Текст книги "Сокровища любви"

Автор книги: Розалинда Лейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Айрин! – раздался голос за ее спиной.

Она не выдержала, всем телом развернулась назад, сама похожая на нимфу, и вскрикнула от радости, оказавшись в объятиях Грегори.

Глава 15

Их ждала ночь любви в самом полном ее выражении. Они сразу отправились в квартиру Айрин. Грегори привез ей особый подарок, чувствуя, что именно эта вещь доставит ей больше радости, чем все остальные подарки, даже бриллианты. Это было простое колечко из матового золота с филигранью, модной в начале девятнадцатого века.

– Прочти надпись на кольце, – попросил он, глядя ей в глаза. – Есть легенда, что это кольцо адмирал Нельсон подарил Эмме Гамильтон за несколько дней до Трафальгарской битвы.

Айрин медленно повернула кольцо и прочла выгравированную на его внутренней поверхности надпись: «С любовью на все времена», а рядом стояли две тесно переплетенные буквы Э и Н. У Айрин хлынули слезы. Эти слова пронзили ее сердце, как когда-то тронули и самого Грегори. Айрин слышала историю, как Эмма Гамильтон рыдала, увидев Тадж-Махал – этот символ вечной и верной любви. Теперь Айрин плакала при виде этого кольца, значившего для нее не меньше. Прижав ее к себе, Грегори испытывал те же чувства.

– Как у тебя оказалось эта бесценная вещь? – глядя ему в глаза, поинтересовалась Айрин.

Грегори взял кольцо и, надев ей на палец, поцеловал ее руку.

– Это кольцо много лет хранилось в нашей семье. Оно досталось моему прадеду еще в те времена, когда он держал ломбард. Неизвестно, кто принес ему это кольцо, кто мог расстаться с ним. По семейной легенде, оно хранилось в маленькой старинной коробочке вместе с закладной квитанцией. Возможно, с тех пор, как Эмма Гамильтон сняла его со своей руки, его больше никто не носил.

Он снова поцеловал Айрин. Грегори любил ее еще сильнее, чем раньше. Они полностью отдавались любви, забыв обо всем на свете, заново открывая друг друга. Их души и тела слились в единое целое, словно говорили на понятном только им двоим языке.

Находясь в казино, Габриэль все больше переживала из-за своей ошибки. Зачем она отказалась дать Айрин деньги? В ней проснулись угрызения совести: внучке она была обязана сегодняшним триумфом, ведь ее сногсшибательный наряд сделали в скромной мастерской Айрин на узкой улочке недалеко от главной площади Монте-Карло.

На следующее утро сразу после открытия магазина эту улицу заполонили кареты. Несколько дам, выйдя из экипажей, спешили в маленький магазинчик, в котором уже толпились люди. Они буквально вырывали из рук Айрин эскизы украшений. Один рисунок разорвали пополам две потенциальные заказчицы, пытаясь вырвать его друг у друга. Возбужденные дамы хотели купить все – от колье до накидки, в которых блистала Габриэль вчера вечером в казино. Айрин и Ивонна сбились с ног, разбираясь с посетительницами. Чтобы избежать столпотворения. Айрин решила назначить встречи в гостиницах или виллах, где они проживали, чтобы в спокойной обстановке обсудить их пожелания и условия заказов. Имена клиентов мужского пола Айрин также занесла в свой список, видя, как дамы бесцеремонно оттеснили их в сторону. Убедившись, что популярный дизайнер действительно записала их имена, джентльмены удалились.

Артур предусмотрительно не распустил свою временную команду. Когда мастера явились за расчетом и инструментами, он вернул их на рабочие места, сказав, что новых заказов хватит на несколько месяцев вперед. Дело пошло. Положение Айрин заметно упрочилось. Артур был уверен, что отныне молодая женщина, которую он знал еще ребенком и чей талант распознал с ранних лет, будет иметь успех. Айрин тоже мечтала, что в области ювелирного дизайна эпохи ар-нуво ее имя встанет в один ряде такими громкими именами, как Фуке, Готре, Лалик, Вевер и Тиффани.

У Артура Лукаса были и другие причины уговорить Айрин расширить мастерскую. Рано или поздно он подыщет себе преемника, который займет его место. Среда временных мастеров у него уже был на примете такой кандидат, и при первом удобном случае он собирался назвать Айрин его имя. Что касается его самого, то нагрузки последнего времени показали, что он сильно сдал, не мог долго сосредоточиваться на сложной ювелирной работе, резко ослабло зрение.

Если последний аврал показал Артуру, что он состарился, то Ивонну он буквально вернул к жизни: она с радостью снова взялась за иглу. Это ее руками была сделана знаменитая мантия, расшитая драгоценными камнями, которая наделала столько шума в казино. Ивонна согласилась и впредь брать на себя такую работу. Это означало, что стоять за прилавком ей долго не придется, и теперь она будет возиться на дому со своими любимыми шелками и атласами.

Айрин тоже была счастлива. Ей нравилось преодолевать трудности, но так быстро покорить свет – а заодно и полусвет – она не могла даже мечтать. Уже одного этого успеха было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой, но в этот раз судьба оказалась к ней так щедра, что вдобавок подарила ей любимого человека. Жизнь открывала перед ней новые горизонты. Айрин сожалела только об одном: при ее занятости и успехах в бизнесе у нее оставалось слишком мало времени на личную жизнь, на человека, с которым ей хотелось быть ежеминутно. Грегори и сам вел активную деятельность на Ривьере. В его отсутствие Айрин часами просиживала за столом, создавая новые эскизы или встречаясь с заказчиками. Артур признался ей, что во время первого визита в мастерскую Грегори предложил им поставлять камни и другие материалы, если в этом будет необходимость. Это означало, что ко всему прочему они будут связаны еще и бизнесом. Увлеченная тонкостями искусства ар-нуво, Айрин до сих пор использовала относительно недорогие материалы: стекло, бронзу, слоновую кость и перламутр. Поэтому изысканные в художественном отношении изделия она могла продавать по вполне доступным ценам. Однако для определенной категории клиентов ценность ювелирного украшения измерялась только его коммерческой стоимостью, а не художественным мастерством, и Айрин приходилось пользоваться традиционными материалами – золотом и драгоценными камнями, по примеру своего отца. К счастью, София помогала ей в материальном смысле, и Айрин могла не задумываясь приобретать нужные камни не только у Грегори, но и у других торговцев бриллиантами. Иногда, подсчитывая расходы, она приходила в полное отчаяние. К счастью, ювелирные украшения были таким товаром, который люди не привыкли покупать в кредит, как это часто бывает с изделиями портных и модисток. Поэтому счета оплачивались без особых задержек, и кошелек Айрин снова пополнялся, открывая путь к новым тратам, которым не видно было конца. Многие заказчики приносили собственные изделия, чтобы переделать их по новому дизайну, а иногда и драгоценные и полудрагоценные камни, что было еще выгоднее для мастерской. Тогда Айрин не надо было тратиться на материалы. Однако, несмотря на это, расходы были огромными.

До отъезда из Монако Грегори решил показать Айрин свою строящуюся виллу на мысе д'Эй. Крыша была готова, но интерьер ограничивался голыми стенами, полом и незастекленными окнами. Осмотрев весь дом, они сели на террасе, откуда сквозь кокосовые и финиковые пальмы открывался изумительный вид на море.

– Прекрасный дом получается, – с энтузиазмом сказала она. – Жаль, что ты не сможешь жить в нем круглый год.

Грегори сел рядом и взял ее руки:

– Но ты сможешь, Айрин.

Ласково посмотрев на него, она проговорила:

– Нет, я не могу. Давай жить сегодняшним днем, радоваться, что мы вместе, а не строить планы на будущее. Так будет лучше, и мы оба это прекрасно понимаем. – Она умолчала о визите Лилиан, которая сообщила ей о том, что Грегори просил ее о разводе. Несмотря на все попытки Лилиан сохранить этот брак, Айрин надеялась, что когда-нибудь все разрешится в их пользу, однако трезво оценивала сложившуюся ситуацию. Статус женатого человека Грегори не способствовал уверенности в их будущем. – Если я поселюсь в твоей вилле, мы будем зависеть друг от друга, а мы оба этого не хотим.

– У тебя будет полная свобода действий. Ты можешь делать все, что захочешь.

Айрин покачала головой:

– Нет, не могу. И ты бы не смог.

– Я тебя не понимаю.

– Если бы мы жили под одной крышей, я бы очень изменилась, – пояснила она, с любовью глядя на него. – Нет, я не стала бы тебя меньше любить. Просто у меня появились бы новые желания. Я бы захотела засыпать и просыпаться в твоих объятиях, как жена. Я начала бы мечтать о детях, о настоящей семье. А этого у нас никогда не будет. Если бы у нас появился ребенок, то в глазах общества он считался бы незаконнорожденным, а этого я не могу допустить. К сожалению, мир жесток. Если бы мы жили вместе, я бы требовала от тебя все больше внимания. Возможно, мне не захотелось бы вообще оставаться одной. Сейчас у меня нет чувства собственности по отношению к тебе, но я слишком хорошо себя знаю и боюсь, что такое возможно.

– Я готов пойти на такой риск.

Она снова покачала головой:

– Нет, это было бы нечестно с моей стороны. – Она поцеловала его в губы. – Сейчас мы не требуем друг от друга невозможного, не предъявляем претензий, не бесимся от того, что не можем жить, как нам хочется. Сейчас мы расстаемся и радуемся новой встрече. Пусть наши отношения такими и останутся. Мы взрослые люди и любим друг друга. Пусть все будет так, как есть. – Айрин поднялась, не вынимая руки из его рук. – А теперь нам пора уходить. Не смотри на меня такими грустными глазами. Когда-нибудь и здесь мы проведем счастливые минуты, даже если все будет складываться не так, как хочется.

По пути к машине, стоявшей неподалеку на пыльной дороге, Грегори рассказал ей о недавнем разговоре с Лилиан, в котором просил, а вернее, требовал у нее развода.

– Она была у меня в магазине и все рассказала, – призналась наконец Айрин и передала их разговор. Она только не упомянула о том, что Лилиан не сомневалась, что когда-нибудь они снова соединятся. Из суеверного страха Айрин не хотела даже повторять ее слов, чтобы не накликать беду.

Для Грегори было вдвойне мучительно слышать из уст любимой женщины о вызывающем поведении своей жены. Он окончательно убедился, что его брак давно рухнул.

– Наверное, тебе покажется странным, но Лилиан никогда не считала, что изменяет мне. Она по-своему любила меня, насколько это возможно для нее, но постепенно я начал понимать, что ее интересует только карьера. Ее выходки сделали невыносимой нашу совместную жизнь. Наш разлад достиг высшей точки, когда она по неосмотрительности забеременела. Думаю, что каждый мужчина когда-то задумывается о сыне. Я тоже надеялся, что это изменит наши отношения в лучшую сторону. Несмотря на свои три месяца беременности, она еще пела на сцене одного из лучших мюзик-холлов. Тогда ее заметил директор театра «Гейэти», или «босс», как она его называет. Он вызвал ее на собеседование, которое она успешно выдержала, и в тот же день она сделала подпольный аборт.

– Боже мой! – воскликнула Айрин.

– Она вернулась домой полумертвая, истекая кровью. Я вызвал доктора, которому с трудом удалось ее спасти. Я, как мог, поддерживал ее, а она умоляла меня не разводиться с ней. Она боялась только за свою карьеру в «Гейэти», но сама понимала, что это конец нашего брака.

– Тогда она заставила тебя поклясться, что ты никогда не разведешься с ней?

– Разумеется, я готов был на все, чтобы спасти ее жизнь. Когда опасность миновала и Лилиан окрепла, мы расстались. Я уехал в Голландию и открыл офис в Амстердаме, пока смерть отца не заставила меня вернуться в Лондон. Боюсь, она всегда будет чинить мне препятствия. Я не вижу выхода из этого тупика, во всяком случае, в ближайшем будущем. После того как она поступила в «Гейэти», ее больше всего пугает скандал, связанный с разводом.

– Единственное, что она не в силах, – это запретить нам любить друг друга, правда? – сказала Айрин, стараясь его успокоить.

– Любимая, ты моя единственная любовь, – сказал он, взяв ее за плечи.

– Я знаю, – прошептала она.

Айрин взяла его под руку, и они пошли дальше, глядя друг на друга.

В конце недели их ждала очередная разлука. Когда Грегори уехал по делам, Айрин с удвоенной силой погрузилась в работу, чтобы наверстать часы, проведенные с Грегори. Не успев проститься, она уже начала тосковать по нему, предвкушая радость новой встречи. Напряженная работа помогали ей скоротать дни ожидании. Айрин никогда не знала, когда он вернется. Она взяла себе и помощь двух продавщиц, одела их и белые шифоновые блузы и серые шелковые юбки, сама же носила элегантные платья в пастельных тонах. Большую часть дня она проводила и своей гостиной наверху, облачившись и комбинезон.

Однажды, спустившись в магазин, Айрин, к своему крайнему удивлению, увидела там императрицу Евгению, как всегда, и черном, с букетиком пармских фиалок на поясе.

– Здравствуйте, мисс Линдсей. Я слышала, вы открыли здесь магазин, и хотела пожелать вам успехов.

– Благодарю вас, мадам.

Визит столь высокопоставленной дамы свидетельствовал о хорошей репутации ее магазина. Простой ремонт цепочки для такой клиентки делал честь ее фирме. На этот раз императрица обратилась по поводу броши с изумрудом, подаренной покойным Наполеоном Третьим.

Айрин сама занялась ремонтом. Во все времена драгоценные украшения были средством выражения чувств мужчины к любимой женщине. Она вспомнила о кольце, которое подарил ей Грегори, символе великой любви, не знающей войн и преград. Ей казалось, что на ее руке кольцо засияло по-другому, будто в него вдохнули новую жизнь.

Наряду с продажей и дизайном ювелирных изделий в задачу Айрин входили еще два вида работ. Некоторые клиентки заказывали копии дорогих изделий, но с менее ценными камнями, а оригиналы украшении надевали только в исключительных случаях, большую часть времени храня их в банковском сейфе. Такие услуги в свое время оказывал ее отец. Айрин изредка тоже изготовляла копии. Другой вид услуг раньше был ей совершенно незнаком: такие сделки отец совершал и атмосфере пашой секретности, с участием только главного продавца. Впервые столкнувшись с подобной операцией, Айрин немного растерялась.

Однажды, когда Айрин находилась у себя в квартире, ее вдруг вызвали в магазин, где ожидала дама довольно высокомерного вида, желавшая поговорить с ней лично. Айрин отвела ее в небольшой кабинет, где можно было побеседовать с глазу на глаз.

Как только закрылась дверь, дама торопливо достала из сумочки обтянутую кожей коробочку, в которой лежала изящная эгретка [3]3
  Украшение для волос


[Закрыть]из драгоценных камней в форме ветки сирени.

– Сколько вы можете дать за эту вещь? – спросила она. Видя удивление владелицы магазина и решив, что Айрин хочет набить цену, агрессивно заметила: – Не делайте вид, что это вас не интересует. Все ювелиры в Монте-Карло пользуются таким приемом, зная, что игроку нужны наличные деньги. И не думайте, что я не знаю истинной цены этой вещи.

Айрин отодвинула коробочку и встала:

– У нас приличное заведение, мадам. Мы не занимаемся мошенническими операциями. Обратитесь в другой магазин.

Выражение лица и поведение посетительницы мгновенно изменились.

– Прошу меня извинить. Я очень возбуждена. Конечно, я должна была догадаться, что императрица Евгения не будет патронировать сомнительное заведение. Честно говоря, я пришла сюда, зная вашу безупречную репутацию. Пожалуйста, сколько вы можете дать за мою вещь? Умоляю, скоро откроется казино, а мне не на что играть.

Айрин снова села. «Как ужасна участь игрока, одержимого этим пороком», – с грустью думала она, но не в ее правилах было осуждать людей. Взяв в руки эгретку, она внимательно изучила ее через ювелирную лупу. Камни были безукоризненными, хотя само изделие не представляло для нее интереса. Она назвала цену, и женщина мгновенно согласилась. Как это принято в таких случаях, она сообщила Айрин необходимые данные о своей личности, и та выписала ей банковский чек, который счастливая посетительница буквально вырвала у нее из рук. Не успела Айрин выйти кабинета, как та, хлопнув дверью, уже выскочила на улицу.

Вечером, когда все сотрудники разошлись, Айрин рассказала Артуру об инциденте. Осмотрев эгретку, Артур счел, что вещь стоит этих денег, хотя про себя подумал, что на месте Айрин за нее можно было дать значительно меньше. Он еще раз оценил, насколько щепетильна Айрин в таких вопросах, как, впрочем, и ее отец.

Закончив этот разговор, Артур вдруг сменил тему. Он давно уже собирался поговорить с Айрин и начал с того, что в последнее время стал плохо видеть и хочет выйти на пенсию раньше срока, а потом назвал имя своего возможного преемника в качестве главного ювелира.

– Нет, только не Дерек Райд, мистер Лукас! Не думаю, что он подходящая кандидатура.

– Не торопитесь с выводами. Дерек отличный мастер, и было бы непростительно отпустить такого ювелира. – Видя, что Айрин крайне удивило его предложение, он продолжал: – Я бы хотел вам напомнить, мисс Айрин, что Дерек согласился на временную работу здесь только ради меня. При такой запарке, в какой мы оказались в последнее время, было совсем нелегко найти мастера его квалификации. Если вы сами лично не попросите его остаться, он сразу вернется в Париж, где его ждет жена.

Айрин прикусила губу.

– Знаете, мистер Лукас, я так привыкла к вам, мне приятно с вами работать. Не уверена, что мне будет так же хорошо с мистером Райдом. А что вы скажете, если предложить это место Жаку?

– Нет, Жак слишком молод. Это была его первая работа после окончания учебы, и он еще не готов руководить мастерской.

– А мистер Райд, по-вашему, готов?

– Я в этом уверен. Он сам мне сказал: если у него будет возможность остаться в Монте-Карло, он не вернется в Париж.

– Хм. А мне казалось, что его здесь больше всего привлекает близость к ипподрому в Ницце.

Артур бросил на нее пристальный взгляд. В этот момент она снова напомнила ему Эдмунда Линдсея. Вероятно, она хорошо знала, почему мистер Линдсей тогда уволил Дерека.

– Да, он рисковый человек, тут я с вами согласен. Но это не умаляет его достоинств. Он, безусловно, мастер своего дела и добросовестный работник, никогда не увиливает от работы, прост в обращении, легко сходится с людьми.

Айрин вздохнула. В глубине души она была согласна с Артуром. Да, Дерек остался тем Дереком, каким он был в мастерской отца: не смешивал работу с игрой, работал безукоризненно, хотя и не избавился от своего порока. Айрин достаточно его изучила. Заходя в мастерскую, она по одному его взгляду безошибочно определяла, чем окончилась его игра накануне: выиграл он или проиграл. Иногда, поддаваясь его настроению и видя его ликующий взгляд, Айрин едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею, не разделить его радость, как было когда-то.

– Ну что же, мистер Лукас, пожалуй, я так и сделаю, как вы предлагаете. Надеюсь, вы не оставите меня до ремонта, пока мы не расширим мастерскую. Тут по соседству продается помещение, и София обещала мне дать денег, чтобы купить дополнительную площадь.

– Когда вы собираетесь приступить к ремонту?

– Летом, как только закончится сезон. Скоро у нас будет большая мастерская, складское помещение и просторный торговый зал. Я собираюсь расширить и квартиру.

– А вы подумали о приемной для посетителей?

– Да. Считаю, под приемную можно оборудовать помещение рядом с офисом. Что вы на это скажете, мистер Лукас? Вы не хотите дождаться окончания всех преобразований?

– Не беспокойтесь, я останусь, пока во мне будет нужда. Теперь относительно мистера Райда. Вы сможете поговорить с ним?

Айрин кивнула:

– Завтра. Как только он появится на работе.

Придя в мастерскую, Дерек застал Айрин за письменным столом. Она сразу отложила перо, предложив ему сесть напротив. Он уже догадался, по какому поводу его вызвала Айрин: Артур собирался выходить на пенсию.

– Если не ошибаюсь, срок нашего контракта подходит к концу, – начала Айрин. Выложив ему свои соображения, она предложила ему место главного ювелира. Слушая ее, Дерек боролся с желанием схватить ее в объятия, которое часто его охватывало, когда Айрин заходила в мастерскую и оказывалась поблизости от него. Когда он случайно узнал, что Айрин влюблена в мужа Лилиан Роз, его стали обуревать приступы необъяснимой ревности. Дело в том, что он был знаком с Лилиан. Они оба выросли в манчестерских трущобах, поэтому Лилиан не особо обрадовалась, когда он неожиданно появился в ее гримерной в «Гейэти».

Убедившись, что Дерек не собирается выкладывать прессе подробностей ее ранней молодости, она возобновила знакомство с ним, а ему от нее нужно было только одно: занять денег, чтобы рассчитаться с букмекерами и кредиторами. Во время одного из таких визитов он познакомился с танцовщицей из кордебалета и с удовольствием пользовался ее услугами, когда у него заводились деньги. Случилось так, что девица по уши в него влюбилась, и это несколько осложнило положение Дерека. В последние месяцы жизни в Лондоне он совершенно запутался. У него все шло кувырком, кроме отношений с Айрин, но и им неожиданно пришел конец. Хорошо еще, что ему удалось унести ноги подобру-поздорову, сбежать из Лондона, не рассчитавшись с долгами. Больше всего Дерек сожалел о своем романе с Айрин, который закончился в самом разгаре. Сейчас, глядя на нее, он мысленно раздевал ее, представляя под одеждой ее обнаженное тело. Айрин угадывала его мысли, изредка бросая на него вопросительный взгляд.

– Я готов занять место Артура Лукаса, – согласился Дерек. – Скоро твой бизнес разрастется настолько, что ты везде откроешь филиалы. Думаю, что смогу внести свой вклад в твое процветание.

– Польщена, – с улыбкой заметила Айрин.

– Я всегда верил в твой талант.

Айрин решила раз и навсегда поставить точку на прошлом и перевела разговор на другую тему:

– Кажется, твоя жена Бриджит ведет твою бухгалтерию. Ты говорил, что она очень способная женщина. Знаешь, я бы хотела предложить ей место в моей фирме, если это ее, конечно, заинтересует.

– Не сомневаюсь, что заинтересует.

– Тогда поезжай в Париж, уладь все дела. Сколько это, по-твоему, займет времени?

– Немного. Мы там арендуем квартиру и помещение для мастерской. Через несколько дней можем вернуться обратно.

– Буду с нетерпением ждать вашего приезда, – сказала Айрин, закончив разговор.

Немного отодвинув стул назад, он наклонился, вытянув руки на столе.

– Знаешь, чем меня привлекла Бриджит? Она очень похожа на тебя!

Взяв ручку, Айрин углубилась в бумагу, лежащую перед ней на столе, дав понять, что разговор окончен. Она была в ярости от его слов.

– Не смей мне лгать. Чтобы я никогда не слышала от тебя ничего подобного.

Дерек удивленно уставился на нее.

– Ты чего-то боишься? Боишься, что между нами еще что-то осталось?

Айрин в бешенстве вскочила со стула.

– У меня давно не осталось к тебе никаких чувств! Я люблю другого человека!

Он усмехнулся, прищурив глаза.

– Я не собираюсь тут обсуждать твоего любимого Барнетта. Он видит, что ты влюблена в него. Ты же не можешь скрывать свои чувства. Но они не идут в сравнение с тем, что было между нами… и еще есть. Мы не переставали любить друг друга – мы оба. Положа руку на сердце, признайся, что я говорю чистую правду.

Айрин открыла рот, чтобы возразить ему, но, глубоко вздохнув, произнесла не то, что хотела сказать вначале:

– Все в прошлом. Давай все забудем, или я буду вынуждена взять обратно свое предложение и ты никогда не займешь место мистера Лукаса.

Дерек почувствовал, что она не шутит. Он выпрямился и, отойдя от стола, опустил руки.

– Ну что же, не буду лукавить: я не хочу терять место, которое ты мне предлагаешь. Рад, что наши желания совпадают хотя бы в этом.

Айрин покраснела и коротко кивнула ему. Дерек направился к выходу, потом еще раз оглянулся и вышел. Девушка тяжело опустилась в кресло и провела дрожащей рукой по уставшим векам. Дерек заставил ее признаться самой себе, что он по-прежнему занимает место в ее душе, что она все еще полностью не свободна от него. Это была не любовь и не влечение, а какой-то странный сладковатый привкус горечи, оставшейся после их короткой любви. Она изредка ощущала это тоскливое чувство, несмотря на всю боль, которую ей причинил Дерек. Айрин поймала себя на мысли, что почти поверила ему, когда он неожиданно заговорил о своем чувстве к ней.

Время от времени Айрин заезжала на строящуюся виллу Грегори, чтобы посмотреть, как идет ремонт, и в письмах рассказывала ему о ходе работ. После их разговора, в котором она ясно дала ему понять, что не собирается жить в этом доме, Грегори явно потерял к вилле всякий интерес. Последнее письмо он написал из Лондона, сообщив, что Фаберже решил открыть лишь один европейский филиал – в Лондоне, на Дюк-стрит, Гросвенор-сквер. Айрин вдруг вспомнились слова Дерека, что она сама скоро откроет свои филиалы по всему миру. В сущности, он лишь озвучил ее сокровенную мечту.

В один воскресный день, вернувшись домой после очередной поездки к недостроенному дому Грегори, Айрин увидела Дерека с женой, прибывших из Парижа накануне вечером. Они разместились в небольшой квартирке из двух комнат с кухней на верхнем этаже дома Артура и Ивонны.

– Очень рада с вами познакомиться, мисс Айрин, – сказала Бриджит, когда Дерек представил ее.

– Я тоже рада нашему знакомству, – ответила Айрин, с удивлением глядя на нее: они действительно были похожи друг на друга. Дерек не врал. Сходство было не столько в чертах лица, сколько в одинаковом росте, цвете лица и волос, хотя в отличие от огненно-рыжих волос Айрин у Бриджит были темные, красновато-коричневые вьющиеся волосы с медным отливом. Глаза у них тоже были разного цвета. Рядом с Дереком она чаще всего молчала. Айрин стало ясно, почему Дерек так быстро примчался в Монте-Карло из Парижа, быстро откликнувшись на предложение Артура. Он всегда делал все, что хотел, а мастерскую всегда мог оставить на Бриджит. Айрин поразила ее необычайная покорность – она была предана Дереку всем своим существом, беспрекословно исполняя все его желания. Казалось, ей хотелось быть его послушной обожающей рабой. Айрин не понимала таких женщин: их слепая любовь вызывала в ней только отвращение. Для нее существовала только такая любовь, которая не подавляла женщину, а раскрывала в ней все ее качества, обогащала и развивала ее как личность. Покорность Бриджит казалась ей пережитком прошлого, немыслимым в начале двадцатого века, когда женщины уже начали самоутверждаться в обществе.

Наблюдая Бриджит в служебной обстановке, Айрин видела, что она могла быть вполне самостоятельной женщиной, обладавшей незаурядными деловыми качествами. Она хорошо справлялась с бухгалтерией, о чем когда-то говорил Дерек и в чем быстро убедилась Айрин. У Бриджит было всего две блузы: одна белая, другая в полоску, которые она попеременно надевала, и неизменная темная узкая юбка. В своем скромном наряде она передвигалась незаметно, как тень. С присущей ей непритязательностью и долготерпением Бриджит взвалила на свои плечи всю рутинную работу, освободив Айрин для творчества и встреч с важными клиентами.

И все-таки Айрин не питала к ней особой симпатии. Она объясняла это чисто женской ревностью: уж слишком быстро Дерек нашел утешение в ее объятиях, в то время как она еще не избавилась от тяжелых воспоминаний о нем. Выяснилось, что он женился на Бриджит всего через три месяца после своего приезда в Париж. Суди по всему, от распроданного парижского имущества Бриджит ничего не получила. Она по-прежнему носила две неизменные блузы, правда, всегда безукоризненно чистые и накрахмаленные. Айрин удивлялась, с каким нетерпением Бриджит ждала очередной зарплаты и с почти неприличной алчностью прятала деньги в свой кошелек. Каждую монету она тратила с такой же осмотрительностью, с какой вела дела в магазине.

– Овощи я покупаю прямо у крестьян – еще до того, как они попадут на рынок, – призналась она однажды, – это намного дешевле.

В следующий раз рассказала, что по утрам иногда ходит к причалу, где торгуется с рыбаками и по дешевке покупает рыбу. Бриджит сама пекла хлеб, готовила котлеты из дешевого мяса, которые они запивали таким же дешевым вином. Она гордилась тем, что может из низкосортных продуктов приготовить вкусное блюдо с салатом, приправляя его травами, которые сама собирала. Айрин поняла, что все ее деньги уходили на аренду жилья, еду и прочие предметы первой необходимости. Свои деньги Дерек тратил только на себя, вернее, на игру, а Бриджит зарабатывала на кров и простую еду, чтобы им двоим не умереть с голоду. Как ни странно, брак вполне устраивал их обоих.

Айрин не переставала удивляться долготерпению жены Дерека. Она считала, что ему очень повезло с супругой, чего нельзя было сказать о Бриджит, которая жила в постоянной тревоге, когда тот часами просиживал за игорным столом. Когда-то не всем гражданам разрешалось играть в казино. Там был один игровой зал, так называемая «кухня», в котором собиралась в основном прислуга. Те времена давно прошли, но некоторые правила в казино по-прежнему строго соблюдались. Отдельным категориям граждан, к которым принадлежал и Дерек, доступ был по-прежнему ограничен. Представители определенных профессий, имевшие дело с деньгами, вообще не допускались в казино: банковские служащие, сборщики налогов, нотариусы.

Айрин наведывалась в казино примерно раз в неделю вместе с Габриэль, которая изо всех сил афишировала внучку, представляя ее как дизайнера своих украшений.

Иногда Айрин ходила в казино в сопровождении мадам Борискиной, которой нравилось бывать в ее обществе. Посещая казино, Айрин всегда соблюдала одно незыблемое правило: если в один вечер она была с Габриэль, то уже не могла общаться с мадам Борискиной, даже если все трое находились в одном игровом зале. При всем желании она не могла представить куртизанку русской аристократке, а Габриэль, в свою очередь, плевала на всех, кто ее игнорировал. Благодаря своим старшим и таким разным подругам Айрин приобрела массу новых знакомых, которые не прочь были приударить за Айрин. Но все ее мысли были заняты одним Грегори, и она знала: если судьба их разлучит, остаток дней она проведет в одиночестве.

Айрин познакомилась с мужчиной, которого сразу же полюбила как друга. Его звали Сергей Борискин. Он был вторым сыном ее знакомой. Он рано овдовел, а его дети давно выросли. Почтенный седовласый мужчина с голубыми глазами приехал в Монте-Карло, чтобы навестить мать, и остановился в другом небольшом курортном местечке на Лазурном Берегу. Мать и сын обладали схожим чувством юмора.

– Надеюсь, моя матушка вас не утомила, – сказал он. – Иногда она превращается в настоящую фурию и совершенно не терпит возражений. Все должно быть так, как хочет она.