Текст книги "Сокровища любви"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Несмотря на все мерзости, которые наговорила ей эта дама, Айрин услышала очень важную для нее новость. Значит, месяц назад Грегори говорил с женой о разводе. Следовательно, задолго до его приезда в Монте-Карло он уже пытался предпринять первые шаги, чтобы освободиться от этой женщины, но она всячески старалась удержать его.
– Почему вы не хотите дать ему развод? – спросила Айрин, стараясь сохранять самообладание. – Вы же не любите его.
– А вы любите?
– Всем сердцем! – нагнувшись к краю прилавка, прямо в лицо ей выговорила Айрин.
– Боже мой! Какое великое чувство! Какая самоотверженность! – съязвила артистка. – Ну что же. Придется вас разочаровать. Мой босс не возражает против моего брака. Более того, он даже его приветствует, но он не потерпит, чтобы меня таскали по судам. Вот так. Карьера для меня превыше всего. А вы ловите краткий миг удачи, – насмешливо добавила она и двинулась к выходу.
– Не думайте, что легко отделались от меня, – решительно заявила Айрин. – Предупреждаю вас, я буду бороться за него.
Лилиан снова остановилась, заговорив вдруг спокойным, почти ласковым тоном:
– Вам надо бороться не со мной, а с Грегори. Когда-то он обещал мне: если наши отношения осложнятся, последнее слово будет за мной. Поэтому он явился ко мне, прежде чем обратиться к адвокату. Он хотел, чтобы я добровольно отпустила его. Я отказалась, и так будет всегда. Наступит время, когда я буду в нем нуждаться. Он позаботится обо мне в старости, когда закончится моя карьера, а красота увянет. Я никогда не останусь одна, и Грегори должен обеспечить мне безбедную жизнь. Вы так не считаете? Я уверена, что одиночество мне не грозит. Я была его первой любовью, а она, как известно, не ржавеет, и буду его последней любовью. И вы, мисс Линдсей, ничего с этим не поделаете.
Она вышла, хлопнув дверью. От порыва ветра на пол посыпались лепестки роз, стоящих в вазе на полке. Собрав лепестки, Айрин машинально прижала их к груди. Грегори когда-то сказал ей, что Лилиан патологически тщеславна, и сейчас Айрин в этом убедилась. В своей ненасытной алчности она была способна только брать и ничего не отдавать взамен. Они с Габриэль были в чем-то очень похожи: обе выросли в бедности, обе боялись потерять нажитое состояние, обе использовали мужчин для собственного обогащения. Однако между ними было одно существенное различие: Габриэль совершенно не волновали скандалы. Был только один случай, когда она хотела избежать скандала, да и то ради дочери, чтобы оградить ее от неприятностей. В остальном ей были совершенно безразличны сплетни, в то время как Лилиан Роз панически их боялась. Габриэль выбрала свой путь и шла по нему, невзирая на трудности. В отличие от нее Лилиан не хватало силы и характера. Как личность, она сильно проигрывала Габриэль, изо всех сил стремясь обезопасить себя, не прилагая никаких усилий. Свои любовные похождения она скрывала за респектабельной внешностью, а Габриэль полностью отдавалась любви и не скрывала этого. Через ее постель прошли английский король, будучи еще принцем Уэльским, германский кайзер, будущий российский император, испанский король Альфонсо и еще целый сонм видных государственных деятелей, поэтов, писателей, начиная с Бриана д'Аннунцио. Габриэль любила их со всей силой своей страстной натуры. Лилиан Роз считала мужчин лишь средством достижения ее меркантильных целей и успехов в театральной карьере. Айрин отлично поняла жену Грегори: она была эгоисткой, не способной на сочувствие. Она любила себя одну и нуждалась только в поклонении и лести. По большому счету, она заслуживала жалости.
Ближе к Рождеству дела в магазине пошли на лад. Посыпались заказы. Многие обращались в мастерскую, чтобы отремонтировать украшения, и одно это покрывало текущие расходы. Торговля тоже оживилась. От Грегори часто приходили письма, сам он собирался вернуться в первых числах января. София прислала длинное письмо с подробным описанием свадьбы Марии: какое на ней было свадебное платье, какое впечатление произвела ее тиара, сделанная по эскизу Айрин. Через неделю от Софии пришло печальное известие о смерти ее дяди, дедушки Марии, который тихо скончался во сне, в своей постели. Наступило Рождество, и Айрин с облегчением вздохнула, узнав, что Лилиан покинула Монте-Карло. Над ее головой развеялось грозовое облако, хотя затишье могло оказаться временным.
Глава 14
Пик элегантного сезона в Монако приходился на январь. Гавань наполнилась множеством роскошных яхт. Списки гостей отелей пестрели именами Романовых, Вандербильдов, Асторов и других знаменитостей, снимавших иногда целые этажи в «Метрополе», «Гранд-Отеле» и соперничающем с ними «Отеле-де-Пари». Все виллы были заняты. «Эрмитаж», полный красивых женщин, больше напоминал гарем, чем гостиницу. Роскошно одетые ослепительные красотки встречались на каждом шагу, словно яркие экзотические цветы, распустившиеся в теплом климате. Целыми днями слышались выстрелы. Это отстреливали живых голубей, а потом несчастных птиц с подрезанными хвостами поставляли на бойню. Не обошлось и без стрельбы другого рода, когда ранним утром в саду одной из вилл состоялась первая дуэль сезона. К счастью, оба дуэлянта отделались легкими ссадинами. Но затем последовала череда новых дуэлей с участием французов, венгров и русских, славящихся своим бретерством. Был и трагический случай, когда один человек, проиграв за игорным столом все свое состояние, пустил себе пулю в лоб. Однако в целом случаи самоубийства были редкостью: руководство казино старалось предотвратить столь печальный исход, предоставляя незадачливому игроку кредит и отсрочки выплаты долга.
С притоком гостей уличное движение в Монте-Карло увеличилось вдвое, а позже и втрое. По узким улицам с шиком разъезжали блестящие кареты всех образцов и моделей, запряженные лошадьми с лоснящимися на солнце боками. Когда появлялась роскошная карета с возницей в шляпе с кокардой и с белыми поводьями в руках, все знали, что едет Романов. Бросались в глаза и несколько других экипажей, принадлежащих представителям российской знати: великим князьям и княгиням, известным своими экстравагантными выходками. У них были собственные вагоны класса «люкс», которые прицепляли к обычным поездам, где слуги спали прямо на полу у дверей купе своих хозяев. Например, экспресс Санкт-Петербург – Ницца двигался со скоростью черепахи, когда в нем путешествовал кузен царя, считавший, что большая скорость вредит сердцу. Он был единственным, при виде которого слуги должны были кланяться до земли, как это издавна велось на Руси. Другому русскому аристократу, помешанному на здоровье, ежедневно доставлялась корзина свежей клубники: в свежевыжатом клубничном соке он принимал ванны. Для одного князя каждую ночь меняли ландшафтный дизайн сада, чтобы на следующее утро он мог любоваться новым видом. Однажды он послал своей куртизанке в «Эрмитаж» блюдо устриц, и в одной из раковин она нашла жемчужину фантастической красоты. Если его очередная пассия затруднялась выбрать себе бриллиантовый браслет от Картье, Романов насыпал ей полный подол разных браслетов. Когда русские поджигали стофранковые купюры от свечи, чтобы прикурить сигару, уже никто не удивлялся. Представители других народностей открыто осуждали подобную извращенность, хотя Романовы были лишь малой частью того потока денежных мешков, которые наезжали сюда, чтобы испытать счастье за игровым столом казино.
Как-то раз Айрин получила необычный заказ. Одна знатная русская дама весьма преклонного возраста вызвала ее к себе в номер «Отеля-де-Пари», чтобы заказать украшение для своей крестницы, которая была страстной поклонницей современного дизайна ар-нуво. Давно ожидая подобного заказа, Айрин захватила с собой несколько наиболее оригинальных и смелых эскизов. Мадам Борискина – так звали даму – оказалась полноватой седовласой женщиной с добродушным лицом. Она приехала в Монте-Карло, чтобы подлечить артрит. Сидя на балконе в лучах южного солнца, она принимала воздушные и минеральные ванны, передвигалась с трудом, опираясь двумя руками на костыли. Несмотря на болезнь, почтенная дама обладала живым чувством юмора, любила послушать новые сплетни, одну за другой курила турецкие сигареты из перламутрового мундштука. Прежде чем приступить к делу, она предложила Айрин чай, открыв перед ней огромную коробку шоколадных конфет.
– Моя крестница была подружкой на свадьбе Марии Романовой, – пояснила она, – и прожужжала мне все уши про свадебную тиару, которая была на голове невесты. Она-то и рассказала мне о вас. Кажется, вы открыли магазин в Монте-Карло? Я решила обратиться к вам напрямую и заказать какую-нибудь милую безделушку к Наташиному дню рождения. Это будет в марте. Я хотела бы знать, сколько времени займет работа?
– Не слишком долго, – ответила Айрин, зная, что Артур и Жак взялись бы даже за самую срочную работу и трудились бы дни напролет. Как же ей повезло с ее замечательными мастерами.
– Мне хочется заказать что-нибудь нз ряда вон выходящее, – усмехнулась мадам Борискина. – Сами знаете, нынешняя молодежь хочет во всем отличаться от нас, стариков.
Дизайн, на котором остановилась заказчица, представлял собой асимметричное украшение из эмали и золота с одной жемчужиной в стиле барокко. С присущим ей юмором она немного поворчала о падении нравов, заметив, что в этом колье ее крестница будет выглядеть, как павлин в перьях, и неохотно отпустила Айрин. Как все пожилые люди, она очень нуждалась в благодарных слушателях, и ей было что рассказать.
– Приходите еще, – пригласила она.
Чтобы наверняка заманить девушку в гости, она сунула ей пригоршню жемчужин, попросив почистить их и заново нанизать на нитку.
Аккуратно уложив жемчуг в сумочку, Айрин спустилась по лестнице, став свидетельницей бесподобного зрелища.
Столпившиеся внизу гости оживленно шушукались, повторяя знакомое имя: Лa Белль Отеро. Айрин замедлила шаг, сгорая от любопытства. Стало быть, эта ослепительная женщина, только что впорхнувшая в «Отель-де-Пари», и была той самой Каролиной Отеро, к которой Габриэль испытывала жгучую ненависть.
Отеро было около тридцати пяти лет. Ее лицо ослепительной красоты и притягательности, с оливковым отливом, с густыми черными бровями и длинными ресницами выдавало кипучую испанскую кровь. Время от времени она блистала на подмостках «Фоли Бержер», исполняя танцы фламенко с такой страстью, что все мужчины, глядя на нее, получали эротическое наслаждение. У нее была точеная фигура: тонкая талия, пышные бедра, высокая полная грудь, увековеченная архитектором в куполах-близнецах отеля «Карлтон» в Каннах.
Как же перед ней суетился весь персонал отеля! При Отеро был ее постоянный любовник – барон Ольстредер. По-видимому, она устала после дороги, и повышенное внимание явно тяготило красавицу.
Она вдруг взорвалась, набросившись на администратора отеля:
– Что, черт побери, здесь происходит? Можно подумать, что я королевская особа. Я всего-навсего продажная девка! И ничего больше!
В наступившей тишине, стуча каблучками по мраморному полу, с высоко поднятой головой, раздувая ноздри, она прошествовала к лестнице мимо застывших от изумления гостей, в числе которых была и Айрин. За ней невозмутимо следовал барон, очевидно привыкший к ее выходкам.
Монте-Карло гудел слухами об экстравагантном поведении Ла Белль Отеро. В казино она играла как сумасшедшая, часто проигрывалась в пух и прах. По вечерам иногда надевала расшитое бриллиантами болеро такой стоимости, что два вооруженных охранника ни на минуту не выпускали ее из виду. В разгар одной вечеринки она, сбросив туфли и сорвав с себя платье, в одном нижнем белье босиком кинулась танцевать в центре зала.
В следующий раз, зайдя в отель, Айрин нашла мадам Борискину в состоянии крайнего возбуждения.
– Вы уже слышали, что в Монте-Карло прибыла Диана де Шандель? Они с Каролиной Отеро заклятые враги и соперницы. Боже мой, что будет, когда она столкнутся нос к носу? Искры полетят! – В предвкушении удовольствия старушка весело захихикала.
К радости персонала «Отеля-де-Пари» и некоторых других особ Диана де Шандель поселилась в одной из самых роскошных вилл вместе со свитой, состоящей из богатого покровителя, служанки, парикмахера, массажистки и нескольких слуг. Во время одной из редких прогулок в город мадам Борискина зашла к Айрин в магазин, чтобы рассказать, как две знаменитые куртизанки сцепились в казино.
– Обе были одеты по последнему писку парижской моды, увешаны бриллиантами. Невозможно сказать, кто из них красивее. Впрочем, они обе знают себе цену. Знаете, когда две соперницы что-то не поделят, то, как говорят у нас в России, «летят пух и перья». Но эти красотки только слегка кивнули друг другу и сели за разные столы. А что у них там бушевало внутри, можно только гадать.
Теперь каждый вечер в казино они будут стараться переплюнуть друг друга нарядами и драгоценностями.
Все оказалось так, как и предсказывала пожилая леди. Айрин хотелось получить «абонемент» на регулярное посещение казино, чтобы понаблюдать за двумя львицами – не ради самой игры, а посмотреть на их фантастические украшения, трофеи их славного боевого прошлого.
Совершенно неожиданно у нее в доме появился дворецкий Габриэль, который принес короткое послание от своей хозяйки и сразу беззвучно исчез. Айрин прочла: «Никому не говори, что я здесь. Срочно приходи. Габриэль». Айрин тут же помчалась к бабушке на квартиру. Ставни дома были наглухо закрыты, будто в доме никто не жил. Дворецкий проводил ее через гостиную в освещенную солнцем комнату для прислуги в задней части дома, где ждала Габриэль.
– Айрин! Моя дорогая! Я знала, что ты сразу придешь.
– Почему все так таинственно? – спросила Айрин, когда они расцеловались и сели за стол.
– На то есть причина, – ответила Габриэль, поглаживая блестящую деревянную шкатулку на столе. Открыв крышку, она показала ее содержимое – кучку неоправленных драгоценных камней. – У меня с собой полдюжины таких шкатулок. Ты должна сделать для меня эскиз нового комплекта украшений: тиару, серьги и прочее, чтобы было побольше камней и чтобы такого украшения ни у кого не было! Срочно! Время не терпит.
– Я сделаю все, что ты хочешь, но для чего тебе это надо и почему такая таинственность? Боишься, что у тебя украдут камни?
– Нет, дело не в этом. Я не хочу, чтобы Отеро и де Шандель знали, что я в Монте-Карло. Мое появление должно стать для них сюрпризом. Ты ведь слышала, как они стараются перещеголять друг друга в казино? Когда они изведут друг друга до полусмерти, я добью их окончательно, – вполне серьезно сказала Габриэль. – Некоторые из дам полусвета ненавидят мужчин. Меня, как ты знаешь, нельзя упрекнуть в этом грехе. Я любила всех. Потом отношения заканчивались, оставались только драгоценности как напоминания о былой страсти. Каждое украшение, подаренное куртизанке, – это ее трофей. Я хочу доказать Отеро и де Шандель: если они считают себя королевами любви, то я в этом деле – императрица.
Такого необычного заказа, вероятно, не получал ни один дизайнер. Это было грустно и одновременно пошло и неприлично.
– Только предоставь мне полную свободу действий, – попросила Айрин. – У меня уже есть одна идея, но мне надо еще немного подумать.
– Не сомневаюсь, ты все сделаешь великолепно, – воскликнула обрадованная Габриэль.
Айрин всю ночь сидела над эскизами, а утром рисунки в мельчайших деталях уже лежали перед Артуром и Жаком. Внимательно изучив эскизы, они не проронили ни слова. Потом Артур, от которого Айрин ни разу не слышала слова «невозможно», поднял голову и пристально посмотрел на Айрин.
– Мне понадобятся дополнительные руки, если вы хотите срочно сдать эту работу, причем работать придется круглые сутки.
– Вы сможете найти хороших мастеров?
– Да. Один ювелир сейчас в Ницце, а другой в Париже.
– Тогда пусть приезжают поскорее, мистер Лукас.
– А как быть с остальной работой?
– В этом я полностью полагаюсь на вашу жену, мистер Лукас. У нее золотые руки.
Артур радостно кивнул:
– Тогда за дело, мисс Айрин.
В течение дня склад превратился в дополнительное рабочее место. Артур и Жак принялись за работу в тот же вечер. Третий ювелир прибыл на следующий день. Если в магазине не было посетителей, Айрин работала вместе с ними. Когда прибыл четвертый мастер, она вошла в мастерскую и увидела его сидящим к ней спиной и склонившимся над столом. Еще не видя его лица, Айрин поняла, кто это. Она замерла на месте и не могла произнести ни слова. Жак что-то сказал ему, и тот повернулся к ней, но не удивился и не испугался.
– Привет, Айрин, – с улыбкой проговорил он. – Давно не виделись.
Это был Дерек. Он снова встал на ее пути.
В этот день все работали до десяти часов вечера. Дерек дождался, когда все разойдутся по домам, чтобы остаться с Айрин наедине. До этого у них не было возможности поговорить с глазу на глаз. Проведя бессонную ночь, Айрин страшно устала, но пригласила Дерека подняться с ней наверх. Предложив ему бокал вина, она бессильно опустилась в кресло, а он с одобрением оглядел ее небольшую гостиную.
– У тебя очень мило. Ты всегда отличалась хорошим вкусом. – Налив вина, он протянул ей бокал, но она отказалась. – Ты прошла долгий путь, в прямом и переносном смысле, и вот мы опять встретились.
– Значит, ты работал в Париже вместе с Артуром Лукасом? Вот почему он тебя пригласил?
– Все верно. Когда я ушел от Линдсея… вернее, когда он меня вышвырнул из мастерской, я решил все поменять в жизни. Вряд ли мне удалось бы устроиться в приличную лондонскую фирму: твой отец отказался дать мне рекомендацию, хотя и считал меня неплохим ювелиром, а во второразрядную фирму или в провинцию я не хотел. Поэтому на следующий день я сел на пароход и оказался во Франции. Попав в Париж, сразу пошел к Артуру Лукасу.
– А как ты с ним познакомился? Когда работал у отца?
– Да, незадолго до того, как он ушел от Линдсея. Потом я узнал от одного старого мастера, что Артур устроился на работу у знаменитого ювелира в Париже.
– У Зигфрида Бинга?
– Нет, сначала он работал в маленькой фирме. Я рассказал ему, что вынужден был расстаться с Линдсеем из-за несходства характеров. Впрочем, Артур и сам знал его тяжелый характер. Он помог мне попытать счастья во Франции. Сначала давали мелкие заказы, потом мой новый шеф навел справки обо мне через знакомых ювелиров, работавших у Линдсея, и выяснил, что меня уволили не за воровство или что-то в этом роде и что я классный ювелир. – Дерек выпил глоток вина. – В общем, Артур замолвил за меня словечко, и я получил нормальную работу.
– Странно, что мистер Лукас никогда не упоминал, что во Франции работает еще один бывший сотрудник моего отца.
– А зачем ему было говорить? Мы никогда больше не работали в одной фирме, никогда не встречались, разве что случайно. Он знал, что я открыл собственную мастерскую, поэтому полностью распоряжался собой. Когда он предложил мне приехать в Монте-Карло, я с радостью откликнулся на его просьбу и готов был помочь ему за все, что он для меня сделал. Он действительно не знал, что мы знакомы с тобой.
– Это не имеет никакого значения.
– Вот вкратце все мои жизненные приключения. Мне еще многое надо сделать, а у тебя, я вижу, дела идут в гору.
– Время покажет.
Айрин откинулась на подушки кресла и пристально посмотрела на него. Прошло много времени. Теперь она была влюблена в другого человека, но что-то екнуло в ее сердце. Что-то в нем напомнило ей о том чувстве, которое она когда-то испытывала к Дереку. Возможно, Лилиан Роз была права, когда сказала, что первая, даже несчастная, любовь не забывается до конца жизни.
– Мне надо сказать тебе еще одну вещь, – продолжал он, глядя на бокал и избегая ее взгляда. – Я женат.
У Айрин вертелся на языке вопрос, не приезжал ли он с тех пор в Англию, чтобы вернуть долг хозяйке, у которой снимал комнату, и в особенности ее дочери, но промолчала. Теперь она все знала о его тогдашней жизни. Он бежал из Англии, чтобы не платить долгов, с одной стороны, и чтобы начать новую жизнь, с другой. Ему бы, наверное, очень польстило, если бы он узнал об ее унизительных поисках, когда она в то раннее туманное утро искала его по всему Лондону в надежде, что они убегут куда-нибудь на край света.
– Твоя жена тоже здесь? – спросила она.
Он снова пристально посмотрел на нее.
– Нет, она присматривает за парижской мастерской. Она не имеет отношения к ювелирному делу, но ведет мои счета и очень мне помогает. Я познакомился с ней в модной лавке, где она тогда работала. Ее зовут Бригитта.
– Красивое имя.
Дерек залпом допил вино, уже не отрывая взгляда от Айрин.
– Я очень тебя любил, Айрин, – неожиданно сказал он. – Если бы не твой отец…
Она быстро поднялась.
– Все это было так давно. Ничего не осталось.
Он неохотно встал.
– Ты еще сохранила мою подвеску?
Айрин охватила ярость.
– Нет. Я не люблю Обриста! – дрожащим голосом выпалила она.
– Я должен был тебе сразу сказать, что это не моя работа, но ты так обрадовалась, приняв ее за мою, что я побоялся признаться. Не хотел тебя разочаровать. Я боялся тебя потерять, Айрин. Если бы ты тогда вышла за меня замуж, мы бы никогда не расстались.
Айрин напряглась, вспомнив, сколько страданий он ей причинил.
– Будем благоразумны, Дерек. Тебе предстоит здесь работать, мы начнем часто видеться. Нас больше ничего не связывает, кроме работы, и давай забудем все, что было. А теперь пожелаем друг другу спокойной ночи. Я провожу тебя и закрою за тобой дверь.
Ситуация вдруг напомнила их прошлое, и они оба это почувствовали.
– Когда-то я запирал двери, – сказал он, стараясь задержать ее взгляд.
– Времена изменились, и все изменилось, – ответила Айрин, решительно двинувшись к лестнице, и Дерек пошел за ней.
Она пыталась отогнать нахлынувшие на нее воспоминания. Проводив его, прижалась спиной к двери и закрыла руками лицо. Зачем он снова появился в ее жизни? Если бы только Грегори был здесь! Сейчас он был нужен ей, как никогда.
В следующие дни она старалась не оставаться с Дереком наедине. Работа в мастерской шла своим чередом. Четвертый мастер, как и другие кандидатуры Артура, оказался отличным ювелиром. Айрин наняла его временно. Работа кипела. В мастерской непрерывно точили, пилили, полировали. Плавильная печь горела круглые сутки, в тиглях плавилось золото, превращаясь в произведения ювелирного искусства в искусных руках мастера.
Время поджимало. Габриэль нетерпеливо ждала, боясь, что ее украшения не будут готовы к намеченному сроку. Ее нервозность усугублялась еще и тем, что она жила взаперти, в полумраке, за закрытыми жалюзи. Это ее сильно удручало. Чтобы убить время, она много читала, играла в карты со служанкой или в шахматы с мужем своей экономки, часто капризничала. Сняв с нее нужные мерки для будущего украшения, Айрин больше не навещала Габриэль, чтобы не привлекать внимания к наглухо закрытому дому. Да и работы было полно, так что свободного времени почти не оставалось. Ивонна Лукас, закончив работу с шелковой основой для украшения, сменила Айрин за прилавком, чтобы дать ей возможность сосредоточиться на работе в мастерской.
Однажды Ивонна, к неудовольствию Айрин, вызвала ее в торговый зал по требованию клиентки, которая хотела видеть лично ее. Сняв фартук и комбинезон, Айрин поправила прическу и поспешила в зал. Здесь ее ожидала служанка мадам Борискиной и передала ей записку от хозяйки, в которой сообщалось, что завтра вечером в казино состоится любопытная встреча двух соперниц – Отеро и Де Шандель – и что Айрин обязательно должна при этом присутствовать.
– Я приду, – коротко ответила Айрин, проводив служанку, и сразу вернулась в мастерскую. – Слушайте все, – объявила она мастерам, – мы должны закончить работу ровно через двадцать четыре часа. Завтра вечером все должно сверкать на нашей заказчице.
Среди ювелиров поднялся ропот недовольства. Все наперебой кричали, что это невозможно, что они не успеют.
– Это возможно, если мы будем работать всю ночь, – громко сказал Артур, поднявшись со стула. – Лично я не собираюсь подводить мисс Айрин и надеюсь, что вы все последуете моему примеру.
Первым встал Дерек.
– Я с вами, мистер Лукас, – заявил он, заслужив благодарный взгляд Айрин.
Два других мастера тоже согласились.
Всю ночь Ивонна готовила кофе и бутерброды. Мастера по очереди отдыхали прямо на креслах в гостиной у Айрин. После обеда, в четыре часа, все мастера были на своих рабочих местах, и Айрин вставила последний камень в оправу.
Работа была полностью готова. Обессилевшая девушка опустила руки на колени и, подняв голову, оглядела всех присутствующих.
– Конец! – произнесла она долгожданное слово.
Все оживились, похлопывая друга по спине. Дерек от восторга схватил Айрин в охапку и, закружив, поцеловал прямо в губы. В общем переполохе никто ничего не заметил. Все бросились пожимать ей руки и поздравлять с окончанием работы. Поцелуй вывел Айрин из равновесия, нарушил ее покой. Посмотрев на Дерека, она поймала на себе его пристальный взгляд.
Теперь надо было приступать к упаковке готовых изделий. Сначала Айрин все сложила в коробку, завернув ее в пакет для белья, который Ивонна отнесла к черному входу дома Габриэль. Там она передала пакет экономке, будто в пакете действительно не было ничего, кроме белья.
Когда стемнело, Айрин незаметно проникла в дом Габриэль, чтобы собственноручно нарядить бабушку в ее новые драгоценности, а потом и самой отправиться в казино. В это время Дерек стоял позади здания, чтобы в нужный момент подать сигнал Габриэль: она должна была незаметно выскользнуть из дома, сесть в карету и поехать в казино. По задуманному ею сценарию, Габриэль должна была появиться в казино последней, после того, как туда нагрянут Отеро и де Шандель.
Айрин напряженно ждала этого момента, стоя у мраморных колонн в вестибюле. Она надела вечернее платье из розовато-бежевого шифона, колье и браслет, взятые из магазина, чтобы не выделяться среди остальной публики. В фойе собралось блестящее общество. Роскошные дамы в изысканных нарядах, украшенных перьями и цветами, сверкающие бриллиантами, о чем-то болтали, потом расходились, примыкая к другим группам. В казино царила атмосфера вечного праздника и напряженного ожидания. Дамы шушукались, вертели головами, ища кого-то горящими взглядами. Вдруг по всему залу прокатилась волна возбужденного шепота. Кто-то восторженно выкрикнул: «Это де Шандель! Смотрите! Браво, брависсимо!»
Протиснувшись сквозь толпу, Айрин увидела, как по залу величественной походкой шествовала Диана де Шандель в белом атласном платье, с головы до ног увешанная бриллиантами. Ей было недостаточно одной тиары на голове: в ее волосах сверкали жемчужины, свисая крупными каплями до плеч. На шее блестело колье из рубинов с множеством подвесок, а на груди – несколько ослепительных ожерелий. Рук почти не было видно: браслеты и кольца покрывали запястья и пальцы – все, кроме суставов. Ее тонкую талию опоясывал кушак, усеянный гроздьями изумрудов, сапфиров и бриллиантов. В ярком свете люстр она излучала такой ослепительный блеск, что невозможно было понять, во что она одета. На этой женщине были все драгоценности, которые только могла вообразить человеческая фантазия. Невозможно было представить, что же должна надеть на себя Отеро, чтобы превзойти де Шандель.
В казино остановилась игра. Публика сорвалась с мест, чтобы посмотреть на другую красавицу. Даже клиенты эксклюзивных игровых залов выскочили в фойе, пополнив собой восхищенную толпу зевак. Когда по залу пронеслось имя Отеро, женщины даже залезли на стулья, чтобы лучше ее разглядеть.
Среди публики разнеслась ошеломляющая новость: на Отеро не было ни одного украшения. Она появилась в маленьком черном платье из бархата, подчеркивающем ее идеальную фигуру, с прической в стиле мадам Помпадур и единственной жемчужиной в волосах. На первый взгляд все решили, что она проиграла. Ее поражение казалось очевидным, но вдруг в ближних рядах публики послышалось хихиканье, перешедшее в громкий смех. Айрин поняла, в чем дело. Вслед за Отеро шагала ее причесанная по последней моде и разодетая в пух и прах служанка, на которой сверкали еще более фантастические украшения и в еще большем количестве, чем на Диане де Шандель, затмевавшие даже ее знаменитое болеро, расшитое драгоценными камнями, большую часть времени хранившееся в банковском сейфе. Чтобы довершить эффектную шутку, которую Отеро сыграла над соперницей, из рук служанки якобы случайно выпал сундучок с драгоценностями. Крышка открылась, показав публике все содержащиеся в нем сокровища. В зале раздался оглушительный взрыв хохота.
Айрин видела, как де Шандель пошла красными пятнами – от ярости и унижения. Губы Отеро искривились в торжествующей усмешке. Ожидая, что толпа сомкнётся за Отеро и последует за ней к игровым столам, Айрин услышала новый возглас удивления. Оглянувшись, Отеро не поверила своим глазам, придя в ярость при виде третьей претендентки на титул «Мисс Совершенство». Это была Габриэль.
Если походка де Шандель была изящной и грациозной, Отеро – чувственной и сексуальной, то Габриэль являлась воплощением самого величия. Ее огненно-рыжие волосы, поднятые вверх, украшали изысканные золотые гребни. Элегантное платье типа туники из золотистой ткани было дополнено мантией из той же ткани, волочившейся за ней по полу. Когда она проходила сквозь ряды изумленной публики, раздался взрыв аплодисментов. Великолепная мантия оказалась не нагромождением бьющего в глаза вульгарного богатства, а прекрасным образцом дизайна в стиле ар-нуво, олицетворением тончайшего вкуса и художественного мастерства, воплощенного в драгоценных камнях и жемчуге всевозможных оттенков. Узор представлял собой композицию из нимф и парящих в воздухе птиц в причудливом орнаменте из цветов и листвы деревьев на фоне расшитой золотом сетки. Аплодисменты перешли в неистовую овацию: победа Габриэль была неоспоримой. Отеро и де Шандель были мгновенно забыты.
Когда публика устремилась за победительницей, в фойе практически осталась одна Айрин. Улыбнувшись, про себя, она прислонилась к мраморной колонне, опустив голову. Эффект, произведенный ее фантазией и трудом ювелиров, превзошел ее самые смелые ожидания. Из зала донесся новый взрыв аплодисментов, когда Габриэль заняла место за игровым столом. Айрин вдруг почувствовала, что все это время за ней кто-то наблюдает, спрятавшись за колонной. Несколько секунд она стояла неподвижно, предвкушая миг, когда обернется и встретится с его глазами. По ее телу пробежала приятная дрожь: она уже знала, кто это.
