Текст книги "Венецианская маска. Книга 2"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 17
Альвизе известил Алессандро, находящегося в Риме, и Пьетро, который был в Падуе, о кончине их брата. Витале, давно погрязший в пьянстве, заливался слезами, как бамбино [1]1
Бамбино(итал.) – ребенок.
[Закрыть], когда ему сказали о том, что Филиппо погиб, хотя они никогда и не жили с ним душа в душу. Одна из вдов, близких знакомых семьи, предложила привезти в Венецию Лавинию, поскольку та никогда бы не решилась поехать по собственной инициативе.
Лавиния, находясь ближе остальных, приехала первой. Когда она увидела, в каком состоянии пребывала Элена, ужасно расстроилась и причитала ломая руки. Лишь один раз они сумели побеседовать с Мариэттой относительно Филиппо.
– Если бы вы мне не объяснили, как проникнуть в эту потайную гостиную, – признавалась ей Мариэтта, когда они беседовали с глазу на глаз, – Элена до сих пор бы оставалась там и к этому времени, конечно, уже была бы мертва.
– Тогда я не жалею, что все же решилась открыть вам секрет Челано, хотя наша мать ужасно недовольна моим поступком.
– Мать? Но ведь она умерла, Лавиния.
Лавиния опустила взор на свои беспокойные руки.
– Нет, – глухо произнесла она, – в этом доме ее призрак будет жить вечно.
Следующим пожаловал Алессандро. Альвизе вкратце объяснил ему, что произошло, отправив с гонцом в Рим письмо для него, но теперь кардинал желал вникнуть во все детали. Выслушав все в подробном изложении, он поднялся с кресла и прошествовал к окну.
– Какая ужасная катастрофа. Что именно успело уйти за стены дворца?
Альвизе пнул ногой полусгоревшее бревно в камине.
– За стены дворца? Я думаю, ничего. Что касается прислуги, то они прекрасно научены держать язык за зубами, да и доктор не станет разглашать ничего. Я официально объявил о том, что смерть Филиппо произошла в результате несчастного случая, что, собственно говоря, и имело место. А какие обстоятельства сопутствовали этому, это, в конце концов, никого, кроме нас, не касается.
– А синьора Торризи? Она что, горит желанием доставить нам много хлопот?
– Синьора Торризи может поступать, как считает необходимым. Она располагает письменным признанием с подписью той, кого Филиппо заставил играть роль Элены, но, по-моему, это не входит в ее планы. Теперь, когда Элена стала вдовой, единственной заботой Мариэтты Торризи – избежать скандала, любого, поскольку это может лишь навредить Элене, которой и так достаточно пришлось испытать. – Альвизе подошел к окну и стал рядом с братом. – Чего я не могу понять, так это почему Филиппо в свое время не обратился к тебе за помощью в аннулировании этого брака.
Алессандро тяжело вздохнул:
– Он обращался, но я запретил и говорить об этом.
– Ах, вот оно что! – Альвизе удивленно поднял бровь и прислонился плечом к стене. – Меня озадачило и то, почему Филиппо так долго тянул с Эленой. Один из его людей доставлял ей регулярно еду, воду и все остальное, в чем она нуждалась. Я сам побывал в этой гостиной внизу и осмотрел все.
Кардинал, сжав руку в кулак, ударил по массивной раме окна.
– А вот это мне понятно! Просто у него не хватило духу быстро покончить со всем этим.
– Но с чего бы это? Филиппо ведь был не из впечатлительных.
– Все это так, но в нем всегда была какая-то слабость, которую он никогда не желал в себе признавать. – Алессандро отошел от окна. Бессмысленно было объяснять теорию о том, что любовь Филиппо к Элене была страшно запутанным чувством. – А что эта девушка, Бьянка, или как там ее, о которой ты писал мне? Где она сейчас?
– Пока остается здесь и помогает ухаживать за Эленой. У меня не вызывает сомнений, что Филиппо намеревался сразу же жениться на ней, как только освободится от Элены. Мне несколько раз приходилось видеть ее здесь, если случалось зайти к нему, и нетрудно было заметить, что он от этой девчонки без ума. Именно поэтому он и поселил ее во дворце.
– И ты описал все это и в письме к Пьетро?
– Да.
– Значит, все теперь будет зависеть от него, как только он прибудет сюда. Все решения отныне принимает он, но я только не могу в толк взять, как он станет разрываться между своей Падуей и Венецией. Филиппо был обязан сделать его своим преемником, если остался бы бездетным. Это было решено после той самой дуэли, когда наш младший братец вылечил его и спас ему глаз. А до тех пор в преемниках ходил ты.
– А меня нисколько не разочаровывает такой поворот событий. Вот уж чего мне меньше всего хотелось бы, так это взвалить на себя ответственность за дом и все обязанности, которые с собой несет сенаторское кресло. Но узнай бы об этом мать, она бы в гробу перевернулась.
Алессандро помрачнел.
– Ладно, хватит об этом. Где сейчас Элена? Я хочу видеть ее.
Когда они поднимались по лестнице, Алессандро с раздражением передавал ему события последних дней, связанные с его следованием из Рима в Венецию. Ему пришлось оказаться недалеко от расположения французских войск, и один офицер-француз придирчиво изучал его бумаги, желая убедиться, что он не шпион. Каким же унижением это было для Алессандро! Дойдя до спальни Элены, Альвизе оставил его у дверей.
Когда Алессандро подошел к постели Элены, он едва узнал в этой страшно исхудавшей, похожей на старуху женщине когда-то цветущую красавицу-жену Филиппо Челано. Несмотря на свою извечную спесь и холодную сдержанность, Алессандро все же не до конца утратил способность к сочувствию.
– Бедное дитя мое, – скорбно произнес он, возложив руку на лоб Элене.
Она грустно улыбнулась ему.
– Мне уже лучше, – прошептала она.
Преклонив колено у ее постели, он помолился за ее скорое выздоровление, а Мариэтта стала на колени с противоположной стороны. Закончив молиться, Алессандро встал, он благословил Элену, после чего отвел Мариэтту в сторону.
– Я очень тронут тем, что вы проявили такое участие в судьбе Элены и что это помогло избежать скандальных последствий. У меня нет сомнений в том, что Элена обязана вам своей жизнью.
– Я всего лишь одна из троих, кому она также обязана жизнью.
– Тем не менее это достойный конец вендетте.
– Вендетта не может так просто закончиться до тех пор, пока мой супруг, невинно осужденный, томится в застенках.
– Челано не имеют к этому никакого отношения.
– У меня на этот счет мнение совершенно противоположное, – твердо произнесла Мариэтта.
– Вы располагаете какими-нибудь доказательствами причастности Челано, кроме вашей веры в это?
– К несчастью, нет.
– В таком случае, бессмысленно распространяться на эту тему. – В голосе Алессандро появились ледяные нотки. – И посему советую вам оставить эту враждебность по отношению к Челано, приобретенную, несомненно, в результате вашей принадлежности к клану Торризи, и посвятить себя делам, более свойственным женщине. Ведь, если не ошибаюсь, у вас две дочери?
– А что, если бы у меня был бы еще и сын?
– Это, на ваше счастье, остается длявас лишь гипотетическим вопросом, поскольку в настоящее время я не осмелился бы оценить его жизнь и в один дукат. Покойный Филиппо никогда не внимал моим призывам к миру, и, к сожалению, есть и другие Челано, которые не потерпели бы возрождения дома Торризи. Похоже, что и Пьетро, будущий глава дома, не станет менять этот статус-кво. Как нынешнему главе дома, ему придется ломать голову и над более важными проблемами.
Его слова сильно охладили пыл Мариэтты.
Как только выдавалась возможность, Мариэтта прибегала к Ддрианне навестить детей. Однажды она с ужасом увидела, что кроватка Данило пуста. Где он? Ее никто ни о чем не предупреждал.
– Где Данило? – закричала она, стремительно обернувшись к Адрианне, которая вошла в комнату следом за ней.
– Успокойся, Франческа приезжала в Венецию погостить у своей свекрови и свекра. Уезжая домой, она забрала Данило. – Адрианна ласково положила руку на плечо Мариэтты. – Так надо, дорогая.
Мариэтта закрыла лицо ладонями.
Родственники семьи Челано отовсюду стали прибывать во дворец на похороны. Вначале всех приводило в смятение то, что во дворце находится одна из этих Торризи и ухаживает за больной женой Филиппо, но Алессандро тут же подавил все эти оппозиционные наскоки, хотя и не полностью – крытое недовольство продолжало тлеть, подобно горящему изнутри торфяному болоту. Общее мнение было таковым, что с прибытием Пьетро все уладится – он-де тут же отправит отсюда эту Торризи. А пока, хоть все родственники и носили траурную одежду, это отнюдь не мешало им насладиться радостью встречи друг с другом. Некоторые разместились под крышей Альвизе, несколько отдаленных ветвей нашли приют у Витале, в распоряжении которого находились лучшие в Венеции винные погреба, что в значительной мере смягчало неудовольствие от общения с этим шумливым и вздорным хозяином.
Бьянка шла через вестибюль дворца, когда слуги стали вносить багаж, и поняла, что прибыл кто-то еще из родственников Челано. Из вежливости она остановилась, чтобы приехавший не оказался бы перед необходимостью созерцать ее спину, и тут в дверях она увидела высокого, стройного, молодого человека, довольно симпатичного, с живыми карими глазами, дружелюбно взиравшими на мир из-под изогнутых бровей, красивой формы ртом, густыми темными волосами, которые, не собери их в пучок на затылке, непременно бы струились у него по плечам. Бьянка мгновенно узнала в нем представителя семьи Челано – в лице его было много общего с остальными братьями – еще до того, как он произнес эту фразу:
– Добрый день, синьорина. Я – Пьетро Челано.
Он тут же определил, кто она. Этот скромный, потупленный взгляд из-под длинных ресниц, румянец смущения, аккуратно причесанные волосы, наконец, красное платье Оспедале – все в ней выдавало ученицу из Пиета. Впрочем, это могло бы стать для него косвенным напоминанием о жене его брата Элене и о ее заточении, повлекшем за собой и гибель Филиппо. В общем, следовало быть настороже.
– Меня зовут Бьянка. Я флейтистка из школы Оспедале делла Пиета. – Она не желала подчеркивать свою близость к Челано. – А в настоящее время я ухаживаю за больной Эленой.
Он пдошел к ней поближе.
– Как она?
– Она тяжело больна.
– Надеюсь, я смогу ей помочь и облегчить ее страдания.
– Ее уже лечит хороший доктор. – Прозвучало это в тоне категорического отказа.
– Не сомневаюсь, – бросив взгляд на служанку, ожидавшую его, чтобы проводить в покои, он поклонился Бьянке. – Мы еще встретимся за ужином.
Она не стала извещать его о том, что ни она, ни Мариэтта не бывают за общим столом, а ужинают и обедают в небольшой гостиной, примыкающей к спальне Элены.
Через полчаса Пьетро, успев за это время принять ванну и переодеться с дороги, сидел у постели больной Элены. И хотя она не знала его, поскольку раньше они никогда не виделись, она встретила его улыбкой.
– Я – Пьетро, Элена.
– Вы приехали, чтобы навестить меня, – прошептала она слабым голосом. – Как мило. – Она снова закрыла глаза.
Он вопросительно посмотрел на сидевшую напротив Мариэтту. Подле нее уселась и Бьянка. Мариэтта отрицательно покачала головой, как бы говоря ему, что Элене ничего не известно о смерти Филиппо. Доктор Грасси запретил сообщать ей об этом.
И в этот момент Элена, судорожно глотнув, стала жадно ловить ртом воздух, все ее тело стали сотрясать судороги – приближался очередной приступ изматывающего кашля. Мариэтта вскочила на ноги, но Пьетро опередил ее и удерживал в своих руках, пока приступ не миновал. Затем, попросив Мариэтту усадить Элену чуть повыше, он извлек из кармана слуховую трубку и, приставив ее к груди, а потом к спине Элены, внимательно прослушал ее. Когда она снова улеглась на подушки, Пьетро какое-то время оставался стоять в раздумье. Мариэтта снова натянула покрывало на грудь Элены.
– С каких пор Элена страдает этим кашлем? – осведомился он.
– С тех пор, как вытащили из этой темницы, – несколько вызывающе ответила Мариэтта.
– В таком состоянии у нее в любой момент может остановиться сердце. Что она принимает? – Не дожидаясь ответа, он взял флакончик с лекарством, рекомендованным доктором де Грасси, который ему подала Бьянка. Вынув пробку, он понюхал содержимое.
– Это не поможет.
Он вышел из спальни и через несколько минут вернулся с каким-то золотистым порошком собственного приготовления, дал чайную ложку Элене.
– Давайте ей по столько же каждые три часа, – рекомендовал он Мариэтте и, повернувшись к Бьянке, добавил: – Вы ведь эксперт по части открывания окон, если я не ошибаюсь. Так что откройте-ка их сейчас. Пациентку не следует лишать воздуха.
Бьянка настороженным взглядом посмотрела на него.
– Что вы имеете в виду, называя меня экспертом?
Он подошёл к ней.
– Тут, кажется, никто не знает, куда запропастились ключи от той красной мраморной гостиной, что внизу, как раз в тот вечер, когда там разбился Филиппо. Мариэтте было не до того – она занималась Эленой, вероятно, кто-то запер его там и выбросил ключ. В воду, например. Как вы думаете, что, если бы пройтись по дну канала Гранде, их можно обнаружить или нет?
В глазах Бьянки вспыхнул недобрый огонек.
– Ведь вы знаете, что это была я, не так ли? Да, это я выбросила ключи. Я хотела запереть его в таком месте, откуда он уже никогда и никому не сможет причинить зла!
Мариэтта с озабоченным видом шагнула к ним.
– Все произошло в таком угаре!
– Уверен, что ничем иным объяснить это невозможно, – довольно равнодушно согласился он и, повернувшись, направился к двери, бросив через плечо, что скоро вернется.
Бьянка раскрыла окно, раздумывая, что же еще известно этому ясновидцу.
Пьетро зашел еще раз после обеда. И Мариэтта, и сестра Джаккомина без труда догадались по его виду, как беспокоило его состояние Элены. Измерив пульс, он распорядился, чтобы на лоб Элене положили влажную салфетку и постоянно меняли ее. Перед тем как отправиться спать, он еще раз побывал у них.
– Если Элене станет хуже, обязательно поднимите меня, – предупредил он Мариэтту.
Молодой доктор из Падуи как в воду смотрел – в два часа ночи за ним примчалась запыхавшаяся Бьянка и принялась трясти его за плечо.
– Проснитесь! Проснитесь! Элене очень плохо! Как бы она не умерла!
Поспешно встав с постели, Пьетро накинул халат и, захватив с собой саквояж, поспешил в спальню Элены. До самого утра они выбивались из сил, спасая измученную болезнью женщину.
– Она не хочет бороться! Не хочет выжить! – в сердцах воскликнул он однажды.
Перед самым рассветом Элене стало совсем плохо, можно было подумать, что вот-вот наступит конец. Мариэтта взяла ее тонкие похолодевшие руки в свои.
– Нет, Элена! Нет! Подумай о Елизавете! О Никколо! Они же ни разу не видели друг друга! Как ты можешь оставить их?
Сестра Джаккомина после этого еще долго вспоминала, что Элену спас горячий призыв Мариэтты, и она сама тоже свято в это верила. Что же касалось Пьетро, он видел в этом обычное стечение обстоятельств – просто пылкие слова Мариэтты по времени совпали с кризисом.
– То, что температура спала, ни в коей мере не значит, что она теперь вне опасности, – предостерег Пьетро Мариэтту от излишнего оптимизма вечером того же дня. – Всегда есть опасность рецидива. Ей необходим полный покой и тщательный уход.
– Мне бы хотелось пригласить сюда ее камеристку, которую совершенно безосновательно уволил Филиппо, – сказала Мариэтта, когда речь зашла о необходимости подменить ее.
– Это будет правильнее всего.
– Да, но в этом случае Бьянке придется возвратиться в Оспедале.
Он покачал головой.
– Мне бы хотелось, чтобы все оставались здесь до полного ее выздоровления.
Когда Бьянка услышала слова Пьетро, у нее возникло смешанное чувство. С одной стороны, ей хотелось ухаживать за Эленой, она не сомневалась, что здесь нуждались в ее помощи, но с другой – она жаждала покинуть этот ужасный дворец и была готова молиться, чтобы нога ее никогда больше не ступала на его порог.
В день похорон Пьетро объявил о своем намерении остаться во дворце. Он не имел привычки говорить громко или раздраженно, но это лишь способствовало росту уважения к нему и его авторитету. Прислуга тут же кидалась выполнять все его распоряжения – они прекрасно понимали, кто теперь этот молодой доктор из Падуи, но вскоре всем стало понятно, что он из совершенно другого теста, нежели остальные его братья и, в особенности, покойный Филиппо. Доктор Грасси, который был наслышан о достижениях Пьетро в области медицины, считал честью для себя следовать его рекомендациям в лечении Элены. После того как та стала принимать рекомендованные Пьетро снадобья, кашель почти прекратился, улучшился и сон. Травяные отвары стимулировали ее аппетит, и вскоре она уже могла есть легкую пищу. Бывало и так, что Пьетро самолично отправлялся на кухню и готовил что-нибудь для своей пациентки.
Мариэтта была убеждена, что Элена ничего, не могла помнить из того, как проходило ее спасение, но наступил день, когда она начала расспросы.
– Где Филиппо?
Мариэтта наклонилась к ней.
– Его больше нет.
– Он разбился насмерть?
– Полагают, что он упал во второй раз, и только после этого скончался.
Элена в ужасе закрыла глаза.
– Какой кошмар!
– Постарайся об этом не думать.
На другой день она спросила о Доменико.
– Почему он не приходит ко мне?
– Он не может прийти к тебе, – печально ответила Мариэтта. – Доменико все еще в тюрьме. Сегодня я послала ему письмо, в котором сообщила, что нахожусь здесь и ухаживаю за тобой.
– А как же документы? – Элена попыталась усесться. – В них все сказано. Я перечитала их, выучила чуть ли не наизусть. Ты должна показать их дожу!
Элена была так взволнована, что Мариэтте не сразу удалось успокоить ее.
– Ничего, не волнуйся, когда ты оправишься, мы все еще раз подробно обсудим.
Это несколько успокоило Элену, но Мариэтта видела, что ее подруга настроена решительно и не собирается удовлетвориться лишь ее заверениями.
Алессандро оставался в Венеции еще довольно долго, пока не обсудил с Пьетро все вопросы, связанные с его новым статусом. Перед тем как отправиться в Рим, у него состоялся разговор с Лавинией.
– Как тебе известно, – начал он, – завтра я отправляюсь.
Она безрадостно кивнула.
– И ты завезешь меня к матери по пути в Рим?
Он понял, что она имеет в виду.
– Твои обязанности в этом аспекте исчерпаны, Лавиния. Пьетро сделал мне одно хорошее предложение относительно того, как устроить твое будущее. Мы все помним, что в молодости ты хотела дать обет. Так вот, теперь еще не поздно. На окраине Рима есть один монастырь, расположенный в очень красивом и тихом месте. Монахини выращивают урожай на пропитание бедным и цветы, которые продают, раздавая нуждающимся вырученные деньги. Тебе не хотелось бы отправиться туда?
Ее лицо осветила радость, и от восхищения она была готова захлопать в ладоши.
– Неужели я смогу туда поехать, Алессандро? Неужели я уже никогда не вернусь в этот ненавистный мне дом?
– Нет, ты освободилась от него. В Рим мы поедем вместе.
– Ты знаешь, я ведь всегда любила работать в саду, Пьетро это известно, – с радостью говорила она, – но мать никогда не одобряла этого, ей не нравилось, что я копаюсь в земле, как простолюдины, и она запрещала мне.
– Значит, можешь сказать своей служанке, чтобы она начинала упаковывать все, что тебе необходимо взять с собой.
То, что Лавиния отправится в монастырь, было колоссальным утешением для Алессандро. На протяжении всего пути в Рим она беспрестанно болтала о том, как окапывать различные растения, как поливать цветы, подрезать кусты, как высевать семена, какие цветы она любила больше всего и какие овощи давали самый большой урожай. Алессандро понял, что все эти годы она не выпускала из рук книг по садоводству и огородничеству.
Если бы один только доктор де Грасси пользовал Элену, то ей пришлось бы провести в постели добрых несколько месяцев, но Пьетро однажды вдруг велел ей встать и усадил ее в мягкое кресло возле камина. Бьянка тут же набросила ей на ноги большой плед.
– Как приятно! – Улыбнулась ему Элена. – Я уж думала, что прикована к постели до конца дней своих.
– Но на сегодня достаточно десяти минут, а потом вы снова должны улечься в постель. – Пьетро сидел в кресле напротив, возложив руки на подлокотники, и ободряюще кивал ей. – Мы будем увеличивать время постепенно, чтобы вы не слишком уставали.
– Нет, нет, я не буду уставать, обещаю, – улыбнулась она. Когда Пьетро ушел по своим делам, она безмятежно положила голову на спинку.
– Какой милый человек! Вероятно, они и решили услать его подальше от себя, потому что у него такое же доброе сердце, как и у Лавинии.
Бьянка, кроме которой в комнате никого не было, промолчала.
Пока лишь Адрианну допустили навестить Элену, но когда она стала быстро поправляться, к ней начала приходить и Елизавета, которую приводила Адрианна. Эта идея принадлежала Мариэтте. Перед тем как Елизавета отправилась навестить Элену, Мариэтта объяснила девочке, что тогда возле Базилики была не она, но, судя по всему, это оказалось излишним. Едва Елизавета стала на пороге комнаты, где находилась Элена, и та улыбнулась ей, ребенок радостно бросился к ней, раскрывая на ходу объятия.
– Элена! Ты вернулась! Не уезжай больше никуда!
Готовая и плакать, и смеяться, Элена обняла и впервые с тех пор, как та была грудным ребенком, поцеловала свою родную дочь.
Между тем, в мире становилось неспокойно. Элена стала замечать по мере выздоровления, что пока она находилась в заточении и болела, круто изменилась политическая ситуация, и эти изменения продолжались и по сей день. Французы подписали перемирие с Австрией, и отношение генерала Бонапарта к Венеции с каждым днем становилось все более агрессивным. Элена с нетерпением ожидала возвращения Пьетро с первого в его жизни заседания Большого Совета. Как только он появился на пороге ее спальни, Бьянка, находившаяся при ней, сразу же оставила их наедине.
– Как все прошло? – нетерпеливо осведомилась Элена.
В ответ Пьетро спокойно улыбнулся и покачал головой.
– Я не в большом восторге от того, как вел себя дож на заседании. Это человек нервозный, обеспокоенный и нерешительный. В такое суровое время Венеции нужен человек волевой, настоящий лидер.
– Но дож – должность пожизненная.
– Тем больше оснований для сожаления. Республика сейчас в огромной опасности, и в последнее время эта опасность постоянно возрастает.
– Муж Мариэтты давно предупреждал об этом.
– Поэтому дом Торризи и рухнул, – сухо прокомментировал Пьетро.
Элена наклонилась к нему.
– Доменико был и остается верным патриотом, и никогда не был предателем! Он пал жертвой заговора Филиппо Челано, который сплел вокруг него сеть интриг и даже пошел на то, чтобы обзавестись за деньги лжесвидетелями. Именно поэтому Доменико и угодил в тюрьму.
Пьетро внимательно смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем ответить на ее тираду.
– Пожалуйста, расскажите мне все, что вам об этом известно.
Когда она закончила, он спросил, сможет ли Мариэтта показать ему эти бумаги, так сильно пострадавшие от влажного воздуха гостиной, где она содержалась под замком.
– Да, думаю, что сможет. Ее приятель Себастьяно недавно вернул их ей, поскольку они совершенно непригодны для использования, даже если принимать во внимание, что я помню их почти слово в слово. Что еще я могла сделать для нее?
– У меня в Падуе есть один приятель. Он эксперт в деле расшифровки малоразборчивых документов. Он занимается, главным образом, древними рукописями, но я не вижу причины, почему бы ему не попытать счастья и с бумагами из шкафа Филиппо. Скажите, а те, которые вы положили взамен, как я понимаю, целы?
Элена заверила его, что скорее всего так и есть, и Пьетро, прежде чем отправиться спать, следуя указаниям Элены о местонахождении тайника, смог убедиться, что Филиппо так и не притрагивался к ним. Среди них Пьетро обнаружил несколько писем, которые были адресованы некоему Николо.
Мариэтта принесла Пьетро стопку бумаг, но, прежде чем вручить их ему, она решила задать один вопрос, на который ожидала прямого ответа.
– Какова ваша цель, если вы вдруг решили отправить эти документы на исследование? Вы действительно заинтересованны в том, чтобы восстановить доброе имя Торризи, которое в течение нескольких веков предавалось Челано анафеме или только желаете убедиться в том, что ваш брат виновен, а затем уничтожить документы?
Он нисколько не был оскорблен ее прямотой, скорее, даже наоборот.
– Если ваш муж был несправедливо обвинен в результате тайной акции Челано, то мой моральный долг – выяснить, как обстояло дело в действительности, чего бы это ни стоило.
Она поверила ему. С самой первой встречи Мариэтта поняла, что Пьетро – белая ворона в семье Челано, он не отягощен косными традициями рода в отличие от остальных его представителей.
– Если вы сумеете доказать абсолютную невиновность моего мужа, я буду вам вечно благодарна, И еще одно. Если я скажу вам, что вендетта до сих пор жива?
– В таком случае, я отвечу, что у вас есть сын. И что вы скрываете его в весьма надежном месте.
Она кивнула.
– А вы можете мне гарантировать его безопасность со своей стороны?
Пьетро постучал пальцем по стопке бумаг, которую он держал в руках.
– Если это поможет нам установить истину, у меня окажется козырь, который не перебить никому. И я обрету возможность объявить, что вендетта прекращена, так как представитель имени Челано, а именно Филиппо, скомпрометировал род, несправедливо обвинив Доменико Торризи, в результате чего тот был ошибочно осужден на длительный срок. Лишь тогда восстановится спокойствие и порядок, а ваш сын окажется в безопасности.
– Вы – хороший человек, Пьетро! – воскликнула растроганная Мариэтта.
Пьетро отправил документы в Падую срочным курьером, и Элена очень обрадовалась, когда узнала об этом.
– А кто такой Николо? – полюбопытствовал он во время их беседы.
Элена вспыхнула.
– Человек, которого когда-то я очень любила. У меня была такая странная привычка писать ему письма, которые я никогда не отправляла.
– Одно из таких писем было датировано днем незадолго до того, как Филиппо заточил вас. Не он ли отец Елизаветы?
Ее глаза округлились.
– С чего вы взяли?
– В тот вечер, когда мы чуть было не потеряли вас, Мариэтта предприняла попытку убедить вас не умирать, поскольку Николо и Елизавета никогда друг друга не видели. – Пьетро стоял, уперевшись руками в спинку кресла и смотрел на нее. – Да и мне самому приходилось пару раз видеть девочку. Елизавета очень на вас похожа, вполне естественно, что и у меня могли возникнуть подобные мысли. Вчера Мариэтта спрашивала моего разрешения остаться во дворце на какое-то время. Я тогда еще подумал, что она пожелает взять сюда с собой и детей, по крайней мере, она упомянула об одном ребенке. Теперь я понимаю, что она просто хотела дать вам возможность пообщаться со своей родной дочерью.
– Я отдала ее Мариэтте, – сдавленно прошептала Элена. – Я просто не могла видеть ее, и…
– Возможно, теперь Мариэтта сможет отдать ее вам, поскольку Филиппо умер.
Элена приложила ладони к лицу.
– Нет, я не вправе принять от нее такой дар.
Чтобы дать ей прийти в себя, Пьетро взял кресло за спинку и, не спеша придвинув его, уселся поближе.
– А Никколо был женат?
Она махнула рукой.
– Нет, но сейчас-то уже наверняка. Столько времени прошло.
Пьетро выслушал ее историю как человек, привыкший к чужим исповедям и способный проникнуться к ним вниманием. Когда она закончила свой рассказ, упомянув о том, что Никколо взял с нее обещание непременно найти способ связаться с ним, как только сможет, он ободряюще кивнул.
– Так почему бы не написать ему теперь? Я сам прослежу, чтобы письмо отправили с надежной почтой.
Если бы Пьетро был уверен, что все рассказанное Эленой было не больше, чем сиюминутной интрижкой, он никогда не стал бы давать ей такого совета. Сколько же пришлось перенести этой милой красивой женщине, которую стали передавать из рук в руки совсем молодую и совершенно неискушенную в жизненных вопросах, словно какую-то вещицу, и, в конце концов, против ее воли выдали замуж! Она была вынуждена расстаться со своей новорожденной дочерью, и та росла под присмотром хоть добрых и отзывчивых, но все же чужих ей людей и, что самое главное, не подозревала о том, кто ее настоящая мать. Если хоть частица чего-то хорошего была сейчас доступна Элене, то его святая обязанность оказать ей в этом содействие. Альтруистическое желание Мариэтты хотя бы на время вручить ей Елизавету говорило о том, что и она, ее лучшая подруга, понимала, что теперь доя Элены подошло время получить то, в чем ее так обделила несправедливая судьба.
Хотя предложение Пьетро оставалось в силе и Элена понимала, что он искренне вызвался ей помочь, она не стала ничего предпринимать в этом направлении, решив не писать Никколо. Она очень изменилась и постарела, у нее испортилась фигура, словом, уже давно она не была той красавицей, что пленила когда-то сердце Никколо. Да и заточение, как и последующая болезнь, не прошли для нее бесследно. Хотя внутренне она чувствовала себя твердой, уверенной в себе, как никогда, ее физическое состояние оставляло желать лучшего. Мысли ее перенеслись на Доменико. Даже если восторжествует справедливость и невиновность Доменико на основе тех документов, которые она передала Пьетро, будет доказана, что дальше? Как Мариэтта и Доменико будут заново по кускам собирать их разбитую жизнь и начинать все сначала? Ведь и он не остался прежним, он тоже изменился, точно так же, как изменилась и Мариэтта, став личностью нового типа, человеком, у которого развилась коммерческая жилка, давшая ей возможность обеспечивать себя и своих детей самой.
Особенно быстро Элена шла на поправку, когда во Дворце появлялась Елизавета. Вид радостной играющей девочки, невинные веселые шутки, которыми они обменивались, ее счастливая улыбка – все это давало Элене ощущение полного и безмятежного счастья. В промежутке между их встречами Элена отдыхала, спала, и девочка в сопровождении няни отправлялась куда-нибудь поиграть, например, в библиотеку, где сестра Джаккомина по-прежнему, теперь уже по указанию Пьетро, сидела за составлением каталога.
Мария Фонди была восстановлена в своей должности и вернулась во дворец в качестве камеристки Элены, как и раньше. Теперь, когда Элена не требовала столь интенсивного ухода, как прежде, Мариэтта могла какое-то время проводить в лавке и давать уроки Лукреции. По ночам Мариэтта или монахиня по очереди спали на раскладной кровати, установленной в спальне Элены, потому что та довольно часто просыпалась от кошмарных сновидений, сводившихся, в основном, к тому, что она вновь оказывалась в розовой гостиной под замком, и в отчаянии колотила в дверь, умоляя, чтобы ее выпустили. Просыпаясь после таких снов, она нуждалась в ком-то из близких, кто мог ее успокоить.
