кивнул.
– Я распорядился оборудовать для тебя отдельный кабинет. Кроме работы в торговом зале ты будешь выполнять обязанности секретаря. Хорошо, если ты научишься печатать на этих новомодных пишущих машинках. Одну такую я купил для моего секретаря, но он так и не смог ее освоить.
Айрин помолчала и, немного подумав, твердо сказала:
– Когда я должна приступить к работе?
– Завтра утром. Сразу после завтрака садимся в мой «даймлер» и едем на Олд-Бонд-стрит. И так будет каждый день: мы будем вместе ездить на работу и вместе возвращаться домой. В мое отсутствие тебя станет везде сопровождать служанка Софии. Иными словами, за тобой устанавливается более строгий надзор, чем это было прежде, – сообщил Эдмунд и, скривив рот, добавил: – Несмотря на твое распутное поведение, я все-таки хочу выдать тебя замуж за приличного человека.
Айрин заметила, как в глазах отца мелькнули хорошо знакомые ей раздражение и недовольство.
– Где будет мой кабинет? – спросила она, чтобы закончить разговор.
– Эта комната тебе хорошо известна. Она самое подходящее для тебя место, – злобно ответил отец, сознательно желая причинить ей боль. – В этом помещении иногда принимали посетителей. У тебя будет возможность хорошенько обдумать свое поведение и пожалеть о своей глупости, которую ты совершила в этих стенах.
Видя страдальческое выражение ее лица, дрожащие руки, Эдмунд думал, что она не выдержит и сломается, но Айрин вдруг сжала руки, словно собираясь с силами, и, опустив голову, коротко ответила:
– После завтрака я буду готова ехать с тобой на работу!
В вестибюле Айрин столкнулась с Софией, которая по напряженному бледному лицу падчерицы поняла, что между отцом и дочерью снова что-то произошло.
– Что случилось на этот раз? – с тревогой спросила она.
Выдавив из себя улыбку, Айрин коснулась ее плеча, желая успокоить мачеху.
– Все в порядке. Отец предложил мне работу в качестве его личного помощника, так что я не буду себя чувствовать оторванной от ювелирного мира. Спасибо и за это.
– Слава богу, как я за тебя рада, – облегченно вздохнула София.
Это означало, что Эдмунд способен прощать и быть милосердным. Значит, он прислушался к ее словам. София отправилась в кабинет мужа, застав его в тот момент, когда он собирался подняться в спальню, чтобы переодеться к ужину. Она молча подошла к нему и, нежно обняв, уткнулась лицом в его плечо.
– Спасибо, что позволил Айрин заниматься любимым делом, – поблагодарила она мужа.
– Что ты собираешься надеть на работу? – спросила она Айрин, когда обе поднялись наверх, оставив Эдмунда в гостиной за чтением газеты.
Поскольку персонал фирмы состоял исключительно из мужчин, Айрин пришлось положиться на собственную интуицию.
– Пока не решила, – с сомнением в голосе ответила Айрин. – Может, ты мне подскажешь, что лучше надеть?
Айрин с ужасом думала о том, что завтра ей предстоит увидеть ту самую комнату, более того – находиться в ней по долгу службы.
– Мне кажется, что черный цвет – самый подходящий для работы, – ответила София, перебирая платья Айрин. – Тебе придется иметь дело с ювелирными украшениями, продавать их, а на черном фоне драгоценные камни смотрятся лучше всего. Кроме того, ты сама должна выглядеть шикарно. Это самое главное.
– У меня есть два траурных платья для похорон, – равнодушно заметила Айрин.
София уже достала их из шкафа, окидывая критическим взглядом оба черных шелковых платья простого классического покроя с высоким воротником.
– Примерь это, – посоветовала она.
Когда Айрин надела одно из платьев, София, обладавшая хорошим вкусом и острым глазом на детали, взяла от другого платья бархатный пояс и изящно повязала его на шею в виде галстука. Это был последний писк парижской моды, докатившейся и до Лондона. В результате получился элегантный, модный и очень выразительный наряд. Не хватало только броши, которая придала бы платью законченный вид. Айрин достала шкатулку с украшениями, и они с Софией стали увлеченно рыться в девичьих «драгоценностях».
– Эта! – воскликнула София, вынув брошь с зеленым нефритом, которая была у Айрин с детских лет. – Зеленый подходит к цвету твоих глаз, а золотая оправа хорошо смотрится с бархатом. Теперь нам нужны серьги. Есть у тебя подходящие украшения для ушей?
У Айрин нашлись и серьги. Закрепив их в ушах, она оглядела себя в полный рост, стоя перед огромным зеркалом.
– Отцу наверняка понравится. Теперь я – настоящая дочь владельца ювелирного магазина, – сказала она, стиснув зубы. – Клянусь, что буду работать, как еще никто не работал в магазине Линдсея.
Глядя на ее отражение в зеркале, София не могла удержаться от улыбки.
– Не сомневаюсь в твоих способностях. Ты сильная, Айрин, и всегда должна оставаться такой.
– А что делать с сердцем, когда оно разрывается от боли? – тихо спросила девушка задыхающимся голосом, закрыв руками лицо.
София ласково погладила ее по щеке.
– Все пройдет, дитя мое! Поверь, время все лечит, даже самую страшную боль. – Она промолчала, что страдает сама, борясь с собственной болью, пытаясь вычеркнуть любовь из своего сердца.
